«Дорогая Анастасия!
У меня невольно набухают глаза, когда я читаю про дядюшку Того, солдата Красной армии. Я не могу объяснить свои чувства, не могу себе представить более высоких и чистых нравственных норм, которых придерживались простые люди того трудного времени, не считая это чем-то особым, героическим.
Про мои иллюстрации. Я не художник, а «народный умелец». Я многое умею делать, хотя все не очень качественно. Я начал рисовать в 6 лет в лагерном клубе, где работала воспитателем моя приемная мама. Она брала меня с собой, так как одному дома было нечем заняться. Мне давали бумагу и карандаши. И я делал, что хотел. Я подражал зэкам-художникам, которые в основном писали лозунги и рисовали трудовые победы. Фирменный сюжет — мощный паровоз ИС (Иосиф Сталин) и вагоны с воркутинским углем на нашем новом мосту. В школе все свободные поля учебников и любая бумага была изрисована картинками «из головы». Поэтому у меня поставлены рука и глаз на рисунок пером, при этом я рисую образы, которые генерирует моя память и фантазия. Теперь, когда я пишу текст, то вижу картины и сюжеты, которые описываю. Я могу нарисовать каждый абзац своего текста. Правда, техника у меня примитивная, рисунки неаккуратные, небрежные. Но это все не играет большой роли, так как образы интересны даже мне, потому что рождаются помимо моей воли.
У меня так не только в рисунках. Мои печки сложены грубо и неаккуратно, отдельные детали кривые и грязные, но печки смотрятся красиво издалека и прекрасно топятся. Я почти никогда не стругаю деревяшки, мои инструменты — топор и пила, а рубанок отдыхает. Никогда не занимаюсь шлифовкой и полировкой деревяшек. Не пользуюсь линейкой, уровнем, рулеткой, все делаю на глаз. Поэтому у меня глаз стал как ватерпас. Я, наверное, в душе абориген. Вот спрошу про Ваших земляков. Кто-нибудь использует рулетку, когда ставит чум или делает нарты?»