Проснись!

  «Проснись!»

Глава 1

Вадим

Человек очнулся на песке, повертел головой из стороны в сторону, не соображая, где находится. Он попытался вспомнить, что с ним произошло, но в голове было непростительно пусто. На миг ему показалось, что его череп до краев заполнен водой: в ушах стоял оглушительный шум волн, разбивающихся о рифы беспамятства. Инстинктивно он отполз от кромки воды, ощутив  нестерпимую боль в колене и  жжение саднящих царапин.
- Без паники! - произнес он вслух, удивляясь тому, каким чужим ему кажется  собственный голос. Протерев глаза тыльной стороной ладони, человек осмотрел себя, чтобы хоть что-то прояснить.  На нем был лишь  дайверский комбез, в клочья разодранный на локтях, и плавки с надписью «Freedom».
  – Да уж, не густо, - усмехнулся он, прикидывая, что бы все это могло значить:  чей-то безумный розыгрыш или идиотская шутка? От этих размышлений его отвлекла боль в  колене.
- Вот черт! - выругался человек, внимательно осматривая порезанную ногу: кровь еще сочилась из раны, было больно, но не смертельно.
- Могло быть и хуже, - пробормотал пострадавший, нащупывая на затылке объемную гематому.
Он попробовал встать, но тело не слушалось. Тогда он отполз подальше от воды, и  распластался на сухом  песке. Кажется, он задремал.  Когда очнулся, болела голова, и жутко хотелось пить. Он огляделся: берег по-прежнему был пустынен.
- Ждать помощи бессмысленно!  – пробормотал он и, собравшись с силами, поднялся на ноги. Солнце слепило глаза. Прикрыв лицо ладонью, он заметил надпись на отвороте рукава: «VADIM K.».
-  Вадим?!   – усмехнулся человек, - ну, что ж, будем знакомы!
Способность мыслить постепенно возвращалась к пострадавшему:
- Меня зовут Вадим, - рассуждал он, -  и судя по костюму – я дайвер. Гематома на голове может быть следствием удара в ходе неудачного погружения.  Вероятно, я  нырял где-то поблизости и меня унесло течением. Если  это так, то меня должны искать.  А если, нет?! Без паники,  вернемся к реалиям. Судя по всему, я нахожусь на острове, наверняка  обитаемом. Значит, найдется и вода, и еда, главное  добраться до людей, и желательно сделать это до наступления ночи!
Установив причинно-следственные связи, Вадим сразу почувствовал себя лучше и, поднявшись на ноги, поплелся по песку.
Солнце медленно ползло на запад, лениво плескались волны -все вокруг дышало спокойствием и умиротворением. Впереди, до самого горизонта, расстилалась пустынная гладь океана, прибрежной бирюзой обрамляя нестерпимо синие глубины. Вадим посмотрел налево, затем направо: берег, на котором он, волею судеб, очутился, оказался небольшим пляжем, со всех сторон окруженным отвесными скалами, поросшими буйной зеленью.   
- Было бы неплохо в этом дивном местечке найти ручей!  - подумал Вадим и сглотнул слюну, смочившую пересохшее горло.   
Внезапно послышался шорох,  обернувшись на звук, мужчина, сам того не ожидая, уперся взглядом в решение своих проблем. Возле черной скалы, в каменной нише, в нескольких метрах от него сидела нагая девица. Подобная дикому  зверьку, она настороженно изучала незнакомца  своим колючим взглядом.
- Здравствуй,  hello?! – крикнул Вадим, помахал  рукой и улыбнулся. Кажется, его жизнь начинала налаживаться. Оставалось только убедиться в том, что эта нагая смуглянка не есть плод его больного воображения:  неподвижно сидящая девушка  никак не реагировала на его призыв.
- Эй, привет! -  крикнул он громче.  Туземка  пошевелилась.
 – Ну, слава богу, не мираж! - выдохнул Вадим облегченно.
 С английским у него было так себе, но установить контакт с девицей было жизненно необходимо: перспектива провести  эту ночь на пляже,   мучаясь от жажды, его не прельщала.
- Что это за остров? Вот из зэ плэйс? – поинтересовался Вадим, подбираясь поближе к дикарке.
Молчание в ответ.
- Ай вонт дринк! Я пить хочу, понимаешь? – мужчина замер в нерешительности, разглядывая нагую молчунью.
- Меня Вадим зовут, - он указал на себя рукой, - а тебя? Вот из ё нэйм?
Ответа не последовало.
 - Ну, хорошо, - начиная выходить из себя, проговорил Вадим, - давай помолчим, коль уж на твоем острове такие традиции! Только покажи, где тут  воду найти, и я отстану! Я пить  хочу, понимаешь?! – и он, высунул язык, изображая жажду. Дикарка, наконец, отреагировала: поднявшись на ноги, она покинула свое укрытие, и с опаской подошла чуть ближе к Вадиму. Ему удалось разглядеть девицу как следует. Кожа золотисто-кофейного цвета,  худые плечи,  длинные, почти до пояса, волосы, маленькая грудь, с темными кругами сосков, узкие бедра, повязаны куском  ветоши, массивный нож  на перевязи. Пожалуй, на этом всё.
- Она ведь реально дикая, -  подумал Вадим, чувствуя, как улыбка сползает с его лица, а  полуголая девица, не сводя  с него настороженных глаз, медленно двигается к нему навстречу.
Вадим, представил, что вот сейчас она выхвати свой тесак  и одним движением перережет ему горло -  слишком уж зловеще мерцали ее  глаза! Но внезапно на пухлых губах дикарки появилась улыбка, и дикие виденья  тут же покинули Вадима, уступая место мечтам иного характера.   
В лучах вечернего солнца многообещающая улыбка туземки, навевала сладкие грезы. Боль и жажда отступили на время, пока он, как зачарованный, разглядывал незнакомку. Глаза ее все еще недобрые, были бесконечно черны. Влажные, вытянутые миндалины - эти глаза были просто великолепны! Передвигалась дикарка плавно и совершенно бесшумно, а солнце ласкало ее  бархатистую кожу цвета кофе с молоком. Вспомнив про кофе, Вадим вновь ощутил жажду.  Указав на свой рот,  он посмотрел на дикарку.  Та, в свою очередь, сделав большие глаза, крутанулась на месте и метнулась к скалам.  Озадаченный ее поведением, Вадим наблюдал, как она убегает прочь, сверкая розовыми пятками.
- Куда ты?! – крикнул мужчина, провожая взглядом крутобедрую дикарку. Опустившись на песок, он тяжело вздохнул, продолжая смотреть вслед своей прекрасной Пятнице, ощущая себя  Робинзоном Крузо.  Вскоре она вернулась с двумя  кокосами в руках, и сердце покинутого мужчины вновь радостно затрепетало.
- Спасибо, сенкью! Понимаешь?  Ну что ж, будем общаться жестами, - и, отблагодарив туземку поклоном, Вадим с жадностью приник к  кокосу. Пока он пил, девушка  опустилась на  песок поодаль, с интересом наблюдая за своим подопечным. После первого кокоса она протянула Вадиму второй, мужчина с удовольствие опустошил и его. Когда он допил, девушка приблизилась вплотную,  склонившись  над раной на его колене. Затем, не  проронив ни звука и ничего не объясняя,  поднялась, и вскоре  вновь скрылась за скалой. В этот раз ее не было дольше.
Вадим  встал. Колено болело неимоверно, но превозмогая боль, он все же пошел вперед, решив добраться до тех скал, за которыми исчезла его Пятница.
Не прошел он и полпути, как девушка появилась вновь. В этот раз в ее руках оказалось несколько бурых листьев и длинная палка. Туземка жестом приказала мужчине сесть: он подчинился.  Аккуратно разложив листья на колене своего подопечного, она плотно прижала их к ране, и обмотала этот импровизированный компресс полоской ветоши, безжалостно оторванной от ее и без того миниатюрной набедренной повязки. Листья приятно холодили ногу, и пострадавшему показалось, что боль утихает. Вадим улыбнулся спасительнице и сложил руки на груди в знак признательности. После непродолжительного отдыха  туземка указала рукой на расщелину в скале и, не торопясь, двинулась вперед. Мужчина, опираясь на предложенную ему трость, послушно заковылял следом.
Солнце уже почти касалось воды, когда, преодолев расщелину, они оказались на соседнем пляже. Весь берег был усыпан кокосами, а с дальнего скалистого уступа  тоненькой струйкой  сбегал ручеек, исчезая в зарослях пышной зелени. Вадим остановился, невольно залюбовавшись. Дикарка же подошла к лодке, привязанной неподалеку к стволу поваленной  пальмы, и дернула за  веревку. Испугавшись, что она надумала бросить его, обеспечив водой и горой кокосов, Вадим ускорился,  припадая на посох.
Лодка, выдолбленная из цельного дерева,  оказалась весьма оригинальной. С обеих сторон, точно полозья плавучих саней, конструкцию дополняли бамбуковые стебли,  скрепленные между собой. Туземка,  несмотря на свою миниатюрность, с легкостью столкнула суденышко  в воду и призывно махнула рукой, приглашая своего подопечного на борт. Опираясь на посох и протянутую ему  руку, мужчина перекинул раненую ногу,  а затем  втиснул и остальное тело в эту игрушечную долбленку. В этот момент солнце, одарив путников прощальным сиянием, скрылось за горизонтом. Тут же стало темно, будто кто-то задул пламя небесного светила.
Вадим сидел на дне лодки, мерно покачиваясь на волнах,  настороженно прислушиваясь к звукам вокруг. Плеск одинокого весла, шелест пальмовых листьев, звон цикад, клекот невидимых птиц, ненавязчивый писк, скрежет зубов и урчанье таинственных чудовищ,  скрывающихся на острове.  Иногда он слышал шелест крыльев, со свистом рассекающих воздух прямо над его головой, и бульканье  рыб, плещущихся в черной воде, совсем близко. Вадим лег на спину, подложив под голову руки, и закрыл глаза, с наслаждением погружаясь в потом музыки, рожденной сочной тропической ночью. Звуки и запахи, темнота и покой. Сладковатый аромат, исходящий от волос дикарки и всего ее нагого тела, теперь казавшегося иссиня черным, будоражил его воображение, в то время как его самого подобно листу, упавшему в реку, течением судьбы уносило в неизвестные дали.
 Из блаженной дремы Вадима вывела туземка, легонько пихнув его локтем, она протянула ему кокос и лепешку. Он с радостью принял дар,  ощутив требовательное урчание в животе. Разжевывая лепешку, Вадим размышлял над тем,  как его Пятнице удается ориентироваться в темноте, и о том, как  все-таки  хорошо, что она все понимает без слов.  Говорить не хотелось: только бы слушать и вдыхать эту удивительную темную ночь, такую же прекрасную, как и его молчаливая спутница.
Время в сумраке текло по-особенному,  так что Вадиму трудно было понять, как долго они плыли, прежде чем  лодка, глухо шлепнув крылом по черной воде, повернула к берегу. Туземка  направила суденышко в тихую заводь. Достав откуда-то свернутую в несколько раз шкуру, девушка  накрылась ею с головой, готовясь ко сну. Их ноги соприкоснулись.
Вадим кряхтел и ворочался: горячие ступни, кофейная кожа, сладковатый аромат, - эта  ночь сводила его с ума! Он закрыл глаза и глубоко вдохнул, приказывая своему телу расслабиться, но через несколько секунд к своему удивлению, почувствовал легкое поглаживание. Маленькие черные руки гладили его бедра. Мужчина невольно приподнялся на локтях и опустил ладони на упругую грудь дикарки. Он видел, как мерцают ее глаза, чувствовал ее запах, смешанный с запахом воды и прелой древесины. Туземка не оттолкнула его рук, напротив, одним ловким движением она стянула с него гидрокостюм и тут же погрузила его плоть в свое разгоряченное лоно.
Когда он проснулся, разбуженный  ароматом спелых плодов, солнце стояло высоко. Дикарка, успела сбегать на берег, где ей удалось раздобыть целую дюжину душистых манго. Она вывалила их на дно лодки, и, погладив своего спутника по ноге, неулыбчиво блеснула темными глазами, приглашая разделить с ней скромную трапезу. А потом они еще долго кувыркались в лодке, прежде чем Вадиму удалось высвободиться из цепких объятий ненасытной туземки. Выбравшись на ослепительно белый, девственный пляж они еще долго резвились в прогретой солнцем воде. Определенно, в таком времяпрепровождении таилось первозданное блаженство: так редко случалось почувствовать себя исключительно телом, не отягощенным разумом и рефлексией, ответственностью и заботами.  Вадим отдался этому ощущению целиком, чувствуя необычайную легкость и приятную вибрацию в каждой клеточке своего невесомого тела.
На рассвете третьего  дня, окончательно обессилив от ласк, Вадим искренне порадовался тому, что его молчунья, так и не издав ни звука, невозмутимо отвязала лодку и взялась за весло. Они снова плыли вдоль берегов лишенных признаков цивилизации. Пейзажи чередовались: то отвесные скалы, то райские пляжи. Вадим, комфортно устроившись на дне лодке, потягивал кокосовое молоко и придавался неспешным размышлениям,  когда же  какофония проснувшегося острова оглушала, он закрывал глаза, погружаясь в поток живой музыки.
До самого вечера они плыли, лишь пару раз остановившись, чтобы напиться  и размять затекшие ноги. Размышляя над своим положением, Вадим осознавал, что было бы совсем неплохо прояснить, хотя бы где он находится, и что с ним случилось. Но ответы не спешили проявляться, так же  как и признаки цивилизации, способные пролить свет на всю эту запутанную историю.
После стоянки, на которой  они перекусили невыносимо смердящими дурианами, они плыли  еще около часа вдоль отвесных скал. Все это время Вадим почти дремал, но вдруг туземка вытянула руку вперед, указывая на что-то. Он  приподнялся на локтях, в тайне надеясь увидеть жилые постройки, но так и замер в недоумении: скалы разошлись в стороны, открывая взору путников темную ленту реки, неспешно выносящей свои воды прямо из глубины  пещеры. Темнота приближающейся расщелины  гипнотизировала. Не отрывая глаз, Вадим наблюдал, как их крылатая пирога осторожно подбирается к  темным вратам, покачиваясь на мутных волнах.
- О боже, - непроизвольно выдохнул он, когда туземка зажгла  факел, извлеченный из недр  лодки. Закрепив его на корме, она смело направила  судно прямо в расщелину.
- Вообще-то цивилизация обычно на побережье, - с тоской подумал Вадим, оглядываясь назад, где еще виднелся клочок затянутого облаками неба. - Сколько же мы будем плыть в недрах этой пещеры?! – но на этот вопрос, впрочем, как и на все остальные дикарка не ответила, продолжая вглядываться в темные воды.
Мужчина тихо лежал на дне лодки, постепенно свыкаясь с полумраком. Туземка же вела свое крылатое суденышко уверенно и грациозно, прямо в распростертое перед ними нутро черной скалы.  Вадим усмехнулся своим мыслям: сначала, не спрашивая его согласия, его поглотило  ненасытное лоно дикарки, а теперь, все так же бесцеремонно его неторопливо пожирает такое же ненасытное лоно самой земли! Глаза постепенно привыкали к темноте, радуясь одинокому пламени факела в отражении темных вод. Узкий проход через некоторое время расширился до  размеров просторной комнаты без окон, а затем стремительно перерос в огромный зал,  судя по акустике. По мере движения Вадиму удалось разглядеть группу  гигантских сталактитов,  в непосредственной близости, нависающие над ними, в свете огня эти рельефные сосульки  казались золотыми.
- Удивительный остров, - пробормотал Вадим, осторожно прикасаясь к  застывшему потеку на стене.
- «И из пещер, где человек не мерил не призрачный объем, ни глубину, рождались крики: вняв им, Кубла верил, что возвещаю праотцы войну. И тень чертогов наслажденья плыла по глади влажных сфер, и стройный гул вставал от пенья, и странно слитен был размер в напеве влаги и пещер. Какое странное виденье -  дворец любви и наслажденья, меж вечных льдов и влажных сфер…»   - из памяти, казалось было, утраченной навсегда, оставшейся где-то в прошлой жизни, всплыли строки. Вадим повторял их про себя снова и снова: музыка слов убаюкивала его страхи.
- Но хочу ли я в этот дворец, вот в чем вопрос!? – покосившись на туземку, лицо которой по-прежнему ничего не выражало, и казалось выточенным из черного камня той самой скалы, в чреве которой они  сейчас кружили, Вадим удрученно вздохнул.  Лодка тем временем, равнодушная к чаяньям пленника, которым он невольно начинал себя ощущать, невозмутимо скользила в темноте, петляя в лабиринте подводных туннелей.  Чем дальше они уходили вверх по течению, тем сложнее становилось дышать: сказывалась нехватка кислорода. Ко всему прочему, нестерпимое зловонье, исходящее от помета летучих мышей, снующих здесь повсюду, начинало сводить с ума. Сжав зубы, и прикрыв шкурой нос,  чтобы не задохнуться раньше времени, Вадим с нетерпением ожидал окончания  зловещего маршрута.
Спустя несколько минут, хотя вполне возможно, что и часов, точно услышав  мольбы узника лодки, откуда-то сверху повеяло свежестью, и сразу стало легче дышать. Неожиданно туземка направила свою лодку  в одну из расщелин, ничем не выделяющуюся из многих, и бамбуковые крылья  опасно заскребли  по влажным стенам. Осторожно работая веслом, девушка уверенно вела свое суденышко вперед, невзирая на стремительно прижимающийся к ним ребристый свод. В итоге лодка, подобная бутылочной пробке, окончательно  застряла, зажатая стенами гробницы, коей эта расщелина вполне могла бы оказаться.   Дикарка выгребла из-под своей лавки оставшиеся факелы и, сделав шаг вправо, растворилась в темноте. В очередной раз убедившись, что его Пятница  не считает нужным сообщать ему о своих планах, Вадим подскочил на ноги: отставать от молчуньи было опасно.
Ночь они провели в пещере, и Вадиму даже удалось задремать,  но чувствительный толчок  в плечо вернул его к реальности.  Он повернулся, чтобы понять, чего на этот раз желает  от него его немая владычица, и, к превеликой радости, увидел клочок розовеющего неба прямо  над своей головой. Сомнений не оставалось: выбраться на свет из недр земных ему все же доведется!

***
Сонный лес, объятый утренним туманом, расстилался до самого горизонта. Лесом в привычном смысле слова, его было трудно назвать: деревья как будто врастали  в горный хребет, на поверхности которого, они оказались. Каменные столбы, облепленные цветущими кустарниками, в окружении исполинских деревьев, возвышались со всех сторон. 
- Легкой прогулки не предвидится, -  подумал Вадим, скептически разглядывая свои босые ноги.
Взяв, протянутый ему манго, он тяжело вздохнул. Перспектива оказаться в лесу, где вряд ли толпами разгуливают спасатели в поисках пропавших дайверов, его не радовала. Да, конечно, у него есть выбор, не пойти за ней, и остаться, например, здесь. Но что дальше? А главное, куда дальше? Не находя ответов на терзающие его вопросы, Вадим с силой зашвырнул в траву  манговую кость.
- Ну что ж, веди меня, Пятница, - невесело ухмыльнувшись, пробубнил он, - надеюсь, я выбрал меньшее из зол!
 Спустившись с холма, путники направились в лес. Передвигаться по камням было непросто, но дальше тропа выровнялась, укрывшись ковром из жухлой листвы. Вадим, наконец, приноровился к темпу  дикарки, и оторвал взгляд от земли. Этот лес вселял в него тревогу, угнетая своей многовековой величественностью. Исполинские деревья, оплетенные лианами,  могучими кронами заслоняли все  небо, и потому под их бурыми сводами было сумрачно и сыро. Туман еще клубился в низинах, нехотя уползая от редких  солнечных лучей, с трудом пробивающихся сквозь гущу листвы. Преодолев относительно ровный участок дороги, туземка притормозила: дальше тропа ускользая из виду, терялась под корнями  дерева-гиганта.  Согнув ноги и склонив голову, девушка скользнула в импровизированную арку, Вадиму же пришлось ползти на карачках. Петляя между корней, больше напоминающих полосу препятствий, они двигались еще около часа. Перепачкавшись с ног до головы в рыхлом перегное, Вадим проклинал все на свете.
- Я хочу пить  и помыться, - кричал  он вслед туземке, без устали вышагивающей впереди. - Если бы эта сучка не трахнула меня, я бы решил, что имею дело с роботом! –  злобно подумал он, и чертыхнулся, больно ударившись о корягу. 
Солнце, иногда возникающее в проплешинах листвы, уже стояло довольно высоко, но туземка, не делая намеков на привал, шагала как заведенная. Время на этом острове имело странное свойство, оно без конца растягивалось, истязая нервы  и плоть подневольного путника. Внезапно,  слух Вадима уловил журчание воды: вмиг все тягостные мысли были отброшены, и ноги, позабыв об усталости, понесли его вперед. Вдоволь напившись, смыв пот и грязь с лица и колен, он сел на траву, прислонившись спиной к поваленному стволу.
–  Пару часов отдыха! – умоляюще выдохнул он, глядя на свою дикарку, которая так и продолжала стоять каменным истуканом на проклятой тропе, и ее недобрые глаза не сулили ни капли снисхождения. 
-  Ты робот! Слышишь?!  Никакая ты ни Пятница! – злобно выдохнул Вадим, и наскоро облившись, поспешил подняться на ноги: его беспощадная спутница, вихляя кофейными бедрами, грозила скрыться из виду.
 Спустив  костюм до пояса,  Вадим зашагал по бескрайнему лесу. В голове роились невеселые мысли.
- Поведение туземки изменилось и не в лучшую для меня сторону, – размышлял он, переставляя на автомате гудящие от усталости ноги.
 - Она уже не набрасывается на меня, как в предыдущие дни. И обедать не предлагает… Да, к хорошему быстро привыкаешь! А я уж ненароком подумал, что встретил идеальную женщину: молчит, всегда готова к труду и обороне, кормит, поит, ничего взамен не просит! Но не тут-то было! Ну, ничего, моя ты Пятница, вот доберемся до твоей  деревни, а там уж прости, прощай! Меня наверняка ищут, и рано или поздно найдут!  Надеюсь, в твоей деревне найдется хотя бы один разговорчивый абориген!
***
Солнце -  единственный ориентир, существовавший на этом диком острове, лениво ползло к горизонту. Окончательно вымотанный дорогой, Вадим мечтал об одном - поскорее увидеть деревню. Он уже почти возненавидел  свою туземку: ее гладкую кофейную спину, покрытую капельками пота, маячащую перед ним несколько часов к ряду; эти узки плечи, черные спутанные волосы. И  проведя с ней бок обок  четыре дня и три ночи, он теперь четко улавливал ее  запах: сладковатые ноты преющей листвы, смешанные с запахом пота и смрадным душком плодов дуриана. Теперь ее амбре, шлейфом стелющееся по тропе,  вызывало у него одно лишь отвращение. Да, пускай и сам он пах не лучше, но ее запах казался ему невыносимым, он будто разъедал носоглотку изнутри.

 Когда солнце, запутавшись в верхушках деревьев, попыталось незаметно ускользнуть, скалистые столбы, преграждавшие им дорогу целый день, расступились как по команде.  Взору  путников  открылась небольшая поляна с примостившимися на ней четырьмя убогими хижинами.   Радостного облегчения не последовало, напротив, Вадим внутренне напрягся, сам удивляясь этому ощущению. В центре утоптанной  поляны пылал костер. Вокруг него, склонив головы, сидели семь  полуголых женщин. Подойдя ближе, Вадим разглядел еще одну даму - грузную старуху, с грудью, отвисшей до пояса. Толстуха нарезала круги вокруг костра, переваливаясь с одной мясистой ноги на другую точно раненная утка. Ударяя своей зазубренной палкой по тощим спинам девиц, склонивших головы, она что-то монотонно бормотала и закатывала глаза.
- Ну, вот,  приплыли! – судорожно сглотнув, подумал Вадим.  В то время как его спутница, радостно улыбаясь (впервые за пять дней, на ее каменном лице отразилась человеческая эмоция) подбежала к старухе и упала перед ней на колени. Вадим, стоял,  не смея пошевелиться, ошарашено наблюдая за происходящим.
Толстуха тем временем, огрев палкой и  Пятницу, от чего та чуть слышно охнула, закончила свой обход, и, издав гортанный рык, остановилась. Нагие девицы, разом поднялись на ноги, предоставляя и без того напуганному гостю возможность осознать чудовищность происходящего. Блики огня плясали на их черных телах, озаряя дикие лица и свирепые глаза, в упор глядящие на него. Сомнений не было, именно в качестве жертвы затащила  его сюда коварная Пятница. Вадим инстинктивно попятился назад, но старуха уже взмахнула посохом. В одно мгновение четыре злобных фурии вцепились  в его плечи, скрутили руки за спиной, и, тыча ему в нос остриями своих ножей, повели в одну из  хижин. Вадим не стал сопротивляться. Измотанный дорогой и всей этой абракадаброй, творящейся вокруг, он смиренно двинулся навстречу судьбе. Пятница, все еще сидела у костра, склонив голову перед  толстой ведьмой, и не проявляла к его участи ни капли интереса.
- Идиот!  – клял себя Вадим, - надо было сразу догадаться! А я, как осел поплелся за этой… - он не нашел подходящего слова, способного отразить всю полноту его негодования. 
Дикарки довели пленника до покосившейся хижины, больше напоминающей курятник: плетеный короб на столбах, крыша из сухих пальмовых листьев,  дверь - пучок прутьев.
Вадим не смог сдержать нервного смешка:
- Курочки поймали петушка, ко-ко-ко, и собираются посадить его на жердочку!
Все происходящее с ним, казалось до того нелепым, что в пору было закатится в припадке дикого хохота, но он сдержался, покосившись на острие ножа: создания, под конвоем которых он шел, вряд ли осознавали комичность ситуации.
Девица, придерживающая Вадима за правую руку, открыла дверь курятника и заползла внутрь. Вторая дикарка исчезла следом за ней. Третья и четвертая, стоящие сзади, толкнули пленника в спину, и он, согнувшись в три погибели, втиснулся в проем двери. Передвигаться внутри оказалось возможным только на коленях: размеры  тюрьмы не предусматривали его габаритов. Как только он вполз в «курятник», хлипкая дверца захлопнулась.  Нащупав свободное место в центре хижины,  Вадим лег. Повод для радости у него пускай не большой, но все же был: в курятнике, касаясь друг друга боками, их оказалось только трое, а ведь могло быть и пятеро! Дикарки неподвижно лежали на спинах, в темноте не отличимые друг от друга. От их тел исходило тепло, пахло сухой травой и дымом. Вадим  закрыл глаза  и сразу заснул.
***
Пленник  проснулся от холода. Робкий утренний свет просачивался сквозь щели в стенах. Ночные стражи ушли еще до  рассвета, и от того в хижине стало свежо, и вместе с тем неуютно.  Мужчина протер глаза и огляделся.  Было бы совсем неплохо понять, что  здесь происходит. Застегнув  молнию на гидрокостюме, дабы не прельщать девиц голым торсом, Вадим толкнул дверь. Оказалось не заперто, этот факт его порадовал, убедив в том, что дикарки не желают ему зла. Спустив босые ноги на влажную от росы землю, он огляделся: убогие хижины и пепелище костра – ничего нового. Это место больше напоминало  временный лагерь, в который приходят, но надолго  не задерживаются.
- Как странно – пробормотал Вадим, и тут же рядом нарисовалась молодая дикарка, с ножом на поясе.
- Похоже, меня  все-таки охраняют, - подумал он, косясь на нож на ее тощем бедре, и вслух добавил,  - доброе утро. Гуд морнинг!
В ответ девушка лишь похлопала глазами, продолжая стоять истуканом.
- У вас тут все немые? – поинтересовался Вадим, не надеясь на ответ. – Ясно. А где тут можно попить и в туалет сходить, а? -  Он приложил руку ко рту, как часто показывал Пятнице, когда хотел пить, а потом указал ниже пояса, изображая другую свою нужду. Озадаченная девица махнула  рукой на соседнюю хижину, и, ткнув Вадима в плечо  холодной  маленькой ладонью, повела за собой.
 - Лягушка лупоглазая! – пробормотал Вадим, шагая по утоптанной земле. Вообще, он удивлялся себе: сейчас бы самое время сбежать, хлопнул бы лягушку кулаком по голове, затащил в курятник и вперед, точнее, назад по тропе. Но ему от чего то стало жалко лупоглазую, и он послушно последовал за ней, ожидая, что же будет дальше. Девица остановилась возле самой большой хижины и стукнула кулачком в плетеную дверцу. Послышался шорох - дверь отворилась. К ним выползла сонная Пятница. Лягушка указала  пальцем на Вадима,  и, развернувшись на пятках, направилась к курятнику, оставив пленника на поруки соплеменницы.
- Здравствуй, милая! – натянуто улыбнулся Вадим, – Ты не рада меня видеть, моя молчунья! Не скажешь, на кой черт ты меня сюда притащила?!
Дикарка, как и следовало ожидать, ничего не ответила, и, указав на невысокий куст за периметром площадки, снова скрылась в хижине.
- То ли еще будет! – размышлял Вадим, расстегивая молнию на костюме.  Тут он заметил, что лягушка, его охранница, выглядывая из-за хижины, с интересом наблюдает за ним.
– А с мужиками тут беда!  - подумал  Вадим, погрозив пальцем любопытной девице.

