Глава двадцать восьмая
Наконец, стационарное лечение, как и насыщенная больничная светская жизнь, подошли к концу. В пятницу меня выписали с длинным списком рекомендаций по лечению и не менее длинным списком добрых пожеланий от персонала. Гриша тут всех просто обворожил галантным обхождением и трепетным отношением ко мне. Надо сказать, и мои незыблемые принципы пошатнулись. Я так к нему привыкла, что когда он отсутствовал, чувствовала себя не в своей тарелке. В голову стали закрадываться предательские мысли. А не послать ли к черту расследование и все, что с ним связано? Сколько можно терзаться?
Оставив за собой россыпь из цветов и коробок с шоколадными конфетами, Гриша повел меня к автомобилю. За эти дни мы с ним очень сблизились, иногда и слова были не нужны, достаточно было взгляда или прикосновения. Но откровенный разговор так и не состоялся, хотя Гриша не раз вплотную подводил нас к нему. Иногда обстоятельства мешали, а то я замыкалась в себе. Мне хотелось продлить этот период полного единения. Неизвестно, какими станут наши отношения после того, как маски будут сняты. Неужели я не заслуживаю хотя бы маленького кусочка счастья?
Счастье. Долго ли продлится счастье, построенное на обмане и самообмане? И все-таки я радовалась жизни. Ведь я была всего в одном шаге от того, чтобы ее лишиться. Яркое августовское солнце ласково пригревало, ветер шевелил волосы. Сегодня с меня сняли повязку, заклеив шов узкой полоской пластыря. С помощью медсестры я даже вымыла голову, что добавило мне хорошего настроения. В общем, я чувствовала себя на все сто, стараясь не замечать привычную головную боль и легкое головокружение. Врач предупредил, что еще некоторое время мне придется мириться с этим.
- Как ты? – заботливо поинтересовался Гриша, распахивая передо мной дверцу автомобиля.
- Прекрасно! – искренне отозвалась я.
Он не выдержал и поцеловал меня, а я рассмеялась.
- Я веду себя глупо? Как мальчишка?
- Нет. Да.
- И что это означает?
- Это ответы на твои вопросы. Нет – не глупо. Да – ведешь себя, как мальчишка.
Он тоже рассмеялся, а я вдруг подумала, что мое веселье отдает нервозностью или даже истеричностью. Я прощаюсь с очень важным этапом своей жизни. Мне больше не увернуться от его вопросов, в поместье ему никто не помешает припереть меня к стенке. Да у меня и сил не осталось для сопротивления. Тем временем мы въехали в ворота, которые были предупредительно распахнуты. Не притормаживая возле старого дома, автомобиль двинулся дальше.
- Гриша, ты что, забыл, где я живу?!
- Я все помню. Теперь ты будешь жить в новом доме. Мать с самого начала должна была тебя там поселить. Но тогда она не знала тебя и решила, что так будет лучше. Пора исправить ее ошибку.
- А меня ты спросил?! – возмутилась я.
- Нет, и не собирался. Я слишком долго шел у тебя на поводу, и куда это нас завело? – В тупик. Пора из него выбираться. А вот, в какой комнате ты будешь жить, - коварно улыбнулся он, - в моей или в соседней, решать тебе.
Я чувствовала себя загнанной в угол и просто кипела от возмущения. Тем временем автомобиль остановился возле нового дома, и Гриша помог мне выбраться. На крыльце нас ждала хозяйка с радостной улыбкой на лице. Гриша подтолкнул меня к ней, и вскоре я оказалась в ее объятиях.
- Слава Богу, ты дома! – выдохнула она.
«Ты!». Она говорила мне «ты»! И фактически свой дом назвала моим домом! Похоже, они уже все решили за меня. Наверное, такое самоуправство мне бы даже понравилось, если бы я не держала камня за пазухой. Но во что превратятся их расположение и гостеприимство, когда они все узнают? А они все узнают, и очень скоро. Я и так затянула с откровенным разговором. Ксения Николаевна отстранилась и внимательно всмотрелась в мое ошарашенное лицо. Затем ее губы растянулись в улыбке.
- Наталья Родионовна, вы позволите мне говорить вам «ты»?
Она подсмеивалась над собой, над всей ситуацией в целом, и эта ее черта была для меня совершенно новой. Вообще, за время нашего знакомства мое мнение о Ксении Николаевне, как и о других членах этого клана, не раз менялось. Прямо, как в калейдоскопе. Чуть повернешь трубочку – и картинка совсем другая. Интересно, сколько еще раз она изменится, прежде чем я исчезну отсюда?
Меня поселили в симпатичной спальне рядом с Гришиной комнатой. Радушная хозяйка дала мне свой халат из плотного шелка. Расцветка из различных оттенков сиреневого цвета радовала глаз. У меня никогда не было таких роскошных вещей. Ксения Николаевна сообщила, что все мое имущество пока в старом доме. Она взяла оттуда только то, в чем я приехала из больницы – чистое белье и зеленое платье, в котором я была на дне рождения Матюшки, решив, что мне будет приятнее собирать вещи самой.
Я благодарно ей улыбнулась, а где-то на задворках сознания промелькнуло: «Ключ. Письмо». Боже, неужели я собираюсь продолжать свою вендетту? Думать об этом не было сил, я чувствовала себя слишком усталой. Ксения Николаевна это заметила и, взяв сына за руку, вывела из комнаты со словами: «Наташе нужно отдохнуть. Встретитесь за обедом». Я быстро переоделась и уснула, едва голова коснулась подушки.
Проснувшись, не сразу сообразила, где нахожусь, а когда все вспомнила, меня прошиб холодный пот. Как я это допустила? Теперь мое изгнание будет еще более болезненным и позорным. А в том, что и Гриша, и Ксения Николаевна от меня отвернутся, когда все узнают, я не сомневалась. Что бы там ни было в прошлом, в настоящем я вела себя, как настоящая предательница. Только мама никогда бы от меня не отвернулась, что бы я ни сделала, как не отворачивалась от Насти, пришло мне в голову, и боль от ее потери в очередной раз накрыла меня с головой. Это помогло мне быстро покончить с угрызениями совести, затем мысли сделали крутой поворот. Мое не слишком благородное поведение было вынужденным, оно обусловлено его поступками, что меня в какой-то степени оправдывает.
Именно в этот момент появился Гриша.
- Проснулась? Отлично, - ласково улыбнулся он. - Через двадцать минут наш первый семейный обед.
Мое сердце загрохотало, как паровой молот, а он тем временем сел на кровать и, наклонившись, поцеловал меня в губы. Я была ни жива, ни мертва – не могла ни оттолкнуть его, ни ответить на поцелуй. Гриша отстранился и нахмурился.
- Ты доведешь меня до инфаркта. Что опять не так?
- Нам нужно поговорить, - прохрипела я.
- Я давно этого хочу. После обеда сходим за твоими вещами, а потом уединимся и поговорим.
- Зачем тянуть?
Он вскочил.
- Ты думаешь только о себе! Мать организовала праздничный обед в честь твоей выписки из больницы. Я давно не видел ее такой счастливой. Сбылась ее заветная мечта. Ее непутевый сын наконец-то влюбился, да еще в девушку, которую она не просто одобряет, а которую готова считать своей дочерью. – Я потрясенно молчала, а он продолжал свою обличительную речь. – Я слишком долго позволял тебе играть моими чувствами, но так поступать с матерью не позволю! Мы вовремя появимся в столовой, и будем вести себя, как влюбленные голубки. Затем сходим за вещами…
- Нет! – вскричала я. – Сначала поговорим.
Он бросил на меня настороженный взгляд.
- Как скажешь. Насчет обеда согласна? – Я кивнула.
Небрежно кивнув мне, он вышел, а я стала приводить себя в порядок. Взглянув на результаты своих трудов, я выдавила кривую улыбку. Похудевшая, бледная, да еще в зеленом платье, я напоминала худосочное растение, пробившееся сквозь асфальт в тени старого дома. Завершал неприглядную картину затравленный взгляд. Стоя перед зеркалом, я попыталась хотя бы это исправить. В какой-то степени мне это удалось.
В столовую я вошла бодрым шагом, научившись справляться с легким головокружением. Гриша с матерью стояли возле окна и, услышав звук моих шагов, повернулись и улыбнулись. Они сделали это синхронно, что вызвало у меня искреннюю улыбку. Гриша сразу подошел ко мне и, чмокнув в щеку, усадил за стол рядом с собой. Обед оказался очень вкусным. Я старалась не думать о будущем, сосредоточилась на текущем моменте, что позволило мне отдать должное изысканным блюдам. Разговор был легким, без подводных течений и, большей частью, касался того, как мне побыстрее встать в строй. Лишь, когда Гриша упомянул, что уже выяснил, в какой клинике находится лучший томограф в городе, я немного напряглась. Он планировал пройти обследование на следующей неделе, а я подумала, что еще неизвестно, где окажусь к тому времени.
Когда обед закончился, Гриша сообщил матери, что мы решили прогуляться.
- Только далеко не ходите, - заботливо напутствовала она, - погуляйте возле дома. Наташа еще слишком слаба.
