Кошарик

             

               

     Кошарик попал по-крупному. Кошарик – это кликуха такая, данная Славке его бывшей женой лет семь назад, по аналогии с мультяшкой о Лошарике. Ну, помните, там, в мультяшке, был добрый смешной цирковой игрушечный коник Лошарик, который имел всего три ноги – две спереди и одну сзади?
     Так вот, ежели не считать Славкины четыре конечности, в остальном он здорово смахивал на мультяшного коника, а Кошариком стал исключительно по причине наличия пышных рыжеватых усов и умения мурлыкать по-кошачьи. Вы думаете, ничего тут сложного нет: сказал  «мур-мур» и все дела? Любой, мол, это сможет. Нетушки, уважаемые мои читатели, «мур-мур» – это профанация, а вот у Кошарика мурлыканье получалось с такими нежными руладами, что даже кошки теряли природную ориентацию, не говоря уже о женщинах. Последние млели и готовы были Славке собственную душу на тарелочке преподнести.
     Но ежели вы предположите за Славкой наклонности бонвивана, жуира, паче того, прошу пардону, кобеля-перехватчика, ваше предположение будет явно ошибочным. Кошарик человек уравновешенный, довольно-таки прилично интеллигентный, не склонный к эпатажным взбрыкам и прочим фривольностям. Вроде бы не склонный…
     Жена Кошарику в свое время досталась ничуть не менее  замечательная, чем он сам. Знаете, бывают еще, хоть и очень редко, такие женщины: насквозь бесконфликтные, мягкие, будто оладушки с пылу, с жару, ласковые. Ручные, одним словом. Вот такой Ларисой создатель и наградил Кошарика. Идеальная семья, идеальная пара, не правда ли? Но… Именно по причине того, что они пара, а , скажем, не троица или т.д., и произошел в конце концов разрыв, крушение и разорение семейного гнездышка. Пару лет Кошарик с Ларисой толкли воду в ступе, втайне подозревая один другого в бесплодии, и в итоге разбежались. Тихо-мирно, без скандалов, выдирания волос, битья сковородками по организму, без дележа совместно нажитого имущества и прочих, унижающих человеческое достоинство дрязг и склок. Хорошие, блин, люди, а ума не хватило проконсультироваться в нужное время у медицинских специалистов и решить проблему к обоюдному, так сказать, благоденствию. А либо постеснялись к тем специфическим докторам пойти. Кто знает.
     По крайней мере, готовя предлагаемую вам, уважаемые мои читатели, историю, данный нюанс ни у Кошарика, ни у Ларисы я выпытывать не стал. Скорее всего , тоже постеснялся, в силу  собственного атавистического совкизма. Ну да ладно, к делу это не относится. Хотя, как знать…
     В пять последующих за сим фактом лет ни одна из сторон не завела себе новую семью. Кошарик уехал к бабушке в провинцию, Лариса осталась в областном центре. Периодически они гостили по выходным друг у друга, и такие взаимоотношения их устраивали. Правильно это или неправильно, не мне судить. Полагаю, не поощряло бы государство «победившего» капитализма всякую рекламную хрень, не давило бы своих граждан несусветными забугорными «моралями», глядишь -  и по сию пору не потребовалось бы никаких «монетизадниц» льгот, прочих дебильных реформ и сексуальных взрывов. Но,.. абы да кабы, росли б во рту грибы, и был бы то не рот, а целый огород…
     Встречу нынешнего Нового года Кошарик запланировал у Ларисы. Купил бутылку шампанского, коей им на двоих за глаза, понеже не увлекались они горячительными напитками, с большим трудом и шоком по кошельку добыл букет голландских белых роз (букашек каких-то зловредных придумали в этих цветах санэпидбюрократы и отбили халяву у отечественных цветочных спекулянтов). Как водится, купил и дорогущий торт. Кстати, вспомните, уважаемые читатели, какие изумительные торты готовили к праздникам наши мамы и бабушки, какие умопомрачительно вкусные пироги и кулебяки. Избаловалась нынче прекрасная половина народонаселения, зависла на полуфабрикатах, условно съедобных тех же тортах и всякой разной всячине, приготовленной машинами, а, значит, без души…
     Второго января Кошарик засобирался к бабушке. Не хотелось уезжать от Ларисы, однако мягкая и ответственная натура требовала не оставлять надолго старенькую бабушку одну… Кошарик позамерзал маленько на остановке, сплюнул досадливо, сообразив, что городской муниципальный транспорт находится ныне на грани полного и бесповоротного исчезновения, и припустил рысцой к автовокзалу напрямки через гаражный кооператив. И тут вдруг вспомнил (на свою беду) о собственном «жигуленке», с незапамятных времен обитавшем в данном кооперативе. И нашел на Кошарика стих: взять да и прокатиться к бабушке на означенной «копейке», подаренной, кстати подметить, старушкой единственному и безгранично любимому внуку на их с Ларисой свадьбу.
     Техническое  осуществление стукнувшего в голову бзика не составляло для Кошарика проблемы. Знающему человеку открыть гараж – плевое дело, а уж собственный-то гараж, поверьте, Кошарик знал. Ни один тать нощной не докопался бы проникнуть вовнутрь, однако все гениальное просто. Следовало надавить одну-разъединую пимпочку, изобретенную самим хозяином, и пожалте!