Стремительно светало. Туман, окутывавший сонный лагерь, таял, уползая под кроны деревьев. Вода, великодушно преподнесенная Вадиму Пятницей, имела сладковатый привкус, но, тем не менее, отлично утоляла жажду. Пристроившись на разлапистой коряге, в нескольких шагах от пепелища, и, поджав под себя озябшие ноги, пленник зевнул,  и еще раз окинул поляну внимательным взглядом. Из хлипких хижин одна за другой начали выползать заспанные дикарки, все как одна тощие и лохматые. Не обращая внимания на Вадима, девушки двинулись в сторону леса.
– Похоже, у них там ручей, - подумал  Вадим, зевая и потягиваясь. Толи от того, что он, наконец, согрелся, толи от накопившейся за предыдущие дни усталости, все его тело налилось свинцовой тяжестью, и он с трудом поднялся на ноги, провожая взглядом удаляющихся туземок, старухи и Пятницы среди них не было. В голове лениво шевельнулась мысль о побеге, но заметив лупоглазую девчонку, все еще  наблюдающую за ним, мысль затихла,  и, уютно свернувшись в калачик, мелодично захрапела. Недолго думая, Вадим решил последовать ее примеру. С усилием разлепив веки, он с трудом доволок свое отяжелевшее тело до курятника, и, засыпая на ходу, заполз внутрь.
***
Очнувшись в темноте, Вадим растер затекшие руки, и толком ничего не соображая, ощупал себя и пространство вокруг. В хижине он по-прежнему находился один, но костюма, с которым он столько дней напролет был неразлучен, не оказалось ни на нем, ни рядом.
- Странно – подумал Вадим, с трудом разгоняя вязкий туман в голове. Состояние было такое, словно он несколько дней к ряду непробудно пьянствовал, и вот, наконец, протрезвел. Перед глазами то и дело всплывали обрывки сна. Снег повсюду и клочок свинцового  неба над головой. Еще он помнил людей, все сплошь в черных тулупах и заиндевевших  от мороза шапках-ушанках. Люди стояли, выстроившись в шеренгу, и лишь завывания порывистого ветра, нарушали эту скрипучую тишину. Непроизвольно поежившись, он пополз к выходу. Необходимо было раздобыть воды, чтобы избавиться  от противного сладковатого привкуса во рту, а еще было бы совсем неплохо согреться.
 В центре поляны пылал костер, освещая силуэты дикарок, копошащихся неподалеку. Ему не удалось остаться незамеченным, да он особо и не усердствовал.  Стоило пленнику сделать пару шагов, на все еще ватных ото сна ногах,  как встревоженная стайка туземок тут же взметнулась с насиженного места, разлетаясь в  разные стороны. В ярких всполохах, озаряющих поляну, задержалась лишь одна, и он сразу узнал ее - это была  Пятница. Как ни парадоксально, но он обрадовался. Вообще, он уже устал искать какое-то логическое объяснение тому, что происходило с  ним сейчас. Зачем он здесь? Почему враждебность, проявленная к нему в первый день этими дикими женщинами, в итоге  сменилась полным безразличием? Почему, в конце концов, он не сбежал из этого странного лагеря диких безмолвных женщин? А главное куда бежать? Ответов не было, а голова и без того болела.  Он решил сосредоточиться на насущном,  устремляя  затуманенный взор на женщину в круге света.
Она сидела лицом к костру, сложив руки накрест на обнаженных коленях. Вадим опустился рядом, ощущая приятное тепло, исходящее от нагретой земли. В глазах дикарки, плясали огненные блики. Обнаженные плечи,  грудь и живот, озаренные светом, приобрели особенный медовый оттенок, как будто внутри нее тоже пылал костер, подсвечивая ее естество изнутри. Ее тело, казалось ему теперь  горячим и  податливым, словно растопленный  мед. Вадим рефлекторно протянул к женщине руку, и отвел прядь волос, упавшую на ее лицо. Волосы пахли дымом. Вадим ощутил сильный прилив желания.  Пятница медленно, словно нехотя  оторвала взгляд от костра, и посмотрела на сидящего рядом мужчину. В ее глазах по-прежнему плясали искры, а в уголках губ затаилась улыбка. С кошачьей грацией она небрежно сбросила повязку, опоясывающую ее бедра, обнажая округлые ягодицы. Вадим нервно сглотнул, неотрывно наблюдая за  дикаркой, чувствуя, что шнурок на плавках вот-вот развяжется. Внезапно она  подскочила на ноги и  метнулась в темноту, но тут же вернулась, неся в руках  деревянный сосуд. Пока он жадно пил, ощущая все тот же сладковатый привкус, ее руки скользили по его бедрам и плечам, разжигая и без того пылающий в нем огонь.
Они уснули прямо возле пепелища, не размыкая объятий, когда небо с иссиня-черного сменило цвет на свинцово-серый. Дикарки, наблюдавшие за любовниками из-за угла хижины, высыпали на поляну и обступили спящих. Одна из них стукнула  Пятницу пяткой, и та сразу проснулась. Высвободившись из объятий мужчины, она протерла глаза, подскочила на ноги и тенью скользнула в свою хижину. Соплеменницы, проводив подругу   завистливыми взглядами, с двух сторон подхватили спящего, и с интересом разглядывая его нагое  тело, потащили  в курятник.
***
И вновь он проснулся, ничего не соображая. Чувствовал он себя отвратительно: раскалывалась голова, саднило колено, да еще и в животе что-то беспрестанно бурлило, предвещая революцию, не говоря об отвратительном запахе, который источало его немытое тело.  Но все это казалось цветочками, по сравнению со страхом, сковавшим его размякший ото сна мозг. Мужчина силился вспомнить, что было до того, как он оказался в курятнике и не мог.  Перед глазами всплывали лишь блики костра и обнаженное женское тело цвета гречишного меда.
Мысли, причиняя почти физическую боль, с трудом передвигались в его голове, ощупью пробираясь сквозь пелену, окутавшую мозг. Необходимо было что-то делать, и, не придумав ничего лучше, мужчина подполз к двери и вывалился наружу, прочь из ненавистной тюрьмы. Ощущая легкое головокружение, он поднялся на ноги и сделал несколько глубоких вдохов, после чего почувствовал себя немного лучше. Поляна, освещенная луной, была пуста. Серебристый свет, лениво струился сквозь листву, создавая  иллюзию сказочного леса, скованного злыми чарами. Теплая ночь ласкала  его нагое тело, призывая погрузиться в забвенье. Лишь робкое дыхание ручья, ясно различимое в звенящей тишине, нарушало покой объятой сном поляны. Полагаясь на слух, Вадим пошел вперед, влекомый звуком льющейся воды. Через пару минут он наткнулся на тропу, уводящую прочь от поляны. Не раздумывая, он зашагал по протоптанной дорожке, удивляясь тому, какой огромной кажется луна, запутавшаяся в кронах исполинских деревьев.
Совсем скоро он явственно услышал плеск, и свернул влево к нагромождению валунов. Здесь он обнаружил небольшую запруду, переполненную лунными бликами, и,  спустившись по скользким камням, погрузился в приятную прохладу. Вода  едва доходила ему до колен. Он лег на дно, с наслаждением ощущая, как  растворяется туман, окутывавший его мозг. Вдоволь напившись, он лег на спину, удобно пристроив голову на одном из камней, ощущая, как ровно потекли его мысли, омытые чистой водой. Сомнений в том, что вместо воды  Пятница давала ему какую-то отраву, у него не оставалось.  Он всё вспомнил!
- Всё, это, конечно, громко сказано, - Вадим криво усмехнулся, - всё, с того момента как я очнулся на этом проклятом острове и меня угораздило связаться с этой женщиной.
Четыре дня он следовал за ней, надеясь найти помощь, но надежды не оправдались. Две ночи он провел в полубессознательном состоянии благодаря отраве, которой эта хитрая тварь так щедро потчевала его, удерживая тем самым в стане своих соплеменниц.  Зачем она притащила его сюда – это пока вопрос, но то, что она делала все это явно не из соображения гуманности, остается фактом. Вадим не горел желанием выяснять, кто они каннибалы или амазонки, а потому выход оставался один: бежать, и как можно скорее.  Правда, было бы не лишним прихватить из курятника плавки, негоже ведь цивилизованному человеку разгуливать нагишом! Поднявшись на ноги и стряхнув с себя воду, Вадим трусцой побежал к лагерю. Луна, окинув нагого мужчину нескромным взглядом, закатилась за дерево. Надо было спешить, пока дикарки спят, у него были все шансы покинуть это чертово логово.
- Надо взять плавки! –  решил Вадим, замедлив бег. Остановившись на краю поляны, он прислушался. Тело, еще влажное после купания, покрылось мурашками,  и вместе с ними в сердце заполз страх. Очертания хижин, в темноте больше напоминающие спящих чудовищ, заставили его содрогнуться.
Стараясь ступать как можно тише, беглец направился к своей тюрьме. Бесшумно отворив хлипкую дверь, Вадим тут же почувствовал запах: такое зловоние могло источать лишь многорукое чудовище, затаившееся в ожидании жертвы. Чудовище, уставившись на него десятком свирепых глаз, бросилось к нему и повалило на пол, впиваясь в плечи своими когтями. От неожиданности Вадим закричал, но тут же в его волосы  впилась еще  одна цепкая лапа, голова его запрокинулась и в рот полилась уже знакомая отрава.
– Эти обезумевшие твари не дадут мне уйти! – это была последняя мысль, перед тем как его сознание отключилось.
***
Вадим открыл глаза, с трудом осознавая, где он и что с ним. Над головой трепыхалось  закатное  небо,  грозящее захлебнуться в зеленых волнах  листвы. Вместе с этим небом тонул он сам, связанный по рукам и ногам беспомощный пленник. Против воли залюбовавшись теплым вечером, Вадим закрыл глаза и несколько раз глубоко вдохнул. Возможно, этот вечер был его последним вечером на этом острове, да и вообще - в этой жизни!  А  он так и не вспомнил, кто он и откуда, и зачем все это было?! Всё это! От этой мысли стало бесконечно грустно, но он напомнил себе, что еще не время придаваться печали. Вероятно, дикарки  надумали принести его в жертву,  иначе, зачем они  его связали? С неумолимой ясностью он осознал, что у него осталось всего лишь несколько минут, для того что бы что-то предпринять. Собрав все свои силы, он  попытался ослабить путы, но ничего не вышло, а от приложенных усилий лишь закружилась голова, и потемнело в глазах.  Пленник расслабился и закрыл глаза. Надо было срочно что-то придумать, но что? Голова отказывалась соображать. Вадиму все еще мерещились угрюмые люди в черных одеждах, шагающие строем по сугробам, перемежающиеся картинками, где обнаженная Пятница, в промежутках между любовными утехами, вливала в его рот отвратительное зелье.
На миг ему показалось, что вот уже целую вечность лежит он  на этой пустой поляне, один на этом острове и вообще во Вселенной! Но вот, совсем близко послышались шаги. Вадим напрягся, поворачиваясь в сторону звука.  Дикарки появились из леса, со стороны источника. В их сосредоточенных лицах, плавных движениях  обнаженных рук и  бедер появилась особая торжественная грация. Пленник замер, с трепетом наблюдая, что же будет дальше, с ужасом осознавая, что время на побег безнадежно упущено.
Он разглядел их высокие прически украшенные бутонами белых цветов, и алые соски обведенные краской, и большие деревянные сосуды, в их тонких руках. Еще он увидел ту, кого бы предпочел никогда больше не встречать ни во снах, ни наяву:  нагая толстуха, с ног до головы вымазанная  красной краской, с острой палкой в руках и свирепым оскалом на лице, замыкала безмолвную процессию. Дикарки приблизились к  пленнику, беспомощному, нагому, распятому на земле, взирающему на них со смесью страха и интереса во взгляде, и окружили его со всех сторон. Толстуха  разожгла костер, осветив поляну зловещим рыжим блеском. Если Вадим кого и боялся на этом острове, то только  ее одну, но старая ведьма, к счастью, пока не проявляла к нему интереса, возясь у костра.
 Почувствовав знакомый запах, Вадим повернул  голову: рядом стояла Пятница, и ее влажные миндалевидные глаза лучились по-особенному, в них не было ни злобы, ни печали, ни радости, ни отвращения. Чего они ждали эти странные черные, как ночь, глаза? Наверное, того же что, и остальные, ибо и в них застыли похожие выражения.
Горячие ладони коснулись его головы. Пятница аккуратно поднесла к губам пленника сосуд с водой, и он с жадностью принял подношение. На этот раз вода была чистой, точь-в-точь такая, как та, что он пил из источника.  Дикарки, до сих пор стоявшие неподвижно, опустились возле него на колени. В их руках появилось нечто похожее на мочалки, и они  с усердием принялись протирать его тело. Пятница, которой в этом ритуале  была отведена ключевая роль, закончив причесывать волосы пленника, поставила перед ним поднос с фруктами.
- Ну, что ж, жизнь налаживается, - косясь на старуху, подумал Вадим, - только есть лежа, да еще и  со связанными руками у меня вряд ли получится!
Издав звук, напоминающий смешок, Пятница взмахнула руками. В ту же секунду, дикарки ослабили путы, удерживающие  пленника и, скрепив веревки за спиной, помогли ему сесть. Поочередно запихивая в его рот спелые фрукты, девицы, явно наслаждаясь происходящим, перемигивались и выпучивали глаза. После фруктов пришла череда напитков. Вадим напрягся, приготовившись получить очередную дозу одурманивающего снотворного, но на этот раз Пятница приготовила ему нечто новое. Жидкость насыщенного алого цвета, имела специфический запах тухлых овощей, но на вкус оказалась вполне сносной, обжигающей  и опьяняющей не хуже виски.  Опустошив  чашу, Вадим ощутил  приятное тепло, и не сразу осознал, что его тело вновь приняло горизонтальное положение.
- А луна сегодня полная,  –  подумал он и запнулся на этой мысли. Дикарки, до сих пор избегавшие касаться его мужского достоинства, неожиданно заметили эту выступающую часть его тела, и приступили тщательно втирать мерзкую пахучую мазь и в нее, а затем замерли, пристально наблюдая за тем, как его детородный орган увеличивается,  и вот уже стоит, упираясь в небеса.
- Кажется, я начинаю понимать, к чему были все эти приготовления, - сглотнув ком в горле, подумал Вадим, судорожно ища глазами старуху.
 Поворошив палкой тлеющие угли, толстуха, злобно вращая выпученными глазами, гаркнула зычным голосом какую-то тарабарщину, из чего Вадим понял лишь одно - она не немая.  Дикарки же, вняв призыву предводительницы, вцепились в тело пленника и поволокли его к пепелищу, продолжая нещадно на него пялиться. Лежа, с запрокинутой головой, Вадиму стало отчетливо видно чистое, без единого облачка небо, врывающееся в прореху сомкнутых над поляной ветвей. Показалась луна, огромная, круглобокая. Точно заинтересовавшись происходящим на поляне, она перекатилась через край ветвистого колодца и зависла, заливая участников странного обряда серебряным светом.  Поглядев на небо, старуха, ударила в бубен, появившийся в ее руках, и, отбивая ритмичные удары,  двинулась по кругу, в центре которого, замерев от ужаса, страдал в ожидании своей участи  Вадим. При каждом ударе в бубен, толстуха,  запрокидывала патлатую голову, страшно разевая беззубый рот,  приседала и тряслась. Молодые дикарки тоже присоединились к ритуальному танцу, образуя круг. Растопырив согнутые в коленях ноги, девицы, бесстыдно виляли костлявыми бедрами, в то время как их руки хаотично метались в воздухе, напоминая обезумевших змей. В дикой, все убыстряющейся пляске, чернокожие женщины с выпученными глазами и раскрытыми ртами, из которых не доносилось ни звука, казалось совершенно обезумели.
 Луна, завороженная звуками бубна  переместилась в центр лесной прорехи. Свет ее стал нестерпимо ярок. Вадим зажмурил глаза, это единственное, что он мог сделать, находясь в центре  вакханалии, связанный по рукам и ногам.
 Удары бубна становились все ритмичнее. Дикарки уже покрылись испариной,  но все еще извивались в танце. Вадим, чувствовал их жаркое дыхание, касание рук, и капли их пота на своей коже. Казалось, еще секунда другая и беснующиеся женщины  в изнеможении всем скопом рухнут на него. Но тут произошло нечто, чего пленник никак не ожидал: когда любопытная луна зависла над центром поляны, бубен, захлебнувшись, умолк. Дикарки застыли на местах, разом запрокинув головы к небу.
- Неужели всё? – только и успел подумать Вадим, как ночь  пронзил вопль, девяти хриплых, слившихся воедино, голосов. Этот вопль, разорвавший полночную тишину, прозвучал, словно гром среди ясного неба. Пленник дернулся, инстинктивно пытаясь зажать уши, но веревки лишь крепче впились  в его запястья. Оглушенный, он лежал, уставившись в небо. Ему показалось, что  луна дала трещину, угрожая посыпаться прямо на него тысячей острых осколков. Видение длилось несколько секунд, но лучше бы дольше, ибо то, что он увидел после, придя в себя, заставило его содрогнуться от ужаса и отвращения. Девять пар глаз, переполненных звериной похотью, устремились прямо на него. Вадим, напрягшись всем телом, так что кровь застучала в висках, вновь дернулся, пытаясь высвободиться из пут, но тут же ощутил, как в его плечи впились острые когти дикарок. И тут перед ним, заслоняя собой луну, явилось чудовище, представшее пред ним во всем своем безобразии. Старуха зависла над ним, с широко расставленными ногами. Капли пота, скатываясь с ее  обвислых грудей, падали  ему на лицо. Вадим судорожно вдохнул, ощущая, как все плывет перед глазами, и тут же провалился в спасительную мглу.
***
Разбуженный голосами, мужчина нехотя открыл глаза. С трудом нашарив затекшими после сна ногами   тапки, медленно поднялся со скрипучей кровати,  и подошел  к окну. В бараке было душно, пахло куревом и немытым телом. Он выдернул гвоздь и открыл форточку: с улицы повеяло  морозом. С наслаждением вдыхая обжигающий воздух, он прислонился лбом к замерзшему стеклу. В образовавшуюся прореху просочился серый свет очередного зимнего утра.
- Вот и еще одна ночь прошла, -  подумал он, - скоро весна, а  снегу навалило - тьма…   
Над сугробами зависла бледная круглолицая луна, от одного вида которой мужчине стало не по себе. Отпрянув от окна,  он запнулся о табурет, едва не растянувшись на заплеванном полу. Вернувшись на свое место, он тяжело опустился на кровать, утирая рукавом робы выступившую на лбу испарину.
- Что со мной? – разглядывая свои подрагивающие пальцы, подумал он. Привычным движением руки нащупал  жестяную кружку, и, сделав пару глотков воды, отдающей плесенью, немного успокоился.
 - Было бы неплохо принять душ, - решил он, и, стянув с изголовья кровати полотенце, направился к кособокой двери. В душевой  привычно пахло сыростью. Повесив на крючок куртку, отмеченную надписью  «КОТОВ В.Н.», мужчина стянул с себя трусы и мокрую от пота футболку. И тут новая волна неестественной дрожи прокатилась по его поджарому телу. От всего его тела исходил приглушенный, но все еще же достаточно ощутимый запах,  от осознания которого, волосы у него встали дыбом.  Хватаясь за скользкие  стены, чтобы не рухнуть на пол, он с силой отвернул проржавевший кран. Потом  долго стоял  под  струями воды, не замечая, как кипяток обжигает кожу. В голове толпились обрывки воспоминаний одно чудовищней другого: дикие черные женщины, разъяренная старуха, огромная живая луна…
Растирая тело ладонями, он с яростью принялся смывать с себя ненавистный запах. Когда же его сердце забилось в своем привычном ритме, он насухо вытерся, быстро оделся и вернулся в барак. Необходимо  было все обдумать спокойно и взвешенно, чем он и занялся, улегшись на свое скрипучее ложе.
 Три  человека курили у окна, с наслаждением выпуская струйки сизого дыма,  двое пялились в вечно работающий телевизор, остальные мирно досыпали последние минуты перед проверкой.  Сосед по койке, вернувшись с кружкой кипятка, размешивал сахар, позвякивая ложкой.
- Эй, ты как? – прихлебывая чай, обратился к нему сосед, с надписью  «Гусев О. И.» на нагрудном кармане, – Заболел? Ты  бледный, как смерть!
- Все нормаль, – буркнул владелец надписи «Котов В.Н.», - давление, наверное. Я полежу немного.
Отвернувшись к стене, он попытался расставить по местам все произошедшее с ним этой ночью. Вадим вспомнил, как вчера, перед сном, долго стоял у окна, наблюдая, как катится по  небу полная луна. Потом он сделал несколько упражнений из йоги, завершив отход ко сну дыхательной гимнастикой: иначе никак не получалось унять не к месту возникшую эрекцию. Вспомнил он  и то, что днем читал статью в журнале про дайвинг на Филиппинских островах. Ну и все на этом. Но откуда  запах на его теле, вот это вопрос, так вопрос!
Сосед, судя по хлюпанью, еще сидел на месте. Вадим резко обернулся и, пристально глядя ему в глаза, спросил:
- Олег, меня этой ночью случайно не искали?
В глазах парня отразилось непонимание.
 – Кто? 
- Ну, кто-нибудь, - неопределенно развел руками Вадим.
- Нет,  после вечерней проверки все было тихо. А что?
- Да так, ничего, –  буркнул Вадим, и снова отвернулся к стене.
 Ответ соседа его порядком озадачил. Но тут он вспомнил еще одну ключевую  деталь, способную пролить свет на произошедшее. Неделю назад ему удалось раздобыть видавшую виды брошюрку с громким названием «Подсознание может все», чудом оказавшееся в казенных стенах. Строго по пунктам в ней  подробно описывались действия по подготовке сознания к материализации мысли. Суть изложенного материала Вадим усвоил легко. В общих чертах все сводилось к способности преобразовывать желаемое в действительное: «Не задавайтесь вопросом, КАК это произойдет, Вселенная  сама найдет решение! Главное ясно представляйте результат, то, чего вы действительно хотите!»
Текст статьи  показался ему избыточно обнадеживающий, при условии, что сидишь в тюрьме, и твое количество вариантов исполнения простых человеческих  желаний неумолимо стремится к нулю. Но все же он решил попробовать предложенную технику, в конце концов, чем черт не шутит!
 Два раза ему удавалось настроиться на нужную волну, но он все никак не мог нащупать стоящего желания.  Но вчера, когда и после дыхательной практики, его изнемогающее от воздержания тело устроило очередной бунт, Вадим, наконец, определился. Последовательно исполнив все пункты статьи для погружения в нужное состояние, Вадим ясно представил себе желаемое: теплые волны, горячий песок и нагая сладострастная нимфа,  предающаяся любовным утехам. И судя по всему, Вселенная удовлетворила его желание  с лихвой!
- Но все-таки, как такое возможно?! – недоумевал Вадим.  Он  рефлекторно потянулся к тумбочке, достал заветную книжицу и впился глазами в  текст роковой статьи. Увы, ответа на вопрос «как» он не получил.
- Ну, что ж, тогда остается проверить остров, на которой меня занесло, на предмет реальности, - пробормотал Вадим. Главным признаком искомого объекта он  решил избрать подземную реку, проходящую под островом, ту, по которой они так долго плыли с дикаркой. Подождав окончания проверки, мужчина извлек из щели, замаскированной в стене,  мобильный телефон, и, выйдя в интернет, набрал в поисковике: подземная река. По запросу появился список ссылок, первая из которых гласила, что есть некая подземная река под названием Пуэрто-Принсеса, длиной около восьми километров, в заповедной зоне на острове Палаван на Филиппинах. «Большую часть острова занимают горы, джунгли и мангровые леса» - прочитал Вадим, следом разглядывая фотографий острова и  подземной реки, размещенные чуть ниже на странице.  Холодок пробежал по его спине, и остров и река были те самые! Еще в статье вкратце упоминалось о диком племени Таут-бату, проживающем на острове, в жерле потухшего вулкана.
- Значит, все это было? –  ошарашено прошептал Вадим, глядя на экран телефона, - Но как?  Я в тюрьме, в нескольких тысячах километров от Филиппин. Но ведь я был там, иначе откуда бы я мог знать про этот остров, чертову реку, а главное  запах зелья, он то мне точно не привиделся!
Вадим лег и несколько раз глубоко вдохнул. Он не сомневался, что если хорошенько покопаться в  интернете, то вполне вероятно, что ему удастся найти ответы на волнующие его вопросы. Но для этого нужно время, а сейчас он вынужден был спрятать телефон, услышав сигнальный кашель, предупреждающий об опасности.
- Вернемся к этому позже, - решил Вадим и поднялся с кровати. Если все, что случилось с ним этой ночью, было реальностью, и он не сошел с ума, то страшно даже подумать, какие перед ним открывались горизонты.
- Но с другой стороны, - расхаживая взад и вперед, не в силах оставаться на месте,  возбужденно подумал заключенный,  - ведь старуха могла меня просто напросто прикончить, или кое-что похуже, стоило мне задержаться в их логове еще на секунду! И кстати, как мне это удалось? – Вадим потер руками виски, вспоминая подробности утреннего пробуждения. – А, ну да, меня разбудили голоса…
И тут он вспомнил еще одну немаловажную подробность. Вчера перед сном он выпил две таблетки успокоительного, без которого в последнее время засыпал с большим трудом.
- Таблетки! – пробормотал Вадим, утвердительно качнув головой. Походив еще немного, он вернулся на место, и не найдя листка бумаги, достал из тумбочки изрядно потрепанную волшебную книжицу, быстро нацарапав на внутренней стороне мятой обложки:
 1. Полная луна
 2. Дыхательная практика
 3. Яркое, осязаемое желание
 4. Место назначения
 5. Таблетки
6. Пустой желудок 
Перечитав написанное несколько раз, Вадим провел черту, под которой дописал большими жирными буквами:
ГЛАВНОЕ  - ВОВРЕМЯ ПРОСНУТЬСЯ!
 
