Глава 1. Увольнение

Михаил Сидорович
После распада секретной службы его Высокопреосвященства, я лишилась всех агентурных связей, а главное – высокого жалования, ради которого я и влезла в эту опасную авантюру. Так, волей-неволей, мне пришлось довольствоваться работой и жалованием служанки при своей герцогине. Но я, по старой привычке, продолжала вести наблюдение и анализировать информацию, стараясь угадать намеренья и роли окружающих герцогиню людей. В тайне я надеялась, что всё это может ещё понадобиться.  Впрочем, не в этом дело. Мой пытливый ум уже не мог томиться без дела.
И вот, настал тот роковой день, когда, небо посмеялось над моими молитвами и послало мне то, чего я просила – ко мне явился связной.
Это была новенькая горничная. Её звали Жюли. Она была совсем молоденькой обаятельной брюнеткой, но имела крупноватый, для женщины, нос. В первые минуты встречи это казалось недостатком, чуть ли не уродством. Но, уже после нескольких минут общения, нос начинал казаться очень даже милым, и придавал ей шарма.
Едва только увидев её, я насторожилась. Моё шпионское чутьё говорило, что это не простая служанка. Неделю я присматривалась к ней, а она – ко мне. И вот, однажды, она вдруг произнесла слова, которых я ждала несколько лет.
Дело было так. Мы с ней перестилали постель в спальной герцогини. Поскольку кровать была очень широкой, вдвоём это было делать сподручнее. Я натягивала простыню за один край, она за другой, и вдруг она, как бы невзначай, спросила:
-Вы не знаете, где тут можно купить хорошей писчей бумаги?
Это был пароль. Сердце моё отчаянно заколотилось. Некоторое время я колебалась – отвечать ли. Ведь много лет мной никто не интересовался. Но это была возможность получить жалование за последние пять лет. И жадность погубила меня. Эх, была – не была!
-Я мало в этом разбираюсь, лучше спросить в какой-нибудь конторе, – назвала я условный ответ.
-Так вот вы какая! Легендарный агент «Скорпион»! – сказала Жюли со своей обычной очаровательной улыбкой. - Я давно мечтала с вами познакомиться.
-Легендарный? Это кто же насочинял обо мне легенд?
-Но, ведь это вы раскрыли заговор!
-Ничего подобного. Это был общий успех многих агентов. Я просто выполнила свою часть работы. 
-Но, вы были лучшим агентом!
Я горько усмехнулась. Ведь лучшим агентом была «Оса». Воспоминание о её загадочной гибели резануло мне по сердцу.
-Нельзя ли ближе к делу? – холодно прервала я её восторженную тираду. - Кто вы, ваш псевдоним, суть задания?
Жюли неуверенно открыла рот, словно не зная, что ответить, и как-то настороженно скосилась на дверь, словно ожидала оттуда подсказки.
Внутри у меня всё похолодело. Я вопросительно глянула ей в глаза. Жюли как-то съёжилась под моим взглядом и попятилась.
И тут двери спальной распахнулись, и в проёме возникла фигура герцогини, а за её спиной стояли два рослых телохранителя де Крессе и де Лонг. Лицо герцогини напоминало грозовую тучу. Она кивком приказала Жюли удалиться. И та, спрятав взгляд в пол, бесшумно  выскользнула в коридор.
Это был провал! Позорный, глупый провал. Но кто ж меня выдал? Сейчас трудно сказать. Кто-то из наших бывших переметнулся и сдал меня? Жюли сделала своё грязное дело. Теперь очередь за головорезами, которые буквально рыли паркет копытами за спиной герцогини. Вот сейчас она скажет им: «Фас», - и от меня полетят пух и перья.
-Суть её задания – раздавить одну мерзкую ядовитую тварь! – сказала герцогиня с мрачной усмешкой.
Возникла немая сцена, во время которой я всё ещё пыталась понять, что я сделала неправильно.
-Взять её! – скомандовала герцогиня. И две рослых фигуры, бряцая шпагами, двинулись на меня.
