Век 31 Книга I

Век XXXI

Книга I

Переселенец

Год три тысячи четырнадцатый. Земля уже восемьдесят лет как одно государство. Процесс глобализации закончился десять лет назад. Девяносто три процента мирового капитала сосредоточились в четырех фирмах: ««Митсубиши»», ««Милитари»», «Зу Юнайтед» и «Той». Оставшиеся семь процентов разделились следующим образом: четыре принадлежат правительству, два фирмам средней величины, их немногим более пяти тысяч, и один процент мелким. Едва закончилась борьба за раздел капитала, как началась борьба за власть…


Глава 1

Вечер был прохладным, но после восьми часов утомительных заседаний в душном кабинете возвращаться в помещение не хотелось. Первый помощник президента Константин Валевский посмотрел вниз на зеленую лужайку и подумал, что ровная трава напоминает ему администрацию президента. Стебли, подрезанные машиной, растут ровно, и так же ровно, одной командой, действуют вышколенные люди администрации. Никаких индивидуальных порывов, стремлений, все для общего дела. Впрочем, это понятно, садовник, а мысленно он называл хозяина садовником, тщательно ухаживал за своей «лужайкой».
– Холодно сегодня, правда?
Константин вздрогнул; занятый мыслями, он не услышал, как на балкон вышел президент.
– Холодно.
– Но я понимаю вас, днем, когда мы разбирали бюджет, у меня не раз возникало ощущение, что мы в подводной лодке, и запасы кислорода на исходе.
Константин усмехнулся сравнению, усмехнулся и президент.
– Как вы думаете, нам удастся провести поправку?
Внутренне Константин вздохнул, прощаясь с минутами свободы. Но что поделаешь, положение обязывает, для них работа неотделима от личной жизни.
– Откровенно говоря, полной уверенности у меня нет. Исполнительная палата в своем большинстве за вас, и если поправка пройдет, они претворят ее в жизнь. Это понимают и фирмы. Они постараются убить поправку в зародыше, чтобы она не прошла законодательную палату. К сожалению, мы не знаем точно, сколько депутатов куплено ими.
– Но, Константин, мы же проводим эту поправку для народа! – президент в волнении сделал несколько шагов вперед и взялся руками за перила балкона. – Это же слишком очевидно! Голосуя против поправки, депутаты сразу покажут, кому безразличны простые люди! Неспроста мы добились, чтобы голосование было открытым!
Валевский вздохнул, разумеется, мысленно. Он удивлялся наивности первого лица государства. Впрочем, удивлялся и восхищался одновременно. Сам-то он давно утратил юношеские иллюзии, а этот рассудительный, как древнегреческий философ, упорный, как телец, человек живет ими. Впрочем, что, как не иллюзии, могли толкать его на неравную борьбу с более сильным противником? Но тогда как объяснить ему тщетность всех их усилий по принятию поправки? Логика, конечно, в его словах есть, депутаты раскроют себя на голосовании, но президент забыл о природе человеческой. Алчность, злоба, страх, да мало ли что еще будет двигать избранниками народа через два дня, когда начнется борьба правительства против компаний. Все эти мысли никак не отразились на лице вице-президента. Вслух же Константин сказал:
– Будем надеяться, господин президент.

Джон Рокстер привык жить скромно. Небольшой двухэтажный дом, в котором всего девять комнат. Прямые стены, никаких колонн, статуй, прочих архитектурных излишеств. Не было у Рокстера и висячих садов, фонтанов, площадок для гольфа. Средних размеров сад, теннисный корт, гараж. Если бы не огромный бассейн и вертолетная площадка, никто бы и не подумал, что это дом богатейшего человека планеты. По мнению друзей, в своей оригинальности Рокстер доходил до крайности – глава одной из самых могущественных фирм Земли обходился десятком слуг. Два телохранителя, садовник, дворник, повар, шофер, пилот вертолета, дворецкий, секретарь и личный помощник.
– Как вы можете так жить, Джон? – возмущался Николас Платини, – мне едва хватает ста слуг на один дом! Только не говорите, что вы скупердяй, я знаю, что это не так!
– Нет, Николас, – смеялся Рокстер, – просто я осторожен. Уверен, что Халместер знает интимные подробности вашей жизни лучше вас самого. Для того же, чтобы внедрить соглядатая в мой дом, ему придется постараться!
Да, Роскстер предпочитал жить скромно, но безопасно. А роскошь, настоящая роскошь – это не сногсшибательный дом, где носятся толпы слуг. Разумеется, иногда требовалось увеличить их штат, во время больших приемов, например, но тогда Рокстер обращался к услугам агентства. Если же гостей было мало, а Клавдий все-таки не справлялся… Роскстер мог налить и поднести шампанское сам. Неужели я не способен сделать то, на что способен официант, – пожимал плечами глава «Милитари» в ответ на недоуменные взгляды.
Сейчас Джон Рокстер сидел в кабинете и размышлял о власти, точнее, о том, кто стоял у руля власти, о президенте. За восемнадцать лет, что Рокстер управлял фирмой, ему приходилось работать с тремя главами государства. Один из них был  полностью подчинен фирмам-монополистам, как содержанка. И его, как содержанку, приходилось постоянно баловать дорогими подарками. Это был спокойный вариант сосуществования, но скучный. Второй президент был бизнесменом, еще большим, чем сам Рокстер. С ним было интересно сотрудничать. Появлялась проблема – собирался консилиум, взаимные уступки, и компромисс найден. Роскстеру нравился именно такой способ работы. С нынешним же президентом все было сложнее. Он заботился о благе тех, кто не мог постоять за себя сам. Он был идеалист, а идеалиста нельзя было купить, с ним нельзя было договориться. Значит, это была война, а на войне требовалось быть бдительным. Рокстер взглянул на часы: через сорок минут у него соберутся главы фирм на закрытое заседание.

– Господа, я собрал вас сегодня здесь, чтобы согласовать наши действия, – Рокстер внимательно осмотрел собравшихся. Все трое сидели спокойно и непринужденно. Что ж, повода для беспокойства действительно нет, Рокстер кашлянул в кулак и продолжил. – Собственно, с расстановкой сил и так все было ясно, единственный, кто колебался – это профсоюз. Мы бы победили и без его поддержки, но это была бы тяжелая победа. Впрочем, история не терпит сослагательного наклонения, кто знает, что было бы, случись все по-другому. В данной момент профсоюз на нашей стороне, а не наоборот. Три дня назад я тайно переговорил с Фермером и Лапотником, и нам удалось достичь соглашения.
Собравшиеся радостно переглянулись.
– Как вам это удалось? – раздался удивленный голос Платини. – Газеты кишат статьями о том, как агрессивно по отношению к нам настроены профсоюзные лидеры.
– Осел, груженный золотом, возьмет любую крепость – эта истина была известна уже древним. Пятьдесят миллионов их цена. Немало, согласен, но поправка будет стоить нам дороже. Итак, я думаю, наш ответ будет положительным?..

– Мы собрались сегодня на сотнях площадях планеты! Нас миллионы! И сейчас, перед лицом нашего правительства, правительства, которое мы выбирали, мы заявляем: мы не хотим политики уравниловки! Пускай слабый довольствуется своей скромной долей, а сильный займет место, которое он достоин занять! Сильный не должен работать на слабого!..
На этом месте президент щелкнул пультом, отключая экран компьютера.
– Константин, – негромко позвал он первого помощника.
– Да, господин президент.
– Подсчитали общую численность участвовавших во вчерашней акции?
– Да, господин президент, тридцать два миллиона.
– Неплохо. Как они этого добились?
– Им удалось убедить рабочих, что расходы лягут на их плечи. 
– Но это же не так!
– Сколько у нас печатных органов? – с горечью спросил Константин. – Пять? А у них сотни. Сколько каналов телевидения? Один, да и тот с рейтингом ноль два. Нет, сегодня фирмы показали, кто истинный хозяин планеты.
– А профсоюзы? Почему они не поддержали нас?
– Куплены, – коротко ответил Константин, давая понять, что здесь и говорить не о чем.
Президент вздохнул: поправка была частью его жизни, он выдвинул ее еще будучи кандидатом в президенты. Провозглашая ее тезисы, он выиграл выборы. Потом два долгих года борьбы, и вот, когда казалось, что цель достигнута – президент испытал горечь поражения. Сегодня глава государства хоронил не просто поправку, он хоронил свои надежды.
– Пожалуй, они зажали нас в угол, – кисло усмехнулся президент и потянулся за коктейлем.
Константин внимательно посмотрел на поникшего человека в кресле. Жаль его, но поражения закаляют. Пускай учится.
– Возможно, господин президент.
– Возможно? – президент нервно засмеялся и встал. Его высокая, плотная фигура выглядела внушительно, но голос был полон отчаяния: – Еще одна такая акция, и импичмент мне обеспечен. Нас разбили до начала сражения. К чему проводить голосование? Теперь депутаты имеют полное право открыто голосовать «против», они выполняют волю народа. На поправке можно ставить крест. Но при таком росте безработицы нас ожидают новые потрясения. Какими мерами с ними бороться!? А вы говорите, возможно, Константин.
– Я говорю, возможно, потому что в данный момент к вам на прием просится Роджер Халместер, – осторожно сказал первый помощник.
– Начальник разведки? По данному вопросу?
– Насколько мне известно, других кризисов в данный момент у нас нет, а беспокоить вас по пустякам не в обычае Халместера.
– Он в приемной?
– Да, господин президент.
– Я приму его немедленно.
Президент посмотрел на человека в сером костюме и в который раз подивился, до чего непримечательно выглядит начальник разведки. Средний рост, средний вес, серые глаза и никаких особых примет. Все в ум пошло, внутренне усмехнулся президент, а вслух сказал:
– Вы просили принять вас, Роджер.
– Да, господин президент, – немедленно отозвался Халместер. – Последний кризис, кстати, его уже окрестили уравнительным, не входит в сферу моих интересов. Тем не менее, он грозит правительству серьезными неприятностями, и я позволил себе вмешаться.
– Я внимательно вас слушаю, Роджер.
– Для начала я кратко обрисую хронологию зарождения и назревания кризиса, чтобы быть уверенным, что я правильно понимаю ситуацию.
Президент молча кивнул, показывая, что не возражает.
– Итак, фирмы не упускают возможности напомнить, что они определяют политику правительства. Два года назад они снизили планку пенсионного возраста до сорока пяти лет для мужчин и стали сокращать рабочие места. Это не было средством борьбы с какими-то трудностями, лишь стремление увеличить свою прибыль. В результате количество безработных достигло трехсот пятидесяти миллионов, а число пенсионеров трехсот сорока двух миллионов. В ответ правительство предложило законопроект, по которому фирма платит пособие по безработице любому рабочему, который проработал на предприятии больше года, и увеличило возраст выхода на пенсию. Ответ фирм последовал вчера.
– Вы правильно представляете ситуацию, Роджер.
– Правительство не могло спровоцировать такое к себе отношение?
– Нет. Сначала мы взывали к их здравому смыслу и добрым чувствам. Кому нужны голодные толпы безработных? И лишь потом попытались принять девятую поправку к трудовому соглашению.
– Нет никаких тайных соглашений между правительством и фирмами, которые позволили бы урегулировать конфликт неофициально?
– Никаких. Вы правы: фактически между правительством и четырьмя фирмами идет открытая война. И они добились в ней, смею заверить, большего успеха. Откровенно говоря, вы – наша последняя надежда на сегодняшний день, – президент улыбнулся. – Что там у вас в рукаве, Роджер? Компромат на глав фирм?
– К сожалению, компроматом их не пронять. Это член правительства или мэр должен иметь безупречную репутацию. А из-за грязной истории человек не перестает быть владельцем синдиката.
– Вы опять правы.
– Последний вопрос, господин президент: на чьей стороне профсоюзы?
– Судя по тому, как лояльно они отнеслись к последней акции, профсоюзы продались фирмам с потрохами. Не томите, Роджер, что вы предлагаете?
– Хорошо, – Халместер сделал секундную паузу, собираясь с мыслями. – Сейчас фирмы сильнее нас, этот постулат не требует доказательств. Но я предлагаю сразиться в той области, или правильнее сказать, плоскости, где сильнее правительство.
– Интересно, интересно, – президент откинулся на спинку кресла, – в какой же области мы сильнее. Попробую догадаться… Финансово мы им не конкуренты, и это дает им возможность сократить любой разрыв. Я считал, что мы можем соревноваться в политике, но увы, при превосходстве врага в сфере массовой информации, это пустая надежда. Не вижу, где мы сильнее, Роджер.
– В сфере науки, точнее, в той области, которая относится к исследованию космического пространства. Космический институт – государственное учреждение.
– Очень любопытно, продолжайте, Роджер.
– Вы, разумеется, знаете об изобретении профессором Климовым нейрогироскопа, господин президент.
Если президент и был удивлен, то не подал вида.
– Разумеется. Прошло три года, как Климов опубликовал свое открытие, и значение этого прибора сложно переоценить. Уже доказано, что, изменяя период вращения планеты, приближая его к земному, мы можем создать сходные с земными природные условия. В следующем году планируется организовать на Марсе и Венере постоянные станции, которые начнут работы по изменению орбит планет. Я являюсь почетным членом космического общества, поэтому знаю, в какой стадии находятся программы. К сожалению, недостаток средств коснется и этих проектов. Вы смотрите на меня, Роджер, вы хотите сказать, что есть связь между нейрогироскопом и разрешением кризиса?
– Да, господин президент. Я предлагаю изменить программу исследования Солнечной системы. Не постепенное, ступенчатое осваивание планет, а максимально-ускоренное. Не создавать исследовательские станции: в этот год пять, на следующий десять, а построить две-три станции, изменить климат и заселить планеты в кратчайшие сроки. Конечно, это потребует огромных вложений.
– Подождите, подождите, Роджер, – от волнения президент потер щеки, – массовое заселение… Да, это потребует миллионы свободных людей, наши толпы безработных исчезнут… Транспорт… совместно с космическим флотом справится с этой задачей. Что еще? Вложения… Фирмы должны дать деньги на это проект, они получат… право на исключительную разработку ископаемых. Я вас правильно понимаю, Роджер?
– Почти. Дело в том, что последний кризис показал: правительство и фирмы вступили в открытое противостояние. Есть ли гарантия, что этот конфликт разрешится освоением планет? А если возникнет другой источник для спора? Разве нет в истории примеров, когда чрезмерная сила вассалов подрывала могущество государства?
– Например?
– Например, Речь Посполитая. Слабость центральной власти обернулась в конце концов разделом Польши в восемнадцатом веке.
– Вы правы. Так что… – президент оглянулся, словно опасаясь, что слова его услышит посторонний, и понизил голос, – проект сможет вернуть государству его ведущую роль в обществе!?
– Совершенно верно, господин президент.
После этих слов Халместер встал, достал из кармана информационный диск и, подключив его к компьютеру, стал объяснять свой план, оперируя цифрами.
– Конечно, данные предварительные, но процент ошибки невелик, – закончил свой доклад начальник разведки.
– Все гениальное просто, – президент расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и повел шеей. – Вам цены нет, Роджер. Считайте, что я двумя руками за… Кого думаете посвятить в детали дела?
– Полностью вас и вице-президента. Остальные должны знать лишь то, что им полагается знать, чтобы хорошо играть свою роль. Они будут воспринимать события, как цепь благоприятных стечений обстоятельств.
– Ого.
– Вы должны понимать, что в случае неудачи, нас ждет даже не отставка.
Против воли президент вздрогнул.
– Вы опять правы. А кто поведет переговоры на начальной стадии?
– Думаю, что первую наживку заброшу я сам. Джон Рокстер, владелец «Милитари», мой однокашник по Гарварду.
– Стоит ли вам высовываться?
– Не стоит, но у нас мало времени, а мой сегодняшний визит к главе государства не останется без внимания. Фирмы пристально следят за деятельностью правительства и могут связать мой сегодняшний визит и новую программу.
– Вам виднее. Что ж, начинайте, Роджер, и удачи всем нам.

