1.
Господин Чиклиб Тюфтян с содроганием взглянул на траурную табличку:
За этим столиком в последний раз
в своей героической жизни
СИДЕЛ
министр иностранных дел ТЭВ
г-н НАКАРТАНЧИК,
злодейски убитый антитараканистами
Табличка была привинчена к столику, ограждённому алым бархатным канатом. Стул, на котором покойный министр сидел в последний раз, был засыпан цветами. Господин Чиклюб Тюфтян подумал, что нет теперь в Эвгленах более популярного ресторана, чем ресторан «В брюшке». Министр Накартанчик своей жуткой смертью сделал гремящую рекламу этому заведению. Ещё бы! Ведь он теперь включён в число вечных почётных посетителей ресторана.
Господин Тюфтян скосил глаза на кусок торта, красовавшегося у него на тарелке, и внутренне облизнулся. Главное – не показать виду, что очень хочется его съесть. Это было бы неприлично. Он с равнодушным видом взял этот кусок торта, откусил от него ароматный мягкий кусок и стал медленно прилично жевать.
Вдруг что-то щёлкнуло у него во рту. Господин Тюфтян недовольно поморщился и выплюнул полупережёваный кусок в блюдечко. Пробегавший официант глянул на кусок и остановился как вкопанный. Его глаза стали идеально круглыми. Дама, сидевшая напротив Тюфтяна, перехватила взгляд официанта и тоже замерла. Через минуту весь зал ресторана смотрел в тарелку Тюфтяна.
А потом крик ужаса раздался в зале. Сначала неуверенный, потом более окрепший, он вылетел из горла одной из дам и разнёсся по округе. Все посетители вскочили и с криками ринулись к выходу, опрокидывая столы и стулья, разбивая вазы, бокалы и тарелки. И когда последний официант полуживой от страха перед увиденным и от увечий, нанесённых ногами удирающей толпы, выполз из зала, на пороге появился сам сэр Однольд и скомандовал:
– Всем оставаться на своих местах! – и приступил к расследованию.
2.
Прежде всего этот достойный преемник знаменитого до неузнаваемости сэра Катета подошёл к столику. За ним сидел господин Тюфтян с открытым ртом и неприлично таращил глаза в своё блюдечко, где красовался бисквит с кремом. Напротив него в глубоком обмороке сидела прекрасная мадам. Её головка в соломенной шляпке склонилась к пышной груди, заметно выпиравшей из под чудного платья из какого-то немыслимого материала немыслимой расцветки. На прелестных ножках дамы были надеты уродливые полутуфли на толстой подошве.
– Гм, – сказал Однольд, – а не побывал ли здесь сэр Катет?
– Нет, мой друг, – раздался вдруг голос Катета. – Я только что прилетел в Тутаун.
Однольд обернулся и увидел, что в открытое окно влезает измождённая от бесконечных погонь за Фигстоном фигура Катета.
– О! – вскричала пришедшая в себя дама. – Сэр Катет! Я – ваша главная и первая свидетельница! – она вскочила со стула, подбежала к окну и, подав сыщику руку, помогла ему слезть с подоконника.
Катет важно перешагнул через лужу бесподобно пахнущего супа и подошёл к месту происшествия. Он вынул свою потрескавшуюся от бесчисленного применения лупу и внимательно осмотрел одну за другой ноги, торчащие из торта. «Эти ноги говорят о том, что их владелец вёл малоподвижный образ жизни», – подумал Катет вслух и почесал свой сопливый нос. Потом он подумал о чём-то про себя и сухо осведомился у Тюфтяна:
– Ну и как вы находите тараканьи ножки? Неправда ли, они чудесно подходят к десерту?
Господин Тюфтян переместил безумный взгляд с блюдечка с лакомством на Катета, затем резко сунул руку в карман, вынул пистолет и, приставив его к виску, стрельнул.
Кровь брызнула из головы Тюфтяна прямо на платье дамы, которая в это время обмахивалась веером.
– Какой ужас! – сказала она и принялась салфеткой оттирать платье.
– Болван! – процедил Катет и поспешил к самоубийце. На пол в суп капала кровь. – Однольд! Срочно врачей! Его надо спасти!