В прихожей Гриша набросил мне на плечи чью-то легкую курточку. Утром по-летнему сияло солнце, а сейчас затучило и повеяло осенней прохладой. Я пребывала в каком-то заторможенном состоянии, почти ничего не чувствуя. Вскоре мы уже сидели на скамейке, окруженной сиреневыми кустами. Сирень давно отцвела, но это место по-прежнему оставалось очень красивым и уютным. Я попыталась сосредоточиться на предстоящем разговоре.
- Нас здесь никто не подслушает? – поинтересовалась я, вспомнив, как Гриша подслушал мой разговор с Димкой.
- Все настолько секретно?
- Да.
Гриша с самым хмурым видом, который только можно представить, встал, осмотрелся, потом обошел кусты.
- Все чисто, - бросил он, вернувшись. - Хочешь, пойдем в твою комнату?
- Нет, лучше здесь.
Он сел, развернувшись ко мне и не спуская с меня глаз, таких синих и таких серьезных. Я тоже не могла отвести от него взгляда.
- Наташа, хватит играть в молчанку. Говори.
На меня будто ступор напал, я не знала, с чего начать, а он все больше нервничал.
- Не знаю, какие тараканы поселились в твоей голове, но я ни в чем перед тобой не виноват! Единственное прегрешение, которое могу припомнить – это то, что слишком быстро тогда уехал из Артемьевска, но я тебе все объяснил. Мне нечего к этому добавить.
Я продолжала молчать, любуясь им и прощаясь. Сейчас все будет кончено. А он тем временем продолжал строить гипотезы.
- Может, дело не во мне, а в тебе? Пойми, милая, что бы ни произошло в твоем прошлом, оно не имеет к нам никакого отношения. Или… , - его голос понизился, - дело касается твоего здоровья? Ты не можешь иметь детей? – Я была так изумлена его предположением, что на время онемела. – Поверь, это ничего не меняет, - горячо заверил он. – Если захотим, то усыновим…
Голос ко мне, наконец, вернулся, да и не только голос, а способность действовать. Я схватила его за руку.
- Гриша, насколько мне известно, с моим здоровьем все в порядке, разве что теперь появятся проблемы с головой.
- С головой разберемся. Но что мешает нашим отношениям? Ведь что-то тебе мешает?
- Да. И очень многое. – Предваряя его возражения, я выставила вперед руку. – Обещай ответить мне на некоторые вопросы, не задавая встречных, и ничего не комментируя, и я все тебе объясню.
Он невесело усмехнулся.
- Что еще мне остается? Обещаю.
Я быстро приступила к делу, выстреливая вопросами.
- Как ты относился к моей сестре? Любил ли ее когда-нибудь по-настоящему?
Не только лицо, но и весь его облик выражал полное недоумение. Неужели он не сопоставил факты и не догадался о том, что Настя была моей сестрой? Он ведь видел кулон. Ну, не настолько же он глуп!
- Я не был знаком с твоей сестрой, - решительно заявил он. - Я только на днях узнал о ее существовании. Ее ведь Настей звали? Среди моих знакомых не было Насти Найденовой.
- Она не Найденова, у нас разные отцы. Ее фамилия Соловьева.
Я не спускала с него глаз, но он выглядел совершенно невозмутимо – ни лишних жестов, ни метания в глазах.
- Соловьевой Насти тоже не припомню. Ты знаешь, что я раньше был музыкантом? – Я кивнула. – В тот период у меня была очень бурная жизнь – концерты, выступления в клубах, гастроли и сотни, если не тысячи, знакомых, о которых я забывал на следующий день. Если среди них и была Настя Соловьева, то я не помню.
- А ты ищи не среди шапочных знакомых, - недобро усмехнулась я, - а среди самых близких.
Он не задержался с ответом.
- Среди близких знакомых Насти Соловьевой точно не было!
Я не понимала, как можно отпираться от очевидного. Мой допрос пока ничего не дал. Тупик! Ладно, попробую зайти с другой стороны.
- Гриша, ты когда-нибудь был владельцем или совладельцем модельного агентства?
- Нет!
Решительный и однозначный ответ. Что дальше?
- Насколько мне известно, ты помог Виктору начать бизнес.
- Откуда тебе и об этом известно? – Я укоризненно на него посмотрела. – Ладно, никаких встречных вопросов и комментариев. – Я действительно ему помог, дал денег взаймы. Он предложил мне партнерство, но я тогда начинал свой бизнес и не хотел ввязываться во что-то другое, тем более в такое. Агентство продавалось в срочном порядке и по выгодной цене, поэтому я его выручил, но предупредил, что вскоре мне деньги понадобятся самому. Он собирался за это время подыскать партнера. Долго и далеко искать не пришлось. Неожиданно его предложением заинтересовался мой старший брат, так что через полгода Виктор вернул мне долг.
Смутные догадки закопошились в голове, и я еле слышно выдавила:
- Ты сказал, что Петр стал партнером Виктора, но ведь он живет в Москве.
- Тогда он жил в Питере. Брат перебрался в Москву около четырех лет назад. Женился на москвичке. Ее отец там какая-то шишка. Он и помог зятю устроиться в Министерство Культуры. Дела у него идут хорошо, и он бодро поднимается по карьерной лестнице.
У меня в голове пронесся какой-то вихрь, сердце забилось у самого горла. Старший брат. Петр. Красавец-мужчина. ОН – это не Гриша, а Петр. Настя познакомилась с НИМ около десяти лет назад, наверное, тогда ОН был вообще неотразим. И совладельцем мерзкого агентства тоже был Петр, а не Гриша. И все-таки какие-то сомнения еще оставались. Не в силах справиться с эмоциями, я прикрыла глаза и откинулась на спинку скамьи. Гриша сразу забеспокоился.
- Может, на сегодня хватит вопросов? Тебе надо отдохнуть.
- Нет. Продолжим. Скажи, ты был знаком с любовницей брата по имени Настя?
Гриша в лице переменился. Даже не могу описать словами, какое выражение на нем появилось.
- Да. Несколько раз пересекались в общих компаниях. Один раз даже пообщались. Блондинка с голубыми глазами. Очень красивая. Как я понимаю, она была твоей сестрой. Но я никогда не интересовался ее фамилией. Вы с ней совсем не похожи.
- Она очень похожа на маму, а наша мама была настоящей красавицей.
На глазах выступили слезы, и тут до меня окончательно дошло, что Гриша не был Настиным любовником и, вообще, ни в каких мерзостях не замешан. Значит, мои инстинкты и на этот раз не подвели. Меня охватил такой восторг, что я бросилась ему на шею и прижалась к его губам. Он не растерялся, не стал ничего выяснять, а ответил мне еще более пылко. Мы самозабвенно целовались. Я заметила, что мы стоим, только когда ощутила, как наши тела просто впечатались друг в друга. Голова кружилась, в висках стучало, сердце билось, как сумасшедшее, но мне было так хорошо, как никогда прежде.
Гриша подхватил меня на руки и понес к дому. Я пискнула, что и сама могу идти. Вместо ответа Гриша в очередной раз поцеловал меня. Мы вошли через гостиную и в коридоре столкнулись с Ксенией Николаевной.
- Наташа плохо себя чувствует? – всполошилась она.
- Наташа очень хорошо себя чувствует – радостно сообщил Гриша, - а я еще лучше. Мама, не жди нас к ужину. Потом я сам что-нибудь раздобуду на кухне.
В этот вечер мы стали близки. Едва очутившись в его комнате, я сразу поняла, что назад хода нет. Не то, что его и в самом деле не было, просто я не хотела его искать. Я находилась именно там, где хотела и где должна была быть. Рядом с мужчиной, которого люблю, и который любит меня. Меня смущало лишь то, что я не все ему рассказала. Я попыталась начать разговор, но Гриша не дал.
- Ведь ты не все обо мне знаешь, - настаивала я. – Тебе это может не понравиться.
- Все равно это ничего не изменит, - уверенно заявил он, укладывая меня на свою постель. – Я люблю тебя. Ты любишь меня. Вот что важно.
За ночь я не раз куда-то проваливалась, а затем вновь взмывала к небесам. Меня даже потянуло на патетику. Слова, при которых я криво усмехалась, читая любовные романы, о том, как две унылые половинки, слившись воедино, обретали полную гармонию, теперь были наполнены смыслом. Причем, сливаться воедино можно было не только телесно, но и духовно. Глядя друг на друга, даже если находились на некотором расстоянии, мы тоже ощущали гармонию единения. Конечно, гармония бывала наиболее полной, когда и телесное, и духовное шли рука об руку. Вот как я стала изъясняться после первой ночи любви.
Ночью мы с Гришей не разговаривали, если не считать ласковых слов и признаний в любви. Зато утро началось с весьма щекотливого вопроса:
- Почему ты мне не сказала, что невинна?
- Забыла.
Гриша так расхохотался, что я не выдержала и тоже стала хохотать. Мы долго не могли успокоиться, а когда успокоились, я объяснила, что имела в виду. В тот момент я просто не думала о своей невинности, это не имело никакого значения и ничего не меняло.
- Но ты ведь собиралась замуж за Диму…
- И что?
- И ничего, - опять рассмеялся он. – Тема закрыта. Спасибо тебе и судьбе. Ты – моя, отныне и во веки веков.
- А ты мой!
- Целиком и полностью, - с готовностью подтвердил он.
К завтраку мы вышли только в двенадцать, и Ксения Николаевна, довольно поглядывая на нас, присоединилась к нашей трапезе.