Сырой вечер, теплый камин, маленькая комната, освещаемая лишь светом огня, бутылка коньяка сорокалетней выдержки, а в кресле напротив сидит старый друг. От камина к пяткам идет тепло, а от рюмки коньяка по жилам струится огонь. Блаженство. Почему же я так напряжен? Что мешает в полной мере насладиться удовольствием, вспомнив счастливые студенческие годы? Положение, чертово положение. Положение на вершине заставляет тебя быть все время настороже, вдруг этот визит таит в себе угрозу.
– Ты совсем не изменился, Роджер, такой же сухой, подтянутый.
– Зато ты не следишь за фигурой.
– Увы, – Рокстер с сожалением захватил слой сала на животе, подержал и отпустил. – Увы, нет времени, весь день провожу за столом, когда-никогда выберусь сыграть в теннис. Помнишь, какой мы были парой?
– Еще бы, выиграть первенство университета! Но ты неправ, времени всегда будет не хватать. Нужно приучить людей, что у тебя режим. Вот я: все в управлении знают, что я в три часа дня на тридцать минут исчезаю в спортзале. Звонит президент. А у меня мобильный не отвечает, и помощник так вежливо: Халместер в спортзале.
– Ха-ха, – рассмеялся Рокстер. – А если война?
– С кем?
– Ну, внезапный кризис.
– Плохим бы я был разведчиком, если бы он застал меня врасплох.
– Тебя на слове не поймаешь.
– Послушай моего совета, выдели обязательный час на спортзал. Уж на что сейчас горячие деньки, а я своих привычек не оставляю.
– А что, разведку подключили к уравнительному кризису?
– В том-то и дело, что присутствовать на заседаниях я присутствую, а слушать меня не слушают – кризис чисто экономический.
– То есть ты – свадебный генерал.
– Правильно понимаешь, Джон.
– Ну и что они надумали?
– Джон, ты же знаешь, я не могу тебе рассказать.
– Не пришел же ты просто выпить со мной коньяка, верно? Я так понимаю, что у тебя неофициальное предложение?
– Ты всегда славился своим умом.
– Был бы глуп, враз бы конкуренты съели. Выкладывай, я внимаю тебе.
– Хорошо, Джон. Ты можешь быть спокоен, с девятой поправкой покончено.
– Еще бы, мы вас так прижали! Надеюсь, ты просчитал ситуацию и понимаешь, к чему теперь приведет резкий рост безработицы?
– Понимаю. Как хорошо понимаю и то, что народные волнения затронут и вас.
– В первую очередь они затронут правительство. А когда правительство уйдет в отставку, можно будет и уступить.
Халместер потянулся к стакану, сделал глоток.
– Жестко играешь, Джон.
– Перестань. Президентом больше, президентом меньше, не вижу здесь трагедии.
– А люди?
– А что люди? Всеобщее равенство – утопия. Ты же, когда был в Гарварде, не думал, в какой школе сейчас учится парень из рабочего квартала?! – Рокстер замолчал, чувствуя, что распалился и повысил голос. Но Роджер тоже хорош – вздумал его совестить. Он что там у себя в разведке, цветы выращивает?
Рокстер взял стакан, быстро глотнул содержимое. Коньяк обжег горло, мужчина поморщился, закусил лимоном. Потом взглянул на гостя – Халместер с невозмутимым видом смотрел в окно. Точно так же спокойно двадцать лет назад он реагировал на вспышки Джона во время игры. Зря все-таки я так разошелся, подумал Рокстер. Он же просто пришел поговорить. Еще неизвестно, по своей ли воле. В конце концов, Роджер, в отличие от тебя, лицо подневольное.
– Как далеко он готов пойти на уступки? – миролюбивым тоном спросил Рокстер.
– Он готов предложить вам хороший куш, – как ни в чем не бывало ответил Халместер. – Это будет тем более приятно, что предложение из той области, которую вы пока не включили в сферу своего влияния.
– Любопытно.
– Итак, Джон, я говорю от имени президента, но правительство пока не знает об этом проекте ровным счетом ничего. Если он тебя заинтересует, мы предадим его гласности. Если нет – все останется между нами.
Рокстер неопределенно хмыкнул, показывая, что пока одобряет ход мыслей собеседника.
– Ты слышал о нейрогироскопе?
Рокстер удивленно приподнял брови.
– Да, – коротко ответил бизнесмен.
– Есть проект по ускоренному заселению Венеры и Марса в течение двадцати лет.
Рокстер прищурил глаза, раздумывая, потом улыбнулся:
– Неплохо, неплохо. Заберет избыток людей, оживит производство. Но зачем ты пришел ко мне? Ах да, средства. У правительства нет таких средств. Это же миллиарды золотых.
– Триллионы.
– Значит, не желая отдавать нам родную планету, президент откупается далекими землями?
– Давай не будем играть в кошки-мышки, – Халместер сделал паузу. – Это предложение чисто деловое. Я предлагаю привлечь к проекту крупный капитал. Все четыре фирмы.
Рокстер с любопытством посмотрел на него.
– Ты?
– Повторяю, я говорю от имени главы государства.
– Президент – это немало. Но что он конкретно хочет нам предложить?
– Разве того, что ты откроешь новые предприятия, недостаточно? Человечество расплодится, население, минимум, утроится, представляешь, какие это прибыли?
– Представляю, но ссужать крупные суммы на освоение целой планеты… Строить промышленность – пожалуйста. Новые заводы и так потребуют хороших капиталовложений. Прибавь к этому риск – предприятия расположены на чужих планетах. Какое там будет налогообложение, какие возникнут дополнительные расходы… Всех рисков сейчас не учтешь. Нет, пускай правительство осваивает планеты за свой счет, а я займусь строительством заводов потом, когда все утрясется.
– Джон, ты не прав, – Халместер начал волноваться и заговорил быстрее. – Правительство проект не потянет, ты знаешь это лучше меня.
Рокстер кивнул:
– Возможно, но я пока не вижу, ради чего я должен рисковать своими деньгами, немалыми, как я уяснил.
– Вы получите исключительное право на разработку ископаемых и эксплуатацию промышленности.
Бизнесмен довольно усмехнулся:
– Это уже лучше. Ну а где гарантии, что когда планета будет заселена, вы не введете новые поправки, ограничивающие это «исключительное право»?
– Любой закон можно обойти, и если изначально подразумевать вероломство…
– Роджер, когда дело касается моей собственности, я начеку. Ты предлагаешь мне рискнуть очень большими деньгами. Допустим, я соглашусь. Но при этом я хочу быть на сто процентов уверен, что с моими предприятиями ничего не случится. Что их не отберут, не обложат непосильными налогами, у вас богатый арсенал по этой части.
– И каких именно гарантий ты хочешь?
– Я хочу иметь такой же вес, как и правительство.
– Ты и так его имеешь.
– Фактически да, но не согласно букве закона.
– Ты хочешь войти в правительство?
Рокстер подвинулся к собеседнику и доверительным голосом сказал:
– Не войти, Роджер. Я заселяю планету, мои деньги. И командовать там буду я.
Даже вечно невозмутимый Халместер, казалось, был поражен:
– Джон, не ждешь ли ты, что тебе отдадут целую планету взамен за твои услуги?!
Рокстер поднял свою большую голову и посмотрел прямо в глаза начальнику разведки.
– А почему бы и нет, – медленно сказал он.

К полуночи дождь не прекратился, даже усилился. Халместер вошел домой, скинул мокрый плащ на пороге и прошел в холл. Бен не спал. Он сидел на диване и читал при свете ночника. Стук двери привлек внимание мальчика, он поднял голову, проследил, как отец неторопливо раздевается, идет к нему и садится.
– Здравствуй, Бен.
– Здравствуйте, отец.
– Что читаешь? «Пармская обитель», да, в свое время она мне тоже нравилась.
– Вы устали сегодня?
– Я так плохо выгляжу? Это моральная усталость, Бен. Кстати, вот еще одна причина отговорить тебя идти по моим стопам. Сегодня я обманул одного своего приятеля. Не то, чтобы он был мне близким другом, но раз в год мы могли встретиться, распить бутылочку, вспомнить старое. А я его обманул.
– Вас волнует, что завтра, возможно, вам потребуется обмануть близкого человека?
– Именно это я и хотел сказать, Бен.
– Но это же ради блага планеты, а не ваши личные интересы.
– Откуда ты знаешь? – усмехнулся Роджер.
– Я знаю вас, отец, – серьезно ответил мальчик.
– Да, пожалуй, ты прав, но зло – всегда зло, даже во благо.
– У нас не царство Христово, отец, и вы не священник.
– Все это так, но сегодня на душе у меня тяжело, и я даже немножко жалею, что я не священник.
– Тяжело на душе бывает даже у священника.

– Послушайте, Рокстер, – Тодаши Хиробуми поправил и без того безукоризненную прическу, – вам не кажется, что ваши стремления несколько… самонадеянны. Нам не отдадут планету в безраздельное пользование.
– Планеты, господин Ито, планеты. Я предполагаю потребовать три планеты. Дело в том, что согласно моим данным, в солнечной системе три планеты, которые можно сравнительно легко благоустроить. Можно решать вопросы сообща, но гораздо приятнее самостоятельно. Не давать никому отчета в своих действиях – вот истинное наслаждение творца.
– Но, Рокстер, – вмешался Николас Платини, глава «Той», – с какой стати они отдадут нам планеты в собственность?
– Потому что у них нет выбора, Николас. Чтобы справиться с безработицей, им нужно реализовать этот проект в полном объеме. А чтобы реализовать проект в полном объеме, нужны деньги, которых у правительства нет и не будет. В настоящий момент мы диктуем условия игры, так давайте же вырвем у них то, что позволит нам с уверенностью смотреть в будущее. То, что позволит нам не бояться новых поправок, новых законов – свои планеты. Там мы, и только мы, будем определять правила, по которым нам жить.
– Но, Джон, – вмешался четвертый собеседник, Самуил Сойбельман, сидевший до этой поры тихо, – вы просите три планеты, а нас – четверо. 
– «Зу Юнайтед» и «Той» в финансовом отношении уступают ««Митсубиши»» и «Милитари». Кроме того, вы с Николасом прекрасно ладите. Думаю, вы сможете править планетой дуэтом.
– А какие вложения потребуются? Хотя бы в первом приближении? – поинтересовался Платини.
– Вот предварительные данные Космического института. Чтобы облагородить планету в среднем требуется восемьсот триллионов золотых.
– Но это, – у Сойбельмана перехватило в груди, – затронет основной капитал!
– И не просто затронет, – хмыкнул Николас. – Придется продать часть заводов!
– А зачем вам заводы на земле, Николас? – вкрадчиво спросил Рокстер. – Вы будете хозяином на Венере или Марсе, или, какая там третья планета, Меркурии. – Там вы будете полновластным хозяином, здесь – вассалом.
– Господин Рокстер прав, – Тодаши Хиробуми говорил сюсюкающим, как все японцы, голосом. – Возможность, которая  предоставляется нам – уникальна. Земля как бы говорит нам: уходите, забирайте с собой смелых и сильных, а в награду возьмите себе все, что найдете. Если проект начнет осуществляться без нас, он будет развиваться медленно, но кто знает, каких конкурентов вырастит новая Земля через пятьдесят, сто лет? Нам могут не дать монополию на промышленность Марса.
– Но правительство будет участвовать в проекте материально? – спросил Платини.
– Хорошо бы избежать этого, – задумчиво сказал Рокстер, отметив про себя, что возражений доводам Тодаши не последовало. – Хотя…  космические корабли, оборудование… закупать все это слишком дорого. 
– Аренда, – вмешался Самуил.
– Аренда! – обрадовался Рокстер, – конечно, можно все это арендовать! Тогда не стоит допускать правительство к проекту, у них не должно быть никаких прав на эти планеты! 
– Все это рискованно, Джон, – покачал головой Сойбельман.
– Покажите мне бизнес без риска, Самуил. Вашим алмазным заводам не страшны никакие кризисы?
– Безусловно, грозят, – скорбно поднял руки ладонями вверх Сойбельман, показывая, что все в воле Всевышнего. – Но есть разные степени риска. Играть с правительством – это играть в рулетку с игорным заведением.
– Бросьте. Вы боялись, когда мы начинали последнюю акцию, предлагали уступить.
– Я и сейчас не прочь уступить. Честно говоря, во всей этой истории меня сильно смущает один пункт – Роджер Халместер.
– Халместер, – нахмурился Рокстер.
– Не мне вам рассказывать, что это за лиса.
– Тут вы правы. Но, во-первых, Халместер не таится, он сразу признал, что проект – его идея. Во-вторых, он понимает, что правительству с нами не справится и предложил мирно разойтись. Правда, при этом он предлагал более скромные условия, но я уверен, мы получим свое. Чтобы избавиться от нас, правительство заплатит любую цену.

– Итак, они заглотили наживку.
Сумерки. Два собеседника сидели на балконе и наслаждались вечерней прохладой. Перед ними стоял маленький круглый столик, а на нем бутылка сухого вина и два бокала.
– Да. И знаете, вы были тысячу раз правы, Роджер, когда убедили меня посвятить во все детали плана только Константина. Сегодня в палате была бурная полемика, правительство хотело получить хоть малую долю участия в проекте, хоть десять процентов, но фирмы выставили жесткие условия: никакого правительственного участия. Тогда депутаты хотели отклонить проект. Группе депутата Анжело, это честный человек, удалось создать большинство, но неожиданно разногласия возникли в самой группе.
– Депутаты, купленные фирмами, вносят разногласия в работу.
– Совершенно верно. Анжело был предан и затоптан. Проект принят на невыгодных для нас условиях, в нем участвуют лишь монополисты.
– Хочу напомнить: нужно соблюдать особую осторожность. В операциях такого масштаба нельзя быть уверенным в результате до самого конца. А побочные эффекты порой сводят на нет все усилия.
– Вашими стараниями из администрации в план посвящены только я и Константин, а за вашу контору я спокоен. Кстати, кто отвечает за проект в Космическом институте?
– Ричард Расни, профессор Ричард Расни. Он же выступает как автор проекта «Переселение». Считается, что Расни сообщил о проекте мне, а я дал ему зеленый свет, переговорив напрямую с вами.
– Почему автором проекта нужно считать профессора?
– Людям спокойнее сознавать, что проект создавал ученый, а не разведчик – слово разведка подразумевает подвох.
– Насколько профессор посвящен в детали операции?
– Пока Расни знает лишь часть правды. Со временем ему станет известно все. Но за профессора я спокоен: он встанет на нашу сторону.
– Расни не сможет укрывать правду от ученых института. Я не знаю всей структуры учреждения, но его заместители, начальники лабораторий…
– Сможет. Мы будем ставить узкую задачу для конкретного отдела или лаборатории, и они не смогут охватить картину в целом. Возможно, конкретные обстоятельства потребуют ввести в курс дела кого-то из ведущих фигур института… Что ж, тогда мы это сделаем.

На небе появились первые звезды, но собравшиеся не замечали времени.
– Ну-с, джентльмены, – Рокстер светился благодушием, – я думаю, мы заслужили по бокалу шампанского!
Заседание глав фирм происходило в обстановке строжайшей секретности – на него не были допущены ни помощники, ни секретари. Слугам тоже был запрещен доступ в кабинет, но закуски и напитки Рокстер распорядился приготовить заранее. Сейчас он подошел к столику на колесах, взял поднос с четырьмя бокалами шампанского и обнес гостей.
– За нашу победу, – поднял свой бокал глава «Милитари».
Остальные молча и торжественно выпили шампанское. Все понимали, что переживают исторический момент. Ни отцам, ни дедам и в голову не могло прийти, что их потомки станут властителями планет, вершителями судеб не просто миллионов людей – народов. И еще долго после того, как искрящаяся жидкость была выпита, люди в кабинете сохраняли это торжественное молчание, предаваясь грезам.
– Теперь к делу, – сказал Рокстер, когда пауза, по его мнению, затянулась. – Планеты мы распределили: «Милитари» берет Венеру, ««Митсубиши»» – Марс, «Зу Юнайтед» и «Той» – Меркурий. Сметы Космический институт подготовил, ваши специалисты проверяли их? Есть шероховатости?
Все молчали.
– Разумеется, всегда найдутся какие-то мелкие несоответствия, – наконец подал голос Сойбельман, – но крупных недочетов мы не обнаружили. С другой стороны, исследования проводили не мы, то есть, приходится оперировать чужими данными. Лично меня это сильно волнует. Мы что, должны доверять Космическому институту? Почему бы нам не произвести собственную оценку?
– У вас есть специалисты подобного уровня, Самуил? – насмешливо спросил Платини.
– Не полностью, но если нанять ученых…
– То есть вам все равно придется обращаться в Космический институт, больше не к кому. Не говоря о том, что это потребует миллионных затрат и потери времени.
В воздухе опять повисла пауза.
– Я хорошо понимаю, что хотел сказать Самуил, – наконец сказал Тодаши Хиробуми. – Мы вынуждены доверять правительству, и не только в этом вопросе. Мы не сможем контролировать транспорт, к примеру. А что если правительство сорвет нам график перевозок? Но в любом деле есть риск, и в любом деле есть обязательства и штрафные санкции. Если правительство не выполнит свои обязательства, ему придется ответить. Нам нужно просто предусмотреть все подводные камни и грамотно составить договор. С этим, я надеюсь, мы справимся?
Собравшиеся ответили молчанием, и Рокстер с облегчением понял, что пройден и этот трудный участок.
– Тогда мне остается лишь добавить, что через месяц планируется основать компанию, определить устав, уставной капитал и так далее. До этого времени будем внимательно изучать обстановку, следить за нашим дорогим, в кавычках, партнером.
– На следующей неделе я начну переговоры о продаже алюминиевых заводов в Венесуэле братьям Саниным, – грустно сказал Сойбельман и поднял глаза к небу, словно спрашивал у Создателя: что же это творится?
– Вы десять лет дрались за эти заводы, чтобы теперь снова их отдать, – сочувственно сказал Рокстер. – Но что делать, мы все будем вынуждены лишиться какой-то части своего имущества ради великой цели.
– Я вас хорошо понимаю, Самуил, – вздохнул Платини. – Я сам скоро буду продавать свой медиа-холдинг Блистающий.
Новая пауза. На этот раз все очевидно думали, как много из столь дорогих сердцу жемчужин придется отдать в чужие руки. Сам Рокстер надеялся избежать такого оборота событий, но в то же время понимал, что девятьсот тридцать триллионов, необходимые для заселения Венеры, – это весь его капитал, и если дела пойдут плохо, «Милитари» тоже будет вынуждена продавать. Что? Заводы по производству ядерного топлива, заводы стрелкового оружия? Лучше не думать об этом сейчас. И вообще, пора прекращать эту скорбную паузу, чертов Сойбельман.
– А что мешает нам посадить своего человека в ведомство Халместера? – своим вопросом Платини помог Рокстеру преодолеть слабость. – Этот подводный камень один из самых опасных.
– Дорогой Николас, легче взять кредит в Национальном банке без процентов, – засмеялся глава «Милитари». – Халместер половину усилий тратит на чистку своих рядов. 
– Жаль.
– Согласен, жаль. Кроме того, теперь он будет столь же тщательно оберегать Космический институт и все, что связано с проектом. Ладно, мы засиделись, предлагаю закончить, джентльмены.
Едва последний из гостей удалился, как Рокстер быстрым шагом вернулся в кабинет и вызвал своего доверенного секретаря и помощника, Франца Моро. Когда Франц вошел, хозяин указал на стул, приглашая сесть.
– Франц, дружище, не было времени переварить вашу информацию, напомните, куда проник наш человек.
Худого высокого человека с плоским невозмутимым лицом не ввел в заблуждение фамильярный тон хозяина, он продолжал держаться подчеркнуто официально.
– Из пяти сотен молодых людей, обучение которых мы оплатили за три последних года, один взят на стажировку в Космический институт в отдел радиосвязи, – доложил Франц сухим тоном. – Восемьдесят процентов из ста, что его возьмут на работу.
– Впервые за много лет нам повезло. Нужный человек, в нужном месте, в нужное время. Приблизительно сколько времени понадобится ему, чтобы стать в институте своим парнем?
– Не раньше, чем через год.
– Долго, но что поделаешь. Хорошо, – Рокстер положил тяжелую ладонь на стол, звук получился громким. – Франц, запомните все, что я вам сейчас скажу. Пока парня не зачислили в штат, мы не будем давать ему никаких заданий, не хватало еще потерять курицу до того, как она начала нести яйца. Никаких встреч, обменов сообщений, просто изредка напоминайте ему о нашем существовании. Когда же его примут, мы должны соблюдать сверхосторожность.  Все операции этого человека вы планируете лично. Продумайте и обеспечьте надежную связь. Крупные наличные суммы на руки не давать, но позаботьтесь, чтобы его счет рос даже быстрее, чем оговорено. Он уже знает, какой срок ему придется жить двойной жизнью?
– Пока нет.
– Скажите. Но, не пугая, а весело, шутя. Объясните, что он не разведчик, а скорее… неверный муж. Не хочется попадаться жене, вот и приходится принимать меры предосторожности, юлить. Но все это весело, без страха. В случае прокола его ждет не эшафот, а семейный скандал, понимаете.
– Да.
– Напоминайте, постоянно напоминайте, какая сладкая жизнь начнется после выполнения задания. Ну вот пока и все.

