Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)
Книга-фотохроника: «Легендарный БПК «Свирепый» ДКБФ 1971-1974».
Глава 804. ВМБ Лиепая. БПК «Свирепый». В ожидании «губы». 24.10.1974 года.
Фотоиллюстрация из третьего тома ДМБовского альбома автора: ВМБ Лиепая. БПК «Свирепый». Записка об арестовании радиометриста БПК «Свирепый», матроса Суворова Александра Васильевича на 5 суток «за низкую исполнительность» от 23 октября 1974 года оформленная начальником РТС БПК «Свирепый», капитан-лейтенантом К.Д. Васильевым и начальником медицинской службы корабля, капитаном медицинской службы Л.Н. Кукурузой. Ошибка Васильева в моём отчестве в совокупности с другими факторами стала причиной моего немедленного освобождения из-под ареста и содержания на «губе» (гауптвахте) ВМБ Лиепая. Этот арест и отправка меня и Валерки Маховика на «губу» был произведён старпомом, капитан-лейтенантом Ю.А. Кличугиным, так яростно, так поспешно и с таким количеством ошибок, что чуть ли не обернулся наказанием ему самому и арестом мичмана, сопровождавшего нас на гауптвахту ВМБ Лиепая.
В предыдущем:
- Как закончите приводить себя в порядок, немедленно явиться к дежурному по кораблю за оформлением записки об аресте и водворении вас, матрос Суворов или как вы любите себя называть – краснофлотец Суворов, на гауптвахту на пять суток! Повторите приказание!
Мне в этот момент было уже всё равно, и я кое-как повторил приказ старпома. Вот и ты, Суворов, наконец-то попался!
Странно, но в тот момент я совершенно не жалел о том, что случайно попался старпому БПК «Свирепый» в «непотребном виде». «Масплопупская бражка» одержала верх и требовала своё, поэтому у меня было только одно желание – вовремя добраться до гальюна…
Когда я очухался, привёл себя в порядок и немного протрезвел, то кто-то во мне непонятно чьим голосом моих родных и друзей рассудительно мне сказал:
- Надоело быть всё время «правильным», «идейным», «таким, как надо», «образцово-показательным»! Надо хоть разочек побыть обыкновенным, простым и грешным человеком, таким, как все. Тебе же сам Мерзляков говорил: «Будь проще и люди к тебе потянутся». Вот ты и встретил старпома в коридоре. Интересно, чего его самого рано утром потянуло ко мне навстречу?
Конечно, мне было тревожно оттого, что меня пообещали отправить на «губу». О! Я знал, что такое «губа» ещё по курсу молодого бойца в 9-м флотском экипаже ДКБФ в Пионерское. На той «губе» я не был, но видел и знал, что такое гауптвахта и как на ней содержатся и что испытывают провинившиеся военнослужащие…
Гауптвахта (от нем. Hauptwache, буквально – «главный караул») – «караульный дом» или «место для размещения караула» (устаревшее), «специальное здание с помещениями для содержания арестованных военнослужащих» (современность).
Гауптвахты появились в России в 1707 году, когда Пётр I учредил воинские гарнизоны и комендатуры. Первая гауптвахта была построена в Санкт-Петербурге на Сенной площади. Так как развод главного караула это захватывающее зрелище, то и караульный дом размещали на главных площадях городов Российской империи, а проектированием и строительством этих зданий занимались знаменитые архитекторы (Википедия).
В советское время гауптвахты превратились в некое подобие штрафных караулов, тюрем, КПЗ (камер предварительного заключения), следственных изоляторов, арестантских домов, в которых содержались только военнослужащие, получившие взыскание в виде ареста. В Вооружённых Силах СССР и России гауптвахты бывают «гарнизонные» (общелагерные) и «войсковые» (корабельные).
Это сейчас с 1 января 2007 года по закону и уставу внутренней и караульной службы военнослужащий может быть подвергнут дисциплинарному аресту исключительно по решению военного трибунала соответствующей инстанции (гарнизонного суда) за самовольное оставление части, за нарушение правил обращения с оружием, а также за исполнение воинских обязанностей в состоянии алкогольного или наркотического опьянения. В 70-е годы XX века арестовать военнослужащего мог командир воинской части по представлению командиров подразделений.
