Легенда о Крестоносице

Владимир Морж
1.
Фигстон сидел у окна своей конспиративной квартиры в Тутауне. Он с увлечением рассматривал в бинокль через окно необозримые тёмно-зелёные болота долины реки Тюрлюлю. На горизонте, сквозь сизый дым, поднимающийся от болот и бесчисленных заводов города виднелись мышиного цвета горы.
Вдруг Фигстон увидел, как по болоту гарцует всадник низковатой вислозадой лошади. И всадник, и лошадь были в средневековых доспехах крестоносцев. От удивления у Фигстона нижняя челюсть опустилась, открывая ровный ряд белых зубов. Надо же! Всадник! На непроходимых болотах!
Фигстон звонко щёлкнул челюстью, закрывая рот. От удара борода Фигстона оторвалась, сквозняк подхватил её и вынес в окно. И она спланировала с восьмого этажа на тротуар прямо под ноги шпика. Фигстон, пытаясь поймать бороду, высунул голову наружу. Но не испугался, хотя шпик уже поднял аксессуар, глянул вверх и заметил знаменитого преступника, которого узнал бы не только без бороды, но и без головы. Шпик даже протрюнькал в свисток особым манером.
Откуда ни возьмись понаехали батальоны полицейских, которые спешно выстраивали свои каре вокруг подозрительного дома. Когда через час здание было окончательно окружено, выпустили следователей. Они наводнили дом и начали начали обыскивать каждую щель. В пылу поисков они не обратили никакого внимания на Фигстона, который всё ещё смотрел, как загипнотизированный, на всадника.
Наконец всадник проехал по болоту в последний раз и исчез из поля зрения Фигстона. Тот очнулся, осмотрелся и увидел, как по его конспиративной квартире снуют следователи. Они уже успели всё перевернуть вверх дном.
Фигстон осторожно, стараясь как можно меньше и плавнее двигаться, протиснулся между двумя дюжими следователями, стоящими в дверях (дабы никто не удрал), а потом так же осторожно добрался в лифте (вместе с другими следователями) до выхода. Он вспомнил последнее, что услыхал в своей квартире, которую покинул: «Ты не видел, что здесь вот стояло, у окна?»

2.
Едва Фигстон оказался на улице, как резко изменил свою тактику. Если все следователи реагировали на быстро двигающиеся предметы, то полицейские не успевают за этими предметами уследить (в силу особого устройства их мозга). Поэтому Фигстон начал беспорядочно бегать возле стройных каре полицейских и наконец нашёл достаточно широкий проход, чтобы суметь смыться.
Едва он успел это сделать, как в этот проход заскакнул громко квакающий синий лягушка-кабриолет начальника следственного комитета. Кордоны полицейских сразу же сдвинулись.
Гипотеиз вылез из кабриотлета. За ним, угодливо изгибаясь, выкарабкался заместитель начальника старший следователь Однольд.
Гипотеиз брезгливо глянул на полицейских и отвернулся. Тут же подошёл начальник полицейского управления Тутауна Брыксис-Фрыксис.
– Мистер Гипотеиз! – начал он. – Вы прибыли как раз вовремя. Вот-вот ваши люди при помощи наших доблестных полицейских поймают злостного преступника и шпиона АДН некоего Фигстона.
– Как, – удивился Гипотеиз, – его ещё не поймали?!
– Да, мистер Гипотеиз, – прямо и правдиво ответил Брыксис-Фрыксис.
– Но, господин начальник, наш агент сообщил мне час назад, что он нашёл бороду Фигстона и видел его морду в окне! Вы возитесь слишком долго!
– Не могу согласиться с вашими словами о долге! Мы действуем по нашим нормативам и не превысили их. Кроме того, не могу согласиться с вашими словами об агенте. Это наш агент, мистер Гипотеиз, видел его в окне!
– Однольд! – произнёс Гипотеиз тихо, но начальственным тоном.
– I am! – рявкнул Однольд и вытянулся в струнку.
– Give me the документы!
– One момент!
Однольд раскрыл объёмистый портфель и вытащил оттуда трубу от граммофона. Гипотеиз заметил это неловкое движение подчинённого и сказал:
– Я думаю, господин следовательный начальник, что здесь не подходящее место для служебных разговоров. Давайте зайдём в дом.
На лифте они поднялись почему-то именно на восьмой этаж, а потом вслед за Гипотеизом, который брезгливо пробирался по коридору, зашли почему-то именно в ту комнату, из которой только что удрал Фигстон.