Я стояла в проходе между стеной и кроватью. Когда они вошли в мой проход, я, помня наставления Шарлотты, кувырком перекатилась через постель и оказалась по другую сторону кровати.
«Если противник сильнее тебя, постарайся избегать тесных пространств, ищи открытое поле боя. Твоё спасение в маневре», - говорила когда-то моя незабвенная подруга.
Но путь к двери в коридор мне преградила герцогиня. Она встала на моём пути, властно глядя мне в глаза и выставив ладонь останавливающим жестом, и я на миг задержалась. Я вдруг осознала, что должна её ударить. Не условно, как на тренировке, а по-настоящему. «Не бей – убивай, рви, откусывай!» - вспомнила я слова подруги. Если ударю её, обратного пути не будет. И я на мгновение замешкалась.
Этого оказалось достаточно, чтобы оба сбира настигли меня и схватили. Они догнали меня, в два прыжка, бесцеремонно поправ грязными сапожищами чистую постель. Ничего святого! И вот их сильные руки поймали меня за шкирку, едва не оторвав от земли, словно нашкодившего котёнка.
-Не понимаю, как я могла быть настолько слепа! – процедила сквозь зубы моя госпожа. – Ведь у тебя на лбу написано, что ты иуда. Ты двадцать лет водила меня за нос, продажная шкура! Ты жрала мой хлеб, и не подавилась! Ты укрывалась под моим кровом, и он не обвалился на твою подлую голову! Ты шпионила за мной и отправляла в Бастилию моих друзей, а я доверяла тебе, как себе.
-Это был мой хлеб и мой кров. И то, и другое я честно заработала. Ведь у вас не было нареканий по чистоте. – сказала я, удивляясь спокойствию своего голоса и бешеному биению своего сердца. – А вам, мадам, следовало бы более придирчиво выбирать себе друзей.
Она пристально посмотрела мне в глаза и с размаху влепила пощёчину. Это несколько взбодрило меня. Я почувствовала прилив обиды и силы.
Чтобы герцогиня не прочла этого у меня на лице, я закрыла лицо ладонями и принялась тихонько скулить и подвывать, лихорадочно соображая, есть ли какой путь к спасению.  Сразу убьют, или сначала будут пытать? А впрочем, хрен редьки не слаще.
-Заприте её в чулане и приставьте слуг. Двоих, не меньше! – сказала герцогиня, презрительно отворачиваясь.
Меня повели к выходу.
Как там учила Шарлотта? Никогда не сдавайся? Легко это было говорить в её уютном кабинетике. Но я чувствовала, что перед смертью следует подёргаться. Так сказать сплясать свой последний танец. Не ради спасения, конечно, а для порядку. Терять-то всё равно нечего. Оставалась надежда, быть убитой при попытке к бегству, что избавило бы меня от пыток и издевательств. Итак, собираемся с духом. Ну, Святой Пётр, отворяй ворота! Катрин Лантье идёт к тебе! Алле оп!
-Ой, как больно! – заныла я, приседая. - Позвольте, господа, я сама пойду. Пустите!
И эти простаки поверили! Так просто! Их руки отпустили меня, и я сражу же цапнула ногтями по глазам де Крессе. Голова его непроизвольно запрокинулась назад, и я со всей силы всадила костяшки пальцев левой руки ему в открывшееся горло. Он отпрянул, захрипел и повалился на стену.
В тот же миг де Лонг обхватил меня сзади своими могучими лапами, Но я, дурея от собственной смелости,  ударила его каблуком по стопе, а затылком в нос, и вырвалась.
Бросок вперёд. Но на пути снова возникла герцогиня.  Я тараном налетела на неё. Она попятилась, но устояла, схватив меня за кисти рук. Бью локтем в пылающее праведным гневом лицо, и её светлость с грохотом влетает спиной в большое трюмо.
Свобода! Вырываюсь в коридор и, как муха в мармелад, влипаю в объятия двух слуг, предусмотрительно оставленных за дверями спальной. Два этих верзилы повисли на мне. Вот и конец. Даже обидно, что всё так быстро закончилось.
