Эпилог.
Худой, истощенный человек с заросшим клочковатой щетиной щеками, в чёрном, старом свитере,чёрных джинсах и армейских берцах, сваленный мощной дозой «интро» спал уже почти сутки… Его волосы были всклокочены. Но спал тихо и безмятежно, улыбаясь во сне как ребёнок. А Богдан, Леся, Алёна и Лиза сидели всё это время на кухне и пили чай и кофе, иногда добавляя в напитки по несколько капель коньяка. Они боялись уснуть… Они ждали и почти ни о чём не говорили. И только Олеся постоянно беззвучно плакала. Лицо Алёны напоминало лик царицы Нефертити. Прекрасный и лишённый эмоций. Богдан курил сигарету за сигаретой, словно ожидая очередной атаки врага. Что тут скажешь? Спецназовец – спецназовец навсегда.
И только девочка Елизавета внутренне готовилась к настоящей битве. Не бутафорской, со стрельбой и взрывами… А к Настоящей. К Битве Жизни со Смертью. К битве Любви против Ненависти и Злобы. А это – совсем другое.
- Боже, как это больно… - всхлипнула Олеся. – Сначала потерять маму… Потом отца... А теперь и братишку… Боже, за что мне это?!
- Это испытание, Лисичка. – строго заметила Лиза. – А Бог испытывает только тех кого любит. А тебя он любит точно. Я это – знаю. Поверь…
- Я тебе верю… - через силу попробовала улыбнуться Олеся. - Ты чего молчишь, Даня?
- Мне нечего сказать. - молвил Богдан. – Я привык терять друзей. И не просто близких людей. А тех, кто спасал мою никчёмную шкуру не раз и не два… Вытаскивали меня с простреленной ногой из под миномётного обстрела… Делились со мной последним магазином к автомату… Последним сухарём из сухпайка… А Макс… Он мне – как старший брат. Как и тебе, Лесичка… Макс из тех старших братьев… Ну как в кино «Брат -2». Точно не помню фразу. Ну, типа… « А помнишь как мы на пруду купались а я сома испугался… А ты смеялся надо мной. А когда я ногу проколол, ты меня несколько километров на себе домой тащил» … Ну, как-то так… Только, в отличии от того кино… Макс не способен на предательство. Это парень из особого сплава… Броня плюс любовь. Глупо звучит, согласен. И сравнение идиотское...
- Ничего не глупо… - улыбнулась Лиза. – Точно в яблочко, Даня.
И тут из спальни раздался исполненный злости и отчаянием крик:
- Твари поганые! Бликса, ко мне! Час пришёл!
Все повскакивали со стульев и только Лиза холодно приказала:
- Это уже финал, последняя драка! Всем сидеть и не дёргаться. Это приказ!
- Всё просто в начале пути, но всё не просто в конце! – продолжал страшно кричать Макс. – Вас звали встать в избранный круг! Вы предпочли быть в кольце!
И через полминуты:
- Все в чёрном но траура нет! Есть только смутная боль!
- Всем сидеть на месте! – яростно повторила Лиза. – Что бы вы не услышали и не увидели!
И тут Юдоль Возмездия сама ворвалась в Белый мир оглушительным грохотом автоматной и пулемётной стрельбы и гулом разрывов гранат!
- Я обещал тебе дальневосточные леса, братка серый… Уж прости… Ничего не получится. Может, в другой жизни…
И через мгновенье раздался оглушительный взрыв от которого затряслись стены квартиры и полопались оконные стёкла!
- Всем – не двигаться! – завизжала Лиза и вскочив, арбалетной стрелой вылетела из кухни. И громко захлопнула за собой дверь в спалню. Алёна зажала лицо руками и надрывно взвыла. Она поняла всё!
А из спальни послышался страшный хрип…
- Бликса… Вол… Волчок… Бликса… Ползи ко мне… А я постараюсь… ползти к тебе...
- Бликса… - стонал, Макс. - Не умирай, пожалуйста… Не умирай без меня… Не умирай… Без меня…
Сколько эти трое оставались сидеть неподвижно за столом? Минуту? Бесконечность? Наконец Богдан вскочил и заорал:
- Я не могу так больше! Не могу!
И бросился вон из кухни. Ударом ботинка выбил двери в спальни и остановился, ослеплённый невероятным, таинственным светом… Спальни больше не было! А было огромное, жуткое и немыслимое пространство, заваленное обломками базальтовых глыб! И посреди этих обломков валялось, корчилось от страшной боли, изрешечённое осколками, изувеченное тело бойца в чёрном, рваном и залитом кровью комбинезоне. Он что то хрипел и рвался куда-то ползти, несмотря что кровь из ран хлестала ручьями!
- Макс! – дико завопил Крош. – Макс! Подожди умирать!
Но тут над разбитым телом Монаха выросла ослепительная фигура Ангела со сверкающим мечом в правой руке! Это была уже не Лиза… Не Лиза. Это был Вестник и защитник погибающей души умирающего солдата… Снайпера по прозвищу Монах…
А Ангел в сияющих латах, с выбившимися золотыми локонами из под шлема, - рубил своим мечом направо и налево, разя невидимых, но оглушительно и дико ревущих демонов – инкубов! И через какой-то миг ярость рычания сменилось трусливым визгом разбегающихся падальщиков и Вестник опустил меч… Переложил меч рукоятью в левую руку… А правую длань протянул уже почти мертвецу в чёрном. Тот тоже протянул руку и вцепился пальцами в пальцы Вестника…
- Эх, Макс… Глупый мальчишка… Как же тебя, дурачишку, угораздило попасть в Юдоль Возмездия?
