Коллегам игарчанам
посвящается
Догорал желто-багряными красками заполярной осени сентябрь. Речная навигация завершалась. Погода стояла ясная и солнечная. К вечеру примораживало. Воздух в Игарке чистый, которым невозможно было после Норильска надышаться. Енисей-Батюшка могуч и величав. Кругом сонная тишь и благодать, лепота. Вещи собраны, «дары природы» надежно упакованы. На этом лирическое отступление можно закончить и перейти к реалиям жизни.
Отгулы как-то быстро закончились. Пора возвращаться в Норильск. Работа есть работа. Вертолетом лететь не более полутора часов, но с бортом получился полный «облом». Следующий рейс ожидался только через неделю. Оставался единственный вариант добираться на теплоходе до Дудинки 12-14 часов, а затем от дебаркадера на такси 90 километров до Норильска. Следует заметить, что это еще с солидным грузом. Короче, ночь ожидалась не совсем обычная.
Бывшие коллеги пообещали помочь с посадкой на теплоход, хотя я и отказывался. В день отъезда ближе к обеду на базе вырубили свет. Механические ворота гаража вручную открываться не хотели. Попотев минут двадцать, при помощи лома и «какой-то матери» ворота открыли. Не успели вытереть пот, как увидели, что колесо на нашем УАЗе пробито. Матерясь, мужики поставили «запаску». Начала проявляться некоторая нервозность. День как-то в первой своей половине не задался. Меня обнадежили, что теплоход хотя и на подходе, но будет еще долго разгружаться. Посидели, покурили. Вернее, курили они. Этой пагубной привычке я был не подвержен. Не торопясь загрузили вещи и по раздолбанной дороге поехали в речпорт. Редкий оккупант рискнул бы ездить игарскими дорогами даже на автомобиле повышенной проходимости. Впрочем, это справедливо для многих российских дорог. Видимо, по этой причине супостаты не могли нас завоевать.
К этому времени теплоход уже стоял у причала. Народ суетливо таскал на берег какие-то мешки, ящики, коробки. Везли в основном картошку, овощи, фрукты, продуктовые товары, а также всякую всячину. После закрытия речной навигации цены в Игарке резко шли вверх. Мой провожающий переговорил о чем-то с бандюганистого вида парнем в кожаной куртке, стоявшем на дебаркадере. В свою очередь, парень с многозначительным видом подозвал меня и пояснил ситуацию. Вопрос был улажен. Поблагодарив за заботу о моей скромной персоне, попрощался с провожающим. У меня с собой были две тяжелые сумки и рюкзак с вещами, что не добавляло оптимизма. Застарелый радикулит периодически напоминал о себе.
Времени до отхода теплохода было еще достаточно. Стоя на дебаркадере, я увидел знакомого. Это был Саня, мужчина средних лет в «расцвете сил», высокого роста, худощавый и седовласый. Он подошел, поздоровался и кивнул парню в кожаной куртке, продолжающему стоять недалеко. Сане надо было также по каким-то делам в Норильск. Игарка город маленький, все друг друга знают и многие вопросы решаются гораздо проще. Так Саня оказался моим попутчиком, что меня порадовало. Вдвоем добираться веселее. Непосредственно по работе мы раньше не пересекались и знакомы были «шапочно». В мою бытность он работал на буровой и я слышал о его прикольном характере.
Пора было загружаться на теплоход. Увидев Санин багаж, я понял, что еду налегке. Если от моих сумок руки лишь несколько вытягивались до земли, то один из Саниных баулов вообще невозможно было поднять. Наша каюта находилась в самом «чреве» теплохода и числилась под №100. Кряхтя, затарили своей поклажей рундуки. С сознанием выполненного долга расположились визави за столиком. В каюте было тесновато, как в купе поезда. Плацкартные места массивные деревянные. Иллюминаторы располагались практически на уровне воды. Теплоход трехпалубный, немецкой постройки начала 50-х годов, кондовый, по возрасту мой ровесник, но производивший впечатление надежности. Ко всему прочему, навигация на Енисее на линии Красноярск-Дудинка довольно короткая (с начала июня до начала октября).