 Глава 2
Диана 
Весь день валил снег: тяжелыми белыми хлопьями оседал он на мокрую землю и тут же таял, превращаясь в черную жижу. На дорогах творилось что-то немыслимое: движение, словно паралитик в припадке, билось в конвульсиях, безуспешно пытаясь сдвинуться с мертвой точки. Транспортный поток, казалось, вот-вот выйдет из берегов и взорвется  фонтаном нетерпения вечно спешащих людей, запертых в железных утробах своих  автомобилей. И полетят в разные стороны орущие головы, проклинающие снегопад, руки, сжимающие руль,   ноги давящие на педали, а с белого неба все так же безмятежно будет падать  снег, равнодушный ко всему и вся.
 Относительно снега у Дианы имелись особые воспоминания, глубоким отпечатком запечатлевшиеся в ее душе. Это были странные воспоминания из детства, и не то, чтобы они  пугали ее, но все же, каждый раз, когда шел снег, ей становилось немного не по себе. В такую погоду она предпочитала сидеть дома, закутавшись в плед, с кружкой горячего чая в руках. Но сегодня позволить себе такую роскошь она, увы, никак не могла, во-первых, четверг рабочий день, к сожалению, снегопаду не объяснишь, что лучше бы ему случиться в субботу, а  во-вторых, ее делегировали от конторы. Ну как делегировали - нашли крайнего.  Вообще-то Ирка пригласила всех на свою свадьбу. Ирка новенькая,  ее недавно взяли. Так-то она неплохая: добрая и веселая, но со своими тараканами, конечно. В общем, никто ни горел желанием ехать на ее свадьбу за триста километров в Тмутаракань, а отказать, вроде как, неудобно. В итоге постановили, что поедет Диана.
-У тебя ж ни ребенка, ни котенка! Езжай, отвлекись, может,  присмотришь и себе кого, - подмигнула ей директриса, вручая подарок, который следовало передать невесте от всех конторских.
- Ни ребенка, ни котенка! – тяжело вздохнув,  пробормотала  Диана, вспоминая слова начальницы, и прислонилась лбом к запотевшему стеклу. Ее такси застряло в пробке.
- Ничего, еще минут двадцать и выедем из города! А там глядишь, и снег поутихнет, - подумала девушка, выпрямив затекшие от сидения ноги, закрыла глаза и, откинула голову на подголовник.   -  А на дворе двадцать первое февраля, неделя до весны и такой снегопад! 
Машина все еще стояла на светофоре. Диана приоткрыла один глаз и покосилась на водителя: тот явно нервничал, тарабаня короткими  волосатыми пальцами по приборной панели. Неустанно мурлыкающее радио, с трудом перекрывало звук работающих дворников в сочетании с интенсивным сопением таксиста. В данной ситуации, когда не в силах что-либо изменить, Диана предпочла абстрагироваться. Снова закрыв глаза, тем самым избавив себя и от снежной пелены и от вида недовольной физиономии за рулем,  она принялась считать. В последнее время она всерьез увлеклась нумерологией, и от того всё теперь считала.
- Двадцать первое февраля две тысячи тринадцатого года, в сумме получается одиннадцать. Единица и единица – двойка! Двойка не мое число, и явно не мой день!
Диане нравились цифры. Было в них что-то строгое, монументальное и в то же время магическое, иррациональное. Первоначальный расчет отталкивался  от даты рождения. В  дате Дианы мирно сосуществовали пять единиц,  придавая ее характеру лидерскую специфику,  а при сложении всех цифр получалась девятка.  Фаворитами стали именно они: остроносая пробивная единица, и спокойная уравновешенная девятка. Нет, остальные цифры ни остались без внимания, но единица и девятка пользовались особыми привилегиями.
От неожиданного толчка Диана открыла  глаза, водителю, наконец, удалось проскочить светофор. Пытаясь разглядеть дорогу впереди, девушка наткнулась на свое отражение в   боковом зеркале автомобиля. Ее лицо в потеках тающей снежной массы выглядело нелепо.
 - Ну не красавица, зато два высших образования! – девушка тихо хмыкнула, представляя  свой «единичный» профиль. – Да, нос немного заострен, зато глаза большие! Ну да, груди нет, зато ноги стройные  -  и такое добро кому-то да сгодиться! - Но положа руку на сердце, в том, что это когда-нибудь с ней произойдет, Диана  уже начинала сомневаться. К своим неполным двадцати восьми опыт вступления в парные отношения у нее, конечно же, имелся. Но кроме  разочарований этот опыт, увы, ни к чему большему ее ни привел. А ведь так хотелось  любви, прекрасного принца, да еще и ребенка с котенком в придачу! Прошли годы безрезультатных блужданий, прежде чем она поняла, простую истину: надо считать! Всерьез увлекшись  нумерологией, Диана  пришла к выводу, что ее гипотетический принц, должен иметь в дате своего рождения не менее пяти двоек!
 - Пять двоек, - пробормотала Диана, как заклинание, - но можно и больше, чтоб уж наверняка!
Машина поехала быстрее навстречу остервеневшему снегу, разбивающемуся о лобовое стекло. Если долго смотреть на летящие хлопья, кажется, что  и сам взлетаешь, этот процесс завораживает. Наблюдая, за метаморфозами снежных мух, тонкими струйками разбегающихся по сторонам, Диана просидела в оцепенении  около получаса.
- Сколько нам еще ехать? – впервые нарушив молчание,  поинтересовалась она.
- Двести пятьдесят, –  пробурчал таксист.
- Двести пятьдесят километров? – удивилась пассажирка, недовольно поглядывая на часы.
-  Километров! – прорычал водитель, заводясь с пол оборота, -  Черт меня дернул взять этот заказ! Нормальные люди по домам сидят в такую метель!
 Громко чертыхнувшись, и проклиная, на чем свет стоит, он резко затормозил.
- Что-то случилось? – испуганно пискнула Диана, вцепившись в спинку кресла.
- Что, что, авария впереди!–  злобно сообщил водитель - Пойду, посмотрю!
Вскоре он вернулся, и, стряхнув с редкой шевелюры тающий снег,  громко высморкавшись, сообщил:
-   Плохи наши дела!
- В каком смысле? – Диана подалась вперед, испуганно глядя на таксиста.
- Впереди авария и трассу перемело!  Вот такой вот конец февраля, мать его за ногу!
- И что теперь делать? – нахмурив брови, поинтересовалась Диана, -  может у вас лопата есть?
- Лопата? – водитель усмехнулся в усы, - лопата тут не поможет. Будем ждать грейдер!
- А долго ждать?! – спросила Диана, вглядываясь в снежную пелену за окном.
- Не знаю, -  водитель нахмурился, - час или два, как говориться: «се ля ви», - и смачно зевнув, откинулся на спинку кресла и тут же засопел.
- Действительно, «се ля ви», - прошептала Диана. Поспать часок другой было совсем не лишним, и, закрыв глаза, она опустила голову на подголовник, уже предугадывая, каким будет  ее сон.
***
 - Дина, я жду тебя на тропе! – пробасил   голос снаружи.
- Бегу дедушка! – звонко отозвалась девочка, пряча в уголках губ счастливую улыбку. Сложив в кожаный мешок берестяную бутыль с водой, нож и кусок вяленой рыбы, она поспешно выбежала из темного покосившегося дома, щуря на солнце свои раскосые глаза.  На вид, она казалась младше своих лет: под свисающей  не по размеру паркой, скрывалось худенькое  тело, с едва наметившейся грудью, и узкими мальчишескими бедрами,   хотя прошлой осенью ей уже минуло шестнадцать! Девочка одарила своего спутника сияющим от счастья взглядом, и они  зашагали вперед: путь предстоял неблизкий.
Возбужденная предстоящим приключением, юная путешественница то и дело, пыталась завести разговор со своим сосредоточенным спутником, но тот лишь отмахивался,  бурча, что  будет еще предостаточно времени, чтобы все обсудить. Беспокойный ум, никак  не давал Дине покоя, и она снова  и снова вспоминала, как впервые увидела деда.
Девочке исполнилось семь, когда дедушка Митга, так звали его в деревне, забрал ее к себе. В тот холодный год умер отец: провалился под лед, заболел и вскоре умер. Отец  много пил, после смерти матери, которую Дина совсем не помнила, отца было жалко. И осталась бы девочка  одна одинешенька, если бы не дед. Он жил особняком, и до смерти отца ни разу не появлялся у них на пороге,  а почему так повелось, Дине  было не ведомо. По началу, она деда своего боялась, уж больно с виду он был суров: длинные волосы до плеч, цвета вороного крыла, широкие сдвинутые к переносице брови, низкий голос, и строгий пронзительный взгляд черных, как ночь  глаз. Но немного пообвыкнув, и украдкой наблюдая за ним, первая робость  прошла. И вскоре она совсем уверилась в том, что, не смотря на свой серьезный вид, дед был хоть и требовательным, но  добрым. Он пришел за ней в тот памятный, нестерпимо морозный ноябрьский день, когда умер отец. Таким странным все казалось вокруг: нетопленная хижина, с гуляющим по углам северным ветром, мертвый отец, с обледенелой щеточкой усов, над верхней губой, сама она, такая жалкая и  никому не нужная.
Черная тень выросла на пороге, загородив собой весь проход, Дина отняла замерзшие руки от заплаканного лица, и посмотрела на вошедшего. Лицо человека, едва различимое в сумерках, казалось смутно знакомым. В его глазах застыла невыразимая печаль, когда он обратил свой взгляд на лежащее на полу тело. Приклонив колени, он поцеловал мертвеца в ледяной лоб, и что-то прошептал, одними губами. Затем не торопясь поднялся, расправив широкие плечи, сгреб дрожащую внучку в охапку, и, накрыв ее широким рукавом своей кухлянки, вышел из дома.
В дедовой теплой избушке, прошла та холодная осень, а за ней побежали счастливые годы подрастающей Дины, согретой любовью и заботой родного человека.  Дед учил ее всему, что умел сам. Втайне Дина сильно жалела о том, что не родилась мальчишкой, ведь тогда бы она смогла сопровождать Митгу во всех его странствиях по далеким таинственным землям, о которых он иногда рассказывал долгими зимними вечерами. А со временем смогла бы и все его знания перенять, и лечить людей, как он лечил. Но теперь, когда ей исполнилось двенадцать, оказалось что ей скоро предстоит отправиться в деревню на обучение, а года через четыре выбрать себе жениха, и обзавестись семьей, и что вообще не женское это дело бродить по лесам да болотам. Так говорили все  женщины в деревне, куда Дина периодически ходила по поручениям деда. Она только отмахивалась, от болтливых кумушек, но в глубине души все же  расстраивалась, осознавая, что и ее дедушка склонен думать так же.
Сам дедушка Митга, происходил из рода потомственных шаманов.  С осени до весны он лечил людей, толковал  сновидения,  готовил целебные отвары, а летом  - собирал травы, и особые грибы, как он объяснял -  для лучшего видения. Когда же солнце стояло высоко, и земля радовалась теплу, он бродил  по лесам, и горам, по болотам, и далеким берегам Камчатской земли,  и возвращался в деревню лишь к началу холодных дождей, скидывая на землю сумки с драгоценным запасом исцеляющих трав и кореньев.
 Когда Дина подросла, он стал брать ее с собой, сначала на короткие вылазки, а потом уже и на дальние расстояния, которые они преодолевали пешком, следуя по тропам, проложенным предками. Бескрайние просторы, красочные закаты и захватывающие дух восходы, дымящиеся вдали пики огненных гор, укрытые туманом, отдаленное дыхание моря, журчание холодных рек -  все это насыщало радостью юную душу девочки. И когда она поднимала на своего спутника глаза, переполненные  восторгом,  его строгое лицо смягчалось, морщины  разглаживались, и он сердечно улыбался ей. Это и было счастьем!
В свободные от посетителей дни Митга вырезал для Дины фигурки из дерева, показывал, как правильно сушить  травы, учил чистить  рыбу. В один из таких длинных, холодных вечеров, девочка, перекладывая пучки кореньев, задала вопрос, о том, почему дед никогда не приходил к ней, пока отец был жив. Митга долго молчал, насупив густые брови, но вот расправил сгорбленные плечи, и внимательно посмотрел на девочку. Пожевав губами, и набив костяную трубку курительной смесью, он начал свою  речь, проникновенным низким голосом:
- Дина, теперь ты стала уже совсем взрослая…
Девочка покраснела до корней волос, поняв  что дед намекает, на недавние изменения, произошедшие  в ее организме, которые, как оказалось, случаются у всех женщин, и сопровождают их до самой старости. От осознания  этого, ей было так стыдно, что еще больше она кляла свою несправедливую судьбу, в которой ей не суждено было родиться мальчиком.
- Не надо этого смущаться, внучка, все, что дано природой, гармонично. Пройдет еще несколько лет, и ты все поймешь, и оценишь дары мира. Так вот, – выпустив сизую струйку ароматного дыма, продолжил он, - я не смогу дать тебе тех знаний и умений, которыми обладает  женщина. Следующим летом, когда я уйду в лес, ты пойдешь учиться к Мимсх. Она добрая, воспитывает двух дочерей, примерно твоего возраста. С ними тебе будет весело, поверь, а главное, ты сможешь обучиться всем женским премудростям, чтобы потом выйти замуж!
- Замуж?!  Но я не хочу замуж! – обиженно вскрикнула Дина, -  я хочу путешествовать с тобой, лечить людей как ты, и разгадывать сны! – Она даже встала, уперев руки в бока, чтобы добавить своим словам убедительности. Митга улыбнулся лишь кончиками губ, и, растворяясь  в клубах синего дыма, промолвил:
- Не горячись, внучка, до лета еще далеко. Ты сделаешь так, как я сказал! Ты, спрашивала, почему я не приходил? – резко сменив тему, он переместился ближе к Дине, погружая ее в клубы ароматной пелены.
- Угу, - все еще хмурясь, кивнула Дина.
- Тогда слушай. – Митга задумчиво пососал трубку, затем отложил ее в сторону и сцепил пальцы в замок. - Твой отец был неплохим человеком, но, на мой взгляд, слишком мягким, к тому же излишне падким на красивых женщин. Когда он повстречал твою мать, мне приснился вещий  сон. Ко мне явился  Кутка, создатель нашего мира, одетый во все черное. Он сказал мне, что союз моего сына с твоей матерью увенчан смертью, о чем ему сообщил Хаэч, властелин подземного мира. Но твоя мать уже была на сносях. Ее отец, отважный рыбак и первый охотник на деревне, припугнул моего сына, и тот, не вняв моему предупреждению, поспешно женился. С тех пор мы перестали общаться, да и твоя мать меня ни жаловала.
 В тот день, когда ты появилась на свет, разразилась страшная буря: ночь напролет лил ледяной дождь, сыпал град, а ветер завывал так, что от этих звуков, даже у  меня волосы вставали дыбом. Виллюкай разыгрался не на шутку! Твоя мать сильно мучилась, прежде чем ты покинула ее тело. Викл прибежал ко мне, весь трясущийся от страха, умоляя помочь твоей матери. Когда мы подходили к дому, с трудом удерживаясь на ногах от диких порывов ветра, во дворе  завыла  собака, что было худшим из возможных предзнаменований. Несколько часов к ряду я провел, заговаривая роженицу, и она, не приходя в себя, наконец, успокоилась, и выпустила тебя из своего чрева. В тот момент, когда  твой плач наполнил дом, беснующаяся  стихия тут же смолкла. Я держал твое хрупкое красное тельце в своих руках, и ты совсем не плакала, потому что уже тогда была смелой и смышленой.
В наших краях все знают, что если ребенок рожден во время бури или сильного ливня, то жизнь его будет непродолжительна и несчастлива, и всюду он будет становиться причиной бурь. И потому, когда тебе исполнился год, я пришел к твоим родителям и предупредил, что если они хотят для тебя лучшей доли, то путь придут за мной, когда ты начнешь говорить, и я проведу обряд очищения.
Твоя мать побаивалась меня, зная, что я  вижу ее насквозь, поэтому прилюдно она всегда старалась меня высмеять и унизить. Так же поступила она и в тот раз. Ехидно улыбаясь, она спросила: «Митга, расскажи-ка, что ты собираешься сделать с нашей Диной, когда она заговорит?». Я, сознавая всю важность  обряда, обстоятельно  растолковал ей: когда пойдет сильный дождь, надо раздеть девочку донага. Дать ей в руку створку особой раковины, и держа над головой обойти вокруг всего острога, бараков и собачьих конур. При этом надо обращаться к Виллюкаю, властелину неба и к его помощникам камуллам с особой молитвой, которую я буду  подсказывать.  Дико захохотав, твоя мать, сказала, что не позволит своему ребенку разгуливать голышом и позорить ее перед всей деревней. А я, чтоб убирался вон со своими первобытными обрядами. Да, Дина, твоя мать  была красивая, но очень глупая женщина, ты уж прости.  А твой отец, Викл, так  и ни сказал в мою защиту ни единого слова!  Ну, а в следующий раз я посетил ваш дом, ты и сама знаешь когда. Я забрал тебя, но, увы, время, отведенное для спасительного обряда, было безвозвратно упущено.
 - И что теперь?!  Что со мной будет, дедушка? – испуганно прошептала Дина.
- Все будет хорошо, внучка! Все будет хорошо,  ты не бойся,  я же теперь с тобой! – и дед обнял  девочку за плечи, тяжелой теплой рукой. И Дина сразу  успокоилась.

С тех пор, как Митга стал брать Дину в свои пешие путешествия, она узнала много  интересного. Девочка училась читать следы животных, слышать голос травы, и понимать  птиц. В этом деле требовалась внимательность и знание ритуалов, которым между делом обучал ее дед.  Во время пути Митга обычно молчал, но вечерами на привалах,  когда на бархатном полотне темнеющего неба проступали лучистые звезды, он рассказывал дивные истории, об устройстве мира, и связи всего живого между собой. Дина слушала затаив дыхание, а после окончания историй, лежала, обратив глаза к небу, и размышляла о  вселенной.  В один из таких дивных  вечеров  девочке очень захотелось узнать, кто же создал всю эту красоту, и она, потянув деда за  рукав, спросила:
- Дедушка, ты же столько всего знаешь, расскажи, кто все это создал? – и она нарисовала рукой невидимый круг от неба до земли. Митга лежал на траве, совсем близко, прикрыв глаза. Красивый розовый камень, закрепленный на кожаном ремешке, опоясывающем его голову, таинственно поблескивал в лучах большой  яркой звезды по имени Хана. Не меняя положения, старик достал свою длинную костяную трубку, и закурил. Из чего следовало, что рассказ будет долгим. Выпустив белое  облачко дыма, он поведал о следующем:
-  Я всегда знал, что ты особенная. Другие девочки в твоем возрасте в куклы играют, а ты мирозданием интересуешься, мда… - он немного помолчал, и, выпустив изо рта очередную сизую струйку, продолжил:
-   Наш мир, таким, как ты его видишь, создал – Кутка, мне  он однажды являлся в образе черного ворона. Его старший сын - Хаэч, правит подземным миром, куда мы все отправимся после смерти. В море обитает сильный дух по имени Митг, те, кому доводилось с ним встречаться, говорили, что он похож на рыбу…
- Дедушка, так тебя в честь морского духа назвали? – удивилась Дина.
-  Внучка, – не открывая глаз, произнес старик, - если ты будешь меня перебивать, я прекращу рассказ, помни об этом впредь! А что касается меня, ты совершенно права. Меня нашли рыбаки, в лодке, прибившейся к берегу. Моих родителей забрал дух моря, а мне жизнь сохранил, и потому, люди, воспитавшие меня, дали мне это имя.
- А...- Дина открыла было рот, чтобы задать новый вопрос, но тут же опомнилась. Покосившись на нее одним глазом, Митга продолжил:
- Так вот, в лесах живет леший, мы его называем Ушахчу. Внешне он ничем не отличается от обычного человека, а у его жены к спине прирос вечно плачущий ребенок. С Ушахчу лучше не встречаться в лесу, особенно под вечер, он может завести в чащу и свести там с ума. – Девочка  поежилась, представляя недоброе семейство, и придвинулась ближе к теплому боку деда.
- В горах живут камуллы, их излюбленные места на высоких дымящихся, выбрасывающих огонь горах. Эти духи живут внутри гор и топят там жаркие печи. По ночам они слетаются к морю, и таскают из него китов. Духи эти обладают исполинской силой, и способны на каждом пальце удерживать по одному киту. Возвращаясь в горы, камуллы варят китов в  огромных печах: вот такие это прожорливые духи! – Дина сидела, раскрыв рот от удивления, и с жадностью впитывала каждое слово своего деда.
- В облаках обитает Виллюкай,  именно он бушевал в день твоего рождения. По его повелению раздается гром, сверкает молния, идет дождь, а семицветная радуга, которую нам удалось увидеть вчера, это кайма его одеяния. Иногда Виллюкай спускается вместе с облаками на горы и ездит в своих огромных санях запряженных куропатками. Как-то раз, я напал на след от его саней, что предвещало мне большую удачу и хороший год. Когда я вернулся с охоты, твоя бабка родила мне сына, и я назвал его Викл, в честь Виллюкая. 
А виной всем землетрясениям дух по имени Тиуль, разъезжающий в санях на своей собаке Козейе. Каждый раз, когда он проезжает под землею, и его пес стряхивает с себя блох, земля содрогается.  – Отложив погасшую трубку, Митга аккуратно уложил убаюканную сказаниями девочку на расстеленную шкуру, и покрепче запахнул на ней подбитую мехом курточку.  Ему же не спалось, и, обратив взор к ясной Хане, он растворился в пульсирующей тишине  прекрасной летней ночью.