Но Богдан не слышал тихого звоночка голоса Вестника. Он о чём то говорил с умирающим… Но о чём?! Богдан не знал. И тут мёртвую тишину вдруг разорвал страшный волчий вой! Дикий, исполненный тоски и отчаянья… Пронзительный и долгий... Этот вой рвал слух и душу Богдана. Это рыдал и плакал несчастный волк Бликса… Он должен был остаться в Юдоли навсегда…
И тут снова произошло немыслимое…
- А Бликса?! Я не оставлю его здесь! Ни за что не оставлю…
- Волк – тоже порождение Юдоли Возмездия. Странно что ты этого так и не понял. И если ты не хочешь оставлять его… Тогда ты останешься здесь вместе с ним… - сурово и печально ответил Вестник. – Решай. Твоё право выбора – священно и дано тебе Богом.
Монах не ответил. А только разжал пальцы, сжимающие ладонь Вестника… И рука снайпера безжизненно упала на песок…
- Понимаю тебя – печально произнёс Ангел. – Тогда возьми вот это.
И Вестник вложил меч со сверкающим клинком двуручной рукоятью в правую ладонь Макса… Меч тут же перестал быть видимым.
- Твой путь воина ещё не завершён. Меч тебе ещё пригодится. Вечность бывает разной. Тихой и спокойной но так же и исполненной смертельной опасностью… Я буду молиться за тебя, Макс… - печально произнёс Ангел.
И это было последнее что Вестник сказал умирающему. Самое последнее…
- А как же я, Макс?! – завизжала в ужасе Алёна. – А я, Макс… Я сойду с ума от одиночества в этом «Раю для дураков»!
- Братство по оружию, по жизни и по смерти - сильнее любви. И ты должна это понять… - прошептал Крош... – И ждать своего солдата хоть целую Вечность. Даже если уже нет Надежды… Должна оставаться Вера и Любовь…
- Господи! Что ты несёшь, Даня! – кричала Алёна. Какое, на фиг , воинское братство?! Я понимаю – Макс и ты. А тут… Макс – человек а волк… Это просто волк! Тупая, злобная зверюга!
- Ты меня не поняла, Алён… - как можно мягче проговорил Богдан. – Я попробую тебе объяснить а ты попробуй меня понять. Это случилось с полгода тому назад… В одном из ущелий Юдоли шёл жестокий бой. Мы заманивали разведгруппу рейнджеров в ловушку а Макс из своего винтаря с глушаком «выпиливал» их группу прикрытия. Не меняя при этом позиции. Он рисковал страшно! Но рейнджерам удалось вычислить эту позицию, хотя у Макса было отключены все приборы, излучающие радио, и
электроволны. Рация, навигатор, и даже цифровая оптика с лазерным целеуказателем. Все было отключено! Но рейнджеры всё одно обнаружили позицию Макса, с которой он уже успел «постелить» полвзвода коммандос. Как им это удалось – хрен его знает. Но… Вот удалось. И двое опытных рейнджеров зашли к позиции с тыла. Скрытно и незаметно. Даже Макс сначала ничего не понял. Им оставалось только закинуть на позицию Макса пару гранат из подствольников! Но они жёстко окарались. Они, по привычке, думали что тыл позиции снайпера заминирован противопехотками или простыми «растяжками». Но их там ждал Бликса. Только ему Макс доверял охранять тылы. И когда рейнджеры подошли ближе – Бликса выскочил из-за валуна и своими челюстями перегрыз глотку одному из коммандос… Второй выстрелил очередью из своей М-16 в Бликсу но от шока промазал и продырявил башку своему напарнику. Почти промазал… Одной из пуль Бликсе перебило переднюю лапу и второй продрало шкуру на шее, задев жизненно важные... Органы... А этого рейнджера пристрелил Макс. Короткой очередью в голову! А Бликсу он потом откачивал от … Да от всего! И при этом сам выл как волк. От тоски и ужаса что он может потерять своего Бликсу… И откачал, даже искусственное дыхание делал! И вытащил волка из преисподней. Бликсу потом лечили два месяца. Бликса был на грани смерти… Он дрался насмерть за своего хозяина! Понимаешь это?! Это ли не боевое братство?!
Богдан едва не сорвался на крик!
- Прости меня, Даня… - смиренно прошептала Алёна. – И ты, боевой товарищ моего Макса, волк Бликса… Прости меня… Я опять глупость сморозила…
- Да ничего, Алён. - примирительно ответил Богдан. – Все мы постоянно говорим глупости. Ты просто погорячилась…
- Вы все – любимцы Господа Нашего… - бросил Ангел через плечо. – Ваше испытание – ждать бесконечно. Друга, брата, любимого… Ждите и смиритесь. Пройдите это испытание достойно. Вы на это способны…
- Я буду ждать своего солдата и поэта сколько будет угодно Богу… - проговорила Алёна со страшной тоской и безысходностью в голосе…- А теперь… Прощайте. И простите. У меня впереди – тоже Бесконечность. Я давно уже умерла. Умерла от того что не нашла при жизни свою любовь. Точнее – нашла, но не смогла её рассмотреть. За то и мучаюсь уже который год. Уже которую Вечность…
И Алёна вошла в пространство Юдоли. Подошла к телу Макса… Наклонившись, поцеловала его в изрезанный осколками лоб, в слипшиеся от крови волосы...