– Для виселицы, – произнесла мадам.
Катет быстро перебинтовал голову Тюфтяна разовыми полотенцами. Тут раздался вой сирены, понабежали врачи, эксперты; полиция оцепила здание ресторана. Следователи Однольда сфотографировали каждый след, сняли каждый отпечаток пальца в зале. В общем, всё крутилось и вертелось как это надо.
Катет и Однольд еле выбрались из толпы полицейских и вышли на улицу. Тут же набросившиеся репортёры требовали объяснения и официальной версии. Но Катет раздвинул их щуплым плечом, Однольд дал по роже корреспонденту газеты «Superman», и пока толпа журналистов приходила в себя, сыщики сели в лягушку и ускакали в управление.
По пути они выбросили из лягушки двух корреспондентов «Женька телеграфъ» и одного из радио «Имени 10 декабря».
3.
Однольд остановил машину, которая мягко упёрлась передними лапками в бордюр. В открытое окно транспортного средства всунулось лицо мальчишки и проорало:
– Жуткие серийные убийства в ресторане! Преступников ловят сэры Однольд и Катет!
Однольд щёлкнул по носу разносчика газет и купил «Herald» и иностранную газету «Женька телеграфъ». Затем они поднялись на пятый этаж управления, спустились на третий, зашли в кабинет Однольда и удобно уселись в креслах. Немного отдохнув, они разобрали газеты и начали читать. Через полчаса они оторвались от газет и закурили знаменитые шлёпстонские сигары.
– Ну, и о чём пишут наши уважаемые журналисты из «Herald»? – осведомился Катет.
– Ничего оригинального, Кэтис. – ответил Однольд. – Они предположили, что был убит новый министр иностранных дел и даже взяли у него интервью накануне смерти.
– Только дуракам могло прийти такое в голову. Их коллеги из «Женька телеграфъ» более остроумны. Они узнали, что все руководители страны живы и здоровы, и предполагают, что убит заштатный таракан. Скорее всего в торт попал какой-то повар ресторана.
– Это тоже не то, полемизирует с этим мнением «Herald». При беглом анализе видно, что убитый таракан не был поваром. У поваров более развиты ноги.
– Да-да, полностью соглашусь с «Herald». Будем ждать результатов анализа и обследования, раз из газет ничего не удалось выдавить! – с этими словами Катет широко зевнул, устроился в кресле поудобнее и заснул. Через минуту храпел и Однольд. Им обоим снились кошмары. Им снилось, что воскрес из мёртвых министр Накартанчик. Он бегал по Катету , щекотал его усами и лапками и орал во всю глотку: «Возьмите результаты экспертизы! Возьмите результаты экспертизы!..»
Катет и Однольд прекратили храпеть и открыли глаза, которые им заливал холодный пот. Сыщики протёрли очи платками и увидели, что на столе лежат результаты экспертизы. Они кинулись к столу и начали расхватывать бумажку за бумажкой. Затем они опять уселись в кресла и начали изучать первые материалы дела.
Ровно через час сыщики оторвались от материалов и закурили знаменитые шлёпстонские сигары.
– Ну, и чего там нарыли эти проныры-эксперты? – осведомился Катет.
– Как всегда полно тумана. Те посетители ресторана, чьи следы и отпечатки пальцев были выявлены в ходе следствия, задержаны и препровождены в камеры предварительного заключения.
– Превосходно!
– Кроме двоих!
– Как! Двоих упустили?
– Только мы с вами, коллега, не арестованы!
– Не может быть! – и у Катета зародилось подозрение.
– Преступник Чиклюб Тюфтян в тяжёлом состоянии находится в больнице. По счастливой случайности пуля пробила только мозг. Врачи готовятся к операции по удалению. Возможна и пересадка. Ищут донора.
– Фух! Это уже кое-что. У меня ещё более туманные сведения, – Катет глубоко затянулся. – В торте найдена лишь половина бедного таракана. Вторая половина бесследно исчезла. Экспертиза установила, что таракан попал в бисквит до выпечки...
– Фух! Я думал, что убит ещё один посетитель ресторана. Думал, что и таракан, и Тюфтян ели один кусок торта одновременно.
