***
Дул ветер с моря. Он приносил в город запах солёных волн, водорослей, свежести и простора. Он разгонял удушливую вонь выхлопных газов, серый туман безнадёжности и отчаяния, стоящий над городом; он врывался в приморские переулки, пахнущие гнилью и застоявшимся безразличием к собственной жизни. Ветер с моря вымывал город, выдувая из него скопившиеся мусор и грязь. Весёлая весенняя уборка! – Дул ветер с моря.
В этот день он вышел навстречу ветру. Много лет назад он любил этот ветер… он сливался своей силой с его силой, растворяясь в его могуществе, вбирая в себя весь мир, и каждой клеточкой, каждой молекулой своей сливаясь с каждой молекулой мира в весёлой и буйной мощи ветра. Это было его могущество, его равно-сильность миру. Его сила, его жизнь были равны силе и жизни мира.
Это время давно прошло. Тридцать лет – чья-то полная сил и свершений жизнь; а у него – н и ч е г о. Всё, что в юности обещало плоды, что росло мощно, гордо и высоко – скукожилось и высохло бесплодно. Цветы так и завяли цветами.
Он ничего не создал, не написал – ни в науке, ни в литературе. Жена давно вышла за другого, и уже умерла; дети выросли и стали совсем не тем, что он ожидал.
Никакие ожидания не сбылись.
Ненужно прожитая жизнь не оставила никакого следа. Ни в нём, ни в других.
Но ветер с моря выдувал со старых улиц застой и грязь!
И когда в одном из пустых и чистых переулков из-за поворота вышла она, он даже не очень удивился. Исчезло время, исчезло пространство; был только ветер с моря. А он, как известно, создаёт своё пространство и время, и в нём может произойти всё, что угодно. В ветре все измерения закручиваются, создавая мир для одного, отдельный континуум, оживший сон.
А во сне всё можно. Он подошёл к ней, будто знал её всегда.
Она радостно ответила ему.
Они были созданы друг для друга, но не нашли друг друга в этом мире; а в мире сна, в мире Несбывшегося они пришли друг к другу, потому что иначе и не могло быть. Где-то же должны сбываться Законы Жизни!
И в этом мире всё сбылось. Они прожили вместе долгую жизнь, полную любви и самоотдачи во имя другого. И как ни странно, оказалось, что отдавая, ты становишься богаче, и помогая другому во имя любви, ты делаешь счастливой и свою жизнь…
Он стал известным художником, она – доктором наук; но его картины рождались в её душе, он писал то, что она чувствовала, видела в своей душе – и картины были их общим. А в своих исследованиях живого она развивала его мысли, понимала его пониманием, - и её исследования были их общим. Каждый из них был и собой, и другим, был орудием для выражения другого, - и в этом закольцованном мире они жили один другим и один для другого, таким образом абсолютно и полно выражая самого себя.
Каждую минуту своей жизни они проживали наполненно, упиваясь своей радостью и любовью и всё время чувствуя напряжение пружинящего потока жизни, несущего их. Их не било, не захлёстывало, не волочило. Они шли на гребне волны, и вся сила волн, сила ветра была их силой!
Их не задела разруха, не разъела гниль отчаяния. Их успехи не были обусловлены конъюнктурой, они были н а с т о я щ и м и, - и поэтому и при новом режиме их заслуги признавались, финансовое положение не пошатнулось, а возможностей вокруг даже стало больше, и мир заиграл новыми гранями.
Их дети, выросшие в атмосфере любви и уважения, впитали в себя эту атмосферу и выросли полноценными людьми, с душой и умом. С отличием кончив школу, они уехали учиться: сын в Москву, в МГУ, а дочь в Италию, в консерваторию по классу вокала. Их письма родителям были полны любви и заботы. Так прошло 30 лет. Они всего достигли, и жизнь была полна радостью и счастьем.
Но однажды, когда они в весенний ветреный день пошли к берегу моря, вдруг ветер… перестал дуть, и их охватила тишина.
Тишина, небытие, смерть… Он стоял в узком переулочке, ведущем к морю, перед поворотом… один…
Ветер спал; только рядом ещё крутились маленькие смерчики, закручивая в спираль бумажки и окурки. Потом и они упали на землю. Всё остановилось. И время пошло вперёд, по линейке, как ему и положено идти. Пространство вытянулось перед ним в ровную перспективу. Сейчас он завернёт за угол и выйдет к морю.
Со всей силой отчаяния он рванулся вперёд. Впереди всё было ровно и пусто.
Где-то далеко, в другом мире, так же беспомощно и отчаянно рвалась она; - но прямая дорога из непересекающихся линий вела её всё дальше от него, в ровные ряды пространства и времени, в никуда, в ничто…
Мгновение, пушинка… но пушинка упала вниз, как свинцовая гиря. Ветра не было.
И тогда они замерли, отказавшись идти вперёд. Без жизни – не нужно течение времени, называемое жизнью. Они отказались идти по прямым, - бессмысленно, в никуда. Они отказались принимать жизнь, которая не была жизнью.
Неизвестно, что он делает сейчас. Может, присутствует на рабочем месте; может, читает или спит. Может, ест или разговаривает.
Но каждый раз, когда поднимается ветер с моря, он идёт к морю и ждёт.
И там идёт его настоящая жизнь; а ветер с моря кружится, кружится вокруг него.