Морозным февральским утром по улице небольшого поселка на севере Хабаровского края шел молодой человек. Шапка-ушанка с опущенными ушами и вмятиной от звездочки впереди, не новая шинель на плечах с отметинами от отрезанных погон и сидор, как называли в армии рюкзак, выдавали в нем недавно демобилизованного солдата. Да и возраст молодого человека, которому только три месяца назад исполнилось 23 года, говорил о том, что лишь недавно он покинул ряды Рабоче-крестьянской Красной Армии. Шел февраль 1946 года.
Несмотря на молодость, за плечами этого человека было немало прожитых трудных лет. Жизнь в небольшом селе Чля на нижнем Амуре, куда его, в ту пору 9 летнего мальчугана вместе с родителями сослали из родного дома, лишив всего нажитого честным трудом имущества, обвинив по доносу соседей его отца, знаменитого в тех местах засольщика рыбы, что он кулак. Потом отца реабилитировали, и поэтому он после окончания школы имел возможность поступить в педагогическое училище в городе Николаевске-на-Амуре, столице Нижне-Амурской области Хабаровского края. Но денег в семье катастрофически не хватало, и со второго курса он перевелся на заочное отделение и стал работать учителем начальных классов в начале на одном прииске, потом на другом, закончил в 1940 году училище и получил диплом учителя начальных классов. В 1942 году, его, 19-летнего, призвали в ряды РККА и он воевал в составе 35 армии Второго Дальневосточного фронта с милитаристской Японией. Был командиром отделения связи артиллерийского полка, и за образцовое выполнение заданий командования был награжден медалью «За боевые заслуги», а после окончания войны – «Медалью за победу над Японией».
Верховный Главнокомандующий Сталин, зная, какое положение во время войны сложилось в воспитании и образовании подрастающего поколения, в числе первых стал демобилизовывать учителей, и этот молодой человек попал в их число. С большим трудом добрался до родительского дома, ему пришлось ехать на перекладных. Его мама, Клавдия, очень обрадовалась появлению в дверях квартиры её любимого сыночка, Кости, живым и здоровым. Но вот своего отца живым этот молодой человек не застал – тот умер полгода тому назад.
Короткий отдых в родительском доме, радостные встречи с сестрами Соней, Шурой, Олей, братом Георгием, получение в областном отделе народного образования направления в Херпучинскую среднюю школу, долгая и тяжелая дорога по зимникам, и вот он в этом поселке шагает к школе, где ему предстоит трудиться. Все его имущество уложилось в армейский сидор и небольшой фетровый чемодан, который не вписывался в привычный образ солдата. Серые валенки на ногах в военные годы спасли немало жизней бойцов Красной Армии.
Шофер, который привез его на «Студебеккере» в этот поселок, и у которого он переночевал, рассказал, как найти школу. Да и её искать было очень просто – единственное в поселке высокое здание оригинальной формы в два этажа, построенного из добротного леса, виднелось издалека. Вот к нему и шел Костя Щербаков, демобилизованный старший сержант. Шел навстречу своей судьбе. Еще издалека он залюбовался зданием школы. И хотя в это февральское утро было еще не очень светло, но не увидеть всю оригинальность здания было невозможно. Два этажа с огромными окнами, в которых светились лампочки, заливали светом территорию вокруг школы, отражаясь в миллиардах снежинок выпавшего недавно снега. Два одноэтажных пристроя по краям основного здания, вместе с высоким деревянным забором и дощатым настилом, создали закрытое пространство, отделенное от заваленного глубоким снегом палисадника с растущими деревьями. Это пространство было хорошо очищено от снега, но хорошо была видна дорожка следов к левому от подходящего к зданию Кости, где была открыта входная дверь. Пройдя по небольшому коридору, он открыл еще одну дверь и оказался в другом коридоре, очень высоком, который с обеих сторон заканчивался крутыми деревянными лестницами с такими же деревянными перилами. В школе была тишина, уроки начались полчаса назад.
К нему обратилась невысокая женщина в коричневом берете на голове, что было странным в помещении, левый глаз у неё косил:
- Вы к кому, молодой человек?