Несомненно, использовать помещение «караульного дома» или «главного караула» (гауптвахты) для содержания арестованных военнослужащих было очень разумным: естественно арестованные были под постоянной стражей (вахтой караульных), а также под защитой от притязаний всяких там «гражданских потерпевших», опять же этими караульными. Военные на Руси – это особая каста, они «своих не сдают»…
Гауптвахта в ВС СССР и РФ – это, прежде всего, «специальное помещение для содержания военнослужащих, задержанных по подозрению в совершении преступления или заключённых под стражу по судебному решению». Поэтому те, кто попадал на «губу», автоматически становились подозреваемыми в совершении преступного нарушения воинской дисциплины и т.д.
Конечно, содержание военнослужащих на гауптвахте должно основываться на соблюдении гарантий защиты от пыток, насилия и другого жестокого или унижающего человеческое достоинство обращения с ними, но по жизни, как правило, гауптвахта является местом некоего испытания военнослужащего на силу духа, выносливость, «вшивость», а также наказания по принципу: «Попал на губу, значит, виновен!».
Согласно уставным нормам военнослужащие, находящиеся в изоляции на гауптвахте, содержатся в закрытых на замки общих или одиночных камерах под постоянной охраной. Военнослужащие, подвергнутые дисциплинарному аресту, содержатся отдельно от подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений, осуждённых военным судом к аресту с отбыванием наказания на гауптвахте, осуждённых военнослужащих, в отношении которых приговор не вступил в законную силу, а также от задержанных военнослужащих. Отдельно содержатся: сержанты (старшины) от солдат (матросов); военнослужащие, проходящие военную службу по контракту, от военнослужащих, проходящих военную службу по призыву; прапорщики (мичманы) от сержантов (старшин) и солдат (матросов); офицеры от остальных составов военнослужащих.
Военнослужащие, подвергнутые дисциплинарному аресту, исполняют обязанности, пользуются правами и свободами, установленными для граждан СССР и РСФСР, с ограничениями, определяемыми действующим законодательством. Правила внутреннего распорядка на гауптвахте для военнослужащих, подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений, и правила отбывания наказаний осуждёнными военнослужащими утверждаются министром обороны СССР по согласованию с генеральным прокурором СССР.
Военнослужащие, содержащиеся на гауптвахте, должны быть обеспечены для индивидуального пользования спальным местом, постельными принадлежностями; полотенцем; столовой посудой и столовыми приборами на время приёма пищи; книгами, газетами и журналами; настольными играми; письменными принадлежностями. В камерах должны быть кровати, столы, табуреты (стулья) по количеству лиц, содержащихся в камере, тумбочки для личных вещей, туалетных и бритвенных принадлежностей, баки с питьевой водой, вешалки для верхней одежды, настенное зеркало, розетка для подключения электроприборов, радио для прослушивания общегосударственной программы, кнопка для вызова контролёра, светильники дневного и ночного освещения, урна, инвентарь для уборки камеры. По возможности камеры обеспечиваются вентиляционным оборудованием, телевизорами, холодильниками, санитарными узлами и умывальниками с водопроводной водой.
Камеры гауптвахты оборудуются из расчёта не менее четыре квадратных метров площади (12 кубических метров объёма воздуха) на одного военнослужащего, содержащегося на гауптвахте. При каждой гауптвахте должен быть двор (дворы) для прогулок содержащихся на ней военнослужащих и для занятий строевой подготовкой, огороженный плотным забором высотой не менее 2,5 метра.
Всё это я лихорадочно прочитал днём в четверг 24 октября 1974 года в уставе караульной и гарнизонной службы, потому что утром на физзарядке, когда всем стало известно, что Суворова арестовали и отправляют на «губу», я наслушался о гарнизонной гауптвахте ВМБ Лиепая такого, что практически мгновенно и окончательно из меня выветрились все пары и миазмы вчерашней «маслопупской бражки»…
- А почему гауптвахту называют «губа»? – задавал я «бывалым сидельцам» идиотский вопрос.
Важные годки-сидельцы на «губе» не могли мне ответить, не знали и отшучивались от моего вопроса всякими небылицами типа:
- Гауптвахта – это немецкое слово, а ну его, неметчину! Правильно по-русски говорить «гупвахта» или «губвахта», что ещё звончее. А сокращённо «губвахта – это «губа».
- Кроме этого, - добавлял один из мичманов БЧ-5, рассказывавший мне «о прелестях губы», - на «губу» попадают те, кто либо обиделся на кого-то и вспылил не по делу, то есть «губу выпятил», либо те, кто «раскатал свою губу» на что-то, что ему не положено. Понял?