Здание разведки было построено за пять лет до того, как Халместер стал его хозяином. Предшественник остановился на помпезном проекте с белыми колоннами и многоярусной крышей. Постройка длилась год. После окончания строительства дом впечатлял своим внешним видом. Стены горели ярко-желтым солнечным светом, десятки прожекторов подмигивали посетителям разноцветными узорами своих огней, причудливые очертания крыши напоминали кокетливо сдвинутую набок женскую шляпку. Все это, по мнению теперешнего его хозяина, придавало организации шутовской, если не вульгарный вид, но после некоторых колебаний, Халместер решил не заниматься перестройкой, лишь сменил разноцветные прожектора на обычные белые. Вместо перестройки он распорядился высадить вокруг здания сосны, а от ворот до парадного входа появилась аллея из канадских кленов. Со временем аляповатое строение спряталось за зеленым покрывалом голосеменных. Густые ветви надежно укрыли от обозрения кабинеты и сейфы с заключенными в них секретами. Даже слишком надежно. Вечерами, когда Халместер шел к стоянке, ему порой становилось не по себе среди всего этого сумрака и загадочного шуршания веток. А засиживался дотемна начальник разведки часто.
– Итак, можно с уверенностью сказать, что они не отыграют назад, Джек, – Халместер говорил спокойно, размышляя.
– Сомнений нет, они начали активно разрабатывать проект. Сегодня состоялось заседание глав фирм, тайное, без секретарей. А через месяц они планируют основать компанию. Ее рождение фактически будет означать начало проекта. Пока неизвестно, что это будет за фирма, кто будет председателем.
– Тут гадать особо нечего, скорее всего, всем будет предоставлено равное право голоса, независимо от вложенной суммы, а главой станет Рокстер. Любопытно, чьи банки будут осуществлять перевод средств, но это они, думаю, еще сами не решили. Они продолжают пытаться проникнуть в наше ведомство?
– «Зу Юнайтед» и «Той» ослабили натиск, а «Милитари» и ««Митсубиши»» по-прежнему активны.
– Теперь мы должны охранять и Космический институт.
– Я уже отдал распоряжение, этим занимается Эшли. Мне кажется, что самое незащищенное место – это администрация президента.
– Президент производит впечатление недалекого человека, Джек, – медленно сказал Халместер, – но это кажущееся впечатление. Я его неплохо знаю. Когда нужно, он проявит выдержку и упорство. Кроме того, Константин постарается пресечь любую утечку.

Все главы компаний были людьми, чьи отношения с бизнесом уходили в глубину веков. Бизнесом занимались их отцы, деды, прабабки… Занимались удачно, ибо в противном случае их компании не стали бы тем, чем они стали. Они подавили конкурентов, выжили в смертельной борьбе, где играли не только по экономическим законам. Поэтому бизнесмены знали, что смета проекта не отражает реальную стоимость расходов. Границы, в пределах которых может вырасти сумма, решено было увеличить на семнадцать процентов. Но когда прошел первый год, и расходы превысили ожидаемые на тридцать восемь процентов, Рокстер понял, что необходимо принимать меры. Он решил собрать расширенное заседание и уже дал поручение Францу оповестить глав фирм, когда секретарь доложил, что в приемной его ожидает Сойбельман.
– Самуил? – не поверил Рокстер. – Просите.
Через несколько минут глава Зу Юнайтед, пыхтя и отдуваясь, вошел в кабинет.
– Садитесь, Самуил, – радушно приветствовал его Рокстер. – Не спрашиваю, почему так срочно, без предварительной договоренности. Надеюсь только, что не случилось ничего неприятного.
– Здравствуйте, Джон, ух, запарился я сегодня, стаканчик сока не повредит. Успокойтесь, меня привели сюда грустные обстоятельства, но вам о них известно не хуже, чем мне.
– Дженифер, грейпфрутовый джюс господину Сойбельману! Я весь во внимании, Самуил.
– Я по поводу расходов, Джон. Это же черт знает что. Мы превысили смету на тридцать восемь процентов!
– Вы читаете мои мысли, Самуил. Как раз сегодня утром я думал о том же и хотел собирать расширенный совет.
– Не надо совет, я и Грей сделали то, что должны были сделать наши экономисты.
– Не может быть. Я всегда был самого лучшего мнения о вашем племяннике, но…
– Бросьте, просто нам повезло набрести на эту идею первыми. Смотрите, проверяя наши расходы за год, Грей обратил внимание, что восемьдесят процентов превышений сделано по глупости. Например, индивидуальные хранилища, мы их сделали три месяца назад, для них потребовался алюминий. Пуская в производство партию алюминия, правительство купило товар у себя и обработало на своих заводах. Заметьте, на космических заводах, где зарплата у рабочего в три раза выше, чем у наших с вами людей! Отсюда и высокая стоимость товара. Это еще не все! Закупая нержавеющую сталь, они не обратили внимания на экономический прогноз о том, что в следующем месяце сталь подешевеет. И так сплошь и рядом.
– Погодите, Самуил, – вздохнул Рокстер. – Но если мы будем переносить товар с завода на завод, пытаясь выиграть деньги, мы потеряем время. Вспомните, какими убытками обернулась авария на государственном заводе сверхпрочных пластмасс. Ее продукцию ждали восемнадцать предприятий, товар портился, пришлось срочно строить склады-хранилища…
– Я не о том, Джон, – в волнении Сойбельман встал и нервно потер руки. – Мы создали четыре компании-монополии. По сути, монопольный рынок. Но нам ли не знать, что монополия – это прямейший путь к сверхприбыли. А сейчас нас бьет та же палка: правительство – монополист в данном проекте. Что ему с того, сколько мы потеряли на этом чертовом алюминии или стали? И вот что предложил Грей, Джон. Нужно сделать рынок. Рынок проекта Переселенец. Все знают, какие товары нам будут нужны через месяц, год, через два, через три. Прекрасно, участвуйте, предлагайте свои варианты, но дешевле! Устраивайте тендер, вы понимаете, Джон!!
Рокстер подошел к окну и посмотрел в сад. Когда он обернулся, на его лице играла спокойная, довольная улыбка.
– Поздравляю, Самуил, – сказал он. – Вы и Грей предложили изящное решение сложной проблемы. У вашего племянника светлая голова, теперь я не сомневаюсь, кто станет вашим преемником.

В управлении помощника Халместера прозвали Гризли. В его широком скуластом лице действительно было что-то медвежье, особенно когда Линд улыбался. Но когда он был встревожен, все сходство со зверем куда-то исчезало, оставался человек с крупным некрасивым лицом. Когда Линд вошел в кабинет, и Халместер не увидел знакомой медвежьей ухмылки, он понял, что возникли неприятности. Скорее всего, по проекту Переселенец.
– Здравствуйте, Джек.
– Добрый день. У меня плохие новости. Согласно последним данным, фирмы хотят организовать рынок, связанный исключительно с проектом Переселенец.
Халместер встал и сделал круг по кабинету. Это был признак очень сильного волнения.
– Чья эта идея? – наконец спросил он.
– Грея Сойбельмана.
– Иногда я думаю, какое счастье, что не Грей глава «Зу», – усмехнулся Халместер. – Представляете, сколько они могут выиграть, организовав рынок? Фактически они сведут на нет все наши усилия. Мда, положение. В обычной ситуации я бы радовался, рынок оживит средний бизнес, а сейчас…
– Возможно, удастся его провалить законодательно…
– Ни в коем случае. Тогда мы себя раскроем с головой. Хотя… нет. Все же и так понимают, что мы не в восторге от потери монополии на проект. Но запретить рынок законодательно мы не сможем, фирмы настоят на своем. Идите к себе, Джек, а я буду думать.
Линд вернулся в свой кабинет, не переставая размышлять. Откровенно говоря, он не представлял, как можно воспрепятствовать созданию рынка. Халместер прав, фирмы сумеют получить разрешение на его создание. Тогда что? Отсрочить. Это, пожалуй, вероятнее. Затянуть, закружить бюрократической волокитой… Зазвонил телефон внутренней связи. – Зайдите, Джек, – раздался в трубке спокойный голос начальника разведки.
Линд вошел в кабинет. По улыбке на губах начальника он догадался, что Халместер решил проблему. И он не ошибся.
– Локул Стервятник, – сказал Халместер и внимательно посмотрел на помощника.
Линд помнил Локула. Аферист и мошенник. Управление по борьбе с экономической преступностью два раза возбуждало против него дело и оба раза прекращало. А секрет был прост: Стервятник был агентом разведки и снабжал их кое-какой информацией. Но чем он может помочь на этот раз?
– Запретить рынок мы не сможем, – пояснил Халместер, заметив недоуменный взгляд помощника. – Но мы можем его скомпрометировать. Локул и другие люди будут поставлять некачественный товар.
Здорово, мысленно восхитился Линд. А вслух сказал:
– Это ударит их еще сильнее.
– Разумеется. Они вернутся со своими заказами на государственные заводы, но потеряют время. Теперь важно не переиграть. Мы должны демонстрировать кислую морду, так как огорчены созданием рынка, но не в силах его запретить. Словом, видимых активных действий против новой идеи мы не проявляем. Теперь детали: помимо Локула необходимо подобрать еще бизнесменов, зависимых от нас, лучше, если они ничего не будут знать друг о друге. Сразу снабдить их значительными суммами.
– Зачем?
– Они должны предлагать дешевый товар, чтобы купили именно у них, причем выставляемые образцы должны быть безукоризненны, на образцы пускай не скупятся. И самое главное: по мере того, как они будут поставлять некачественный товар, на них посыплются штрафные санкции.
– Их убытки выльются нам в копеечку.
– Бескровных побед не бывает.
– Возможно, стоит устроить пару банкротств? Какие с банкрота штрафные санкции?
– Неплохая идея, но не переиграйте. Два-три банкротства в год, не больше. Теперь нужно будет тщательно продумать, какие товары будут выпускать наши люди. Обратитесь к консультантам – задержка в выпуске этой продукции должна тормозить весь проект. И еще… скорее всего будет создана комиссия, которая будет решать, каким фирмам отдать предпочтение. Мы должны иметь там своих людей.
– Ясно.
– Все, Джек, у вас работы на хороший месяц. О том, как идут дела, докладывайте каждый день.
– Хорошо.

Рокстер бродил по саду и размышлял. Два года прошло с тех пор, как ему в голову пришла идея заполучить планету. Два года утомительного труда, бесконечной череды совещаний и проблемы, проблемы, проблемы. Разумеется, по-другому и быть не могло, дело грандиозное, и иногда кажется, что одному человеку не под силу со всем этим справиться. Неудачной оказалась попытка организовать рынок, товар для космоса должен быть исключительно качественный. В результате они потеряли год времени и семнадцать миллиардов золотых. Пришлось продать большой массачусетский комбинат по производству взрывчатых веществ, восемнадцать заводов. И это лишь начало, теперь он это точно знает. Но черт с ними, с заводами, все равно он уедет и будет править в своем мире. Там будет построена его индустриальная империя. Она быстро вырастет, уж он об этом позаботится. И конкурентов у него не будет.


Глава 2

Пришло время, когда вместо чертежей и моделей на космодроме появились корабли. Маленькие разведывательные, крупные транспортные, они стояли, задрав к небу острые носы, и ждали. Оставались считанные месяцы до отправки первых из них. Теперь недолго, шептал Рокстер, пролетая над космодромом. Скоро вы полетите вдаль – яйца, из которых вылупится новое человечество.
– Господин Моро напоминает: через пятнадцать минут встреча с главами компаний, – сказал пилот вертолета.
– Хорошо, возвращаемся.
Вскоре вертолет приземлился на крыше дома Рокстера. А через пять минут, переодевшись в смокинг, хозяин принимал гостей.
– Джентльмены, я счастлив приветствовать вас в своем скромном жилище, – Рокстер был доволен, сквозь маску сдержанности пробивался эмоциональный подъем.
Собрание было заурядным, поэтому на нем присутствовали секретари, старшие экономисты и инженеры, ответственные за проект, пятьдесят восемь человек, верхушка айсберга.
– Есть новости?
– Нет, если не считать повышения цен на топливо, – хмуро бросил Платини, швыряя на стол сводки, услужливо поданные его экономистом.
– Согласен, Николас, это неприятный сюрприз, он приведет к повышению тарифов на перевозки, но ведь это не выходит за намеченные рамки. Незапланированные потери неизбежны.
– Как, например, затея с рынком?
– Как затея с рынком. Большое дело – крупные просчеты. Пока же я хочу обратить ваше внимание на то, что через четыре года упорных трудов мы вплотную подошли к осуществлению второй части проекта. Надеюсь, все ознакомились с НОВОЙ второй частью? Не нужно нервничать, я сам знаю, что это отступление от плана, но Космический институт предлагает дело, насколько я могу судить. По проекту мы изменяем орбиту планет, растим флору и фауну, а потом строим города и высаживаем переселенцев. Институт предложил следующее: мы начинаем строить города до того, как на планетах будет флора и фауна. В самом деле, на первоначальном этапе нам будут нужны от пяти до восьми городов, связанных в первую очередь с добычей ископаемых. Их строительство и ввод в эксплуатацию заводов займет около двух лет, так к чему ждать? Пускай начинают строительство в местных условиях, это сэкономит время. Детали измененного проекта будут готовы через два дня, я вам их сразу передам. В первом рассмотрении есть возражения?
– Это повлечет дополнительные расходы? – спросил Тодаши Хиробуми.
– Да, строительство в неблагоприятной среде, купола, защита и все такое. Но, по сравнению с затратами на весь проект, расходы эти незначительны. К тому же это сэкономит нам время, джентльмены.

Понедельник начался как обычно. Сначала обзор воскресной информации, потом разработка плана действий на неделю.
– Что нового, Джек? – Халместер не утерпел и потянулся, хрустнули позвонки.
– По делу выявления шпионов, – заместитель положил на стол Халместера маленький прозрачный диск.
– Есть успехи?
– Выявили еще пять человек, ничего существенного. Трое от «Милитари», двое от ««Митсубиши»». Все из администрации президента: аналитик законодательной палаты, двое работали в почтовом ведомстве и двое в управлении связи.
– Хорошо.
– Кроме того, поступила информация еще о двух людях Рокстера.
По тону помощника Халместер понял, что информация важная.
– Источник?
– Домашний. Ведет агентов лично Франц.
– Это серьезно. Что о них известно?
– Почти ничего. Первый получил кличку Шофер. В тот момент, когда Франц получил донесение, нам удалось сфотографировать экран компьютера. Судя по информации, этот человек работает где-то в транспортной системе космических перевозок. В донесении было перечислено научно-исследовательское оборудование, идущее на Венеру.
– Плохо, – вздохнул Халместер. – Второй?
– Второму присвоено рабочее имя Инженер. Думаю, он работает в Космическом институте. Дворник включил в параллель наш компьютер, и пятьдесят секунд мы имели возможность  следить за обменом сообщений. – Джек открыл блокнот. Агент: … двойными стенами с пеланевым заполнителем между ними. Франц: мне нужен этот проект. Берите его и приходите, место С. Агент: Время девятна…
К сожалению, на этом программа безопасности прервала наш контакт.
– Они не заподозрили вторжение?
– Ребята утверждают, что оно прошло незаметно.
– Хорошо, почему вы решили, что это обмен сообщениями с агентом в институте?
– Потому что за два дня до этого сообщения Космический институт закончил проект новых корпусов фабрик для Меркурия с двойными стенами и пеланевым заполнителем. Оно не выходило за пределы института. Мы не собирались показывать этот проект компаниям, они слишком просты в сборке. Теперь придется.
Халместер встал и сделал круг вокруг стола.
– Надеюсь, мне не нужно говорить вам, насколько этот человек опасен, Джек. Его нужно найти во что бы то ни стало.
– Я понимаю.
– Хорошо. И вот еще что… Думаю, настало время усилить мою охрану…
– Охрану?
– Не понимаете?
– Ннет, сэр.
– Смотрите, у бизнесменов уже накопилось достаточно фактов, чтобы у них зародились подозрения. Если Инженер даст дополнительную информацию, картина прояснится, они все поймут. Тогда у них может появиться желание устранить меня.
– Понимаю.
– На этот случай мы усилим мою охрану, раз. Подготовим Константина, как моего преемника, на пост неофициального руководителя проекта Переселенец, два. Для этого он должен регулярно получать информацию обо всех, повторяю, обо всех наших операциях. И третье, мы должны быть готовы обвинить их в этом преступлении. Неизвестно, какие конкретно выгоды мы сможем при этом извлечь, на каждом этапе они будут свои, но, безусловно, для фирм это будет серьезный удар. – Халместер заложил руки за спину и вздохнул: – Видите, насколько все будет проще, если мы найдем Инженера быстро.

День был солнечным, даже темные стекла не могли скрыть яркий свет. Таким же светлым и радостным было и настроение собеседников. Профессор Маршал едва удерживался от мальчишеского желания похлопать Франка по плечу. Молодец парень, улыбайся, ты имеешь на это право. Сегодня благодаря тебе я впервые праздную победу не как ученый, а как учитель. Вслух же профессор сказал:
– Я просмотрел результаты исследований и рад за вас. Дорогой Франк, вы можете гордиться собой. Исследования показали, что ваш материал превосходит пенстон по всем показателям. Можете рассчитывать на докторскую и все блага, которые прилагаются к званию.
– Я рад вашей оценке, профессор.
– Это заслуженные лавры после упорного труда. Правда, вам немного повезло, я не ошибся?
– Нет, не ошиблись. Нам действительно повезло, что мы сразу взяли нужный катализатор. Если бы мы провели полную серию опытов, нам бы потребовался еще год. А так, можно включать материал в проект Переселенец.
Маршал скривился:
– А вот тут я огорчу вас, на проект Переселенец пойдет все-таки пенстон, а не ваш материал.
– Но почему? Он легок в изготовлении, задержек не будет, – удивился Франк.
– У вашего материала, кстати, пора подумать о названии, есть один недостаток, – засмеялся профессор. – Он слишком дешев.
– Вы шутите?
– Шучу, шучу, – профессор сразу стал серьезен, – просто пенстон уже в разработке. Замена материала повлечет за собой перенастройку оборудования. Возникнет вопрос, что делать с уже изготовленным пенстоном и так далее.
– Но мой материал сэкономит миллионы.
– Дорогой Франк, перевод промышленности с одного материала на другой – это тоже деньги, экономисты вынесли свой вердикт. Послушайте моего совета – не торопитесь. Проведем дополнительные исследования, вы защититесь, а потом ваш материал прославит вас.
– Он бы прославил меня, если бы его немедленно отправили в производство.
– Франк, неужели вы думаете, что двадцать шесть городов, это все, что будет построено на других планетах!? Потерпите, ваш материал еще скажет свое слово.