Костя, старясь придать солидность своему голосу, ответил:
- Мне надо увидеть директора школы. Я направлен сюда работать учителем.
Женщина приветливо улыбнулась и сказала:
- Так вам к Мальцевой, - и показала на левую лестницу:
- Поднимайтесь, там на втором этаже справа первый кабинет – директора.
Костя поблагодарил женщину и стал подниматься. Хорошо натренированное молодое тело легко несло его по крутой лестнице, несмотря на солидный вес сидора и чемодана в руке. Поднявшись на второй этаж, он на первой двери справа увидел табличку ДИРЕКТОР и постучал в дверь. Раздался приятный женский голос:
- Войдите, - и он толкнул дверь. На него смотрели внимательные глаза немолодой женщины (по крайней мере, так показалось 23-х летнему Константину). Костя приблизился к столу, из-за которого встала эта женщина, и сказал:
- Щербаков Константин Иванович, направлен райОНО в вашу школу учителем начальных классов, - и протянул директору школы направление. Та внимательно посмотрела его и приветливо сказала:
- Очень приятно, нам очень нужны учителя. Я директор школы Мальцева. Раздевайтесь, присаживайтесь.
Костя прошел к вешалке на стене, снял свою верхнюю одежду, оставшись в дешевеньком однотонном костюме, брюки которого была заправлены в валенки. Сидор и чемодан поставил под вешалкой и подошел к столу директора школы. Та внимательно посмотрела на него и сказала:
- Расскажите о себе. Откуда вы, работали ли учителем. Все, что можете сказать.
И Костя четко, по военному рассказал, что он коренной дальневосточник во втором поколении, что его отца незаслуженно репрессировали в начале 30-х годов и реабилитировали в 1940 году, что он закончил Николаевское-на-Амуре педагогическое училище, до призыва в армию успел два года поработать учителем в двух школах на приисках нижнего Амура, в Ульском районе. По мере своего рассказала он чувствовал, что настороженное к нему отношение директора школы меняется на более благожелательное. Она согласно кивала головой на некоторые его рассказы о себе, иногда что-то уточняла. Потом спросила:
- Вы уже нашли, где будете жить?
Костя ответил:
- Нет, я только вчера вечером приехал и переночевал у водителя.
Мальцева сказала:
- Хорошо. Поможем вам с жильем.
Раздался звонок на перемену. Директор школы встала и сказала:
- Пройдем в учительскую. Я познакомлю вас с учителями, которые сейчас в школе. С остальными вы познакомитесь позднее.
Они спустились на первый этаж и вошли в помещение, на двери которого висела табличка УЧИТЕЛЬСКАЯ.
В просторной комнате за столами сидели и стояли несколько человек. Были слышны негромкие разговоры, которые сразу прекратились, как только в учительскую вошли директор и Костя. Все внимательно стали смотреть на незнакомого молодого человека. Мальцева сказала:
- Познакомьтесь. Это наш новый учитель начальных классов Щербаков Константин Иванович. Только что из армии, воевал с японцами.
Все более заинтересованно стали смотреть на симпатичного черноволосого молодого человека среднего роста. Директор школы подводила Костю к учителям, и представляла их. Вначале она подвела к учительнице лет 45-50, с властным лицом, и чуть проблескивающими на голове седыми волосами. Представила:
- Занина Нина Михайловна. Учитель математики. Секретарь первичной партийной организации.
Та чуть улыбнулась уголками губ и спросила:
-Комсомолец?
Костя ответил «Да» и в глазах Заниной появился интерес. Потом Мальцева представила учительницу математики Малинину Евдокию Дмитриевну, молодую, симпатичную женщину, почти ровесницу Кости, учительницу начальных классов Странд Анастасию Игнатьевну, яркую блондинку, чем-то напоминающую киноактрису Любовь Орлову, и учительницу русского языка и литературы Кокорину Агнию Иннокентьевну, очень маленькую, полноватую женщину, с доброй улыбкой на лице, Макарова Павла Петровича, учителя рисования, который был в черных гимнастерке и галифе, заправленных в бурки.