Катет хмыкнул:
– Хмы-хмы! Этот таракан тоже думал... В общем, его испекли на кухне ресторана, затем его останки были раздавлены тупым предметом на две половинки, и вторая половинка исчезла.
– Таракана раскусил Тюфтян!
– В таком случае вторая половинка жертвы – в желудке Тюфтяна!
Катет срочно позвонил экспертам и велел сделать преступнику промывание желудка. Всё, что там будет найдено, надо будет принести в кабинет Однольда.
– А установлена ли личность убитого и раскушенного? – витиевато поинтересовался Однольд.
– Это невозможно установить без второй половины. Разве только сделать генетическую экспертизу? По крайней мере до сих пор в полицию никто не заявлял о пропаже тараканов.
4.
Катет нажал на кнопку селектора и срочно потребовал свежих газет. Как только их принесли, сыщики их расхватали. Ровно через полчаса сыщики оторвались от прессы и закурили знаменитые шлёпстонские сигары.
– Ну, и о чём там пишут бездарные журналисты из «Herald»? – осведомился Катет.
– Как обычно, ничего оригинального, Кэтис. Они предположили, что убит министр обороны, и даже поместили его фото в чёрной рамке и соболезнованиями.
– Любопытно, – Катет взглянул на фотографию. – Думается, что у покойника отменное настроение и аппетит. Можно даже позавидовать. Вон он как впился зубами в свиную ногу!
– Да, что-то подобное уже было. Ну, а какие версии выдвигает «Женька телеграфъ»?
– Там обвинили в совершении преступления Жувсонга. У последнего богатейший опыт истязания насекомых.
– Но Жувсонг в Нос-Вовоксе!
– Это достоверно, Однольд?
– Ещё нет, Кэтис!
– Как?! Срочно всё узнать!
Пока Однольд созванивался со своими агентами, Катет поудобнее уселся в кресло и захрапел. Вскоре к этому храпу присоединился и храп Однольда.
Сыщикам приснилась вторая серия сна о Накартанчике. Теперь покойный министр ползал по Катету в сопровождении полутаракана. Его брюшко было красиво расписано вкусным розовым кремом. А Накартанчик вновь требовал, чтоб сыщики взяли результаты экспертизы.
5.
Когда этот кошмарный сон разбудил Катета и Однольда, они увидели на столе кювету с прозрачным пакетом с вонючей гадостью. Это были результаты промывки желудка Чиклюба Тюфтяна. Однольд бросился к столу и вылил содержимое пакета в тарелку, склонился над ней и, покраснев, стал кашлять.
Катет поступил по-другому, поскольку был очень опытен в таких делах. Сыщик засунул в ноздри куски ваты и только потом подошёл к столу. От отпихнул лежащего в обмороке Однольда (Однольд откатился под животворные струи кондиционера), а сам вытащил пинцет и свою знаменитую лупу и стал копаться в дерьме.
– Есть! – вскричал он и вытащил из тарелки вторую половину таракана. Он её отряхнул, положил в чистый конверт и отправил на опознание.
– Ну, что, коллега, дела идут! – произнёс он после того, как выбросил тампоны из носа, кювету и её содержимое в мусоропровод.
– Я не сомневался в этом, – ответил очнувшийся Однольд, жадно хватая воздух.
– Ничего, ничего, – сказал Катет, похлопывая Однольда по плечу. – Привыкай ко всяким запахам. Однако, пора почитать прессу! – и Катет опять потребовал свежих газет.
Но принесли только «Herald».
– Как! – возмутился Катет. – И это всё? Эти корреспондентишки совсем перестали работать! Только и делают, что перепечатывают полицейские сводки!
– Нет, были ещё «Times and и т.д.», «New Herald»... – ответили по селектору.
– Меня не интересуют эти бульварные листки! Меня интересует «Женька телеграфъ»!
– Последнего номера ещё нет.
«Странно, – подумал Катет вслух и задумался. – Неужели они откопали что-то новенькое?»
Тут Однольд, изучив «Herald» от первой до последней страницы, сказал:
– Они не поместили ни строчки об этом деле!