Машины, скутера, велосипеды… поток транспорта всевозможных марок, всевозможных цветов кажется бесконечным. Как не затеряться в этой чехарде? А ведь где-то там, внутри этого круговорота, спешат люди, которые тебе небезразличны. Им нужно выйти из этого потока, перестать быть его частью, винтиками огромного механизма, и тогда…
– Стив!
Молодой человек в красной шелковой рубашке поднял голову и улыбнулся: Мэри, ослепительно яркая в своем легком белом платье, махнула ему рукой и поспешила перебежать дорогу. Дунул ветер, пробуя испортить прическу девушки, но это лишь подчеркнуло красоту и пышность наряда, а взметнувшиеся на миг волосы аккуратно легли на место. Стив опустил глаза, любуясь стройными ножками Мэри, и в который раз подумал, как крупно ему повезло.
– Привет, Стив!
– Здравствуй, дорогая.
– Давно ждешь?
– Пустяки.
– Я опоздала на сорок минут, ты умеешь сердиться?
– На тебя нет.
– Ах, Стив, я не могу понять, как я жила без тебя двадцать четыре года?
– Странно, я подумал о том же.
– Правда?!
– Правда. Давай сходим в парк пешком, – Стив взял девушку за талию, и молодые люди медленно зашагали по улице. – Ты не сказала, почему опоздала.
– О, это великая тайна, – оживилась Мэри. – Дорогой, я, ты, мы можем получить жилье в кредит под очень маленький процент.
– Какой же?
– Ноль целых семь десятых!
– А какой срок погашения?
– Десять лет.
– Каким образом?
– Мой брат, не Роберт, Майкл, ты его еще не знаешь, собирается ехать на Марс по проекту Переселенец. Его приглашают, условия хорошие, а в качестве подарка к нашей свадьбе Майкл предлагает мне свой дом, за который он уже отдал четверть суммы. Ты рад?
– Как сказать, – улыбнулся Стив. – Разумеется, я рад, что у тебя такой хороший брат, что же касается предложения…
– Ты не хочешь иметь свой дом?!
– Хочу, Мэри. Но дело в том, что я тоже хочу участвовать в проекте Переселенец.
– Ты?
– Да, я.
– Но почему?! Ты работаешь в Космическом институте, неужели ты думаешь, что на новой планете смогут наладить научные исследования лучше, чем на Земле?
– Разумеется, нет. Но я хочу быть первым в Галлии, а не вторым в Риме.
– А ты честолюбив!
– А ты сомневалась?
– Скорее, не задумывалась. А мое мнение ты спросил?
– Считай, что спрашиваю.
Девушка посмотрела на серьезное лицо Стива, на его черные нахмуренные брови и расхохоталась.
– Боже, Стив, такое впечатление, что для тебя это вопрос жизни и смерти!
– В какой-то мере.
– Стив, милый, я поеду с тобой куда захочешь. Я, в отличие от тебя, мечтаю сделать карьеру домохозяйки, чтобы там не говорил профессор Маршал.
– А что он говорит?
– О! – Мэри заговорила трескучим голосом, подражая профессору: – С вашим аналитическим умом, характером и интуицией, девочка, уже сейчас можно просить себе в подчинение отдел!
– Однако.
– Все это глупости, Стив. У меня только одна просьба, давай поедем на Марс, к Майклу. Мы очень дружны, и его жена Энн такая милая.
– Боюсь, что нам светит Венера.
– Почему?
– Там больше перспектив.
– А ты интересовался Марсом? Стив, подумай, на целой планете у нас не будет ни одного родственника и, возможно, ни одного друга.
– Друзья – дело наживное. Как и родственники.
– Ладно, Стив, но обещай, что подумаешь.
– Обещаю, Мэри, но боюсь, что Венера – дело решенное.
– Жаль, очень жаль. Но время еще есть, может, я тебя уговорю.
– Если ты захочешь, ты сможешь это сделать хоть сейчас.
– Знаю, знаю, но мне хочется, чтобы ты при этом не чувствовал себя обиженным.
– Ладно, оставим этот разговор, – попытался перевести тему Стив. – Расскажи лучше, как дела у Франка.
– Ужасно. Экономисты утверждают, что пенстон уже пошел в производство, и переход на другой материал, пускай даже и дешевый, не будет иметь эффекта. Он опоздал на какой-то месяц!
– Обидно.
– Еще бы. Маршал утешает его, что материал можно будет использовать для строительства городов второй очереди, но вдруг за это время изобретут новый материал, или найдут что-то на месте.
– Неужели пенстон уже запустили в производство?
– Так говорит профессор, какой ему смысл врать? Сам он достиг всевозможных степеней и наград, чем ему может угрожать Франк?
– Ну, из зависти.
– Что ты! Франк его любимый ученик. Успех Франка – это его успех.
– А ты?
– Я – вторая после Франка. Но не волнуйся, я же сказала, что меня интересует карьера домохозяйки.
– Красивой, и я надеюсь, счастливой, домохозяйки.
– Я тоже надеюсь и верю в тебя.
Они остановились и поцеловались.
– Мне нравится твое платье, – сказал Стив.
– Я ношу его семнадцать лет.
– Не может быть!
– Может. Мне было семь, когда мама сшила мне первое. С тех пор каждые три года я шью себе точную копию этого платья.
– Представляю, какая ты была в нем семнадцать лет назад.
– Ах, маленькая, сопливенькая, щербатая.
– Значит, бабочка появилась из гусеницы.
– Именно. Но знаешь, что меня беспокоит, Стив?
– Что?
– Ты никогда не рассказываешь о своем прошлом. Почему?
Молодой человек нахмурился:
– О своем детстве мне не хочется вспоминать. Отец был неудачник. Вечная нехватка денег, экономия, хождение по соседям, клянченье взаймы.
– Бедняга Стив.
– Да. Потом я окончил школу и чудом попал в институт. Мне еще долго придется расплачиваться за свое образование, но главное я сделал. Я уже не попаду в эту навозную яму, понимаешь!? Я не буду попрошайничать, и дети мои не будут!
– Успокойся, милый, – ласково погладила его по руке девушка, – ты прав, все это в прошлом. Не стоит так убиваться из-за того, что было много лет назад.
– Черт, – попытался улыбнуться Стив, – не сдержался. Со мной это редко бывает.
– Я все понимаю, не переживай.
Парочка пошла дальше по улице, но то, о чем рассказала Мэри, глубоко запало в память Стива.

В период интенсивного поиска у Халместера менялся режим дня. Он меньше спал, меньше ел, постоянно вызывал подчиненных, прорабатывая вместе с ними каждый узелок розыскных мероприятий. Эта неделя была как раз такой. В семь утра за Джеком Линдом заехала служебная машина и увезла в Управление. Вскоре он сидел за столом в кабинете у Халместера и ел яичницу. Напротив сгорбился  хозяин и черпал из тарелки творог с изюмом и со сметаной. Еда не прерывала работу мысли:
– Я хочу знать, на как далеко вы продвинулись в деле поиска Инженера, Джек? – отрывисто спросил Халместер, отхлебнув сок.
– Круг сузился до трех человек, сэр, – заместитель прочертил вилкой в воздухе круг. – Судя по последней информации, которую передал Инженер позавчера, он имеет непосредственное отношение к архитектурно-строительному отделу, либо к отделу радиосвязи.
– Какая связь между двумя отделами? – удивленно поднял голову Халместер.
– Я поясню, сэр. В последний раз утечка была именно из архитектурно-строительного отдела, помните, те планы хранилищ биомассы?
– Да.
– Подозрение пало на старшего инженера Нильса Нортона и архитектора Петера Бизэ. Кроме того, в поле зрения попал Стив Робертс, старший сотрудник из отдела радиосвязи, у которого связь с Мэри Стэлс, младшим архитектором.
– По каким критериям заподозрили этих людей?
– Все они появились примерно в то время, когда начал работать Инженер. Все имеют неизвестный, либо сомнительный источник финансирования образования. Все трое, кроме, разумеется, Робертса, имели прямой доступ к переданной информации. Кроме того, все они работали, либо могли работать в интернете, когда Франц общался с агентом.
– Понятно. Кто из них наиболее вероятный кандидат?
– Нортон. Источник его финансирования – полная тайна, кроме того, Нортон по характеру необщителен, скрытен, часто раздражается по пустякам, хотя явных причин для такого поведения мы не нашли.
– Джек, сейчас, когда архитектурно-строительный отдел открыл новый строительный материал, мы не можем позволить, чтобы Рокстеру стало о нем известно. М-стон сэкономит компаниям от сорока до пятидесяти миллиардов.
– Не беспокойтесь, сэр, за всеми подозреваемыми ведется слежка. Все попытки связаться с Францем будут пресекаться немедленно.
– Все трое знают об открытии?
– Под вопросом Робертс, но полагаю, что знает. Мэри Стэлс очень болтливая девушка.
– Что ж, действуйте, Джек.

Халместер болтал в гостиной с сыном. Выдался один из приятных вечеров, когда он не работал, когда не нужно было идти в театр или на прием. Сейчас отец и сын развлекались тем, что рассказывали друг другу анекдоты. Анекдоты были по большей части глупые, но оба Халместера от души смеялись. Роджер отметил, что хотя между анекдотами лежит пропасть в тридцать лет, почти все анекдоты Бена переделаны из старых. За весь вечер он услышал всего штук пять неизвестных. Тяжело изобретать новое! В самый разгар веселья в гостиную вошла Эмили.
– Присаживайтесь, – весело сказал Роджер, – мы болтаем о пустяках. Вы можете присоединиться к нам.
– Я бы хотела переговорить с вами наедине, – ледяным тоном проговорила жена, и Халместер понял, что вечер испорчен.
– Пройдемте наверх, – спокойно сказал он.
Они закрылись в его кабинете, и тогда муж спросил:
– Что случилось?
–  Помните разговор, в котором я просила вас сделать все, чтобы отговорить Бенджамина идти по вашим стопам? – высокомерно начала разговор женщина.
– Помню.
– Вы согласились.
– Да.
– И так вы держите свое слово?
– Не понимаю, о чем вы. Я не раз советовал Бену, вполне искренне, выбросить из головы эту затею.
– Разумеется! – прошипела она. – Разумеется, вы говорили. Но слова – это одно, а поступки – другое. Танцовщица в кабаре не соблазняет молодого человека словами, она виляет бедрами, задом!
– Что вы имеете в виду? – ледяным тоном спросил Халместер, чувствуя, что теряет над собой контроль.
– Обаяние вашей личности! Вы вкрались в доверие к ребенку, вы тепло беседуете с сыном, вы в курсе всех его проблем, как же ему не стремиться стать таким, как вы?!
– По-вашему, я виноват лишь в том, что я хороший отец?!
– Вы плохой отец! Хороший отец нашел бы способ добиться результата! Он бы поссорился с сыном, но отвратил его от дурного пути!
– Бену шестнадцать лет, он не ребенок!
– У вас профессиональные отговорки, они всегда логичны!
– Это все, что вы хотели сказать?! – холодным от бешенства голосом спросил Халместер, чувствуя, что еще несколько фраз, и он не выдержит.
– Все! Остальное я сказала вам много лет назад!
– Тогда закончим этот разговор.
Она вышла, а Халместер несколько минут стоял, опершись руками о стол. Несколько раз он прокрутил в уме сладкую мысль-мечту, как он бьет это ненавистное лицо. Наотмашь, слева направо… Усилием воли Халместр изгнал фантазию. Но гнев обиды не хотел успокаиваться. Танцовщица в кабаре, шептал мужчина раз за разом, неплохо! Как же случилось, что к концу жизни он оказался под одной крышей с чужой женщиной? Первые годы все шло неплохо, потом он начал работать в разведке, стал поздно возвращаться. Эмили жаловалась, плакала, требовала… Можно было бросить работу, тогда, возможно, он сохранил бы семью, но эта жертва была слишком велика – в работе Халместер видел смысл своей жизни. Значит, ошибка была сделана тогда, когда он, молодой выпускник Гарварда, сделал неправильный выбор, женившись на Эмили Вудсток? Нужно было понять, что эта женщина не годится тебе в спутницы жизни. Но тогда я еще не знал, что буду работать в разведке, что эта работа станет для меня всем…
Халместер поднял глаза и встретился взглядом с Беном. Сын стоял в проеме двери, его все-понимающие, глубоко-сочувствующие глаза смотрели на отца.
– Поругались? – по-взрослому спросил Бен.
– Немного, – постарался улыбнуться Халместер. – Такое случается.
– Из-за меня?
– Это неважно.
– Хотите, я выберу себе другую профессию?
– Очень хочу, Бен, но мне бы хотелось, чтобы ты тоже этого хотел. Мне будет очень грустно, если ты изберешь неверный путь. Но еще грустнее мне будет, если в этом выборе буду повинен я. Человек должен совершать ошибки самостоятельно, в этом я уверен. Что же касается наших с матерью ссор… не будет этой причины, найдется другая.
– Отчего?
– Кто знает. Возможно, беда в том, что для меня работа всегда была на первом месте, женщине нелегко с этим примириться.

Стив вошел в маленькое интернет-кафе и быстро посмотрел в зеркало на стене: не следят ли за ним. Нет, улица за спиной была пуста. Наверное, нервы начинают сдавать, вздохнул молодой человек. Черт, что за жизнь, постоянно приходится скрываться, лгать, изворачиваться. Ведите себя, как муж-изменник, сказал когда-то Франц. Если неверному мужу так достается, то зачем нужна такая жизнь? Ладно, хватит, успокойся, ты знаешь, зачем ввязался в эту игру. Когда-нибудь это закончится, а пока затяни пояс. Нужно срочно передать сообщение Францу. То, что он узнал, может быть очень серьезно. Новый строительный материал, М-стон, о котором рассказала Мэри. Его скрывают от компаний. Ведь, Стив это точно узнал, пенстон еще не пошел в разработку.
Стив сел за свободный столик, включил компьютер. Для конспирации набрал код музыкального сайта «Корова.му», а потом вошел в окно почтовых сообщений. Но едва он открыл свой почтовый ящик, как свет в кафе погас.
– Спокойно, – громко сказал хозяин за стойкой, – сейчас включится аварийное питание.
Действительно, через секунду в подвале затарахтел аварийный генератор, и снова вспыхнул свет. Экран компьютера горел, аккумулятор не дал выключиться машине, но в сеть нужно было входить заново. Стив полез в карман за платком, и, вытирая потные руки, поразился, какие они холодные. Спрятав платок, он собирался возобновить работу, но почувствовал, что не сможет, пальцы дрожали как у старика. Попробовать послать сообщение с телефона? Но Франц предупреждал, что это слишком рискованно. В кафе вошла компания из четырех человек. Шумно смеясь и переговариваясь, молодые люди сели за машины. Не сегодня, вдруг твердо решил Стив и, быстро встав, кивнул хозяину и вышел наружу.

В последние две недели Халместер «давил», вызывал Линда иногда по три-четыре раза в сутки. Помощник не обижался – он понимал состояние начальника.
– Давайте сводку по раскрытым агентам, Джек, и все, что так или иначе связано с Инженером.
– Да, сэр. Была попытка внедрить двух агентов в Космический институт и одного человека к нам в управление. Все агенты со стороны «Митсубиши».
– Интересно, когда Тодаши раскроет Катерину, сможете вы так ловко парировать его удары?
– Разумеется, нет, сэр, но пока Катерина вне подозрений. Агент действует исключительно толково.
– Дальше.
– Профессору Маршалу удалось убедить Франка Владека не публиковать данные о новом строительном материале, кстати, за ним официально закрепилось название М-стон.
– Взамен?
– Взамен молодой человек получает степень доктора и свой собственный отдел.
– Хорошо. Еще что-то?
– Увы, нет.
– Джек, меня интересует Инженер.
– С сегодняшнего дня наиболее вероятным подозреваемым стал Стив Робертс. В поведении молодого человека наметилась нервозность, причем необоснованная.
– Раньше вы говорили то же о Нортоне.
– Причину замкнутости Нортона мы выяснили – долги. В свое время отец занял крупную сумму на образование сына у частных лиц. Сейчас молодой человек расплачивается с долгами.
– Кроме нервозности, есть еще причины подозревать Робертса?
– Нет, сэр, но после тщательной проверки многие странности в поведении Нортона и Бизэ получили объяснения, так что Робертс выделился в силу исключения. Сейчас мы проверяем один запутанный след.
– А именно?
– После тщательной проверки нам до сих пор не ясно, откуда молодой человек взял деньги на обучение.
– То есть?
– В бумагах значится, что переводы шли от банка Адамсов, банк местного значения. Но такой банк не может заниматься кредитованием молодых специалистов. Мы попробовали навести справки, но в тот период в банке был серьезный кризис, менеджмент сменился на девяносто процентов. Новый состав о молодом человеке почти ничего не знает. Неофициальное проникновение в банк и изучение документов ничего не дало. Согласно бумагам, Робертс получал кредит, но не предоставлены никакие гарантии с его стороны. Таким образом, нить теряется, мы не знаем, кто взял на себя заботу о Робертсе.
– Родители?
– Умерли три года назад. Мы проверяем переписку и счета семьи Робертсов.
– Хорошо. Какие меры предприняты на случай, если Робертс попытается передать информацию?
– За ним постоянная слежка, его выходы в сеть дважды блокированы. Телефоном он не воспользуется, ведь тогда агент выдаст себя с головой. Уверен – мы не допустим утечки.
Халместер криво усмехнулся:
– Если только мы не ошибаемся, и Инженер – это Стив Робертс, Джек. Хорошо бы выяснить это в ближайшие дни.

