В 1912 году немецкий египтолог Людвиг Борхардт во время масштабных раскопок в Тель-эль-Амарне обнаружил ставший теперь всемирно известным бюст Нефертити. Каково же было удивление публики, когда два года спустя, на персональной выставке скульптора Анны Голубкиной в стенах только что открывшегося в первопрестольной Музея изящных искусств имени Александра III (ныне ГМИИ им. А.С.Пушкина) был представлен созданный в подмосковной глубинке в 1907 году мраморный портрет «Нина», практически точно воспроизводящий образ египетской царицы. И это была отнюдь не мистификация…
Творчество, да и жизненный путь Анны Семёновны Голубкиной (1864 – 1927) таят в себе ещё множество недомолвок. Известная ученица Родена в 1896 – 1904 годах совершила несколько поездок в Париж, а затем и в Лондон, где знакомилась с музейными коллекциями древностей. Некоторые конспирологи предполагают, что такой интерес был связан с посвящением мастера-ваятеля из России в некий эзотерический орден. И приложил к этому определенные усилия живший тогда в Париже Максимилиан Волошин, серьёзно увлекавшийся загадками древних эпох. Не случайно всю свою относительно короткую жизнь она стремилась отыскать «ключи» к тайнам Древности, приоткрыть дверь в прошлое человечества, чтобы лучше понять настоящее и заглянуть в будущее.
Как бы там ни было, но вернувшись из заграничных вояжей в родной Зарайск в 1904 году, Анна Голубкина приступила к созданию необычной серии скульптурных портретов, которые теперь хоть и считаются шедеврами искусства, но широкой публике малоизвестны. Начало XX века ознаменовалось всплеском интереса общества к египетским артефактам, культуре загадочных фараонов и воздвигнутых ими пирамид. В искусстве это было время введения в творческую практику форм и мотивов различных исторических эпох, что стало вскоре основой символизма и модерна. Прообразами для серии «Зарайские сфинксы» выступили реальные женщины – жительницы русской провинции. В их облике скульптор увидела хранительниц глубинных жизненных основ и нравственных традиций, символы Прозрения и Мудрости. Так во внешности старой женщины, прядущей пряжу в деревенской избе при тусклом свете, Анна Голубкина рассмотрела богиню судьбы Парку, прядущую нить человеческой жизни. А традиционный русский платок напомнил скульптору символ власти фараонов – ритуальный немес. Эти мотивы нашли отражение в портрете «Старая». Зарайская знакомая Голубкиной – генеральская дочка Нина Алексеева, прошедшая сестрой милосердия через ужасы русско-японской войны, стала моделью для мраморного бюста «Нина». Эта работа и произвела фурор среди ценителей прекрасного на первой масштабной выставке скульптора в 1914 году в Москве и закрепила за мастером ореол художника-демиурга, получившего свыше сакральные знания. Скульптура внешне была схожа с обретенной в египетских песках легендарной Нефертити (1351 – 1334 гг. до н.э.) и имела мало общего с реальным человеком. Но со временем Нина стала мистическим образом как две капли воды похожа на этот мраморный бюст…
Подобные странные истории бытуют среди историков и искусствоведов относительно созданных Голубкиной портретов Андрея Белого и Вячеслава Иванова. А о своём «Идущем человеке», больше напоминающим не пролетария, а Голема, сама мастер говорила, как об образе революционной силы, которая «идет и сметает всё на своем пути". Это скульптура была создана... в 1903 году.
Последним произведением Анны Голубкиной стал фундаментальный портрет Льва Толстого со взглядом, по признанию скульптора, «как у затравленного волка». Именно с этой скульптурой связана трагическая смерть мастера, не менее загадочная, чем вся её жизнь.
Александр Нефедов,
член Творческого Союза художников России
(секция "Графика").
На фото:Анна Голубкина, "Нина", 1907 г.