- Я буду тебя ждать, любимый. Там же и на том же месте… Я буду верна тебе до конца Времён. Верю, боюсь, прошу… И Люблю…
И к изумлению Богдана и Олеси, Алёна исчезла в ослепительной вспышке белого, яркого Света…
- Алёна… Кто же ты… Такая?.. - одновременно выдохнули Богдан и Олеся.
И в этом выдохе было всё! И удивление на грани обморока и ступора и вопрос, требующий немедленного ответа и всё многоцветие самых странных и невероятных эмоций…
И ответ дала «Елизавета» – Вестник и Ангел:
- Алёна… - несчастная неприкаянная Душа, давно уже умершей от жуткой болезни, любимой девушки Макса… Она совершила ужасную ошибку и попала в Юдоль Возмездия. И там она стала… Нет, я не хочу говорить кем она была в Юдоли. Главное – другое. Макс не просто дрался за свою несчастную Родину в ущельях античистилища. Он, сам того не ведая, сошёл в предбанник Ада, что бы спасти свою любимую и вернуть её снова в Сияние Любви. Макс спас Алёну ценой своей жизни… И ценой , почти погубленной своей бессмертной Души… Как видите , история Орфея и Эвридики
– по прежнему бессмертна. И актуальна, как никогда.
- Там её звали Ан… - начал говорить Богдан.
- Замолчи! – грозно прервала слова Богдана Вестник «Лиза». – Замолчи, ради всех Святых! Алёна прощена и это - уже чудо… И, как знак Прощения, Алёне на время было возвращено её тело. Вот такие чудеса бывают.
Возникла неловкая пауза. И её снова прервал Вестник.
- Мне тоже пора. Через несколько дней спецполк Акелы во взаимодействиями с другими группами спецназа захватит город. Миротворцы , те что останутся в живых, бегут. Но их транспортники – эвакуаторы будут сбиты из ПЗРК прямо на взлёте в местном аэропорту. Жертв будут – сотни, если не тысячи. Это судьба и это
– предрешено. Кара Господня и Божий Промысел. И ничего изменить уже нельзя…
На миг Вестник замолчал… Затем продолжил.
- Армия Пресвятой и Всеблагой – переходит в наступление. Так что эСэНБэшников и ментов – можете не опасаться. Можете спокойно жить в этой квартире. Но – и это важно! Её нужно освятить! Каждый угол,каждую щель в половицах! Понял меня?
- Всё сделаем как ты скажешь… - тихо сказала Олеся.
- А я буду за вами присматривать, ребятишки… - улыбнулся Вестник. - И похороните Макса достойно. Со всеми воинскими почестями. И залпом из автоматов! Не как бродягу, алкаша и наркомана, кем он был здесь… А как героически погибшего за други своя воина и поэта… Кем он был на самом деле. И молитесь о нём. Ему даже после смерти предстоит тяжкая миссия. Может статься, я вам о ней расскажу… А вам… Детишек побольше. И любви земной и Божьей. Прощайте!
- Прощай, Ангел… - не громко произнесли Богдан и Олеся.- И прости нас, если что не так.
Вестник распростёр свои крылья, словно сияющие лопасти исполинского, небесного геликоптера и сделал первый взмах этими огромными крыльями… И снова всё пространство вокруг, чудесным образом преобразилось. Снова исчезли обшарпанные стены и потолки а над головами героев этого эпизода засверкало звёздными россыпями бездонное ночное небо. Ангел ещё раз взмахнул крыльями и поднялся все пронизывающий, могучий ветер. Он разогнал смог над этим кварталом огромного мегаполиса..
И Ангел взлетел… Сначала - медленно оторвавшись ногами от каменисто-песчаной поверхности, затем словно ракета, яркой стрелой пробил непроглядную темень ночи и исчез среди на мгновение померкнувших звёзд…
- Прощайте… - прошелестел тихий но ясно и отчётливо слышимый голос Вестника. – Прощайте…
Высоко подняв головы, Богдан и Олеся, долго и неотрывно смотрели вслед быстро гаснущему свечению оставшегося от стремительного полёта покинувшего их Ангела.
И зачем - то высоко подняли руки, словно сдаваясь. Так, наверное, нежданно поумневшие люди сдаются неизбежному.
А потом что-то произошло… Богдан и Олеся медленно поднялись по грязным ступеням тёмного подъезда и вошли в квартиру… В ней всё было незнакомо.
- Что-то горелым пахнет. - заметил Богдан. - Ты ничего на включенной плите не оставила, Лисичка?
= = =
Ровно год спустя.
По ровной и бесконечно длинной автостраде в несколько полос под полторы сотни километров в час мчался огромный, мощный джип «Лэндровер». За рулём, в чёрной форме заместителя командира отряда N-бургского СОБРа, сидел старший лейтенант полиции Богдан Крохалев. За окнами летящего джипа звенел и переливался май месяц. Богдан всё ещё привыкал. К ослепительно яркому небу Белого мира – в первую очередь. И старался не смотреть по сторонам. Чуть улыбаясь, он уверенно вёл машину, не отрывая взгляда от летящей под колёса джипа прямой как стрела, автострады. Даже постоянно попадающие в поле его зрения остовы сгоревших хаммеров, грузовиков, БМП «миротворческого» контингента, ржавеющих в кюветах, не будили в нём никаких эмоций. Он просто привыкал к наступившему, наконец, миру. Несмотря на эту данность - на заднем сиденье машины лежали два бронежилета и автомат АК-12 с полным боекомплектом.
