Правила хорошего тона.
Когда мы переехали в цеховые зимние квартиры после колхоза, отец Карпа, дядя Слава, огромный рыжий мужик, лысый с красными морковно-кирпичного цвета усами, как викинг, на джипе нас повез в гости. Мы ехали не на метро, что можно было считать за достижение и успех, а на машине, и Буду! с ним что-то переговаривался, а тот, что-то «со знанием дела» говаривал и про свою Цех, как «бывалый».
Буду!, чтобы произвести впечатление, грамотно себя преподнести, для самопрезентации, вместо пауэрпойнта, начинал сразу, или по отдельности, «к месту» и не «к месту», декламировать «Мцыри» нарезками, такими строчками- комками:
«Немного лет тому назад,
Там, где, сливаяся, шумят,
Обнявшись, будто две сестры,
Струи Арагвы и Куры,
Был монастырь. Из-за горы
И нынче видит пешеход
Столбы обрушенных ворот,
И башни, и церковный свод;
Но не курится уж под ним
Кадильниц благовонный дым,
Не слышно пенье в поздний час
Молящих иноков за нас.
Теперь один старик седой,
Развалин страж полуживой,
Людьми и смертию забыт,
Сметает пыль с могильных плит,
Которых надпись говорит
О славе прошлой - и о том,
Как, удручен своим венцом,
Такой-то царь, в такой-то год,
Вручал России свой народ.»
Это, по его меткому выражению, «становится доброй традицией», его «реальная фишка». Я никогда не сравнивал построчно- пытаясь его поправить в том нужном месте, где он ошибется или обязательно запнется. Или сделать вид, что не заметил ошибки. Или кивать головой, обозначая согласие с точностью декламирования, как школьный учитель. Как другу, это все не нужно. На то, чтобы подколоть и постебать неважно находить изъяны и ошибки, для этого достаточно потрудиться запомнить и продекламировать самому. Он построчно цитировал «Мцыри», выдавая так ничтожно мало -но лихо и интересно пожившего -и безвременно почившего -Лермонтова, как бегущую строку, такого высокого полета, за которой и взгляду невозможно было ухватиться, угнаться, зацепиться, и в этой расхлябанно – развзяной-нервозной манере бонвиванского декламирования «Мцыри» был приправлен обрывками прочей изрекамой Буду! околесицы- какие -то выжимки из афоризмов и летучих-крылатых выражений из старых советских фильмов, детских песенок, что-то из песен Высоцкого, что-то «за жизнь»- «немножко фольклора, джаза и рока..», немножко романтики- немножко флажкового квасного патриотизма, и чего-то пафосного, про НЕлюбовь к Америке- что -то такое-в котором мы сами еще до конца оба не можем определиться. Все мы размазаны в обрывках чего-то утраченного хорошего советского при условии ничего хорошего не придуманного российского, осколками ломаных американских выражени, сленга и фразеологизмов, напускаем на себя элитарности, цитируя «Мцыри» и Высоцкого, чтобы хотя бы подражать великим, говоря их языком и словами.
Когда я в первый раз с ним пошел в лесопарк к роднику, Буду! напился, и стал цитировать среди абсолютно незнакомых людей «Мцыри». Эффект был такой, что он оставил неизгладимое впечатление всю честную компанию. Но дальше - больше. «Напился и веди себя прилично!». Буду! стал цепляться и навыеживался на какого-то парня, и когда я вмешался и разнял их, конфликт был уже почти улажен, все примирились и стали расходиться по домам. Буду! тогда достал швейцарский карманный ножик из-за пазухи. Поговорка гласит: «Раз уж взялся за нож, так бей». Из ножен он не вытащил, лезвия не достал. Но уже сам жест Буду! был недружественным, излишним и неуместным, потому что конфликт был исчерпан. И парень спокойно отреагировал, адекватно сказал: «Ну, а у меня пистолет есть, и я ведь его не достаю». И тут я понял, что Буду! на самом деле обычный позер и провокатор, которому недостает признания и внимания. Мне стало непонятным его мазохистическое стремление вызывать кого-то, как «огонь на себя». Раздразнить кого-то, спровоцировать проблему, чтобы потом за нее получить по башке. Этот его реваншизм, когда «после драки кулаками не машут», заставлял видеть во всем дальнюю точку, пересмотреть Статус Кво, когда ситуация тебя не удовлетворяет, неприятие ее зудит в тебе и толкает на необдуманные и непроизвольные действия. А он был банальным «стеклянным человечком» и «make trouble» в одном лице. И по мере того, как я узнавал Буду! больше- все больше страниц книги этого человека у меня вызывали разочарование. При внешней замечательности человека, при всех правильных вещах, о которых он говорит- разность была в том, что ты видел изнанку, а не лицевую сторону в ее декорациях. Ты видел альтернативную личность, которой бы никогда не присудил баллы, и даже не из-за соперничества, а дистанцируясь, пытаясь быть беспристрастным и объективным. «Платон мне друг, но истина дороже». Потом мы пришли к дому, став за гаражами, стали дурачиться и трясти дерево с тонким стволом, а Буду!, дурачась, даже пробовал на него залезть.