– Не может быть! – Катет вырвал газету из рук Однольда и лихорадочно начал её листать.
– Они во всю ругают «Женьку телеграфъ», кроют её разным словами, но о пережёванном таракане ни гу-гу! – сказал Однольд.
– Так и есть! – вскричал Катет, разрывая «Herald» на мелкие части и разбрасывая их по кабинету. – Эти скандалисты из «Женька телеграфъ» явно что-то нашли, опередив проныр из «Herald», которые и беснуются.
6.
И вдруг за окном во всю глотку заорали мальчишки:
– Экстренное сообщение! Покупайте «Женьку телеграфъ»! Имя испечённого в торте известно! Редакция газеты начинает полемику с полицией!
– Ужасно, – побледнел Катет.
В этот момент на стол сыщикам шлёпнулась газета. Катет подхватил её и впился глазами. Пропуская кричащие заголовки, он прочёл, что убит музыкант! А именно, солист ансамбля «Сбренди-стренди-гоп» Женор-тенор. Газета писала, что теперь этому ансамблю, превзошедшему по популярности «Тренди-Бренди» и «Баблз», уготовлены второстепенные роли. А в убийстве прямо обвинялись фанаты и покровители «Тренди-Бренди». Особый ужас у Катета вызвал маленький абзац на незаметном местечке между рекламой, что обнаружила эти сведения чуть ли не в здании полицейского управления. При этом опубликованную и ещё не опубликованную часть сведений полицейские просто выбросили. Катет отшвырнул газету в сторону и выругался. Затем спросил у Однольда:
– Где в этом доме эти писаки могли ковыряться в служебных бумагах?
– Я знаю только одно место, – ответил Однольд. – Это туалеты. Туда журналисты заходят без разрешения.
«Туалеты? – задумался вслух Катет. – Неужели там используют документацию?»
В этот момент полицейский внёс в кабинет кювету с остатками таракана, прикрытого листом отчёта с результатами опознания. Убитым оказался таракан Женор-тенор, солист ансамбля «Сбренди-стренди-гоп». Всю последнюю неделю ансамбль пел в ресторане «В брюшке»...
Катет набрал телефонный номер тутаунского отделения газеты «Женька телеграфъ». Телефон поднял известный обозреватель Женькестук.
– Чем ещё могу помочь нашей полиции? – ответил корреспондент.
– Вы должны передать в полицию все материалы, которые похитили в управлении.
– Но вы их выбросили! – с негодованием ответил Женькестук.
– Зубы мне не заговаривайте! В полиции ничего не выбрасывают! Всё хранится в архивах!
– Как же вы объясните тот факт, что наш журналист овладел ими?
– Повторяю: ваш журналист – вор!
– Подавайте в суд. А мы подадим встречный иск. Вы оскорбляете сотрудников уважаемой во всём мире газеты!
– Так когда я увижу эти материалы у себя на столе?
– Ничем не могу помочь. Дневник был сразу же отправлен в Путаун, в главную редакцию на расшифровку и восстановление. Он был попорчен желудочным соком. Поэтому и номер так задержался...
– Дневник? Какой ещё дневник?
Однако Женькестук уже отключился. Это было катастрофой. Документы уже в чужой стране! Тогда Катет срочно позвонил по личному номеру прямо сыщику Абсциссу, который как раз был в Путауне. Но Абсцисс не соединялся.
И тут на стол упали «Herald», «Женька телеграфъ» и «Дейли евгеньер». Катет удивился. Зачем ему «Дейли евгеньер»? Но на первой же странице увидел портрет Женора-Тенора в траурной рамке.
В газете была статья об убитом певце. Оказывается, Женора-Тенора использовали в вокале очень своеобразно. Вековая тайна была раскрыта! Его засовывали определённым образом в рот (в основном в дупло зуба) и пели, а Женор-тенор, изменяя силу и направление движения воздуха, гениально менял частоту звука, играл обертонами. Получалось что-то необычайно новое и красивое. Многие даже не верили, что пел именно человек. Этим и прославился ансамбль «Сбренди-стренди-гоп»! И его слава, и огромные сборы не могли не вызывать зависти остальных в музыкальном бизнесе. И вот Женор-Тенор убит! Кому это выгодно? Катет понял, что факты журналист черпал оттуда же, откуда брала газета «Женька телеграфъ».