А на переднем пассажирском сиденье, свернувшись клубочком, мирно дремала жена Богдана – Олеся. Время от времени поправляя то ремень безопасности, то свою роскошную «гривку» ярко рыжих волос. На ней были простенький свитер, джинсы и полусапожки на ногах. Серый плащ и сумочка – небрежно брошены на заднем сиденье вместе с оружием.
Богдан думал о чём-то своём. Потянулся за пачкой сигарет, лежащей прямо на панели.
- Даня, не кури при мне, пожалуйста… - промурлыкала спросонья Олеся.
- Что это вдруг? – удивился Богдан. – Раньше ты мне не запрещала.
- Да так… - ответила, потягиваясь, Олеся. – На всякий случай.
- Случай? Какой случай, лисичка?
- Ага…- загадочно улыбнулась девушка. – Я как-то старинный фильм смотрела. Там одна женщина сообщает своему «бой – френду» , то ли мужу, то ли просто ухажёру: - «Чижолая я…». Короче, задержечка у меня. Уже пару недель. Надо в консультацию ехать.
Богдан широко улыбнулся и протянув руку, нашёл своей пятернёй тёплую ладошку жены. Не отрывая при этом взгляда от трассы. Лежащая на панели приборов рация была настроена на полицейскую «волну». И вдруг она заработала.
- Внимание всем кто слышит. Это говорит полицейское сопровождение колонны бронетехники.Во избежание неприятностей – просьба всем сбросить скорость. И не борзеть на трассе. Пока всё..
- Надо же… - улыбнулся Богдан и сбросил скорость, потому что увидел вдалеке идущую по встречной колонну бронетехники. Над головным БТРом развевался красный стяг. Впереди шли несколько машин полиции.
- Вот что, подруженция… – довольно, но очень сдержанно, заметил Богдан. – Нельзя о таких вещах сообщать на скорости в полторы сотни километров в час. Учти это на будущее…
- Даня, всего две недели. Это ещё ничего не значит. Может, просто стрессануло меня. Столько всего произошло за последнее время…
- Ну ты прямо как маленькая, лисичка. – усмехнулся Богдан. - Трудно для понимания? Любой мужик, при такой новости, сразу начинает просчитывать самый экстренный вариант.
- Ну простите глупую женщину, товарищ старший лейтенант. – виновато улыбнулась Олеся. – В следующий раз буду умнее.
- Так уж и постарайся. Поцелуй лучше меня. Только аккуратно. Мне за дорогой следить надо.
Олеся звоко чмокнула Богдана в щёку.
- Ты мне вот что скажи, лисёнок... - негромко произнёс Богдан. – Почему ты меня в аэропорту не спросила помню ли я что сегодня за день? Проверить меня захотела?
- Нет, что ты. – печально ответила Олеся. – У тебя хорошая память. Давай, домой заезжать не будем а цветов по дороге нарвём, ладно?
- Я так и подумал – ответил Богдан, посмотрев на часы. – Через пару минут сворачиваем с трассы на просёлок и едем на … Куда надо, едем.
Колонна бронетехники на встречной поравнялась с джипом Богдана.
Красное знамя над головным БТРом оказалось стягом с изображением Георгия Победоносца.
- Ни фига себе… - удивилась Олеся. – Смотри какая колонна, Даня. Сколько же это машин? Несколько десятков?
- Может и сотен.. Это уже последние. – ответил Богдан. - Возвращаются из тех проклятых антимиров. Я так же две недели назад нашу спецбригаду встречал из Портала. Броня, полторы тысячи солдат всевозможных спецназов. Потерь практически нет, слава Богу.
Его слова заглушил рёв двигателей БТРов и БМПэшек. На покрытой рыжей пылью броне идущей маршем техники сидели усталые бойцы в чёрной, пропыленной униформе. И даже когда Богдан вырулил на развязку, что выехать на мост через автостраду, хвоста этой колонне всё ещё не было видно. Джип быстро проехал через мост и выхал на асфальтированный просёлок, убегающий через бесконечные, совсем недавно распаханные, поля куда-то за горизонт…
- Притормози здесь. – попросила Олеся. – Смотри сколько одуванчиков. Я пойду нарву букетик а ты покури. Только не в машине.
- Хорошо, лисёнок.
Богдан остановил джип на обочине и открыл дверцу. Зачем –то осмотрелся по сторонам, расстегнув кобуру на ремне. По привычке, наверное.
Вылез из джипа, закурил сигарету. Олеся осторожно спустилась по свежей травке в обочину и, присев на корточки, стала молча собирать одуванчики и другие полевые цветочки.. Через пару минут скромный но душистый букетик был уже готов. Олеся поднялась на дорогу.
- Я собрала, Даня. – позвала девушка.
Богдан бросил окурок на потрескавшийся асфальт и застегнул кобуру. Усевшись за руль, захлопнул дверцу. Олеся уже сидела рядом.
- Помолчать хочется. – жалобно сказала она.
- Хочется. – кивнул Богдан. – Но… Там помолчим. Когда приедем. А сейчас я должен сказать. Вернее, попросить.
- О чём, Даня?
- Помнишь, я тебе рассказывал о снайпере нашей ДээРГэ с позывным Монах? Или с позывным "Инок", я точно не помню...
- Конечно, помню. Он же тебе несколько раз жизнь спас. Как я забуду? – удивилась Олеся.