Стив вошел в интернет-кафе и сел за свободную машину. Сегодня у него было хорошее настроение. Привычными движениями пальцев молодой человек вошел на музыкальный сайт, потом открыл свой почтовый ящик. Франц уже был в сети. На секунду Стив задумался, как быстрее составить сообщение, и в этот момент загудел зуммер тревоги, сигнализируя о прерванной связи.
– Прямо наказание какое-то, – пожаловался хозяин, выходя из-за стойки, – второй раз за неделю. Нет, я сменю провайдера.
Стив оглянулся: через улицу по направлению в кафе шли два молодых парня. Все тревоги агента, накопившиеся за долгое время, разом проснулись. Связь обрывается второй раз, это не совпадение, и эти люди идут его арестовывать. Что делать? Нужно срочно связаться с Францем, пускай «Милитари» защитит его, он не хочет сидеть в тюрьме. Неожиданно для самого себя Стив вскочил и бросился в туалет. Заметив его порыв, молодые люди ускорили шаг, и в тот момент, когда дверь в туалет захлопнулась, они были в кафе. Закрыв дверь на засов, Стив достал телефон и лихорадочно стал набирать номер…

С утра у него было неважное настроение. Виновата Эмили, опять закатила скандал в присутствии Бена. Тяжелый период наступил и в работе. Несмотря на все усилия, вычислить Инженера не удавалось. А найти агента нужно было сейчас, сегодня, не завтра. Не злись, сам себе сказал начальник разведки. Линд знает свое дело, у него опытный состав. Они давно ищут Инженера, это вопрос дней, возможно, часов.
По мощеной тропинке он дошел до здания, вставил лицо в специальное углубление. Прибор проверил сетчатку, ушную раковину, загорелась зеленая лампа, можно входить. Теперь на второй этаж по лестнице, только по лестнице, никаких лифтов. Вот и милая коричневая дверь второго, не будем себе врать, первого дома. Едва Халместер вошел в кабинет, как в дверь постучали. Халместер скривился – не любил, когда его беспокоили до того, как он просмотрит накопившуюся за ночь информацию, «войдет» в ритм.
– Войдите.
Дверь открылась, вошел Линд.
– Здравствуйте, – раздался его глухой бас.
– Здравствуйте, Джек, что случилось? – спросил Халместер, понимая, что лишь чрезвычайные обстоятельства могли заставить помощника потревожить его так рано.
– Есть новости об Инженере, сэр.
Халместер поднял голову и по лицу Линда безошибочно определил, что новости плохие.
– Давайте, Джек, – потребовал он.
– Подозрения подтвердились, Инженер – это Стив Робертс. Сегодня утром он вошел в кафе, где нам, наконец, удалось установить камеру дальнего слежения. Когда он попытался связаться с Францем, мы прервали контакт и попытались арестовать Робертса, но…
Брови у Халместера поползли вверх.
– Он бежал?
– Нет, сэр, но объект повел себя крайне неожиданно. Заметив, что в кафе идут наши люди, Робертс заперся в туалете. Наш сотрудник испугался, что он свяжется с хозяином по телефону, как оказалось, вполне обоснованно, и попытался прострелить замок туалета импульсным долотом. К сожалению, Стив стоял, прижавшись к косяку двери, и заряд попал ему в позвоночник. Он умер мгновенно.
– Почему агент пытался бежать и связаться с Францем? Откуда такой героизм?
– Я полагаю, что это шоковая реакция на неожиданность. Вроде: меня хватают, я бегу, даже если бежать нет смысла. Кроме того, Стив был нервно-впечатлительным человеком, и вполне мог вообразить невесть что. Ну, например, что арест – это конец жизни, тюрьма, пытки.
– Мда, нет ничего хуже, чем работать с непрофессионалами. Надеюсь, наши люди не стали предъявлять свои удостоверения?
– Нет, они скрылись, так что смерть молодого человека проходит как вооруженное нападение. Наши сотрудники под видом детективов изъяли все его личные вещи и бумаги.
– Что ж, все это плохо, но не худший вариант. Главное сделано: Инженер найден, утечка информации предотвращена. Теперь прячьте концы в воду.

Мэри сидела за столом и мусолила карандаш. О работе не думала, благо, ее не трогали, все понимали, в каком она состоянии. В сотый раз девушка думала, как нелепо погиб Стив. Ей уже сказали, что это была случайность, те люди хотели взломать замок, а Стив стоял спиной к косяку. Но что они хотели? Деньги? Глупо, бандиты грабят того, кто сидит за столиком в кафе, не тратят время на взлом двери. Нет, хотели достать именно его. Почему? Возможно, Стив задолжал кому-то? Что-то в этом есть, Стив, очевидно, узнал этих людей, ведь запаниковал и бросился в туалет из всех посетителей только он. Интересно, почему Стив жил скромно, ведь зарплата в институте приличная. Хотя… хотя он говорил, что еще долго будет расплачиваться с долгами. И что, банк пришел выколачивать с него деньги? Абсурд. Стоп, она решила, что долги за обучение – это деньги, но кто сказал, что это так? А что еще?.. А вдруг Стив взял на учебу деньги у бандитов? Или проигрался в казино? Но неужели она бы не знала?.. Уж про казино бы наверняка…
– Мэри Стэлс?
Девушка вздрогнула и подняла голову. Перед ней стоял невысокий человек средних лет в круглых очках.
– Да, это я.
– Меня зовут Томас. Пит Томас, я следователь, веду дело об убийстве Стива Робертса.
– А мистер Гентоф?
– Мистер Гентоф перегружен работой, дело передали мне.
– Что ж, я к вашим услугам.
– Вопросов у меня к вам почти нет, но я бы хотел ознакомиться с перепиской между вами и покойным.
– Там нет ничего, что бы навело на след убийц.
– Об том позвольте судить нам. Не беспокойтесь, нас не интересуют интимные подробности ваших отношений.
– Я не беспокоюсь, – Мэри открыла почтовый ящик и отодвинулась от компьютера, приглашая следователя сесть на соседний стул. – Копируйте, изучайте. Я месяца два не стирала почту, вам повезло.
– Благодарю. Скажите, а с кем Стив еще состоял в переписке, его друзья.
– Все его друзья здесь, в институте, я называла их.
– Я прочитал протокол допроса.
– Повторюсь, после смерти родителей все его знакомства свелись к институту.
– Вы уверены?
– Во всяком случае, я ни о каких знакомых вне института ничего не знаю.
– Одноклассники, родственники, друзья детства?
– Нет, он неоднократно говорил, что упоминание о родном городе раздражает его.
– Что ж, спасибо.
– Вы, главное, убийц найдите.
– Постараемся, мисс Стэлс.


Глава 3

Сегодня Халместер опять был не в духе, Линд это сразу почувствовал. Дела в конторе шли неплохо, так что недовольство вызвано чем-то другим, возможно, семейными проблемами. Вот послал же Бог человеку наказание, Эмили – не человек, ископаемый ящер. Когда Мария скандалила, Линд всегда вспоминал жену начальника и тут же прощал свою.
– С хвостами по делу Инженера закончено? – отрывисто спросил Халместер.
На такой вопрос сходу не ответишь. Линд задумался, Халместер терпеливо ждал.
– Не могу ответить утвердительно, – наконец сказал Линд.
– Почему? Впрочем, доложите подробно, что сделано, что нет.
– Хорошо. Следователь Рид Гентоф от дела отстранен, процедура прошла безболезненно. Расследование поручили Томасу.
– Питу Томасу?
– Да, ему. Все бумаги покойного изъяли, ничего любопытного. Можно сказать, что серьезные сведения в руки Робертса почти не попадали, исключение составил М-стон, но эту информацию он передать не успел.
– Дальше.
– Официальная версия – убийство бандитами при попытке вернуть долг – ни у кого подозрений не вызывает. Ни у кого, кроме Мэри Стэлс.
– Девушка Робертса?
– Совершенно верно. Она очень тяжело переживает убийство жениха, стала раздражительной и злой. Но самое главное, она начинает догадываться, кем был Робертс.
– С чего вы взяли?
– Она звонила в банк Адамсов, хотела выяснить, кто финансировал обучение молодого человека. Она спрашивает сотрудников института, о чем они говорили с Робертсом, какой информацией он интересовался. Она выясняет, куда и кем хотел ехать Робертс по проекту Переселенец.
– Понятно. Что вы предприняли?
– Я попытался подвести к ней нашего сотрудника, но Стэлс очень осторожна и подозрительна.
– Понятно… А много у молодой девушки проблем?
– Не понимаю…
– Я имею в виду проблемы по работе, финансовые сложности.
– Она на хорошем счету, зарплата приличная.
– Что ж, пускай они появятся. Теперь пускай девушка тратит свою энергию не на расследование, а на преодоление житейских трудностей.

Профессор Маршал хорошо относился к Мэри. Поэтому неприятную миссию он не смог поручить никому, взялся сам. Девушка вошла в его кабинет, встала в дверях. Профессор взглянул на поникшую фигуру и смутился. Черт возьми, почему у Мэри такой вид, чувствует, что ли? Нет, после гибели Стива она почти всегда такая. Вот уж нелепая смерть, нелепее не бывает.
– Садитесь, Мэри, чего в дверях стоять?
– Спасибо.
Она села. Профессор покашлял, потом начал издалека:
– Как живете, Мэри?
– Не очень, профессор.
– Понимаю. Но жизнь редко удается прожить легко. Сейчас это слабое утешение, но послушайте старика, умудренного опытом: возможно, в будущем вы встретите человека, который будет вам не менее дорог, чем Стив.
– Вы правы, сейчас мне трудно в это поверить.
Он замолчал, подыскивая слова, а когда снова взглянул на девушку, она грустно улыбалась:
– Вы хотите сообщить мне неприятную новость, правда?
– Вообще-то да.
– Так не бойтесь, говорите. После того, что случилось, я уже ничего не боюсь.
– Не боитесь, мда… Вы, наверное, знаете, Мэри, по институту идут сокращения. Это связано с тем, что проект Переселенец оказался дороже, чем планировали, ну вот и пытаются снизить расходы.
– Каким образом мы отягощаем бюджет фирм?
– По договору, отделы, связанные с проектом, финансируются фирмами. В общем, в нашем отделе сокращают одного человека, вас, Мэри.
– Но почему меня? Я не хочу никем прикрыться, но Мартин пришел на год позже.
– Не знаю, какими соображениями руководствовались в финансовом отделе, начальникам отделов запретили вмешиваться… Возможно, все дело в том, что у Мартина есть самостоятельная разработка. Возможно, свое слово сказал профсоюз, Мартин активный участник профсоюзного движения.
– Понятно, профессор. Когда я должна уйти?
– В конце недели. Это как раз конец месяца.
– Спасибо, профессор, те годы, что я работала с вами, я буду вспоминать с благодарностью.
– Бросьте, Мэри, – Маршал отвернулся, пряча мокрые глаза.

В конце недели Константин доложил президенту, что Халместер хотел бы с ним встретиться, но дело не срочное.
– Это прекрасно, – обрадовался президент, – ближайшие два дня у меня просто забиты. Посмотрите, когда можно организовать встречу, но на этой неделе.
– Я уже посмотрел: в пятницу в шестнадцать часов.
– Хорошо. Еще что-то?
– Он просил, чтобы я тоже присутствовал.
– Интересно, о чем он хочет с нами поговорить. Ладно, включите встречу в мой рабочий график.
В пятницу ровно в шестнадцать часов Халместер вошел в приемную. Его тут же проводили в кабинет.
– Садитесь, Роджер, – приветствовал его президент, – мы с Константином сидим, гадаем, о чем пойдет речь.
– Благодарю, господин президент, речь пойдет о депутатах обеих палат. Я выделил сорок два человека, наиболее влиятельных и наиболее преданных фирмам-монополистам. Их уход с политической арены лишил бы фирмы политической силы.
– Вы хотите, чтобы в трудную минуту фирмам не на кого было опереться, – задумчиво сказал президент. – Ну а не насторожат ли  наши действия монополистов?
– Процесс по нейтрализации депутатов рассчитан приблизительно на пять лет, поэтому я и хочу начать сейчас. Вот здесь два списка, – Халместер достал из папки бумаги. – Первым списком, в нем двенадцать человек, я хочу, чтобы занялись вы. По оценке психологов, эти люди трудно поддаются воздействию, поэтому их желательно нейтрализовать с помощью громких скандалов. Материалы я передам.
– Как это лучше всего будет сделать, Константин? – обратился президент к помощнику.
– У нас широкий выбор, – пожал плечами Константин. – Комитет по этике, журналистские расследования…
– Теперь прикинем, – задумался президент, – двенадцать человек, да на пять лет… скандал каждые полгода – это немного. Ну а второй список?
– Со вторым списком буду работать я. В нем депутаты, на которых можно влиять. Мои люди встретятся с ними и предъявят компрометирующие материалы с требованием, чтобы они оставили политическую арену.
– Но тридцать человек за пять лет – это много, – покачал головой Константин. – Фирмы могут попробовать защитить своих людей, купить новых, в конце концов.
– Разумеется, но для фирм это будет не самое лучшее время. С одной стороны, они начинают испытывать финансовые затруднения и не смогут запросто выделять крупные суммы. А с другой, у них не будет желания вкладывать деньги в тех, кто станет им не нужен через пять-десять лет. Впрочем, даже если они и захотят поддержать своих людей, это приведет к дополнительным затратам с их стороны, что нам тоже на руку.
– Ну что ж, – довольно сказал президент, – звучит убедительно. Как вы считаете, Константин?
– Со своей стороны я бы хотел внести небольшую поправку, – сказал помощник.
– Мы вас слушаем.
– Не хотелось бы, чтобы наши действия повлияли на президентские выборы через полтора года. Вы знаете, как мы уязвимы в этот период.
– Согласен, – склонил голову Халместер. – Давайте до выборов проявлять минимальную активность.

Он внимательно и с удовольствием осмотрел девушку. Высокая, темноволосая, с красивым лицом и длинными ногами. Глаза большие, но от этого лицо лишь выигрывает. Чересчур вздернутый нос слегка портит общий вид, но ему, например, нравится. Красивая женщина, черт побери, будь у него возможность, закрутил бы роман в свои сорок семь лет. Она заметила его открытое любопытство, но не смутилась, скорее, рассердилась.
– Здравствуйте, мистер Рокстер, меня зовут Мэри Стэлс, я невеста Стива Робертса.
– Уважаемая Мэри, я согласился встретиться после ваших настойчивых просьб только потому, что вы все время повторяли, как заклинание: я – невеста покойного Стива Робертса. Это имя мне незнакомо, кто такой Стив Робертс? Я разорил его, опорочил его имя, довел до самоубийства?
– Мистер Рокстер, я думаю, вы знаете, кто такой Стив Робертс. Но если вы мне не верите, я скажу сама – это ваш агент, который занимался промышленным шпионажем в Космическом институте.
Ни один мускул не дрогнул на крупном, по-своему красивом лице бизнесмена.
– Боюсь, что вы, девушка, стали жертвой либо чьей-то шутки, либо своего богатого воображения.
– Я знала, что вы мне не поверите. Я попробую объяснить вам ход своих рассуждений. Смерть Стива была для меня большой трагедией, но сначала я поверила версии о бандитском нападении. Подозрения появились позже, когда детективы, я употреблю это слово в кавычках, изъяли все бумаги Стива и стали подробно, слишком подробно, интересоваться его знакомствами в институте. Конечно, это была еще лишь тень подозрения. Через неделю я пошла к детективу, проводившему расследование. Он – порядочный человек, когда я стала расспрашивать, он смутился и сник, и я поняла, что правду прячут. Связав эти два факта, я пришла к кое-каким выводам.
– Вы умная женщина.
Она посмотрела на Рокстера с укором:
– Я – ученый, господин Рокстер. Потом я припомнила одну фразу Стива, он говорил, что еще долго будет расплачиваться за свое образование, но долгов у него не было, напротив, довольно крупный счет в банке. Тогда, проанализировав наши со Стивом разговоры, я поняла, что он очень интересовался работой нашего отдела. Я расспросила кое-кого из сотрудников института. Не знаю, что они обо мне подумали, но почти все подтвердили: Стив интересовался и был в курсе работы института по проекту Переселенец. Это выходит за пределы праздного любопытства.
– Дорогая Мэри, допустим, что он был шпионом, но почему вы считаете, что он работал на «Милитари»?
– Стив говорил, что собирается лететь по проекту Переселенец именно на Венеру, и никуда больше.
– Хм. Допустим, повторяю, допустим, что вы правы, дорогая мисс Стэлс, но чего вы хотите от меня?
– Мести.
– Вы хотите отомстить мне?
– Нет, тем, кто убил Стива. Я помогу вам в вашей борьбе.
– Дорогая мисс Стэлс, как умная женщина, вы должны понимать, что я не могу принять от вас помощи. Это же самый простой способ внедрить ко мне агента.
– Неужели вы считаете, что разведчики избрали бы такой топорный способ!?
– Простите, мисс Стэлс, но наш разговор теряет смысл.
Рокстер встал, давая понять, что разговор окончен.
– Жаль, я бы смогла вам рассказать, что хотел сообщить Стив, когда его убили.
– Возможно, это будет правда, а возможно – дезинформация. До свидания, мисс Стэлс.
– До свидания, мистер Рокстер.
Когда девушка вышла, Рокстеру жутко захотелось проследить, как она идет по улице, но он подавил в себе это желание. Нет, за ним могут наблюдать, зачем показывать свой интерес? Чтобы отвлечься, он вышел посмотреть на новую машину. Автомобиль сверкал свежим лаком, рядом на лавочке сидел Филипп.
– Как поживаешь, старина? – поинтересовался Рокстер.
– Спасибо, хорошо, – ответил старик.
– Как машина?
– Не хуже старой будет, – Филипп небрежно махнул рукой и вдруг смущенно спросил: – А что, эта девушка уже ушла?
– Какая? – схитрил Рокстер, притворяясь, что не понимает.
– В белом платье.
– А, эта… Да.
– Так быстро?
– Красивая? – улыбнулся Рокстер.

Первые космические корабли стартовали к цели. Они высадили разведывательные группы, и вскоре на далеких планетах выросли новые купола базовых станций. Еще через некоторое время заработали нейрогироскопы. Человечество пустило корни в космосе.
Между тем расходы по проекту все возрастали. Недавно Рокстер столкнулся еще с одним неприятным фактом. Продавая комбинат по выпуску ракет средней дальности, он обнаружил, что заводы идут по заниженной цене. Предприятия были сравнительно новые, приносили неплохую прибыль, но никто не хотел давать истинную цену. Чему я удивляюсь, усмехнулся глава «Милитари», все знают, что я все равно продам комбинат, у меня просто нет другого выбора, так почему бы не купить дешевле?
Собрали еще одно заседание большой четверки, обсудили новую проблему. И лишь убедились, что явление есть, а способов борьбы с ним нет.
– Если я буду продавать предприятия на двадцать процентов дешевле их истинной стоимости, все мои деньги уйдут в проект Переселенец, – мрачно заметил Сойбельман.
– Если бы я знал, чем все обернется, вы бы меня за уши в него не втянули, – поддакнул Платини.
– А я ни о чем не жалею, – спокойно сказал Рокстер. – Поймите, Николас, вам представляют огромный плацдарм для создания собственной империи. Что с того, что вы начнете с нулевым балансом? Предприятия быстро наполнят вашу казну.
– А что из моих предприятий останется на Земле?
– Сдалась вам эта Земля. Через двадцать лет ваши люди забудут о ней и будут знать лишь то, что напишут газеты. Они будут жить по новым законам и обычаям, по вашим законам, Николас.
– Все это лирика, – заметил Тодаши Хиробуми. – Сейчас же мы должны мириться с тем, что объем наших капиталов, та его часть, которая находится в земных предприятиях, уменьшается на двадцать процентов.
Все молча с ним согласились. Эта, еще одна незапланированная статья расходов, или неполных доходов, как окрестили явление бизнесмены, тяжелым бременем легла на их плечи.