Саня сидел слегка задумчивый. У меня с собой былa парa бутылок пива для начала разговора. Он сказал, что решил завязать, но против бутылочки пивка не возражает. Накануне перед отъездом пришлось предметно посидеть с бывшими коллегами. После пива организм пришел в какое-то неопределенное состояние. Как говорил мой друг Александр Сергеевич: «Лучше не стало, но стало как-то по-другому». Мы решили, что печени работать вхолостую не позволительно, а завязать можно и в другой раз. Как словом, так и делом. Лиха беда начало. Мой попутчик быстро вышел из каюты и минут через десять явился с целой «поленницей» бутылок «Карелии». Этот напиток стал популярным среди народа в 90-х годах. По сути дела, он представлял собой аперитив крепостью порядка 20 градусов, имел приятный вкус клюквы, брусники, рябины, калины и т.д.
Быстро «распустили» первую бутылку. Разговор стал более непринужденным. На дворе был конец «лихих» 90-х годов. Говорили об Игарке, о жизненных перспективах, о работе, вспоминали общих знакомых. За первой пошла вторая бутылка. «Карелия» пилась легко и практически без закуски. На этом решили пока остановиться. В дверь каюты постучали. Вошла приятного вида проводница-стюардесса и стала делать приборку. Санины глаза загорелись. Проводница имела весьма соблазнительные формы, которые подчеркивались при ее действиях. Размышлял попутчик недолго, предложил даме шампанского и, не дожидаясь ответа, вышел из каюты. Следом за ним вышел и я. Саня вернулся быстро с бутылкой шампанского и шоколадкой. Подмигнув мне, он прошел в каюту. В ту пору я был еще «руссо туристо–облико морале». Чтобы не мешать процессу общения пришлось подняться выше на палубу. Там было безлюдно. Енисейский ветерок хорошо отрезвлял. Теплоход со скоростью 20 км/час уверенно утюжил енисейскую воду. Этим маршрутом приходилось ранее неоднократно следовать, добираясь из Дудинки в Игарку и обратно. Места были знакомые. Прошли остров Плахинский, расположенный в 60 километрах ниже по течению от Игарки. Сравнительно недавно приходилось работать на правобережье р. Енисей в Игарском районе и в ходе проведения геологосъемочных и поисковых работ, исходить пешком труднопроходимую, залесенную и заболоченную местность. Постояв еще полчаса, спустился вниз. В каюте никого не было, отсутствовала и бутылка шампанского. Чем закончилось рандеву, стоило только гадать? Не исключено, что договорились на 50% как парень с девушкой: «он согласен – она нет».
Хлебнув «Карелии», так как немного замерз, решил вздремнуть. Ночь, предшествующая отъезду, была бессонной. Бросил под голову куртку и задремал на жестком плацкарте каюты. Проснулся я от каких-то голосов. Вокруг сидели и стояли незнакомые мне люди. Оказалось это были цыгане. Саня сидел за столиком в углу каюты и лукаво улыбался. Увидев, что я проснулся, он оживился и представил меня кочевому народу как полковника МВД. Сам он позиционировал себя в качестве майора. Цыгане ехали торговать шубами и всяким ширпотребом в Норильск. Основным местом их торговли должен был стать район автовокзала и центрального рынка. Саня явно прикалывался над ними. Спектакль продолжался. В конце концов «Остапа понесло». Развивая тему, попутчик пообещал им свое покровительство и спокойную торговлю. Мне оставалось лишь надувать щеки и говорить: «Да, уж!». От них требовалось немного – всего пара шуб для наших жен. Саня глубоко вошел в роль. Я незаметно делал ему строгие глаза, а с другой стороны, боялся не выдержать и засмеяться. Цыгане слушали попутчика внимательно, но несколько озабоченно. Послали за «бароном». Каюта №100 превращалась в классическую палату №6. Чтобы не испортить спектакль, я вышел из каюты. По времени должны были пройти более половины пути до Дудинки, а через пару часов миновать поселок Потапово, расположенный на правом крутом берегу р. Енисей. Прохождение Потапово весьма интересное зрелище. Теплоход здесь, как правило, стопорил ход. Ревя мощными моторами «Yamaha», к нему со стороны берега устремлялись лодки, которые высаживали пассажиров на теплоход или принимали их к себе. Пассажиры смешно карабкались по борту теплохода, нередко рискуя упасть в воду. Параллельно проходил процесс бартера. Все это действо сильно напоминало пиратскую атаку.