- Так вот, лисёнок, - вздохнул Богдан. – Я уже забыл как он выглядел. Я начинаю забывать о том что произошло со мной же те несколько месяцев что я провёл в этом страшном мире. Возможно, скоро я забуду о тех ужасах и забуду напрочь о своём друге Монахе - Иноке. Я ведь так и не узнал как его зовут…
- Я всё в тетрадку записываю. Ты очень много мне о нём рассказал. - мягко улыбнулась Олеся. – Если забудешь совсем, я тебе дам почитать свои записи.
- Умничка.– ответил Богдан. - Это ты правильно придумала. И вовремя. Я же не знал что наступает этот хренов провал в памяти. Память вымывается. Сам не знаю почему…
- Странно и невероятно всё то что ты мне рассказывал. – сказала Олеся. – Я и представить не могла что такое возможно… Наверно, что бы уберечь твою израненную войной душу кто-то хочет уберечь от этих кошмарных воспоминаний.
- Возможно… - согласился Богдан. – Но мне очень грустно что я забываю о снайпере с позывным то ли «Монах», то ли «Инок»... Горько всё это. Последнее что я помню о нём – это последний бой в том антимире, перед тем как наша мобильная группа ушла в разлом. Который был заполнен тем чёрным туманом. Всё. Дальше, как обрывается. Как будто ножницами обрезано. Почему всё так несправедливо…
- Дальше ты пытался выяснить судьбу Монаха - Инока. – грустно ответила Олеся. - И сведения о снайпере были самыми противоречивыми. Последнее что тебе удалось узнать… Монах погиб. Где-то в том антимире. Но и это никто толком не подтвердил. Так что будем надеяться и верить что он выжил.
- Будем надеяться и верить, лисёнок. – улыбнулся Богдан и вытер рукавом слёзы. – Будем. Надеяться и верить… Поехали.
Богдан завёл двигатель и медленно тронул джип с места, объезжая ухабы на разбитом асфальте просёлка.
- А знаешь…- вдруг улыбнувшись, заметил Богдан. - Твой брат Макс и Монах были чем-то похожи. Оба такие же ехидные. А в остальном – как два разных полюса двух разных планет. Странный был у тебя брат, Царствие ему Небесное. Помнишь как мы с тобой год назад приехали к нему?
- Помню. – ответила Олеся. – Сидели на скамеечке вдвоём, ждали. И тут Макс идёт. Чему-то улыбается…. За то время пока он был ещё жив он ведь нам почти ни слова не сказал.
- Ну да. – сказал Богдан. – Отдал мне ту невероятную флэшку и молча глушил водку с разведённым спиртом. И почти ничего не ел. Только курил и смотрел куда-то в пустоту.
- Так и не скажешь что было на той таинственной флэшке? – спросила Олеся.
- У меня подписка о неразглашении, лисёнок. – улыбнулся Богдан. – И кто Максу передал эту таинственную флэшку, - только Богу известно…
Через несколько минут "Лэндровер" уже мчался по просёлочной дороге, поднимая шлейф пыли... Лес, посреди которого находилось старое, почти заброшенное кладбище, - все ближе.
- Я знаю здесь дорогу в объезд. - сказал Богдан. - Как раз по краю погоста. Щас свернём на неё и выедем сразу куда надо.
Вскоре джип остановился на окраине кладбища около нескольких сравнительно свежих могил... Среди этих могил была и та, которой предназначался букетик полевых цветов, которые собрала Олеся. Но...
- Смотри, Даня... - прошептала Олеся.
- Вижу. Интересно, кто это...
Посреди уже заброшенных и совсем недавних могил, среди сосен, надгробных памятников и крестов, среди этой печальной тиши, - на покосившейся скамеечке сидела одинокая хрупкая фигурка... Золотистые вьющиеся локоны небрежно торчали из под красной бейсболки. Белая ветровка, голубенькие джинсики... Совсем юная девушка, скорее девочка лет шестнадцати, - сидела рядом с могилой с потемневшим, безымянным крестом... Она сидела в наушниках и дымящейся сигаретой в пальцах.
- Пойдем, спросим. По ходу, девчонка музыку слушает. Как бы не напугать её невзначай. - произнёс Богдан. - обойдём со стороны что бы она нас издали увидела.
- Удивляешь ты меня каждый раз. - улыбнулась Олеся и, прижав к груди букет цветов,осторожно приоткрыла дверцу джипа.
- Тем что больше никого не хочу напугать? - усмехнулся Богдан.
Он подхватил с заднего сидения автомат и привычным движением закинул его за спину, поправив ремень АК - 12 на плече.
- А напугать ты умеешь...- заметила Олеся.
- А вот щас и проверим. - Богдан громко хлопнул дверцей и поставил машину на сигналку. Щёлкнули замки и заливисто пропела сигнализация.
... До потемневшего креста и девочки на скамейке было шагов двадцать или чуть больше... Она даже не пошевелилась. Только поправила наушники и снова затянулась ароматным дымом сигареты.
Богдан только улыбнулся на вопрос Олеси:
- И какого... фига, малолетка в одиночестве торчит на кладбище? Сюда даже бабки лет полста уже не ходят...
- Лёгкий "Честерфилд". - чуть повременив, ответил Даня.
- Что? - переспросила Олеся.
- Юная лэди курит эти сигареты.
- А-а...
- Девочка! - вдруг рявкнул Богдан. - Алё! Вам, мисси, не скучно среди молчаливых усопших?
Девочка торопливо спрятала сигарету в ладошку, сняла наушники и оглянулась. И виновато улыбнулась...
