Настроение испортилось с самого утра. И это в пятницу! И не потому, что не выспалась или чувствовала себя плохо. Вовсе нет! Всё началось со звонка дорогой матушки, которая так печется о личной жизни собственной дочери, что начинает доставать с утра пораньше.
Вика уже сходила в душ и наводила красоту, любуясь своим отражением, она напевала, немного перевирая Пушкина «свет мой, зеркальце, скажи, я красивей всех, милей…» Внезапный звонок заставил ее вздрогнуть , как раз в тот ответственный момент, когда она орудовала кисточкой, подкрашивая ресницы, и Вика выронила кисточку на новый воздушный пеньюар прелестного бирюзового цвета, оставив мрачную, извилистую дорожку. Вика вскочила, чтобы взять телефон, но каким-то непостижимым образом ухитрилась зацепиться за свою же ногу и растянулась на полу. Сразу заныло и покраснело ушибленное колено. Поморщившись, девушка дотянулась до трубки и рявкнула со всем раздражением, которое уже образовалось:
–Да!
–Дочь моя, ты чего кричишь так?
–Мама,– простонала Вика,– что-то случилось?
–Почему должно случиться?
–Ты так рано… А мне на работу…
–Я хочу напомнить, чтобы ты не забыла, завтра у нас ужин. Будет тетя Зоя со своим племянником. Он приехал из провинции…Познакомишься.
–Мама! Ну, опять ты меня пытаешься сватать! Сколько можно!– Вика была вне себя от злости.
– А кто же побеспокоится о тебе, как не родная мать?- удивилась Римма Федоровна.
–Я сама! Ты не подумала, что я сама могу позаботиться о себе?– прошипела Вика.
–Сама? Тебе уже тридцать семь!
–Вот только не начинай и не надо говорить мне о том стакане, который некому будет подать…
–Я звоню напомнить об обеде. Только и всего,– обиделась Римма Федоровна.
Ох уж эта совершенно не нужная забота ! Идти , да еще и знакомиться Вика совсем не желала. Надо было срочно что-то придумать правдоподобное.
–Ой, мамочка, ты уж извини, но я не смогу. Забыла сказать, начальство объявило завтра рабочий день. Ты уж сама познакомься, потом мне расскажешь. Ладно?
– Может, обед перенести на воскресенье?– задумчиво проговорила Римма Федоровна.
–Ни в коем случае! Это просто не очень удобно.
–Думаешь?
–Конечно!– с жаром воскликнула Вика.– Ну ладно, мамуль, мне уже пора идти. Целую!
–Целую…
Этот разговор окончательно лишил Вику всяческих сил. Но работу никто не отменял, а опоздания не поощрялись.
И как назло Вика катастрофически опаздывала. Сначала в пробку попала, а потом какой-то осел бородатый с телефоном в ухе въехал в ее машину. Не сильно, конечно, но разве может это иметь какое-то значение, когда на сверкающей дверце розовой красавицы появился такой же уродливый шрам, как и на пеньюаре. А всё маменька! Это она виновата со своим сватовством! Вот и пошло всё наперекосяк. Вика даже поскандалила с этим ослом, отвела душу. Вроде легче стало , но не долго длилось это успокоение. Взглянув на часы, Вика поняла, всё! Опоздала!
Охранник с сочувствием посмотрел на нее, на часы…
–Вот только пошути сейчас,– Вика приготовилась к достойному ответу и … разочаровалась. Он просто промолчал. Это тоже не улучшило настроения.
–Ну и пусть! Пусть! Вот если шефиня заметит…
Но шефине было сегодня не до нее. Она с отсутствующим видом пронеслась в кабинет директора , на ходу перебирая какие –то бумаги.
-Что это с ней?– поинтересовалась Вика у Лидочки, миниатюрной брюнетки с крючковатым носиком, так портившим ее. Девушка работала секретарем и, как и все представители этой профессии, всегда была в курсе всех дел.
–Увольняют…,– равнодушно пожала плечами Лидочка.
–Увольняют? Кого? – вдруг поглупела Вика.– Её?– она кивнула в сторону кабинета.–Но почему?