В это время в учительскую вошли две женщины с монгольскими чертами лица. Одна, моложе, оказалась учительница литературы и русского языка Глотова Нина Степановна, а другая, чуть постарше – Чипизубова Нина Георгиевна.
Потом Мальцева предложила:
- Кто знает, где может снять комнату Константин Иванович, помогите ему.
И позвала его за собой, тем более что прозвенел звонок, и надо было начинать второй урок. Все снова заговорили, стали брать свои журналы, учебники и выходить из учительской вслед за Мальцевой и Костей. Те поднялись на второй этаж в кабинет директора. Еще немного поговорили, и Костя, захватив свою верхнюю одежду и сидор с чемоданом, спустился в учительскую. Там оказалась учительница, которую ему не представляли, и которой не было во время первого его посещения учительской. Яркая, черноволосая девушка его возраста, с блестящими карими глазами и как будто-то подведенными карандашом бровями. И рядом с ней стоял мужчина средних лет, который что-то недовольно выговаривал ей. Когда Костя зашел в учительскую, мужчина обернулся и недовольно спросил:
- Кто вы такой? Что вам здесь надо? - на что Костя спокойно и уверенно ответил:
- Я – новый учитель. Меня зовут Константин Иванович.
Это прозвучало так неожиданно для него самого. Раньше он всегда представлялся просто Костя. Мужчина, продолжая недовольно смотреть на него, сказал:
- Учитель литературы и русского языка Ванда, - и вышел из учительской.
Они остались вдвоем с черноволосой красавицей с удивительно тонкими чертами лица. Она, глядя ему в глаза, протянув руку, и сказала:
- Учительница немецкого языка Пастернак Александра Степановна. Очень приятно познакомиться.
Костя чуть засмущался, ему очень понравилась его сверстница-учительница, и с некоторым опозданием он ответил:
- Мне тоже приятно познакомиться.
Александра Степановна с улыбкой наблюдала за смущением своего нового знакомого. Он тоже ей явно понравился, и скромностью, и своей застенчивостью, но и умением постоять за себя. Вон как с вызовом ответил на выпад Ванды. Она спросила:
- А вы что преподаете? Демобилизовались? - видя, что он повесил свою шинель на вешалку.
Костя ответил:
- Я учитель начальных классов по диплому. Но могу преподавать и другие предметы.
И снова засмущался. Внимательный взгляд этой молодой женщины вызывал неловкость. Чтобы как-то выйти из этого положения, он спросил:
- Не подскажите, какой стол я бы мог занять? У меня учебники в чемодане, не хотелось бы их таскать туда-сюда.
Александра Степановна внимательно оглядела учительскую и сказала:
- Вы поставьте их в шкаф, а потом наш завуч покажет вам ваше место за столом.
В это время раздался звонок и в учительскую стали заходить те учителя, с которыми он был уже знаком. Учительница литературы Кокорина подошла к Пастернак и спросила:
- Шура, у тебя сколько сегодня уроков? Обедать будешь дома? Они заговорили на бытовые темы.
Нина Михайловна Занина подошла к Косте и стала расспрашивать его:
- Вы служили в каких войсках? Ваше звание, должность?
Костя думал, что женщины не разбираются в армейских вопросах, но эта женщина явно была в курсе. Он ответил, что воевал в артиллерии, старший сержант и командир отделения связи. Занина спросила:
- Награждены?, - на что Костя ответил:
- Да, медалями «За боевые заслуги» и «За победу над Японией.
Тогда Занина задала еще один вопрос:
- А вы работали в школе когда-нибудь?
Молодой человек обстоятельно ответил:
- Да, два года, в школах на прииске Дид-Биран, потом недолго на руднике Агне-Афанасьевск, а потом год был заведующим начальной школой в поселке Безымянный в Ульчском районе. И до января этого года служил.
Заниной явно понравился и ответ Кости, и сам молодой человек.