- Извините... - тихо ответила девочка. - Я просто гуляла... Зашла на кладбище мамину могилку проведать. Это здесь, недалеко.
- Да не прячь ты сигарету, не бойся... - произнёс Богдан. - Хочешь покурить,- кури. Я вот с автоматом по кладбищу гуляю,- и ни чё...
- Как тебя зовут? - спросила Олеся.
- Лизавета... - скромно зардевшись, ответила девушка.
- А мы - Богдан и Олеся.
- Очень приятно... - почти шёпотом ответила девушка Лизавета.
- Гуляла Лиза, значит... - рассеянно улыбнувшись, заметила Олеся.
- Я просто хотела выйти к объездной дороге... А тут такая странная могила... Странный крест. Не имени, ни дат... Даже номера нет. И ещё вот.
Лиза сунула руку в карман ветровки и выудила из него некий странный предмет, - потемневшую от времени, смятую серебристую гильзу.
- Дай посмотреть. - заинтересовался Богдан.
Покрутил гильзу в пальцах...
- Странный какой боеприпас. 9 миллиметров, вроде. Никогда таких не видел. "Винторез" - тоже калибра 9 мм, но патрон к нему выглядит совсем иначе. Где ты её нашла, Лиза?
- На этой могиле их целая россыпь. Сами посмотрите.
- И правда... - прошептала Олеся, склонившись над заросшей травой могилой.
И накрыла эту россыпь стрелянных гильз букетом полевых цветов.
- Макс всегда был очень странным.- тихо сказала она.
- Макс? - переспросила Лизавета.
- Да. Это мой старший брат. Сводный... Он погиб год назад... От смертельной болезни... А что ни имени, ни дат,- так это его пожелание... Он больше не хотел оставаться здесь, в нашем мире. И здесь Макса больше ничего не держало.
- Сколько ему было?.. - неожиданно спросила Лизавета.
- Скажу только, - " На этом рубеже легли и Байрон и Рембо...", если эта строчка тебе хоть что-то говорит. И да,- ты бы поменьше гуляла в одиночку по таким местам, Лиза. - строго сказал Богдан. - Ладно, если встретишь здесь мента - СОБРовца с автоматом и с женой, а если нет?..
- Я могу за себя постоять. - ответила девушка Лиза. - А строчка - ничего не говорит. Зато говорить умеет моя шпага. Я скоро сдам все нормативы, пройду классификацию и стану КМСом по фехтованию....
- Поздравляю, красавица.- улыбнулся Богдан. - А чё, шпага уже при тебе?
- При мне.- ответила Лизавета. - только она складная и её легко спрятать.
Сказав это, девушка зачем то подтянула тигровый ботильончик на правой ножке.
- Понятно... - рассмеялась Олеся и совершенно серьёзно добавила - 37 лет Максу было. Не много, в общем-то...
- Роковое число для многих поэтов... Это про лорда Байрона и Артюра Рембо. - сказал Богдан.
- А для рокеров,- такое число - 27. - заявила Лизавета. - Я слушала на плеере как пьяные в хлам Моррисон и Хендрикс, вместе орут песню "Блидин харт", лив ин эН-Уай... (1968-bleeding Heart (live in N.Y.), пояснение от автора для тупых)
Поэтому и не услышала как вы подъехали... Они оба - в 27 отплыли... По курсу до ближайшей Сверхновой.
- У тебя есть шанс, милая девушка Лизавета... - отметил Богдан и достал пачку сигарет. И тут просигналила рация, закреплённая на груди офицера СОБР, старшего лейтенанта Крохалева. Богдан с Олесей переглянулись.
- Это полицейская волна. - пояснил Богдан. - По ходу, еще одна колонна идет...
- Ну а нам пора. Тебя подвезти? Куда скажешь, Лизавета. - предложила Олеся.
- Не, я пешочком... - грустно улыбнулась Лиза. - Покурю только ещё одну...
- Ну тогда, - удачи тебе. - ласково произнёс Богдан.
И подошёл к могиле вплотную.
- Будь спокоен за нас, Макс. Я берегу твою сестру. И буду беречь её пока сам... Не помру. Прощай.
- И вам, - всего доброго... - ответила Лизавета и уставилась на потемневший деревянный крест на безымянной могиле незнакомого человека по имени Макс...
Богдан приобнял Олесю за плечи и они медленно направились к своему "Лэндроверу"
А Лизавета даже не услышала как Олеся и Богдан сели в машину и уехали...
- Макс...- прошептала Лизавета. - Я скоро закончу школу, поступлю в Универ и там, на первом курсе,- познакомлюсь с твоим сыном. Надеюсь, - он у тебя есть. Потому что я не верю тому холоду что идет от твоей могилы. Я верю жару того огня, в котором сгорает твой надгробный Крест. Верю...
Лизавета встала со скамейки, бросила недокуренную сигарету и вплотную подошла к кресту. Обняла крест и нежно поцеловала потемневшее дерево в том месте где должно быть фото или портрет... Но не было ничего. Вообще ничего! Кроме оставшегося на кресте следе от яркой помады и пухлых губ девушки Лизаветы.
- Простите меня, Макс...- прошептала Лизавета и попыталась пальцем стереть этот след, но... След от её поцелуя начал набухать багрово-красными жидкими цветами и... И вдруг из бесформенного яркого-красного пятна, - вниз по кресту потекли ручейки Крови...