Я хотел было ответить мичману: «Я за «понял» год сидел! Ты, понял?!», но не сказал, потому что ещё ни разу в жизни не «сидел» - ни год, ни месяц, ни 5 суток, даже дня не «сидел» под арестом. Мои ощущения и чувства в этот момент были совершенно новые, неизведанные…
Позже я вычитал в словаре русского языка – выражение «раскатать губу» означает «искать личную выгоду, хотеть большего, то есть «дуть губы в капризном желании что-то получить сверх меры, за что иногда получать по губам».
Утром на разводе службы корабельного наряда, я выполняя приказ старпома, капитан-лейтенанта Ю.А. Кличугина, прибыл к сменяющимся офицерам (дежурные по кораблю) и они сочувственно отправили меня к начальнику РТС, капитан-лейтенанту К.Д. Васильеву, который должен был оформить мою записку об арестовании на 5 суток.
Конечно, Константин Дмитриевич Васильев был очень сердит, рассержен и обижен на меня за случившееся, он совершенно не ожидал от меня такой выходки и не хотел меня ни слушать, ни прощать. Однако он почему-то дал мне бланк записки об арестовании и погнал меня по инстанциям, чтобы я сам себе оформил «приговор».
Сначала я очень расстроился и невнимательно читал эту записку, кстати, отпечатанную по форме для какой-то сухопутной части (полка). Потом, когда я в окружении моих друзей и в сопровождении Валерки Маховика, который тоже был арестован старпомом за что-то на 5 суток, но всё ещё не отправленный на гауптвахту, шёл в медсанчать корабля к начальнику медицинской службы БПК «Свирепый», капитану медицинской службы Л.Н. Кукурузе, я уже внимательно вчитался в текст этой записки.
Записка об арестовании была небольшого формата (половинка листа формата А-4) и отпечатана на пишущей машинке 5-ой копией по форме приложения 10 к статье 242. Записка была датирована 23 октября 1974 года.
В записке было указан номер войсковой части - 30923, потом должность – радиометрист, звание – матрос и ФИО – Суворов Александр Васильевич. Отчество было неправильное и я хотел было вернуться к Васильеву, чтобы он исправил моё отчество, но мой мудрый и опытный в житейских делах друг и боевой товарищ Валера Маховик меня остановил.
- Тебе эта ошибка ещё пригодится, - сказал мне Валерка Маховик.
В записке было сказано, что меня арестовал командир нашего корабля (воинской части), а причина ареста – «низкая исполнительность»…
Эти слова «низкая исполнительность» тоже развеселили Валерку Маховика, потому что за такое по уставу не арестовывают. Опять Валерка и все остальные друзья-годки порадовались за меня, потому что такое обоснование ареста можно было опротестовать, и оно не могло быть вписано в моё личное дело, как не соответствующее уставу (закону). Я немного взбодрился…
Под текстом о причине ареста, Константин Дмитриевич собственноручно приписал: «Пять суток. Содержать в общей камере. Командир роты, капитан-лейтенант (личная подпись). Кстати, личная подпись начальника РТС, капитан-лейтенанта К.Д. Васильева была такой же скромной, малозаметной, как и он сам…
Начальник медицинской службы БПК «Свирепый», капитан медицинской службы Леонид Никитич Кукуруза, наоборот, обладал красивой, крупной, витиеватой, «жирной» подписью, которую он ставил с особым удовольствием. Он также с видимым и откровенным любопытством и весельем оставил на записке свой автограф под записью К.Д. Васильева: «Здоров, в бане попыт, наказание на гауптвахте отбывать может». Начальник МС в/ч 30923 – (личная подпись Кукурузы).
Но только одна подпись Леонида Никитича не удовлетворила и он в верхнем левом углу записки написал своим докторским почерком и фиолетовыми чернилами авторучки «Паркер» с золотым пером: «Жалоб нет. Здоров. На гауптвахте содержаться может» и расписался.
На обратной стороне записки об арестовании рукой Васильева в графе «На арестованном состоят вещи» было написано: «шинель, бескозырка, рабочее платье, постельное бельё, туалетные принадлежности», но на мне этого пока ничего не «состояло»…
Теперь мне надо было поставить в канцелярии БПК «Свиерпый» корабельные гербовые печати на все эти подписи и надписи в записке об арестовании, что я и сделал, сопровождаемый небольшой толпой моих друзей и годков. Все с интересом наблюдали за всеми моими действиями и хождениями, помня о том, что «от тюрьмы и сумы не зарекайся»…
А я и не зарекался, даже не заикался, не ждал и не искал этих приключений, но вот… сподобился…