Катет начал листать и эту газету. Огромный заголовок: «Полицейский на коленях перед журналистом!». И дальше шла приукрашенная расшифровка фонограммы диалога Катета с Женькестуком. Такого удара Катет не получал даже от Фигстона.
– В «Herald» робко не верят в сведения из «Женьки телеграфъ», – сообщил Однольд. – Все ждут объяснений от полиции.
– Объяснений? И они туда же! Передай в «Herald», что убит Женор-Тенор.
– Хорошо.
Зазвонил телефон. Это звонил Абсцисс.
– Чего ты хотел, Катет?
– Я должен знать, что за документы похитили журналисты «Женьки телеграфъ» в полицейском управлении Тутауна.
– Жаль, что я сразу не смог тебе помочь. Но когда ты пытался со мной соединиться, было уже поздно. Ты опозорен.
– Хватит меня успокаивать!
– Тогда слушай. Журналист нашёл дневник Женора-Тенора в мусорнике. Он ничего не воровал. В дневнике этот таракан описывал свою гастрольную и творческую жизнь. Последние записи упоминают «Тренди Бренди». Якобы певца преследуют спонсоры этого ансамбля. Сначала они его пытались купить, потом советовали бросить музыку, потом уехать, а потом стали угрожать. В дневнике вскользь упоминается имя Брысьхвальда. Ты знаешь, кто это?
– Узнаю. Спасибо, Абсцисс. Значит, дневник нашли на помойке?
Абсцисс рассмеялся и отсоединился. Катет ничего не понимал.
В кабинет зашёл Однольд и сообщил, что сообщил в «Herald» имя убитого.
– Ты знаешь, какие мы дураки?
– Что-то сообщил об этом Абсцисс? Не удивлён.
– Журналисты копались в мусорных контейнерах. Что мы сегодня выбросили?
– Ничего... Хотя... Да! Остатки пищи из желудка Тюфтяна!
– Вот оно в чём дело! Таракана-то я вытащил, а на остальное не обратил внимания.
– Какой промах! Это для тебя так нехарактерно! – издевался Однольд.
– Короче. Срочно узнаём, кто такой Брысьхвальд.
7.
Катет позвонил больницу.
– Как там здоровье у Чиклюба Тюфтяна?
– Тюфтян до сих пор без сознания, господин Катет!
– Безобразие! – Катет никак не мог понять, почему этот человек сделал попытку самоубийства. Наверняка что-то знал про Женора-Тенора!
Потом пришёл Однольд с последними известиями. Он положил несколько листков бумаги перед Катетом.
– Это выжимки, основное прочтёшь в базе данных. Вот факты вкратце. Брысьхвальд – один из владельцев фирмы звукозаписи «Хлюп». Эта фирма скупает права на трансляции песен и паразитирует на «Тренди-Бренди» и «Баблз». Ансамбль «Сбренди-стренди-гоп» продался другой фирме – «Бульк». Это два конкурента. И теперь, после смерти Женора-Тенора, «Бульк» утонет.
– Ну и что? Где доказательства того, что «Хлюп» стала убивать музыкантов?
– Брысьхвальд был в «Брюшке» в день убийства.
– Тоже мне доказательство!
– На трупе Женора-Тенора обнаружен отпечаток пальца Брысьхвальда!
– Вот это номер! Неужели сам владелец фирмы занялся уничтожением тараканов? Какая-то чепуха!
– Дело в том, что ресторан «В брюшке» недавно куплен фирмой «Хлюп». В день убийства она даже устроила награждение своих новых сотрудников. Так вот, Брысьхвальд лично одаривал поваров, подходил к каждому, что-то вручал, расточал поварам комплименты и даже пробовал в кондитерском цехе своё любимое пирожное. Это – свидетельские показания поваров.
– Интересно. Ты говоришь, что ресторан принадлежит фирме «Хлюп», а она конкурент «Бульк»... Тогда какого чёрта ансамбль «Сбренди-стренди-гоп» целую неделю булькает в ненавистном ресторане?