3.
Представители следственного комитета в лице мистера Гипотеиза и его адъютанта, старшего следователя Однольда с одной стороны и представитель полицейского управления в лице начальника мистера Брыксиса-Фрыксиса с другой стороны остановились посередине комнаты. Из квартиры как крысы с тонущего корабля врассыпную кинулись следователи. Представители сторон уселись за стол.
Однольд сразу же положил граммофонную трубу на стол, а затем из портфеля появился сам граммофон. Однольд присоединил к нему трубу, потом вытащил пластинку с надписью в центре «ST», закрепил её на шпинделе и опустил головку с иглой. Послышался треск, за которым – звуки победного марша, гимна следственного комитета. Когда пластинка проиграла, Однольд смахнул слезу, собрал и спрятал граммофон в портфель.
С минуту стороны сидели молча. Потом Гиптеиз побагровел и негодованием произнёс:
– Однольд!
– I am! – рявкнул Однольд, вскочил и вытянулся в струнку.
– Я вас вышвырну go out!
– За что, my dear начальник? – взмолился Однольд.
– Что ты do?
– I do... I do...
– Вы болван и тупица!
– Yes, my dear начальник!
– Я ведь не зря сказал, чтоб вы give me the документы!
– O my god! One секунд!
И Однольд извлёк из объёмистого портфеля граммофонную трубу.
Вскоре, после трубы и граммофона с пластинкой на столе появились несколько фотографий и папка с бумагами.
– Вот полюбуйтесь, мистер из police! – сказал Гипотеиз. – Вот это – снимок моего агента на фоне этого самого здания. Вот фото окна, в котором хорошо виден Фигстон. Вот фото Фигстона с бородой и открытым ртом. Отличные зубы. Вот – снимок падающей бороды. А вот – борода в руках моего агента.
Брыксис-Фрыксис задрожал мелкой дрожью.
– Что with you? – участливо спросил Гипотеиз. – Вам плохо от этого известия?
– Это я так смеюсь, – начальник полиции задрожал крупной дрожью.
Мистер Гипотеиз нашёл такое поведение начальника неподобающим, недоуменно пожал плечами и произнёс:
– Я not see здесь ничего смешного. Ведь это – лишнее доказательство чрезвычайной оперативности следственного комитета.
Мистер Браксис-Фрыксис угомонился, взял снимки в руки и просмотрел их заново.
– Удивительно! – сказал он. – Какие прекрасные снимки! Это делал ваш человек?
– Of couse! Вы думаете, что мы относим печатать снимки в фотоателье? – съязвил Гипотеиз.
– Но ведь это – фотография моего полицейского шпика в форме! Видите неподражаемый гороховый оттенок?
– Вы так думаете? – произнёс мистер Гипотеиз, забрал фотографии из рук начальника полиции, достал лупу и начал более внимательно рассматривать изображение. – Очень похоже, что ткань для формы полицейского шпика... Чёрт возьми! Кто придумал эту одинаковую для всех форму! Одень меня в неё, и вы примете меня за своего...
– Несомненно.
Гопотеиз еще немного подумал, встал и патетически сказал:
– Я рад, что наши и ваши, – тут начальник следственного комитета слегка поклонился в сторону начальника полиции, – люди в самых ответственных моментах находятся в самых горячих точках вместе, рука об руку несмотря на разные цели и средства и успешно ловят преступников! Позвольте мне первому поздравить вас и в вашем лице всю police города! – Гипотеиз подал мистеру Брыксису-Фрыксису благородную руку.
И Однольд поставил пластинку с гимном полиции Тутауна.

