Утром я умылась из ручья, позавтракала водой, затянула потуже верёвку, служившую мне поясом, и двинулась в путь. План действий составился чёткий. Я шла медленно, часто присаживалась отдохнуть. Спешить было некуда. Всё время до вечера – моё.
После обеда, который так же как и завтрак состоял из воды, на этот раз колодезной, я вошла в Сент Антуанское предместье. Прохожие мало обращали внимания на хромоногого сгорбленного монаха с заткнутыми за пояс белыми чётками.
Запахи трактиров кружили мне голову. Желудок недовольно урчал. Но без денег в трактир не сунешься, а кроме того, делая заказ, я неизбежно выдам себя. Нет, пока не переоденусь в женскую одежду, нечего и думать вступать с кем-либо в разговор.
Наконец, я добралась до знакомого кладбища, отыскала нужную плиту. От северо-восточного угла плиты отмерила расстояние в один локоть. Теперь – найти острый сучок и копать.
На глубине одной пяди что-то блеснуло. Вот он мой клад – первый из трёх. Я очистила находку от грязи. Это был перстень с бриллиантом – подарок Ришелье за удачно проведённую ликвидацию заговора, моё сбережение на чёрный день.
Ещё один клад лежит в Туре и самый большой в Мадриде. Всё, что удалось скопить за 20 лет. Я имела достаточно благоразумия, чтобы не складывать все яйца в одну корзину.
Хранить сбережения в драгоценностях удобно. Но тут есть небольшая проблема, – каким образом женщина со следами побоев на лице, одетая в монашескую власяницу, может продать столь дорогой перстень? При попытке продажи, меня непременно задержат. Правду я сказать не могу, а если скажу – не поверят.
Незадолго до наступления темноты я вошла в Сент Антуанские ворота и неспешно пошла вдоль школы иезуитов. Когда пробил сигнал к окончанию работ, я свернула в знакомый переулок. Всюду закрывались лавки, люди спешили по домам. Я сделала круг. Слежки не было. Не то, чтобы я ждала её, просто люблю порядок. Вот и знакомая дверь. Стучу. За дверью торопливые шаги.
-Уже поздно, господа. Приходите завтра, - послышался из-за двери приятный женский голос.
-Ты так торопишься в постель, Мадлен? Даже не спросишь кто? – ответила я.
-Кетти? – в голосе за дверью появились нотки удивления.
Дверь распахнулась. На пороге появилась Мадлен со свечой в руке. Не дав ей опомниться, я быстро вошла в салон и заперла дверь на засов.
-Здравствуй, милочка, - сказала я, оглядываясь по сторонам.
Здесь всё было, как и раньше. Небольшое зеркало на стене, ширма, закроечный стол, незаконченное платье на столе.
-Что это значит? - спросила Мадлен, разглядывая мой экстравагантный наряд.
-Сейчас так носят, - ответила я, сбрасывая капюшон.
-Боже! Что у тебя с лицом?
-Цвету.
-Послушай, Кетти, - сказала она, - ты знаешь, что тебя ищут?
-Кто?
-Твоя герцогиня.
-Сама, лично? – осведомилась я.
- Да нет же! Приходили два человека от неё.
-Один хромой, другой безголосый?
-Да! А ты откуда знаешь?
-Ты не поверишь, Мадлен. Один из них прямо в моём присутствии охромел, а другой осип.
-Кетти, ты всё шутишь, а дело-то серьёзное. Они обвиняют тебя в краже жемчужного ожерелья.
-Да? И о чём они тебя попросили?
-Ну… - Мадлен немного смутилась. – Они сказали, чтобы я известила их, если ты появишься.
-Их? Почему же не прево?
-Не знаю.
-Если я воровка, со мной должен заниматься прево, судья и палач. Причём тут люди герцогини?
-Не знаю, Кетти. Ты сердишься на меня? За что? Я же не выдала тебя.
-Когда выдашь, уже поздно будет сердиться, - пробурчала я себе под нос и громко спросила, -Сколько они обещали заплатить?
-Сто экю. Но постой, ты голодная? Пойдем на кухню, я что-нибудь найду.
Мой желудок яростно заурчал, почуяв кормёжку.
-Сто экю, - бормотала я, следуя за Мадлен, - хорошие деньги. Это пятьсот ливров. Твоей Лизет пора уже готовить приданое. Сто экю не помешали бы. Сколько ей лет?
-Дурацкие у тебя шутки, Кетти! Ей всего восемь. Время до свадьбы ещё есть – накопим.
Мы вошли в кухню. Весь первый этаж дома только из двух комнат и состоял. Парадный вход вёл в салон, оттуда скрипучая дверь вела в кухню. В кухне имелась ещё одна дверь. Это был чёрный ход. Он вёл в тёмный грязный переулок, где хозяйки выставляли вёдра с нечистотами, в ожидании повозки золотаря.
В углу кухни была узкая винтовая лестница. Она вела на второй этаж, который, как и первый, состоял из двух комнат. Кухонный камин был устроен в стене, между кухней и салоном. Он обогревал сразу обе комнаты. На столе - остатки позднего ужина на две персоны. Ставни на окне и двери чёрного хода были заперты. По многолетней привычке, я отмечала эти мелкие детали.