В этот же день Костю определили на постой к одинокой женщине, вдове с двумя детьми. Ей сразу понравился новый жилец. Он наколол ей дров, натопил печи в доме, и внес задаток за постой. Поэтому вечером она пригласила его к скромному ужину – отварной картошке с рыбой. Молодой человек с аппетитом поел. Видимо, за долгий путь на перекладных он изрядно поголодал. За ужином и потом, пока она убирала со стола и мыла посуду, рассказал о своей жизни, о службе, о перипетиях в жизни, чем вызвал сочувствие у этой женщины, которая сама была из «спецпереселенцев». Спать уложила в небольшой комнате со своим маленькими детьми. Так прошел второй день жизни в этом далеком северном поселке Херпучи Тахтинского района Нижне-Амурской области.
Когда Костя шел к дому, где его могли приютить, к женщине, которую он искал по фамилии, так как никаких улиц, номеров домов в поселке не было, и ему в школе просто объяснили, куда идти по некоторым приметам, он наконец-то увидел поселок. Вчера он приехал поздно вечером, когда было уже темно, а к школе шел утром еще затемно. А при дневном свете оказалось, что поселок, который все местные жители называли прииск, отличается от многих населенных мест, где ему приходилось бывать. Он имел некоторые отличительные черты, даже, можно сказать, местные достопримечательности. Одной из таких достопримечательностей была сама школа, высокое двухэтажное здание, с высокими потолками, большими окнами. Ничего подобного Костя до этого не видел. Второй достопримечательностью была гора в центре поселка, которая была видна почти отовсюду. На вершине этой горы стояло сооружение, как понял Костя, пожарная вышка. Как бывший военный, молодой человек подумал, что лучшего места для наблюдения не сыскать. В центре поселка стояло несколько аккуратных домов с квартирами на две семьи и огородами за штакетником. Все было засыпано снегом, как и положено в феврале месяце на Дальнем Востоке. Было безветренно, и дым из печных труб поднимался вертикально вверх. Так что уже с первого взгляда поселок Косте понравился.
Потом начались трудовые будни. Косте дали вести уроки во втором классе, в котором до этого по очереди преподавали учителя других начальных классов. Костя знал, что за время службы он кое-что позабыл из того, чему его научили в училище, поэтому все свободное время старался читать учебники, часть которых он привез с собой, а еще больше тех, что стояли в шкафах в учительской. По мере возможности он посещал уроки своих более опытных коллег, которые охотно делились своими секретами и опытом с молодым Костей. И первой учительницей, к которой он пошел на урок, была Анастасия Игнатьевна, о которой рассказывал водитель, что привез его в поселок. И Костя узнал, как проводит гимнастику для пальцев эта красивая белокурая учительница. С удивлением он узнал, что она курит. И хотя курящие женщины ему не нравились, но то, как это делала учительница, было очень красиво. Она в своих тонких длинных пальцах держала мундштук, в который вставляли длинную тонкую папиросу.
Всем учителям понравился их молодой коллега, любознательный, трудолюбивый. Разве что учитель Ванда недолюбливал его, но старался ничем не выдавать своего негативного отношения к новому учителю начальных классов.
Дети из класса, в котором стал преподавать Костя, сразу полюбили своего учителя – очень выдержанного, терпеливо объясняющего всем, особенно плохо успевающим, все школьные задания. Он был строг, но справедлив, никого не выделял, у него не было любимчиков в классе. Очень скоро все стали лучше учиться, и это заметила даже директор Мальцева и завуч. Тем более что к ним стали приходить родители и благодарить за то, что, наконец, во втором классе появился постоянный учитель и очень хороший. Так что, несмотря на молодой возраст, у Кости появился авторитет в школе и в поселке. С ним стали здороваться даже незнакомые люди.