Весной, когда Дине шел тринадцатый год, Митга, вопреки  ее желанию, все же отдал  внучку на обучение к Мимсх. Девочке пришлось смириться с волей деда, и спустя месяц, когда она немного пообвыклась и сошлась поближе с дочками Мимсх,  ей даже стало нравиться такое времяпрепровождение. Мим, как называли ее дети, была доброй женщиной, к тому же лучшей рукодельницей в деревне. С тех пор, как ее мужа забрала снежная лавина, чтобы прокормить себя и своих дочерей, она стала брать на обучение девочек из чужих семей, получая взамен от благодарных родителей рыбу, шкуры, дрова -  кто, чем богат. В  свободное от работы время, когда женщина сидела возле дома, распрямив натруженную спину, щурясь от солнца, девочкам удавалось послушать старинные сказки, но чаще красивые тягучие песни. Бывало и так, что  пахнущая рыбой ладонь Мимсх, нежданной лаской касалась волос Дины, поправляя выбившийся локон, это  было приятно.
В первый же день пребывания в деревне Дина познакомилась с дочерями Мимсх. Младшей - Асанг исполнилось двенадцать, а старшая - Савина - уже вовсю собиралась замуж, оно  и понятно – зимой ей минуло  шестнадцать. По вечерам, когда девочки укладывались спать, а Мим еще наводила порядок во дворе, Савина,  накручивая кончик косы на палец,  рассказывала сомнительные истории, услышанные от старших подруг, про разных парней. Дине же непривычной к таким рассказам оставалось только тихо охать и   радоваться темноте, скрывающей от подруг ее пунцовое лицо.
По воскресеньям Мимсх регулярно ходила гадать к шаманке, брала она с собой и  девочек, иногда позволяя и им задавать вопросы старухе. Мим все время тревожилась за погоду, и внимательно слушала, что напророчит ей Кухагт, так звали старую гадалку.
В это воскресенье моросил холодный дождь. Шлепая по грязи, и смахивая тяжелые дождевые капли с бровей и ресниц, Дина задала Мим, давно мучивший ее вопрос: откуда шаманка узнает, что будет? Мим, надвинув капюшон на лоб, нехотя ответила.
«Много лет назад,- сказала она, -  когда сама я была совсем маленькой, и носила штаны с подкладкой из мягкой травы эхей, в нашу Кухагт вонзилась молния, посланная с небес. Но молния была непростая, сам Виллюкай вошел в тело Кухагт, наделив ее даром пророчества.
 Узнав об это, девочка прониклась еще большим почтением к старой шаманке, решив в этот раз задать ей свой вопрос, если, конечно, до нее дойдет очередь.
Заляпанные грязью, они, наконец, добрались до избушки старухи. Внутри было сильно натоплено. Приятно пахло медом и полынью. Шаманка, склонившись над очагом, почти касаясь  острым морщинистым носом языков пламени, раскуривала трубку. Ее внучка, худышка, по имени Ика, сидела рядом, подтянув колени к подбородку. Из-за дождя посетителей было немного. Скинув влажные парки, девочки пробрались в дальний  угол.  Мим по обыкновению задала свой вопрос о том, будет ли неделя солнечной. Старуха устало прикрыла морщинистые веки, даже не взглянув на женщину. Ика, тем временем привязала к распухшей ноге шаманки, обутой в драные унты, бечевку из красной крапивы. Та начала усиленно бормотать, закатив  бесцветные глаза,  затем приподняла ногу с бечевкой и тут же ее опустила. Немного помолчав и пожевав губами, старуха изрекла, что нога ей показалась слишком тяжелой, и что хорошей погоды стоит ждать не раньше следующей недели.  Погрустневшая Мимсх отодвинулась в сторону, уступая место старшей дочери. Шаманка  глянула одним глазом на раскрасневшуюся от жары Савину и сказала ей, предупреждая ее более чем предсказуемый вопрос, что лучшего парня, чем Цанг ей ни в этой, ни в других деревнях не сыскать. Савина недовольно фыркнула, но мать дернула ее за рукав, призывая к порядку. Старуха же, уже позабыв о Мимсх и ее дочери, пристально разглядывала Дину. Выпустив несколько клубов пахучего дыма, от которого у девочек защипало в носу, она тихо проскрежетала:
 - Я буду говорить для тебя! - и ткнула кривым узловатым пальцем, указывая на Дину. Девочка сжалась в комок под цепким взглядом старухи, но когда та сомкнула свои сморщенные веки, Дина немного расслабилась, в глубине души надеясь, что старуха даст ей ответ на ее главный вопрос: возьмет ли ее дедушка Митга в путешествие по заветным местам, о которых он однажды обмолвился.
 Куханг  впала в транс, и из ее приоткрытого рта непрерывной цепочкой понеслись странные шуршащие звуки: «хуш, хуш, хыш, хыш».  Звуки сменились скрежетом и вздохами, как будто на старуху напала лихорадка, и тут же переросли в  дикий хохот с криками: «Хай, хай, хай!». Дину обхватила себя руками, сотрясаясь от бьющей ее дрожи. В ее присутствии шаманка впервые проделывала такие вещи, но Ика, знаками показала, что все в порядке,  оказалось, что так  шаманка общается с духами. Неожиданно старуха замерла, и, испустив истошный визг: «Иски!», откинулась на медвежью шкуру. Ика обтерла испарину с ее морщинистого лба и поставила рядом ковш с водой. Шумно выдохнув три раза, Кухагт открыла мутные глаза и тихо просипела:
- Духи говорили о тебе! Я видела бурю, которая тебя принесла. И видела много снега,  который тебя заберет. На твоем лице не было морщин,  и тело было  еще совсем юным, в тот день, когда тебя забрал Митг.  – Дина открыла было рот, чтобы уточнить, какой Митг: дедушка или кто другой. Но помощница старухи сделала страшные глаза, что означало, что говорить нельзя. А старуха все скрежетала:
- Вижу долгий путь, в места, где посвященным открывается сокровенное. Когда будешь там, передай от меня поклон Виллюкаю, и  поцелуй своему деду! – сказав это, старуха глухо захохотала, и тут же зашлась сильным грудным кашлем. Ика, ловко уложив Кухагт на шкуры, махнула рукой на дверь, что означало конец аудиенции. Мимсх поднялась с колен и, поторопив  девочек строгим взглядом, поспешила к выходу.

 За несколько месяцев прошедших после того памятного похода к шаманке  Дину словно подменили. Она стала, молчаливой и задумчивой, и теперь часто уходила гулять одна, избегая подруг. Она все думала о снеге, который, по словам шаманки, ее заберет. И теперь часто видела страшные сны, от которых просыпалась вся в поту. Но дедушки рядом не было, чтобы развеять ее страхи.
В годовщину смерти мужа Мимсх, Дина попросила рассказать ей, как это произошло. Мимсх в этот день была печальная и расслабленная, и, отложив немногочисленные дела, утирая редкие слезы, расшитым рукавом кухлянки, она сказала:
- Ты знаешь, мой муж был смелым и очень удачливым охотником, каких во всем нашем крае днем с огнем не сыскать. Каких только шкур он мне не приносил! У нас были самые красивые парки, и самые крепкие унты. Мужу моему даже огромного орку доводилось вылавливать из моря:   подошвы моих унт, до сих пор еще крепки  кожей этого чудища. Кстати сказать, с этого орка, все и началось.  После улова муж сильно возгордился своей удачей, даже не поблагодарил  морского духа за такую неслыханную щедрость! А Митг злопамятен, он ничего не прощает!
Когда пришла зима, муж мой вместе с отцом Цанга, поехали на нартах в дальние горы, охотиться на  козлов. Там-то и поджидал  его Митг: он напустил блох на пса Тиуля, и тот стал чесаться и трястись.  Земля под ногами охотников чуть-чуть содрогнулась, но и этого хватило, чтобы огромный снежный ком сорвался с утеса и  понесся вниз, сметая все на своем пути.  Собаки, учуяв опасность, рванули в сторону, мой муж не удержался на нартах, и повалился в снег. А отец Цанга понесся прочь, полагаясь на чутье несущих его собак, и даже не обернулся, чтобы не навлечь гнев Митга и на себя. 
 - А почему отец Цанга не пришел на помощь своему другу? – удивленно спросила Дина.
- Что ты, девочка! – Мимсх замахала руками, -   ни в коем случае нельзя отбирать жертву у Митга, иначе и отца Цанга постигла бы та же учесть. Попроси своего деда рассказать об этом, он лучше меня знает, что можно делать, а чего нельзя, когда прогневишь духов.  – Мим поднялась и направилась к  очагу, из чего Дина поняла, что разговор окончен.
Все чаще размышляя о своих снах, и предсказаниях Кухагт, девочка решила, во что бы то ни стало навестить деда. Такая возможность появилась через неделю: сильно заболела Асанг.  Дина вызвалась сходить за дедом.
До родной избушки, где она провела лучшие годы своей жизни, Дина добралась, когда солнце уже скрылось за мохнатой сопкой. Из трубы вился сизый дымок, и от того сердце забилось чаще.
За два года, которых они не виделись, дедушка сильно похудел и в его темных, как смоль волосах, появилось несколько серебряных нитей. Он крепко прижал девочку к себе своими сильными руками, и Дина, не сдержавшись, тихонько заплакала. От деда пахло травами и табаком. Девочка с наслаждением втянула носом родной запах, и на мгновение ей представилось, что она никогда и не покидала дедовской избушки. Как же хорошо было дома!
 Стемнело. Дина легла на свое обычное место, в углу, возле печки. Митга решил идти в деревню с первыми лучами солнца, подарив внучке еще несколько счастливых часов в стенах родного дома.  Девочка почти мгновенно уснула, но страшный сон со снежной лавиной вновь привиделся ей, и, не сдержав всхлипа, она распахнула глаза. Рядом сидел дед и всё приглаживал ее растрепанные темные волосы. В его глазах читалась тревога и  любовь. Положив голову ему на колено, Дина рассказала о лавине из сна, и о  предсказаниях Кухагт, с которых все началось. Дед внимательно выслушал внучку, и, успокоив Дину ласковыми словами, снова уложил спать. Остаток ночи Дине спала как убитая. 
- Дед, ну почему я должна возвращаться к Мим? – бурчала Дина, протирая кулаком слипшиеся ото сна глаза. -  Я уже всему научилась, и замуж не хочу! Можно я вернусь к тебе, и будем жить как раньше?!
 - Дина, Дина, - с нежностью прошептал Митга, целуя внучку в макушку,  -  давай так,   когда тебе исполниться шестнадцать, и если ты так и не надумаешь о замужестве, я приду за тобой, обещаю!
Девочка завизжала от радости, подпрыгивая и хлопая в ладоши:
- Так и будет дед, вот увидишь! – на одном дыхании выпалила она.
- И вот еще что, на-ка, держи, – и он вытащил из мешка небольшой деревянный обруч, украшенный перьями и цветными бусинами, обтянутый нитями, переплетенными между собой.
- Это ловец снов, – изрек Митга многозначительно. - Когда вернешься к Мимсх, повесь его над своей постелью, и ночные кошмары больше не доберутся до тебя! А старой карге Кухагт, я еще задам, - пробурчал он себе под нос, – будет детей пугать!

