Этого события жители небольшого города Э…в Н –ской области ждали с нетерпением.Еще бы, не каждый день в городе открывается первый в стране бесплатный супермаркет.
Ждал этого дня и Степан Ильич, пенсионер и ветеран труда, почти сорок лет, проработавший на местном металлургическом предприятии приобретя к выходу на заслуженный отдых ветеранские льготы, а также несколько хронических заболеваний. Каждую неделю он доставал из почтового ящика газету и рекламные проспекты, свидетельствующие об очередном этапе строительства огромного супермаркета с пропускной способностью несколько десятков человек в минуту. Из окна своего дома Степан Ильич наблюдал очертания гигантской стройки, которая раскинулась прямо в центре города, подмяв под себя несколько скверов, один парк и две автостоянки.
Строительство велось ударными темпами силами выходцев из Средней Азии, работающих чуть ли не круглосуточно, и жители города с удивлением взирали на растущие, как на дрожжах стены и этажи грандиозной постройки, по своему внешнему виду напоминающий гигантский Колизей, по которому как муравьи днем и ночью сновали рабочие из бывших союзных республик некогда единой Cоветской страны.
Торговыми центрами жителей г. Э… уже нельзя было удивить, но тут было совсем другое. Мыслимое ли дело – первый бесплатный супермаркет с интригующим названием: «Еда без труда». Представить себе такое пожалуй была не в состоянии фантазия самого смелого писателя –фантаста. Стоит ли говорить, что для всех жителей города открытие магазина стало предметом самых жарких обсуждений и споров за последнее время. Город разделился на тех, кто верил, что такой магазин будет открыт, и тех, кто в такое не верил.
Батально-словесные схватки, иногда переходившие в рукопашный бой, велись денно и нощно, на кухнях и на рабочих местах, за обедом и ужином, на остановках и в транспорте, но без конкретных видимых результатов. Были среди горожан и тех, кто принципиально не желал питаться бесплатно, другие говорили, что под видом бесплатного питания будут раздавать генномодифицированные продукты, зараженные иноземными вирусами и бактериями.
Зевая, Степан Ильич, вышел из квартиры и побрел к ближайшему магазину, чтобы купить продукты.
- Здорово, сосед! - окликнул его Владлен Дортман, - пенсионер и приятель Степана Ильича, сидевший возле дома на скамейке с газетой в руках.
- Ну, здравствуй! -в тон ему ответил, Степан Ильич, чуть скривившись.
По-правде, Дортман, хоть и был его ровесником и соседом, но Степан его не любил. Какой-то он был хитрый, и все ему легко в жизни давалось. Да и выглядел он иначе. Гладкий и холеный, всегда пахнущий дорогим парфюмом он совсем не походил на вечно голодную и потрепанную пенсионерскую братию. Всю жизнь он просидел в Министерстве на ответственной должности, и лишь начавшаяся перестройка скинула его с насиженного места.
В школе Владлен ничем не отличался от остальных сверстников, разве, что примерным поведением, но после ее окончания он поступил в технический институт, а затем пролез в аспирантуру, где, читая молодым студенткам лекции, познакомился с одной миловидной девушкой, у которой отец оказался весьма влиятельной шишкой в обкоме. Молодым сыграли роскошную свадьбу в лучшем ресторане города. После этого карьера Владлена пошла в гору: он бросил институт, вступил в коммунистическую партию, и уже через несколько лет оказался в министерстве торговли на ответственной должности.
В отличие от Дортмана молодость Степана Ильича почти ничем не отличалась от судеб других молодых людей той эпохи. После школы он пошел работать на завод, куда вновь вернулся после службы в армии. Работал сначала разнорабочим, потом дослужился до мастера и начальника участка. Заочно окончил индустриальный техникум и технологический институт. Женился, родился сын, потом дочь, которые теперь были взрослыми и жили отдельно. Всю жизнь Степан Ильич честно трудился, откладывая деньги на жигули и жил в коммуналке, в отличие от Дортмана, который уже к 30-ти годам получил роскошную 4-х комнатную квартиру и ездил на волге, подаренной состоятельным тестем.