Глава двадцать девятая
Я наслаждалась жизнью вплоть до той минуты, пока Гриша не предложил отправиться в старый дом за моими вещами.
- Нет. Сначала нам нужно поговорить.
- Опять двадцать пять, - с раздражением произнес он. - Какая разница, что сначала сделать?
- Большая. Может, после нашего разговора ты захочешь, чтобы я уехала отсюда.
- Не пугай меня, - нахмурился Гриша. – Я даже представить не могу, что такое ты могла совершить, чтобы это отвратило меня от тебя. Разве что, пила кровь невинных младенцев.
- Этого я не делала.
- Тогда все остальное я заранее прощаю.
- Не торопись. Ты можешь передумать. А в старый дом мы все-таки заглянем. Мне нужно кое-что проверить.
Мы молча направились к моему прежнему месту жительства. Войдя в комнату, Гриша остановился у порога, а я открыла шкаф и сунула руку в карман старой толстовки. Ключ был на месте. Я протянула его Грише.
- Интересный ключик, - задумчиво произнес он. – Какую дверцу он открывает?
- Это ключ от сейфа.
- Неужели ты грабительница? – приподнял он бровь. – И в сейфе хранится еще одна шкатулка с драгоценностями или даже сундук?
- Я не грабительница, и в сейфе хранятся не драгоценности, а несколько листов бумаги и флэшка.
- Какая-то зловещая тайна? – нахмурился он.
- Да. Я открыла очень мерзкую тайну, - и, набрав в грудь побольше воздуха добавила: - и была готова пожертвовать благополучием всего вашего клана, чтобы наказать преступников.
Гриша явно ничего не понимал. Тогда я повторила, четко выделяя каждое слово: «Я была готова пожертвовать благополучием всего вашего клана, чтобы вывести на чистую воду некоторых его членов! То есть публично опозорить!» Гриша молчал.
- Ну как, теперь можно с вещами на выход? – не выдержала я.
Он встрепенулся и резко притянул меня к себе.
- О чем ты говоришь?! Я так люблю тебя, моя милая, что не променял бы нашу ночь на все тайны мира. Одного не понимаю – почему ты раньше мне обо всем не рассказала?
Я нервно рассмеялась.
- Да потому, что до вчерашнего дня ты был одним из главных подозреваемых!
Гриша выглядел таким растерянным, каким я его еще не видела.
- Как я понял, после вчерашнего допроса ты сняла с меня обвинения. Но в чем ты меня подозревала? В том, что я был любовником твоей сестры? Слава Богу, этого не было. Но разве обычную бытовую ситуацию можно назвать зловещей или мерзкой тайной?
- Нет. Хотя я очень рада, что вы не были любовниками.
- Тогда, в чем дело? Это как-то связано с Витькиным модельным агентством?
- Да. Я все тебе объясню, но только не здесь. Давай поедем на Волшебный луг.
- Волшебный луг? Где это?
- Там, где записывали концерт Рахманинова.
- Тебя Виктор туда возил?
- Да, меня и Ксению Николаевну.
- Тогда я знаю, где это. В детстве мы здесь все окрестности облазали. Пойдем.
Перед уходом я достала из шкафа чемодан. Письмо оказалось на месте, в потайном кармане. Видимо, преступника что-то вспугнуло, и обыск был проведен не очень тщательно. Я перевела дух и сунула письмо в карман куртки.
- Что это? – поинтересовался Гриша.
- Настино письмо. Потом прочитаешь. С него все и началось.
- А что делать с ключом?
- Пусть у тебя останется. Боюсь его потерять. У меня теперь даже сумочки нет.
- Все у тебя будет, и очень скоро. – И без всякого перехода: - Когда ты выйдешь за меня замуж?
Ну, что за человек? Разве так делают предложение любимой девушке? И что за постановка вопроса – когда? Я вообще еще не давала своего согласия на брак, а он так ведет себя, будто все давно решено. Я так ему и сказала. А он так удивился!
- Неужели ты хочешь, чтобы я, как дурак, плюхнулся на колени и все такое прочее?
- Да, очень хочу. И плюхаться надо на одно колено, а не на оба. Имей в виду.
Ему понадобилось несколько секунд на раздумья, после чего он пообещал сегодня же вечером исполнить этот номер по всем канонам.
Через полчаса мы уже были на Волшебном лугу и раскинули скатерть-самобранку. Только никому из нас кусок не лез в горло.
- Наташа, не тяни. Начинай!
И я начала. Рассказала, что из-за существенной разницы в возрасте и образе жизни мы с сестрой были не слишком близки, хотя друг друга очень любили. Настя уехала в Питер, мечтая сделать карьеру модели, когда мне было десять лет, после чего мы стали общаться от случая к случаю. Настину кончину мы с мамой очень тяжело переживали. Я как-то с этим справилась, а для мамы смерть любимой дочери едва не стала фатальной.
- Разве тебя она не любила? – насторожился Гриша.
- Конечно, любила, и даже очень, - без тени сомнения ответила я. – Только она относилась ко мне, как к ребенку, хотя мне в то время было уже девятнадцать лет, а с Настей они были подругами.
Я старалась быть краткой, но Гришины вопросы и мои ответы удлиняли повествование. Я рассказала, что Настя лечилась от депрессии, и ей официально был назначен очень сильный антидепрессант. Вскрытие показало, что она приняла дозу, в несколько раз превышающую допустимую. Почему Настя так поступила, неизвестно. Прощального письма она не оставила. Из-за этого мама считала, что она выпила слишком большую дозу по ошибке, следствие тоже к этому склонялось. Я же не могла представить, как можно перепутать две таблетки с пятнадцатью. Думать о том, что сестра покончила с собой, было слишком больно, поэтому со временем и я как бы приняла мамину версию.
Я бы до сих пор ее придерживалась, если бы волей обстоятельств не оказалась сначала в поместье, а после маминой смерти не обнаружила Настино письмо. Тогда у меня появилась еще одна версия – не ошибка, не самоубийство, а убийство! Даже в сумерках было заметно, как Гриша побледнел. Я протянула ему злополучное письмо.
- Читай!
Он читал, а я наблюдала за ним. Этот сильный и красивый мужчина очень хорошо владел собой, однако мне удалось заметить, как несколько раз он стискивал зубы, при этом его губы превращались в две тонкие полоски. Надо сказать, довольно зловещее выражение. Я даже поежилась. Дочитав, Гриша вернул мне письмо.
- Значит, прочитав это загадочное письмо, ты сразу решила, что ОН – это я?
- Нет, не сразу. Тогда мне это и в голову не пришло.
Я продолжила рассказ. Сказала, что после первой бурной реакции я еще долго старалась не думать о письме сестры. Она оказалась праздной и алчной, чего я никак не ожидала. Мне было больно так думать о ней.
- Значит, и с близкими ты такая же непримиримая, как со всеми прочими? – хмуро осведомился Гриша.
Мне стало обидно. Он меня не понимал!
- Почему непримиримая? Со временем я приняла ее новый образ и продолжаю ее любить, сочувствую ей, но… не уважаю. И не надо так на меня смотреть! – завелась я, заметив его укоризненный взгляд. – Я не слепая и не слабоумная и вижу то, что вижу. Что мне делать, если именно так я чувствую? Ты хочешь, чтобы я изменилась – сломалась? Не могу тебе этого обещать, так что еще не поздно от меня отказаться!
- Поздно! – Он схватил меня и повалил на одеяло, на котором мы сидели. – Поздно, моя милая глупышка. Неужели ты думаешь, что из-за твоего Крестового похода во имя Идеального Мира я откажусь от тебя? Плохо же ты меня знаешь. Но ничего, еще узнаешь, - прошептал он, накрывая меня своим телом, – у нас вся жизнь впереди.
И опять началось волшебство. Я взмывала вверх на уже знакомой горячей волне, когда Гриша неожиданно скатился с меня и сел рядом, тяжело дыша и приглаживая волосы.
- Я идиот! Милая, прости меня, я не должен был так себя вести. Мать сегодня улучила минутку, чтобы мне мозги прочистить. Сказала, что из-за моего эгоизма ты утром напоминала привидение. Я пообещал не прикасаться к тебе, пока ты окончательно не поправишься. Негоже вести невесту к алтарю в столь болезненном виде.
- Я тебе пока не невеста, - возразила я.
- Вот как?
Гриша поднял меня на ноги и, оглядевшись, повел к расположенному неподалеку пеньку.
- Жди меня здесь, - приказал он и мгновенно исчез.
Сумерки сгущались. Даже освободившиеся из плена облаков неполная луна и звезды не слишком этому мешали. На Волшебном лугу царила особая атмосфера, было в ней что-то сказочное. Сумеречный свет, хвойный запах, стрекот насекомых… Я прислушалась к себе. Со вчерашнего дня мое мироощущение полностью изменилось.
Мне больше не нужно было презирать себя за то, что влюбилась в недостойного человека. Какое же это счастье! И все же на душе было неспокойно. Теперь я была уверена, почти уверена, что мои откровения не разведут нас в разные стороны, но все равно хотелось поскорее покончить с неприятным разговором. Куда же Гриша подевался? Наверное, собирает хворост, подумала я, хочет разжечь костер, я знала, что он прихватил с собой спички. Несмотря на то, что мы опрыскали себя противомоскитной жидкостью, оголодавшие насекомые так и вились вокруг.