Утром, придя на работу, Халместер вызвал по внутренней связи помощника.
– Линд, есть какие-то новости?
– Да, сэр. Я бы хотел поговорить о взрыве на Венере восемнадцать дней назад.
– Уже есть результаты? – обрадовался Халместер. – Заходите.
Линд сел напротив начальника разведки.
– Результаты готовы, сэр, но, – Линд развел руками, – их можно характеризовать как отрицательные. Позволю себе напомнить факты: двадцать восьмого октября на Венере в районе зет три кораблем на орбите был зафиксирован сильный взрыв. Поскольку место взрыва совпадало с местом, где работала исследовательская группа номер два, а так же принимая во внимание, что взрыв такой мощности мог дать только нейрогироскоп, предположили, что взорвался прибор. Но вот тут-то и начинаются загадки. Первое, работающий нейрогироскоп произвел бы взрыв в три-четыре раза большей мощности. Второе, нейрогироскопы очень надежны, и те, что отобрали для проекта, проверялись особенно тщательно. Приходится констатировать, что комиссия не смогла выявить причин аварии.
– Ну что ж, – пожал плечами Халместер, – отнесем это событие к неразрешимым загадкам, время от времени такое случается. Как ведет себя «Милитари», Рокстер не склонен винить в аварии нас?
– «Милитари» и подконтрольные ей СМИ скрывают факт аварии. То же самое делают СМИ прочих компаний. Так же поступили и мы.
– Ну правильно, если массы узнают о катастрофе такого масштаба, поток желающих переселиться значительно уменьшится, фирмы это хорошо понимают. Последствия аварии вызовут какие-то сложности для проекта?
– На настоящий момент можно утверждать, что пораженный участок, несколько сотен квадратных километров, станет непригоден для житья. Фактически на Венере стало одной пустыней больше. В масштабах планеты это пустяки – один город придется строить в двухстах километрах от задуманного места, вот и все. Но это первый взрыв нейрогироскопа, опыта у нас нет, и мы не можем учесть всех последствий. И еще: «Милитари» дала понять, что хотела бы получить компенсацию от правительства.
– Нет. Объясните им, что это форс-мажор. А если будут настаивать, намекните, что в противном случае об аварии заговорят наши СМИ. Это охладит их пыл.

Прошел еще один год – год президентских выборов. Рокстер и прочие главы компаний сказали свое веское слово, и старый президент был переизбран. Почему? Проект Переселенец. Президент способствует проекту всеми силами, так зачем менять коней на переправе?
На каждой из планет уже прочно обосновались базовые станции. Они принимали на склады оборудование для строительства первых городов, а сами все время снабжали Землю информацией. Исходя из нее, вносились коррективы в строительство.

Мэри Стэлс сидела и думала. Она приходила домой с работы, быстро ела, садилась за стол и думала. Где-то должен быть ответ, кто убил Стива. Перед ней на бумаге вырастали кружочки, квадратики, треугольники. От одних фигур к другим тянулись ниточки связей. Наконец наступил день, когда картина была закончена. Простая, логичная. Тогда Мэри взяла телефон и позвонила Рокстеру…
– Это снова вы, – улыбнулся бизнесмен. – Предыдущий отказ не убедил вас.
– Я настырная, – спокойно сказала Мэри.
– Я вижу. Но если вы думаете, что я податливый человек…
– Разумеется, нет, мистер Рокстер. Я упорная, но не дура. Если вы и сегодня не захотите внять моим словам, я сложу оружие. Но дело в том, что в прошлый раз я собиралась рассказать вам, что хотел сообщить Стив. Сегодня же я готова нарисовать полную картину: кто его убил, какие трудности возникают у вас с проектом Переселенец и почему.
– Я готов выслушать, ведь это меня ни к чему не обязывает, верно?
– Верно. Но повторяю: если вы опять мне не поверите, я больше к вам не приду.
– Все будет зависеть от того, что вы мне скажете.
– Хорошо. Проект Переселенец возник в тот момент, когда правительство отчаялось провести уравнительную поправку. Вам предложили сделку: вы финансируете проект Переселенец, а взамен получаете собственную планету.
– Все верно.
– А вам никогда не приходило в голову, мистер Рокстер, что будет потом, когда проект Переселенец будет завершен, и пройдет еще лет тридцать?
– Планета будет развиваться.
– Разовьется и станет конкурентом Земли.
– Это случится не скоро! – засмеялся Рокстер.
– Может быть, – холодно парировала Мэри. – Но как Земля может допустить, чтобы у нее под боком росли три конкурента, не уступающих ей потенциально!?
– А у Земли есть выбор?
– Есть, мистер Рокстер.
Глава «Милитари» перестал смеяться.
– Что вы хотите сказать?
– Я хочу сказать, что проект Переселенец не будет завершен.
– У нас договор с правительством. Если правительство нарушит свои обязательства, оно крупно пожалеет…
– Проект Переселенец не будет завершен по вашей вине.
Глаза Рокстера сжались в узкую щелку.
– Доказательства, – тихо сказал он.
– Если вы думаете, что я достану какие-то секретные записи или бумаги, то вы заблуждаетесь. Но вот вам логика моих рассуждений. Когда убили Стива, я была вне себя от горя. Я очень его любила, мы строили планы… День и ночь я задавал себе вопрос: почему? Когда же я поняла, кто он, я пошла дальше. Первым фактом, которым я начала оперировать, стал М-стон. Вы знаете, что это за материал?
– Знаю. Материал для строительства зданий. Очень дешевый, легкий в изготовлении. К сожалению, М-стон был изобретен в тот момент, когда оборудование для производства пенстона уже было изготовлено и смонтировано для отправки. Как оказалось, изобретение опоздало на несколько месяцев.
– А вот теперь слушайте: М-стон был изобретен несколько раньше, чем об этом стало известно вам.
– Вы это точно знаете?
– Точно. Я работала в одном отделе с Франком Владеком. Именно от меня Стив узнал об этом открытии.
– Но какой им смысл скрывать?
– Вот и я думала, какой. И додумалась. Вы не сможете завершить проект Переселенец, у вас не хватит денег. М-стон – это же мелочь. Вспомните, как из восемнадцати базовых станций семь пришлось переносить, так как места оказались неподходящими для строительства. Вспомните, как поднялись тарифы на транспортные перевозки, как снизились правительственные заказы на оружие, вычислительную технику, это же все ваши заводы. В печати сообщают, что в настоящий момент проект более чем на тридцать процентов вышел за рамки планируемой суммы. Это правда?
– Не совсем, – хриплым голосом сказал Рокстер.
– А в реальности?
– А в реальности превышение составило сорок два процента.
– Так много! За счет чего?
– Неполные доходы, слышали такое понятие?
– Продажа предприятий по низкой цене. Да. Теперь вы верите мне, мистер Рокстер?
– Да.
Он медленно встал, и тяжело двигая ногами, пошел из кабинета.
– Куда вы, мистер Рокстер?
– Ждите меня, – глухим голосом сказал бизнесмен и вышел.
Истина, открывшаяся Рокстеру, была похожа на яркую вспышку. Она ослепила бизнесмена, причем потрясение оказалось таким сильным, что на время лишило его возможности мыслить адекватно. Состояние главы «Милитари» можно было сравнить с состоянием контуженного.
В ушах звенело. На негнущихся ногах прошел Рокстер в гостиную, открыл бар и достал бутылку коньяка. Он глушил стакан за стаканом, пока в бутылке не осталось ни капли. Тогда Рокстер пошел в спальню, упал на кровать и уснул.
Когда он пришел в себя, то не сразу понял, где находится. Болела голова, во рту было очень сухо. Во всем теле ощущалась слабость. Кажется, я в спальне, подумал Рокстер. Черт, я вчера выпил бутылку коньяка. Зачем? Но глаза уже нашли и выделили необычный объект: на стуле у окна сидела девушка в белом платье и читала газету. Это Мэри, вспомнил Рокстер, Мэри Стэлс. Увидев ее, он вспомнил все до мельчайших подробностей. А главное, он вспомнил, почему он пошел и напился. Но сегодня эта новость уже не вызывала такого шока.
Тем временем Мэри уловила движение, отложила газету и улыбнулась:
– Проснулся?
– Ага.
– Внизу графин с водой.
Рокстер наклонился, взял графин и жадно припал к горлышку.
– Красота.
– Я рада, что ты оценил мои старания.
– Как тебя не выгнали?
– Я сказала, что ты велел мне остаться.
– Правильно.
– Значит, ты понял, что я тебе нужна.
– Да, Мэри, мы еще поборемся.
– Будем бороться. И знаешь, с чего я хочу начать?
– С чего?
– В любом деле есть главный человек, мозг. Кто придумал этот губительный проект? Президент? Нам нужно это выяснить, и чем скорее, тем лучше.
– Я знаю ответ. За всем этим стоит Роджер Халместер, начальник разведки, мой одноклассник по Гарварду…

Линд чувствовал себя виноватым. Шеф сразу понял, что эта Мэри Стэлс опасна, велел принять меры. А он недооценил, проворонил…
– Значит, теперь она живет в доме Рокстера? – спросил Халместер.
– Да.
– Они любовники?
– Насколько я знаю, пока нет.
– Скорее всего, станут. Девушка во вкусе Джона, оба одиноки. Вдвоем они наворотят дел.
– Уже наворотили, – осторожно сказал Линд.
– Да? Каких же?
– Они планируют возобновить работу рынка, причем Локула и еще несколько наших людей попросили на нем не появляться.
– Видимо, они будут работать с надежными, проверенными партнерами. Да, не приструнили девицу вовремя, теперь будем расхлебывать. В какой стадии проект?
– На Венере готовы к эксплуатации три города, на Марсе – два, на третьей планете строительство городов начнется со дня на день. Первые транспортные корабли с переселенцами стартуют через полтора месяца. Активно идет вербовка людей для проекта, продаются дорожные кредитные карточки. Через подставных людей мы выпустили фальшивые карточки на сумму двадцать два с половиной миллиона и распространили их. Больше пока не решились.
– Правильно. Какое количество людей уже готовы принять города?
– Около пятнадцати тысяч.
– Сколько времени займет переброска всего населения?
– От четырех до пяти лет.
– Вот в этот промежуток мы и должны сделать фирмы финансово несостоятельными. Если они не успеют завершить переброску людей, они в наших руках, ведь своего транспорта у них нет.
– Сейчас мы работаем с биологами. Клетки живых организмов, отбывающие на планеты, будут низкого качества. Примерно четвертая часть флоры и фауны не приживется в новых условиях. Фирмам придется докупать животный и растительный мир на сумму примерно сорок миллионов золотых.
– Хорошо. Этого достаточно, чтобы средства фирм иссякли?
– Да, вот приблизительные суммы дефицита по каждой планете.
Халместер впился глазами в бумагу.
– Мало, Линд, мало, – наконец сказал он.
– Мало?
– Конечно. Восемьдесят миллиардов дефицита у Рокстера! Ну так он построит на один город меньше, только и всего!
– Города они строят заранее.
– Все равно, нужно придумать способ удвоить их расходы. Мутить на рынке не получится, нужно что-то другое…

Карандаш носился по бумаге рывками. Скрипящий звук грифеля о бумагу раздражал. Рокстер постарался отвлечься, обдумать трудности, возникшие при строительстве новой высокогорной электростанции, но мысли все время возвращались к карандашу. К его судорожным рывкам, скрипу. Сколько же можно марать бумагу? неприязненно подумал глава «Милитари». Или это помогает ему размышлять?
Грей Сойбельман был первым, кому Рокстер рассказал об информации Мэри. С некоторого времени Рокстеру было проще общаться с ним, чем с кем-либо из компаньонов. Грей внимательно выслушал, потом попросил время на раздумье. И вот уже полчаса молодой высокий человек с длинными волосами сидел за столом и водил карандашом по бумаге.
– Что рисуешь?
– Да так…
Рокстер подошел к столу, Грей убрал локоть от бумаги. Рисунок был хорош. На белом фоне стояла толстая, приземистая фигурка китайского монаха с кривым посохом, а вокруг него неясные силуэты врагов с оружием в руках.
– Любопытно. И кто же это?
– Не догадываетесь?
– Попробую… Это я. Разорившийся и ушедший в монастырь. А со злости бью кого попало.
– Нет, – Грей откинулся на спинку стула и привычным движением отбросил со лба прядь волос. – Это Халместер.
– Почему?
– Я думал, насколько мы были сильны. Вы, я, дядя и прочие, державшие в своих руках рычаги управления планетой. Правительство пытается ввести законы, ограничивающие наши права, мы в ответ только смеемся. И вот выходит Халместр. Кто он такой? Один из министров, даже не президент. Но начинается бой, и мы чувствуем на горле его железную хватку.
– Погоди, погоди, – возразил Рокстер, – Халместер не просто министр, он силовик. У него в подчинении аппарат сыска.
– У президента в руках и аппарат сыска, и департамент по борьбе с коррупцией, и национальная гвардия, и весь космический флот. Нет, Халместер взял не силой. Он завел нас в болото, где мы сейчас благополучно вязнем. Он старый монах Шаолиня, который раскидывает молодых, крепких мастеров силою своего искусства.
Рокстер усмехнулся ассоциации.
– И иногда я думаю, – продолжал Грей. – А вдруг Халместер прав? Кто сказал, что наша политика есть благо для людей Земли? В конце концов, у него нет материальной заинтересованности в этом деле.
– Зато есть политические амбиции, – возразил Рокстер. – А, кроме того, не забывай, что, несмотря на все свое искусство, Халместер совсем не монах. Он использует методы, которые никто не назовет гуманными. Подлоги, шантаж, даже убийства, когда нужно. Халместер не стесняется в выборе средств. Вспомни аферы на первой бирже. Кто стоял за всем этим? А Мэри? Когда возникла необходимость, он с легкостью убрал ее жениха.
В разговоре возникла пауза.
– Пожалуй, вы правы, это была слабость с моей стороны, – наконец согласился Грей.
– Рад слышать. И что ты думаешь? Как мы должны теперь действовать?
– Мы должны рассказать остальным правду, но не сразу, а постепенно, дозировано. Что же касается проекта Переселенец, то нам нужно либо ставить на нем крест и возрождать былое могущество с остатками средств, либо продолжать строить свои империи вопреки козням правительства.
– И какой путь предпочитаешь ты?
Грей посмотрел Рокстеру прямо в глаза. Глава «Милитари» затаил дыхание, слишком многое зависело сейчас от позиции Сойбельмана, ведь Джон точно знает, что скажут Платини и Тодаши.
– Думаю, проект нужно продолжать. Здесь мы потеряли свои позиции, а подняться нам вряд ли позволят.
Рокстер облегченно выдохнул.
– Я рад, что ты со мной.


Глава 4

С тех пор, как на Венере выросли первые города, все проблемы новой планеты стали заботой Рокстера. Переселенцы требовали неусыпного контроля. Доклады и видеоматериалы не давали полной картины, поэтому раз в месяц Франц летал на Венеру. Но Франц нужен был Рокстеру на Земле, и решили, что, когда помощник будет занят, подменять его будет Мэри.
Рокстер встретил Мэри на космодроме. Женщина была в приподнятом настроении, кинулась ему на шею. Он обнял ее, грязную, растрепанную, и крепко поцеловал.
– Ну, рассказывай, что ты видела.
– Это прелесть. Город, они назвали его Оазис, с населением в восемьдесят тысяч гудит как муравейник. Это что-то грандиозное! Люди бегут, спешат строить, они заражены энтузиазмом. Новый плавильный цех они построили на неделю раньше, чем планировалось. И знаешь, что еще?
– Что?
– Многие не называют планету Венера.
– А как же?
– Борро.
– Борро? Что это, Борро?
– Генрих Борро – командир корабля, доставивший первую группу разведчиков.
– Чего только не придумают люди.
– Ты представить себе не можешь, насколько обстановка там отличается от чопорной обстановки здесь, на Земле. Скоро обещают снять купола, тогда все будет просто здорово!
– А как незаселенные города?
– Немного пугают. Пустые жилища, мертвые трубы заводов, все, как на кладбище. Но вскоре все это оживет, и тогда... Ладно, дома посмотришь мои записи. Лучше расскажи, как здесь.
– Так себе. Пришлось одолжить Сойбельману пятнадцать миллиардов, старик совсем пал духом. Если бы не Грей, он бы застрелился.
– Что случилось?
– Беда с флорой. Ученые разбираются, но растения плохо переносят транспортировку. У старика во время перевозки погибло больше половины растений.
– Халместер продолжает действовать.
– Уже не поймешь, где правда, мне всюду Халместер мерещится. Вчера дома сломался водопровод, первая мысль: Халместер. Иногда мне кажется, что это дьявол во плоти.
– Не преувеличивай. Поехали лучше домой, я страстно хочу принять ванну.

Халместер ходил по кабинету и рассуждал вслух. Линд внимательно следил за ходом мысли начальника, он прекрасно понимал важность момента: сейчас они просто не имеют права на ошибку.
– Ну вот, Джек, мы подошли к черте, у которой нужно остановить наших магнатов. Они переправили триста тысяч человек, примерно восемьдесят тысяч на каждую планету, и вот здесь их средства должны иссякнуть. Они не смогут продолжить освоение планет с таким мизерным количеством населения. И в то же время не смогут отыграть назад, раз вложили в проект все средства.
– С нашей стороны все готово. Через месяц, в ночь с семнадцатого на восемнадцатое будут похищены наличные средства из банков «Нэшнл», «Белая ветвь», Сиэтл. Приблизительная оценка добычи: что-то около четырехсот восьмидесяти миллиардов.
– Операция не сорвется?
– Работают лучшие специалисты.
– Запасной вариант предусмотрен?
– В случае неудачи проникновения через сеть, готовы группы, которые войдут в склад и уже через компьютеры склада через внутреннюю сеть взломают банковские компьютеры.
– Хорошо. Постоянно держите меня в курсе дела.
– Я понял.