–Да, ерунда. Жена шефа узнала, что она его любовница…
-Вот как… А я и не знала, что она любовница…
–Прикинь,– Лидочка фыркнула,– ни кожи, ни рожи, а туда же… в любовницы… Будто лучше и моложе никого не нашлось,– она сдула челку со лба и картинно положив ногу на ногу, уселась в кресло,– несмотря на свой интересный нос, Лидочка нравилась себе чрезвычайно и считала себя уж конечно более подходящей кандидатурой для такого важного поста, как любовница шефа.
–Кому-то еще хуже, – Вика медленно добрела до своего места. На душе стало светлее. Но слова матери из головы не шли. Вика злилась. Вечно со своим сватовством пристает …Может, она и права, все подруги давно замуж повыходили, а некоторые уже и не раз, дети уже выросли, а она…
– Надо позвонить девчонкам, а вечером сходим в ресторан, развеемся, - решила Вика, зная по опыту, как благотворно действует на нее выход в люди.
–Маринка, привет!– выйдя в коридор, прокричала она.– Как твои дела? Чем вечером заниматься будешь?
–Чем? Варка, стирка, проверка уроков,– отчиталась подруга.
–Ой, да забей ты на эти дела! Пойдем в ресторане посидим. Оторвемся… Сейчас Лариске позвоню…
–Ты с ума сошла? Какой ресторан? И когда ты уже успокоишься? Замуж тебе пора…
–И ты туда же! – рассердилась Вика.– Не пойдешь, значит?
-Нет, конечно! И Лариска не пойдет…
–Это почему же?
–А у них сегодня семейный выезд к свекрови,– с удовольствием оповестила подруга,– та празднует очередной сорокапятилетний юбилей .
- Гм… Опять? Ведь недавно отметила уже… И сколько ей на этот раз?
–Ай, да кто ее знает?! Пусть себе развлекается старушка.
–Понятно. Жаль, конечно…
–Ты не обижайся, а лучше замуж выходи.
–Спасибо за совет,– нахмурилась Вика, нажимая отбой, –я так и сделаю прямо сегодня же,– буркнула себе под нос.
Рабочий день прошел весь в раздумьях о себе любимой . Вместо ресторана пришлось ехать домой.
–Может и правда выйти замуж…,– Вика так задумалась, что чуть не сбила человека. Тормоза завизжали. Над капотом выросла голова Горгоны. Колтуны волос свисали вдоль лица, нос распух и походил на огромную свеклу, маленькие глазки затекли, а под одним из них красовался разноцветный фонарь по красоте напоминающий новогодний.
От ужаса Вику затрясло.
-Девушка, с вами все в порядке?– в распахнутом окне появилась физиономия молодого человека.
–Вон-вон,– слова где-то потерялись, и она лишь тыкала пальцем в голову Горгоны.
–С ней все нормально,- усмехнулся молодой человек.
–Эт-то к-как нор-маль-но?– возмутилась голова.– Она ч-чуть не убила! Ком-песа…Конпен.. Тьфу! Возместить надо! В милицию пойду, или , как его, в полицию… Да!
–Не надо! Не надо! Я возмещу,– Вика дрожащими руками полезла в сумочку. Сзади сигналили недовольные водители… Несколько раз назвали ее козой, растрепой и еще как-то… Настроение упало ниже некуда , зато Горгона повеселилась на славу. Она хохотала и тыкала пальцем в Вику, пока подоспевший полицейский не подхватил ее за шиворот и не убрал с проезжей части. При этом та визжала поросенком и дрыгала ногами так, будто ее не просто убирают с дороги, а покушаются на девичью честь.
Всю дорогу теперь Вика, можно сказать, кралась бочком, ехала почти по обочине, вздрагивала от каждого гудка, старалась не отвлекаться. И только, оказавшись в родном дворе, стала приходить в чувство. Привычный пейзаж, привычная среда, привычно сидели на скамейке бабушки –соседки, болея за чью-то жизнь, а вон метнулся рыжий хвост и спрятался в мусорном ящике. Всё было, как всегда. Тихо, мирно, спокойно. Припарковавшись, Вика поднялась в квартиру. Тишина и покой окружили ее.