– Ты бы узнал гонорар, так сам бы забулькал не хуже Женора-Тенора. Понятно, что убийство готовилось очень тщательно. Все детали подходят друг дружке как части одной картинки пазлов. Ещё раз для средних умов. Ансамбль пригласили за большие деньги на целый месяц. «Сбренди-стренди-гоп» даже прервал запись нового альбома. Но вот прошла неделя, убит Женор-Тенор, и «Хлюп»: «а» – Однольд загнул палец, – уничтожил конкурента и «б» – Однольд загнул второй палец, – получит колоссальную неустойку, потому что не сможет продолжать гастроли.
– Есть ещё «в», – Катет загнул Однольду третий палец, – нового альбома не будет! Кстати, как «Бульк» на это всё отреагировала?
– Об этом нужно узнавать у администрации фирмы.
8.
Катет лично позвонил в «Бульк».
Там шокированы сообщением «Herald». Прекращена работа над несколькими проектами. О контракте в рестораном администрации было известно, но «Бульк» пошла на то, чтоб ансамбль ушёл в творческий отпуск. Прохвоста Брысьхвальда в «Бульк» знают превосходно. Он не раз вредил фирме. Но на это смотрели как неизбежное зло: конкуренция.
Катет решил, что пора побывать у Брысьхвальда и задать ему пару вопросов. Прокурор выдал даже ордер на арест. Всех задержанных накануне в ресторане выпустили, пообещав, что они будут ещё нужны, как свидетели.
Катет и Однольд поскакали на своей любимой лягушке. Мистер Брысьхвальд жил в маленьком фешенебельном районе Кейдел, где у него была вилла. У Брысьхвальда сегодня был выходной, о котором сообщили в секретариате фирмы «Хлюп». Ведь он был в числе свидетелей страшного убийства и даже видел, как злодей Ч.Тюфтян разгрызал Женора-Тенора с ужасающим треском и утробными звуками.
Катет и Однольд попрыгали по мосту через реку Тюрлюлю на левый берег, проскакали пригород Тутауна и оказались на ржавом болоте, кое-где покрытом чахлой травой. Это была пойма реки Тюрлюлю. Местный завод завалил её отходами, после чего жизнь в пойме постепенно сошла на нет.
Широкое шоссе пересекло эту пустошь, потом – голую рощицу – «зелёный пояс» города Тутауна, и теперь вело в район знаменитых Тутаунских болот. Вилла мистера Брысьхвальдв находилась на окраине Кейдела прямо у трясины. Катет остановил лягушку у виллы. К ней вели гладкие ухоженные дорожки, ограждённые невысоким постриженным кустарником. Кое-где виднелись лужайки с жёлтой травкой. Катет и Однольд вошли в двери виллы.
Раздавались прекрасные булькающие звуки женькопиано. Сыщики подумали и пошли в сторону, откуда доносилась музыка. В большом зале стоял белый инструмент. За женькопиано сидел сам мистер Брысьхвальд. Сыщики даже сличили его лицо с фотографией. Хозяин виллы самозабвенно играл «Траурный марш-концерт» знаменитого композитора Мьюзикса. Но при этих страшных и мрачных, скорбных звуках лицо пианиста выглядело удивительно светлым: он улыбался! Он был счастлив!
Катет кашлянул. Мистер Брысьхвальд прервал игру, оглянулся. Его лицо сразу приняло скорбное выражение.
– Кто вы? – спросил он со скрытым раздражением.
– Полиция. Сыщики Катет и Односльд. А вы, если не ошибаюсь, мистер Брысьхвальд? – официальным тоном произнёс Катет.
– А что, собственно, вам тут надо?
– Вот ордер на ваш арест.
Мистер Брысьхвальд совершенно неожиданно широко и мечтательно улыбнулся.
– Арест? Неужели этот миг настал? А вы точно ничего не перепутали, господа из полиции?
– Вы обвиняетесь в убийстве солиста ансамбля «Сбренди...».
– Свершилось! – заорал вдруг Брысьхвальд. – Пророчество свершилось! Да-да-да! Я убил этого Женора-Тенора! Я убиваю всех этих тварей! Я ненавижу тараканов! У меня к ним аллергия! Сам бог приказал мне...