– Забыл тебе сказать, – нахмурился Рокстер, когда они подъезжали к дому.
– Что случилось?
– Филипп умер.
– Твой шофер? Жаль, он мне нравился.
– Удивительный старик, работал у меня двадцать с лишним лет. Мы иногда беседовали, и вот когда ты в первый раз пришла и потом… ушла, он спросил: ну как вам девушка? Я ответил: девушка, как девушка, в подробности не вдаваясь. А он так укоризненно головой покачал и сказал: эх, господин Рокстер, это же судьба ваша к вам приходила. Я усмехнулся про себя, но слова его… не то, чтобы в душу запали, но нет-нет, да и всплывали в памяти.
– От судьбы не уйти, так-то, мистер Рокстер.
Дома ничего не изменилось, но до чего же Мэри по нему соскучилась. Большая ванна, женщина долго нежилась в белом просторном сосуде, смывая грязь. Платяной шкаф, в нем шелковые халаты, ласкающие кожу. Да, господа, это вам не скафандр, стягивающий тело. Мягкая двуспальная кровать, в нее можно упасть спиной, как в море.
– Скажи, кого ты больше любишь, меня или его?
Мэри ласково потрепала его жесткие с проседью волосы и повернулась на бок:
– Какие глупые вопросы ты задаешь, мистер ревнивец. Я и та Мэри – разные люди. Она – веселая, добрая девушка. Я – холодная, расчетливая женщина. Та Мэри не поняла бы моего выбора, я не понимаю, что она нашла в Стиве.
– И о чем же сейчас думает холодная, расчетливая женщина?
– Ты думал когда-то о том, что будет, если мы проиграем?
– Да.
– Я имею в виду детали. Кем ты тогда будешь, чем будешь заниматься.
– Да. Вместо главы процветающей фирмы появится неудачник. У него по-прежнему будут все удобства: яхта, вертолет, кое-какие миллиарды в банке, какие-то предприятия, высокий пост, скажем, губернатора планеты. Вот только не будет ощущения прежней власти. Я буду чувствовать себя низложенным королем. Не знаю, смогу ли я пережить такое… Почему ты об этом заговорила?
Женщина сузила глаза.
– Ты помнишь, о чем мы говорили перед отъездом?
Рокстер помнил. Перед отъездом он и Мэри обсуждали предложение Тодаши Хиробуми – убить Халместера. Сначала Мэри ухватилась за эту идею, но потом первая же и отвергла ее.
– Нет, это не выход. Конечно, это даст нам кое-какие преимущества, но минусов больше. Они готовы к такому шагу с нашей стороны. Дело Халместера будет жить и без него. Не Халместер, так президент или вице-президент. Не они, так заместитель Халместера. А убить всех сразу сложно, да и резня какая-то получится.
– Главное не в этом, – возразил Рокстер. – Если что-то случится с Халместером или президентом, поднимется шум, в преступлении обвинят нас, а мы не обладаем прежней силой, чтобы успешно отбиться. Но даже если защитимся, я уверен, они используют этот предлог, чтобы закрыть проект Переселенец. А в этом наша единственная надежда – довести проект до конца. Пускай не в полном объеме, но довести, а потом мы сумеем подняться с колен…
Сейчас Рокстер мысленно воссоздал тот разговор и посмотрел на женщину. Она зябко повела плечами.
– Все время думаю о Халместере. Я с содроганием жду его очередного удара.
– Ты думаешь, это случится сейчас?
– Уверена. Мы сейчас очень уязвимы, поскольку переправили лишь часть людей. Если Халместеру удастся провести диверсию, и мы не сможем переправить вторую половину специалистов, мы погибли.
– Согласен, но средств у нас хватает. Я и Франц перераспределили расходы. Отложено строительство двух заводов, один город превратится в маленький поселок, но мы сможем переправить людей.
– Ты плохо знаешь противника, Джон, – рассеянно сказала девушка, сосредоточенно думая о чем-то. Рокстер внимательно смотрел на нее, не мешая. Наконец Мэри тряхнула головой и вдохнула: – Бесполезно гадать, где он может нас ущипнуть. Скажи мне вот что: что за семья у Халместера.
– У него нелюбимая жена, которая платит ему тем же, и сын, которого он любит всей душой.
– Не знаю, может нам стоит нанести ему удар со стороны семьи…
– Мэри, я и слышать ничего не хочу о том, чтобы причинить вред мальчику.
– Я говорю не о мальчике.

Если у Линда возникала новая горячая информация в нерабочее время, он звонил шефу домой. Иногда заезжал. Тем больше удивлен был Халместер, когда он получил от помощника сообщение по внутренней почте управления. Но прочитав письмо, он все понял.
Первым желанием Халместера было позвонить Линду и наорать на заместителя. Но поразмыслив, он понял, что Линд не виноват. Попробуй, найди нужные слова в подобной ситуации, куда проще все облачить в бесстрастные буквенные знаки. Да и у него, Халместера, есть время прийти в себя.
Потом мысли переключились на жену. Он всегда был о ней невысокого мнения, но чтобы отчудить такое… Впрочем, будь честен, мужское самолюбие не позволяло поверить, что тебе могут наставить рога. Ладно, разговора с Эмилией все равно не избежать, лучше не оттягивать.
Халместер распечатал снимки, потом поднялся наверх и постучался в спальню.
– Да? – ответил капризный голос.
Он вошел. Эмилия лежала на диване и читала журнал. Когда он вошел, женщина недовольно сморщила лицо:
– Что вам угодно?
– Хотел спросить, вы сегодня никуда не уйдете?
– Сегодня я дома.
– А что, уроки танцев по средам не преподают?
Она удивленно посмотрела на мужа, и тогда Халместер бросил на диван снимки.

Сегодня они собирались в ресторан, но когда наступил вечер, Мэри неожиданно закапризничала. Такое случалось, хоть и редко, поэтому Рокстер снял смокинг и принялся терпеливо утешать женщину.
– Мы беззащитны, Джон, ты даже не представляешь себе, как мы беззащитны!
– Ты преувеличиваешь.
– Ничуть. Мы – новорожденный младенец, у нас нет мускулов, чтобы защититься. Мы не можем сами себя прокормить, нас кормит мать, а ты знаешь, как Земля нас любит. Сегодня поселенцы получили продукты, партию фруктовой пасты. Паста оказалась поражена каким-то местным грибком. В результате семьдесят два колониста отравлены. Что это, диверсия, или случайность?!
– Отравление серьезное?
– Они останутся живы, но все госпитализированы.
– Знаешь, мне кажется, Халместер не пошел бы на такой грубый шаг. К тому же, это не бьет нас материально.
– Но это может подорвать наш моральный дух.
– Ты же сама говорила, что наши люди заражены энтузиазмом.
– Дожили, ты защищаешь Халместера.
– Мне просто неприятно, как ты с ним поступила.
– Господи, свела его жену с ловеласом! Халместеру плевать на жену. Вот если бы что-то случилось с его сыном…
– Мэри, я запрещаю тебе даже думать о таком. Мы не можем опускаться так низко и мстить детям!

Роджер Халместер стоял у дверей спальни и с ненавистью смотрел на жену.
– Я повторю вам еще раз, – с угрозой сказал он, – прервите эту связь.
– Никогда! После стольких лет, когда наконец-то нашелся человек, который меня полюбил, я должна от него отказаться?! Да я скорее умру.
Халместер вышел из спальни, приложив немало усилий, чтобы не хлопнуть дверью. В холле он позвонил Линду и дал помощнику необходимые указания на завтра. Потом откинулся на спинку и прикрыл глаза. Хорошо, что Бен на каникулах в Альпах, мелькнула мысль.

На утреннем докладе Линд замялся, и Халместер это почувствовал.
– Не смущайтесь, Джек, – спокойно сказал он. – Ситуация несколько пикантная, но мы должны рассматривать ее с той стороны, с которой она вредит делу. Итак, вам удалось «наехать» на парня?
– Нет, Клод Пизано, профессиональный учитель танцев, оказался крепким орешком. Нашим ребятам не удалось его смутить. Но есть любопытная информация: окружающие говорят, что последний месяц Пизано зажил на широкую ногу.
– Эмилия?
– Она дарила мужчине подарки, не более того. В ресторанах и прочих заведениях расплачивался он. Мы проверили его счета и вот что обнаружили. Три недели назад Пизано получил крупный перевод. Перевод осуществлен через банк «Нэшнл».
– Рокстер! А точнее, Мэри Стэлс! Да, Джек, это месть в женском стиле.
– Согласен.
– За учителем не числится уголовщины?
– Нет, типичный искатель приключений: скандалы, брошенные женщины, ссоры с мужьями.
– Если Клод нанят, скандалы его не смутят, скорее, обрадуют.
– Вы правы. Сегодня утром подслушали их телефонный разговор. Ваша жена рассказала Клоду о разговоре с вами. Он посоветовал женщине подавать на развод.
– А она?
– Согласилась.
Халместер сжал зубы. Он представил себе все, что его ждет: заседания в суде, дележ имущества, Бен, отвечающий на каверзные вопросы адвоката…
– Ладно, Джек, – наконец сказал Халместер, – со своим адвокатом я переговорю сам. Все?
– Нет. Сегодня удалось перехватить сообщения из банков «Белая ветвь» и «Сиэтл».
– Что еще? – нахмурился Халместер и взял протянутый ему листок. – Так… уже восемь дней как средства для проекта Переселенец направляются не к ним, а в банк «Оклахома». Почему? Они что-то узнали?
– Нет. Грей Сойбельман сделал ревизию банков и нашел, что банк «Оклахома» ближе к источникам поступлений, и перевозить наличные деньги в него безопаснее.
– Вот еще один человек, который носом чувствует беду. Что же делать?
– Банк «Нэшнл» по-прежнему является нашей целью. А что касается банка «Оклахома», взгляните на карту, – и Линд открыл на мониторе карту. В настоящее время девяносто процентов поступлений в банк – наличность от казино. Бронированные машины идут вот по этой дороге вдоль моря. Если разрушить ее и начать ремонт, средства снова пойдут в банки «Белая ветвь» и «Сиэтл».
– Дорогу восстановят.
– Не раньше чем через две недели, а за это время накопятся значительные суммы.
– Что ж, действуйте.

Рокстера разбудил звонок телефона.
– Да, – буркнул он, мельком взглянув на часы: половина третьего.
Но то, что взволнованным голосом сообщил сотрудник, напрочь выветрило остатки сна.
– Когда? Какая сумма?! – закричал Рокстер. И другим, упавшим голосом добавил: – Хорошо, я все понял.
– Что случилось? – привстала на локте Мэри.
– Ограбление банка «Нэшнл», – усмехнулся Ростер. – Убытки подсчитывают.
– Халместер, – с угрозой сказала женщина.

Это собрание не было похоже ни на одно предыдущее. Все понимали, какой силы удар им нанесен. Растрепанные бизнесмены с хмурыми лицами, красными от бессонницы глазами, садились на свои места и молча ждали. Последним прилетел Тодаши Хиробуми, можно было открывать заседание.
– Пожалуй, начнем, – поднялся со своего места Рокстер. – Все знают, что случилось сегодня ночью. Грей, назовите общую сумму похищенного.
– Триста сорок миллиардов, – поднялся с места бизнесмен. – Таким образом, общий дефицит по проекту возрос до четырехсот восьмидесяти миллиардов. Это катастрофа. Оставшихся средств хватит лишь на строительство, либо на переброску людей, что, разумеется, глупо.
– Не так уж глупо, – заметил Тодаши Хиробуми. – Мы можем транспортировать людей на планеты, а строительство подождет.
– Куда транспортировать? – усмехнулся Грей, – в степи?
– Люди смогут поднять экономику на примитивном уровне! – резко возразил японец. – Они смогут вырастить рис и бобы!
– Дорогой Тодаши, – успокаивающе поднял руку Рокстер, – даже если допустить, что вы правы, нужно принять во внимание следующее: газеты широко осветят ваши идеи, красочно опишут зимовку под открытым небом и обмолачивание пшеницы цепами. После такой рекламы люди просто откажутся ехать.
– Все же рациональное зерно во всем этом есть, – заметил Платини. – Мы должны сократить строительство промышленности.
– Если мы сократим строительство промышленности, то безнадежно отстанем в развитии и вообще неизвестно, выживем ли! – горячо возразил Грей. – Без высокоточных технологий мы станем сырьевым придатком Земли.
– Черт возьми, не до жиру!! – Платини вскочил с места. Выкрикивая, он отчаянно жестикулировал короткими ручками, что было смешно, но никто не улыбнулся. – Нам жрать, жрать! нечего будет!! Заводы не смогут работать, если людям будет нечего есть, молодой недоумок! Вы с Рокстером довели проект до ручки, Халместер вас обвел вокруг пальца, и что теперь делать?!
– Успокойтесь, Николас, – попытался урезонить итальянца Рокстер.
– Завтра я обращусь в правительство! – не слушал его Платини. – Если они не прислушаются, я обращусь к людям через свои газеты и телеканалы! Нас обманули!
– Да поймите, скандал отпугнет людей от проекта! – повысил голос Рокстер.
– А что, лучше подставлять другую щеку?! Вы просто боитесь, Джон!
– Не будем пороть горячку, – поднял руку Грей. – Попробуем…
– Нет, я все  расскажу, вы меня не остановите!! – неожиданно Платини кинулся на Грея, схватил его за горло и начал душить.
К нему подбежали, оттащили, усадили в кресло. Платини силился вырваться, но его крепко держали. Наконец итальянец перестал дергаться, обмяк. Тогда Рокстер налил воды и протянул бизнесмену. Платини выглядел ужасно: он прерывисто дышал, из груди вырывались какие-то хрипы. Рокстеру пришлось долго ждать, пока Платини заметил и взял стакан. Но его руки дрожали, и вода не попадала в рот. Наконец Платини сделал глоток, потом еще один. Постепенно дыхание бизнесмена выровнялось, хрипы прекратились.
– Истерика, – спокойно констатировал Рокстер. – Как вы, старина?
– Лучше, – тихо сказал Платини. – Извините меня, Грей.
– Ничего, – криво усмехнулся молодой человек, потирая шею, – я понимаю.
– Повторяю, – внушительно сказал Рокстер, оглядывая собравшихся. – Чего мы должны избежать, так это огласки нашей финансовой несостоятельности. Если люди узнают о наших проблемах, на проекте можно ставить крест.
– Но как мы будем выпутываться? – спросил Тодаши Хиробуми.
– Пока не знаю. Будем думать…

Ни Халместер, ни его заместитель не спали этой ночью. Тем не менее, утром начальник разведки был бодр, полон сил.
– Ну что наши бизнесмены? – спросил он Линда, когда заместитель пришел на утренний доклад.
– На заседании большой четверки, кстати, впервые Грей представлял Сойбельмана, они пытались урезать программу так, чтобы хватило оставшихся средств.
– То есть вариант о помощи пока ими не рассматривается?
– Нет.
– Что ж, подождем.


Глава 5

Был воскресный день. Вся семья сидела дома.
– Ты чем-то озабочен, папа? – спросила Джулия.
– Президент всегда найдет повод быть озабоченным, – пошутил он.
– Значит, сегодня твой уровень беспокойства превышает средний, – настаивала она. – Что случилось?
– Правда, Кларк, – вмешалась жена, – не стоит смотреть в окно с таким хмурым видом, на улице тебе не помогут. Поделись своей заботой с нами.
И он сдался.
– Меня беспокоит Халместер, – признался президент. – У него сейчас бракоразводный процесс, вы наверняка читали. Человек посерел весь, а ведь фактически он руководит проектом Переселенец.
– Бедняга, – посочувствовала жена. – У него, кажется, сын?
– Да, учится в университете. Юноша останется с отцом. Вчера как раз решался этот вопрос. Константин присутствовал на заседании, говорит, это был ад. Жена Халместера устроила настоящее шоу, вытаскивала на свет грязное белье.
– Ты должен как-то поддержать Халместера, – заметила жена.
– Как? Я хлопаю его по плечу при встрече, говорю, держись, но это слабо утешает.
– Да, это скорее напоминает отговорку.
– А давайте пригласим их на ужин! – зажглась Джулия.
– До ужинов ли им сейчас, – засомневался президент. – К тому же завтра я занят и так до конца недели.
– А сегодня? – возмутилась дочь. – Сегодня же воскресенье!
– Дорогая, уже три часа дня…
– До семи достаточно времени. Ты предложи, а там посмотрим.

Халместеры сидели за столом и играли в шахматы.
– Пожалуй, черными ты опять выиграл, – заметил Роджер, убирая слона.
– Это потому, что вы не любите русскую партию, отец, – ответил Бен, продвигая вперед коня.
– Мда, этим ходом ты похоронил все мои надежды, сдаюсь.
– Еще?
– Нет, три партии достаточно. Два-один, ты впереди. У тебя есть планы на вечер?
– Никаких, отец.
– Ты мало видишься со сверстниками.
– Мало кто умеет держать при себе свои мысли. Ребята нет-нет, да и упомянут процесс.
– Мда, я иногда забываю об этом.
– Вы счастливый человек, отец.
– Просто у меня есть другие, более важные дела. Помни: цель в жизни помогает справиться со всеми невзгодами.
– Я запомню.
– Ну, если у тебя нет планов, – другим голосом сказал Халместер-старший, – я предлагаю через часок сходить в пиццерию и поужинать.
– Не возражаю.
– А потом… потом что-нибудь придумаем, чтобы вечер не был скучным.
Зазвонил телефон, Роджер поднял трубку:
– Халместер.
Он выслушал то, что ему сказал телефон, и ровным голосом сказал:
– Мы посоветуемся, и я перезвоню.
Потом положил трубку и посмотрел на сына. В глазах Бена было любопытство:
– Вы сказали: мы посоветуемся.
– Да. Звонил президент, он приглашает нас на семейный ужин.
– И что вы думаете?
– С одной стороны, мне не хочется идти, а с другой: вдруг мне хотят сообщить что-то важное.
– Если это важно, вам и так сообщат.
– Верно. Но ведь и делать нам нечего, просидим весь вечер в гостиной. Тебе интересно узнать, как живет президент?
– Пожалуй, да.
Пускай мальчик удовлетворит свое тщеславие, подумал Халместер. Потом он сможет небрежно бросить ребятам: а я на днях ужинал у президента. Решено, идем!
По дороге Халместер начал раскаиваться в своем решении. Наверняка это будет скучный вечер со светской беседой, и Бен будет слушать эту нудотину, терпеть и страдать. Хотя у президента есть дочь, кажется, она на год или два младше Бена. И что? Молодые будут сидеть за столом, страдать вдвоем.
Но опасения были напрасными, все прошло прекрасно. Жена президента показала себя радушной хозяйкой и милой собеседницей. Да и сам Халместер оказался на высоте. Неожиданно для себя он вспомнил кучу интересных историй столетней давности из жизни разведки и весь вечер потчевал ими собеседников. Что же касается Бена и Джулии, то после второй смены блюд они ушли в комнату девушки и не появлялись до самого конца.
Было за полночь, когда гости распрощались.
– А он милый человек, – заметила хозяйка.
– Никогда бы не подумал, – признался президент, – я всегда считал – сухарь. А как вы провели вечер, Джульетта? Молодой человек произвел на тебя впечатление?
– Нам обоим нравится группа «Дискус», – серьезно ответила девушка.
Президент хотел еще подшутить над дочерью, но жена скомандовала:
– Всем спать! Завтра тяжелый день.