-Всё! Пора успокоиться!– приказала она себе, включая компьютер. Этот агрегат всегда действовал на нее благотворно.– А проведу-ка я время с пользой и найду себе мужа, порадую матушку и подруг.
Сайт знакомств походил на витрину магазина. Предлагающих себя было очень много. И Вику внезапно охватил азарт, какой бывает, когда она ходит по бутикам. Кровь забурлила, как шампанское в бокале. И первым делом появилось желание приобрести молодого, интересного, того, который с тоненькими усиками.
–Похож на гусара,– почему-то решила Вика и написала ему.
Он представился художником. Встретиться договорились в этот же вечер. А чего тянуть? Вечер еще только начинался, и можно было успеть не только познакомиться, но и решить вопрос с замужеством. Вот матушка удивится. Решено и сделано.
К назначенному месту под фонарем Вика подошла на пять минут позже. У скамейки вихляющей походкой прохаживался сухощавый господин с вялым букетиком ромашек. Шелковый, не первой свежести шарфик небрежно болтался на худой, длинной, точно у гуся, шее.
–Что-то он изрядно поизносился за эти два часа,– удивилась Вика,– и даже бородка успела отрасти,– девушка поморщилась. Она терпеть не могла эти непроходимые кущи на лице и, если с усами могла смириться, то с бородой ни за какие конфеты,– ну ладно, раз уж пришла, надо пообщаться.
Она еще некоторое время понаблюдала за ним из-за раскидистого дерева и, заметив, что тот собирается уходить, вынырнула прямо перед самым носом.
–Что это такое?!– взвизгнул от неожиданности художник и затрясся, как желе. –Полиция!
Это получилось так неожиданно, что Вика отпрыгнула и натолкнулась спиной на дерево.
–Тихо! Мы же с вами встретиться договорились,– скривилась Вика,– зачем так шуметь?
–Уфф! Как вы меня напугали…,– художник пытался улыбаться, но получалось так, словно он собирается заплакать.
–Ой, что это вы?! – испугалась Вика. –Не надо!
-Чего не надо? Я же еще и не начинал ничего делать?!– вытаращился художник.
– Вот и хорошо. Давайте лучше прогуляемся,– Вика прикоснулась к его рукаву,– такой чудесный вечер сегодня.
–Ладно. Платон,– вспомнив, наконец, о том, что надо быть галантным с дамой, представился художник,– а это вам,– и он сунул ей в руку уже окончательно скукожившиеся ромашки. Казалось, это ноша была так тяжела для него, и, избавившись, он почувствовал себя несколько свободнее. Он стал разговорчив, как павлин в брачный период. Дежурные комплименты так и сыпались. Чувствовалось, что в деле соблазнения Платон далеко не новичок.
–Интересно, почему же ты до сих пор один,– Вика с любопытством разглядывала нового знакомого,– еще бы тебе павлиний хвост и цены бы не было,– Вика от души веселилась, но боялась выдать свои истинные чувства, боялась спугнуть раньше времени. Идти-так идти до конца.
–Приглашаю вас в свое скромное жилище,– наконец завершил он свою руладу.
- А пошли!
Платон сначала поперхнулся, потом кашлянул. Похоже , такое быстрое согласие оказалось неожиданным. По его мнению, дама должна была слегка покочевряжиться, а уж потом пригласить его к себе… Пошло всё не так.
–Кхм… Только, знаете ли, у меня не прибрано…,- он моргнул и стал похож на ребенка, которого не пустили гулять из-за того, что он объелся мороженым и у него заболел живот,- я ведь художник…
–А ничего страшного!– Вика даже рукой махнула.– Посмотрю, как художники живут. Никогда не видела… Да… Интересно , наверное, мольберты там всякие, краски…
Делать нЕчего. Как говорится, назвался груздем, так и ступай с кузовком прямо в дом… Опустив плечи, поплелся Платон, а рядом с ним Вика весело щебечет. Интересно, что из этого выйдет. А вдруг и правда, вот эта нескладеха ее судьба? Ну, уж нет! Не на помойке же она себя нашла!