Косте нравилась школа, в которой он стал работать. Красивое двухэтажное деревянное здание с большими окнами, просторными классами и высокими потолками. На первом этаже зал, который превращался то в спортзал, то в концертный зал, со сценой. Девять классных комнат на обоих этажах. Неплохая библиотека, достаточное количество физических приборов, химических и биологических препаратов, наглядных пособий. Занимались в две смены, с нового учебного года планировали открыть вечернюю школу. Отапливалась школа от котельной, в которой были смонтированы водяные котлы, в хозяйстве школы было несколько лошадей, на которых подвозили дрова к котельной и к квартирам, где жили учителя. Как рассказали, этими лошадями обрабатывали огороды и оказывали транспортные услуги учителям. Рядом со школой было здание интерната, которое отапливалось из той же котельной. А в метрах в двухстах от школы было здание детского дома, воспитанники которого учились и в классе, где учил Костя. Он уже ходил в интернат, чтобы помочь неважно успевающим школьникам лучше выполнить домашние задания. Ему нравился и коллектив учителей, по большей части достаточно молодых и полных сил. Были более возрастные учителя, но не так много. К таким относился учитель физкультуры Никольский Владимир Васильевич. Он же вел и основы военного дела, и как успел заметить бывший солдат Костя, плохо знал этот предмет. Хотя сам класс военного дела был неплохой. В нем было несколько винтовок, автомат ППШ, противогазы, учебные гранаты разных типов, разные стенды, плакаты. Военному делу стали учить в военные годы с 5-го класса, так что соответствующий класс был оформлен неплохо.
Силами учителей и школьников была хорошо поставлена художественная самодеятельность. Ставили пьесы, репетировали концерты, с которыми выступали не только в школе, но и в прииском клубе, а также в соседнем поселке Оглонги. Руководителем школьного драматического кружка была Кокорина Агния Иннокентьевна, добрая и отзывчивая, организатор и вдохновитель молодых талантов. Через школьный драматический кружок развивалась тяга к литературе и искусству. Костя успел уже увидеть на школьной сцене пьесу Островского «Свои люди – сочтемся».
В скором времени Костя узнал и историю прииска. Золото у этих местах добывалось 90 с лишним лет. Вначале мускульным способом, на многочисленных приисках, представляющих собой несколько домов рядом с участком, где добывалось золото. От некоторых приисков сохранились названия - Успенский, Седьмая линия, Безымянный. А в начале 30-х годов началась промышленная добыча золота, были собраны две электрические драги с ковшом емкостью 250 литров в Херпучах, электростанция на Оглонгах, построены жилые дома и бараки для тружеников прииска. Основная масса жителей оказалась из числа «спецпереселенцев» и «вербованных». Все, как в его детстве и юности на Колчанском прииске. Прииск выполнял планы, хотя в последние годы с большим трудом. Содержание золота в породе стало меньше, и добыча золота стала падать. Обо всем этом молодой человек узнавал из бесед с родителями учеников, тружениками прииска. Жизнь на прииске Щербакову понравилась.
Тем более что самому Косте все больше нравилась черноокая и черноволосая, несмотря на зиму смуглая красавица, учительница немецкого языка Пастернак Александра Степановна, которую он мысленно называл не Шура, как все остальные учителя, а Саша. Но выражать свои симпатии публично он старался не делать, лишь иногда женщина перехватывала полный симпатии взгляд молодого учителя в свой адрес. Но однажды после кино, которое не часто показывали в клубе имени Жданова в поселке, Костя догнал её и предложил проводить. Шура охотно согласилась. Она сама уже давно испытывала симпатию к этому молодому человеку. Они замедлили шаг и прошлись по заснеженным улицам поселка, которые не имели никаких названий. Такие отдельные скопления домов, разделенных отвала камней поле работы драг, отделяли центр поселка со школой, зданием управления прииска, клубом, больницей и другими жилыми домами, имели названия Седьмая линия, Успенский, Камчатка. Шура жила в служебной квартире вместе с соседями – семьей Кокориных. Эта квартира была во втором по счету двухквартирном доме от школы. Напротив этого дома была поселковая столовая, в которой обычно обедал Костя. Удобно, недалеко от школы и недорого.
От своей хозяйки квартиры Костя уже знал, что учительница немецкого языка Пастернак приехала в поселок три года назад с мужем, офицером, который был одним из охранников лагеря заключенных, расположенном в верховьях реки Хон. Там заготовляли дрова для электростанции в соседнем поселке Оглонги, которых требовалось очень много, а также же для жителей обоих поселков. Но через какое-то время молодые люди разошлись по неизвестным причинам. А молодой учительнице стал оказывать знаки внимания учитель Ванда. Хотя он был женат, имел двоих детей, но проявлял назойливость в выражении своих чувств. Так что Косте стало понятным поведение Ванды при первой их встрече в учительской. Обо всем этом судачили местные сплетницы, и хозяйка квартиры об этом пересказала новому жильцу, который ей все больше и больше нравился. И хотя привлечь к себе его внимание у неё было мало шансов, она старалась очернить женщину, которая стала нравиться молодому человеку. Такова уж женская натура.
