Муза в Израильском платье. Книга 1. (НАПИСАНА В РАЗМЕРЕ а5)
Глава 4. "В начале жизни школу помню я…"
В 1830 году в Болдине Александр Сергеевич Пушкин оставил будущим поколениям автобиографическое стихотворение, зарегистрированное в оглавлениях его изданий первой строкой.
В начале жизни школу помню я;
Там нас, детей беспечных, было много;
Неровная и резвая семья;
Смиренная, одетая убого,
Но видом величавая жена
Над школою надзор хранила строго.
Толпою нашею окружена,
Приятным, сладким голосом, бывало,
С младенцами беседует она.
Её чела я помню покрывало
И очи светлые, как небеса.
Но я вникал в её беседы мало.
Меня смущала строгая краса
Её чела, спокойных уст и взоров,
И полные святыни словеса.
Дичась её советов и укоров,
Я про себя превратно толковал
Понятный смысл правдивых разговоров.
И часто я украдкой убегал
В великолепный мрак чужого сада,
Под свод искусственных порфирных скал.
Там нежила меня теней прохлада;
Я предавал мечтам свой юный ум,
И праздность была мне отрада
Любил я светлых вод и листьев шум,
И белые в тени дерев кумиры,
И в ликах их печать недвижных дум.
Всё – мраморные циркули и лиры,
Мечи и свитки в мраморных руках,
На главах лавры, на плечах порфиры
Всё наводило сладкий некий страх
Мне на сердце; и слёзы вдохновенья,
При виде их рождались на глазах.
Другие два чудесные творенья
Влекли меня волшебной красотой:
То были двух бесов изображенья.
Один (Дельфийский идол) лик младой –
Был гневен, полон гордости ужасной,
И весь дышал он силой неземной.
Другой женообразный, сладострастный,
Сомнительный и лживый идеал –
Волшебный демон – лживый, но прекрасный.
Пред ними сам себя я забывал;
В груди младое сердце билось – холод
Бежал по мне и кудри подымал.
Безвестных наслаждений тёмный холод
Меня терзал. Уныние и лен
Меня сковали – тщетно был я молод.
Средь отроков я молча целый день
Бродил угрюмый – все кумиры сада
На душу мне свою бросали тень.
Первоначальное начало стихотворения:
Тенистый сад и школу помню я,
Где маленьких детей нас было много,
Как на гряде одной цветов семья.
Росли неровно – и за нами строго
Жена смотрела. Память уж моя
Истёрлась, обветшалая…… убого,
Но лик и взоры дивной той жены
В душе глубоко напечатлены.*
Выходит, что Александр Сергеевич в до лицейский период жизни учился в школе, о которой не упоми- нает ни один биограф поэта и в первую очередь Ан- ненков. Была ли школа причиной страха или стыда?
Точная дата переселения семьи Пушкиных, включая младенца Александра, из Кобрино в Немецкую слобо- ду подмосковья неизвестна. Принято считать 1804 – год продажи Марией Алексеевной Ганнибал имения Кобрино и куплю в 40 верстах от Москвы сельца За- харьино. Однако нельзя сбрасывать со счетов бли- зость Марии Алексеевны и Иван Абрамовича Ган- нибала, который умер в октябре 1801 года, но болел с 1799, и вряд ли Мария Алексеевна могла оставить своего кумира без надзора. Дочь Арины Родионовны Мария, живущая в купленном сельце Захарьино, рас- сказала поэту и переводчику Н. В. Бергу, что перед переездом в Москву Надежда Иосифовна с детьми, дочерью Ольгой и сыном Александром, некоторое время жили у Иосифа Абрамовича в поместье Михай- ловском.* Предположительно, Александр, Ольга их мать и бабушка появились в Немецкой слободе не раньше 1805 года.
По описаниям школа состояла из одного класса, в ко- тором училось «много» «маленьких» «одной цветов се-мья детей». Если цветы назывались розами, то «на
------------
*А. С. Пушкин. т. 3 с. 201 и 468.