4.
Гипотеиз и Брыксис-Фрыксис разглядывали дали, которые так недавно разглядывал неуловимый преступник. Им было нетрудно установить, что Фигстон смотрел именно из этого окна и именно в то самое место на болотах.
– Прекрасный вид! – произнёс Брыксис-Фрыксис.
– О, yes, my мистер из police! При всём моём отрицательном отношении to mister Фигстон, я не могу отказать ему в признании его вкуса относительно выбора конспиративных apartments!
– Вы правы. И этим, как вы выразились, вкусом мы сможем воспользоваться в следующий раз.
– Точно! В прошлый раз он выбрал такую комнату, в которой the windows выходили на Президентский дворец. Я часто наблюдал его бороду, когда ожидал приёма у президента. А в другой раз его окна выходили на набережную river Тюрлюлю. Изумительнейшее зрелище to be! Я видел его бороду, когда катался на прогулочной яхте.
– А как вы думаете, господин Гипотеиз, что Фигстона так заинтересовало на болотах?
– Суда по фотографии он удивился виду именно того участка this swamps. Но что это? Смотрите! Look to the этот всадник! He is сумасшедший!
– Но зато какая изумительная выездка у лошади! – позавидовал полицейский.
И в самом деле, по болотам опять скакал крестоносец в средневековых латах. Теперь в руках он держал меч, предварительно вынутый из ножен. Всадник подгонял лошадь эти мечом, бия её этим холодным оружием плашмя. И лошадь действительно ускорила бег, перескакивая с кочки на кочку.
Представители власти, как и преступник, тоже открыли рты от изумления.
– Это какой-то кошмар! – сказал мистер Гипотеиз, когда смог закрыть рот.
И в этот момент в комнате взорвалась бомба. Посыпались осколки штукатурки, дерева и пластика, вознеслись в воздух фотографии. Через несколько минут, когда рассеялась пыль, полицейские и следователи нашли на месте взрыва живыми Гипотеиза с граммофонной трубой на голове, Однольда, висящего на люстре и Брыксиса-Фрыксиса, крутящегося на штыре граммофона.

5.
Фигстон осторожно пробирался вдоль стены по пустынной ночной улице Тутауна. Ему нужно было срочно попасть в свою другую конспиративную квартиру. Вдруг он услышал быстрый цокот копыт.
Фигстон испуганно оглянулся и увидел всадника, который летел на преступника с длинной турнирной пикой. Фигстон с ужасом прижался к стене и ждал, когда его нанижут, как жука на булавку. Но всадник ловко остановил лошадь, копьё упёрлось в живот преступника.
– Ой-ёй-ёй! – сказал Фигстон.
– А, ты испугался!
– К-кто вы?
– Я — крестоносец! А это — моя любимая лошадь Крестоносица! Ты видишь у неё на груди крест?
И вправду, на груди и лошади, и всадника был нарисован синий крест, обвитый жёлтой змеёй.
– Не дрожи!
– М-мне холодно!
– Тогда пойдём, друг мой, в ад! Там тепло! Мой долг – помогать заблудшим! – рыцарь ткнул Фигстона копьём, и он побрёл.
За спиной он слышал мерный цокот копыт. Иногда, когда Фигстон приостанавливался, чтоб убить назойливого комара или зашнуровать сандалии, всадник незамедлительно колол его. Так они долго куда-то шли по пустынным Тутаунским улицам. И по пути не было ни одного прохожего, ни одного полицейского, ни одного шпика! Как будто город был заколдован. Фигстон был так напуган, что с радостью отдался бы в руки полиции, лишь бы вырваться из рук этого призрака. Но что оставалось делать преступнику? Так они долго шли, пока впереди не замаячило какое-то полицейского отделение.
Издалека, с главной площади Тюрлюлю донёсся тройной звон башенных часов. И цокот копыт лошади перестал быть слышным! Фигстон остановился. И копьё не упёрлось ему в спину! Фигстон обернулся. Всадник таинственным образом исчез! И вдруг откуда-то из под земли совершенно явственно Фигстон услыхал цоканье копыт и леденящий кровь в жилах хохот всадника. Последнее, что он услышал, это завывающий голос: «Сдайся, иначе я тебя поколочу!»
Фигстон испугался так, что понёсся к полицейскому участку арестовываться. Но тут ноги ему отказали, подкосились, и Фигстон грохнулся на мостовую. А под землёй всё ещё слышалось удаляющееся цоканье копыт лошади Крстоносицы.
Когда звуки стихли, Фигстон сказал:
– Какого чёрта я буду сдаваться?
Он судорожно глотнул воздуха и огляделся. О чудо! Он находился рядом с новой конспиративной квартирой, которую он снял в одном здании с полицейским участком. Вдруг дверь участка отворилась, и в прямоугольник света стали выходить люди в форме. «А! – подумал Фигстон. – Когда вы нужны, вас не дождёшься!» И он шмыгнул в подъезд дома.