На первый день рождения Тети, на который меня пригласили, я подарил какой -то яркокрасный цветок со сложнопроизносимым названием в горшке. Когда я в ларьке рядом с библиотекой купил им книгу с изображением статуй Микеланджело, как до мозга кости сельский житель я хотел подчеркнуть им, городским, мою неистребимую тягу к высокохудожественному, культурному и прекрасному. Потом, правда, эту книгу поставили на полку с другими книгами, смешали мой подарок с какими-то другими купленными книгами, и мне было жаль, что он так затесался и смешался с другими «отправленными в ссылку» куда- то на дачу книгами- как что-то ненужное и второстепенное, не представляющее интереса, как «дежурный подарок»-а может быть, кроме меня -эту книгу даже никто не открыл, и не читал, даже Буду-но что не читал!, он даже не просмотрел всех картинок! А потом и я ведь не вседа был одинаков в своем поведении, держа марку- я стал «сдавать» по чуть –чуть. Когда мы только познакомились, они меня стали приглашать в гости и сказали, чтобы я был у них по возможности, чаще. Может, я слишком буквально воспринял это предложение-но я не нахлебничал, и не «частил»-отягощая их общество своим присутствием, будучи посторонним или лишним при их семейных конфликтах, которые открыто появятся чуть позже-уже через год- второй. Даже на те скудные, ограниченные и скромные средства, которые у меня были, я умудрялся покупать что-то из мучного «к чаю», какие- то мелочи вроде пончиков и сладостей- и это продолжалось каждый раз, когда я к ним приезжал, чтобы не чувствовать себя хамом и нахлебником. Дядя «утешал» меня, не давая мне возможности комплексовать и стесняться: «не волнуйся, ты самый любимый и родной» и для меня это было настоящее чувство семьи, какой- то компенсацией взамен ушедшего в церковь из семьи моего родного отца –за эти его натянутые отношения с мамой -здесь я снова погрузился в атомосферу семьи- где меня любили, я был понят и принят, где от меня ничего не требовали взамен и признавали сыном, хоть и чужого человека.
Утя.
Когда в субботу или в воскресенье мне выпадал выходной-мы ездили с утра на какие- то строительные рынки и я с Буду! или без него сидел в машине от скуки, слушая «Наше радио» или еще тогда «Максимум»-которое тогда было очень модным благодаря ежегодно устраиваемым «Максидромам». Музыка была популярной-крутили американскую попсу и русский рок-и именно такая музыка за неимением другой на радиочастотах была по душе. Потом по нашим вкусам пришло на смену этому радиоканалу «Наше радио», потом «Ультра», потом его сменило «Радио «Тройка»» с моей любимой группой «Белый день». В машине, занимая себя, я смотрел эти многочисленные атласы автодорог, рассматривая окрестности и подробно изучая местоположение населенных пунктов, будто давало мне какие-то ключи и отгадки. Я почему –то ошибочно увязывал места моего первого проживания как повторения из бесчисленной цепи случающихся в моей жизни топонимических совпадений. В их машине я сидел и ждал их с покупками стройматериалов, как когда то ребенком в Гяндже в Азербайджане, когда мама и папа уходили на базар, и герой моего любимого мультика «Как я провел лето» Утя. Однажды и когда я был уже школьником-папа меня закрыл в машине в районе первой школы, и пока я ждал его, видел двух жуликов, которые долго ходили вокруг машины, примерялись. Может, именно мое присутствие в машине, удержало их от злодеяния. Долгое время ожидания и напрасного и пустого времяпровождения давало много времени на размышления и сравнения-там ли ты, где хотел, устраивает ли тебя твое положение и твои занятия, твоя роль, и согласен ли ты что-то менять, притязая на большее? Каждый из нас заслуживает своего места, даже в роли «сигнализации» или Ути- или думаешь и размышляешь, или действуешь.