Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)
Книга-фотохроника: «Легендарный БПК «Свирепый» ДКБФ 1971-1974».
Глава 801. ВМБ Лиепая. БПК «Свирепый». 11 дней до ДМБ! 19.10.1974 года.
Фотоиллюстрация из ДМБовского альбома старшего специалиста СПС, моего друга и годка Андрея Павлова: БПК «Свирепый» во время визита в Польшу в июле 1974 года. Александр Суворов на вахте часового у гюйса БПК «Свирепый». Странно, но в спешке я даже себе не сделал такой фотографии в свой ДМБовский альбом. Именно таким по форме, по облику, по настроению, по стойкости и напряжению я был в октябрьские дни 1974 года во время ремонта нашего корабля в 29-м судоремонтном завода «Тосмаре» ВМБ Лиепая. За 11 дней до предполагаемого ДМБ я всё больше и больше ощущал себя единым целым с БПК «Свирепый». 19.10.1974.
В предыдущем:
На самом деле у меня хватило сил написать только эти строки в дневнике-ежедневнике, а потом я уронил голову на локти и заснул прямо за своим рабочим столом в корабельной библиотеке. На следующий день в понедельник 14 октября 1974 года я проснулся, как всегда, за 10-15 минут до сигнала – «Подъём!».
В субботу 19 октября 1974 года был, как всё время стоянки в доке, рабочий день («рабочая суббота»). Работники 29-го судоремонтного завода откровенно «тормозили» в будние дни, чтобы руководство цехов и завода оставило их работать на БПК «Свирепый» по субботам, чтобы получать «сверхурочную» дополнительную зарплату. Мы, моряки, стремились как можно быстрее закончить срок пребывания в доке, а рабочие, наоборот, стремились задержать нас, чтобы на этих авральных работах больше заработать. Что ж, у каждого свои интересы…
Как хорошо, что я сохранил все фанерки и рейки от посылок моих родителей! Сегодня с утра надо поработать по отправке домой посылок. Вчера (18 октября 1974 года) сбил маленькими гвоздиками все посылки, упаковал их предметами, книгами и вещами, которые нужно отослать домой, а сегодня нужно всё это отнести в кузов машины, которая ездит каждый день в Лиепаю за продуктами и за почтой. Очень боюсь, что посылки с книгами и письмами не дойдут до родительского дома, однако посылать посылки необходимо.
Сейчас раннее утро, физзарядка и я краду каждую минутку у времени, чтобы выполнить то, что наметил. Времени катастрофически не хватает, потому что постоянный прессинг старпома и замполита. Странно, но они почему-то считают меня «лидером ДМБовских годков», что я «учу и науськиваю годков сопротивляться приказам командира корабля, старпома и замполита», что я «учу их быть настоящими годками». На самом деле это совсем не так…
Просто я, вероятно, самый старый из личного состава матрос на корабле, потому что все остальные мои годки пришли «из учебок», то есть через полгода после того, как я в феврале-марте 1972 года прибыл с БПК «Бодрый» в 115-й дивизион новостроящихся и ремонтируемых кораблей, в изначальный первый экипаж БПК «Свирепый».
Из корабельных дел у меня остались только фотолетопись БПК «Свирепый» и… бухгалтерия… инвентаризация имущества «ленкаюты» (библиотеки, фотолаборатории, склада-шхеры, документации и т.д.). Причём бухгалтерией хозяйства и имущества службы заместителя командира корабля по политической части я заниматься не должен! Однако А.В. Мерзляков, а тем более исполняющий обязанности комсорга корабля, мичман А.А. Дворский, даже не подозревали, что имеется такая бухгалтерская документация (у меня в сейфе «ленкаюты» - автор).
Теперь необходимость приведения в надлежащее состояние бухгалтерского учёта имущества «ленкаюты» давала мне возможность официально не участвовать в тяжелейших работах в доке и в трюмах корабля, а сидеть в «ленкаюте» и «перекладывать бумажки». Так завистливо и раздражённо комментировали мои друзья-годки то, чем я занимался в то время, когда они «корячились в три погибели в топливных цистернах». Знаю я как они там «корячились»…
Обеспокоенный и сердитый замполит, капитан-лейтенант А.В. Мерзляков (сердит и недоволен он был всегда – автор), дал мне «добро» привлечь к бухгалтерскому учёту и отчётам моего сменщика, матроса Хаджаву Василия Спиридоновича, электрика ПЛО, период службы 15.05.1973-03.05.1976. Пусть поймёт и почувствует как это, работать в «ленкаюте» помощником замполита и как это «легко»...
