1978 год. Практическое занятие. Преподаватель исправительно- трудового права ведёт нашу группу в следственный изолятор, в народе прозванный тюрьмой. Решетчатые двери открываются с грохотом, пропуская нас внутрь заведения партиями, строго по три человека.Во дворе изолятора грохочет музыка, мешающая сидельцам камер перекрикиваться друг с другом. Но все равно,они пытаются это делать, крича особенными, осипшими голосами.
Заходим в корпус. Широченный коридор, высокие сводчатые потолки. С двух сторон коридора двери камер, с глазками и небольшими открывающимися снаружи прямоугольными отверстиями. Это так называемые " кормушки", через которые обитателям камер подаётся пища.Это заметно по засаленному до черноты обрамлению этих кормушек.Нам повезло, поскольку время было обеденное и мы увидели, как двое осуждённых, которые отбывают срок при следственном изоляторе,тащили на поддоне с колесиками из подшипников две огромные кастрюли, открывали кормушку и в появившуюся тут же в проеме алюминиевую миску наливали большим черпаком первое, бросали ( иначе не скажешь!) второе...
С разрешения сопровождающего нас сотрудника следственного изолятора, робко заглядываю в глазок. О боже, лучше бы я этого не делал! В маленькой камере, по ихнему хате, содержится несметное количество арестантов!Спальные места у стен уходили ярусами ввысь, под самым потолком вообще были немощены доски, где лежали на тюфяках люди. Места эти назывались " на пальме"... По центру камеры хаотично двигались сидельцы, бледные, по пояс голые и в синих татуировках. Им было необходимо двигаться, что они и делали. По очереди, так как на одно спальное место было по три человека. Когда один спал, остальные " били пролетки", тоесть ходили по свободному пятачку камеры. Спертый, веками прокуренный воздух и откровенная вонь вкупе с духом неволи создавали невыносимую обстановку даже для посетителей...
За провожатым мы последовали в корпус, где содержались осуждённые к исключительной мере наказания- расстрелу. Содержались они по одному, в так называемых камерах- одиночках. Их на тот момент было четырнадцать человек. Смотрю в глазок. Прямо на меня движется из глубины камеры маленький плюгавый человечишка и нагло орет оскорбления. Суть его претензий- здесь не зоопарк и нечего сюда заглядывать! Изловчившись, он сильно бьет по кормушке изнутри и она открывается. Услышав это, остальные смертники ликуют и орут: парашей их обливай, парашей!!! Сотрудник изолятора деревянной палкой, именуемой толкушкой,через кормушку отбрасывает буяна в глубь хаты и кормушку закрывает...
Следуем в карцер, " кандей" на сленге сидельцев. Сюда помещают злостных нарушителей режима на срок не более трёх суток. Маленькие, где то полтора на полтора метра камеры- стаканы. Находятся в глубоком подземелье. Посередине камеры в землю вкопано бревно, на котором сидит арестант. Просидеть на этом пне он должен все трое суток, поскольку кровати там по определению нет, на пол лечь пенёк не даёт, привалиться спиной к стене нельзя, она далековато... на эту крошечную камеру светит огромная лампа. Ее ярчайший свет не выключается ни на минуту. Сиделец на пеньке сидит, завязав глаза полотенцем. Так он, видимо, устраивает себе ночь...
Заходим в свободную камеру кандея. На стенах надписи, в том числе запомнилась одна ихних " Косой, 1905 год"... С облегчением и даже радостью выхожу по окончании занятия " на свободу".Слышу визг тормозов автомобиля. Это я чуть позднего не попал, находясь под впечатлением от экскурсии...