- Что происходит со всеми нами... - всхлипнула Лизавета. - Если. Истекают. Кровью. Горят. Кресты... Мне. Тоже... Пора. Уходить. Но. Я. Вернусь. Очень. Скоро. Сама. Не Знаю. За Чем. Вернусь.
= = =
А что же несчастная и одинокая Алёна? А что её «Рай для дураков»? Да ничего… Всё по прежнему. Ослепительно яркое южное жаркое солнце, белоснежный песок под босыми стопами Алёны. Ветер с моря, напоенный запахами водорослей, обжигающий своей свежестью воздухом никому неизвестного южного моря… Тени редких пальм прямо на бесконечном пляже, а выше, куда надо добираться по крутой металлической лестнице, в тени пальм и других деревьев – роскошный двухэтажный особняк… С бассейном, разумеется…
В «Раю для дураков» - полдень. Обжигающе жаркий даже для этих неведомых широт. А Алёна, держа туфли на шпильках в руках, медленно бредёт по пляжу, шурша по песку длинным шлейфом свадебного платья… Полное одиночество. Тоскливое и бессмысленное…
Алёна сбросила на песок платье, последние лоскутки одежды и, оставшись совсем обнажённой, села на песок. И горько заплакала… Закрыв мокрое от обильных слёз лицо, ладонями.
- Макс… - проскулила она. – За что ты со мной так? За что?! Неужели моя вина перед тобой неискупаема никакими жертвами? Я не пытаюсь оправдаться перед тобой… Нет у меня сил оправдываться. И каяться – тоже уже нет сил… Мне уже ненавистен этот «Рай для дураков»! Без тебя – любой рай легко обращается в ад!
Алёна почти истерично кричала на всю округу. А ответом ей был только шум ветра и шелест набегающих волн…
- Услышь меня, Макс! – вопила Алёна. – Ну услышь меня, пожалуйста! Отзови-ись! Дай хоть какой нибудь знак, что я для тебя - не пустое место!
Слёзы уже ручейками просачивались сквозь пальцы и капали на обнажённую грудь Алёны и её живот… Оттенка розового мрамора…
Неожиданно Алёна притихла. Шмыгнула носиком и прошептала:
- Я знаю способ как пережить Вечность. А точнее – проспать целую вечность. А потом и тебя встретить. Дома, в особняке есть шикарная аптечка. И несколько упаковок с фенозепамом. И куча прочих транквилизаторов… Надо жахнуть для храбрости….
Алёна встала с песка и направилась к столику под пальмой и опрокинутым шезлонгам. И в этот миг решимости и отчаяния Алёнка была прекрасна! Её тело играло упругими мышцами под розовой кожей, белые волосы с розовым отливом развевались на горячем ветру.
Алёнка подошла к столику и налила из початой бутылки текилы целый двухсотграммовый гранёный стакан – шедевр архитектора Мухиной. Бросила взгляд на набитую окурками пепельницу и шезлонг, на котором совсем недавно сидел Макс Монахов и стаканами жрал коньяк и текилу. Алёна шагнула к шезлонгу что бы погладить его поручни, ещё помнящие тепло рук Макса… И вдруг взвизгнула от боли и подпрыгнула на месте, расплескав текилу из стакана. И яростно завопила:
- Какого хрена делает левый мусор на моём песке моего пляжа?!
Наклонившись, Алёна внимательно рассмотрела песок. И? А ничего! Тогда упала на колени и принялась торопливо разгребать песок. О порезанном в кровь большом пальчике своей ножки она уже забыла. И вдруг вскрикнула от изумления! И медленно, всё ешё не веря своим глазам, вытащила из белого песка большую, смятую гильзу от бронебойно – зажигательного термопатрона штурмового снайперского комплекса…
- Господи… - прошептала Алёна и её сердце сжалось, когда она заметила что из гильзы торчит краешек клочка бумаги… Девушка осторожно вытащила бумажку… И, всхлипнув, бережно её развернула. На небольшом обрывке вырванного из тетрадки листа, чёрным фломастером было коряво написано:
«Жди меня… И я вернусь… Только очень жди… Жди, когда наводят грусть… ЧЁРНЫЕ дожди…»
- Почему «чёрные» Максик. - проглотив застрявший в горле комок, тоскливо прошептала Алёна. - Жёлтые ведь… Жёлтые! Зачем мне снова эти ребусы? Я же совсем глупая, маленькая девчонка… Я знаю что ты вернулся в Юдоль… Знаю…
Алёна словно случайно перевернула обрывок листка… И ей пришлось обомлеть от изумления ещё раз!
На обратной стороне был нацарапано тем же фломастером и до боли знакомым почерком! Алёна медленно встала с песка, не отрывая взгляда от корявых буковок… Читая знакомые строчки, она дрожала и всхлипывала… И дочитав четверостишие, она снова обессилено опустилась на горячий белый песок. Вот что она прочла на обратной стороне обрывка тетрадного листа:
Мне приснился младенец а младенцем был я
Совсем крошка но, со стальными клыками!
Впереди – Жизнь и Смерть и Любовь и всего – до фига
Но я продан за грош Чёрной Пиковой Даме.
И вдруг… Алёнка вскочила на ноги и завизжала от счастья!
- Да, я вспомнила! Я вспомнила, Макс!
И побежала по пляжу с развевающими волосами, продолжая сжимать в кулачке обрывок бумажки!
Она продолжала звонко кричать на весь этот дурацкий «Рай для дураков»!
- Я буду бить в бубен кровавой зари! Лить раскалённое олово в глотку! Придушенной кем –то вселенской Любви! И орать ей в лицо – оживи, оживи!