Знал Костя и о том, что с учительницей живет её младший брат, ученик 8 класса, высокий, черноволосый и длинноносый подросток. Костя не раз встречал его в школе на переменах. Сама учительница Пастернак из семьи «спецпереселенцев», которые живут где-то выше по течению Амгуни, но подробностей «сарафанное» радио поселка не знало. Да и вообще, это обстоятельство не являлось чем-то уникальным, большинство жителей поселка также были «спецпереселенцами».
После первого свидания с Александрой Степановной последовали следующие. Зимой гулять на улице было не очень уютно, тем более что учительница на свидания одевала не валенки, а тонкие чесанки, и во время свиданий у неё сильно мерзли ноги. Возвращалась домой, и младший брат Витя оттирал ей ноги, приговаривая: «Да уж давно пригласила бы своего ухажера к нам в гости. Что на улице мерзнуть». И вот однажды Саша, как нравилось её называть Косте, сказала ему как можно безмятежней:
- У меня ноги сильно замерзли, пойдем ко мне, погреемся.
Костя охотно согласился. Он сам уже порядком промерз в своей шинели на «рыбьем меху», как он называл подкладку шинели. Они зашли в квартиру, тщательно отряхнув валенки от снега на крыльце. Потом прошли через темные сени и вошли в коридор. Справа был вход на кухню без двери, слева дверь в квартиру соседей Кокориных, а прямо дверь в комнату, где жили Саша с братом. Разделись и вошли в комнату Саши. Там было тепло и уютно. Потрескивали дрова в печке, которая отапливала две смежные спальни. Навстречу поднялся высокий и худощавый паренек – Витя Пастернак с пышной шевелюрой вьющихся волос. Костя и Витя поздоровались. Саша сказала:
- Вы тут поговорите, я чай согрею, чай пить будем.
Молодой человек подошел к юноше, перед которым на столе лежала раскрытая тетрадь, и спросил:
- Чем занимаешься?
Витя ответил:
- Да вот пытаюсь написать домашнее задание на тему произведений Лермонтова.
- И как, получается? – спросил Костя.
- Да не очень, Ванда мне все время говорит, что я мало читаю литературу и у меня стиль изложения неважный. Больше тройки не ставит, - пожаловался на учителя литературы Витя.
- Ну, покажи, что ты написал, - попросил Костя. Он прочитал черновик работы юноши и сказал:
- А мне нравится. Уж четверку я бы точно поставил. А вот, чтобы была пятерка, я бы вот что добавил…
Он сел за стол, взял черновик и мелким, убористым и очень красивым почерком стал писать текст. Витя стоял на его спиной, его поразило и само поведение учителя, и его каллиграфический почерк.
- Вот бы так научиться писать, - мелькнуло в голове у юноши. Костя закончил писать и протянул Вите черновик.
- Посмотри, все ли понятно, а потом обсудим, стоит ли это писать, - сказал молодой человек. В это время в комнату зашла Саша с чайником и чашками.
- Шура, ты посмотри, какой почерк у Константина Ивановича! Вот мы мне так научиться писать, - сказал юноша. Он прочитал написанное и сказал:
- Здорово. А я и не знал, что Лермонтов так говорил и поступал. Откуда узнали? - обратился он к Косте. Тот, прихлебывая чай, ответил:
- Так я не только учебники читал. Ничего, узнаешь и ты. Я принесу тебе почитать кое-что.
За чаем, пустым, чуть заваренным, с краюшкой хлеба, они продолжили обсуждение творчества Лермонтова. Иногда Саша вставляла свое слово. Но когда в комнату зашла Агния Иннокентьевна, разговор на минуту прекратился, а потом в него включалась и литератор Кокорина, которая тоже хорошо знала отечественную литературу. Вечер вылился в литературный диспут, из которого Витя вынес немало нового и интересного.