Жилище нового знакомого оказалось еще более запущенным, чем он сам. Давно не видевшие воды и стирального порошка шторы цеплялись за карниз , будто это их последняя надежда выжить. На столе рядом с засохшими кусками хлеба, колбасы валялись носки и еще что-то, неподдающееся никакому описанию. На диване покоились скомканные простыни . Пахло пылью, запущенным городским туалетом и дешевым мужским парфюмом. Тем самым, которым благоухал Платон.
Мгновенно появилось желание уйти, но Вика мужественно переселила себя. Было любопытно, что же дальше будет делать этот Казанова. А он, словно фокусник, обернулся вокруг оси и вынул неизвестно откуда бутылку с мутноватой жидкостью.
– А вот мы сейчас выпьем и расслабимся,– повеселел Платон,– из горла будем или бокалы принести?
– Бокалы.
–А може так?
Вика покачала головой. Говорить уже не было сил.
–Лады,- вздохнул хозяин и скрылся за дверью, ведущей на кухню. Скоро оттуда послышался стук открываемых ящиков.
Но Вика ждать больше не стала. Старясь не стукнуть, ушла по-английски.
Она неслась по аллее, не замечая, как чудный, летний ветер обнимает ее, что уже высыпали звезды и разбрелись, а луна с удивлением взирает на нее. В подъезде перегорела лампочка , и было темно, но Вика, которая в другой раз бы непременно возмутилась, теперь же не обратила внимания. Щеки пылали от злости на саму себя, ей казалось, что она пропахла всеми теми ароматами, которые окружали ее в жилище Платона. Надо же имя какое дали! И только душ примирил ее с окружающей действительностью.
Обновленная, благоухающая в любимом пестром халатике, она снова уселась перед компьютером. Вика не привыкла отступать. Решила выходить замуж, значит надо выходить. И вот витрина женихов снова перед ее глазами. И снова кровь превращается в шампанское. Забыт художник, да и зачем помнить о каком-то неудачнике! Наконец, она остановила взгляд на интеллигентного вида мужчине с грустными, как Вике показалось, глазами. И полетело письмо быстрокрылой ласточкой, и пришел ответ так же быстро.
На следующий же день на той же самой скамейке в коричневой костюме и таком же галстуке понуро сидел мужчина. Сквозь поредевшую шевелюру начала уже просвечивать лысина. Вика не стала долго мурыжить его. Да и какой смысл? Было видно, что он готов сидеть так до окончания века. Он поднялся. Невысокого роста, крепкого сложения, на мир всё так же грустно смотрели голубые глаза, украшенные редкими белесыми ресницами.
–Савелий,– представился он и протянул руку, которая оказалась вялой и липкой.
Вика незаметно вытерла ее о джинсы.
–Пойдем?– грустно глянули печальные очи.
-Куда? В кафе, в кино, или просто погуляем? День какой сегодня чудный…
И действительно, теплый день уходящего лета был невероятно хорош. Солнечные зайчики разбежались по аллее, и дети резвились от души, пытаясь поймать их. Пахло почему –то полынью и еще чем-то неуловимым, точно пролили тонкие духи… Тут же гуляли мамаши с колясками. Чирикали воробьи и даже, видимо, заблудившийся соловей с удовольствием выводил свои рулады.
–Ко мне домой…Познакомлю со своими родственниками –мамой и сестрой.
– Вот так сразу?– оторопела Вика. Знакомиться с родственниками желания не было, да и смысла в этом не видела никакого.
–А чего тянуть?– Савелий пожал плечами.- У нас нет времени на медленные танцы…
–Почему? Мы ведь не собираемся умирать прямо сейчас…
–Сама увидишь и поймешь…
–Далеко идти?
–Рядом…
Девятиэтажный панельный дом и, правда, расположился недалеко от парка. Несмотря на то, что построен был не очень давно, вид имел потертый, поношенный и неприглядный. Тусклые лампочки едва освещали ступени лестницы , и все-таки Вика сумела разглядеть, что и стены исписаны, изрисованы почти полностью. На площадках валялись окурки, пахло кошками. И Вике нестерпимо захотелось на улицу, в ту солнечную аллею, но она ничего не сказала, что было не очень похоже на нее. Обычно девушка не особенно сдерживала себя и комментировала, не стесняясь.