Катет и Однольд переглянулись и прервали откровения Брысьхвальда.
– Но что они вам сделали ещё, если не считать аллергии?
– Что? В моём роду есть пророчество, что последний отпрыск рода умрёт на эшафоте. Я – граф Дешон! Тараканы отняли у меня замок, земли, деньги, моё имя, наконец! И с тех пор я им мщу! Я дал клятву! – с этим словами граф резко открыл крышку женькопиано. И – о ужас! Сыщики увидели там нанизанных на струны сотни сухих тараканов. Катет подошёл к графу.
– Ваши руки! – сказал он и надел наручники. – Однольд! Всё это сфотографировать!
Граф, похоже, смирился со своей незавидной участью, приступ прошёл. Однольд и Катет вывели его из виллы, опечатав за собой двери и вызвав следователей и полицию для охраны.
Вскоре граф Дешон – а на самом деле всё-таки мистер Брысьхвальд – уже был в психиатрической лечебнице. Врачи признали его ненормальным. Он сошёл с ума из-за врождённой аллергии на тараканов.
9.
– Ну что ж, Однольд. Поздравляю. Мы раскрыли с тобой и это преступление.
– Но кто бы мог подумать, что Брысьхвальд ненормальный? Он ведь жил среди всех и вёл себя естественно.
– Что за вопрос, Однольд! Никто в фирме «Хлюп» даже подумать не мог о его психическом расстройстве! Неужели никто не замечал у него аномалий? Тут что-то нечисто!
– Я наводил справки, Катет. По секрету мне сказали, что замечали. Ведь кроме ненависти к тараканам Брысьхвальд увлекался похоронной музыкой. Ты бы видел его фонотеку! А знаешь, весь его участок раньше был заболочен. Но он осушил его. Под дорожками и травой обнаружены миллионы трупов тараканов! А в болоте – ещё миллионы, с привязанным к ногам грузом!
– Впрочем, к чему это мы всё вспоминаем? – сказал вдруг Катет. – До моего отлёта ещё два часа. Давай съездим в больницу и проведаем нашего самоубийцу Чиклиба Тюфтяна. Зачем это он стрелял в себя?
В этот момент на стол упало несколько газет. Сыщики их расхватали и углубились. Ровно через полчаса они отложили газеты и закурили знаменитые шлёпстонские сигары.
– Ну, и о чём пишут наши уважаемые журналисты из «Herald»? – осведомился Катет.
– Ни слова об убийстве Женора-Тенора и аресте его убийцы. Весь номер газеты посвящён одной новости: «Herald» – самая лучшая, самая осведомлённая, самая читаемая...
– Ха-ха-ха, – рассмеялся Катет. – А в «Женька телеграфъ» я прочёл то, что хотел узнать. Разумеется, они нас опередили и уже побывали в больнице. Их журналист взял интервью у пришедшего в себя после пересадки мозга Чиклюба Тюфтяна.
– Ну и что же ответил им Чиклюб?
Катет встал, потянулся и подошёл к окну. Там, далеко за городом серели знаменитые болота.
– Он сказал то, о чём легко было догадаться, – ответил Катет. Он продолжал мечтательно смотреть в окно, любуясь этим гадким видом. Наконец, сообразил, что пепел от сигары скоро обрушится на подоконник и подошёл к столу. Потом долго тушил сигару в пепельнице. – Господин Тюфтян отпихнул микрофон журналиста, ударил журналиста ногой и потребовал, чтоб санитары немедленно протёрли ему лицо чем-нибудь обеззараживающим и продезинфицировали всю комнату. Он оказался после операции ещё более брезглив, чем раньше.
– Ха-ха-ха! – смеялся Односльд. – Так и нужно этому назойливому корреспонденту! Но я понимаю Тюфтяна. Чем жить с тараканом в желудке, лучше свести счёты с жизнью!
Катет ничего не ответил и стал собираться.
Июнь 1981, июнь 2017
Печатается по изданию П.Бройлер. Женькопиано графа Дешона. Издательство «Женька телеграфъ», Путаун-81.