Вечерело, в доме Рокстера зажегся свет. Джон и Мэри сидели в столовой, пили чай.
– Мы пытаемся скроить из маленькой шкурки две шапки, – тоскливо сказал Рокстер, помешивая серебряной ложкой сахар.
– Дорогой, а тебе не кажется, что пора взглянут правде в глаза? – спросила Мэри. – Халместер загнал нас в угол, и самостоятельно нам не выбраться.
– Что ты предлагаешь?
– Просить помощи у правительства.
– Но взамен они потребуют…
– Да, условия будут кабальные. Но ты видишь другой выход?
Некоторое время Рокстер думал, потом набрал номер телефона:
– Грей, Рокстер. Хорошо бы встретиться.
– …
– Нет, только вы и я.
Грей спокойно выслушал предложение Рокстера.
– Я пришел к тем же выводам, – признался он. – Иного варианта нет, я все перепробовал. Я даже думал пожертвовать заселением одной планеты за счет других, но мы строили и заселяли планеты одновременно. Слишком много уже вложено в каждую из них. Нужно просить правительство о кредите. Вопрос, что они потребуют взамен.

По темным пустым улицам города несся сиреневый автомобиль.
– Жми, Джонни, – молил Карл, – уходят!
Шофер в ответ выругался сквозь зубы. Где-то вдалеке светился красный огонек мотоцикла, и он все удалялся. Один поворот, другой, третий… Свернув в очередной переулок, журналисты обнаружили, что он пуст. Автомобиль проехал вперед, на первом перекрестке свернул  наугад направо. Никого. Тогда Джонни резко затормозил. Автомобиль обиженно взвизгнул и остановился.
– Ушли, – констатировал Джонни.
– Не смогли догнать! – сокрушался Карл. – Эх ты, а еще профессиональный гонщик!
– Ты видел, как он гнал?! – разозлился напарник. – Там такой движок! Да что говорить, этот аппарат раза в два быстрее нашей машины.
– Это была Джулия, дочь президента, – не слушая его, стонал Карл, – а я не успел сделать ни одного кадра! Кстати, ты видел, что это за парень?
– Он же шлема не снимал! Это вообще могла быть девушка!
– Боже мой, какая могла быть статья! Две девушки на одном мотоцикле! Что это – любовь или дружба?!

В тихой улочке мотоцикл остановился, Джулия и Бен сошли на землю. Сняли шлемы, прислушались, не приближается ли погоня. Но все было тихо, гул машин мирно доносился с соседних улиц, не приближаясь. Тогда молодые люди взглянули друг на друга и рассмеялись.
– А ты лихач, – покачала головой девушка. – Как только твой отец терпит?
– Два года назад я пришел к нему, – улыбнулся Бен, – и сказал: отец, я не хиппи, не панк, не зуер. Я не страдаю компьютерной болезнью, не употребляю наркотики, но должна же у меня быть какая-то слабость.
– А он?
– Он вздохнул и говорит: ты имеешь в виду не рыбок и не попугая? Нет. Чего же ты хочешь? Я говорю: мотоцикл. Он еще раз вздохнул и согласился.
– У тебя потрясный отец.
– Твой мне тоже понравился.
– Да, но мой старик совсем другой. Слушай, ты не обидишься, если спрошу?
– Нет.
– Только если не захочешь, не отвечай, ладно?
– Ладно.
– Твоя мать, тебе ее жалко?
– Почему ты спросила?
– Я читала материалы процесса. Твоя мать так злится… Люди злятся, когда им очень плохо.
– Возможно, но мне ее не жалко.
– Нет?
– Нет. Если бы она полюбила и ушла от нас, я бы не осуждал. Но она связалась с человеком, который… обыкновенный искатель приключений, джиголо. Где были ее глаза?
– Понятно. Ну что ж, пошли гулять, мистер гонщик. Ты меня всегда так будешь забирать?
– Да, но лучше со школы. Возле вашего дома всегда много журналистов, а возле школы их меньше.
– Еще двадцать лет назад такое было невозможно.
– Невозможно?
– Ты не знал? Президент и его семья шагу не могли ступить без охраны.

Снова собрание большой четверки. Собрание строго конфиденциальное, даже Мэри не присутствует.
– Как дядя, Грей? – спросил Рокстер.
Молодой человек развел руками.
– Соответственно возрасту. – Потом добавил: – Врачи говорят, что ему осталось не больше года.
Рокстер был уверен, что последние слова у Грея вырвались вопреки его воле. Для Рокстера не было секретом, что Грей горячо любит старика, и тяжело переживает его близкую кончину, но молодой человек обычно сдерживал эмоции.
– Возможно, это к лучшему, – заметил Тодаши. – Если нас ждет неудача, он ничего не узнает.
– Ну-ну, – запротестовал Рокстер, – не будьте пессимистом, вы же потомок самураев.
Японец не ответил.
– Ладно, сколько не оттягивай, а решение принимать нужно. Давайте высказываться. Ваше мнение, Грей? – спросил Платини.
– Скажу, что Земля выставляет неприемлемые условия, – развел руками молодой человек. – Независимость планет – это один из ключевых пунктов договора.
– Но что нам делать? – спросил Рокстер. – Где взять денег?
– Во-первых, просить кредиты у частных лиц под любые проценты. Люди, купившие у нас предприятия, быстро богатеют. Во-вторых, увеличить сбыт продукции на тех немногих заводах, что мы еще не продали. Чтобы продолжать проект по сокращенной программе, нам необходимо немного, миллиардов двести.

В школе царило оживление. Конец рабочего дня, по двору сновали толпы учащихся. Никто не обращал внимания на маленький сиреневый Форд, стоящий на обочине за забором. Возле него крутился бородатый мужчина с профессиональной камерой. Вот он насторожился: из ворот вышла молодая девушка с каштановыми волосами. Журналисты были начеку: бородач навел на девушку камеру и быстро сделал несколько снимков, а шофер завел мотор. В этот момент на противоположной стороне дороги непонятно откуда возник мотоцикл Дукати. Громко рокоча, он пронесся мимо Форда и остановился возле девушки. Она лихо прыгнула на сиденье, и мотоцикл унесся прочь. Только тут оторопевшие папарацци пришли в себя.
– Это тот же самый! Разворачивайся! – закричал Карл. – Да подожди, пока я залезу!..

– А я знаю, почему ты так гонишь, – сказала Джулия, когда ветер перестал бить в лицо подобно сильной струе воды из шланга.
– Почему? – улыбнулся Бен и еще уменьшил скорость.
– Чтобы я от страха еще крепче тебя обнимала!
– Может быть! – засмеялся он.
– Ты знаешь, с этого дня я отдаю свои симпатии мотоциклу! Долой машины и вертолеты! Когда мы на мотоцикле – весь мир со своими проблемами уходит в сторону! Есть только ты и я! Решено: всегда и везде я буду ездить на мотоцикле!
– Даже зимой?
– Даже зимой!
– Даже когда нам стукнет семьдесят?
– Даже когда стукнет сто!

– Тебе не кажется, что Джулия стала поздно возвращаться со школы? – спросил как-то вечером жену президент.
– Кажется, – ответила она, не отрываясь от вышивки.
– Может быть…
– У нее роман с Бенджамином Халместером, – ответила она, по-прежнему не поднимая головы.
– С кем?! С этим…
– Ты что-то имеешь против молодого человека?
– Да… точнее, я его не знаю.
– Мне он нравится. Он не пьет, не курит, хорошо учится и даже ни разу не снял для Джулии номер в отеле. Ты, мой милый, в его годы был менее сдержан.
– Возможно, я любил свою девушку сильнее.
– Не обольщайся, у тебя просто было хуже воспитание.
– А возможно, моя возлюбленная была не такой уж скромницей.
– Она была молода и наивна, а он коварен и настойчив.
– Ладно, оставим воспоминания, – покраснел президент. – Сколько они встречаются?
– Около четырех месяцев.
– Да?! – ошарашенно спросил президент. – Он действительно скромный парень… Слушай, а откуда ТЫ все это знаешь?
Надежда впервые оторвалась от вышивки.
– Крис по моей просьбе провел расследование.
– Ты привлекла начальника охраны к частному расследованию? Боже мой, да это же незаконно!
– Не будь ханжой. Считай, что он охранял девочку.

Сегодня утром Рокстер попросил Грея о встрече и сам заехал к бизнесмену. Грей встретил партнера в черном, он все еще носил траур по старому Сойбельману. Они сели в гостиной. Грей предложил пропустить по рюмочке, но Рокстер отказался. Последние события тяжело повлияли на бизнесмена, он стал больше пить и сейчас боролся с этой слабостью. Хуже всего, что я начал сдавать физически, тоскливо думал Рокстер, с завистью глядя на высокого, стройного Грея. Вот сейчас у меня дергается левое веко, а я не могу остановить этот тик. Несколько месяцев назад я и помыслить не мог, что стану такой развалиной. Еще немного, и Мэри меня бросит. Черт возьми, никогда не думал, что старость наступит так скоро. Все этот чертов проект. Ладно, пауза затянулась. Грэй, умница, все понимает, терпеливо ждет, нельзя же прятать голову в песок, как страус.
– Итак, выхода нет, – сказал Рокстер, поднимая глаза на партнера.
– Да, – кивнул Грей, – вчера я подбил неутешительный итог. Мы получили кредиты на двадцать миллионов, капля в море, что же касается продукции с наших заводов…
– Правительство на восемьдесят процентов сократило заказ продукции на мои катера, – развел руками Рокстер и тоскливо посмотрел на черную дверцу бара. – Так же обстоят дела с выпуском пороха.
– У меня примерно то же самое. Они даже построили свой комбинат по производству пластмассовой посуды, чтобы досадить мне. Думаю, и ограничения в игорном бизнесе, принятые две недели назад, преследуют ту же цель. – Грей помедлил, а потом спросил: – Скажите, а как в настоящий момент обстоят дела с нашими политиками? Я имею в виду, истинно нашими. Было время, мы могли манипулировать правительством.
– Вот именно, было. Политики поняли, что наша сила ушла в наши планеты. Нет прежних денег, нет прежнего влияния. Да и президент с Халместером «подчистили» ряды.
– Значит, придется соглашаться с потерей независимости?
– Придется.
– Через два дня соберем остальных, я думаю, они признают очевидное.
Вернувшись домой, Рокстер первым делом налил себе коньяка и жадно выпил. Потом пошел к Мэри. Женщина стояла у окна, смотрела на море сквозь огромные, до пола, стекла. Она услышала его шаги.
– Он согласен? – спросила женщина, не оборачиваясь.
– Согласен. Да и остальные уже все поняли, только боятся признаться.
– Когда собрание?
– Через два дня.
– А потом к правительству на поклон. Сколько времени понадобится, чтобы завершить переброску оставшейся части людей?
– Около года.
– Когда мы улетим, я хочу, чтобы кое-кому воздали по заслугам.


Эпилог

Приемная президента. Здесь все и началось, когда он рассказал президенту о своем плане. Четырнадцать лет, как много событий случилось за это время. Время течет быстро, особенно в политической жизни. Кризисы, скандалы, проблемы никогда не прекратятся, спокойная жизнь – лишь иллюзия. Но сегодня великий день – проект Переселенец завершен, и завершен так, как он задумал. Впрочем, завершен ли? Последствия от операций такого масштаба иногда ощущаются многие годы, создавая проблемы и проблемы. Правильнее сказать, завершился первый этап проекта Переселенец.
На экране телевизора сменилась картинка, исчезли кадры хроники, появился улыбающийся диктор:
– Последние корабли успешно стартовали к Венере, – восторженно сообщил он. – Проект Переселенец близится к завершению. Конечно, впереди еще много лет упорного труда, но период массовой миграции закончен…
Президент щелкнул пультом, выключая телевизор, посмотрел на Халместера, улыбнулся.
– Ну вот, Роджер, все получилось, как вы планировали. Они согласились. С владычеством компаний-монополистов покончено, Рокстер и его друзья убыли на свои планеты, все их имущество здесь перешло в частные руки, а кое-что перепало и государству. Теперь у нас динамически развивающийся средний бизнес. К тому же у Земли появились три автономные области. Они приняли все наши условия, и в этом львиная доля ваших заслуг, Роджер.
– Благодарю, господин президент, – склонил голову Халместер.
– Я обратился в правительство с просьбой наградить вас «Дубовой ветвью».
– Еще раз спасибо.
– Да, Бенджамин давно вам звонил?
– Два дня назад.
– А Джулия час назад. У них все хорошо, они уже в Швейцарии.

Роджер Халместер вынырнул из темных аллей, окружавших управление, и медленно пошел по улице. По дороге домой он зайдет в кафе, поужинает. Эти прогулки он ввел в режим три недели назад, когда заметил, что появилась одышка. Что делать, тело стареет, пенсия не за горами. Чем он тогда будет заниматься? Купит собаку? Или будет навещать внуков? Там видно будет. Потом мысли перескочили на другое. До приезда Бена остается два дня. Он соскучился по сыну, но нужно помнить, что Бен молодожен, не надоедать ему частыми визитами и звонками. Перед дверью в кафе Халместер остановился вытереть ноги. Человек на крыше дома напротив поднял винтовку…

Джулия одевалась и напевала песню: милый, милый, дорогой, на край света я с тобой.
– Это же глупая песня, – улыбнулся Бен. – Стыдись, поклонница группы «Дискус».
– А мне хочется быть глупой, – рассмеялась девушка. – От счастья глупеют, это открытие сделала Джулия Халместер! Послушай, так не бывает: мне нравится в тебе все, абсолютно все.
– Боюсь, что кое-что во мне тебе не понравится, – усмехнулся он.
– Что именно?
– Присядь на кровать.
– Ты хочешь сообщить мне что-то страшно важное?
– Да.
– Надеюсь, у тебя нет второй семьи, и ты не террорист-смертник.
– Джулия, – он заговорил серьезным тоном. – Скоро мы вернемся домой, я начну работать. Когда я начну работать, то стану приходить домой поздно, а ты будешь все время одна. Делиться всеми новостями я тоже не смогу.
– И все?
– И все.
– Милый, нашел, чем испугать дочь президента. Если ты пообещаешь хотя бы раз в неделю, нет, раз в две недели катать меня на мотоцикле, я прощу тебе этот недостаток.
На экране компьютера вспыхнуло сообщение.
– Почта, – сказала Джулия и нажала кнопку.
– Что-то интересное? – спросил Бен, с кровати экран монитора не был виден.
А Джулия уже зажала рот руками, потому что знала: их свадебному путешествию пришел конец…

Прошел месяц. В тот вечер Джулия с волнением ждала мужа. Когда он вошел в дом, она кинулась к порогу.
– Ну как?
– Все в порядке, – невозмутимо кивнул Бен, расстегивая пальто, – приняли. Буду работать под руководством Джека Линда, это старый друг нашей семьи.
– Я рада, Бен, – улыбнулась она. Только обещай мне…
– Что?
– Что ты не будешь мстить. Мне очень жаль твоего отца, но…
– Обещаю. Я даже где-то понимаю этих людей: они убили отца с отчаяния. Он переиграл их. Но, понимаешь, Джулия, для него всегда личное было на втором месте после интересов государства. Он защищал государство и отдал этому делу всю жизнь. Вот почему я хочу работать там же, где он.
– Я понимаю, мой отец такой же, честное слово. Он звонил сегодня, спрашивал, не нужно ли чем-то помочь.
– Он и так много сделал. Поблагодари его при встрече.

Они сидели в доме у Грея. Современное здание из четырех этажей легко противостояло «капризам» неземной погоды.
– Теперь нам сложнее собраться, – пошутил хозяин, – нужно заказывать межпланетный корабль.
– Поэтому мы и приехали сами, – усмехнулся Рокстер, – тебя из твоей берлоги не вытянуть.
– Первый год самый тяжелый, – вздохнул Грей.
– Но все идет по плану?
– Экономика развивается даже с опережением, – похвастался молодой человек.
– У нас тоже. Военный блок успешнее всех.
– Недаром вы управляли «Милитари». Смотрите, чтобы военные не стали слишком сильны.
– Постараюсь. Как Платини?
– Он занялся развитием туристического бизнеса. Да, недавно я читал в газетах о вашей свадьбе.
– Ребенок должен иметь полноценную семью.
– Поздравляю, – приподнялся со своего места Грей и галантно поклонился, – миссис Рокстер. И когда?
– Не скоро, через полгода.
– Еще раз поздравляю. Надеюсь, это будет мальчик.
– Спасибо, Грей, – улыбнулась женщина. – Скажи, скоро Платини придет?
– Уже должен быть, где-то задерживается. Наверное, на одежной фабрике, это предприятие – его слабость.
– Тогда я пройдусь по дому, посмотрю, какие здесь новинки.
– Конечно, зачем спрашивать.
Когда дверь за Мэри закрылась, Рокстер внимательно посмотрел на хозяина:
– Ну, Грей, давай перейдем к делу. Зачем ты нас вызвал? Все так секретно, что не мог довериться связи?
– Не мог и, более того, предупреждаю: никому, даже Платини ни слова. Придет время, я ему сам расскажу, а пока – молчок.
– А Мэри?
Грей на секунду задумался.
– Ей можно. А теперь посмотрите, к каким выводам я пришел, анализируя сложившуюся на Земле обстановку, – и Грей показал Рокстеру маленький портативный компьютер.
Рокстер впился глазами в экран и начал внимательно читать информацию. Когда бизнесмен закончил, его лицо было задумчиво.
– Ну как? – спросил Грей, – вы согласны?
– Да, выглядит очень убедительно. Но если все так…
– Если все так, то лет через пять мы утрем им нос и обретем независимость! Земляне сами пока не знают, какое богатство они отдали в наши руки.
– Нужно лишь слегка развить экономику, чтобы мы смогли сами себя обеспечивать!
– За этим дело не станет. В следующем году мы планируем обеспечивать себя продуктами на сто процентов.
– Ого! Мы всего на восемьдесят пять. Но зато через три месяца мы пустим фабрику сверхпрочной пластмассы для ракет средней дальности…
Вскоре пришел Николас Платини. Он был рад увидеть старых друзей, но весь вечер не мог понять, чему так радуются обычно сдержанные Грей и Рокстер…


16.07.2009