Один слуга, Эжен, бьёт мне кулаком в глаз, защититься не успеваю, слава Богу, удалось наклонить голову и принять удар на лоб. Второй слуга, Анри, обхватывает меня сзади, душит предплечьем. Чуть гортань не сломал, гад. Я инстинктивно успела повернуть горло к локтевому сгибу удушающей руки. Так он меня не задушит, но и не выпустит. Только бы шею не свернул!
Отбрыкиваюсь от Эжена ногами. Лицо его перекошено от боли, видимо, он отшиб кулак об мой крепкий лоб. Он замахивается вторым кулаком.
Спасение пришло, откуда не ждали. Телохранители моей госпожи пришли в себя и бросились в погоню. Они ураганом вывалились из спальни и сбили всех нас с ног. Образовалась куча малА. Де Лонг, изрыгая явно не дворянские ругательства, навалился мне на живот. Де Крессе, хрипя и плюясь кровью, пытается заломить мне руку. Анри рычит и сохраняет удушающий захват. Я ору, но не сдаюсь. Герцогиня бегает вокруг кучи копошащихся тел, утирает платком разбитый нос и визжит.
Я барахтаюсь на самом дне кучи, пытаюсь выскользнуть. Но, увы, это не так просто! Чья-то пятка попадает мне в левый глаз. Я хватаю вражескую ногу, вонзаю зубы в ахиллово сухожилье.
Оглушительный крик. Вторая нога яростно брыкает меня, но, скользнув по моему виску, попадает в зубы Эжену. Наконец-то его удушающий захват ослабел. Вывертываясь из захвата, теряю чепчик и порядочный клок волос.
Задыхаюсь, извиваюсь, барахтаюсь. Бью по чему придётся.  Меня тоже бьют. Но я вошла в азарт и боли уже не чувствую.
Получила кулаком в губы. Рот наполнился кровью. От второго удара уклонилась. Кулак врезался в пол. Наверное, это больно. Пытаюсь вырваться, но кто-то крепко держит меня за юбку и пытается связать мне ноги моим собственным подолом. Брыкаюсь изо всех сил, но это мало помогает. Дёрнулась. Оба гашника и на юбке, и подъюбнике лопнули.  Выползаю из юбки, словно змея из кожи. Рву чью-то мошонку и выкатываюсь из кучи.
Я на ногах, а они ещё барахтаются. Эжен держит брыкающегося Анри за ноги, вероятно, принимает его за меня, ибо моя юбка облепила его ноги.
Бегу, но на пути к свободе снова возникает разъярённая герцогиня. Тараню её в живот головой. Она отлетает к стене. В руке у неё остаётся ещё один клок моих волос, но это пустяки. Некогда жалеть о причёске. Тут бы голову сохранить. Бегу к лестнице чёрного хода.
Скатываюсь по лестнице, где бегом, где на ягодицах, где кувырком. За мной лавиной гремит по ступеням погоня. На пути вырастает белая, как мельник, Жюли. Пытаюсь ударить её на бегу в длинный нос, но промахиваюсь. Она визжит и падает сама, катится вниз по ступенькам.
Некогда мстить. Перепрыгиваю через её тело, толкаю дверь чёрного хода, выскакиваю во двор.
На заднем дворе два конюха то ли седлают, то ли рассёдлывают лошадей. Они удивлённо смотрят на меня. За мной из дверей с рёвом вываливается орава преследователей.
Герцогиня из окна орёт: «Взять её!».
Конюхи пытаются загородить мне дорогу. Вот один из них возникает у меня на пути. Он широко расставил руки и ноги, чтобы я не ушла. Это была его ошибка. Я с разбегу заехала ему коленом между ног. Он сломался, обмяк, рассыпался, как карточный домик. Я оттолкнула его безвольное тело вправо, в объятия его товарища, и бросилась к воротам.
 Ворота заперты. Хватаюсь за засов, но толпа налетает на меня сзади, едва не размазывает о дубовые створки. Снова начинается свалка. Будь преследователь один, он меня бы скрутил. Но их четверо. Восемь рук хватают меня. Кручусь как юла. Их руки переплетаются, мешают друг другу.