Мадлен убрала со стола, постелила свежую салфетку и наполнила до краёв большую тарелку ароматным супом из чечевицы, какой умела готовить только она.
Ого! Да в супе полно мяса! Видимо, дела молодой вдовы пошли в гору.
Недолго думая, я вооружилась ложкой и в считанные секунды управилась со своей порцией.
-У тебя такой аппетит, - сказала Мадлен, глядя на меня, - как будто тебя не кормили недели две.
-Ты права, Мадлен. То, что мне давали, трудно назвать кормёжкой.
На некоторое время повисла пауза. Видимо, Мадлен ждала, что я объявлю ей о цели своего визита.
-Ты поверила, что я воровка? – спросила я, наконец.
-В это трудно поверить, - ответила Мадлен. – Двадцать лет ты служила своей герцогине безупречно, и тут вдруг… Мне кажется, человек становится вором в детстве, или в молодости. В нашем возрасте трудно измениться. Да и зачем? Какой смысл рисковать необходимым, ради того, чтобы получить лишнее? Но скажи мне, что случилось? Что за скандал? По городу ходят слухи, один другого невероятнее, о бандитском налёте на дом герцогини! Говорят, там все окна повыбиты и все люстры разгромлены…
-Нет, Мадлен. Это сплетни. Ты же знаешь, слухи всегда всё преувеличивают. Всего-то и выбито одно окно, правда, вместе с рамой… И люстра упала всего одна, большая, в столовой. А остальное всё мелочи вроде побитой посуды и опрокинутой кареты.
-И в чём же причина?
-Понимаешь, Мадлен, я, вернее, герцогиня…, вернее мы обе… Ну, в общем, мы с ней погорячились..
-Погорячились?
-Да. И немного подрались.
-Как это подрались? – Лицо Мадлен вытянулось от удивления. – Неужели такое возможно? Это же герцогиня! Не может же она…
-Я тоже сначала думала, что не может. А оказалось, может.
-Невероятно! – прошептала Мадлен.
-Понимаю, - вздохнула я, - это звучит не очень-то правдоподобно. Но именно так всё и было. Я разбила ей нос, она вырвала мне порядочный клок волос. Вот, гляди.
Я наклонила голову, раздвинула пряди и показала свою проплешину, покрытую робким молодым пушком.
Мадлен только ахнула.
-Но она первая начала… - сказала я капризным тоном.
-Невероятно! – прошептала Мадлен, прижимая ладошки ко рту. – Бывает иногда такое, чтобы торговки на рынке подрались. Но чтобы герцогиня… Не может быть!
-Ой, и не говори, Мадлен. Я порой и сама не верю, что это было. Но, что толку теперь-то переживать? Ведь всё уже случилось. Прошлого не исправишь. В результате, работы у меня нет, дома нет. Меня так быстро уволили, что я даже юбку по дороге потеряла. Спасибо, добрые люди одолжили мне эту власяницу.
-Неужели ты одна сумела разгромить весь особняк?
-Во-первых, не весь, а во-вторых, не одна. У меня было много помощников. Ведь постепенно в драку втянулся весь дом. Зеркало в спальной герцогиня сама разгрохала. Окно в гостиной лошадь копытами высадила. Фарфор горничные сами на пол побросали. А я, что? Я одну только люстру и уронила, и то, не нарочно. Но умоляю тебя, Мадлен, не спрашивай меня больше ни о чём. Знаешь, как мне стыдно за своё поведение?
-Ладно, не буду. Только один вопрос, последний, честное слово! Можно?
-Ну, так и быть, Мадлен. Спрашивай. Только пусть уже это будет самый последний вопрос.
-Кетти, - Мадлен перешла на таинственный шёпот. – Скажи мне, Кетти. Я знаю, что ты не могла украсть драгоценности. Но за что тебя ловят?
-За длинный язык.
-То есть?
-Я шпионка.
-Как шпионка?
-Ну, всё уже в прошлом. Понимаешь, давным-давно, это было ещё при Ришелье, я выдала кардиналу несколько пустяковых секретов герцогини. Дело-то выеденного яйца не стоило. И потом, что я могла? Мне предложили хорошие деньги. Да и не могла я пойти против кардинала, ведь он был всесилен. Столько лет прошло. Я уж и думать об этом забыла. А тут герцогиня вдруг узнала о моём проступке, ну и рассердилась. Хоть бы попыталась разобраться в начале, так ведь нет. Сразу хресть меня по щеке. А я её почти любила… - неожиданно для меня самой из глаз моих покатились крупные слёзы.
-А теперь ещё клевещет на меня! – всхлипывала я, - воровкой ославила!
-Ну, ладно, Кетти, успокойся. Я тебя понимаю. Эти аристократы думают только о себе. Могла бы и простить тебя, после стольких-то лет службы.