На четвертом этаже они остановились. Савелий открыл дверь, и сразу пахнуло лекарствами, болезнью.
–Вот здесь я и живу,– чтобы не молчать, проговорил он.
Их встретила чрезвычайно худая, с темными кругами под глазами девушка. На ней был старенький, вылинявший, но вполне чистенький халат и стоптанные тапки.
–Это ты , Савва,- прошелестела она,– как хорошо-то! Я так устала.
В этот момент из комнаты раздался рев, и он не был похож на рев человеческого существа. Вика вздрогнула и прижалась к стене. Дверь распахнулась, и на пороге возникло взлохмаченное создание женского пола. Это была немолодая женщина. Она обвела мутными глазами присутствующих и расхохоталась. А Савелий с девушкой, подхватив женщину под руки, увели .Вике стало страшно, она дрожала и уже жалела, что пошла сюда.
–Ну вот, ты всё видишь,– произнес появившийся Савелий, снимая седой волос с пиджака.
–А зачем было вести сюда?– разозлилась Вика.– Нельзя было рассказать сразу? Ты вообще зачем знакомишься?
–Как зачем?– изумился Савелий.– Я тоже человек. Или ты не заметила? Где же вам избалованным понять? Я думал, понравился тебе и ты выйдешь за меня… А вместе нам будет проще справиться с этой бедой. Да и сестре облегчение… А ты… Такая, как все… Трудностей испугалась…,– горечь и обида звучала в его голосе, но и надежда, что Вика проникнется его словами и …случится чудо.
–Ты сумасшедший?– вытаращила глаза девушка.– И много таких ты видел?! Я , по-твоему, должна пожертвовать своей жизнью ради твоей матери?
–Почему уж сразу ради матери? Ради меня…
–А ты кто такой? Я знаю тебя всего несколько часов! Ну, уж нет!– Вика крутанулась и чуть не сшибла вешалку, притулившуюся в углу. Чертыхнувшись, она вылетела на улицу. Она неслась, и только пятки сверкали. Скорее хотелось уйти и уйти подальше от этого страшного дома.
–Хорошо, что встреча была назначена днем,– успевала думать она,– а то вся суббота была бы испорчена. А так… Еще успею с кем-нибудь познакомиться… Вика вошла в азарт, поставила цель и шла к ней.
–В интернете ищут всякие неудачники,– решила она,– но в сказках всегда и всё бывает по три раза. Вот и я сделаю еще одну попытку.
Следующее свидание состоялось этим же вечером и на этом же месте. Вика уже начала скучать и ничего интересного для себя не ждала. Она медленно подходила к назначенному месту. Неожиданно сильные руки закрыли ей глаза. Чувствительная ко всяким ароматам Вика уловила легкий запах свежести и хорошего мыла. Это ей понравилось.
–Я вас узнал, прелестная незнакомка,– бархатный голос звучал завораживающе.
Вика была заинтригована. Ей хотелось обернуться , но она медлила, боясь разочарования. Наконец, руки опустились. Вике даже стало немного жалко. Она осторожно повернула голову. Брюнет с дымчатыми глазами был сложен, как бог . Легкие светлые брюки, серая рубашка изумительно подчеркивала цвет глаз. Вика первый раз за три свидания была довольна. Они долго бродили в тот вечер, держась за руки. Решили , будут жить вместе, что это та самая любовь с первого взгляда. Вадим переедет из своей коммуналки в ее просторную квартиру.