Заметно похолодало. Пора было возвращаться к себе на завершение спектакля. Странно, но цыган в каюте уже не было, а Саня дремал на своей «шконке». В этом я решил его поддержать и тоже прилег вздремнуть. Сон был беспокоен и фрагментарен. Снилась почему-то стюардесса-проводница в цыганском наряде, а цыгане пели и плясали вокруг нее. За всем этим наблюдал Саня, одетый в женскую шубу. Он довольно улыбался. Короче, какая-то чертовщина. Я спал и не мог никак проснуться. Не исключено, что сказывалось коварство «Карелии». Сей приятно пьющийся напиток обладал свойством влиять на сознание человека и в зависимости от принятой дозы, резко его вырубать. Когда я проснулся, моего попутчика в каюте снова не было. Его мятущаяся натура не могла долго пребывать в состоянии покоя. Заряд «Карелии» продолжал действовать. Все время нашего путешествия меня не покидало чувство некоторого беспокойства.
Поднявшись на палубу, увидел Саню. Он о чем-то беседовал с парнем, похожим на представителя коренной народности, модно одетым и с дорогим фотоаппаратом на шее. Парень был явно чем-то расстроен. При этом они как-то выразительно жестикулировали. Саня пытался угостить его все той же «Карелией», но тот почему-то отказывался. Не хотелось мешать их разговору. Тем временем, мой попутчик заметил меня. Попрощавшись со своим собеседником, он похлопал его ободряюще по плечу. Как оказалось, парень был японцем, отставшим от своей группы. Дело в том, что на дебаркадере в Игарке стояли два теплохода-близнеца: «Александр Матросов» и «Валерий Чкалов». Прочитать название на русском языке он вряд ли мог. Торопясь, парень перепутал теплоходы, стоявшие рядом. Когда он это понял, было уже поздно. Его теплоход пошел вверх по течению в направлении Красноярска, а он на нашем теплоходе отправился в Дудинку. История вышла трагикомичная. Японец оказался без багажа с одним фотоаппаратом. Неизвестно, остались ли при нем документы и деньги? Саня изъяснялся с туристом на ломаном английском языке, который изучал еще в школе. Японец также не блистал знанием английского. Дополняя скудность фраз жестами, они умудрялись понимать друг друга. Оставалось надеяться, что в Дудинке иностранец благополучно сядет на обратный теплоход.
Далее наше путешествие продолжалось без катаклизмов. Саня поглядывал на оставшуюся бутылку «Карелии». Я пить не стал. Прихватив зелье, он вновь поднялся на палубу, где «добил» наш «боезапас» с каким-то солдатом, которого посчитал достойным своей компании.
Теплоход миновал Шельмовские острова. До Дудинки оставалось не более 10 километров. Поравнялись с островом Кабацким. Дудинка встретила нас «цаплями» портальных кранов. Мы выволокли свой багаж на палубу. Саня, несмотря на изрядную дозу алкоголя, держался молодцом. В противном случае мне вряд ли удалось бы перемещаться с ним и нашей поклажей. Сошли на берег. Здесь было много встречающих и «бомбил», предлагающих свои услуги. Невдалеке прогуливался милицейский патруль. Заметив невысокого роста мешковатого мужичка, я подошел к нему. Он тихо сказал мне, что довезет до Норильска за 300 рублей. Остальные просили не менее четырехсот. Саня что-то выкрикивал и махал руками. К нему медленно приближался патруль. Пришлось срочно его выручать. Не успели служивые опомниться, как мы загрузили вещи в багажник к мешковатому мужику и поехали.