-После разгрома в её особняке, она меня, уж точно, никогда не простит, – разрыдалась я. – Я так для неё старалась. Моталась с поручениями то в Испанию, то обратно во Францию. Одних гостиничных клопов выкормила около миллиона. Всё для неё, всё для неё, я даже замуж не вышла – некогда было. А теперь, кому я нужна? Жизнь-то позади.
-Кетти, прошу тебя, не надо. У меня есть бутылочка. Выпьем по стаканчику и спать. А утром, глядишь, чего-нибудь придумаем.
-Я сплю одна! – продолжала я. - Ты ведь вдова, Мадлен. Ты теперь тоже знаешь, что такое, спать одной.
При этих моих словах Мадлен как-то вздрогнула и смущённо потупилась. Она тяжело вздохнула, достала из буфета вино и разлила его по стаканам.
-Ну, за тебя! – сказала она, с какой-то виноватой улыбкой. – Чтобы у тебя всё наладилось. Завтра я сошью тебе новое платье. А деньги за него отдашь потом, когда сможешь.
Мы выпили.
-Ничего, Кетти, мы что-нибудь придумаем, - повторила Мадлен, ставя на стол опустевший стакан.
-Не нужно ничего придумывать, - сказала я. – Я уже всё придумала. Вот мой план. Я запустила руку себе глубоко за пазуху и вытащила из корсажа перстень.
-Что это? - удивилась Мадлен.
-Бриллиант.
-Такой крупный?
-А вот гляди, - сказала я, наполняя свой стакан водой. – Алле! – Я бросила кольцо в стакан.
-Он исчез! – воскликнула Мадлен.
-Это называется бриллиант чистой воды, - ответила я. – В воде он почти не виден.
-Невероятно, но откуда он у тебя?
-Во всяком случае, не от герцогини. Надеюсь, её люди не жаловались тебе, на пропажу перстня?
-Нет. Они говорили о каком-то ожерелье. Но о перстне – ни слова.
-Вот, видишь, они не угадали. Это подарок Ришелье. Плата за те самые мелкие услуги, о которых я тебе говорила.
-Крупный бриллиант за мелкие услуги?
-Ришелье был умный человек. Он знал, когда следует проявить щедрость, а когда бережливость.
-Ого, Кетти! Теперь я понимаю, почему герцогиня так обиделась на тебя! Оказывается, услуга была не такая уж мелкая. Ах, ты лиса! Рыжая плутовка!
-Пойми, Мадлен, я должна была тебя подготовить. Не могла же я вот так сразу вывалить на тебя все новости.
-И мотаясь через границу с порученьями, ты иногда заглядывала к Ришелье?
-Что ты, Мадлен? Кем ты меня возомнила? Ты думаешь, я дверь в его кабинет ногой открывала?
Да я и видела его только один раз, когда он мне перстень вручал! Для таких, как я, есть начальники рангом пониже!
-Бедная герцогиня!
-Мадлен, ты чья подруга? Моя, или её?
-Твоя, конечно!
-Тогда слушай. В общем, план такой: Ты сошьёшь мне платье. Не просто платье, а такое платье, чтобы никому и в голову не пришло спросить, откуда у меня этот перстень. Когда получу деньги, честно с тобой за всё рассчитаюсь. Ну, и сто экю Лизетте на приданое.
-Кажется, я знаю, как тебя одеть. У меня есть почти готовое платье. Только размер чуть-чуть подогнать. Правда, оно траурное. Но это даже к лучшему. Ты будешь богатая вдова, которая вынуждена из-за своей вдовьей доли продать заветный перстенёк. К тому же, чёрное стройнит, и к нему прилагается вуаль из чёрного кружева. А тебе без вуали пока лучше не появляться на улице.
Всё так удачно складывается!
-Если я буду богатая вдова, тогда мне потребуется карета.
Тут из проулка донёсся неспешный топот, голоса и побрякивание оружия. Мадлен быстро спрятала свечу под стол и прижала палец к губам.
-Это ночной дозор, - шепнула она. – Ничего страшного, но лучше не привлекать их внимания. Пошли спать.
Дождавшись, когда патруль удалился, мы вынули из-под стола свечу и поднялись наверх, по крутой скрипучей лестнице.
-У тебя перестановка, - сказала я, увидев в комнате над кухней широкую кровать.
-Да, - ответила Мадлен, снова потупившись, – теперь я отдала спальню Лизетте. Хочешь взглянуть? Она осторожно приоткрыла дверь в другую комнату второго этажа, ту, что была над салоном. Лизетта спала, разметавшись во сне. Скомканное одеяло валялось рядом с кроваткой.
-Подержи свечу, - Мадлен протянула мне подсвечник. Она вошла в комнату, заботливо укрыла дочку одеялом и перекрестила её.
-Ну, вот, - сказала она, плотно прикрыв дверь спальни. – Ты ляжешь со мной, или тебе постелить в салоне.
-Не вижу смысла таскать постель вверх-вниз по такой узкой лестнице, - ответила я. – Кровать широкая, места хватит.
Мадлен, порывшись в сундуке, дала мне чистую рубашку и чепчик – очень полезную вещь для тех, кто не желает заразиться вшами. Ведь эти мерзкие твари атакуют человека именно во сне.