- Дед, а дед! А это куда? - Шестилетний Артёмка, помогавший разбирать семейный архив, протянул выцветший конверт.
- А что в нём? - Привычка ничего не выбрасывать привела к тому, что разным бумажным хламом было плотно забито 12 картонных ящиков вполне приличного размера.
- Тьфу, дед, тут старая фотка, какие-то дураки целуются!
- А ну, дай-ка сюда...
- И кто там целуется? - Младшая дочь, мать моего помощника, любопытством не страдала, но тут подсуетилась.
Она перехватила фото, и недоумённо подняла брови:
- Папка, а это кто?
Фото перешло ко мне. Я грустно улыбнулся. Тогда, в 1972 году, были в моде мужские шевелюры приличной длины. И узнать в этом длинноволосом, худощавом, с накачанными мышцами блондине, да ещё и со спины, меня нынешнего - лысого, десятипудового, более чем пожилого мужчину, мог только я. И то с трудом.
- Это я, дочка.
- Да-а-а? А целуешься с кем? Что-то девушка ни на маму, ни на Веру не похожа!
Веру, мою первую жену, дети знали и даже дружили с ней.
- Грехи молодости, дитёнок! - Я вздохнул.
Дочка почуяла, что фото зацепило во мне нечто, что я и от себя прятал.
- А расскажешь?
- А надо?
- Так интересно же! Ты вот такой правильный, зудишь всё время, угомона на тебя не сыскать, а тут - во! Прилюдно! На объектив! Рассказать кому - не поверят! Колись, папка.
- Так ничего и не было, кроме этого поцелуя. Ну, может ещё парочки.
- А что так?
- А то, что я на Вере уже женат был...
- Изменщик коварный!
- Может, смягчающие обстоятельства во внимание примешь?
...Фото сделал Лёшка Бекаревич, когда мы были в Ленинграде. Добрый, странный и простой, как правда, Бяка. Его давно уже нет, а фото, смотри, сохранилось.
Веселина, какое странное имя, познакомилась с нашей компанией, приехавшей в Питер на три дня, во время экскурсии на речном трамвайчике. Тоже студентка, из института Лесгафта, будущий спортивный медик. Нас будто опалило тогда. Три дня - как в сладком бреду. Но без всяких вольностей.
Только уже на вокзале, за минуту до отхода поезда, мы разом обо всём забыли, мир перестал существовать, были только её губы, солёные от слёз, полузакрытые глаза и гибкие сильные руки, оплетающие мою шею...
И всё.
Уже в Москве, Бяка, отдавая мне свежеотпечатанное фото, буркнул:
- Дурак ты! Езжай в Ленинград. Ты себе не простишь ведь...
... Я посмотрел на дочку:
- А это не расскажешь. Просто знай, что Бог каждому человеку даёт шанс - один на двоих. Обязательно. Только понять это трудно.
- Дед! Так куда фотку-то? В ящик для аутодафе, или?.. - внук топнул ногой, сегодня он трудился с азартом, что с ним бывало нечасто.
- Где ты таких слов-то набрался, а? - Всё восставало внутри меня от одной мысли, что это фото будет корёжится в пламени костра.
- Папка, дай её мне, а? - Младшая протянула руку.
- Возьми...
Теперь, после современной компьютерной обработки, поднявшей снимок до высот искусства, он, увеличенный и вставленный в рамку из простого багета, висит у дочери в кабинете. На работе.
Мне говорили, что, когда у неё спрашивают, кто на снимке, она отвечает:
- Судьба, которую обманули.
.
14-22 августа 2017 г.