Последние два года в доме доброй Мим пролетели быстро. Летом Савина вышла замуж за красавца Цанга, и потому все весну они вместе с Мим, Асанг, и двумя новыми воспитанницами готовили приданное. Мим только успевала доставать из своих сундуков несметные богатства: меха и шкуры, выбеленные  ремни и диковинные яркие ленты, выменянные у торговцев, бисер и жемчуг, доставшиеся ей самой от матери. Вдоволь насмотревшись  на сестру, младшая Асанг, которой весной исполнилось пятнадцать, заявила, что и она собирается замуж следующим летом. Мимсх только всплеснула руками, сокрушаясь, как быстро растут дети,  и вскоре дала  свое согласие молодому охотнику Юкке, избраннику Асанг.
 Дина смотрела на подруг, за несколько лет проведенных у Мим, ставших ей почти что сестрами, и искренне недоумевала. Она не понимала, как можно променять далекий неизведанный мир, запечатленный в глазах ее деда, мир, хранящий столько тайн и удивительных открытий, на жизнь, в деревне, с ежедневными, такими однообразными заботами о доме и семье. Семья? Ее семьей был Митга, а их домом - бескрайние просторы Камчатки. Конечно, иногда Дина украдкой разглядывала  женихов сестер, признавая, силу и мужественность Юкки, и красоту и мягкость Цанга. Что-то было в них особенное, во всех мужчинах, странное что-то и в то же время притягательное. И может быть и она, Дина, вышла бы замуж, если бы не…Мужчины пропадали по нескольку месяцев на охоте, уходили  ставить ловушки на рыб, уплывали по рекам, но  никогда не брали с собой жен. А ведь это не справедливо! Дине так хотелось увидеть мир, тот мир, о котором рассказывал дедушка Митга, так стоило ли менять неясное влечение плоти на мир открытый ей, если она останется с дедом?
Когда Савина родила малыша, крохотного, теплого и такого беззащитного,  в сердце Дины что-то дрогнуло.
- А если Кухагт ошиблась, и со мной ничего не произойдет? – Закусив в раздумье нижнюю губу, размышляла Дина, лежа на шкуре, при этом разглядывая большую мерцающую бусину на дедовом подарке.  – Тогда бы я родила себе маленького розового ребеночка, и качала бы его в колыбели, а он бы улыбался во сне, – и она мечтательно закатила глаза, представляя, как должно быть это приятно, иметь своего собственного малыша. Но вспомнив о дедушке Митге, аромат трав в его избушке, поросшие мхом тропы, по которым они еще не прошли,  бескрайнее звездное небо над головой, она  решила, что все равно уйдет к нему, как только  сойдет снег, а вернуться в деревню никогда не поздно.
Митга пришел за внучкой, как и обещал.  В тот день солнце светило по-особенному, щедро разбрасывая радужные блики.  Воздух не успевший прогреться, приятно холодил Динины щеки, раскрасневшиеся от прощания с Мимсх и девочками. Закинув на плечи  мешок со скудными пожитками внучки, Митга встал на лыжню. Дина, ловко переставляя ноги в новых, подаренных дедом лыжах, последовала за ним. Снег, покрытый тонкой корочкой льда, аппетитно хрустел под ногами,  оседая под весом возвращающихся домой путников.  Вглядываясь в сгорбленную спину любимого деда, Дина ощущала странную напряженность и сосредоточенность в каждом  его движении.  На пути к дому он не проронил ни слова, точно был не рад увидеть любимую внучку вновь. Когда они, наконец, добрались  до дома, и Дина на правах хозяйки развела в доме огонь, не в силах больше выносить гнетущего молчания, она спросила:
- Дедушка, что-то случилось? Я чем-то расстроила тебя? Почему ты молчишь?  – в ее глазах стояли слезы, и дед тяжело опустившись на широкую лавку возле окна,  громко вздохнул.
- Ты слишком торопишься все узнать, девочка моя, а всему, как известно, свой черед! – грустно проговорил Митга. - Давай, передохнем с дороги, и я обо всем расскажу тебе.
Привычным движение руки он достал из-за пазухи свою старую костяную трубку, насыпал горсть толченых листьев, и, выхватив из очага маленький уголек, неторопливо  закурил, скинув с плеч теплую парку.
- Несколько недель назад я ходил в соседнюю деревню, – начал свое повествование Митга. -  Там умирала одна почтенная шаманка, моя давняя знакомая. Перед смертью, она попросила меня отнести ее обрядовый нож в горы, и закопать в тайном месте. Так я и поступил. Когда я добрался до места, солнце, ярко светившее прежде, внезапно скрылось, подул сильный ветер и повалил снег. Я сразу понял, что это неспроста, и, скрывшись от порывов ветра под своей кухлянкой, раскурил трубку с всевидящей смесью.  Как я и догадывался, сопроводить меня и указать место, где закопать нож, ко мне явилась душа умершей шаманки. В благодарность за выполненное поручение она открыла мне грядущее.  И вот что она поведала мне: как только земля просохнет от снега, я должен отвести тебя в священную землю предков. Путь туда неблизкий и непростой. – Митга многозначительно замолчал, давая внучке время осознать услышанное.
Девочка сидела неподвижно, боясь шелохнуться, но сердце ее так и рвалось из груди, навстречу ликующей душе. 
-Все же Кухагт была права! – проносилось в голове взбудораженной Дины,- я пойду туда, мы пойдем туда вместе!
- Как я уже сказал,- продолжил Митга, - дорога будет долгой и непростой! Надо запастись юколой, подобрать теплые вещи, чем мы и займемся в ближайшие дни, а сейчас пора спать! – строго сказал он, и отложил в сторону трубку. Дина соскочила с места, крепко обхватив деда за шею, устремляя на него светящиеся от счастья глаза. Печаль тенью залегшая под глазами Митги, сейчас показалась ей всего лишь усталостью, и, не придавая особого значения  этому странному выражению, с недавних пор поселившемуся на его лице, она поцеловала деда в колючую щеку, легла и накрылась одеялом.
Митге же не спалось, предсказание старухи Кухагт, и духа умершей шаманки все не шло у него из головы. В горах дух сообщил ему, что уже на исходе  года ненасытный  Митг придет за его Диной. Надо было торопиться, чтобы успеть к местам силы, посетить которые, Дине предрекла еще та далекая буря, под завывания которой, она появилась на свет. Выйдя на крыльцо, он обратил свой взор к прекрасной Хане, ярко сиявшей в смолистом небе, и ее холодные лучи, немного успокоили его, тихо шепнув ему, что все  в этом мире уже давно предопределено. Усмирив свое сердце, и успокоив разум, Митга вернулся в дом.
***
- Дина, я жду тебя на тропе, – раздался голос снаружи.
- Иду дедушка, уже бегу! – пропела девушка, радостно улыбаясь.
Приготовления были окончены. Закрепив петли дорожного мешка на изогнутой деревянной палке, Митга ловко водрузил нехитрую конструкцию на голову, и они зашагали в сторону леса.
Идти по еще пока знакомой тропе было приятно и легко, и каждый раз переставляя ноги, Дина ощущала, как пружинят ее сапоги, оставляя легкий след на сырой траве. Дед так  толком и не рассказал ей, где находится то место, куда  они направляются, но  пообещал, что раскроет все тайны, на границе священных земель, и поведает ей все, что только сможет уместиться в ее хорошенькой головке. А пока он молчал, бесшумно шагая вперед.
- Интересно, а как я узнаю, что мы дошли до священных земель? И почему они священные? А может там древнее захоронение? Или  там кругом лежат кости орков, и над ними кружат голодные духи, и только и ждут, когда мы придет? – Целый рой всевозможных мыслей кружил в голове Дины. Но хорошо осознавая, что до ответов еще далеко, она глубоко вздохнула и тихонько запела одну из любимых песен Мимсх, про бедного рыбака и могущественного орка.
Когда лес закончился, тропинка, едва заметная среди зарослей высокой травы, пошла в гору, и путники сосредоточили свое внимание на дыхании, чтобы не терять силы. Девочка следовала за дедом, как вдруг врезалась в его спину. Митга стоял, не двигаясь, внимательно присматриваясь к чему-то. Его рука мгновенно выхватила нож из-за пояса и зависла в воздухе, приготовившись к удару. Дина, желая рассмотреть, какой зверь так раздосадовал ее миролюбивого деда, чуть наклонилась вперед, и  бусины, в ее волосах ударяясь друг о друга, тихо зазвенели. Животное, затаившееся на тропе,  почуяв опасность, тут же скрылось в густой траве. Девочка  успела разглядеть только лишь серо-зеленый хвостик. Сверкающий нож, со свистом разрезая воздух, полетел в высокие заросли, но жертва ускользнула. Это маленькое происшествие, почему то сильно раздосадовало Митгу. Дина, удивленная произошедшим, тихо выдохнула:
 -  Это же всего лишь  ящерица!
- Всего лишь! Дина, Дина! – сокрушенно выдохнул  дед, – завяжи-ка лучше свои косы, чтобы они не звенели так громко! Мы  ведь не в деревне! Тут и медведи бродят и волки, а ты говоришь – всего лишь ящерица! – и он, махнув рукой, пошел вперед, подобрав с земли свой нож. А про себя подумал:
- Она еще ребенок, ничего толком не понимает! Так нет же, духи твердят – отведи ее в священную землю! И ящерица, будь она не ладна, эта подлая служка подземного бога, теперь же ведь обязательно расскажет Хаэчу, что Дине суждено умереть в этом году, а так бы может быть… Эх! - он шумно выдохнул, и, сгорбившись от тягостных мыслей, зашагал дальше.
Дина же, глотая горячие слезы, все пыталась понять, чем могли деду помешать несчастная ящерица и ее красивые косы. Она даже хотела  обидеться, но закрутив волосы в клубок и перевязав их широкой кожаной лентой, решила, что делать этого не стоит, все-таки она взрослая, и должна все понимать, хотя бы и ничего не было понятно.
В полном молчании они шли до самого вечера. Сначала это тяготило девочку, но потом, увлекшись, созерцание красот, открывающихся с возвышенности, по которой пролегал их путь, состояние радости, вернулось к ней, хотя ноги, отвыкшие от  долгих переходов, уже налились приятной тяжестью. Лишь только, когда круглая Хана выкатилась на темнеющее небо, утомленные долгим переходом путники остановились на привал. Огонь разжигать не стали. Перекусив вяленой рыбой, начали готовиться ко сну. Дождя не ждали, поэтому, как часто это бывало в детстве, ночлег устроили прямо под открытым небом.  По лицу деда, Дина поняла, что напрашиваться на разговор не стоит, и потому расстелив шкуру, и удобно пристроив голову на кожаную торбу, она попробовала заснуть.
С рассветом дед и внучка вновь собрались в путь. Чем дальше они уходили от знакомых мест, тем живописнее становилось вокруг. Отмахиваясь от комаров и мошкары, обходили они топкие болта, скрытые под зеленью ряски, преодолевали крутые подъемы, взбираться на которые приходилось ползком. Приноровившись к темпу ходьбы деда, Дина ощутила  завораживающую монотонность. Теперь она не чувствовала ни усталости, ни тяжести торбы за спиной. Сознание, точно убаюканное, целиком растворялась в созерцании нового мира, пульсирующего  жизнью. На пятый день пути, вулканы, издали  казавшиеся невзрачными сопками, значительно увеличились в размерах, постепенно приобретая суровый вид. В тот момент, когда Дина заворожено разглядывала выдающийся над остальными внушительный снежный пик, Митга выдохнув: «О горе!» приклонился к земле, и потянул внучку  за рукав. Повернув голову в ту сторону, куда напряженно смотрел дед, девочка увидела огромного бурого медведя. Он стоял на тропе всего в нескольких метрах от них, и  двигал из стороны в сторону своим большим черным носом, принюхиваясь к воздуху. Сердце Дины учащенно забилось, руки похолодели, и тихо пролепетав: «О горе!» она медленно опустилась на колени рядом с дедом. Медведь стоял, ворочая квадратной головой, изучая внимательными маленькими глазками двух странных людей, от которых так пахло рыбой. Им повезло, медведь оказался сытым. Постояв еще с минуту, животное, переставляя тяжелые лапы, направилось к реке, оставив после себя зловонную кучу, как напоминание о том, кто в этом лесу хозяин. 
Когда зверь скрылся из виду, Митга показал жестом, что можно вставать, и, бесшумно ступая, они пошли дальше. Вечером, путники остановились у подножия сопки, где скальные выступы образовали своеобразный навес. Митга, видно, все же соскучившийся по разговорам, развел костер, и, раскурив трубку, приготовился отвечать на вопросы, так и брызжущие из глаз нетерпеливой внучки.
- Дедушка, а почему медведь нас не тронул? – выпалила Дина, отхлебнув воды из берестяной бутыли.
 - Видишь ли, внучка, когда мы вернемся, я, пожалуй, начну тебя учить полезным заклинаниям, без которых никак не обойтись в лесу!
Выпустив изо рта тонкую струйку, Митга продолжил:
– Волки, и медведи, довольно часто встречаются в наших краях, думаю, это для тебя не новость, особенно много их бывает, когда рыба идет на нерест, и тогда вся лесная братия собирается на берегах рек. И потому, охотники, травники, шаманы -  все до одного знают главное правило: ни в коем случае нельзя называть зверей их настоящими именами! А если случиться увидеть опасного зверя вблизи: надо прошептать «Сипанг – о горе!» ну а дальше, помогут только заклинания. Меня они не раз  спасали от верной гибели. А если тебе случится убить какого-то зверя, не забудь обязательно извиниться перед ним и попросить не обижаться на тебя. Затем необходимо его угостить кедровыми орехами, которые всегда должны быть с собой, на всякий случай, или другими вещами в оплату за его мясо и шкуру, чтобы  животное подумало, что оно побывало у тебя в гостях, и не отпугнуло бы тем самым своих сородичей.
Дина внимательно слушала и запоминала наставления деда, решив выучить все заклинания, и стать достойной ученицей своего мудрого наставника. А потом, когда огонек в трубке Митги погас, и стало темно, она мгновенно провалилась в сон.
Следующие несколько дней, прошли без приключений, путники двигались теперь вдоль берега океана, прислушиваясь к его шумному дыханию. Оказалось, делали они это неспроста, хотя ничего не предвещало непогоды, и солнце тихо роняло золотистые лучи на плечи путешественников, приятно лаская их лица.
 Когда водная гладь, лишившись покоя, покрылась белыми барашками пены, вскипающих то тут, то там на гребнях резвых волн, Митга принял решение уйти вглубь бухты. Там,  на опушке небольшой рощицы, он нарубил сухих веток и соорудил шалаш, накрыв сооружение  плотной шкурой. Закончив труды, Митга сообщил Дине, что здесь они задержаться на два или три дня, пока не иссякнут небесные воды.  Девочка в очередной раз удивилась, словам деда: какой может быть дождь, когда так ярко светит солнце! Но не прошло и часа, как небо затянуло, неведомо откуда набежавшими тучами и хлынул ливень. А в их шалаше было тепло и сухо. Митга лег на примятую траву, Дина опустилась рядом. Брови деда, сошлись к переносице, и, глядя куда-то вдаль, сквозь стену дождя он тихо сказал:
- Пожалуй, пришло время поведать тебе о священной земле предков, внучка. Нам осталось еще примерно два дневных перехода, и мы доберемся до их границы. Там нам нельзя будет произнести и звука, пока мы не покинем их священные пределы. В этих землях кругом снуют духи, невидимые человеческому глазу, но ты  почувствуешь их присутствие. Стоит тебе открыть рот, как они тут же заберутся  внутрь и в худшем случае заберут твою душу, а в лучшем - сведут с ума!  – По суровому выражению лица деда, Дина поняла, что посещение земли предков дело нешуточное, и широко раскрыв  глаза, она с удвоенным вниманием приготовилась слушать дальше.
- Мы начнем наш путь с чаши рождения, еще ее называют Узон. Там ты увидишь, как зарождается жизнь, как растут вулканы, как пульсирует и наполняется силой земля. – Потеребив ус, в задумчивости, Митга умолк, перебирая свои воспоминания, он размышлял, чтобы еще добавить к описанию этого удивительного места. 
- Вот что, девочка, – изрек он многозначительно, - что тебя ждет в чаше, словами не передать,  ты все увидишь сама! Важно осознать то, что путь, по которому мы идем, это путь великого знания,  доступный лишь людям с открытым сердцем и  светлым разумом! Тропа эта проложена много сотен лет тому назад, ногами великих шаманов. Они приходили в священную землю, где духи говорят с людьми, чтобы получить сокровенные знания, для того, чтобы использовать их на благо своего народа.  – Сделав короткую паузу, и нашарив за пазухой трубку, Митга продолжил:
- Мой дед, когда я был чуть помладше тебя, сказывал мне, что раньше, когда мы - люди Камчатки, жили дружно, каждый год, в девятый месяц, девять сильнейших шаманов из разных племен полуострова, собирались на этом холме и совершали совместное путешествие в земли предков. Там они, в назначенном месте, становились в круг и возносили благодарности духам,  читали молитвы и  заклинания, пели священные призывные песни.   На их зов с неба  спускалось облако и, окутав шаманов плотной пеленой, уносило их ввысь. В облачном мире шаманы вели беседы с духами,  получая ответы на все свои вопросы. Так они проводили ночь, а на утро спускались вниз, по  серебристым нитям дождя, и еще раз поблагодарив всесильных духов, возвращались домой,  чтобы делиться  полученными знаниями с  людьми. – Вытащив изо рта погасшую трубку, и завернув ее в кожаную тряпицу, Митга пожевал губами, и, испустив печальный вздох, как будто сожалея о тех временах, когда свершались  великие сходки девяти старейшин, сказал:
- С годами, с приходом чужестранцев на Камчатку, люди, стали меньше доверять шаманам, стали забывать традиции,  часто ссориться между собой. И потому, вот уже несколько десятков лет, священный круг пустует. Лишь одиночки, продолжающие сохранять с каждым годом увядающие ритуалы, совершают этот духовный путь, и черпают те крупицы знания, которые способны унести по одному. – Митга вздохнул еще  печальнее и замолчал.
Дина, все еще представляя, как с неба на землю опускается огромное белое облако, и мягкими большими руками возносит ее наверх, молчала. И растворяясь в звуках летнего ливня, тихо улыбалась, предвкушая встречу со священной землей, хранящей столько тайн и открытий.
Митга тем временем, отогнав горестные мысли, вспомнил, что давно прошло время  обеда, и, достав из сумки вяленую рыбу, протянул ее внучке, пребывающей под впечатлением от рассказа.  Они разделили скромную трапезу в полном молчании, а  потом Дина, все еще жуя, промычала:
- А дальше то что, дедушка? После чаши рождения, куда мы пойдем?
 Митга, уже приготовившийся вздремнуть нехотя ответил:
- В долину смерти, а после - в долину духов, именно там  находится  священный круг, о котором я рассказывал. Ты скоро все сама увидишь, внучка. Давай спать.  – И он, закрыв глаза, повернулся на бок.
- Долина смерти! – восхищенно прошептала Дина, – здорово!– она бы захлопала в ладоши, но дед уже спал, и чтобы не будить его, она только сильно сжала пальцы на руках, от переполняющей ее радости.
 На третий день, как и предрекал Митга, дождь стих. Солнце тусклое, точно еще не успевшее просохнуть от напитавшей его влаги, вяло светило, с трудом прорываясь сквозь грузные тучи. Полдня путешественники потратили  на просушку вещей, затем набрали воды в ручье, и только после полудня тронулись в путь, осторожно переставляя ноги, разъезжающиеся на скользкой траве, все больше забирая в сторону гор. 
Не смотря на то, что воздух дышал прохладой, на лбу девочки выступила испарина: шагать в гору,  то и дела цепляясь за выступы, чтобы не сорваться вниз, было сложно, еще сложнее было сконцентрироваться на узкой тропе, от того что из головы все не шла таинственная долина смерти.  Через несколько часов подъем сменился спуском, облака, нависавшие над землей, унесло налетевшим из-за гор ветром. Туман понемногу рассеялся, и девочка увидела вдали бескрайнее синее озеро, шелковым полотном расстилавшееся у подножия величественного вулкана. Когда стемнело, путники разбили шалаш на берегу. Получив разрешение  деда, Дина поспешила к воде.  Скинув комбинезон и куртку, она, набрав полную грудь пьянящего воздуха,  нырнула с головой в прозрачную синеву. Вода была ледяной, но Дина не спешила  вылезать: после дороги так приятно было ощутить на себе ее очищающее прикосновение.  Вода холодила плечи и грудь, разглаживала волосы, ее прикосновения напоминали ласку, и Дине вдруг отчетливо захотелось, чтобы на берегу, откуда ни возьмись, появился Юкка, и, обвернув ее в мягкую шкуру,  нежно прижал к себе.   Из-за сизого облака на мгновение  показался  молодой месяц, он нескромно разглядывал нагое тело юной  девушки, и словно тихо нашептывал ей: -  Дина, ты прекрасна! Зачем тебе эти странствия?  Вернись в деревню, найди мужа, ведь именно  этого  ты хочешь! Бросив эти слова в самое сердце одинокой купальщицы, месяц скрылся из виду, заронив в душу девушки семя сомнения. Осторожно ступая по влажной траве,  Дина покинула воды озера, ощущая в животе приятное  томление, ранее ей незнакомое. Поежившись от холода, она  быстро оделась,  и в задумчивости, то и дело, поднимая глаза к небу, в поисках озорного месяца, так взволновавшего ее, побрела к шалашу.
К вечеру следующего дня путники остановились на привал неподалеку от поражающей своими размерами гигантской котловины. Митга, пребывавший в задумчивости все последние дни, стал еще более сосредоточенным. После ужина, он известил Дину о том, что как только они пересекут край котловины, начнутся священные земли.
-  Идти по этой земле, - нахмурившись, предупредил он,  - нужно очень осторожно. Следующие три дня мы  проведем в полном молчании. Знаками я буду указывать места остановок и ночлегов. Если вдруг на пути нам встретятся люди, или произойдет что-то непредвиденное - рта ни раскрывать! А еще  внимательно следи за моими действиями, и повторяй, если потребуется.
- И еще, - добавил он, устремив на Дину  проницательный взгляд, - перед сном, поговори со своим сердцем. Спроси у него, хочет ли оно знать сокровенное, то, что открывается лишь избранным и делает их навсегда иными.  Послушай внимательно, что скажет твое сердце, внучка! Сейчас еще не поздно повернуть назад! – окончив говорить, он лег на шкуру и закрыл глаза.
Дине не спалось. Ворочаясь с боку на бок, она все рисовала в своем воображении картины  семейной жизни, тепло очага, нежный объятия и поцелуи, которые хотелось почувствовать хотя бы раз, розовые щечки и смех младенца. Потом она снова возвращалась к мыслям о предстоящем пути, великом знании, которое вот уже завтра, ей, возможно, откроется. Вконец истерзав себя сомнениями, девушка вышла из шалаша, и,  улегшись на влажную траву, обратилась к всевидящей Хане. Дед говорил, что в трудную минуту мудрая звезда ему всегда подсказывает решение, может быть и ей она поможет?! Холодный свет безмятежно лился с небес, все вокруг дышало покоем, и, впав в состояния глубокой отрешенности, душа Дины успокоилась. Тело и сознание объяла всепоглощающая тишина, и в ней она, неожиданно для себя, услышала голос своего сердца. « Иди вперед и ни о чем не жалей!» - таковы были его слова.
Утро случилось внезапно, оглушая криками птиц, с рассветом слетавшихся на озеро.  Дина протерла глаза, оделась и вышла из шалаша. Митга ждал ее на улице, наблюдая, как из-за гор выкатывается алое солнце.  Ему хватило одного взгляда на внучку, чтобы понять, какое решение она приняла. Он протянул к Дине руки, и они обнялись, вместе наблюдая рождение нового дня.
 - Это хороший знак, внучка! – целуя девочку в макушку, улыбнулся Митга. - Солнце будет сопровождать нас все дни  на земле предков, и это значит, что ты не ошиблась в выборе пути. – И пригладив выбившуюся из ее косы прядь волос, он тихо произнес:
- В путь, Дина, в путь!
Три дня они провели в молчании. Дина вся обратилась в зрение и слух,  упиваясь красотой жизни в бурлящей чаше рождения, пребывая в подавленном состоянии после долины смерти. Но вот, наконец, впереди послышался гул, нарастающий с  приближением. Обогнув покрытый пучками редкой травы невысокий холм, Дина разинула рот от удивления и восторга: перед ними во всей красе, предстала долина духов, окутанная клубами радужных паров. В лучах яркого солнца, прорывающихся сквозь белую завесу, вместе с мощными фонтанами воды, шумно вырывающимися  из-под земли, рождались миллионы сияющих брызг. Сам воздух тут блистал, насыщенный водяным туманом, а чуть поодаль, точно сказочные мосты, перекинувшись через реку, висели, переливаясь и мерцая,  три фантастических радуги. Дина, очарованная  красотой долины, стояла у подножия холма, не в силах оторвать глаз от волшебной радуги.
Солнце, скрывшееся за облаком, позволило путникам отвлечься от созерцания красот, и, перебравшись по скользким камням, на противоположный берег, они направились на поиски священного круга. Несколько минут взбирались они по крутому склону, дальше подъем стал пологим,  идти стало легче.  К счастью, подъем оказался недолгим, и вскоре путники очутились на небольшой утоптанной площадке,  с которой вся долина  просматривалась как на ладони. Ничего особенного в этом месте не было, за исключением открывающегося вида, и нескольких небольших валунов лежащих на некотором отдалении друг от друга. Митга опустился на один из камней, удобно  скрестив ноги, и закрыл глаза. Дина, не раздумывая, последовала  примеру деда, но прислонившись к ближайшему к ней камню, отскочила как ошпаренная. Странное дело, камень оказался горячим.  Дина решила обойти все камни, осторожно дотрагиваясь до них кончиками пальцев. Всего валунов было девять.  Обойдя поляну несколько раз,  Дина, наконец, выбрала приглянувшийся ей камень. Он был гладкий и теплый. Сидеть на нем оказалось просто замечательно, так будто вместо камня она расположилась на мягкой шкуре возле гаснущего очага. Расслабившись, Дина прикрыла глаза. Она ощутила блаженное покачивание, и невесомую легкость во всем теле. Гул горной реки, шум и плеск фонтанирующей воды, шорох травы -   звуки, затоплявшие сознание до краев, вдруг разом стихли, и во внезапно образовавшейся тишине,  девушка услышала голоса.    Голоса что-то тихо и быстро шептали, постепенно становясь громче и в то же время, замедляясь, так что Дина начала различать отдельные фразы. Они шептали о бесконечной  красоте мира, о бренности плоти и вечности души, о том, что смерть – это всего лишь дверь, ведущая в новую жизнь, о том, что начала и конца не существует.
Внезапно, с громким рокотом в небо вознесся гигантский столп воды, заглушая голоса. Тяжелые капли, разлетаясь в разные стороны, упали в священный круг, орошая лица зачарованных путников. Дина  распахнула  глаза.
***
Диана распахнула глаза. Громкий звук хлопнувшей двери вырвал ее из цепких объятий сна. Таксист, кряхтя, уселся за руль и повернулся к пассажирке:
- Проснулись?! В такую погодку отлично спится!- хмыкнул он, улыбаясь. - Грейдеры пришли!- сообщил он с довольным видом. - Еще минут пятнадцать и поедем. К вечеру точно будем на месте!
- Отлично! – вяло улыбнулась Диана, и, зевнув, закрыла глаза, намереваясь поспать  еще немного.
Машина, тихо урча, ожидала своей очереди в растянувшейся колонне. А за окном по-прежнему  кружила вьюга, застилая дорогу снежной пеленой. Диана ерзала на сиденье, но никак не могла отключить мозг, в голову лезли чудные предположения на тему сна, вот уже, наверное, в двадцатый раз снившегося ей. Как будто она что-то должна была понять, что-то очень важное, вот только что?! Кто бы знал! Эта девочка, и ее дед, кто они? Ну допустим Камчатка и лавина, вполне объяснимо, но вся эта история, такая яркая, такая реальная! И его лицо,  лицо старика казалось Диане смутно знакомым. Неужели тогда в лесу это был он?!  Нет, такого не может быть!
Диана откинула голову на подголовник и крепко зажмурила глаза. Она вновь оказалась на Камчатке, но только  не в сновидении, ее память  рисовала картины из детства. Диана родилась на Камчатке, и прожила там почти четырнадцать лет, до тех пор, пока ее родители не развелись. Она все еще отчетливо помнила шум океана, крики чаек, запах жимолости и грибов. Ах, сколько там было грибов! А еще она помнила снег, тонны искрящегося снега, величественные вулканы, и большие серые корабли. Как хорошо было там, как свободно! Диана усмехнулась, не размыкая глаз, не желая терять картинку. Собственно говоря, это ее свобода, и привела ее на ту сопку, где на нее сошла лавина. Сколько ей тогда было? Кажется около девяти, не больше. Да, точно. Ей было девять. Каким-то чудом ей удалось не задохнуться и  выбраться из-под снежного завала. Оглядываясь назад, она понимала, что ее спасение можно было назвать не иначе как чудо. Чудо, что лыжи не подвели, что она нашла избушку в лесу, когда началась метель, что появился лесник, который помог ей найти путь домой. Но был ли лесник, вот в чем вопрос?!
Ее не было больше трех дней, но никто не заметил ее отсутствия: отец с дружками в пьяном угаре, мать в больнице. И тогда Диана даже порадовалось этому,  ведь если бы мать узнала о случившемся, то они с отцом развелись бы гораздо раньше, и, конечно же, уехали на материк, что собственно говоря, и произошло несколькими годами позже. Как бы там ни было, Диана любила отца, и Камчатку тоже любила, но что поделать.
Девушка печально вздохнула, и в задумчивости провела пальцем по запотевшему стеклу. Палец сам собой начертил круг,  Диана резко отдернула руку  и тут же запустила ее в  сумку.
- Слава богу, все на месте, - прошептала она, бережно пробежавшись кончиками пальцев по небольшому обручу из лозы. Его ей подарил  тот самый старик, что нашел ее в лесу после схода лавины,  по крайней мере, так ей хотелось думать. Она закрыла глаза и вновь представила его доброе морщинистое  лицо,   кустистые брови, длинные седые волосы, сгорбленные плечи, шершавые ладони.  Только отец говорил, что никакого лесника на самом деле не было, что все это она выдумала, и порой, ей начинало казаться, что так оно и было. Только вот непонятно откуда у нее тогда появился ловец снов – хрупкий обруч из лозы, который она бережно хранила столько лет. Она всегда брала с собой эту диковинную штуковину,  когда ей случалось ночевать вне дома - с ней было спокойнее.
- Все будет хорошо,  – подумала Диана, и, откинув голову на подголовник, вновь предалась воспоминаниям.
И вот она снова стоит на лыжне, ведущей в поселок. Перед глазами - улыбающееся лицо на удивление трезвого отца, он крепко обнимает ее, и колет щеку усами. А вот и дядя Валера, друг отца, стоит на пороге, нависая над ними, и вещает своим громогласным голосом:
- Ну, ты даешь, подруга!  Искали ведь тебя, но куда там - все замело, напрочь! Такая метель! По радио штормовое объявили - из дома не выйти! А ты вон - жива, здорова! Молодца, кнопка! Ладно, езжайте домой, счастливо!
Дальше была долгая дорога домой. Отец был ласков и немногословен, что часто с ним бывало после грандиозной попойки. На остановке он купил Диане сахарного петуха на палочке, и всю дорогу просидел с ней на заднем сиденье такси, поглаживая ее по голове.  В Очередной раз, пощупав плетеный обруч под пальто, девочка спросила:
- Пап, а как ты догадался послать за мной лесника? – отец непонимающе дернул плечами.
- Какого лесника, дочь?  Сроду не слышал ни про каких лесников в этих местах. Кому они там нужны, сама подумай? – Диана попробовала возразить, но отец, уложив ее голову к себе на колени, тихо сказал:
- Ты поспи лучше, родная. И знаешь что, давай не будем расстраивать маму, твоим, так сказать… - он замялся, подбирая подходящее слово, и в итоге добавил, -   твоим приключением! Слава богу, ты нашлась, жива, здорова!
- Я ничего ей не скажу, – тихо пробубнила Диана, уж чего-чего,  а страшнее маминых истерик не существовало  ничего на свете.
 По приезду домой, ловца снов  пришлось спрятать. И снова жизнь  пошла своим обычным чередом.
 Через несколько лет родители развелись. К  этому прискорбному для Дианы событию, добавился еще и переезд. В тот день, когда они с матерью садились в самолет, она осознала предельно ясно  – ее детство, предательски бросая ее, остается тут, забирая с собой, пускай и пьющего, но все же любимого отца, и не менее любимую Камчатку.
Она помнила, как уткнувшись лбом в иллюминатор, глотала горючие слезы, бесшумно всхлипывая, чтобы не потревожить сидящую рядом и без того до предела  раздраженную мать. Как искала взглядом отца, так и не пришедшего проститься, и все не верила, что это происходит с ней наяву. Не верила, что больше не будет океана, чаек, сопок в тумане, одиноких прогулок по черному песку, кораблей и соленого ветра.
И вот уже прошло четырнадцать  лет. Жизнь расставила все по своим местам, так как оно и должно было быть. Диана повзрослела, стала самостоятельной, все поняла и приняла, но только в сновидениях она по-прежнему возвращалась на  Камчатку. Сделать это было совсем не сложно, стоило только повесить в изголовье кровати изрядно потрепанного ловца снов.  И снова она блуждала по окутанным дымкой болотам, взбиралась на крутые сопки, и подолгу сидела на берегу, глядя на океан.
Однажды, во сне, Диана забрела в удивительную долину бьющих из-под земли фонтанов. Проснувшись, она вспомнила, как отец рассказывал ей о долине гейзеров, в которой он побывал когда-то. Возможно, это была именно эта долина? Заинтересовавшись этим вопросом, Диана пошла в библиотеку. В одной из книг о Камчатке, она нашла фотографии гейзеров, точь-в-точь как в ее сне. «Долина Гейзеров»,-  гласила подпись к фотографии, - «одно из крупнейших скоплений гейзеров в мире. Находится на территории Кроноцкого государственного природного биосферного заповедника».
- Но как я могла увидеть все это, если я никогда не бывала в этой Долине? Если только… - Диана осеклась, боясь произнести свою догадку вслух. – Если только возможно путешествовать во снах, -  закончила она про себя, чувствуя как от этой мысли холодеют руки и учащенно бьется сердце. В тот день, когда Диана дала своей догадке право на существование, она еще долго не могла прийти в себя, судорожно перебирая в голове открывающиеся перед ней возможности, боясь поверить в реальность происходящего.
В то странное время реального сновидения и невзрачной яви  Диане казалось, что она может сойти с ума, ей совершенно не с кем было поговорить о своих путешествиях, и не у кого было спросить, возможно ли такое, или это только бред ее воспаленного воображения?!
Но жизнь, как это обычно бывает, вновь сделала крутой поворот. В один прекрасный день, мир снов потускнел, уступая место заискрившейся реальности  - Диана влюбилась.
- Любовь… - мечтательно вздохнула Диана, - как бы я хотела снова влюбиться, – задумчиво улыбаясь, она открыла глаза. Автомобиль, замедлив ход, свернул во двор и остановился:
- Ну, все, девушка, приехали! – устало сообщил водитель.
Поблагодарив таксиста, Диана вылезла из машины, и, увязая по колено в снегу, побрела к нужному подъезду. Виновница этой затяжной поездки маячила в окне второго этажа, и, улыбаясь, грозила пальцем запаздывающей коллеге.
В квартире играла музыка, из кухни доносились женские голоса. Перебивая друг друга, девицы, пребывающие в отлично расположении духа, обсуждали завтрашний девичник. Ни с кем из присутствующих за исключением невесты, Диана знакома не была. Поздоровавшись, она, ссылаясь на утомительную дорогу, попросила разрешения не принимать участия в обсуждении предстоящих мероприятий. Незнакомый город, чужие люди, одним словом - визит вежливости, не более того.
Разлепив веки к полудню, Диана выползла на кухню, в надежде на чашечку кофе. Она проспала почти двенадцать часов как убитая, что с ней случалось редко, и, кажется, ничего не потеряла.  Девицы в количестве четырех штук, включая невесту, судя по лицам,  поднялись всего лишь несколькими минутами ранее. Зевая и протирая заспанные глаза, они раскладывали перед собой содержимое своих пухлых косметичек, пили кофе, и без устали щебетали. Через час все были готовы, но девушки продолжали сидеть на кухне, как пояснили Диане,  в ожидании нужного звонка. Наконец, телефон Кати, лучшей  подруги невесты, оглушительно зазвонил. Подмигнув невесте, и ласково промурлыкав в трубку - Да, папуль, - девица понеслась в ванную: разговор предстоял серьезный.  Придвинувшись к Ирине, Диана  спросила:
- Можно узнать,  что вы задумали?
На лице невесты появилась хитрая улыбка:
- Еще немного терпения, Диан,  сейчас Катька вернется с переговоров, и все проясниться! - Диана кивнула, в общем-то, ей было все равно. Подойдя к окну, она принялась разглядывать заснеженные шапки деревьев, томясь от скуки.
 Переговоры  затягивались, девицы нервно ерзали на скрипучих табуретках. Но вот дверь распахнулась,  и из ванной, победно воздев руки над головой, вышла довольная Катька.
- Ну, что я вам, говорила?! Все пучком! – сообщила она, ухмыляясь, и тут же  все девицы радостно завизжали. Диана, оторвалась от окна и окликнула невесту:
- Ирина, так в чем сыр-бор?
- О!!! – восторженно протянула невеста, - у меня будет самый крутой девичник за всю историю Каинска! Верно, я говорю, девчонки?!
Ее подруги как по команде закивали головами.
- Пусть мой женишок по клубам куролесит,- хихикнула Ирка, - может, найдет пару девиц на вечер, но там, куда поедем мы, мужиков будет в сотни раз больше! – И, сделав страшное лицо, возбужденная невеста, не замечая скепсиса на лице Дианы, выпалила: - мы поедем в ТЮРЬМУ!
- Куда мы поедем?!- не поняла Диана.
-  Катюхин отец - начальник тюрьмы, - хихикнула Ирка, - я ж говорю, у меня будет  незабываемый девичник!
- Эта была моя идея! – гордо сообщила пышногрудая Катька.
  – Умница! – чмокнув подругу в щеку, пропела невеста, а Диана с ужасом представила предстоящее путешествие и так бездарно потерянные выходные.
- В общем, так, нас ожидает получасовая экскурсия по тюрьме, плюс посещение открытого урока, где с зэками можно будет даже пообщаться! – резюмировала Катька, с таким видом, будто они в какой-то зверинец на прогулку собираются.
- Представь, как будет весело?! – хмыкнула Ирка, и ее поддержал дружный гогот.
 Диана скептически приподняла бровь:
- Что-то я сомневаюсь, что в таких заведениях бывает весело.
- Да ладно тебе! – Ирка примирительно похлопала Диану по плечу. - Я вот, все детство, пока жила здесь, мечтала побывать в настоящей тюрьме! Это же главная достопримечательность нашего города! Понимаешь?!- возведя глаза к потолку, воскликнула Ирка. -  Ну и на зэков посмотреть интересно, - пытаясь изобразить смущение, добавила виновница грядущей катавасии. Катька говорит, там много симпатичных, может, присмотришь себе кого! – и все за исключением Дианы, прыснули со смеху.
Из прихожей раздался прокуренный голос  Катьки:
- Дамы,  срочно все на выход!
Оставляя за собой шлейф сногсшибательных ароматов, девицы загрузились в видавшие виды ниву, и Катька, лихо передернув рычаг коробки передач, повезла делегацию к месту, обозначенному  в программе.
Не прошло и пятнадцати минут, как нива затормозила у ворот «зоны». Катька позвонила отцу, и двери отворились. Их встретил молодой офицерик с рыжей бородкой. Подобострастно улыбаясь дочке хозяина, он сладко промурлыкал:
- Екатерина Николаевна, Николай Николаевич всех ждет у себя! - и, поднявшись на каменное крыльцо, он торжественно произнес:
- Дамы, прошу следовать за мной!
Диана недовольно повела плечами, но все же вошла внутрь. Ей все это не нравилось. Но все же, если честно, ей было немножечко любопытно, она ведь и сама никогда не бывала в настоящей тюрьме, тем более на экскурсии.
Преодолев лестницу, ведущую на  второй этаж, посетительницы прошли по темному обшарпанному коридору, и, повернув направо, остановились перед широкой дверью, обитой рыжим дерматином. Диана прочла на табличке: Мороз Н.Н., а Катька, уже просунула голову внутрь, и махнула рукой остальным, чтобы заходили. Расцеловав невесту и налив всем желающим по рюмке из графина, начальник тюрьмы дал команду, и пестрая делегация  шумной гурьбой направилась на обещанную экскурсию.
Зрелище, представшее перед ними, после того как они покинули здание штаба, оказалось не столь жизнеутверждающим: серые облупившиеся стены, затянутые колючей проволокой, бараки,  грязный снег, и хмурые заключенные в черных тулупах, занятых, как и положено в исправительных колониях – исправительными работами.  Офицерик, не умолкая, трещал, разъясняя назначение построек на территории,  с трудом сдерживая так и норовящие сорваться с его губ неуставную лексику. Девицы весело хихикая, без устали засыпали своего проводника примитивными вопросами, на которые тот с огромным удовольствием обстоятельно отвечал. Диане же, не разделявшей общего веселья, все эти заунывные пейзажи уже порядком поднадоели.
Сделав очередной круг, офицерик свернул к обшарпанной четырехэтажке и пригласил всех войти внутрь. Оказавшись в темном коридоре, посетительницы притихли. Ближайшая к ним дверь отворилась, и на ее пороге появилась женщина неопределенного возраста. Смерив нарядных девиц оценивающим взглядом, она, по-свойски кивнув  провожатому, тихо пропищала:
- Валера, я отойду минут на десять, пока вы тут будете. Только приглядывайте за моими учениками! – и, получив ответный кивок, она засеменила к выходу.
Они вошли в просторный класс: за партами, расставленными в три ряда, сидели великовозрастные ученики в черных спецовках. У каждого на столе лежало по нескольку прутьев, но лишь за первым столом шла усердная работа. На галерке  спали вповалку, накрыв бритые головы руками. При виде посетительниц по рядам пошло  оживление. Широкоплечий детина, хлопнув по плечу единственного, увлеченного работой лозоплета, усмехнувшись, прошептал:
- А говорил, днюху отмечать не будешь, а телок-то кто заказал? – и, громко хмыкнув, отодвинулся назад. Офицерик, услышав брошенную фразу, повысил голос:
- Разговорчики!
Затем, проведя девушек вдоль рядов к широким полкам в конце класса, вернув голосу подобающую интонацию, он торжественно произнес:
- Вот здесь у нас, прекрасные дамы, представлены лучшие изделия, сплетенные из лозы нашими учениками. В целом, как вы можете заметить, можно сплести все, что угодно!
Диана с интересом рассматривала плетеный глобус. Шагнув ближе, она прочла подпись: Глобус. Котов В.Н. отряд №2. Глобус был так хорош, что девушка решила поинтересоваться:
- Скажите, Валерий, а эти работы продаются? – спросила она, указывая на интересующее ее изделие.
Офицерик  неуверенно поскреб голову и, растянулся в улыбке:
- Ну, в общем-то, все можно устроить, только надо будет спросить у Ирины Михайловны,  как это лучше оформить. А вы  если хотите, - он ухмыльнулся и пожал плечами, - пока можете пообщаться с творцом, так сказать. Вон он сидит, на первый парте, – и, указав на заключенного, который  невозмутимо продолжал плести, крикнул:
- Котов, к тебе за автографом! – по рядам полетели смешки.
-Что за издевки, - пробормотала Диана, смутившись.
Заключенный нехотя поднял голову и обернулся. На вид ему было около сорока,  темные, коротко остриженные волосы, темные глаза.
- Красивый, - бессознательно пронеслось в голове  у Дианы и, чувствуя, как сердце начинает биться о стенки грудной клетки, она направилась к лозоплету, до конца не осознавая, зачем.
- Здравствуйте, меня зовут Диана, – тихо выдохнула она, сама не понимая, от чего так волнуется.
- Вадим, – буркнул мужчина, не поднимая глаз.
- А это правда, что у вас сегодня день рождения? – смущенно поинтересовалась Диана.
- Да, а что?
- Да так, ничего…
Повисла неловкая пауза. Ощущая непреодолимое желание вновь услышать его голос, Диана пробормотала:
- Мне понравился глобус. Оригинальный! А что вы сейчас плетете?  Это ловец снов?  – Ее фраза попала в цель: мужчина, наконец, оторвался от работы, и внимательно посмотрел на приставучую девицу. Его взгляд обжег ей лицо.
- Откуда ты  знаешь? – тихо спросил он.
- Я,  - Дина запнулась, чувствуя, что краснеет,  - у меня есть такой, ну не совсем такой, но похожий. – В его глазах зажегся интерес.
Повинуясь инстинкту, она нашарила в сумке клочок бумаги и ручку, и, нацарапав номер своего мобильного, сунула его лозоплету. Их пальцы соприкоснулись, от этого мимолетного касания ее  бросило в жар, а потом словно обдало ледяной волной. Сейчас она боялась только одного, что он не возьмет листок. Но бумажный клочок  уже скрылся в широкой ладони лозоплета, и он, как в ни чем ни бывало, продолжил работу.
Стуча каблуками, к Диане приближалась развеселая делегация.
- Ну что тебе дали автограф? – хихикая, спросила румяная Катька, и, не дожидаясь ответа, шепнула Диане, так что бы слышали все:
- Вон тот, светленький, видишь?  На предпоследней парте? Мой бывший, ага! - и выпучив глаза, она прошипела:
 – Прикинь, хотел к нашей невесте  подкатить, пока мы, как дуры, ушами хлопали, Валерку слушали! Телефон ей даже написал!  И  уже гогоча в полный голос, добавила:
- Ну что Ирка, может, передумаешь, замуж то? А?! – и подруги дружно захохотали.
Диана же, не разделяя общего веселья, стояла сама не своя, не в силах унять бешенное сердцебиение. А виновник творящегося с нею, так больше и ни поднял головы. Глупо, но Диана  расстроилась, и поспешила покинуть учебный класс.
Весь следующий  день, она провела как в тумане. Все  ее внимание  сосредоточилось на телефоне.
- А вдруг он позвонит, прямо сейчас, а я не услышу? – думала она, судорожно ощупывая телефон, но аппарат  упорно молчал.
-А вдруг он жену свою топором зарубил? – но на эту тему думать совсем не хотелось.
Но муки не могли длиться вечно. Наступило спасительное воскресенье. Диана, попрощавшись с новоиспеченной женой,  запрыгнула в такси,  спешно покидая  маленький серый город. На выезде она снова увидела уже знакомые стены тюрьмы, и, пощупав безмолвный телефон, грустно вздохнула:
- Прощай, лозоплет! – пробормотала она,  в тайне все еще надеясь на звонок.
Вернувшись домой, Диана первым делом достала из сумки ловца снов, и, укрепив его на прежнем месте включила компьютер. Дождавшись полной загрузки, она вышла в интернет, набрав в поисковике заветное имя, нещадно терзающее ее мысли. Ни в каких социальных сетях данный субъект не значился, что, в общем-то, было понятно. Не теряя надежды, Диана несколько изменила параметры поиска, добавив дату его рождения. И тут удача ей улыбнулась. Последней на странице висела ссылка, сообщавшая о  Котове В.Н. 22.02. 1972, проходившим главным подозреваемым по делу о банкротстве  некоего ОАО. Диана, радостно потирая руки, углубилась в изучение текста, внутренне ликуя, что ее лозоплет никакой ни маньяк. В последнем пункте статьи о банкротстве у автора текста возникали сомнения относительно виновности Котова, но Диана не сомневалась, он не виновен, и он именно тот, кого она так долго искала! Написав дату его рождения на листе бумаге, она произвела не сложные вычисления, и даже присвистнула от удивления,  Котов оказался обладателем целых семи двоек! Соскочив со стула, подпрыгивая и пританцовывая, Диана  направилась прямиком к холодильнику, намереваясь отметить окончание поисковых работ под названием «Двойка моей мечты».
Он позвонил ночью.
 
