Ближе к вечеру, я добралась до Сент Антуанского предместья и сняла номер в первой же гостинице.
Я заказала ужин в номер и ванну. Утолив голод, отмывшись и отдохнув, принялась, с помощью носового платка и мыльной воды, аккуратно оттирать капли крови с чёрного бархата и разложила платье для просушки.
Теперь следовало обдумать план действий. Первое - обменять основную часть денег на аккредитивы. Второе – рассчитаться с Мадлен. Третье – сделать некоторые покупки перед поездкой. Четвёртое - транспорт.
Как быть? Нанять карету, или воспользоваться трофейной? Карета хорошая, лошади тоже, Будучи стреноженными, они далеко не уйдут. Если только случайный прохожий не найдёт их в овраге и не уведёт. Но не все же прохожие конокрады. Ну, пасутся лошади, никому не мешают, вот и иди мимо. Да и прохожих в овраге может не быть целую неделю. Ладно, что толку мечтать? Сама я на козлы сесть не могу, а сообщника у меня нет. Значит, карету придётся нанять. Денег должно хватить. Тем более, в Туре у меня спрятана ещё сотня экю. Это как раз по дороге будет.
Теперь, безопасность. Что думает обо мне хозяин гостиницы? Дама в хорошем платье пришла пешком, из вещей у неё только небольшой свёрток под мышкой. Ни кареты, ни слуг. Всё это странно и подозрительно. Надо придумать какое-то правдоподобное объяснение и как-то ненавязчиво это объяснение преподнести.
Однако я была уставшая, мысли мои путались, и я решила отложить решение до утра, ибо давно известно, что утро вечера мудренее.
Утром я обнаружила, что чёрное платье уже просохло, но надела снова синее. Оно имело открытый ворот, но к нему прилагалась очаровательная пелеринка из того же материала, обшитая по краю тонкой полоской кружева. Эта пелерина удачно скрывала багровую борозду на моей шее, оставшуюся от удавки. А длинные рукава платья скрывали следы от верёвок, оставшиеся на руках.
Я оделась, причесалась и только тогда вызвала горничную, заказала завтрак, заодно расспросила её об окрестных магазинах, сказала, что сегодня должен прибыть мой багаж, который отстал где-то в пути. На прощание, я подарила ей ливр, чем привела в прекрасное расположение духа.
После завтрака, я спустилась вниз. Рассказала хозяину историю о том, как у моей кареты сломалась шина. Потом меня нагнала знакомая герцогиня и милостиво предложила пересесть к ней, на что я, конечно же, согласилась, чтобы не сидеть три часа у края пыльной дороги, в ожидании конца ремонта, а заодно провести время в дружеской беседе. Доехав, куда следует, я рассталась с ней, а мой тупой кучер, конечно же, привёз багаж не в ту гостиницу. Вот теперь пусть ищет меня болван по всему Парижу! Если привезут багаж мадам де Корнье, то пусть несут его в мой номер. Потом, я оставила ему пять экю, с тем, чтобы он передал их моему кучеру, когда тот приедет, ибо я обещала ему денег на покупку новой сбруи.
На самом деле, деньги я дала ему для того, чтобы он не думал, будто я собираюсь удрать, не заплатив. Ведь багажа у меня нет, а я куда-то ухожу.
Потом, я наняла извозчика и поехала по галантерейным лавкам, закупать бельё, чулки. Заказала башмачникам две пары туфель и дорожные сапожки. Обещала удвоить плату, если обувь будет готова к утру. Сапожники обещали всё сделать. Потом я купила в шляпном салоне чудесную шляпку, украшенную фальшивыми фиалками. До полудня я объездила много лавок, купила пудру, духи, помаду, белила, румяна, заколки, гребешок из слоновой кости, шкатулку-несессер для мелочей, маленькое зеркало, дорожный плащ, потайной пояс для денег, белокурый парик с буклями, Изящный ремешок с серебряной пряжкой и кошельком на нём, крепкий дубовый сундучок, чтобы всё это уложить.
На это ушла уйма денег. Но я осталась довольна покупками.
Потом, я заехала в банк и обменяла две с половиной тысячи ливров на аккредитивы. Осталось около тысячи ста ливров. Но и это был весьма увесистый кошель.
Дела эти заняли больше половины дня. Чтобы не таскаться к Мадлен со всем этим грузом, я вернулась в гостиницу и велела отнести мой наконец-то нашедшийся багаж в номер. Там я пообедала, полчаса отдохнула.