     В общем, «копейка» завелась. Движок покашлял минутки две-три, возмутившись нарушением его спокойствия, и заурчал вполне прилично, как и подобает хорошо ухоженному агрегату. Самое же удивительно было в том, что аккумулятор за пять лет простоя не сдох. Нонсенс, как говорится, фантастика, но факт на фейсе! Лучше бы сдох…
     Короче, добрался Кошарик с относительным комфортом (если так можно выразиться об отечественных авто) и без приключений до бабушки, поставил машину во дворе и где-то на неделю забыл о ней. Не то чтобы на работе замотался. Скорее наоборот. Дума, которая Государственная, «леща» народу подбросила: новогодние каникулы аж на десять дней объявила, вот Кошарик и озверел с тоски и лени, выпал, так сказать, из окружающей действительности.
     Восьмого января Кошарик наконец вспомнил о машине и вознамерился отогнать ее в стойло, то бишь, родной для нее гараж. Да и по Ларисе, между прочим, соскучился… А тем временем…
     Тем временем, вернее, через пару дней после отъезда Кошарика Ларисе восхотелось солененьких огурчиков, и пошла она, невзирая на хляби небесные, что распоясались вовсе уж не по новогоднему, в гараж, на погребице коего хранились запасы всяких консервированных овощей, заготовленных с осени Кошариковой бабушкой, не терявшей надежды на воссоединение молодых.
     Открыла Лариса ворота и… с этого мгновения сюжет закрутился, как бы это поточнее сказать, пинком наизнанку. У Ларисы не сработала соображалка: кроме Кошарика никто не мог без ключей открыть гараж, а, значит, и дергаться не следовало. Она же дернулась. Подала в милицию заявление об угоне!
     Кошарика тормознули на стационарном посту ГИБДД при въезде в город. Попал, короче, мужик. Документы на машину и водительские права с момента разбега оставались у Ларисы, а по сему и доказать ребяткам с автоматами законность своего обладания средством передвижения не было никакой возможности. Наивный Кошарик попытался, конечно, пошебуршиться. Ну так, чисто словесно, что-то там насчет свободы и демократии, однако был закован в наручники и доставлен в ИВС (изолятор временного содержания) при ближайшем РОВД. По пути следования свободу и демократию ему «внушили» по бокам и другим частям организма, на которых не остается визуально наблюдаемых синяков. Правоохранители современные на подобные «внушения» ба-а-льшие доки!
     Освободили Кошарика на третий день с момента задержания. Как ни мечталось органам правопорядка раскрутить уголовное дело со всеми вытекающими из него благами для сотрудников, а пришлось признать казусность ситуации и наложить на временно задержанного всего лишь штраф за управление транспортным средством без соответствующих документов.
     Выйдя на улицу, Кошарик вздохнул облегченно и твердо пообещал самому себе отныне и навсегда, то бишь, никогда не вступать в противоречия с законом. Он еще не знал, во что в ближайшее время обернется его в общем-то невинная (ежели не брать в расчет порядком потрепанные Ларисины нервы) шалость. В общем и целом придавил Кошарик газ и рванул на полусогнутых к Ларисе. Распрямиться и обрисовать грудь колесом не получилось: какая-то сверлящая болячка в левом боку категорически противилась данному волеизъявлению. А тут еще вступила   в силу закономерность, кою в народе прозывают «законом подлости»: у подъезда Кошарик споткнулся и со всего маху приложился больным левым боком аккурат о ребро бетонного порожка. Как говорится, кому хрен, а невезучему всегда два…
     Ближе к ночи Кошарику поплохело настолько, что пришлось вызывать «скорую». Лариса ради любимого не стала жмотиться и вызвала платную. Рассудила так: халявную, то бишь, бесплатную, или, как ныне принято именовать, страховую «скорую помощь» не скоро дождешься, а за собственные денежки, глядишь, и сервис будет подобающий. Короче, приехали. Быстро. И пятнадцати минут не прошло. Пощупали Кошарику живот, посмотрели язык, прикинули температуру и давление – все чин-чинарем! Потом вкололи ампулу анальгина, содрали шестьсот с гаком «деревянных» и укатили.
     С первыми проблесками зари сосед, поднятый перепуганной Ларисой на ноги, доставил Кошарика на своей грузовой «газели» в больницу, где бедному Славке была сделана срочная операция. Врачи констатировали разрыв селезенки, опускание отбитой левой почки, два сломанных ребра и чего-то еще мудреное. В общем, хватило на вторую группу инвалидности.
     Теперь Кошарик безвыездно живет у Ларисы, ибо в случае даже маленькой, однодневной разлуки она пригрозила милому прыгнуть с восьмого этажа. А кому это надо? Сосед-спаситель (вовремя привез в больницу: врачи сказали, еще бы полчасика и в морг) месяца два приставал. Не спускай, мол, ментам, подавай в суд, может, хоть за моральный ущерб компенсацию охлопочешь. Кошарик в конце концов отмахнулся. Это до собственной трагедии он наивный был. Верил в демократию, права человека, социальную защиту и прочие слюняво-жизнерадостные декларации. Верил, покуда почки не отшибли. Теперь не верит. Мало того, твердо убежден, с властью бодаться, что малую нужду против ветра справлять. А ведь какие песни пела и доныне поет эта самая власть…