Вика была счастлива весь следующий день, всю следующую неделю , и даже весь следующий месяц тоже почти счастлива. Вот это почти и стало портить общую картину счастья. Как оказалось её ненаглядный –человек темный, хоть и имеет светлую улыбку. Ее удивило, что он не может отличить Карамзина от Бродского, а на концерте классической музыки так и вовсе уснул и даже захрапеть ухитрился, чем поставил Вику в неловкое положение. Он не слышал ничего ни о Бетховене, ни даже о Штраусе. Особенно ей не нравилось, что он неровно отрывает туалетную бумагу, забывает закрывать тюбик с зубной пастой, свое грязное белье кладет в корзину вместе с Викиным. Конечно, она делала ему замечания. Не без этого. Сначала ласково, потом сердито, потом и вовсе разозлилась. Особенно, когда любимый бросил работу и плотно улегся на диван.
–Мне нужна другая , более престижная работа,– заявил он,– буду искать.
Но поиски дальше дивана никак не желали продвигаться ,и Вика вышла из себя:
–И долго так будет продолжаться? Когда ты уже найдешь работу?– Вика только что пришла. В руках она держала кухонное полотенце. Любимый, положив ноги на столик, попивал пиво, а рядом высилась гора из рыбьей чешуи и костей. Воняло отчаянно. Она устала, а надо было заниматься уборкой, готовкой. Нет! Семейная жизнь ей просто надоела! Она не создана для всего этого!
–А в чем дело? – удивился ненаглядный, не отрываясь от телевизора.– Не мешай! Ты же видишь, такая классная драка. Ты же работаешь, и нам хватает… Так? Так. Значит, могу я расслабиться? Могу. Вот и не приставай,– впервые он разговаривал с ней грубо.
–Но я не обязана тебя содержать! Убирать за тобой! Ты ничего не умеешь! Бумагу туалетную и ту ровно оторвать не можешь!– Вика была вне себя от ярости.
–Ты же женщина,– он лениво глотнул из бутылки,– хочешь?- не глядя он протянул сосуд Вике.
И это было последней каплей.
–Ах, вот как!– полотенце засвистело и, выбив бутылку из рук, оставило алую полосу на холеной физиономии.
-Эй! Ты что себе позволяешь?!- взвизгнул ненаглядный, подскочив с дивана, опрокинув столик и ухватившись за физиономию. Стоявшая на столике фарфоровая ваза с жутким грохотом приземлилась на пол и разлетелась на разноцветные осколки.- Как я теперь на улицу выйду?
–А зачем тебе выходить? От лежания ,наверное, и ходить разучился,– съехидничала Вика.
–Женщина!– вдруг заорал ненаглядный.– Знай свое место!
–Вон! – заверещала Вика.– Я лучше одна буду жить! Не нужен ты мне.
-Вика! Викочка,– залебезил вдруг ненаглядный,– ну что ты такое говоришь? Куда же мне теперь? Не в коммуналку же идти… Вспомни, как хорошо нам было вместе…Викуля, я все буду делать, как ты говоришь. И бумагу научусь отрывать ровно… Ну, Вика же…Прости… Я понимаю, ты- штучка тонкая… Моцарты там разные, Сальери… Но и я не лаптем щи хлебал… Да! Знаешь, не говорил тебе, но теперь я знаю, кто такой Бетховен. И тебе не будет стыдно за меня…
–Ну? И кто же?- заинтересовалась Вика.
–Собака. Так зовут собаку. Я видел по телевизору! Вот!– и торжествующий огонек вспыхнул в его глазах.– Не все потеряно. Я способный… Так ты простила?
-Нет! Нет и нет! Я хочу жить одна!– и снова проехалась полотенцем, но теперь уж Вадиму удалось увернуться, и Вика угодила по спине.
Трусливым зайцем скакал по квартире Вадим, и не было такого места, где не застигло бы его проклятое полотенце.
–Ой, больно же!
–Убирайся, чтобы духу твоего тут не было!– Вика устала.
–Ну, позволь, я хоть до утра доживу с тобой!– несчастный надеялся, что ночью он сумеет уговорить строптивую даму.
–Я сказала, нет!
–А! Так у тебя любовник! Я понял…,– попробовал встать в позу Вадим. Но не тут –то было. Мокрое полотенце проехалось по губам.
–О! Ухожу уже! Ухожу!
–Не забудь носки! За дверью в ванной стоят…
–Жена плохая, если стоят…,– забубнил ненаглядный , косясь на полотенце.
