Без родины 2 - Глава 2

               
                ГЛАВА ВТОРАЯ.

       Афанасий Юрьевич не идет на поводу у шантажистов. Он посылает грейдер, проложить  по ничейной земле, вдоль Оки, новую дорогу до «щебенки».  Когда день клонится к закату, я уезжаю по ней. Второпях  у рабочих получилось ужасно: везде торчат камни и пни деревьев.  ГАЗель ударяется днищем и получает  неисправность, которая обнаруживает себя уже в Настино. Мне приходится остановиться.  Для ремонта  нужно приподнять машину,  и в поисках  рычага  я направляюсь к  брошенной церкви, которая заросла  высокими, выше стен, деревьями.

    Чтобы зайти, мне приходится перепрыгнуть внушительную яму перед входом. Для этого нужна определенная ловкость. Наверное, поэтому сюда, судя по отсутствию следов, никто не ходит. Во всяком случае, я здесь впервые, хотя мимо езжу часто.

Меня удивляет то, что  внутри храм  выглядит гораздо лучше, чем  снаружи. Впечатление портят лишь торчащие  из пола  остовы  металлических конструкций. Похоже,  был какой-то  цех, и совхоз  ухаживал за зданием.

     После того, как я чиню машину, и намереваюсь продолжить путь, меня вдруг посещает мысль, что   из храма ничего  уносить  нельзя. Конечно, ржавая труба вещь бросовая, однако  я решаю  положить ее там, откуда взял.  Но когда  возвращаюсь обратно,  то... не могу уйти. Стою, замерев.

       Конечно, на меня не сходит  откровение «свыше». Просто  старый  храм  и особая тишина в нем  вызывает  размягчение души,  утешение чувств, едва уловимое умиление. Словно оказался у родных могил, там, на далекой родине, где я уже никогда не буду.

    Детский смех заставляет  очнуться от  легкого забытья. Это  из узкого  сквозного пролома в стене  появляется  детская троица: две девочки лет восьми и  мальчик того же возраста. Верховодит, судя по возгласам, девочка с озорными глазами, от  синевы которых трудно оторвать взгляд. Дети носятся, играя в догонялки и  гремя  старыми водочными бутылками,   в изобилии разбросанными поверх битого кирпича. А на  деле с любопытством смотрят, чем я тут занимаюсь. Видимо, увидели мою машину, и  заинтересовались. Перекрестившись на алтарь, я советую детям  беречь ноги,  и ухожу.

    На протяжении месяца, проезжая мимо храма, я всегда останавливаюсь  и посещаю его  на несколько минут. И всякий раз   настроение, с которым  я впервые зашел сюда, пусть и не такое сильное, возвращается. Измерив рулеткой, я узнаю размеры церкви, и путем несложных вычислений  прихожу к выводу, что восстановительных работ тут  нужно не так уж и много. Дорогие дачи растут  в Настино,  как грибы. Что же  за святое место до сих пор никто не взялся?

     С этим вопросом я прихожу к главе сельского поселения Настино,  Валентине Николаевне. Благо, сам сельский совет находится метрах в пятидесяти от храма, выше по дороге, и представляет собой  небольшую постройку из тесаных бревен.   Валентина Николаевна, дородная  крестьянка лет шестидесяти с обветренным лицом,  стоит в резиновых сапогах  на деревянном крыльце совета. Она громким голосом   руководит  местными алкашами, колотящими  забор из штакетника. Я не рискую месить глину в большой луже перед входом,  и останавливаюсь, не дойдя  метра с три. Валентина Николаевна рассеяно кивает  в ответ на мое приветствие, и, продолжая наблюдать за рабочими, говорит:

– Тебе чего, Григорий Алексеевич? Водокачка, слава Богу, работает!

  Насос, питающий деревню водой, постоянно выходит из строя, а чиню его обычно  я. Поскольку это всегда дорого, она искренне считает меня «народным кровопийцей», что, в принципе, недалеко от истины. Похоже, момент неподходящий, и Валентина Николаевна не в духе, но я все-таки поднимаю волнующую меня тему.

–  Некому наш храм  восстанавливать, – вздохнув, отвечает  она, – я к отцу Лаврентию, благочинному, сколько  подходила! Он отказывается, слышать не хочет! Мерзость запустения посреди  села, вот что это, а не церковь! Ее  просят сектанты, для дома молитвы. Отдам им, или цеху   пластиковых окон, под склад. Сил моих  больше нет, терпеть эти руины  под самым носом!

       По возвращении домой я не могу найти покоя, и вечерком отправляюсь  на квартиру  к  знакомому, Андрею Петухову, поговорить.  При встрече он  просил подключить его и интернету,  говорил,  что учится в семинарии, и интернет ему нужен  для дипломной работы.

    Андрей,  заика, встречает меня   с распростертыми объятиями. Но не по причине нужности интернета: ему хочется похвастать.

– О-отец Андрей, прошу л-любить и жаловать! – говорит он, весь сияя.

– Рукоположили  в дьякона, только отслужил сорокоуст, на выходные домой  приехали, – поясняет его жена, наливая мне чаю.  Я искренне  поздравляю  о. Андрея  с рукоположением.  Пообещав  на днях сделать все, что он  хочет,  я перевожу разговор на  волнующую меня тему.

– А зачем о. Лаврентию  этот храм? – уже освоившись в разговоре, без заикания,  говорит о. Андрей, – Настино далеко от его городка,  20 км, не наездишься. У благочинного  городской собор на восстановлении, где он днюет и ночует, и две  церкви в других поселковых советах. Куда ему еще? А в помощниках – о. Анатолий, который  больше пьет, чем служит!  Отец Лаврентий  и так старается не напоминать о себе митрополиту, чтобы тот не начал спрашивать об успехах. Похвастать  пока нечем! Так что, нет, о. Лаврентий  будет бегать от твоей идеи, до последнего!

– Но,  все-таки, как можно поднять тему? – продолжаю настаивать я, – Церквушка больно душевная, жаль, сектанты  хотят себе забрать, за беспризорностью!

– Григорию Алексеевичу нужно к викарному епископу –  подсказывает жена о. Андрея, робко глянув на мужа.

– Да – да, – соглашается о. Андрей, – к  о. Георгию.

– А  это  кто? Про  нашего митрополита в новостях часто говорят, а о  викарном епископе  не слышал, –  говорю  я.

– Ну, ему уже за семьдесят,– охотно рассказывает о. Андрей,– он всегда такой тихий, незаметный. Ни верующие, ни батюшки не замечают  его в упор. Лет пять тому назад смешной  случай  был: после праздника о. Георгия   закрыли  в деревенском храме. Он смиренно  сидел и ждал в пустой церкви за свечным ящиком, пока  батюшки вспомнят о нем и вернутся. И за такую забывчивость  никому даже выговора не объявили. А тут вышло так, что наш  митрополит вздумал  выставить  свою кандидатуру на патриарха. Это  держит его постоянно в Москве.  Поэтому он  вынужденно  доверил  управление епархией своему заместителю, викарному епископу, о.  Георгию. Так что,  о. Георгий  теперь много чего решает. Пожалуй, съезди к нему, посоветуйся. Только аккуратней, не наживи себе врага, в лице о. Лаврентия. Это и дело погубит, и тебе ни к чему.

– Да! – соглашается жена о. Андрея, наливая мне  еще чаю, – по всему, ехать  тебе нужно в Калугу, если за храм переживаешь!.