Мужик оказался приезжим из Украины и старался при всяком случае заработать деньги, демпингуя на извозе. На выезде из Дудинки нас тормознули на посту ДПС. Водила матюкнулся (при въезде его тоже останавливали), вышел из машины и подошел к сержанту. Саня сидел впереди, двигатель работал. Автомобиль вдруг тронулся и медленно поехал. Увидев это, водила матюкнулся во второй раз, а сержант схватился сначала за автомат, потом дернулся к патрульному автомобилю. Машина метрах в пятидесяти остановилась. Это все были Санины проделки. Подбежали сержант и водила. Саня невинно улыбался. По его мнению, автомобиль просто сорвался с «ручника». У сержанта, по всей видимости, была удачная смена. Он хмыкнул, вернул документы мужику и мы поехали. Водила был в ярости, а Саня издевательски спокоен и продолжал прикалываться над ним. Мы проехали где-то треть пути от Дудинки до Норильска. Водила не выдержал, остановил машину и сказал, что дальше нас не повезет. Перспектива остаться рано утром на дороге с кучей нашего груза как-то не устраивала, но Сане все это было безразлично. Вопрос решили дополнительной сотней рублей.
Попутчик угомонился и больше не донимал водителя. Наконец добрались до поселка Купец. Машина остановилась возле диспетчерской. Саня, выбравшись из автомобиля, огласил окрестности криком Тарзана и стал вызывать диспетчера. От его крика проснулся не только диспетчер, но и постояльцы-командировочные, почивавшие на первом этаже здания. Было раннее утро. Диспетчер (тоже Саня) оказался хорошим знакомым моего попутчика. Они оба были из Игарки. Саня попытался расплатиться с водилой и стал совать ему кучу каких-то купюр. Пришлось пресечь этот аттракцион щедрости. Попрощавшись с беспокойным попутчиком, я вскоре был уже у своего дома. Поблагодарив мужика, вручил ему 400 рублей. В 90-х годах это тоже были деньги. Дотащился до квартиры и тихонько открыл дверь, чтобы не разбудить своих домочадцев. Вещи разбирать не стал, разделся и улегся на диване. Через пару часов надо было уже вставать и ехать на работу.
История имела свое продолжение. Примерно через месяц мне позвонили на работу и попросили приехать в диспетчерскую забрать посылку. Я был несколько удивлен. Все тот же диспетчер вручил мне пакет, который передал из Игарки Саня. В пакете лежал трехтомник. Позже выяснилось, что в одной из книг был роман, затрагивающий события антоновского восстания 1919-1922 годов в Тамбовской губернии. В своих разговорах на теплоходе мы случайно касались этой темы, которая меня некоторым образом интересовала. Это был еще один прикол от него. Дело в том, что фамилия Сани и фамилия автора совпадали, а на титульном листе была соответствующая дарственная надпись.
Через несколько лет я случайно встретил своего попутчика в Норильске. Он стоял у торгового павильона на Молодежном проезде. Предметно поговорить не удалось. Я узнал лишь, что Саня собирается уезжать на «материк». Из павильона вышла женщина, подхватила его под руку, мы попрощались и они ушли.
Вот и вся незатейливая история о моем попутчике.
P.S.
Мой хороший приятель Эдвард Вашгерд («в миру» Эдуард Дубцов) ранее по некоторым отрывочным фрагментам, которые я ему рассказал, написал небольшой рассказ «Каюта 100» в виде зарисовки-гротеска.
На написание этого рассказа в авторском изложении меня подвигли некие ностальгические воспоминания.
Июнь 2017 г.