Вдруг передо мной материализовалась высокая мужская фигура. Я подняла голову и натолкнулась на веселый взгляд. Усмехнувшись, Гриша плюхнулся на одно колено.
- Я все правильно делаю?
Я рассмеялась и кивнула. Неизвестно откуда у него в руках оказался букет ромашек, и он стал меня ими осыпать. Я продолжала смеяться, затем и он ко мне присоединился. Сердце переполняли полнота и радость жизни. И тут что-то произошло. Ромашки закончились, мы замолчали и, не отрываясь, смотрели друг на друга, враз став серьезными. Целые полчища мурашек скакали по моему телу, язык отнялся.
- Наташа, - севшим голосом произнес Гриша, глядя мне в глаза, - я люблю тебя, не представляю свою жизнь без тебя. Выходи за меня замуж. – А я онемела, не могла выдавить ни звука. – Согласна?
- Да, - еле удалось мне выдохнуть.
- На всю жизнь? – уточнил он, буравя меня взглядом.
И я опять выдохнула:
- Да.
Через несколько мгновений до меня дошло, что только что произошло, и, вскочив с замшелого пенька, я повисла у него на шее. Мы стали целоваться, взмывая к неведомым прежде высотам. Неожиданно Гриша отстранился, и я почувствовала себя разочарованной.
- Теперь ты моя невеста, - довольным голосом произнес он.
- А ты мой жених!
Он скривился.
- Мне это слово не нравится. «Муж» звучит гораздо лучше, поэтому я не собираюсь долго ходить в женихах.
- Потом обсудим, - сказала я, возвращаясь в реальный мир. – Сейчас нам нужно закончить разговор, ради которого мы сюда приехали.
- Как скажешь, - тяжело вздохнул он, - только, не слишком ли ты устала для серьезного разговора?
- Справлюсь. Я больше не могу носить все в себе. Даже хотела с Танюхой поделиться, но не выдалось подходящего времени.
Он сел на одеяло и уложил меня так, что мои голова и плечи оказались у него на коленях, гладил по волосам, стараясь не задеть шов. Я лежала, прикрыв глаза, и рассказывала. Упомянула о том, что благодаря общению с Лорой, много узнала о членах семьи Волковых, что впоследствии помогло мне все сопоставить. Толчком к расследованию послужил застольный разговор на Матюшкином дне рождения, в котором упомянули модельное агентство под названием «Шочикецаль». Андрей назвал его «дурацким», но именно так охарактеризовала название агентства, в котором начала работать, и моя сестра. Тут я и Лику вспомнила. Во время прощания в питерском морге бойкая высокая брюнетка представилась Ликой и назвала себя лучшей Настиной подругой. Стоявшие в глазах слезы мешали ее разглядеть, но общее впечатление сохранилось.
- Ты была не в себе, поэтому ее не запомнила, но почему она тебя не узнала?
- О, тогда я выглядела совсем иначе, - усмехнулась я, – но это отдельная история. Потом расскажу.
Эта неожиданная встреча, продолжила я, заставила меня вернуться к Настиному письму. Тогда и наступило прозрение. Герои Настиного рассказа обрели имена, и стало окончательно понятно, чем занималось агентство с «дурацким» названием – сводничеством! Мне и в голову не приходило в чем-то заподозрить Петра. Он жил в Москве, к тому же, женат и намного старше сестры. Но все это были только ничем не подкрепленные подозрения. Я рассказывала о своих переживаниях и сомнениях, о том, что все чаще мне в голову стали приходить мысли о том, что сестре помогли отправиться на тот свет, боясь разоблачения и не желая платить за молчание.
Все изменилось после маминых сороковин, когда у меня на руках оказался ключ от сейфа. Ознакомившись с его содержимым и расшифровав записи, я пришла в ужас. В грязном бизнесе были задействованы дети! Гриша чуть не подпрыгнул.
- Дети? – шепотом переспросил он. Я молчала. – И что ты сделала?
- А что я могла сделать? – устало спросила я. – У меня на руках были напечатанные на компьютере списки клиентов и тех, кто их обслуживал – женщины, мужчины и дети. Но идти в полицию было не с чем, нигде ни подписей, ни печатей, ни имен руководителей, никаких ссылок на агентство.
- Ты смирилась?
- Вижу, ты меня пока тоже плохо знаешь. Я не смирилась. Решила, что раз не могу призвать преступников к ответу по закону, то хотя бы нервы им попорчу, а может, настолько испугаю, что они свернут свой грязный бизнес.
- И каким же образом ты собралась их напугать? – зловещим тоном поинтересовался Гриша.
- Решила опубликовать рассказ-разоблачение, - пробормотала я, почему-то чувствуя себя виноватой.
Он вскочил, я едва не ударилась головой, соскользнув с его колен. Он тут же наклонился и, пробормотав «черт!», что я сочла извинением, помог мне поудобнее улечься.
- Надеюсь, ты не успела этого сделать? – холодно спросил он.
Так и знала, что ему не понравится угроза публичного скандала для их семейства. Хотя это вряд ли кому-нибудь понравилось бы.
- Успела, - резко ответила я, - но не волнуйся, в моем рассказе не было имен.
Он опять опустился на одеяло и усадил меня к себе на колени.
- Глупышка, меня не это беспокоит. Ведь тебя могут вычислить!
- Уже.
- Что, уже?
- Уже вычислили. Нападение на меня было неслучайным.
- Это я давно понял, - мрачно признал он. - Кто-то узнал о твоих драгоценностях…
- Гриша! – вскричала я. – При чем здесь драгоценности? Они - лишь неожиданный бонус для грабителя. Ему нужен был мой ноутбук и любые другие носители информации. Смартфон и флэшка были в сумочке. Еще две флэшки хранились в ящике стола. Я не проверяла, но наверняка и они исчезли. Теперь понимаешь?!
На него было страшно смотреть. Краски исчезли с лица, черты заострились.
- Они хотели тебя убить…
- Но не убили же! – бодро воскликнула я. – Так что расслабься.
- Они могут повторить попытку.
Мне как-то пришла в голову такая мысль, но я не стала на ней зацикливаться. А сейчас вдруг стало холодно, будто смерть уже коснулась меня своим крылом. Гриша крепче прижал меня к себе.
- Поехали домой, там все обсудим.
По дороге к дому я сообщила, что эта гнусная шайка и шантажом не брезговала.
- Это твои домыслы или есть доказательства?
Я рассказала о сцене в ресторане, свидетельницей которой оказалась по чистой случайности.
- Ты для этого отправилась с Виктором на банкет? – ревниво поинтересовался Гриша.
Я не стала кривить душой. Предвидеть такую «удачу» я не могла, просто было любопытно побывать на подобном мероприятии. Ты же знаешь, сказала я, что до нынешнего лета моя жизнь протекала в очень узких рамках. Он не стал углубляться в эту тему. Когда мы подъехали к дому, было уже около одиннадцати.
- У матери в комнате горит свет, - сообщил Гриша. – Наверное, нас дожидается. Порадуем ее?
Я с сомнением посмотрела на него.
- У тебя такое выражение лица… . Думаю, и у меня не лучше.
- Это легко исправить, - улыбнулся он, - и притянул меня к себе.
Мы долго целовались, после чего опять посмотрели друг на друга и рассмеялись. Теперь у нас был вполне подходящий вид для того, чтобы сообщить матери радостное известие. Стукнув в дверь и услышав «входите», Гриша, взяв меня за руку, провел в материнскую комнату, уютную и элегантную. Ксения Николаевна еще не ложилась, но постель была уже разобрана. В роскошном пеньюаре она сидела в кресле, на носу очки, на коленях раскрытая книга – воплощение женственности и утонченности. Ее изучающий взгляд был устремлен на нас. Затем она улыбнулась и уже стала подниматься с кресла, когда Гриша выпалил:
- Мама, Наташа приняла мое предложение, и мы скоро поженимся!
Последние слова еще не отзвучали, когда она уже обнимала нас обоих.
- Поздравляю! Наконец-то! Как же я рада! Я всегда хотела иметь дочь!
Мы уже вышли из ее комнаты, но ее восторги продолжали звучать у меня в ушах. Калейдоскоп жизни опять повернулся, и перед глазами появилась новая картинка. Что меня ждет после следующего его поворота?
- Никогда не видел мать в таком эмоциональном состоянии, - задумчиво произнес Гриша, - похоже, она полюбила тебя, - и вопросительно посмотрел на меня, явно ожидая ответных слов.
Я не могла ответить теми же словами, хотя в последнее время Ксения Николаевна не раз приятно меня удивляла. Просто пока не удавалось соединить воедино ее прежний облик и нынешний. Кажется, Гриша понял меня без слов.
- Ты ее еще полюбишь, - уверенно произнес он.
- Уже почти люблю, - отозвалась я. – У нее есть одно неоспоримое достоинство – она твоя мать.
Он подхватил меня на руки.
- Моя маленькая воительница, борец за нравственные устои, как же я тебя люблю!
Я и не заметила, как мы оказались в его спальне.
- Может, сегодня мне лучше переночевать в соседней комнате?
Я чувствовала себя не способной не только на подвиги, но даже на самые маленькие героические поступки.
- Нет! Мы всегда будем спать в одной постели. Тебе нечего беспокоиться. Я знаю, как ты устала, и не потревожу твой сон. Устраивайся поудобнее и спи, а мне еще надо сделать несколько звонков.
