Плох тот гуманитарий, который не мечтает написать книгу о своем жизненном опыте. Пока одни ограничиваются мечтами, другие садятся за клавиатуру и спешат перенести свой внутренний монолог на электронный носитель. Благо, это удовольствие теперь доступно любому, знающему грамоту. Особенно любовью к сочинительству страдают инвалиды. И не называйте меня нетолерантной – я сама с недавних пор инвалид и уже успела полюбить всякие льготные плюшки вроде бесплатного проезда. Итак – пишут все. Одни учат, как покрепче привязать к себе партнера, другие делятся опытом сепарации от родительского гнезда, третьи и вовсе катают мануалы по выращиванию огурцов и лечению простуды срамным грибом. В писательском деле, как говорится, у кого что болит и нарывает на носу жизненного опыта, то и давят. И я - не исключение. Тем более, мой опыт любопытен, уникален и неповторим. Подчеркну, я очень не рекомендую пытаться его повторить. Поверьте мне на слово и просто примите к сведению.
Итак, меня зовут Анна и я самый профессиональный на свете больной. Большую часть жизни я провела в стационарах и с радостью расскажу вам, как выжить в больнице советского образца, не сойти с ума, не ввалиться в депрессию, не съесть таракана, не задушить старушку, при этом дважды выйти замуж за своих больничных поклонников и научиться со всем этим жить. Когда мне говорят, что я сильная, что я – боец, мне смешно. А что еще остается делать? Человек очень живуч и ему приходится барахтаться и грести лапками. Итак – мои больничные истории для тех, кто понимает, что жизнь – это дама со своеобразным чувством юмора.
История первая.
В республиканский роддом я приехала одна, на метро. До Минска добиралась ночным поездом. Я была сильно беременна и тащила с собой сумку продуктов. Копченую колбасу, сухофрукты и сыр. Все это могло долго храниться в больничной тумбочке, ведь предполагалось, что на шопинг из отделения патологии беременных не выпускают. В анамнезе я имела уже два кесаревых и тяжелую форму диабета. Могилевские врачи только что с духовым оркестром не провожали меня в столицу – так были рады передать в добрые и заботливые руки столичных эскулапов. За пару недель до путешествия наши местные предложили мне искусственные роды. Мотивация была железной – потеряли методичку «Диабет и беременность». Вот не вру. Честное слово. Я отказалась и меня послали подальше. В Минск.
Мир был похож на печеное яблоко - и цветом, и вкусом, и запахом. Возле приемника было еще темно, фонари горели желтым, падал легкий снег, а из сумки пахло колбасой. Это вселяло надежду, что я продержусь какое-то время. Оформили меня быстро и отвели в дежурную палату. Это такая временная палата, где лежат иногородние, пока их не переведут в отделение. Кстати, такого ноу-хау я больше нигде не встречала. Палата эта на восемь коек была пуста. И я с огромным удовольствием распряглась, поела колбасы, улеглась и уснула как убитая. Какое-то время мне казалось, что я еще в поезде. В ушах стучали колеса, тело слегка покачивалось. Не помню, что мне снилось, но я далеко ушла в свои миры. Так далеко, что внезапно умерла. «Тот свет» встретил меня адским дымом, а над моим беременным телом склонился бородатый черт. Классический! Из сказки Пушкина! На лицо полились струи ледяной воды. Я заорала. Черт тоже заорал. Потом заорала дежурная медсестра, словно вампирша, созывающая своим криком весь белорусский Минздрав.
Продрав глаза, я увидела бородатого батюшку с кадилом и метелкой. Его пригласили освятить палату. Он изгонял злых больничных духов и решил за одно и меня, спящую грешницу, благословить. Это хорошо, что он на меня нарвался – у меня нервы железные. А другая могла бы от такого благословения и родить раньше срока прямо батюшке в подол.
Итак – Минздрав предупреждает. Даже если вы очнулись в аду, это еще не факт вашей смерти, а просто неожиданный поворот в вашей истории болезни. Скажите спасибо, что вообще пришли в себя.