Глава 3
Марина
«Она появилась на моем пороге в тот самый момент, когда истерзанная сомнениями  душа моя, томящаяся в тягостном унынии,  отчаянно нуждалась в дружеской поддержке. Двери,  распахнутые  настежь внутри меня  февральским эмоциональным всплеском, радостно заскрипели. И, сглотнув слюну, точно голодный зверь в предвкушении пищи для души и тела, я прошептала,  напряженно глядя в ее кошачьи глаза:
- Здравствуйте…»
Отодвинув клавиатуру, Диана прикрыла глаза. Ей хотелось в красках передать Вадиму сцену их первой встречи с Мариной. Пытаясь вспомнить все мелочи, она мысленно перенеслась на несколько дней назад.

- Что вы хотели? – настороженно спросила  Диана,  разглядывая симпатичную даму на своем пороге, бесцеремонно нарушившую ее затянувшееся  уединение.
-  Привет, –  широко улыбнувшись, выдохнула рыжеволосая, – Меня зовут Марина,  - и снова обезоруживающая улыбка.
Губы Дианы поневоле растягиваются в ответной улыбке.
 - Диана – бормочет она в ответ.
- Очень приятно, – мурлычет незваная гостья, источая  облако ментола, - а  может быть сразу на «ты»? Мы же теперь соседи! – и снова белые ровные зубы поблескивают меж алых напомаженных губ.
 - Новая соседка? Шикарное декольте!  И все же она мне нравится, странно конечно, от нее как будто  веет теплом,  - подумала Диана, продолжая разглядывать гостью.
 - Значит соседи? – произнесла она вслух,  радуясь этому факту.
 - Ну, да! – кивнула рыжая, даря очередную  улыбку смущенной хозяйке.
- А хотите, то есть хочешь чаю? – предложила Диана, - а то как-то мы все на пороге стоим, неудобно вроде.
 - А  можно? – обаятельная улыбочка и взмах ресниц.
- Конечно!  Проходи, – кивнула Диана, удивляясь, как легко она перешла на «ты» с этой миловидной дамочкой, хотя раньше ей такие особы не внушали доверия. – Я как раз собиралась пить чай,  -  добавила она и отступила вглубь коридора,  наблюдая, как длинноногая гостья снимает свои лаковые полусапожки.
Марина прошла на кухню, и молча села у окна. В ее открытом лице, в мягкой улыбке, и наклоне головы, читался неподдельный интерес к хозяйке квартиры.  Диана вошла следом,  включила чайник и села напротив. Некоторое время они молчали, рассматривая друг друга под мерный стук дождя за окном.
 - Загорелая кожа, волосы до плеч, зеленые глаза, длинные ресницы, родинка на правой щеке. Интересно кем она будет в моей системе цифр? - подумала Диана и отвела взгляд. - Нельзя же так пристально изучать гостью, еще испугается и сбежит!  Для тройки она слишком худосочна, для единицы – чересчур улыбчива, а вот для пятерки  - в самый раз, - решила Диана, доставая из шкафа две чайных пары.
Словно следуя за ходом мысли гостеприимной хозяйки, Марина, в задумчивости, накручивая на палец рыжий локон, тихо проговорила:
 - У тебя уютно.  Надеюсь, и я  успею придать своему жилищу подобающий вид. Скоро мой день  рождения.  В хаосе как-то не хочется.
- А когда? – поинтересовалась Диана, радуясь тому, что  сейчас все прояснится.
- Пятого мая, – вздохнула Марина, -  тридцать восемь стукнет, а совсем недавно, еще восемнадцать было! 
- Пятое мая, семьдесят пятого, - быстро посчитала Диана, разливая кипяток по чашкам, -  А с цифрой  я угадала!  Пятерка!  - пробормотала она,  довольно улыбаясь.
- Что, прости? – поинтересовалась Марина, звучно прихлебывая горячий чай. Покачивая  ногой, она с интересом разглядывала Диану,  при этом, сохраняя на лица свою неизменную полуулыбку.
- Да, так – хмыкнула Диана, - мысли вслух. Просто у меня странное ощущение, будто мы с тобой давно знакомы!
- Ну, если мы давно знакомы, то ты должна знать что у меня есть сын, -хихикнула Марина, -  и уже скоро восемнадцать, как же время летит!
- Сын?!  Такой взрослый! - удивилась Диана, - а как его зовут?
- Митя, - с нежностью выдохнула  гостья. - Он у меня красавец! 
- С удовольствием познакомлюсь, - кивнула Диана, - на кого похож? На мужа или на тебя?
 - Муж объелся груш! – сразу погрустнев, ответила гостья.
- А  твой? – поинтересовалась Марина, подняв  на Диану свои зеленые глаза, в которых вновь появились озорные искорки.
- Мой - в проекте! – смущенно ответила Диана,  - но я активно работаю в этом направлении!
- А направление выбрано верно? – хихикнула Марина.
- Надеюсь, - улыбнулась в ответ Диана, - время покажет.
Кстати о времени! Который сейчас час? -  засуетилась гостья, ощупывая карманы в поисках телефона, - мне ведь пора! 
- Так вы уже переехали? – догоняя убегающую гостью, поинтересовалась Диана.
- Вы, в смысле, я? – прокряхтела Марина, натягивая скрипучие сапожки, - сын у меня птица вольная, сейчас на соревнованиях, а когда вернется, толком не сказал. Так что, считай, что я одна живу.
- Ясно, - кивнула Диана.
- Через час должны вещи привезти, и тогда все – переезд окончен. Можно будет и отметить это дело, - Марина заговорщицки подмигнула.
- Отлично, - кивнула Диана, улыбаясь новой знакомой, - у меня в холодильнике как раз бутылка шампанского имеется. Давно там стоит, а повода все не было.
В объемной сумке Марины зазвонил телефон, второпях обувшись, она выбежала на лестничную площадку, и уже оттуда прокричала:
- Я приду, после восьми! Рада была знакомству!  – и, застучав каблуками по лестнице, она рванула вниз, даря Диане свою ослепительную улыбку.
- Значит до восьми, - пробормотала Диана, закрывая дверь, все еще ощущая приятный аромат парфюма стремительно умчавшейся гостьи. Прибывая в задумчивости, девушка легла на диван, предварительно закапав в нос капли от насморка.
- Интересно, - шмыгая носом, размышляла Диана, - что это, случай или судьба? Если бы я не простыла, меня бы не было дома. Из чего следует, что и Марина бы не появилась на моем пороге. Все же я склонна полагать, что в случае с Мариной наша встреча имеет случайный характер, а вот что касается Вадима… - здесь Диана не на шутку задумалась и закрыла глаза, воскрешая в памяти их первую и пока единственную встречу в деталях. -  Определенно судьба, - качнула она головой, -  уж слишком много всего совпало в тот снежный день!
Поднявшись с дивана, она направилась к компьютеру – проверить почту.  Вот уже две недели от Вадима не было ни звонков, ни писем. Раньше Диана даже и представить  себе не могла, насколько изнуряющим может быть ожидание.
В первые три дня она сходила с ума от тревоги, представляя все ужасы, которым мог подвергнуться Вадим, находясь в местах «не столь отдаленных». На четвертый день она даже решилась  позвонить Кате, благодаря которой замкнулась эта судьбоносная цепь. И та ей быстро растолковала, что к чему, опустив Диану с небес на грешную землю.
- У них там шмон был, ну, обыск типа, поняла?- протянула  Катька равнодушно, смачно зевая в трубку, - усмехнувшись, она добавила, -  роман с зэком штука непростая, по себе знаю!
- Угу, - буркнула Диана, переваривая реплику умудренной опытом девицы.
- И кстати, телефоны им не положены, если ты не знала, - веско сообщила она, - а если не звонит, значит,  трубу забрали.
- Какую трубу? – удивилась Диана.
- Телефон, балда, - хихикнула Катька, - а если ты за мокруху переживаешь, то это зря, у моего папаши все чин по чину, образцовая Ика!
- Образцовая Ика, - эхом повторила Диана, соображая, что Ика это, скорее всего исправительная колония, а мокруха, это понятно, и то есть Вадим все-таки жив.
-  Спасибо, если что я еще позвоню, - тихо пробормотала Диана.
- Давай, чао, - хмыкнула трубка и отключилась.
Значит, после обыска у него отобрали телефон. Но главное, что он жив, как утверждает Катька, и это несказанно радует, но когда он теперь сможет позвонить? И позвонит ли?! 
И вот прошло уже четырнадцать дней, с тех пор как Вадим пропал со связи. Нет, это не четырнадцать дней - это целая вечность, монотонная, бесконечная, невыносимая!  Депрессивную картину своей никчемной жизни этих двух недель Диана умудрилась дополнить еще и  подкосившей ее с  простудой. И теперь  лежа под одеялом и наблюдая за свинцовым небом, плюющимся  дождем, она размышляла о том, что было бы совсем неплохо повеситься в такой чудный апрельский день. 
- Если бы не Марина, - напомнила она себе. Но до вечера оставалась еще уйма времени, и поэтому надо было срочно чем-то занять себя. Походив кругами по комнате, она села за компьютер, и в очередной раз убедившись, что от Вадим новых писем нет, решила перечитать старые.
 За два месяца их знакомства он написал ей всего десять писем.  Самое любимое от девятнадцатого марта она перечитывала снова и снова. Помнится, когда она  прочла его впервые,  долго не  могла уснуть от  нахлынувшего на нее счастья.
Он пишет:
«Читал Булгакова (взял в библиотеке) -  пользуюсь, так сказать, благами местной цивилизации.  Помнишь этот отрывок про цветы: «Она несла в руках отвратительные, тревожные желтые цветы…». Я когда прочитал его, сразу представил тебя, ведь и ты так же возникла передо мной, внезапно выпрыгнула из ниоткуда и добавила цвета в  мою черно-белую жизнь. Спасибо тебе!
Больше всего, когда находишься здесь страдаешь ни от хамского к тебе отношения тупейших существ, возомнивших себя властью, ни от отвратительной пищи, и даже ни от ограниченности пространства,   беспредельно прокуренного товарищами по несчастью. Больше всего, до  твоего появлениям, мне не хватало живых людей!  Да, да, именно живых: способных мыслить, чувствовать, мечтать, наконец! Да, я понимаю, может быть, я не опускаю руки, осознавая, что мне осталось пребывать в этом богоугодном заведении не так уж и долго, а может быть, потому что появилась ты? Как знать, все так непредсказуемо в этой жизни и в этом ее прелесть!
Прости, что я сегодня уж больно словоохотлив, точнее слишком много пишу.  Электронное письмо мое  - крохотное ничто в огромном пространстве интернета, в сравнении с тем, что я чувствую сейчас, растревоженный весенним воздухом, бессовестно  прокравшимся в мое окно.  Сегодня так хорошо не спать. Такое внутри клокотание. Булгаков  виновен или ты, Диана?»
А вот письмо апрельское, предпоследнее, совсем иное.
«Всю ночь лил дождь, серый, унылый. Проснулся с болью в груди, помятый и разбитый. В зеркало лучше не смотреть. Опять кашель терзает: передушил бы всех этих гадов - курильщиков. 
Весна - мерзкая, грязная! А как хорошо сейчас на море!
Весной я всегда уезжал на море, а теперь…
Скажи, зачем тебе я? Зачем ты подошла ко мне?  Ведь это же чистой воды сумасбродство!  Тебе так не кажется? Ты молода, красива…
Поймал себя на мысли, что даже не помню, как выглядит твое лицо. Какого цвета твои глаза сейчас, в это серое мокрое утро? Как пахнут твои волосы, разметанные по подушке? Ты наверняка еще спишь.
Ты спишь. Когда серое безрадостное утро разбудит тебя, прочти, что я написал, и подумай. Ты только вдумайся: мне уже сорок один! Пятый десяток, черт возьми, а тебе тридцати нет! Я сижу в тюрьме, у меня куча нерешенных проблем,  дожидающихся моего возвращения, как голодные псы, истекающие слюной, клокочущие от злости.  Я многое пережил, и этот груз давит мне на плечи! А ты - ты еще ребенок! К чему мне детский сад?! Нет ни сил, ни желания строить воздушные замки. Прости меня! Давай закончим этот бред, пока твой внезапный  порыв навстречу мне, в день нашей встречи, не вылился для нас обоих в сердечную рану.
Пожалей меня! Ведь я как утопающий, не в силах добровольно отказаться от спасительной соломинки, от глотка свежего воздуха в твоем  лице,  внезапно наполнившего мое коматозное существование смыслом! Но ты, ты можешь! Ты должна!
Я знаю, ты умная девочка, и обязательно придумаешь, как больше не тревожить меня. Не пиши мне, пожалуйста! Забудь об этой нелепой встрече, забудь меня! Я корабль потерпевший крушение.»
После этого письма ей хотелось умереть. Но первым делом, не веря в прочитанное,  она схватила телефон и набрала  его номер. Быть может, это чья-то злая шутка? Все что угодно, только не  «нелепость встречи».
 Гудки длиной в вечность, раз, два, три.
-Абонент временно недоступен, -   наконец, сообщает бездушный автоответчик.
В те дни она жила как  сомнамбула, и если бы не работа – свела бы счеты с жизнью. Каждый час проверяла почту, надеясь, сама не понимая на что.
Десятого апреля снова письмо. Какое чудо - от него! Но нет, она не обрадовалась, только дрогнули пальцы, и больно сжалось сердце. Всего две строчки:
«Мне сократили срок -за хорошее поведение.  Выхожу через семьдесят два дня! Снова светит солнце! Целую!»
Вот значит как: «целую», и снова здравствуйте! Сначала: прости, прощай, давай забудем этот бред.  А теперь: здравствуйте, приехали! Солнце ему светит!
 - Да как он может, так просто! – гневно шептала себе Диана, ощущая, как радость, помимо ее воли, вновь возвращается к ней.   Как можно так разбрасываться своими «целую», когда четыре дня назад она практически умерла, раздавленная его «прощай»!
-Хотя с другой стороны, - она потерла лоб и опустилась на кресло в задумчивости, - кто его знает как он жил все эти дни, может быть, тоже страдал.  Пускай для начала позвонит и все объяснит, а там видно будет!
 Он позвонил, и она, конечно же, мгновенно все простила.
- Ты представляешь, двадцать первого июня я смогу обнять тебя?!-  торопливо говорил  он в трубку, -  Ты можешь себе это представить! Наша с тобой вторая встреча, и первый поцелуй! Ты что, плачешь? Диана, почему?! Ну, прости меня! Совсем скоро все будет иначе! Если бы ты знала, сколько я всего передумал за эти дни. Я пытался отказаться от счастья, от тебя, но так и не смог совладать с собой! Вновь и вновь возвращаясь к нашей первой встрече, твоим вопрошающим глазам, я спрашивал себе:  Вадим, а может и ты, наконец, заслужил  немного счастья? Может и я, Диана?! Может и мы имеем на это право?!  Семьдесят два дня, моя прекрасная Диана! Всего семьдесят два дня! Ну, все, мне пора, проверка, – напряженно шепчет он, - я позвоню завтра, и помни: семьдесят два дня!
- Поскорей бы уже пришла Марина, - пробормотала Диана, изнывая от тоски. – Может, она что посоветует.
Без дела слоняясь по комнате, Диана вновь погрузилась в воспоминая о Вадиме. Его первый звонок, разговор ни о чем, и в то же время, обо всем на свете. Он все  расспрашивал ее о ловце снов. Пришлось  ей рассказать все с самого начала: про Камчатку, лавину, повторяющийся сон и лесника с добрыми глазами. В одном из следующих разговоров, озадачившим Диану не на шутку, Вадим рассказал ей о своем сне, который он предпочитал называть путешествием.
- Странная история, неплохо бы проконсультироваться со специалистом по снам, - подумала Диана. – И если то, что с ним случилось, происходило в реальности, то даже страшно подумать, что дальше. Ну,  а взять мой повторяющийся сон, – Диана пожала плечами и хмыкнула, - кажется, мы нашли друг друга! Если будем сходить с ума, то вместе! Ну, а если удастся путешествовать во снах, то отчего бы и это не делать вместе?!  Пишут же про осознанные сновидения - сонно пробормотала Диана,  и легла на диван.   
Сквозь пелену сморившего ее сна донесся призывный звон. Так противно трезвонить мог только дверной звонок.  Нехотя разлепив глаза, и еще толком не соображая, что к чему, Диана потащилась к двери.
Пришла Марина.
- Привет – и на ее лице сияет улыбка. – Я тебя разбудила?  Прости! – извиняется она, стряхивая с волос капли воды.  – На улице дождина! А мне мебель привезли, – продолжает, улыбаться гостья, – так что буду ночевать сегодня здесь!
- Надо отметить, - повеселев, бормочет Диана.
– Знакомство и переезд - два в одном! - улыбается Марина. - Ой, совсем забыла! Я же торт купила! – Марина вскочила со стула, и, шлепая босыми ногами по полу, скрылась в темной прихожей. 
- Отлично! - прошептала Диана, откупоривая шампанское.
Они лежали на полу, удобно расположившись на ковре. Серый свет, льющийся из окна, сквозь призму веселящих пузырьков, теперь уже не казался Диане угнетающим, напротив он точно  обволакивал своим мягким свечением, предвещая начало взаимных излияний. Марина лежала рядом на боку, опершись головой на локоть, и прибывая в задумчивости, рассматривала жидкость в своем бокале. Она, кажется, совсем не пила, в отличие от Дианы, отдавшейся на волю шипучих пузырьков, теперь во всю блуждающих в ее голове.
- Вот еще один сорвался и полетел, посмотри как красиво! – придвинувшись к Диане, прошептала Марина. От ее влажных волос, исходил  легкий цветочный аромат.
- Красиво! – улыбнулась Диана, доливая в свой бокал новую порцию воздушных камикадзе.
- А ведь у него сегодня годовщина, – еле слышно пробормотала Марина, и прикрыла глаза ладонью, точно что-то вспоминая.
- У кого? – растягивая слова, точно  зависающие в воздухе, проговорила порядком повеселевшая Диана.
- У Митико! – выдохнула Марина. -  Все его звали Митей, хотя  его настоящее имя  Рока, Рока Митико!
- Как? - удивилась Диана, пытаясь стряхнуть  налипшие на сознание пузырьки шампанского.
- Рока Митико, отец моего сына,- сообщила Марина загробным голосом. – Он был японцем, - предупреждая следующий вопрос Дианы, сказала она, - а Рока с японского - белый гребень волны.
- Красиво, - проговорила Диана, перекатываясь на живот, чтобы лучше рассмотреть, свою загадочную гостью. -  А где вы познакомились? И почему расстались? – спросила она, надеясь услышать историю любви, в которую так хочется верить, особенно после нескольких бокалов шампанского.
- Мне было девятнадцать. Боже мой, как давно это было! – подложив под голову согнутые в локтях руки, вздыхает Марина. - Почти двадцать лет назад, а всё как будто вчера!
- Мне было девятнадцать, – повторяет она, заполняя звуком своего приятного голоса все пространство вокруг, -  мы жили с мамой в доме напротив.   Я потому и купила  эту квартиру, чтобы иногда по вечерам смотреть на свое детство, вспоминать то – «прекрасное далеко». Вчера я видела, как вечером в моих «тех» окнах зажегся свет, и ты не представляешь, как сжалось мое сердце! Я представила, как на кухне у плиты стоит мама в клеенчатом фартуке, а я, та самая я двадцатилетней давности, сижу на  кровати в своей комнате и смотрю в окно. Да все так и было тогда. Ко мне заходит мама, просит, чтобы я за почтой сходила. Иду в подъезд,  вынимаю из ящика вместе с пачкой газет,  большой конверт с марками,  должно быть от отца. Он тогда уже в Москве жил. Дома вскрываем конверт, и я не верю своим глазам: отец прислал путевку в «Океан», в крутой по тем временам пионерский лагерь. Сколько было счастья!  «Артек» и «Океан», были недостижимой мечтой всех простых смертных пионеров, а тут путевка на излете моих школьных деньков. И коротенькое письмо в приложении: это, мол, тебе подарок, дочка.  Поздравляю с окончанием школы, будь образцовой вожатой! И подпись - папа. Отец у меня человек с непростым характером, но об этом как-нибудь в другой раз.  – Марина мечтательно вздохнула и закрыла глаза, растянувшись на ковре. - Помню, как мучительно тянулись дни до отъезда, как грустно  вздыхала мама, точно что-то предчувствуя. Но надо отдать ей должное, она никогда не лезла ко мне со своими советами, не ставила палки в колеса. У меня была  замечательная мама!
- А где она сейчас? – поинтересовалась Диана.
- Сейчас она где-то там, наверху, - задумчиво произнесла Марина. – Но я говорила про «Океан». Вот я сейчас рассказываю тебе, а сама как- будто снова возвращаюсь в то время, так давно не вспоминала все это! В общем, набрала я нарядов,  простилась с мамой и поехала! Боже мой, как же там было красиво! Стоило мне выйти на берег, как все воспоминания об изнурительной дороге в душном поезде испарились в момент.  Помню, как долго стояла на берегу, едва дыша, боясь спугнуть виденье, и океан дышал у моих ног, укрытый пеленой дождя.
Мое первое свидание с океаном. Трудно описать ощущения, когда видишь перед собой такую мощь и красоту. Вокруг никого. Разулась и побежала по песку,  точно буйно-помешенная. Дети еще не заселились, и потому все вокруг казалось пустынным и бескрайним. Вот я бегу по песку под дождем. Это был особый  дождь, дождь моего первого дня на океане,  переполненный энергией ветра,  плеском беснующихся волн. Тот дождь был  юн и весел,  как и я тогда.  Одежда промокла до нитки, волосы растрепались, а я все бегу и улыбаюсь. По-моему, я даже что-то кричала от избытка чувств. Ты знаешь,  когда я смотрю на себя ту, то ясно осознаю, что, то мое состояние, и было счастьем.
Я добежала до конца пляжа, туда, где бухта упирается в скалу, и остановилась перевести дыхание. Здесь неукротимые волны бились о камни с особой яростью,  их дикий танец пленил меня. Клянусь тебе, я слышала музыку в этих мощных ударах!  Соленые брызги на моих губах делали меня соучастницей происходящего. Моя душа, переполненная до краев буйством водной стихии, готова была и сама пуститься в пляс. Я расстегнула блузку, намереваясь искупаться, но мое внимание привлекло  движение наверху утеса. Замерев в нерешительности, я вглядывалась в серые камни наверху, размышляя о том, а не почудилось ли мне. Кто в здравом уме в дождь полезет на  скалу,  вверх по скользким камням, разве что сумасшедший?! Но через мгновение я увидела человека.  Это был мужчина, я поняла это по набедренной повязке, другой одежды на нем не было. Я стояла и краснела,  не в силах оторвать глаз от этого сумасшедшего наверху. Он, тем временем, уже подошел к краю утеса и, вытянув руки, сложил их над головой, словно приветствуя небо.
Сердце мое чуть не выпрыгнуло от ужаса, когда я осознала, что он намеревается сделать. Я знала, что должна остановить его, спасти,  но было поздно: оттолкнувшись от скалы, он полетел вниз, расправив руки, точно крылья. Вижу, как его руки вонзаются в набегающую волну, взметая тысячи брызг, и тут же океан проглатывает его тело. Грохот и тишина. Мой паралич сменяется паникой. Срываю с себя юбку, и бросаюсь в  воду: вдруг он еще жив, этот псих? 
Дождь стих, так же внезапно как и начался, на небе появилось солнце, а я все плыву, пытаясь разглядеть его тело в волнах. Серый неприветливый океан, сменив гнев на милость, начинает мерцать изумрудами,  ослепляя меня тысячей зеленых солнц.  Оторопев на мгновение от таких метаморфоз, снижаю темп, и  слышу странный плеск. О боже!  Мой утопленник  живой и невредимый, мощными гребками врезаясь в волны, плывет мне на встречу! Вот он уже поравнялся со мной, и наши глаза встретились.
 Он был прекрасен, само совершенство! Буря противоречивых эмоций: радость, гнев, возмущение, удивление, восторг - все смешалось! Вихрь чувств всколыхнул  во мне один лишь его краткий взгляд. Я как будто спала, и вдруг  проснулась, оглушенная рокотом волн. Открыла глаза, ослепленная красотой  бескрайних вод океана.   И в этот миг пробуждения,  когда мое сердце, сбросив пелену сна, обнажилось перед миром, он, этот человек на скале, совершил свой немыслимый прыжок! Спустя годы, я поняла, он нырял не в океан, а прямиком в  мое сердце, и похоже так там и остался.
Из последних сил я выбралась на берег, где уже ожидал меня мой несостоявшийся утопленник  и немилосердно улыбался, наблюдая за мной. Волосы мои спутались, лифчик и трусы облепили тело, что и говорить – плачевное зрелище! Он же, так и не сдвинувшись с места, продолжал улыбаться, без стеснения разглядывая меня.
Чертыхаясь, на чем свет стоит, я подобрала свою одежду, и тяжело дыша,  плюхнулась на песок рядом с ним. Несколько минут мы сидели молча, почти касаясь друг друга мокрыми боками. Я не помню, о чем думала тогда, и вообще, соображала ли я здраво. Мне только хотелось прикоснуться к нему, почувствовать его смуглую кожу под своими пальцами, и ощутить аромат его волос. Помню, как украдкой разглядывала своего незнакомца: гладкие черные волосы, собранные в хвостик на затылке, полу прикрытые глаза, широкие брови,  на шее - шнурок с кулоном. Его кожа, покрытая пятнами высохшей соли, казалась слишком загорелой почти черной. На вид ему было около двадцати. Чтобы убедиться в этом моем умозаключении, относительно его возраста, я решилась еще раз взглянуть ему в лицо, и тут наши глаза  встретились вновь.  Он улыбнулся мне, так открыто, как улыбаются грудные дети своим матерям, все мои мысли о собственной нелепости  сиюсекундно  улетучились, и я улыбнулась в ответ, чувствуя, как  откуда-то снизу, из живота, поднимается приятное тепло. Я хотела спросить его имя, но он уже протянул свою руку к моей ступне.
- Ты ногу порезала, - сказал он, - не сможешь плавать, пока не заживет.
- Что? – непонимающе пробормотала я, переводя взгляд с его странных немного раскосых глаз на свою ногу. В ушных раковинах, точно зацепившись за их изгибы, еще висели ноты его приятного тихого голоса – звуки ласкающие ухо, но не несущие никакого содержания.  И только когда он вновь указал мне пальцем на рану, я ощутила стремительно нарастающую боль, и смысл его слов,  наконец, дошел до меня. 
 - Ты в «Океане» живешь? Невозмутимо продолжал мой безымянный спутник.
 - Да – робко прошептала я, - сегодня приехала.
- Здесь острые камни,  – сказал он со знанием дела -  в следующий раз,  когда соберешься купаться, бери правее, там песок.
 - Угу – бормочу я – а…? -   всё пытаюсь спросить  его имя, но он перебивая меня, укладывает мою ступню к себе на бедро, разглядывая рану, а я ощущаю как краска разливается по моим щекам и подбородку, от того, что его тело касается моего.
- Я схожу за вещами, подожди здесь! -  бросает он мне, и, отложив мою  конечность в сторону, одним упругим движением поднимается и идет к утесу.
Сижу в оцепенении. Провожаю его взглядом, не в силах оторвать глаз от его удаляющегося силуэта. Скольжу взглядом по  широкой спине, по узким бедрам, стройным ногам, и чувствую, что начинаю краснеть. Как хорошо, что никого не было рядом, иначе я бы умерла со стыда. Я была такой скромницей, смешно и вспоминать! А тогда мне хотелось, чтобы он обернулся и посмотрел на меня. Но он не обернулся, он никогда не оборачивался. Хотя такая глупость, это мое мимолетное страдание! Ведь тогда он оставил меня всего лишь на несколько минут. Но я, точно покинутая навсегда, всё провожала  его взглядом, и мне казалось, что  жизнь моя оборвется, если через секунду я не увижу его вновь. 
Он отсутствовал целую вечность. Мне даже начало казаться, что океан, и этот умопомрачительный прыжок – всё это мне привиделось, и вот прямо сейчас зазвенит будильник, и мамин голос, прерывая мой сказочный сон, скажет: пора вставать, проснись! Я даже прикрыла глаза, прислонившись спиной к нагретому солнцем камню, чтобы удобнее было проснуться, но сон оказался явью.
- Привет? – и одновременно с голосом я вновь ощутила его теплые руки на моей ступне.
- Прости, я задержался. Вот принес зеленку и бинт.
Я приподняла веки на самую чуточку, чтобы продлить прекрасное виденье. Радужные лучи, обнимая его темноволосую голову, проникали сквозь  мои ресницы, искрясь и мерцая.
- Как красиво, – прошептала я, улыбаясь.
- Что? –  спросил он,  и посмотрел на меня, оторвавшись от перевязки.
- Да так, – лепечу я, – красиво тут, очень! – а в душе усердно молюсь, чтобы он так и  продолжал держать мою ногу, не смотря на то, что его пальцы неимоверно жгут мне кожу, посылая во все тело таинственные сигналы, странным образом заставляющие сжиматься сердце.
- Так лучше?  - спрашивает он, аккуратно откладывая забинтованную ногу в сторону.
- Нет, то есть да! – выдыхаю я, почти с сожалением, лишившись тепла его прикосновений.
- Хорошо, -  улыбается он и смотрит мне в глаза, и я смотрю, и мне кажется, будто я заглядываю в бездонный колодец: радужная оболочка его глаз неотличима от зрачка.
- Ты первый раз тут? – спрашивает он, качнув головой в сторону океана.
- Да,  А ты? – повторяю я точно эхо, но он как будто не слышит.
- Пойдем, я покажу тебе  лагерь, – протягивает он мне руку, помогая встать, – ты можешь идти?
 - Конечно!  – не помня себя от счастья, улыбаюсь я, позабыв о босоножках, брошенных где-то в прошлой жизни.
Идем бок обок, он аккуратно придерживает меня за локоть, улыбается и молчит. Я тоже молчу. Мы оба босы, влажный песок ласкает наши ступни. Шум прибоя, шорох миллиардов песчинок, ослепительно белое солнце.  Мы -  точно первые люди на этой дивной планете, идем, вдыхая пьянящий аромат океана.  Больше всего на свете мне хотелось, чтобы этот день не кончался, и мой безымянный спутник не отпускал моей руки.
-Знаешь, Диан, - Марина прищурила глаза, как будто разглядывая картинку из прошлого, - если бы можно было в жизни нажать на паузу, я бы остановила свое кино именно здесь. Как бы было чудесно идти с ним по берегу до конца дней, держась за руки, под ослепительно белым солнцем. Как бы я хотела этого! Но так, увы, не бывает! – грустно вздохнула она.
 Берег закончился,  и мы оказались в тенистой аллее. Там  он усадил меня на резную лавку, сбегал за моими босоножками, и, опустившись передо мной на колени, надел их мне на ноги. Я чувствовала себя золушкой в хрустальных туфельках, так бережно  он держал в своих руках мои лодыжки, и, черт возьми, как же это было приятно! 
 - Эй, Митя! – оглушительно, точно разорвавшийся снаряд, раздался совсем близко звонкий мальчишеский голос. Вздрогнув, я подняла глаза, в поисках источника звука, недоумевая, откуда на нашей планете  взялись посторонние существа. К нам  приближался высоченный парень, нелепо размахивая длинными руками-жердями.
- Митя! - произнесла я шепотом, чувствуя дрожь во всем теле, - теперь я знаю твое имя!
 Мой Митя не спеша встал с колен, и, распрямив спину, протянул руку тощему.
Так же внезапно, как  появился, парень растворился в тени аллеи.  Мы вновь остались одни.   Всем своим существом, я чувствовала неумолимо приближающуюся реальность, час,  когда он покинет меня. И этот лагерь, и все эти нелепые обязанности... Все вокруг стало вдруг таким бессмысленным,  безликим и пустым, все кроме моего Мити, океана, этой тенистой аллеи и меня.
 - Не уходи – молили мои глаза!
- Мне пора! – сказал он.
«Мне пора!» - забарабанило в моих ушах.  Как прибитая,  сидела я на скамье, ощущая, как леденеют ноги, и поднимается ком в горле.
Он встал и медленно пошел по аллее, а я готовая разрыдаться, была не в силах вымолвить ни слова, хотя сердце мое  рвалось из груди. Оно кричало: «Митя! Митя! Митя!»
Точно услышав мой безмолвный крик, он обернулся.
- Утром я на пляже.  Приходи, – сказал он и улыбнулся.
О! как  хорошо, что он успел отвернуться.  Тихо всхлипывая, я утирала слезы радости. Завтра я увижу его вновь!
__
Немного успокоившись, я поплелась искать свой корпус, прихрамывая как побитая собака, понурив голову. Солнечный свет, приглушенный листвой берез, казался мне торжественно печальным в этот драматический час моего расставания с Митей. Так пусто стало вдруг на моей пусть и прекрасной, но такой одинокой планете.
Меня поселили вместе еще с тремя девицами моего возраста. Быстро усвоив распорядок трудовых будней пионервожатой,  я разделила день на две половины: с ним и без него.  И даже находясь при исполнении обязанностей, я не теряла времени даром: искала сведения о нем, расспрашивала всех его знакомых, искала фото на стендах и в стенгазетах. В те безумно счастливые  летние дни, все мое существо целиком и полностью сосредоточилось на Мите и океане, без которого он себя не мыслил. Все остальное отложилось в моем сознанье едва различимым наброском.
На исходе второй недели, я узнала, что его полное имя Рока Митико.  «Митя» приклеилось к нему в лагере, как сокращение от фамилии. В «Океане» он  работал уже не первую смену. Он появился в лагере два года назад, его взяли тренером по плаванию, он и, правда, плавал ничуть не хуже рыбы. Думаю, что за время пребывания в «Океане» он разбил немало женских сердец, хотя в любовных связях, как говорили старожилы, замечен не был. Он всегда держался особняком,  жил за территорией, и никогда не оставался в лагере после захода солнца. Митя был особенный, точно не из нашего мира: молчаливый, улыбчивый,  с блуждающим взглядом темных глаз, точно видящим нечто недоступное простому смертному. Он мог часами сидеть на берегу, созерцая океан. Мог не дышать под водой по несколько минут, и плавать до самого горизонта, надолго пропадая из виду. Иногда мне казалось, что он лишь отчасти человек, а в большей степени рыба, пускай и теплокровная.
Помню его первый поцелуй с привкусом океана. Мне случалось целоваться в губы  до него по глупости, но все это было не боле чем комариными укусами, по сравнению с его первым поцелуем.  Господи, я до сих пор помню его вкус, медовый в глубине и слегка солоноватый на поверхности,  помню движение его жадных губ и замысловатый танец языка. Странно, как избирательно работает память. Я, например, совсем не помню первые годы жизни моего сына, иногда мне, кажется, что он сразу родился взрослым. Но вот первый поцелуй его отца, запечатлелся в моей памяти так глубоко, что я могу, не закрывая глаз, воскресить это воспоминание. Этот поцелуй до сих пор на моих губах, вместе с лучами восходящего солнца того далекого утра. Ах, как кружилась голова, и дрожь во всем теле, поднимающаяся  волнами наслаждения из самых темных глубин моего существа.
В те дни я жила на пике эйфории, на пределе и без того обостренных чувств. Я ощущала его появление каждым волоском на моем теле, могла видеть его сквозь ночную мглу, и голос,  его тихий голос, звучал в моих ушах безостановочно. Я будто стала его неотъемлемой частью, хотя нет, это он заселил  всю меня собой, при этом умудряясь оставаться  в своем недоступном для меня измерении.
Другое утро. Вижу серый рассвет, осторожно крадущийся от окна, соседку с косами, посапывающую во сне. А я, взъерошенная и взбудораженная, сижу на кровати, свесив босые ноги, судорожно соображая, куда бежать и что делать. Нет никаких сил лежать, точно мумия в склепе. Я срываюсь с места, и наспех умывшись, несусь по знакомой аллее на  пляж.  Лечу по влажным от росы дорожкам, едва касаясь ногами земли. Я слышала, что от любви вырастают крылья, мои же  заслоняли  собой полнеба!
Он ждал меня в конце аллеи, окутанный сумраком раннего утра. Я налетела на него с разбегу, и успела лишь  вскрикнуть от неожиданности, когда  его руки сомкнулись кольцом на моей спине, увлекая меня в омут его сияющих глаз и теплых губ.
Вот мы бежим по берегу, держась за руки. Он показывает на скалу, куда нам надо срочно взобраться. Узкая тропка, острые камни, но все мои нервные окончания сосредоточились на спине, там, где его пальцы касаются  моей обнаженной кожи.  Мы на вершине, и как раз во время: из океана, объятого потрескивающей тишиной, не торопясь выползает солнце: большое, ласковое, лучистое. Мы смотрим на рождение нового дня, крепко прижавшись друг к другу. Он целует мои волосы, а я утираю слезы, ослепленная красотой момента.