С детства Степан Ильич испытывал комплекс перед Дортманом, который всегда его опережал и в школе, и на работе, и даже в личной жизни. Владлен всегда знал чуть-чуть больше других и четко улавливал дух времени, лавируя как парусник по ветру. Убежденный коммунист в брежневскую эпоху он четко придерживался марксистко-ленинских убеждений, жестко давя на партсобраниях любые проявления инакомыслия.
В эпоху же перестройки он один из первых поддержал надвигающиеся перемены, связанные с приходом нового генерального секретаря, демонстративно швырнув на стол партийный билет, чем привел в немалое удивление всю верхушку партийной ячейки министерства.
Но это опрометчивое решение сыграло с ним злую шутку, и через год его уволили из министерства по сокращению штатов. Но Дортман отнюдь не упал духом, а открыл первый в городе частный кооператив по пошиву джинсов, а затем сеть видеосалонов и пирожковую. Имеющиеся связи в министерстве торговли помогли ему быстро пойти в гору, и уже через полгода его фото появилось в местной газете, где его называли самым успешным и подающим надежды предпринимателем города.
Деньги потекли к нему рекой, однако счастье Владлена длилось недолго: в городе появились рэкетиры, которые стали обкладывать данью новоявленных бизнесменов. Попался в их сети и Дортман, который в отличие от других, категорически не желал платить, надеясь на свои связи в правоохранительных органах.
Результатом таких противоречий стала многолетняя война, между представителями бандитских кланов, с одной стороны, и Владленом, с другой. Итогом разногласий стали несколько сожженных кафе и закусочная Дортмана, погибший сын, случайно оказавшийся в сгоревшей иномарке, и несколько посаженых на длительные сроки бандитов с другой стороны. После этого случая Дортман закрыл оставшиеся предприятия, а сам тихо поселился в обычной панельной девятиэтажке, где по иронии судьбы проживал его бывший школьный приятель Степан.
- Ну и что, сосед? - с энтузиазмом в голосе спросил Дортман, свертывая утреннюю газету,
- Скоро все будем сытыми, а продукты каждому будут давать бесплатно, вот тебе и коммунизм наступит и без всяких соцсоревнований и пятилетних планов, - хитро подмигнул Дортман Степану Ильичу !
Сгоряча Степан Ильич чуть было не ляпнул, что еще не так давно Дортман сам был убежденным коммунистом, агитировавший за те самые соцсоревнования и пятилетние планы, над которыми он теперь глумиться, но благоразумно сдержался, а лишь тихо ответил,
- Сомневаюсь я, бесплатный сыр бывает только в мышеловке!
Степан Ильич знал, что Дортман нарочно его провоцирует, пытаясь завязать бессмысленную беседу о том, когда лучше жилось: при коммунистах или демократах.
Такие дискуссии и словесные стычки происходили между ними постоянно, в которых Степан Ильич обычно был на стороне коммунистов, а Дортман противоречиво поддерживал «демократические ценности». Вот и теперь Владлен готов был поспорить на эти вечные темы, выводя Степана Ильича провокационными заявлениями.
- Красота, экология, - потягиваясь на скамейке, улыбнулся Дортман! - Ни тебе заводских выхлопов с предприятия, ни вони с птицефабрики, вот они …перемены!
Степан Ильич отлично понимал, в чем тут дело. Металлургический завод был на грани банкротства, а птицефабрику давно продали за долги и закрыли, а теперь ввозили дешевые американские тушки птиц.
- Конечно, - иронично отозвался Степан, - свое производство развалили, так теперь в городе почти половина безработных!
- Но зато..свобода, в магазинах очередей не стало, а по телевидению любые фильмы можно смотреть, - не унимался Дортман!
- Хэ, разве это свобода, - плевался Степан Ильич, по телевидению лишь убийства да голые ляжки, молодежь от этого с ума сходит, скоро нельзя будет из дому выйти, а очередей нет, потому что денег нет у народа!
- Зато любой продукт можно спокойно купить, а не стоять часами в очередях, - продолжал атаковать Дортман!