Я – младенец со стальными клыками!
Кровь шамана гуляет в сплетении вен…
А из шкуры прирезанной Пиковой Дамы
Я сотворил свой волшебный бубе-е-ен!
Пока пьяные "боги" храпят облаках…
Есть ещё время развеять свой прах
Над волшебной долиной, звякнув клыками.
Просто спеть за любовь, колесуя свой страх.
Ветхий пергамент свода страшных законов…
Рассыпается в прах! Манускрипт Мертвеца.
А младенец со стальными клыками…
На эшафот: – Ламца – дрица! Ца – ца!
Так не стал я космической грязью…
А ржавый металл топоров и оков
Разъела, сожрала, кипящая в венах
Моя шаманская кровь….
Алёна бежала по пляжу. Пока обессилено не упала на песок, перевернулась на спину, разбросав руки в стороны… И, захлёбываясь слезами, прошептала:
- Я вспомнила, Макс! Ведь там дальше… Дальше:
Кипящая в венах, моя шаманская кровь…
А я улечу и снова вернусь,
вместе с дымом священных,
весенних костров…
- Ты вернёшься весной, Макс. Весной… Значит, очень скоро…
Алёна закрыла заплаканные глаза и счастливо улыбнулась…
- Нужно всего лишь дождаться новой весны. - тихо проговорила Алёна. – А весна всегда приходит незаметно…
= = =
Колонна техники с почти двумя сотнями Мёртвых солдат на броне яростно прорывалась сквозь густеющий Тьмой чёрный юдолианский воздух. В головном хаммере старший -капитан Лосев. И только сейчас лицо Трупа уже не выглядело злой пародией на лицо Живого. Потому что прямо по курсу идущей колонны бронетехники,- там где в горизонт упиралась занесённая песком дорога, - разгоралось яркое Белое свечение.
- А Монах то был прав...- пробормотал Лосев. - Как там у классика? Веrной доrогой пrёте, товаrищи. Как и завещал нам, грешным, сирым и убогим, - сам дедушка Бог. Вперёд в Светлое будущее! А Рай там нас ждёт или Коммунизм... Какая разница? Принцип то один и тот же: - Царствие Мое - не от мира сего. Как и победа мирового пролетариата, - из той же оперы. Надо Монаху спасибос сказать.
И прямо на ходу Лосев открыл дверь хаммера и выскочил на обочину дороги. Ему пришлось ждать почти четверть часа, пока подойдёт замыкающий колонну БТР.
- Ехай на )(*й - хрипло пропел Лосев притормозившему БТРу строчку из одной известной песни питерской группировки. - Я вас догоню. Не ссыте. Без командира не останетесь.
... Колонна, не сбавляя хода уходила в сторону Белого свечения.
- Монахов! - заорал Лосев,- ты где, сцукензон?
- Не ори, кэп. Я не глухой... - услышал за своей спиной мрачный голос Души снайпера с позывным "Монах". Лосев оглянулся и гортанно захохотал:
- Да ты про просто красавэлло, труп святоши. И шавка... - тьфуй, бля,- волчаро твой - тоже!
Монахов стоял посреди дороги со сверкающим двуручным мечом в правой руке. Его черной свитер крупной вязки больше был похож на кольчугу. А бронежилет поверх - на панцирь древнерусского ратника. Точнее, - пластинчатые доспехи. Бывшего бойца ДРГ выдавали только залитые спёкшейся кровью высокие берцы. Что выдавали в нем черные грязные джинсы, - было известно только Богу. На широком кожаном поясе висел шлем. Не шлем-сфера...
- Ты прямо весь светишься, товарищ капитан. - заметил Монах.- а вам, промежду делом,- поспешать надо. В Юдоли назревает кипеш до каменных небес... И не забывай, - Дух Волка сильнее всех волчьих стай в мире. Порвёт на хер, если будешь обзываться, кэп.
- и чё за кипеш? - осведомился Лосев.- а за волка не говори. Он сам скажет...
Дух волка неподвижно сидел позади хозяина, горящими огнём и кровью глазами и всматриваясь в пустыню и горы окрест. Дух волка молчал...
- Тебе не зачем об этом знать, Капитан. - холодно ответил Монах. - Вали в свой Небесный Иерусалим, ты заслужил Прощения. Я не заслужил... Я - Не Прощённый. И есть - за что.
- Даже так?.. - удивился Лосев.
- Даже так.
- Почему ты, - Не Прощён?
- И больше ничего сказать мне не хочешь?
- Не хочу.
- Гордость?
- Здравый смысл.
- А Мертвяки Чебарова?
- Не твоё дело.
- Если ты не прощён,- ты остаёшься в Юдоли?
- Остаюсь.
- Тебя в Белом Свете никто не ждёт?
- Уже нет.
- Тогда, - прощай.
- Прощай.
Капитан Лосев резко развернулся и направился быстрым шагом вслед уходящей колонне. И вдруг улыбнулся белыми мёртвыми губами. Приложил к уху гарнитуру рации и объявил в пустоту:
- Если подразделение отходит на исходные позиции, - должна оставаться группа прикрытия. Вот и вся история. А кто это будет, - труп Монаха с мечом или пулемётчик... Дух Волка или отделение спецназа... Уже не имеет значения. Задача должна быть выполнена. Подразделение должно вернуться без потерь. И вся недолга... Это же обычная тактика... Лосев, старый баран, ты сука, забыл чему тебя учили в училище...
Прощай, Не Прощённый...