До ДМБ осталось 11 дней! Сегодня я обязательно скажу об этом вполголоса, но всем на корабле. Осталось 11 дней до того момента, когда нас начнут отпускать на волю по несколько человек. Интересно, кто пойдёт первым? Вероятнее всего, те ребята, те ДМБовские годки, которые работали в бригаде по очистке корпуса и днища корабля от морских отложений и на покраска. Они это заслужили, честь им и слава, пусть идут до праздников, первыми.
На утреннем построении и за завтраком я объявил ребятам, что до ДМБ осталось 11 дней. Эффект был потрясающий! Ор, крик, шум, гам, радость тут же сменились озабоченностью и лихорадочной спешкой. В этой суматошной авральной работе на корабле и в доке у всех без исключения были проблемы с «ДМБовским аттестатом», с «ДМБовским выходом», с «ДМБовским альбомом», с сувенирами, с письмами, в вещами, посылками и т.д. и т.п.
Опять дежурный по кораблю сообщил старпому и замполиту, что «Суворов не унимается, бузит, настраивает годков ничего не делать кроме как готовиться к ДМБ». Опять меня вызвал к себе замполит и опять в беспощадных выражениях начал меня стращать и увещевать наказанием за «махровую годковщину»…
«Махровая годковщина» - это что-то новенькое! Такого я от Мерзлякова ещё не слышал. Я стоял перед этим человеком, слушал его гневные тирады и угрозы и думал: «Ну почему всё так мельчает?! Какая же судьба ждёт БПК «Свирепый», если у него такие старшие офицеры и командиры? Почему молчит и не вмешивается командир корабля? Он же сам хорошо понимает, что ребятам нужно основательно подготовиться к ДМБ, ушить бушлаты, форменки, брюки, чтобы прийти домой не «чушками грязными», а настоящими военными моряками-балтийцами».
Получив очередной «втык» от Мерзлякова, я испросил разрешения вернуться в «ленкаюту» и продолжить работу над составлением бухгалтерского отчёта и передаточного акта. Мерзляков тут же поперхнулся, потому что если обнаружится недостача имущества, то отвечать придётся ему – он материально ответственное лицо. Мерзляков никогда и ни разу не «совал нос» в эти дела, удовлетворяясь тем, что когда я был комсоргом и в «ленкаюте», то все проверяющие контролёры и ревизоры ходили ко мне, а не к нему (вместе с замполитом они только отмечали успешную ревизию и «обмывали» акты ревизий – автор).
Поздним вечером 19 октября 1974 года я сам вручную (иголкой, ниткой и напёрстком) перешил свой «ДМБовский бушлат первого срока». На этот раз я получил бушлат и шинель гораздо большего размера, чем до этого (то есть почти «взрослый», не 48-й, а 50-й – автор). Бока у бушлата распорол, расправил, ушил по своей фигуре, но ничего лишнего от бушлата не отрезал, приеду к Оленьке или домой к родителям - перешьём…
Сам, своими руками сшил из двух бескозырок одну – ДМБовскую. Маленькая, с овальной небольшой тульей, с длинными ленточками, с картинкой красивой милой девушки из польского журнала «Экран» внутри тульи, точно по размеру головы, но не «сидящая на ушах», а плотно и устойчиво украшающая мою почти бритую голову с короткой стрижкой.
Точно так же вручную ушил и немного расширил низ штанин моих ДМБовских суконных чёрных брюк первого срока носки. Весь мой прежний «ДМБовский аттестат» я безнадёжно испортил, работая на ночной разгрузке боеприпасов с корабля в Арсенал ВМБ Лиепая. «Пушечное сало», которым были смазаны тяжёлые снаряды артустановки АК-726, насквозь пропитали тот мой бушлат, брюки и даже голландку, которые я когда-то ушивал в ателье Балтийска. Теперь я вынужден был всё ушивать вручную, своими руками…
Спасибо помощнику командира корабля по снабжению, который после той героической авральной разгрузки боезапаса в ночь с 1 на 2 октября 1974 года «втихаря» подарил мне весь новенький комплект «ДМБовского аттестата» - форму одежды матроса №4…
Нас всех, «ДМБовских годков», интересовал и мучил один вопрос: «Где будем играть ДМБ? Здесь, в Лиепае или в Балтийске?».
«Чеслав» (Паньков Вячеслав Георгиевич, сигнальщик БЧ-4, период службы 09.05.1972-13.11.1974- автор) болеет, ангина. Книги не сдал ещё!
(Слава Паньков по прозвищу «Чеслав» должен был принять у меня дела корабельного библиотекаря, но из-за сильной болезни будет комиссован досрочно со службы – автор).
А-а-а! Всё к чёрту! Надо работать! Делать фотолетопись, это мой «ДМБовский подарок» родному кораблю!