На меня давят со всех сторон, но я использую силу одних против других. Это не сложно. Я не раз проделывала это на тренировках. Нужно просто объединить свои усилия с  усилиями самых сильных.
И вот мне снова удаётся выкрутиться и проскользнуть между чьих-то ног.
-Вяжите её! – кричит из окна герцогиня. В одной руке у неё окровавленный носовой платок, в другой – клок моих волос.
Конюхи, оправившись от шока, присоединяются к погоне. Они налетели на меня спереди. Тут же сзади налетели телохранители.
Боль в рёбрах. Две столкнувшиеся силы вытолкнули меня куда-то вбок.
Вижу де Крессе. Он выхватил шпагу. На лице у него написан мой смертный приговор, скреплённый большой фиолетовой печатью под левым глазом.
Ныряю под брюхо лошади. Не то, чтобы хитрость. Просто больше некуда деться.
Де Крессе плашмя бьёт лошадь шпагой по крупу. Лошадь ржёт, отскакивает в сторону, отчаянно взбрыкивая. Ныряю под вторую. Де Крессе снова бьёт. Вторая лошадь поднимается на дыбы и мчится в другую сторону.
Я прижата к стене. Де Крессе рубит. Уворачиваюсь. Снова рубит. От стены летят искры. Уворачиваюсь. Снова рубит. Снова мимо. Маска ярости сменяется удивлением. Не ожидал он от сорокапятилетней тётки такой прыти. Он наносит колющий удар. Шпага прошла в дюйме от моей талии, вонзилась в стену и с оглушительным звоном сломалась.
Змеёй проскальзываю под каретой. Вскакиваю. Бегу. Поскользнулась на конском навозе – падаю. Это конец! Кажется, я отбегалась. Но, нет. Де Крессе спотыкается об меня и тоже падает. Адская боль в рёбрах.  Снова налетает толпа. Меня снова хватают, мнут, треплют, бьют, Но тут мне на помощь приходит хозяйский пес Ганнибал. До этого он только прыгал на цепи, лаял и пытался ухватить за штаны пробегавших мимо людей. Но теперь он оборвал цепь и плотно занялся лошадьми. Лошади меня и выручили. Они носятся по тесному заднему двору, всех сшибают с ног. Слуги, уворачиваясь от лошадей, сталкиваются, падают, орут.
На бегу хватаю за гриву лошадь, запрыгиваю ей на спину. Как мне это удалось? Наверное, от страха.
Лошадь встаёт на дыбы.  Седла нет.  Взбрыкивает. Мой зад взлетает к небесам, но руки крепко вцепились в гриву. Падаю обратно на спину лошади, крепко обхватываю её ногами. Ведь благодаря потери подъюбника, на мне осталась только короткая рубашка. Неприлично, но удобно. Наконец, сознаю, что я не упала, а крепко держусь в седле. Хотя, в каком седле? Седла-то нет.
Галопом ношусь по двору туда – сюда. За мною – слуги и охрана. За охраной - другие кони. За конями Ганнибал. Так и носимся по кругу.  В центре образовавшейся воронки корчится конюх Пьер. Кажется, его зашибли в свалке. Но вот, кто-то бросается мне наперерез. Моя лошадь шарахается назад, топчет преследователей. Сзади налетают другие кони. Гармония кругового движения разрушается. Воцаряется хаос. Лошади встают на дыбы, люди падают на четвереньки. Все топчут всех. Все пытаются схватить мою лошадь, но лошадь не даётся и довольно метко лягается.
Боже, только бы не упасть!
Продолжаю скакать по двору. С грохотом развалилась поленница. В грудь мне больно врезается бельевая верёвка. Она обрывается. Белые простыни волочатся за мной в пыли и навозе. Герцогиня руководит погоней из окна второго этажа. Она размахивает моёй рыжей прядью, словно флагом.
Всё происходящее вижу правым глазом. Левый окончательно заплыл.