На следующий день на уроке литературы он так яростно защищал свое домашнее задание, что Ванда сдался, поставил не «тройку», а «четверку», хотя, по честному, работа Виктора заслуживала отличной оценки. Но он был рад и четверке.
С тех пор Костя и Саша частенько захаживали в комнату, и тогда Виктор задавал ставшему ему близким человеку всякие вопросы, на которые Костя, немного подумав, давал обстоятельные ответы, чем изумлял юношу глубиной своих знаний в разных областях. Совсем незаметно Костя все больше и больше вовлекал Витю в разговоры на темы, близкие к его учебным занятиям. Он раскрывал юноше интересные оттенки тех литературных произведений, которые тот изучал в школе. Витя узнавал много неизвестного об их авторах. Даже Ванда не оставил без внимания «такой поразительный прогресс» в знаниях юноши, но сделал это с «подковыркой».
Как-то на уроке он сказал:
- Вот как положительно сказываются частые и долгие визиты «некоторых демобилизованных» к нашим ученикам, - ставя высший балл ученику. Хотя он и не сделал никакого намека на Александру Степановну, но не только Витя догадался, что Ванда просто ревнует Шуру к Щербакову.
Вскоре Костя узнал о пристрастии Вити к математике, и они вместе стали искать новые доказательства теорем. Потом молодой человек узнал, что юноша в интернате на Веселой Горке, где он жил до этого, научился играть на мандолине, и как-то вечером, под полой полушубка, в котором он стал ходить зимой, сменив шинель, принес мандолину и попросил Витю сыграть. Юноша очень давно не играл, да еще стеснялся, поэтому долго подбирал мелодии, которые раньше исполнял, на слух, без нотной грамоты. Ему с горем пополам удалось сыграть очень популярный тогда вальс «На сопках Маньчжурии». Костя похвалил исполнение и сказал, что у него родилась идея. Вскоре принес гитару. Он хорошо играл и на гитаре, и на мандолине, и на баяне. Они вместе стали репетировать, Витя на мандолине, Костя на гитаре. И потом вместе выступили на вечере школьной художественной самодеятельности. Шура была очень рада, что Витя так привязался к Косте. Да и ей самой этот молодой человек все больше и больше нравился, и она все чаще стала задумываться, не выйти ли ей за него замуж, если, конечно, этот умный, но стеснительный молодой человек решится сделать ей предложение.
Шура и Витя частенько голодали. Небольшая учительская зарплата, на которую требовалось не только пить, есть, но что-то приобретать из вещей и для Шуры, и для Вити, не позволяла шиковать. Тем более что поздней осенью, когда Витя добирался из села Малышевское на Амгуни, что недалеко от районного центра Полины Осипенко, катер застрял в ледовой шуге, пришлось плыть на моторной лодке и картофель, который послали им на зиму родители, подморозило. Часть его пришлось выбросить сразу, а часть в течение зимы. И Костя обычно приходил к ним в гости с чем-то «к чаю», как он говорил, элементарно подкармливая сестру и брата.
Однажды весной Витя заметил, провожая гостя, что у него на запястье нет ручных часов, так нравившихся юноше. «Видимо, потерял», - ответил на вопрос Вити Костя. Тот предположил, что это могло случиться в том месте, где они стояли (ведь обнимались же, решил юноша, вот и потеряли). Он расспросил сестру их «маршрут», утречком пораньше внимательно осмотрел места их остановок и нашел потерю. Костя был рад сыскным способностям парня и находке, и подарил часы Вите, чему тот был очень доволен. Ни у кого в их классе не было ручных часов.
Растаял снег, высохли спортивные площадки около школы. Витя, большой любитель волейбола, с удивлением увидел и спортивные таланты у молодого учителя. Он умело занимался на турнике, подтягивался, крутил солнце. Сказывалась армейская закалка. Но больше всего поразило Витю, как умело Костя пасовал ему мяч для нападающего удара. Результативность юноши, который вырос за прошедший год на 5 сантиметров, значительно возросла, когда он играл вместе с Костей. Ну, какому молодому парнишке это может не понравиться. Витя стал просто боготворить Константина Ивановича, тем более что и Ванда перестал к нему придираться. Видимо, между Щербаковым и учителем литературы состоялся мужской разговор.