Мы встречались  до рассвета. Днем нам редко случалось видеться: у каждого были свои обязанности в лагере. С четырех до семи утра я жила, а дальше механически существовала, в ожидании следующей встречи. О, как мучительно быстро пролетали эти  сто восемьдесят минут, наполненные нашей близостью.  Мы бродили по пляжу, встречали рассвет, вместе молчали. Митя чувствовал красоту мира иначе, глубже и сильнее, в общем, как и все что он делал. Он был особенный мой Митя. Ты знаешь, он ведь даже моего имени не спросил, пока я ему нарочно не сказала!
Иногда мне удавалось наблюдать за ним в бассейне, когда он проводил тренировки для моего отряда. Дети любили его и понимали с полуслов, а я обожала наблюдать за ним в воде: мягкая грация размеренных движений, загорелая кожа, рельеф напряженных мускул. Что касается меня, я, конечно же, умела плавать, то есть, я думала, что умею плавать, до тех пор, пока не встретила Митю. В один из дней я попросила его научить меня двигаться в воде хотя бы на сотую долю так же красиво, как он. Нет, это было не плавание, его движения больше напоминали танец. Он говорил мне, что, прежде всего, надо почувствовать воду, раствориться в ней, разомкнув границы между тем, что внутри и тем, что снаружи. «Ты частица Вселенной, ты и есть океан, и океан это ты» - любил говорить он. 
Помню, как однажды утром мы покинули наш пляж, и, перебравшись на противоположную сторону утеса, очутились в уединенной бухточке. Он расстегнул мою блузку, с интересом изучая мои плечи и грудь, затем не торопясь освободил меня и от прочей одежды. Несмотря на утреннюю прохладу,  все мое тело горело. Я закрыла глаза, страшась и, в то же время, желая всей душой, чтобы  случилось то, что происходит между мужчиной и женщиной, когда они остаются наедине и без одежды. Я читала об этом тайком от мамы, без подробностей конечно. Так я  стояла, почти что целую вечность, под тихий шелест волн, не решаясь открыть глаза. Но тут послышался плеск: мой искуситель,  улыбнувшись, махнул рукой, и не спеша поплыл в туманную даль.
Не раздумывая, я бросилась за ним, чувствуя, как приятно холодит грудь и живот соленая вода. Последний раз мне доводилось резвиться в воде без одежды в глубоком детстве. О какое же это было наслажденье! В этот момент я, наконец, поняла, что имеет в виду Митя,  говоря: почувствуй всей кожей.  Мы плавали до тех пор, пока первые лучи солнца не поползли по зеркальной глади притихшего океана. А потом он притянул меня к себе, и соль наших тел смешалась, и растворилась в океанской воде. Я никогда не думала, что соль может быть такой сладкой.
С того памятного утра я стала другой. Поднявшись на гребень чувственной волны, я словно увидела мир глазами  Митико. Новый прекрасный мир, в котором он так и остался моим Митей, а я…
Он научил меня любить себя, свое тело, и наш новый таинственный мир, наполненный голосами дельфинов и солеными брызгами океана.  Теперь при любой возможности мы убегали в нашу бухту, сбрасывали одежды и отдавались на волю волн.  Эти утренние часы вместе с ним, наполненные любовью и  безудержной свободой, настолько контрастировали  с той жизнь, которую я вела, подчиняясь распорядку лагеря, что переход между ними был  физически ощутим. Даже мама и мой далекий дом на время поблекли в  памяти. Порой мне казалось, что и дышу я только от того, что знаю: он где-то рядом, мой Рока Митико.
Но, как ты и сама знаешь, - грустно улыбнулась Марина, тихо вздохнув, - ничто не вечно под луной!  Наши дни стремительно летели к концу. Не успела я  оглянуться, как осталось пять дней до конца моей смены.
- Пять дней осталось! – радостно пропела Машка.
Да, эту девицу звали Машкой, мою соседку, сейчас я отчетливо вспомнила это, ведь это именно она опустила меня с небес на землю.
 - Пять дней?! – пытаясь осознать смысл сказанного, промямлила я.
- А ты, что со  своим япошкой со всем считать разучилась? – ухмыльнулась она, - и про ваш лямур на пляже, кто надо знает. Руководство таких вещей не спускает, так что посоветуй ему подыскать новую работенку!
Чужое счастье почему-то очень злит людей к нему не причастных. Сейчас я понимаю, что Машка не была такой уж плохой, она просто была обыкновенной завистницей, как и все люди, но тогда не поверишь, я готова была убить ее. Убить  за то, что она посмела оскорбить моего Митю. Не знаю, как удалось мне сдержаться. Я выбежала из палаты, нужно было срочно предупредить его. Хотя, знаешь,  мне ни секунды не было стыдно, ни перед родителями, ни перед партией, или кого я там должна была стыдиться! 
Я нашла его в бассейне. Тренировка подходила к концу, и я, судорожно теребя край сарафана, наблюдала за моим Митей. Он как обычно был сама безмятежность. Выпалив то, что сообщила мне Машка,  я разрыдалась, уткнувшись в его теплое плечо. От него пахло солью и хлоркой и совсем чуть-чуть мной.
Митя утер мои слезы, и обнял за талию. От его щемящей сердце нежности и смиренного спокойствия меня все сильнее сотрясали рыдания.
- Пять дней! – всхлипывала я. –  Всего пять дней!
Он  молчал, устремив взгляд  вдаль, и лишь его руки, горячие и сильные, говорили мне, о том, что он все еще рядом.
Скажи он мне тогда: останься!   Я бы осталась, не раздумывая! Он заполнил всю меня до краев, и даже сердце, точно космонавт, вышедший в открытый космос, блуждало где-то снаружи, вытесненное моей любовью. Но он молчал. А мой мир рушился, и каждая минута, отмерявшая время до отъезда, откалывала от него по кусочку. Мне казалось, что он не осознает масштабов надвигающейся трагедии. Или наше расставание грозило катастрофой только для меня?!
- Ты понимаешь, что через четыре дня я уеду?! – рыдаю я.
Он молчит.
- Ты понимаешь, что я люблю тебя?! – уже кричу я,  - Как мне жить без тебя?!  – слезы льются из моих глаз неослабевающим потоком.
- Я буду ждать здесь, – наконец, слышу я его тихий голос.  –  Я каждое утро здесь.
- Здесь, здесь, здесь! – эхом отозвалось в моих ушах.
В его мире все было просто, был он, и  где-то на периферии, после океана, дельфинов и еще бог знает кого, возможно, существовала я.  Мой  же мир, которым и был Митико, рушился на глазах, и с каждым моим всхлипом в нем появлялись все новые и новые трещины, несовместимые с жизнью. Митико же, как ни в чем, ни бывало, подарив мне прощальный поцелуй,  скинул одежды и кинулся в океан. Солнце стремительно клонилось к закату, а он все плыл, рассекая багровые воды, а вместе с ними и мое сердце. 
Я написала ему свой адрес и телефон. Думала, что приеду домой упаду маме  в ноги, попрошу денег на обратный билет, и благословление на жизнь с Митико. Да, ты и не представляешь, Диан, сколько я тогда всего передумала, ух!- Марина закрыла глаза руками, и ненадолго замолчала. Последний акт своей истории, она начала рассказывать тихо, почти шепотом.
В наше последнее утро, он был все так же ласков и улыбчив. В его мире, в который мне довелось заглянуть на несколько счастливых дней, не существовало разлук и  печалей, в нем океан простирался до горизонта, и  солнце с ветром нашептывали ему свои песни. Мы простились на берегу. Я, глотая слезы, прильнула к его груди. Волны шелестели еле слышно, и так же тихо билось его сердце: спокойно и ровно. Тепло его рук, его запах, долгий взгляд его темных глаз -  все это я хотела унести с собой, запечатлеть в памяти, навсегда запечатать в сердце.
- Ты приедешь ко мне?  Пусть не сейчас, но может осенью, или зимой?– пробормотала я, чувствуя, как бешено бьется  сердце, и предательски дрожат колени.
Он не ответил, лишь его руки крепче стиснули наши объятия.
- Ты знаешь мой адрес, - тараторила я, - а твой?  Можно я буду писать тебе? – я попыталась заглянуть ему в глаза, но он по-прежнему смотрел в сторону океана, точно расстаться с этой водой ему было нестерпимо, а со мной…
- Адрес?  - проговорил он, точно не понимая смысла этого слова.
- Ну да, писать куда? Ты же живешь где-то, черт возьми?! – не сдержавшись, вскрикнула я.
- Я здесь живу, -  тихо проговорил он, - пиши для Рока Митико, мне передадут.
-  В лагерь писать?– не поняла я, - а другого адреса нет?
- Нет! – улыбнулся он и снова уставился на океан.
Послышались шаги. Митико расцепил объятья. В его глазах, бездонных глазах, я увидела отражение океана, но в них не было меня.
Марина снова тяжело вздохнула и перевернулась на живот, продолжила свой рассказ:
- Дальше были  бесцветные дни, много слез, и не на шутку встревоженная мама. Она ведь даже была готова отпустить меня к нему, если он пообещает, что встретит и будет заботиться обо мне. Ах, бедная моя мама, она совсем его не знала!
Ну а дальше Диан, ты уже, наверное, и сама догадалась, что было дальше. Я, конечно же,  написала ему, на адрес лагеря, и, затаив дыхание, приготовилась ждать ответа - на особую скорость доставки надеяться не приходилось. Но до того как пришел ответ выяснилось что я жду ребенка. «Бедная моя ты девочка!- схватившись за голову, причитала мама, - не знаю, как мы скажем твоему отцу, но кажется, у нас будет ребенок!
 - И это значит, - строго добавила мама, - что ни  о какой поездке не может быть и речи! Пиши ему, пусть сам едет к нам, а там видно будет что дальше!
Я написала…
Время шло, ответа все не было. У меня появился живот, соседи стали косо посматривать. Отец молчал, в тот момент он не желал иметь со мной ничего общего. А потом вернулось мое письмо, на обороте  которого имелось  две строчки, аккуратно выведенные синими чернилами:
 Рока Митико, уволен в августе месяце текущего года.
На территории лагеря не проживает.
- И где же он теперь? – судорожно глотая воздух, рыдала я, - где он?!
Помню, как металась по квартире, рыдала, заламывала руки, билась о стены головой. Мама утешала меня, как могла, призывая подумать о ребенке. Надо отдать ей должное, она ни разу не предложила мне сделать аборт, хотя могла, и все бы тогда осталось шито-крыто, и последствия моего летнего приключения остались бы исключительно на моей совести. 
Но время шло. Мы переехали. Родился сын. Я назвала его Митей, по паспорту -  Дмитрий. Внешне сын его копия -  черноволосый, черноглазый, но, слава богу, он с моей планеты, не то, что его отец!
 Я все еще не теряла надежды найти  Митико, но  немного поостыла. Устроилась на работу, и начала копить деньги на поездку во Владивосток.  Но, как говориться: хочешь насмешить Бога, расскажи ему о своих планах. Внезапно заболела мама, и все покатилось кубарем под гору. О поездке и думать было нечего, все деньги теперь шли на лечение. Но одну вещь мне все же удалось сделать: я отправила запрос в посольство Японии во Владивостоке, чтобы разузнать хотя бы, был ли такой человек по имени Рока Митико на самом деле, или все это было моим сном наяву. Через четыре месяца  пришел ответ в красивом белом конверте: Господин Рока Митико  убыл в Японию по приглашению своей матери госпожи Чио Митико.
- В Японию? – не понимая прочитанное, повторяла я, – Как в Японию? Зачем? А как же я, точнее мы?!  - листок выскользнул из моих ослабших рук, и бесшумно опустился на пол. Это был конец. 
В те дни со мной была мама и сын. Если бы ни они, не знаю, чтобы со мной было. Мой Митя требовал внимания и обиженно сопел, если не получал желаемого,  но знаешь, Диан, он никогда не плакал,  все слезы я выплакала за него.
И вот однажды я проснулась. Открыла глаза, увидела рядом  родное  личико сына, улыбающегося во сне, увидела маму, дремавшую на кресле, изможденную, больную, мою единственную и самую любимую, переживающую все мои тяготы вместе со мной. Услышала за окном птиц, ветер, и даже шорох прорывающегося сквозь занавески солнца стал слышен мне. В то утро я все поняла про себя, и нашла в себе силы вернуться в реальность.
Да, всё, что случилось со мной там, было прекрасно, неповторимо, незабываемо.  Но те сорок два дня под облаками давно прошли, и теперь настало время вернуться к жизни человека земного. Митико в Японии, я в России. Он далеко, а люди, которые нуждаются во мне, они здесь рядом, и я нужна им, а ему нет, раз он уехал. Реальность обнажилась на моем пороге  во всей своей суровой наготе: придаваться воспоминаниям и бесполезному унынию стало некогда. Я запретила себе думать о нем, по крайней мере, обещала себе постараться.
Жизнь продолжалась, сын рос, мамина болезнь прогрессировала. Не могу сказать, что в те годы я жила затворницей, мужчины обращали на меня внимание, да и я не чуждалась их. Но никто из них так и не смог заставить вновь заговорить мое сердце. Потом был брак, смерть мамы, развод, появился интернет, новые возможности,  деньги и свобода.
Я вновь стала разыскивать его, хотя знаю, что не надо было этого делать. Но я нашла: он погиб в декабре двухтысячного, в автокатастрофе. Вот ведь незадача,  он вновь ускользнул от меня, но теперь уже совсем в иные миры.
 Марина горько усмехнулась:
- В общем, так тебе скажу, так мне было плохо тогда, что лучше и не вспоминать. Ты еще не спишь? – подтянувшись на локтях, Марина посмотрела на Диану. Девушка лежала на спине, подложив руки под голову, прикрыв глаза. Сквозь пузырьки шампанского, заполнившие ее мозг, она с интересом разглядывала  кадры из фильма  под названием «жизнь Марины», размышляя о том, как бы сложилась судьба этой красивой женщины, если бы ее Митико не умер.
- Нет, не сплю,  - пробормотала Диана, нехотя открывая глаза,  – просто  думала о тебе.   Ты такая красивая, улыбчивая, что  вот так с порога и не скажешь, сколько тебе довелось пережить.
- Да…  - задумчиво протянула Марина, –  кто прошлое помянет… А может чаю попьем,  я же торт принесла! – вернув своему голосу былую беззаботность, проговорила Марина, давая понять, что вечер исповеди окончен.
 - Пойдем, - согласно кивнула Диана, хотя будь ее воля, она так бы и осталась лежать на полу, разглядывая Маринину историю.
- И кстати, у меня к тебе предложение! – прокричала Марина из ванной, пока Диана, щурясь от слепящего ее света, включала чайник.
 - Странный сегодня день, ей богу, – уплетая торт, размышляла вслух Марина, – познакомилась с тобой утром, а  ощущение такое, что было это сто лет назад.
- И я о том же думаю,– пробубнила Диана, постепенно приходя в себя после выпитого алкоголя.
Они пили горячий чай. Марина задумчиво улыбалась, а Диана думала о том, что эта ее новая соседка, ей все больше и больше  нравится.
- А теперь о моем предложении, – загадочно понизив голос, проговорила Марина. – В мае хочу в Египет, позагорать, понырять, и все такое. Поедешь с нами? Это я на полном серьезе говорю, - Марина склонила голову на бок, наблюдая за реакцией собеседницы.
- Ого, какой поворот, -  озадаченно пробормотала Диана.
- Да брось ты, - продолжила наступление Марина, - такие решения надо принимать сразу, и даже лучше, что после шампанского, пока рассудок спит!
- Ну, да, ты-то не пила совсем, - хмыкнула Диана, - я бы поехала, конечно, если...
- Ну, вот и прекрасно! – не дослушав до конца, захлопала в ладоши Марина, -  Я и не сомневалась, что ты примешь мое предложение! – и, шагнув к Диане, она обняла ее за плечи. -  Я еще с порога поняла, - промурлыкала она, - что мы  вовсе и не соседи, а самые настоящие подруги. Спасибо тебе, Диан!
- Ну что ты, Марин, – смущенно залепетала Диана,  - это тебе спасибо! Если бы ты только знала, как мне не хватало подруги, именно такой смелой, решительной и веселой, как ты - добавила она про себя.
- Увидимся завтра, - подарив напоследок воздушный поцелуй, проговорила Марина, исчезая за дверью.
- Ок, - кивнула Диана, улыбаясь своему отражению в зеркале. По инерции она подошла к компьютеру, проверить почту. Отчего-то теперь ей хотелось верить, что черная полоса в ее жизни подошла к концу. И это ощущение оказалось верным: от него пришло письмо!
- Наконец-то! – облегченно выдохнула Диана, пробегая глазами короткий текс:
 «Привет, у меня пока еще проблемы с телефоном, не теряй меня, еще пару недель связи не будет. Главное помни: всё будет хорошо! Целую, обнимаю. Вадим».
- Все будет хорошо, - прошептала Диана, ощущая приятную прохладу подушки. Сладко зевнув, она смежила отяжелевшие веки, и сразу же оказалась на берегу океана, там, где  ее уже давно ждала девочка по имени Дина.
 
