Они все еще приходят посидеть на своей скамейке.
Когда-то, гуляя в парке, они случайно сели на эту скамейку, случайно сплелись руками, так что издали стали очень похожи на влюбленных. Вблизи тоже.
Потом было много разного, но он всегда приходит сюда в обед. Работает неподалеку и, рассеяно бросая крошки голубям, объясняет:
- Не знаю, что я здесь потерял, но я все еще это ищу. Наверное, здесь остался мой счастливый след и я пытаюсь в него наступить, чтобы вернуть свое счастье. Пытаюсь снова и снова.
Она приходит вечером, после работы. Привычно откидывается на спинку и смотрит на всегда сытых голубей, воркующих у ее ног.
- Представляешь, - говорит она, - я подсчитала, что раз я сижу здесь полчаса в день, то за двадцать лет получится полный год. Целый год я просижу на скамейке! С утра до вечера, с осени до весны! Как памятник!
И закрывает усталые глаза.
Они не знают, что им не надо сидеть здесь целый год, достаточно одного дня.
Они не знают, что жизнь не любит подвигов.
Жизнь – это хлопотливая бестолковая мамаша и на все наши вызовы она только испуганно всплескивает руками и подкладывает манной каши. Этой своей тупой манной каши, сладкой, с комками. Мы горячимся и доказываем ей, что уже не дети, но, увы! - это всё, что она умеет.
Разве только погладит еще изредка по головке.