6.
Фигстону плохо спалось. Ему всё время снился ужас со всадником. И во сне ему снизошла свыше легенда о Крестоносице.
«В давние времена на берегу широкой и полноводной реки Тюрлюлю построил свой замок барон Свистон...» И так далее до тех пор, пока «...С тех пор гербом барона стал крест, обвитый змеёй. С тех пор барон Свистон рыщет по земле, под землёй, в воде и в воздухе в бесконечных поисках на своей верной лошади Крестоносице».
После того, как последнее видение этого ужасного сна промелькнуло в голове Фигстона, он проснулся. Он судорожно отыскал в портфеле свой «Кровавый дневник» и пролистал его от корки до корки. Нет, кажется, Свистона он не убивал. И ни одного барона тоже. И лошадь тоже.
А было бы здорово, если бы за ним гонялся призрак, а не эти тупые сотрудники полиции!
Только подумал так Фигстон, как услышал трели полицейских свистков. Он соскочил с кровати и выглянул в окно. Дом был окружён. За полицейскими стояли начальники: возле армейской жабы-джипа Брыксис-Фрыксис, а возле лягушки-кабриолета – мистер Гипотеиз со своим адъютантом Однольдом с портфелем в руках.
Фигстон заметался по комнате, натягивая на себя одежду. «Да, соседство полицейского участка не оправдало своих надежд. Кто же меня выдал?» – лихорадочно соображал он.
Фигстон выскочил в подъезд. Где-то  внизу топали по бетону лестничных проёмов сапоги полицейских. Где-то внизу осторожно шаркали сандалии шпиков. «Поумнели, – подумал Фигстон, – решили действовать сообща!» Фигстону ничего не оставалось, как  воспользоваться запасным выходом и он кинулся к мусоропроводу.
Через несколько мгновений он выкарабкался из контейнера с мусором и спрятался за ним. На Фигстоне была отличная маскировка: шкорки от колбасы и бананов, вымазан он был во всякую разноцветную гадость с неприличным запахом. Этот запах не мог удалить даже мощный вентилятор, крутящийся в отверстии в стене.
В двери защёлкал замок. Сейчас сюда проникнут полицейские дубоголовы, и он будет пойман! Но у Фигстона было ещё несколько способов скрыться. Например, он мог замаскироваться под кучу мусора. Но Фигстон решил не искушать судьбу, открыл канализационный люк и спрыгнул вниз. Крышка захлопнулась. Спасён!

7.
Дверь открылась и на пороге мусорной показался Однольд. Он зашёл в конуру, огляделся и принюхался. Прямо перед ним стоял контейнер с мусором. Над ним висел широкий раструб трубы мусоропровода. Роились мухи. Неприлично несло зловонием.
Однольд вытащил из портфеля ярко-жёлтый флакон с пульверизатором и начал разбрызгивать его содержимое по мусорной.
Сразу же запахло ананасами. Мухи валялись на полу кверху лапками. И тогда в конуру спустились мистер Гипотеиз, заткнув нос салфеткой, и мистер Брыскис-Фрыксис. Они подошли к контейнеру.
– Именно сюда должен был упасть Фигстон! – сказал Однольд. – Наши люди слышали, как он катился по трубе.
– Так где же он?
Ответить никто не успел. Где-то наверху с громким скрежетом откинулся люк мусоропровода. Чей-то голос приглушённо сказал: «Давай бомбу! Если Фигстон там, ему будет плохо!»
Через несколько минут после взрыва, когда весь мусор осел на полу, полицейские и следователи нашли на месте взрыва живыми Гипотеиза с граммофонной трубой на голове, Однольда, торчащего из раструба мусоропровода, и Брыксиса-Фрыксиса, крутящегося на штыре вентилятора.