гряде» все они были розами, если в школе учились французские дети, то все они были французами, а если дети еврейских родителей - еврейские, то есть дети, объединённые национальным и религиозным и релиозным происхождением. Возраст детей Пушкин уточняет: «Толпою нашею окружена, приятным, сладким голосом, бывало, с младенцами беседует она" (выделено мною). Православные русские люди в Немецкой слободе не жили.
Смотрела за детьми «смиренная, одетая убого, но ви- дом величавая жена» - женщина не из богатых, но величавых. Слово «величавая» характеризует человека как со стороны нравственных и духовных качеств, так и по происхождению. Красивая учительница с го- лубыми, как у Пушкина, глазами, тактичная, её го- лову и лоб, как у всех религиозных еврейских жён, за- крывал платок - "её чела я помню покрывало", «пол- ные святыни словеса» подчёркивают религиозный уклон школы.
Ученик Александр Пушкин «святые словеса», хотя и «правдивые», понимал по-своему. Любознательность влекла его в «великолепный мрак чужого сада» - место не соответствующее школьной идеологии из-за «белых в тени дерев кумиров»: мраморных изваяний людей и идолов, что противоречило еврейской заповеди «Не сотвори себе идола и всякого изображения» или «Не сотвори себе кумира». Если школа была бы светской или христианской, то Пушкину не приходилось бы любоваться кумирами украдкой. Необычное да ещё запретное, рождало повышенную чувствительность у будущего поэта. Он убегал с уроков в сад овеянного мрачными легендами Юсуповского дворца, где «всё наводило сладкий некий страх». Повышенный инте-
------------
*Пушкин в воспоминаниях современников. С.Петербург. 1998, т. 1 с.39-41. Н. В. Берг. Сельцо Захарово.
рес к изваяниям приводил к конфликту ребёнка с учительницей.
История Юсуповского дворца уходит корнями в цар-ствование Ивана Грозного, но первым и достоверным владельцем этого дворца был еврей на службе у Петра Первого барон, вице-канцлер и дипломат П. П. Ша- фиров. Согласно легенде (из уст экскурсовода) часть дворца в Большом Харитоньевском переулке в годах 1801 – 1803 снимал Сергей Львович Пушкин, отец бу- дущего поэта. Неспроста Александр Сергеевич герои- ню поэмы «Евгений Онегин» Татьяну привозит в мес- та своего младенчества к тёткам её в Харитоньев- ском переулке.
В Немецкой слободе отсутствовали православные христианские церкви и школы при них, но прожи- вало много евреев, а там где евреи, там и школа. В еврейском мире России и Польши такие начальные школы назывались хедер и меламед – класс и учитель. В них занимались дети от 3 до 7 лет, «неровная, но резвая семья», судя по всему, мальчики разных воз- растов. Неизвестно насколько эта школа была глубоко религиозной, но знание Ветхого Завета само собой не приходит, и знание это красной нитью проходит че- рез творческий путь поэта.
Нам, евреям выходцам из России в 20 веке в Изра- иль, пишущим в 21 веке, нет ничего удивительного, что жители слободы 19 века, не подчёркивая своего еврейского происхождения или придерживаясь хрис- тианства в духе протестанства, втайне остались верны еврейской культуре и старались приобщить к ней детей, нанимая частных преподавателей.
Сестра поэта Ольга Сергеевна в воспоминаниях про- водит границу детского возраста брата в семь лет - возраст начальной школы.
Портрет А. Пушкина в возрасте 5-7 лет
Александр Сергеевич Пушкин во младенчестве.
Ксавье де Местра - вероятный автор портрета.
тельница «над школою надзор хранила строго».
Школа, в которой занимался младенец Александр, по всем признакам была еврейской. В период правления Николая Первого, издавшего около 600 антиеврей- ских законодательных актов, слова еврей и жид при- няли в общественной жизни негативный смысл. Поэ- тому пишущие воспоминания или биографию о Пуш-кине во времена правления Николая Первого и позже избегали соприкосновения с иудаизмом в его жизни. Антисемитизм в России, как со стороны го- сударства, так и со стороны церкви являлся одним из основных рычагов управления страной.