Чмокнув меня в нос и пожелав спокойной ночи, Гриша ушел, а я некоторое время неподвижно сидела на постели. Весь сегодняшний день я постоянно была на адреналине и чувствовала возбуждение. Теперь судьбоносные события остались позади, адреналин испарился, и я ощущала неимоверный упадок сил. Мне еле удалось дотащиться до ванной. Кое-как умывшись, я надела халат Ксении Николаевны и залезла под одеяло. Но сон не шел. События последних дней переполняли меня, отчего-то вызывая тревогу. Но ведь все хорошо! Мой любимый оказался не причастным к страшным злодеяниям, в которых его подозревала. Он сделал мне предложение, которое я с радостью приняла. Тайны раскрыты, и заботы, терзавшие меня много недель, переложены на надежные плечи будущего мужа. Чего еще желать?
И тут меня пронзила резкая боль. Мамочка! Ты никогда не узнаешь, что я сняла проклятие с рода Соловьевых. Или я рано радуюсь? Я вспомнила, что год назад уже собиралась замуж. Но мое счастье было недолгим. Жених изменил мне, и свадьба расстроилась. Мама тоже собиралась замуж, но до свадьбы не дожила. Теперь я опять собираюсь замуж. Что случится на этот раз? Я никогда не считала себя суеверной и подсмеивалась над мамой, когда она в своих неурядицах винила Злой Рок. Кажется, теперь и я готова поверить в потусторонние силы. А вдруг меня убьют? Гриша считал вторую попытку вполне вероятной. Некоторое время я беспокойно вертелась в постели, а потом откуда-то пришла уверенность в том, что ничего плохого со мной не случится. Гриша просто этого не допустит. С этой спасительной мыслью я и уснула.
Глава тридцатая
Проснувшись, я ощутила, что меня обнимает сильная мужская рука. От блаженства я еще сильнее зажмурилась, но тут рука ожила и погладила меня по спине. Я открыла глаза. Мы лежали лицом друг к другу, он улыбался, а его необыкновенные глаза сияли. И на нем была синяя шелковая пижама.
- Гриша, у тебя есть пижама?! – вырвалось у меня. – Никогда бы не подумала.
- Не издевайся. Она появилась у меня пару лет назад. Приехал к матери и свалился с гриппом. Температура целую неделю держалась, тогда я и получил от мамочки этот подарок. Учти, я буду использовать этот шедевр дизайнерского искусства только в исключительных случаях, а в остальных… Сама понимаешь. – Он прижал меня к себе, но почти сразу отстранился. – Не будем искушать судьбу. Пора вставать. У нас много дел.
После легкого завтрака, во время которого Ксения Николаевна посматривала на нас с улыбкой, мы прошли в библиотеку. После того, как мы разместились в креслах, Гриша сообщил последние новости. Ночью он побеседовал с обоими братьями, потом они устроили телеконференцию и поговорили втроем. Картина получилась такая.
Поначалу дела у новых владельцев агентства шли очень туго. Доходов никаких, одни убытки. Они винили в этом главного менеджера, очень старательную, но не слишком предприимчивую девицу. Петр в то время работал в отделе культуры в правительстве Петербурга и по долгу службы был знаком с массой людей в культурных и околокультурных кругах. На какой-то тусовке он и познакомился с Анатолием Кургулисом. Пообщавшись с ним двадцать минут, сразу понял, что этот ловкач им подойдет.
Дела и впрямь скоро пошли на лад. Никто из владельцев глубоко не вникал в работу менеджера, появившиеся доходы радовали, но и сомнения терзали, особенно Виктора. Допросив Анатолия с пристрастием, он выяснил, что некоторые модельки не прочь подзаработать самым древним способом. У Анатолия было множество знакомых, любивших в сексе разнообразие и готовых за это платить.
- Да что вы дергаетесь, - уговаривал ловкий менеджер, - все довольны, и агентству прибыль.
Бизнес становился все доходнее. Петр тоже стал поставлять клиентов. Всякие делегации, конференции. Среди их участников было немало любителей поразвлечься.
Несколько позднее они узнали, что их агентство поставляет своим клиентам не только женщин, но и мужчин.
- Какая разница, мужчины или женщины, - возмущался Анатолий. – У нас равноправие. Все взрослые люди, знают, что делают. В любом случае, то, чем занимается наше агентство, незаконно, о чем вам прекрасно известно.
Немного повозмущавшись, они и с этим смирились. Уже привыкли к легким деньгам. У обоих были большие расходы. Петр содержал двух постоянных любовниц, не считая мелких интрижек. Ему нравилось ощущать себя этаким падишахом. У меня от ужаса округлились глаза и приоткрылся рот. Моя сестра любила такое чудовище?!
-
Поначалу Петр был очень увлечен твоей сестрой, - отвлекся от повествования Гриша. – Думаю, если бы он в то время не был женат, то женился бы на ней, а потом его опять потянуло на разнообразие. Его вторая жена была самой мудрой из всех. Поняв, что он за фрукт, сама с ним развелась.
- Какой негодяй! – выдохнула я. – Ведь Настя не знала, что он женат? – с надеждой спросила я.
- Знала, - резко ответил Гриша и, не задерживаясь на этой теме, продолжил рассказ.
У Виктора были свои расходы. Он часто менял машины и мечтал купить яхту. Так все и продолжалось. Петр тем временем женился и переехал в Москву, но продолжал оставаться совладельцем агентства и вносил свой вклад в его процветание – московским знакомым, собиравшимся в Питер по делам, давал заветный телефончик.
Спокойная жизнь закончилась, когда Настя, грозя разоблачением, стала требовать деньги. От нее Виктор и узнал, что к доходному бизнесу привлекли несовершеннолетних. Этого вынести он уже не смог и решил, не торгуясь, заплатить требуемую сумму, а потом избавиться от агентства. Сразу связался с Петром, тот попытался воздействовать на Настю, но безуспешно. Несколько дней они метались в поисках денег. Петр позвонил Грише, но тот перед этим купил оборудование для своего предприятия, так что сам был на мели. Тогда брат обратился к матери. Та обещала помочь, но вскоре брат отменил свою просьбу. Теперь Гриша знал, почему деньги не понадобились – Настя умерла. Они все равно решили продать агентство, и его выкупил… Анатолий Кургулис.
Больше никаких дел с агентством они не имели и никаких публикаций на эту тему не читали. Теперь мне стало известно имя человека, решившего меня убить – Анатолий Кургулис, тот самый разноцветный тип, которого я видела в ресторане, и который на моих глазах шантажировал своего клиента.
Закончив рассказ, Гриша посмотрел на часы и сообщил, что через час приедет Андрей, который будет меня охранять, пока сам он будет отсутствовать.
- Ты же говорил, что взял отпуск на неделю, - робко напомнила я.
- Я не на работу, мне нужно разрулить ситуацию с Кургулисом, пока он еще до чего-нибудь не додумался.
Я вскочила и схватила его за руку.
- Только сам не подставляйся! – вскричала я. – Не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось!
Он улыбнулся и ласково погладил меня по руке.
- Ничего не случится. Я пойду на встречу не один. С таким скользким типом нужно держать ухо востро. А ты, общаясь с Андреем, смотри, не проболтайся. Не хочу, чтобы он узнал о прегрешениях отца, у парня и так в голове все вкривь и вкось. Ему я сказал, что ты, мечтая стать журналисткой, провела собственное расследование и побеспокоила очень опасных типов. Теперь некоторое время, пока я разбираюсь с ситуацией, тебе придется проявлять осторожность. Андрей постоянно будет рядом с тобой. Если захочешь прилечь, он расположится в комнате напротив нашей спальни, а дверь оставит открытой. Я предупредил о серьезности ситуации.
Для Ксении Николаевны Гриша придумал свою версию, чтобы объяснить неожиданное присутствие Андрея в поместье. Якобы у того пару дней назад была температура, и сейчас он на больничном. Вот и решил приехать к бабушке, чтобы поправить здоровье.
- Наташа, несмотря на «охранника», сама постоянно будь начеку, - наставлял меня новоиспеченный жених. - Мать подключить к твоей охране не могу. Тогда пришлось бы открыть все карты. Хотя она и так не слишком высокого мнения о старшем сыне, такая информация ее просто убьет. - Тут его голос потеплел. - Милая, обещаешь быть осторожной?
- Обещаю.
- Вот и хорошо. Теперь поговорим о подробностях. Я должен знать все нюансы твоего расследования, чтобы во всем разобраться.
Я рассказала, каким способом выходила на связь со «Сплетником», каждый раз с нового места.
- Тогда, как им удалось так быстро тебя вычислить? Допустим, они определили, из какого кафе отправлено сообщение, допустим, им описали твою внешность, но как им удалось установить твое имя и то, что ты сейчас живешь в Пескарево? Ничего не понимаю. А у тебя есть соображения на этот счет?
- Думаю, Лика обо всем догадалась, - тихо произнесла я.
- Но как?! Ты же уверяла, что тогда выглядела совсем иначе, и она тебя не узнала.
- Тогда она действительно меня не узнала, зато узнала кулон. Настя говорила, что его подарил ей любимый мужчина, и она носила его подарок, почти не снимая. Лика, будучи Настиной подругой, не могла его не запомнить. Затем, когда появились публикации, она все сопоставила, - затухающим голосом добавила я.