Шли дни, недели, месяцы. Скоро заканчивался учебный год. По предложению райОНО хорошо зарекомендовавшего себя в работе Костю с нового учебного года переводили заведующим начальной школы в соседнее село Оглонги. Отказываться было не принято, тем более что никаких веских оснований отказаться у него не было. Ни жены, ни ребенка, ни квартиры в Херпучах у него не было. Узнав об этом назначении, Костя пришел к Шуре посоветоваться. Он сказал, что хочет на ней жениться, если она не возражает, и если не будут против её родители. Но если такое случится, то первый год семейной жизни он будет должен с утра до вечера проводить в Оглонгах, лишь на ночь приезжая в Херпучи. Согласна ли на такую семейную жизнь Саша – вот такой вопрос он задал ей. Александра Степановна сказала да, и они решили зарегистрировать свой брак осенью, когда она вернется из отпуска, который была намерена провести у своих родителей. А он должен будет в отпуск съездить в Николаевск-на-Амуре, чтобы обсудить этот вопрос со своей матерью и близкими. Отпуск у Кости должен быть укороченный, ведь он отработал в школе лишь полгода.
Зимой выпало много снега, поэтому вода в Амгуни в конце мая, когда началась навигация, была высокая, и пассажирский пароход «Комиссар» дореволюционной постройки смог увезти Шуру и Витю до села, где их отец уже несколько лет был председателем тамошнего колхоза. Шура поставила в известность родителей, что собирается вторично выйти замуж, и когда мать Ульяна Григорьевна заговорила о скороспелости её брака, на защиту сестры встал Витя, доказывая родителям, какой замечательный человек Константин Иванович Щербаков, который умеет все делать, много знает, очень выдержанный и грамотный.
А Костя на том же пароходе, возвращавшемся с верховий Амгуни, прибыл в Николаевск. Город, в котором он закончился педагогическое училище, выглядел совсем не так, как зимой, когда он после демобилизации ехал на новое место работы. Красивое здание мореходного училища на берегу Амура недалеко от причала, к которому пристал «Комиссар», напомнило ему о годах учебы в училище. Налегке, с одним чемоданом, он прошелся по знакомым улицам города и оказался в квартире, где жила его старшая сестра Соня с малолетней дочерью Лидой и матерью Клавдией. Вскоре пришли остальные – сестры Шура и Ольга, брат Георгий. И за праздничным столом, когда собрались все его родственники, Костя поведал, что собирается жениться. Сразу раздались голоса: «Кто она? Сколько лет? Как выглядит?». Костя показал фотографию Александры Степановны и рассказал о ней самой и родителях. Красивая молодая женщина не могла не понравиться всем, так же как и известие, что она учительница. Все одобрили выбор Константина. Когда она сказал, что райОНО назначает его заведующим начальной школой в соседнем селе Оглонги, самая разумная в семье сестра Шура сказала, чтобы он не смел отказываться, это позволит ему сделать карьеру. Она сказала:
- Котька (именно так она называла своего младшего брата), тебе еще только будет 24 года, а ты уже заведующий начальной школой в большом поселке. Золота в тех краях добывают немало. Поселок будет расти, доходы тоже. Так что держи удачу за хвост.
И все поддержали сестру, а мать Кости умиленно смотрела на своего ненаглядного сыночка, которого так мало видела за последние 7 лет, с тех пор, как он закончил школу.
Через месяц отпуска на том же пароходе «Комиссар» Костя добрался до Оглонгов, и вступил в должность заведующего начальной школой. Ему предстояло завершить ремонтные работы в здании, чтобы успешно начать учебный год и перезимовать в этих суровых северных краях. Теперь уже никто не называл его Костя, только уважительно – Константин Иванович. А еще через месяц вернулась из отпуска Александра Степановна Пастернак, и в начале сентября 1946 года появилась новая советская семья – Щербаковы Константин Иванович и Александра Степановна.