8.
Фигстон шлёпал ногами по нечистотам в канализационном коллекторе. Он осторожно ощупывал стены, надеясь отыскать выход. Коллектор был построен очень давно, давно не приводился в порядок. Фигстор поцарапал руки об острые камни стен, несколько раз цеплялся на «сосульки» висящие с потолка. Постепенно становилось суше. Видно, труба уходила из низины, и здесь воды смывали нечистоты.
Фигстон слышал взрыв. Он подумал, что это ему отрезают пути отхода, потому что огромный кусок потолка обрушился вниз и перекрыл пути назад. И преступнику ничего не оставалось, как двигаться только вперёд. Было сумрачно, неверный свет из сливных люков почти не давал возможности что-то разглядеть.
И вдруг Фигстон увидел впереди настоящий сноп света: наверное, в канализацию заглянуло солнце. Преступник поспешил вперёд в надежде, что тут точно найдёт способ выбраться наверх. На полу, прямо в середине светлого пятна отлично отпечатался след от копыт лошади! И тут Фигстон испугался, лихорадочно осмотрелся, но пути наверх не было: через сливное отверстие он бы не пролез ни за что! Пришлось идти опять вперёд.
Он прошёл уже несколько узких боковых ответвлений, как вдруг до его слуха донеслось цоканье копыт. Преступник так и сел в дерьмо. Он увидел, как впереди из-за поворота выглянула лошадь, помахала головой и сказала:
– Он здесь, этот убийца!
– Нет! Нет! Я вас не убивал! – заорал Фигстон. Он испугался так, что впал в ступор. Раздалось радостное ржание, и леденящий душу гулкий жуткий хохот разнёсся по вонючей трубе канализации.
Лошадь вышла из-за поворота. Фигстон вдруг осознал, что сейчас его убьют точно. Он узнал этого страшного всадника и его знаменитую лошадь Крестоносицу. Ошибиться было невозможно! Только один всадник и одна лошадь были с гербом на груди: крест, обвитый змеёй!
Всадник медленно подъехал к сидящему в луже Фигстону, тронул его копьём:
– Ну, вставай и иди! – приказал барон Свистон.
Фигстону было всё равно. Он жаждал только скорой смерти. И он поднялся и, спотыкаясь, пошёл вперёд. Почти машинально он бормотал:
– Только я не убивал баронов и лошадей. Я их не убивал. Я их...
– Рассказывай сказки! – прервал его жуткий голос Свистона.
– Я и в глаза не видел вашего замка...
Они шли и шли.

9.
Впереди опять загорелся солнечный свет. И вдруг Фигстону очень захотелось жить. Он бросился вперёд, увидел ступени железной лестницы, ведущей вверх, с быстротой юнги взлетел по ней наверх, откинул решётку люка и вырвался на свободу.
– Проклятье! – донеслось до него из-под земли. Фигстон опять испугался, но теперь испуг только придал ему сил, и он бросился бежать.
– Стой, стрелять буду! – вдруг услышал он. Эти слова ошарашили преступника и он оглянулся. Барон бежал за ним, скидывая на ходу доспехи, размахивая пистолетом. А из люка уже наполовину вылезла лошадь Крестоносица.
Фигстон припустился во всю мочь. Его терзала одна мысль: «Всё равно догонит на лошади!». И вот он услышал цокот копыт по камням. Но какой-то очень странный. Так лошади не бегают!
Он обернулся ещё раз. И увидел, что рыцарь сбрасывает с себя шлем с рогами. Он был одет под доспехами в лёгкий спортивный костюм и кроссовки. А лошадь бежала на двух ногах. И лошадиного в ней были только копыта и голова. Зато вместо передних ног у лошади были вполне человеческие руки с пистолетом.
– Стой! – орал барон.
Фигстон больше от удивления, чем от приказания, остановился. Барон Свистон скинул с себя шлем с рогами. На солнце ярко блеснула плешь в форме буквы «Х». А лошадью, когда она освободилась от головы, оказался Катет.
Фигстон упал на тротуар и начал смеяться. Он смеялся так, что подбежавшие сыщики оторопело смотрели на него и ничего не предпринимался для его задержания. Спрятавшиеся испуганные прохожие выглядывали из дверей домов, из кустов и даже из крон деревьев. Никто ничего не мог понять.
– Что это с ним? – спросил Абсцисс.
– Кто его знает! – ответил Катет.
Тут Фигстон, захлёбываясь от смеха, проговорил:
– Ка-а-атет! Ка-а-атет! Ло-о-ошадь Кресто-о-о-но-о-осица! Ха-ха-ха! – приступ продолжался.
Первым не выдержал Абсцисс. Сначала он прыснул, а потом упал на траву рядом с Фигстоном и начал, смеясь, кататься. Катет надулся. Но когда Абсцисс предложил пожевать травки, не удержался сам.
Они смеялись и смеялись. У них даже заболели челюсти и затылки. И народ вокруг смеялся: эти обмазанные дерьмом люди смеются так зажигательно, что удержаться было невозможно..
Наконец. Абсцисс прекратил смех и сказал:
– Фигстон! Вы арестованы!
Поднялся и Катет. Они осмотрелись. Фигстон удрал.

1 августа 1979, июнь 2017
Печатается по изданию П.Бройлер. Легенда о Крестоносице. Издательство «Женька телеграфъ», Путаун-79.