- Черт, - вырвалось у Гриши. Затем он потер лоб. – Неужели она замешана во всей этой мерзости?
- Сам подумай. Ведь сейчас именно она главный менеджер агентства.
- Все равно ничего не понимаю, - пробормотал он, не желая смириться с неприятной действительностью.
Меня это разозлило. Так и хотелось сунуть ему в нос информацию о том, что она изначально была замешана «во всей этой мерзости». В позорном списке есть ее имя, возле которого даже буква «т» не стоит. Но пусть узнает об этом не от меня.
- Думаю, тебе будет полезно взглянуть на исходные материалы, - обратилась я к Грише. – Ключ от сейфа у тебя, адрес банка и прочая информация в Настином письме. – Я подскочила. – Письмо осталось в кармане куртки!
Я помчалась в прихожую. По счастью, куртка висела на прежнем месте, а письмо лежало в кармане. Вернувшись, передала его Грише. Тут и Андрей появился.
- Не помешаю? - стукнув в дверь, он ее приоткрыл и просунул голову в образовавшуюся щель.
- Входи, помощничек, - отозвался Гриша.
Он вошел, высокий, стройный и привлекательный, как и все представители клана Волковых. Такие семьи нечасто встречаются. Порода. На лице его сияла улыбка – от уха до уха.
- Говорят, вас можно поздравить?
- Поздравляй, - улыбнулся Гриша.
- Поздравляю! И желаю всего того, чего обычно желают! Думаю, нет надобности в перечислении. - Он был так переполнен эмоциями, что нам не удавалось вставить ни слова, чтобы поблагодарить за поздравление. - Ну, и удивили вы меня! Гриша молодец, всех обскакал! Я горжусь тобой, дядюшка. – Затем его внимание переключилось на меня. – Наташа, значит, ты скоро станешь моей тетушкой?
- Выходит, что так. Жду не дождусь этого счастливого момента.
- Можно я буду называть тебя «тетя Наташа»? – продолжил он балаган.
- Да, пожалуйста. Только тогда мне придется называть тебя Андрюшкой и ставить в угол, если слишком расшалишься.
Мы еще немного повеселились, после чего Гриша провел с нами инструктаж по технике безопасности – что мы должны делать, и чего не должны, ни в коем случае. Когда он уехал, Андрей попытался выведать у меня, в каких это темных
делишках я замешана.
- Это закрытая информация, - строго произнесла я, а затем многозначительно добавила: - Меньше знаешь, не только лучше спишь, но и живешь дольше.
Это умерило его любопытство ненадолго, в течение дня он еще не раз пытался хоть что-то выведать. В целом, мы неплохо проводили время. Он был веселым и остроумным, и я старалась ему соответствовать. Некоторое время мы провели в музыкальном салоне, наслаждаясь игрой Ксении Николаевны. Все-таки она необыкновенная женщина. Восемьдесят лет! Хрупкая, женственная, а сколько жизненной энергии! Молодые могут позавидовать.
В течение дня Гриша звонил несколько раз. Звонки были короткими. Он ничего не рассказывал, только интересовался, как у меня дела. Но назвать их сухими я не могла, так как разговор он заканчивал ласковыми словами, от чего у меня сердце начиналось биться быстрее. Я скучала по нему.
Лора позвонила мне, просто чтобы узнать, как я себя чувствую, а когда я сообщила ей свою новость, разразилась бурными поздравлениями.
- Но ты меня не удивила, - весело сказала она, - подспудно я этого ожидала. Достаточно было увидеть, как он хлопотал вокруг тебя в больнице. А Иван уже давно говорил, что Гриша «запал» на тебя, хотя тогда никаких подтверждений этому не было. Кстати, - она смущенно хихикнула, - Иван уже переехал к нам и настаивает на оформлении отношений. Может, стоит еще раз прогуляться с ним в ЗАГС?
- Прогуляйся! – с энтузиазмом отозвалась я. – В настоящее время я относилась к бракам очень позитивно.
- Я же говорила, что мы еще станем родственницами!
Танюхе я позвонила сама. Услышав о помолвке, она, как обычно, взвизгнула.
- Ну, наконец-то! Григорий молодец, разрушил твою скорлупу, а то я уже опасалась, что ты так и умрешь старой девой. Скоро с этим будет покончено!
- Уже покончено, - застенчиво сообщила я.
- Как?! Вот это Григорий! Он дважды, нет, трижды молодец! Так с тобой и надо поступать – решительно, не давать время на обдумывание и увертки. Я его еще больше зауважала. Когда свадьба?
- Пока не определились, но, думаю, что скоро, так что сообщи, когда вы собираетесь в отпуск, чтобы не было никаких накладок.
- Непременно сообщу. Надеюсь, твоей свидетельницей буду я?
- Само собой.
Танюха вздохнула.
- Какая ты счастливая! А мой Серега не мычит, не телится.
- Подожди, дай ему время. Он же не такой идиот, чтобы тебя упустить.
Несмотря на беспокойство за Гришу, в разговорах и поздравлениях время летело незаметно. За обедом Ксения Николаевна с подозрением посмотрела на внука.
- Что-то ты не слишком похож на больного. Говори, от кого скрываешься?
Андрей поперхнулся.
- Бабуля, о чем ты говоришь? Я? Скрываюсь? – Его изумление выглядело довольно искренним.
- Если не скрываешься, тогда скажи, зачем пожаловал среди недели, да еще без подружки?
Положение становилось щекотливым, но Андрей выкрутился.
- Бабуля, тебя не проведешь. Я не скрываюсь, просто, скажем так, хочу сделать паузу в отношениях, которые слишком затянулись.
- Это уже больше похоже на правду, - вздохнула Ксения Николаевна. - Что ж, если решил сделать паузу, делай, но к Наташе не липни, а то Гриша задаст тебе хорошую взбучку.
От возмущения Андрей вскочил на ноги.
- Я не липну! Гриша сам попросил меня… развлечь Наташу, пока он отсутствует, раз уж я под руку подвернулся, а то она заскучает и сбежит.
Слава Богу, вывернулся. Я уж опасалась, что он проболтается.
- Ксения Николаевна, не о чем беспокоиться, - примирительно сказала я. - Если будущий племянник будет плохо себя вести, я поставлю его в угол. Но он ведет себя очень хорошо. Я сейчас не могу ни читать, ни смотреть телевизор, так что мы просто болтаем. Гриша действительно попросил его не давать мне скучать, и я не скучаю.
Ксения Николаевна и сама поняла, что перегнула палку.
- Ладно, больше не будем об этом, просто я очень рада за вас с Гришей и не хочу, чтобы проделки этого мальчишки вносили смуту.
Мы дружно заверили ее, что ничего такого и близко нет, после чего обед продолжился в прежнем доброжелательном русле. Позднее Ксения Николаевна отправилась отдыхать, а мы со всеми удобствами разместились на террасе.
- Сейчас бы искупаться! – мечтательно произнес Андрей.
- Сходи, искупайся.
- Да ты что, смерти моей хочешь? Гриша меня в порошок сотрет за нарушение инструкций. Придется маяться с дядюшкиной невестой, такова участь племянников.
С ним я вела себя, как со старым приятелем или подружкой. Неожиданно его легкий тон изменился на мрачный.
- Как бы Димку удар не хватил, когда он узнает, что вы собираетесь пожениться.
- С чего бы это?! – возмутилась я. – У него самого скоро свадьба!
- А ты от кого узнала?
- От него. Он приезжал ко мне в больницу.
Андрей об этом не знал и еще больше расстроился и сказал, что Димка никак не может меня забыть. Я возмутилась, так как считала непорядочным с его стороны жениться на Лене, если не может забыть меня.
- Тут все не так просто, - задумчиво произнес Андрей. – Обстоятельства, знаешь ли.
Я слышать не могла этого слова, так как за ним всегда скрывалось что-то неприятное. Но я не хотела вдаваться в детали Димкиной жизни. Однако Андрей решил меня с ними ознакомить. Обстоятельства и впрямь были неприятными. Оказывается, Димкин отец на грани разорения. Его бизнес мог бы спасти кредит, но не слишком разорительный. В наше время найти доброго инвестора практически невозможно. А тут, очень кстати, Ленин отец оказался банкиром. Он готов был ссудить необходимую сумму на выгодных условиях, но не абы кому, а будущему родственнику. Вот и вся разгадка Димкиных метаний. Я пришла в ужас.
- Лена знает о его мотивах?
- Разумеется. Она не дура и, вообще, неплохая девчонка.
- Тогда почему мирится с такой ситуацией?
- Очень любит его и надеется, что со временем все изменится. Ведь поначалу у них все неплохо складывалось. Когда они познакомились, Димка понятия не имел о том, кто ее отец. Их отношения казались прочными. И тут мы приехали сюда, и Димка увидел тебя. С того дня все переменилось.
Я не верила в светлую перспективу Димкиного брака, но не стала об этом говорить, а спросила своего «охранника», с какой стати он все это мне рассказывает.
- Сам не знаю, - задумчиво ответил он. – Я в сложном положении. С одной стороны дядюшка, которого и люблю, и уважаю, с другой – лучший друг. Мне его очень жаль, он страдает. Я никогда не испытывал таких сильных чувств, а теперь и не знаю, хочу ли их когда-нибудь испытать.
