Прохожанка
«Прохожанка»
У малолетнего сынишки Марины что ни день, то новая болячка. И уж чем только его ни лечили – всё без толку. А вчера ещё и в больницу угодил. Сердобольная соседка надоумила:
- Сходи-ка ты, девонька, в храм, поставь свечечку да помолись о здоровье Лёвушки. Молись усердно, всю службу. Глядишь – и встанет на ноги малец.
Она так и сделала. Пришла в церковь… Народищу – битком!
- Благословено Царство Отца и Сына и Святаго Духа…
«Священник какой молодой… просто симпатюля! Для батюшки как-то несолидно… А здесь, как в картинной галерее… Вон такая иконка и у меня где-то дома есть. То ли Иисуса Христа, то ли Николы Чудотворца… На тумбочке ткань с интересным орнаментом. К моим обоям очень бы подошла… И цветы красивые в вазах… Уютненько… Ба! Знакомое лицо! Но кто же это? Фу ты, не вспомню никак. А может, просто похожа на…»
- Катя! Кать!
«Молчит. Видимо, не она».
- Женщина, отойдите в сторонку, мне ничего не видно из-за вас!
«Ну ты посмотри на эту наглую - даже ухом не шевельнула! Ишь гордячка какая выискалась! А одета-то... Ей бы блузончик подлиннее да пошире, чтобы прикрыть пузень, а то выставила… - и, выпрямившись, поджала свой нехуденький животик.
- Приидите, поклонимся Цареви нашему Богу… - влетели слова молитвы ей в одно ухо и беспрепятственно вылетели в другое.
«Во! У бабушки платок на левую сторону».
- Бабуся, косынку переодень! Ты её с изнанки повязала.
- Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе Боже наш, помилуй нас…
«Вспомнила! Как две капли воды на Люську смахивает... чтоб ей пусто было! Отбила у соседки мужа, а он чуть ли не через неделю сбежал и от неё. Может, это она и есть на самом-то деле? Пришла, поди, грехи свои замаливать? Говорят, живёт сейчас с каким-то забулдыгой да вместе и поливают за милую душу. А так ей и надо: нечего было корчить из себя королеву Марго! Расфуфырится, бывало, намалюет «свисток» краснючей помадой да и плывёт гусыней «вдоль по Набережной» башку задравши.
- …Господи, очисти грехи наша…
«Я-то своего уже задолбала, чтобы налево не поглядывал… «Левачил» бы лучше на своём драндулете – так уж мебель бы поменяли. Вон Лизкин Сёмка деньги гребёт: и коттедж отстроил, и обставил с шиком. Лизка от бывших подружек уже нос воротит… Поют красиво… голос у священника монотонный, прям усыпительный…» - и не успела она рот раскрыть для зевка, как в её сумке заиграл телефон. На неё зашикали.
- Да тише вы, сама знаю. Гриш, а Гриш, я перезвоню позже.
«Господи, а ноги-то затекли… да и спина… хоть плачь…»
Она помялась с ноги на ногу, потёрла поясницу. «Присесть бы, так старушенции всю скамейку облепили, как мухи. И чего им дома не сидится?»
И тут заметила какое-то движение по церкви. Заплакал ребёнок, за ним другой.
«Ну, началось утро в курятнике! Детей-то зачем сюда тащат? Кстати, не забыть бы Лёвке шоколадку купить, а то будет опять вянькать… да себе сигаретки, только две штучки осталось…»
Из царских врат вышел к прихожанам священник с золотой чашей.
- «Вечери Твоея тайная днесь, Сыне Божий, причастника мя приими…»
«Сам-то понял, чо сказал?..», - пробурчала она и обратилась к стоящему рядом юноше:
- А служба скоро закончится?
- Да. Сейчас уже к Кресту пойдём.
- А мне тоже можно? Я, между прочим, крещёная. У меня и крестик есть… золотой, на золотой цепочке. Вот он! - Она чуть не ткнула им в лицо молодому человеку.
- Конечно, можно.
«…Сейчас приду – надо быстренько обед приготовить. Может, уху? Ну, уж нет, возиться с этой рыбой! Блинов постряпать? Опять возёканье…»
Служба закончилась. Свеча, поставленная ею, догорела, а Марина всё стояла в опустевшем храме и вспоминала, помолилась ли она о здоровье Лёвушки...