Описывая начало жизни Пушкина со слов очевидцев, Анненков или вообще не уделяет внимания произве- дениям, в которых Пушкин рассказывает свою био- графию, или проносится по ним скороговоркой.
Отрывок из стихотворения известного по первой строке «В начале жизни школу помню я…» Анненков поместил в конце книги, сопроводив словами: «Рас- сказ пропадает здесь в бесчисленных помарках…. Конец этого сочинения утерян, или не дописан, да и вообще оно не получило последней художественной обделки…. Это не мешает усмотреть в нём, вместе с глубокими чертами поэзии, и первый проблеск того эпического настроения, которое впоследствии разви- лось у Пушкина и определило всю поэтическую его деятельность, о чём мы будем ещё иметь случай гово- рить подробнее».* Будучи тридцатилетним поэтом со сложившимся эпическим настроением, Пушкин пи- сал воспоминания о школе в младенчестве для потом- ков, то есть после того, как стиль уже нашёл своё постоянное место в его творчестве. Именно поэтому при разборке творчества поэта произведению «В начале жизни школу помню я…» нужно уделять осо- бое внимание, как к ключу к пониманию поэта. Од- нако Анненков и последующие биографы эту школу в жизни поэта умолчали.
В 1994 году в продаже появилась книга Б. А. Васи-льева с многообещающим названием «Духовный путь
Пушкина».* Автор подробно разбирает автобиографи- фическое стихотворение «В начале жизни школу…»
------------
*Материалы для биографии А. С. Пушкина. Издание П. В. Анненкова С. Петербург. 1855 с.308.
*Б.А. Васильев. Духовный путь Пушкина. «Катакомбы 20-го ве- ка». М. 1994. с.186, 188.
и,заменив школу лицеем, продолжает согласно Аннен-
кову анализировать «проблеск эпического настрое ния» поэта.
По Васильеву образ учительницы Пушкин списал с иконы «Знамение», привезённой из Византии и пода-
ренной царю Алексею Михайловичу. Во время царст- вования Елизаветы икона была перенесена из Петер- бурга в Царское село в церковь Знамения. Лицеисты, как утверждается в книге Васильева, посещали эту церковь. Поэтому «величавая жена» - учительница из подмосковной Немецкой слободы ни кто иная, как «икона «Знамение» – чудотворный образ, который символизирует христианское мировоззрение и веру». Далее фальсификация ещё грубее: «Строгость красоты Богоматери на иконе, отметил также Пушкин, под- чёркивая, что эта строгость его смущала». Что касает-
ся «тенистого сада», по черновику стихотворения, то это не сад в Немецкой подмосковной слободе, а «ли- цейский сад, березовая роща, примыкавшая к лицей- скому корпусу за его оградой. Роща была тем райс- ким местом, где воспитанникам предоставлялась пол- ная свобода»; что касается «чужого сада» по чистови-
ку стихотворения, то это «Екатерининский сад с его аллеями, гротами, скульптурами и другими произ- ведениями паркового искусства». И далее: "Рассмат- ривая этапы развития пушкинского мировоззрения начиная с юношеских лет, мы убедимся в том, что Пушкин постепенно пришёл не только к признанию положительного значения христианства для культуры европейских народов, но и к живой личной вере во Христа". Что касается "положительного значения хри- стианства для культуры европейских народов" – дока- зывать явное нет смысла, но при чём здесь Пушкин?
Книга Васильева – пример, как вместо истины био- графы присваивают себе право славить христианство именем Пушкина, иконизируя и искажая его образ.
К сожалению, Васильев не одинок. К богатой инте- ресной информацией книге "Пушкинский лицей"* эпиграфом выбрана цитата "В начале жизни школу помню я" – эпиграф, не имеющий ничего общего с названием книги и её содержанием.
------------
*М. Руденская, С. Руденская. "Пушкинский лицей" Лениздат. 1980 г. с. 3. с.21-22.
© Copyright: Анатолий Штаркман, 2012
Свидетельство о публикации №21205071284