–Ты что-то сказал?
–Сказал, что люблю тебя… Может, в постельку ? А?
Вика замахнулась.
–Понял, ухожу. Только переоденусь. Не в халате же идти.
–Перебьешься! В прихожей твоя сумку, бери ее и марш!– и вытолкала его за дверь.
–Хоть бы одеться дала,– бурчал Вадим, доставая брюки из сумки и подскакивая на одной ноге, пытаясь натянуть их на себя.
–Мама! Посмотри, дядя играет! Можно я с ним поскачу? А почему он без штанов?- всё это выпалил пятилетний малыш. Он спускался вместе с мамой- смешливой, кареглазой и очень молодой женщиной, улыбнувшейся, как показалось Вадиму со значением.
Вадим давно подозревал, что эта любвеобильная штучка вовсе даже не против подружиться с ним поближе. Но не дурак же он! Она, конечно, хороша, спору нет, но и хвост у нее почище павлиньего будет. И состоит из трех детей, неведомо каким ветром занесенными.
– Не надо скакать,– мама взяла малыша за руку,– может, вы поднимитесь к нам и там оденетесь?– дама игриво задела его крутым бедром.- Так как?
– Нет! Нет! Я спешу! В другой раз,– испугался Вадим.
-Ну как знаете,– протянула дама,– а то заходите, если надумаете…
–Непременно, непременно,– закивал болванчиком Вадим. Он, наконец, попал ногами, куда надо и, подхватив сумку, заскакал по лестнице ну чисто горный козел.
Родная коммуналка шумела, как растревоженное осиное гнездо. Всё было, как обычно. Кто-то ругался, кто-то, успев клюкнуть, распевал песни. Вадим надеялся проскочить незаметно, но наткнулся на Сонечку. Крупная, с крепкими ногами кавалериста и небольшими усиками, она жалела всех, любому могла помочь, любого приголубить, накормить и уложить в свою постель тоже могла. И странное дело, жители коммуналки ее не осуждали, а, скорее, даже жалели. Но на Вадима у нее имелись особые планы. И пусть он о них не догадывался, Сонечка была уверена, от нее он никуда не денется… Побегает, но всё равно будет ее…Всему свое время…
–Вадюша,– пропела она, – ты домой вернулся… Совсем или на время?– она распахнула руки, и Вадим, споткнувшись, уткнулся в ее пышную грудь. И так стало жалко себя, что он согласился выпить, приготовленного Сонечкой вина, а выпив, как водится, стал жаловаться на долю свою тяжкую, сказал, что Вика- просто мерзавкой оказалась. Не поняла его тонкую душу, ни копейки денег даже на дорогу не дала, заставляла отрывать туалетную бумагу ровненько.
–Понимаешь? Туалетную бумагу по линеечке…,– пьяные слезы так и лились…
Жалела его Сонечка, жалела, а утром проснулся он в ее постели, и вся коммуналка стала поздравлять их.
– С чем это? – протирал он заплывшие очи.
–Как с чем? Ты при всех сделал мне предложение и , как честный человек, должен на мне жениться…
Хотел было Вадим сбежать… Да куда бежать-то… Вика не примет, а кушать хочется… Сонечка же готовила вкусно. И смирился он… Лежит на диване, да еще и командует.
Выгнав ненаглядного, Вика подошла к окну. Она улыбнулась, глядя, как любимый медленно бредет по двору. Видела, как он оглядывается на окна, словно ожидая, что Вика позовет. На дереве прямо под ее окном сидела ворона. Она чистила перышки и косила глазом –бусинкой в сторону Вики.
–Каррр…Прравильно сделала…
–Что? – ахнула Вика.– Это ты?! Я с ума схожу…
Но ворона молчала. Да и к чему лишние слова?
–Показалась,– Вика облегченно вздохнула и нахмурилась. Завтра придется рассказать матушке, что семейная жизнь не сложилась. Но вот как объяснить, что она просто не готова и не хочет никого терпеть рядом с собой.
–А… Так и скажу. Это моя жизнь и я хочу жить так, как нравится мне.