Моя кобыла бьёт копытами в запертые ворота. Ворота качаются, но выдерживают. Поворачиваем назад.
Снова мне удаётся прорваться сквозь оцепление.
Впереди – дверь чёрного хода. Еле успеваю пригнуться, чтоб не разбить лоб о притолоку.
Мчимся по кухне. Грохот кастрюль, пар от разлившегося кипятка. Следом врывается погоня. Осколки тарелок хрустят у них под ногами. Повара присоединяются к преследователям. Выход только один – двери столовой. Туда меня и несёт обезумевшая от страха и боли лошадь. А простыни волочатся за мной.
Боже! Только бы не упасть!
Впереди наполовину прибранный после завтрака стол. Сейчас врежусь. Горничные, роняя тарелки, бросаются врассыпную. Но, нет, обошлось. Одним прыжком мы перемахиваем через стол. В полёте лбом сшибаю хрустальную люстру. Слышу позади звон хрустальных подвесков, визг горничных, топот погони.
Господи, только бы не упасть!
Вот мы уже и в гостиной.  Там какая-то дама пытается спрятаться от меня под диван. Но жёсткое проволочное панье ей этого не позволяет. Юбка похожа на упавший на бок колокол. Она смешно дрыгает ногами в розовых чулках. Нашла время для визитов! Не видишь? Её светлость занята – шпионку ловит!
Лошадь перескакивает через даму. Погоня, спотыкаясь и чертыхаясь, лезет через неё же. Дама визжит.
Неожиданно на пути вырастает портье. Он встал крестом, раскинув руки. Моя лошадь шарахается от него.
Господи, только бы не упасть!
Подоспевший Анри поймал конец бельевой верёвки, всё ещё волочившейся за мной. Всё. Это конец…
Каким-то чудом я не упала. Верёвка съехала с меня, больно ободрав кожу.
А лошадь мечется по гостиной. Из-под копыт летит паркет. Напольная ваза династии Тан! Вторая напольная ваза династии Тан! Теперь, если поймают, точно убьют. Последним в гостиную входит де Лонг. Он сильно хромает.
О Боже, что удумала эта скотина? Прыжок…
Я прижимаюсь лицом к гриве, зажмуриваю свой единственный, пока ещё видящий правый глаз и отчаянно визжу.
Грохот оконного стекла. В лицо мне ударяет свежий ветер. Я открываю глаза. О чудо! Мы мчимся по улице! Лошадь сумела выпрыгнуть из окна первого этажа, и мы на свободе!
Неужели пронесёт? Я вырвалась? Жаль, никто не поверит!
О Господи, только бы не упасть.
Я мчусь по Парижу. Прохожие разбегаются в стороны. Вслед мне летят проклятия. Меня провожают удивлёнными взглядами. А посмотреть есть на что. Из одежды на мне остались только разорванная сорочка и корсаж. Растрёпанные рыжие волосы развеваются на ветру. Чулки сползли, подвязки потерялись.
А вот и Сент Антуанские ворота. Стража еле успела отскочить с дороги. Таким вихрем я промчалась между ними. Летим дальше. Я вцепилась в гриву, как клещ.
Мелькают дома предместья. Мой конь разбрызгивает лужи, распугивая свиней. Куры и прохожие разбегаются из-под ног. Вот шарахнулась в сторону упряжка встречной кареты. Колесо попало в кювет. Карета мягко легла на бок.
Мчусь дальше по тракту. Со мной только ветер и взмыленная спина лошади.
Господи, только бы не упасть!
Ну, вот, упала! Адская боль в рёбрах. Темнеет в глазах. Качусь в кювет кувырком. Кажется, цела. Ободранные коленки и локти можно не считать. Левый глаз так заплыл, что им ничего не видно. Кто мне его так подбил? Эжен, или Анри?
Господи! Что же я тут разлеглась. Надо бежать.
Я тяжело поднялась и затрусила в сторону ближайшего леса. Углубившись в него шагов на сто, я обессиленная, рухнула в траву.