- Тут уж, как получится. Сильные чувства нельзя запланировать заранее.
Этот разговор меня очень расстроил, в висках опять застучало. Я ужасно злилась на Димку. Ишь, какую мелодраму разыграл! Он страдает! Интересно, от чего страдает? Я вдруг ужаснулась себе. Похоже, я действительно стала слишком непримиримой и беспощадной. Просто религиозная фанатичка. Так нельзя. Вдруг во мне что-то перевернулось. Или это калейдоскоп жизни опять повернулся, и наши с Димкой отношения теперь виделись по-другому? В душе растеклось тепло, и мне захотелось им поделиться.
- Андрей, передай своему другу, - задушевно произнесла я, - что я искренне желаю ему счастья, а о нем сохраню только самые приятные воспоминания.
Произнеся эти слова, я вдруг почувствовала облегчение, будто камень с души свалился. Я простила Димку! Именно в эту минуту я простила его окончательно и бесповоротно, по-настоящему. Я уже давно его разлюбила, но где-то в глубине души еще оставалась обида. А теперь все прошло. Неужели я научилась прощать? Наверное, это любовь делает нас добрее.
Однако приятные мысли не уняли головную боль, так что я решила полежать до Гришиного возвращения. Он сообщил, что уже выезжает. Лежа на широкой кровати, я перебирала в памяти последние события. Утром Гриша мимоходом назвал эту комнату нашей спальней. Нашей! До чего же приятно сознавать, что у нас будет общая жизнь, одна на двоих. Андрей оставил дверь в свою комнату открытой, так что до меня доносились оттуда специфические звуки. Похоже, мой будущий племянник играл в «стрелялки».
Под эти звуки я и задремала, а вывел меня из этого состояния Гриша. Сидя на кровати, он провел пальцем сначала по моей щеке, затем по губам. Я открыла глаза, тогда он наклонился и поцеловал меня. Я хотела его обнять и притянуть к себе, но он отстранился.
- Не искушай меня раньше времени, - улыбнулся он. – Сначала нужно разобраться с делами.
Он встал и, подойдя к стулу, открыл портфель. Затем загадочно посмотрел на меня и с торжественным видом извлек из него… мою сумочку!
- Моя сумочка… , - прошептала я, машинально ее открывая.
Я не верила своим глазам. Кроме смартфона и флэшки все уцелело, даже упаковка с носовыми платками.
- Это еще не все, - продолжил спектакль Гриша.
Появление на свет шкатулки с драгоценностями было обставлено не менее торжественно.
- Проверь, все ли на месте.
Я перебирала их не так, как прежде, а будто здороваясь со старыми друзьями.
- А говорила, что равнодушна к драгоценностям, - поддел Гриша, внимательно наблюдая за мной.
- Сама удивляюсь, но я так рада, что они ко мне вернулись.
В коридоре послышались шаги. Гриша быстро закрыл шкатулку и сунул ее в портфель, затем так же поступил и с сумочкой. Буквально через секунду, стукнув в дверь, вошел Андрей.
- Я дал вам достаточно времени для того, чтобы вы сказали друг другу «привет»? – нахально осведомился он, затем добавил: - И я очень громко топал.
Гриша рассмеялся.
- Ты – просто воплощение деликатности.
- Гриша, почему ты проскочил мимо моей комнаты, не выслушав доклада?
- К невесте спешил.
Ничуть не смущаясь, Гриша обнял меня за плечи, притянул к себе и поцеловал в губы. Андрей выглядел потрясенным, видимо, прежде дядюшка не вел себя так вызывающе.
- Ну-ну, - растерянно пробормотал он. - Ладно, я тебя прощаю. Так вот, докладываю. За время моего дежурства никаких происшествий не произошло. Правда, был один пострадавший, и это я. Бабушка обвинила меня в том, что я липну к Наташе, и ты за это набьешь мне морду.
- Ксения Николаевна таких слов не говорила, - хихикнула я.
- Может, слова были и другими, но смысл тот же.
Гриша, улыбаясь, похлопал племянника по плечу.
- Спасибо, Андрюха, ты меня здорово выручил. Теперь твоя вахта закончилась, можешь отдыхать.
- Спасибо, дядя Гриша, - ехидно хмыкнул тот и скрылся за дверью.
Гриша удалился в душ, предупредив, чтобы я готовилась к побегу. К Ксении Николаевне только что нагрянуло несколько старых приятельниц, которым она уже успела сообщить о предстоящем радостном событии, и теперь те желают пообщаться с женихом и невестой. Грише удалось незаметно проскользнуть на второй этаж, и он надеялся, что так же незаметно нам удастся выбраться из дома, а то стоит зазеваться, - предупредил он, - и тут же окажешься за столом среди кучи инквизиторов в образе старых благовоспитанных дам.
Мне казалось, что он моется слишком долго, так не терпелось поскорее узнать, как же ему удалось вернуть сумочку и шкатулку. Скорее всего, теперь и второго покушения не будет. Даже не верилось, что пошла такая полоса. Слишком долго меня преследовали неприятности, и это еще мягко сказано. Наконец, мое томительное ожидание закончилось. Нам удалось увернуться от любопытных старушек, и вскоре мы сидели на нашей (нашей!) скамейке в саду.
- Рассказывай, - поторопила я.
Он стал рассказывать, а я откинулась на спинку скамьи и прикрыла глаза. Гришина речь была лаконичной, но достаточно образной, да и фантазия помогала, так что я будто все видела собственными глазами. Сколько же еще предстояло узнать о будущем муже! Мне было известно лишь об основных вехах его биографии, да и то без каких-либо подробностей. А ведь каждый этап его жизни оставлял свой след в виде опыта, впечатлений, друзей и знакомых.
С Владом Гриша периодически общался с самой юности. Бывший спецназовец, Влад потом некоторое время работал в правоохранительных органах. Сейчас возглавляет службу безопасности в весьма преуспевающем банке. Само собой, у него куча разнообразных знакомств во всех слоях общества. К нему и обратился Гриша за помощью, так что подготовка к встрече с Кургулисом велась под руководством профессионала. Буквально за несколько часов на него было собрано внушительное досье. Этот тип был настолько нечистоплотным, что много где успел засветиться по разным поводам. Помощник Влада установил, что Кургулис с самого утра находится в офисе своего агентства. Его собирались застать врасплох, поэтому никаких предварительных звонков и договоренностей не было.
И вот, группа в составе пяти человек отправляется на встречу. Впереди Гриша с Виктором, одетые неформально, но элегантно. Позади Влад и два его помощника – три богатыря устрашающего вида. Так их охарактеризовал Гриша. Не знаю, во что они были одеты, но я видела эту троицу не в доспехах и, тем более, не в спортивной одежде, а в стандартной форме сотрудников всех спецслужб, если судить по кинофильмам, то есть в черных костюмах и черных галстуках. Они останавливаются у двери, слева изящная головка Шочикецаль, справа нелепая фигура в кринолине. Затем, один за другим, входят внутрь. На ресепшене одинокая девица. Охранника не видно, то ли он не предусмотрен штатным расписанием, то ли куда-то отлучился. Один помощник остается контролировать входную дверь и девицу, запаниковавшую при виде столь внушительной команды. Остальные направляются в кабинет. Виктор прекрасно знает, где он находится.
Резко распахнув дверь, Гриша, а вслед за ним и Виктор входят в кабинет и буквально натыкаются на две пары испуганно-изумленных глаз. Кургулис сидит за столом, Лика стоит рядом. Почуяв недоброе, она пытается ускользнуть, но Гриша ее задерживает. Я очень ясно представила эту парочку – омерзительный разноцветный тип с шелестяще-скрежещущим голосом и матерая проститутка. Мне стало так противно, что моя фантазия отключилась. Я не хотела знать никаких подробностей. Вообще, казалось святотатством, что в такой важный и романтический период моей жизни я должна копаться во всей этой мерзости.
Дальнейший рассказ Гриши я воспринимала как сухое перечисление фактов, ничего не расцвечивая своей фантазией.
Предварительно поговорив с Виктором, Гриша заподозрил, что Лика имеет непосредственное отношение к покушению на меня, последующий допрос это подтвердил. Да, все дело в кулоне. Разумеется, она его узнала, а потом в непринужденном разговоре с Виктором выяснила и все остальное. Тому было известно, что я из Артемьевска, а также и то, что по субботам я уезжаю в Питер (а ведь сообщения в «Сплетник» отправлялись из Питера именно по субботам!), а возвращаюсь поздно вечером. Виктор сильно распереживался, когда понял, что невольно помог преступникам. Сказал, что теперь не отважится показаться мне на глаза. Это не добавило мне симпатий к нему, но «новая я» была готова его простить, пусть и не сразу.
- Думаю, Витька больше никогда ни в какую гадость не ввяжется, - предположил Гриша, - лучше будет ездить на велосипеде. А вот насчет Петра я не так уверен. Он слишком любит себя и свои удовольствия, и всю жизнь все ему сходит с рук. Вот и на этот раз отделался легким испугам. Даже не приехал, хотя я хотел, чтобы он тоже присутствовал при разговоре с Кургулисом. Пусть бы хоть немного поволновался. Но он, видите ли, обязательно должен был присутствовать на важном совещании.