- Да, любой продукт можно купить, если будут деньги, а то, как отравишься: красивую упаковку сделают, а в нее какашку положат, куснешь – и на погост, и отвечать никто за это не будет, а раньше были ГОСТы, - парировал Степан Ильич!
- Так ведь на то они и есть..рыночные отношения. Каждый занимается тем, чем хочет и производит, что может, вот и иномарок больше теперь на дорогах, а раньше, куда ни глянь только москвичи и запорожцы, - разглагольствовал Дортман, радостно потирая ладони!
- Больше иномарок, - негодовал Степан Ильич! Уже и деваться, куда не знаешь от этих консервных банок на колесах. Все дворы заставили, детям и погулять негде, а выхлопов и копоти - не продохнешь!
- Зато молодежь у нас растет совсем другая, настырная, деловая, умная. Ей пальца в рот не клади - откусят, все на компьютерах просчитывают, не чета прежним совкам, - умиляясь, шлепал губами Дортман!
- Молодежь, то да – все в компьютерах. От того и все незрячие. Вот недавно к своему внуку ездил 6 лет, которого родители садили к ящику с рождения, так у него уже очки на носу и стекла больше моих. И все дома сидит, как отшельник какой. Даже во двор выйти боится. А уж, какие они умные – беда. Их вишь в школах учат, как других облапошить, то есть сделать бизнес, - вот они и стараются, впитывают, как губка, - отбивался Степан!
- Ну ладно, поговорили, побегу, а то мне в магазин надо! - заторопился Степан Ильич, чувствуя, что в словесной схватке одержал над Дортманом очередную моральную победу, зная, что еще немного и противник может применить весь свой интеллектуально-газетный потенциал в виде цифр, процентов и других статистических данных, до которых Владлен был весьма охоч.
Коммунистов Степан Ильич не любил, он жил в советское время и хорошо помнил все огрехи системы, но больше всего пенсионер не любил перевертышей-предателей, которые, бросив партбилеты на стол, разом из активистов-передовиков прыгнули в предприниматели. Все это было двулично, а двуличности и неправды Степан Ильич не терпел сызмальства, хотя с Дортманом спорил больше из чувства противоречия в душе понимая, что иногда он бывает прав.
Зайдя в продгастроном, Степан Ильич побродил по залу и выбрал стандартный набор пенсионера: буханку хлеба, пакет молока и пачку вермишели. Магазин был небольшой, но уютный и Степану нравилось тут бывать. Пенсионерам и ветеранам в магазине делали скидки, и многие из них любили его посещать, да и товар, как правило, тут не залеживался.
На кассе знакомая девушка-кассир Галина, улыбнулась и по–привычке предложила пенсионеру пакет, хотя прекрасно знала, что у Степана Ильича всегда в запасе есть свой.
Славная красивая девушка, - думал Степан, почти 30 лет, а все еще одинокая. Видимо не везет нынче хорошим людям. Не курит, не пьет и не выпендривается, как другие девчата татуировками, раскрашивая себя «под хохлому». Был бы я хотя бы на двадцать лет моложе, наверняка стал ухлестывать, а теперь уже поздно. Да и для чего ей нужен старик, когда кругом столько молодых кобелей, которые только норовят брюхо сделать, а потом без оглядки бежать. Да, времена настали, думал Степан Ильич, размышляя о судьбе хороших людей волею случая оказавшихся в эпохе безвременья !
В отличие от Дортмана, Степан Ильич по натуре был скептиком, и, конечно, не верил, что будет открыт супермаркет, обеспечивающий всех желающих бесплатными продуктами. Скорее всего, при открытии выбросят пару ящиков дешевых консервов, а потом заставят то же самое покупать за деньги. А широкомасштабная стройка и газетные публикации о раздаче продуктов - это все реклама, желание привлечь покупателей. Ну, посмотрим, что у них выйдет, - потирая седой подбородок, думал пенсионер, может, хоть пару банок тушенки дадут на открытии, и то было бы хорошо.
Продолжение:http://www.proza.ru/2017/08/22/1747