В своем рассказе Гриша немного забежал вперед. Эта гнусная парочка не сразу стала откровенничать. Кургулис был не только скользким, но и наглым типом, даже пытался их запугивать. Тогда и пришлось призвать в строй сидевших в засаде богатырей. В общем, они произвели большое впечатление, и Кургулис стал сговорчивее. Но для того, чтобы получить сумочку и драгоценности, пришлось и досье в ход пустить. К их великому изумлению, захваченная добыча хранилась в сейфе, в этом самом кабинете. Гриша не мог этого понять. Кургулис объяснил, что он не какой-нибудь вор, мол, собирался со временем анонимно все вернуть хозяйке. Никто в такое благородство не поверил, но другого объяснения не было.
Грише было мало таких результатов. Он жаждал крови и требовал вызвать сюда человека, ударившего меня по голове. Кургулис опять заартачился.
- Ты хочешь, чтобы не его, а ТЕБЯ обвинили в покушении на убийство? – зловеще поинтересовался Гриша. – Может, никакого другого человека и не было? Говори, ты сам чуть не убил Наташу?! Тогда я, не сходя с места, с тобой расправлюсь!
- Да никто не собирался ее убивать! – испугался мерзавец. - Хотели просто оглушить и отобрать сумочку, чтобы завладеть ключами и добраться до компьютера. Я ждал Лешку в машине, так у меня и оказалась его добыча. Я ему чуть голову не оторвал, когда шкатулку с драгоценностями увидел. Этот идиот стал бы их продавать и сразу же попался бы!
В общем, под нажимом Кургулис все-таки позвонил этому Лешке и велел срочно прийти в агентство. Тот обещал появиться через пятнадцать минут, благо жил неподалеку. Однако после этого звонка они провели в кабинете больше часа, но преступник так и не появился. К этому времени сотрудники Влада уже удалились, а Влад остался. Он подошел к столу.
- Как, говоришь, зовут твоего подельника?
- Алексей Крапивин.
- Адрес. – Кургулис назвал.
Влад неторопливо взял в руки телефон владельца агентства и записал в свой смартфон номер, по которому был сделан последний звонок. Затем обратился к притихшему Кургулису с непонятным акцентом:
- Смотри, дАрАгой, если ты что-нибудь напутал – имя там, или адрес, будешь иметь дело со мной. А если с Наташей что-то случится, то я напущу на тебя всех своих бойцов разом. Не рекомендую.
Влад знал Гришино скептическое отношение к браку, которое полностью разделял, так что известие о том, что тот собирается жениться, стало для него шоком. Теперь он хотел со мной познакомиться, чтобы увидеть девушку, столь кардинально изменившую взгляды друга.
Во время долгого ожидания они о многом успели поговорить. Гриша рассказал преступникам, что я взялась за это расследование, желая выяснить обстоятельства смерти сестры, подозревая, что ту могли отравить. При этом Лика и Кургулис обменялись такими недоумевающими взглядами, что Гриша почти на сто процентов поверил, что эта шайка не имеет отношения к Настиной смерти.
- Смирись, милая, - погладил он меня по плечу, - мы не сможем выяснить ничего нового, даже если привлечем к делу не три, а тридцать три богатыря. Наверное, твоя мама была права, Настя выпила слишком большую дозу по ошибке.
Я кивнула, хотя какие-то сомнения все равно остались. Может, калейдоскоп жизни когда-нибудь повернется таким образом, что все станет ясно и однозначно? Как знать.
- Ты забрал материалы из сейфа? – спросила я.
- Да.
Ответ однозначный, но прозвучал как-то слишком мрачно. С чего бы это? Но я не стала ничего уточнять.
- Мы с Виктором вместе отправились в банк, - Гриша сам продолжил тему, - потом зашли в кафе, прочитали списки, затем с помощью моего компьютера ознакомились с таблицей.
Он говорил так монотонно, что я чуть не задремала, только потом догадалась, что он пытается сдержать эмоции, которые так и рвутся наружу. Я его очень хорошо понимала.
- Ты знала, что Лика проститутка?!
Он задал вопрос таким гневным тоном, будто это я толкнула ее на кривую дорожку.
- Да! – резко ответила я.
- Почему мне не сказала? – спросил он уже гораздо спокойнее.
Зато я еще не успокоилась и в моем вопросе была толика гнева.
- А зачем?!
- Действительно, зачем, - неожиданно расслабившись, хмыкнул Гриша. – Прости, милая, просто я не в себе от всей этой мерзости. Как ты справлялась?
- Плохо справлялась! – Запал во мне еще не угас. – Когда расшифровала эту таблицу и поняла, что в грязный бизнес вовлечены дети, мне стало так плохо, что в глазах потемнело. Я не могла дойти до комнаты! – Неожиданно слезы хлынули из глаз. – Легла на пол в кухне, так и лежала, пока зрение не вернулось. – Гриша усадил меня к себе на колени, обнимал, целовал, а я все никак не могла успокоиться. – И ведь все зря! Эти мерзавцы немного поволновались, я получила вмятину на голове, а теперь все вернется на круги своя.
- Не вернется! Я дал Кургулису два месяца на закрытие агентства. Ведь основная часть бизнеса у них легальная. Закрытие! Не перепродажу! Мой адвокат за этим проследит. С сегодняшнего дня этот тип будет постоянно находиться под контролем, во всяком случае, в Питере он больше ни одной фирмы не откроет. И до Крапивина я доберусь.
Он еще что-то говорил о каких-то мерах и способах давления, но я не вникала, а, прислушиваясь к Гришиному сердцебиению, постепенно успокаивалась.
- Всё! – подвел итог нашему разговору Гриша. – С проблемами разобрались. Больше ни слова об этой истории в обозримом будущем! У нас есть дела поинтереснее. Давай лучше поговорим о свадьбе.
- А что о ней говорить? – нахмурилась я. – Зарегистрируемся в ЗАГСе, а потом устроим праздничный ужин для узкого круга. Не забывай, у меня недавно мама умерла. Пышное торжество стало бы оскорблением ее памяти.
- Не согласен по всем пунктам! – резко возразил Гриша. – Думаю, твоя мама мечтала, чтобы у тебя была настоящая свадьба. Ведь так? – Я кивнула. – А ты мечтала? – Еще кивок. – А вот я не мечтал. Считал все это спектаклем на потребу публике, но ты изменила мое мнение, когда буквально заставила сделать тебе формальное предложение. Я плюхнулся на колено, собираясь превратить все в шутку, но когда стал осыпать тебя ромашками, и мы посмотрели друг на друга, что-то во мне произошло. Я навсегда запомню тот вечер и те чувства. То же самое и со свадьбой. Пусть мы с тобой были близки, и еще не раз испытаем близость до свадьбы, ты, как никто, достойна появиться перед всеми в белом платье с фатой на голове. Я люблю тебя и горжусь тобой и собираюсь вступить в брак на всю жизнь, - он выглядел таким серьезным, а у меня слезы выступили на глазах. Он тем временем продолжал: - и тебе не дам от меня ускользнуть, так что, милая, у нас с тобой не будет другого шанса испытать то, что испытывают новобрачные на свадьбах.
Мы стали целоваться, сначала медленно и нежно, потом все более страстно. Неожиданно у Гриши заурчало в животе, и я рассмеялась.
- Не смейся, - сконфуженно произнес он. – Я жутко голодный. Мы с Виктором в кафе заказали по чашке кофе, но после этой таблицы не смогли выпить ни глотка.
Мне вдруг стало так жалко его. Он, бедненький, весь день был на нервах, разбирался в той каше, которую я заварила, а я даже не очень-то внимательно слушала его отчет.
- На ужин мы, наверное, опоздали, - нежно произнесла я, - но, думаю, Ксения Николаевна что-нибудь для нас сохранила.
Он прижал меня к себе, а затем отстранился и всмотрелся в мое лицо.
- У тебя глаза припухли от слез. Давай немного прогуляемся.
- Давай! – охотно согласилась я.
Перед глазами замелькали какие-то непонятные образы, и я подумала, что все-таки я натура артистическая. То меня на патетику тянет, то я нахожу какой-нибудь символизм там, где нормальный человек ничего особенного не увидит. Вот и сейчас, мне вдруг захотелось взобраться на холм, на котором я побывала в день приезда сюда. Чтобы калейдоскоп жизни сделал полный круг.
И вот, мы стоим на холме. Уже стемнело. Звезд почти не видно. Вокруг лишь угадываются черные силуэты деревьев, а впереди загадочно поблескивает озерная гладь. Я ощущаю спиной сильное тело своего жениха, его надежные руки обнимают меня. И почти полная тишина. Казалось, я сейчас растворюсь в этой призрачной вечности. Но вполне реальный голос нарушил эту волшебную тишину.
- Милая, знаешь, о чем я больше всего мечтаю?
- Конечно, - усмехнулась я.
- И о чем же?
- О большой тарелке с мексиканской едой. – Я знала, что Грише нравится острая пища.
- Не угадала. Сказать?
- Говори.
Его правая рука спустилась ниже и стала поглаживать мой живот.
- Больше всего я мечтаю о том, чтобы в этом животике рос мой ребенок, а потом еще, и еще…
Я, смеясь, ткнула его локтем и резко повернулась.
- Хватит!
- Думаешь, хватит троих? - с сомнением произнес он. - Я с тобой еще поторгуюсь.
Конец
2017 год