Глава 4
Митя
Самолет готовился к взлету, пристегнув ремни, подруги переглянулись. Две недели отдыха под солнцем  на теплом море – это ли не счастье?! Именно над этим вопросом размышляла Диана, перебирая в голове картины последних дней. Все складывалось как нельзя лучше: отпустили с работы, успела купить билеты, и связь с  Вадимом худо-бедно наладилась. 
«Надеюсь, твой загар сохраниться до нашей встречи. Я уже предвкушаю, как это будет! » - сказал он ей вчера.
От нахлынувших чувств, Диана  зажмурилась: как же все замечательно! Марина посмотрела на нее и улыбнулась. «Вот увидишь, будет еще лучше!» - говорили ее искрящиеся глаза.
Вскоре после того как самолет набрал высоту к ним подошел Митя, он и правда красив, все в точности как и описывала Марина: высокий, смуглый, поджарый. Он умудрился опоздать на регистрацию, и чудом попал в самолет. Протянув матери  плитку шоколада, он буркнул, отводя глаза в сторону, стараясь не смотреть на Диану:
- Это тебе, - замявшись, он добавил -  точнее вам.
- Стеснительный, - подумала Диана, улыбнувшись уголками губ, - но милый!
 - Не будь букой, сынок, – похлопав сына по руке, проговорила Марина. – Знакомься, это Диана, моя подруга, и  наша  соседка. Я говорила тебе про нее, но ты, как обычно - все пропустил мимо ушей!
- Не говорила ты ничего, –  ответил Митя, –  ты не говорила что она молодая и  симпатичная – добавил, он улыбаясь. Од напускного стеснения не осталась и следа.
- Я рада, что она тебе понравилась, – и, прижав Митину ладонь к своей щеке, она тихо выдохнула, – как же я все-таки по тебе соскучилась, сынок! – А затем, обернувшись к Диане, добавила: - я же говорила, сын у меня просто красавец в свои-то семнадцать лет!
- Мам! – возмутился Митя, - ну, хватит!  И вообще-то, мне уже  восемнадцать через неделю! Я пойду, пожалуй,– сообщил он, ероша Маринины кудри, - хочу поспать немного. Соскучитесь  - приходите!
Из задумчивости ее вывел голос Марины:
- Ну вот, теперь, пожалуй, можно и к главному приступать. Ты готова впитать новый объем  информации?
-  Ты о чем? – удивилась Диана, все еще пытаясь припомнить, могла ли она раньше где-то встречаться с Митей.
Отломив кусочек шоколада, Марина отправила его в рот, и заговорщически улыбнувшись, промурлыкала:
 -  Ты говорила, Вадим дайвингом увлекается?
- Да, – воодушевленно проговорила Диана, - я бы, наверное, тоже хотела попробовать, но не уверенна до конца.
Марина сжала пальцы подруги:
- Ну, так у тебя будет такая возможность, даже в нескольких вариантах! Как ты на это смотришь? – Марина испытующе посмотрела на подругу.
Диана возбужденно заерзала в кресле:
- Признаться честно,  я ожидала услышать нечто подобное от тебя, -  усмехнулась Диана  и округлила глаза,   – боже мой, на что я соглашаюсь! Но я говорю тебе - да!  А кстати, как ты решилась заняться этим?
- Дайвингом или фридайвингом? – улыбнулась Марина.
- И тем и другим, - пожала плечами Диана, - для меня все это - темный лес!
- Это долгая история, - задумчиво протянула Марина, - но с другой стороны спешить нам некуда. Начну издалека, - и Марина начала свой рассказ:
В семь лет я отдала Митю на плавание в бассейн. После расставания с Митико, вода стала для меня чем-то вроде успокоительного, некой связующей нитью между нами. Стоило только опустить голову в воду, и я снова была в его среде, где всегда тихо и спокойно. Как-то  я пришла за Митей позже обычного. Сын не заметил моего появления,  он был увлечен, наблюдая   за кем-то. Подойдя ближе, я увидела, на кого он смотрит. В воде был он. Сначала мне показалось, что это мой Митико, так грациозно скользил в воде пловец. Сердце учащенно забилось. Я снова почувствовала себя девятнадцатилетней. Очарованные магией движения, мы с сыном наблюдали за ним, пока он бесшумно скользил, рассекая водную толщу.  Волнообразные движения его тела, плавный ход широкой ласты буквально завораживали.
- Митя, кто это? – прошептала я, наконец, придя в себя, -  И как он дышит?
- Это Алексей Александрович, наш новый тренер по плаванию, -  сообщил мне сын, - и он не дышит! Я тоже хочу так! -  пробурчал Митя, дернув меня за рукав.
- Значит, будешь! –  проговорил тренер, снимая моноласту, – это твоя мама? - и он вопросительно посмотрел на меня.
-Нет, Диана! На новую любовную историю можешь не рассчитывать, и не надо делать такие невинные глаза, - усмехнулась Марина. -  Хотя отчасти ты права, да, я влюбилась вновь, но, к сожалению или  к счастью, теперь уже не в мужчину, а в плавание на задержке дыхания.  Фридайвинг моя любовь!  В целом, как-то так, Диана. Надеюсь, что и ты попробовав нырять получишь массу ощущений. Все равно пока сама не попробуешь - не поймешь, как это.  Ну а пока, - Марина зевнула и потянулась, - я предлагаю вздремнуть!
 Она надула подушку и закрыла глаза.  Посмотрев на посапывающую подругу, Диана улыбнулась, в очередной раз радуясь их знакомству, и, подложив под голову плед,  решила последовать примеру подруги.
__
- Дедушка Митга, расскажи сказку,-  тихо попросила Диана. Лежать в темной избе, озаренной всполохами огня из печи, было жутковато, хотелось слышать голос старика.
- Хорошо внучка, закрывай глаза. – Его низкий голос загудел, точно дым в трубе, а Диана, обратившись в невесомое  перышко, понеслась вместе с этим гудящим звуком куда-то ввысь, все дальше и дальше, прочь от заснеженной земли.
- Давным-давно все мы были водой, - пробасил старик, бесконечным множеством сияющих капель в утробе большого белого облака…

Диана открыла глаза. Вместо Марины, рядом с ней, оказался Митя. Он спал, откинув голову на подголовник. Его длинные ресницы подрагивали, отбрасывая мягкие тени на выпуклые скулы,  а на загорелой шее ритмично пульсировала жилка. Диана невольно залюбовалась Марининым сокровищем. Зевая, она посмотрела на часы, и прикрыла глаза - до прибытия в Шарм оставалось около часа. Перед глазами вновь возник старик из сна.
- Жаль, что не удалось дослушать твою сказку, - подумала Диана, и, открыв глаза, достала из сумки блокнот. Ей  захотелось записать свой сон, чтобы потом как-нибудь во всем этом разобраться. За стеклом иллюминатора облака искрились белизной. В задумчивости Диана разглядывала воздушное пространство. Внезапно она ощутила тепло чужого тела: склонившись над блокнотом, ее каракули внимательно разглядывал Митя.
- О, прости! – проговорил он и улыбнулся, нехотя отодвигаясь, - Что это? Что ты пишешь? – спросил он.
- Да так, ерунда,–  пробормотала Диана, пряча блокнот в сумку.  - Мои сны. А куда подевалась Марина? – поинтересовалась она, стараясь перевести тему.
- Она вон там, - Митя махнул рукой назад, - можешь рассказать? 
- Что? – не поняла Диана.
- Ну, свой сон, про облако, - кивнул он на блокнот, - ты так там написала.
- Давным-давно... Нет, тебе что, правда, интересно слушать мою ахинею? – усмехнулась Диана, глядя на Митю. Но он не успел ответить. Под крылом самолета, совсем близко, показалась ярко синяя полоса моря.
 - Какая красотища! – восхищенно воскликнула Диана, - приникнув лбом к стеклу.
- А на море, видишь, белые точки - это корабли плывут! Или это облака по небу плывут, а мы по воде на корабле, - улыбаясь, проговорил Митя,  укладывая свою голову на плечо Диане. – И ты знаешь, я очень даже верю в сновидения, - прошептал он ей в самое ухо, - кто знает, где она настоящая реальность здесь или там!
- Что? – не отрываясь от окна, пробормотала Диана, заворожено наблюдая за стремительно приближающейся синевой.
- Сейчас приземлимся! - откинувшись в кресло, сообщил Митя.
Через мгновение шасси самолета коснулись земли. От сильного толчка Диана вцепилась в Митину руку.
- О Боже! – улыбаясь, прошептала она.
- Добро пожаловать в Египет! - улыбнулся Митя, отстегивая ремни.
В проходе появилась Марина, достав с верхней полки свою сумку,  она подмигнула подруге:
- Ну как тебе виды, впечатляют?
-  Море сказочное, такое синее!-  продолжая пребывать в радостном возбуждении, кивнула Диана.
-  Ну, тогда  пойдем скорее, – протягивая подруге руку,  пропела Марина, - море ждет!

Покинув здание аэропорта, они оказались на улице, залитой солнечным светом. Горячий ветер нехотя трепал шевелюры высоких пальм, принося с собой запахи пустыни, ароматы цветов и моря, затаившегося где-то поблизости.
 - Как же хорошо! –  Диана захлопала в ладоши,- Такое солнце, и все цветет кругом! Хочется парить над землей, от счастья! Спасибо тебе, Марин!
- Да, подожди с благодарностями, - хихикнула Марина. – Давай до отеля доедем! А насчет ощущений ты права. Каждый раз, возвращаясь сюда, я ощущаю, примерно, то же.   А, ты сын мой, что скажешь? – Марина обернулась к Мите.
- Будет еще лучше! – весело проговорил он, - пойдемте скорее,  нас уже ждут в автобусе!

- Автобус номер  девять, хм, это хороший знак, – автоматически зафиксировал данные мозг Дианы.  – А кстати, кто у нас Митя?
Быстро посчитав год его рождения, она прибавила день и месяц. Маринин сын оказался носителем девяток. В Дианиной голове  всплывали следующие характеристики: человек обладающий девятками в числе более трех: хитер, трудно определить, где он говорит правду, где ложь, а где шутит, легко подстраивается под других.
- Ну что ж, предупрежден, значит, вооружен!  - искоса поглядывая на Митю, хмыкнула Диана. - Странно, только, что меня все еще не отпускает ощущение, что я видела его где-то раньше, но где?!
 - В твоих снах, - внезапно проговорил Дмитрий, открывая глаза, - в твоих снах бывало нечто подобное? – и он указал рукой на появившееся из-за гор море.
 - Иногда мне снится море, но оно даже вполовину не такое синее, как это, - проговорила Диана, улыбаясь.
-Смотрите, смотрите,  верблюды! – Марина дернула Диану за рукав.
- А вот и наш отель!- сообщил Митя, ткнув пальцев в стекло со своей стороны. 
Впереди, утопая в зелени, белели высокие стены  отеля, скрывая от посторонних глаз свое главное сокровище -  залитое солнцем, море.

__
Они взяли два номера рядом: Диана с Мариной, а Митя расположился в своих хоромах один. Пока Марина принимала душ, Диана достала блокнот и нарисовала квадрат, поделив его на девять равных частей. В верхнем левом углу она нарисовала единицу, это была она сама.  Следом шла двойкой – без сомнения это - Вадим. В центре в образе пятерки появилась Марина, а теперь еще можно было дорисовать девятку в правом нижнем правом углу. Затем Диана провела две линии: диагональ, соединяющую ее с Мариной и Митей, и вертикаль пока еще не окоченную неизвестной фигурой под цифрой три.
– Интересно, а почему именно девять? – задумалась Диана, странно, что этот вопрос не возник у нее раньше. Она потянулась за телефоном, вай фай работал исправно.  Набрав в поисковике: «девять», она ткнула в первую выпавшую ссылку:
По писаниям греческого философа Платона,  известно, что в Атлантиде существовало 9 царств.
В Древней Греции - девять муз.
На Древней Руси, у славян: 9 дней в неделе, 9 месяцев в году.
Девятый вал — самая сильная волна, считающаяся, по преданиям, роковой для мореплавателей.
Через девять дней после смерти проводятся поминки.
Существует поверье, что у кошки девять жизней.
Девять летучих северных оленей тянут за собой повозку Санта-Клауса.
Увлеченная чтением, Диана не заметила, как рядом появилась Марина, завернутая в полотенце.
- Я не слишком долго? – поинтересовалась она, причесывая  мокрые волосы.
- Да, нет - ответила Диана, оторвавшись от экрана телефона.
 - А ты уже видела, что за окном?  – и Марина раздвинула тяжелые шторы.
В темную комнату ворвалось яркое полуденное солнце, наполнив ее радужными бликами. Стеклянная дверь со скрипом отъехала в сторону, впуская внутрь долгожданное лето,  с  шелестом зелени, криками птиц, ароматами цветов и  моря, призывно синеющим вдали.
- Какое чудо! – восхищенно воскликнула Диана. Босая, она выскочила на террасу, пробежала по влажному после полива газону. Утопая в цветах и зелени сада, в нескольких шагах от террасы искрился бассейн, все тут словно было создано для счастья.
- А как же душ?! – смеясь, сказала Марина.
Диана манула рукой, и побежала к бассейну.
- Диан, я на море хочу! - крикнула Марина ей вслед. - Как нарезвишься, возвращайся, я жду тебя в номере!
 Диана обернулась. Шторы на соседнем окне дрогнули. Оттуда за ней следили уже знакомые ей  пара красивых глаз.
- Привет! – счастливо улыбаясь, махнула она Мите и заскочила в номер, - Я быстро!  - крикнула она Марине,  и, скинув одежду, встала под душ.
__
 Марина в широкополой белой шляпе стояла на террасе,  облокотившись на Митино плечо.
- Ты готова, наконец? – озорно подмигнув Диане, Марина взяла подругу за руку и повлекла за собой. Спускаясь по вымощенной камнем тропинке, компания дошла до развилки дорог, и там свернула налево, на пальмовую аллею.
Диана была в Египте несколько лет назад, но в этот раз все было иначе, как будто кто-то щедрой рукой добавил красок, волнующих ароматов, и чарующих тайн, вибрирующих где-то поблизости. Казалось, стоит протянуть руку, и нечто значительное, шершавым теплым боком заденет твою ладонь. Поистине странное ощущение. На берегу Диана разулась. Теплый песок приятно поглаживал ступни.
- Вот бы Вадима сюда, - мечтательно подумала она.
Диана мгновенно представила, как бы они лежали на песке, держась за руки, ощущая, как под ними осыпаются миллионы маленьких песчинок, а еще миллиона солнечных лучей резвятся на их обнаженных телах, проникают сквозь ресницы круглыми мерцающими радугами, и, исчезая в воздухе, оставляют теплые следы на губах. Пребывая в мечтах, Диана дошла до понтона.
 - Иди к нам! – прокричала Марина, показавшись из воды. Они с Митей уже давно плескались в море и явно наслаждались процессом.  Диана скинула легкое платье, и села на край платформы, свесив ноги в воду.  Из глубины появилась стайка пестрых рыб,  и закружилась вокруг. Рыбы скользили совсем близко, изредка задевая  своими гладкими холодными боками ноги Дианы. Наблюдать за ними было приятно, погружаясь в состояние полной безмятежности.  Девушка легла на  край понтона, нежась в лучах вечернего солнца. Перед глазами, на несколько метров вглубь простиралось безупречной прозрачности море. И вот из самой глубины показался человек. Если бы не  плавки, и голый торс, Диана бы решила, что это человек-амфибия.   Плавными взмахами  широкой ласты, похожей на русалочий хвост, он рассекал водную толщу. Увлеченная наблюдением за человеком-рыбой,  Диана чуть не свалилась с понтона.
- Ты видела его? – спросила Марина, вытирая лицо полотенцем.
- Да-а-а, - все еще продолжая смотреть в воду, протянула Диана, -  невероятно красиво!
- Это точно,  –  улыбнулась Марина и  легла рядом. – Митя - красавчик!
- Кто? – не поняла Диана, поднимая на подругу удивленные глаза. И тут ее осенило. Маринина улыбка стала шире.
- Ну, нет, не может быть! – выдохнула Диана.
- Да, это мой Митя! – хихикнула Марина. Накрыв лицо шляпой,  она тихо промурлыкала:
  - Иди, поплавай! Вода - просто прелесть! Можешь взять мою маску. С той стороны очень даже приличный коралловый риф.
- Ок, - кивнула Диана, все еще пребывая под впечатлением от Митиного заплыва. В воде и, правда, оказалось здорово. До самого горизонта простиралось безупречно гладкое, позолоченное закатными лучами, море.  Диана надела маску и опустила лицо в воду: прямо под ней, словно цветы на лугу, сновали разноцветные рыбы, подрагивая лепестками плавников. Полосатые, крапчатые, радужные, большие и совсем крохотные - букетами и соцветиями они шныряли повсюду, не обращая  внимания на неловко барахтающихся на поверхности людей.

Солнце коснулось макушки розовых гор, когда Диана вышла из моря.
- Ну, как? – подавая подруге  руку, поинтересовалась Марина.
- Да, вода сказочная,  и рыб тьма! – проговорила Диана, заворачиваясь в полотенце, – А где же твой  Ихтиандр?
- Митя? – Марина улыбнулась, -  он пошел договариваться на счет завтрашних  погружений, обещал вернуться к ужину. Еще я попросила его подобрать тебе  инструктора по дайвингу, ты же не против? - уточнила она.
- Что касается водных вопросов, я целиком и полностью полагаюсь на вас! – повернувшись к подруге, кивнула Диана.  -  И еще хочу сказать тебе, что я до сих пор под впечатлением от твоего сына! 
Марина понимающе улыбнулась:
 - Толи еще будет, дорогая моя! – Марина хитро подмигнула подруге, и продолжила, - у нас целая неделя впереди, чтобы  насладиться рыбками, а что там дальше - видно будет! – Марина обняла подругу за плечи, и весело смеясь, они вошли в свой номер.
- А как на счет  вина перед ужином?  -  поинтересовалась Диана, звеня фужерами.
- Если только чуть-чуть, – располагаясь в глубоком кресле, улыбнулась Марина, - я пока на таблетках, старые болячки, - пояснила она,-  так что пить не могу. Но ты не обращай на меня внимания, расслабляйся!
Когда солнце скрылось за соседним балконом, а Диана, последовав совету Марины, окончательно расслабилась, выпив три бокала вина, потребность в ужине сама собой отпала. Перебазировавшись на лежаки возле бассейна, они тихо переговаривались, разглядывая пурпурное небо.
 «Какой напиток в терпкой пене
Я залпом выпью,
Какие звезды упоенья
В туман просыплю!»  - пробормотала Диана строки, всплывшие в памяти.
- О да! - прикрыв глаза, сонно прошептала Марина, - звезды упоенья скоро появятся над нами, а пока я немного полежу в теплом сумраке. Как же тут хорошо!
Стало совсем темно, в траве зазвенели цикады, на небе одна за другой вылупились звезды. Диана поставила бокал на край бассейна и опустила ноги в подсвеченную воду. В голове, окутанной туманом, плескалось вино, в нем плавало сознание.  Иногда сознание выныривало на поверхность, и перед глазами возникало лицо Вадима, похожее на воздушного змея. Лицо парило над бассейном, порываясь улететь в небо. Затем вино вновь накатывало теплой волной, и змей исчезал в небе, превращаясь в яркую сияющую точку. С  темного неба, которое вдруг заполнило собой все пространство вокруг, без конца сыпались легкомысленные звезды. Диана ловила этих гаснущих небесных светляков открытым ртом, отчего щекотало в животе, и хотелось смеяться.
Неожиданно совсем близко послышался  шорох. Звук был особенным, не похожим  ни на  хлопанье крыльев воздушного змея, ни на шипение гаснущих во рту звезд.
- Странно, -  подумала Диана, и сознание снова нырнуло в теплую глубину.
- Привет, Диана! – из темноты появился Митя и сел рядом.
- Привет! – улыбнулась Диана, продолжая смотреть в небо.
- Я смотрю, вы тут неплохо устроились! – и он покосился  на пустую бутылку.
- Да, красное вино и Красное море – божественное сочетание!  - Диана подняла бокал и посмотрела на собеседника сквозь стекло, прищурив один глаз, – скажи, а у тебя жабры или перепонки?
- Сама посмотри, - Митя улыбнулся и приблизился к девушке.
- Странно, - пробормотала Диана,  хихикая, - ничего нет! Но должны же  быть жабры! А покажи, как ты плаваешь? – соскользнув с бортика, Диана плюхнулась в воду. Митя последовал за ней. Прохладная вода остужала разгоряченное тело, смывая хмель. Рядом, бесшумно рассекая воду, плавал Ихтиандр. Сев на ступеньку, Диана наблюдала ним.
Он подплыл совсем близко и прошептал:
- Ляг на  воду и закрой глаза, – в его блестящих глазах отражались звезды.
Диана послушно легла, чувствуя, как намокают волосы, как осторожно Ихтиандр  подхватил  ее под спину, и медленно покатил вперед, точно лодку. В ушах забурлила вода, перед глазами замерцали другие звезды. Она услышала разговор, и узнала голос старика.
- Дедушка, - настороженно спрашивала она, - Разве ты не пойдешь со мной? –  ей так не хотелось расстаться с этим добрым стариком.
- Нет внучка, мне пора, но мы обязательно встретимся…- сказал он, улыбаясь.
- Мы встретимся!  - прошептала Диана и открыла глаза.
- Конечно, - улыбнулись темные Митины глаза. Но только завтра, - поставив Диану на ноги, он подтолкнул ее к лестнице,  – иди, в номер, а я  разбужу маму.
__
Утро случилось внезапно. Улыбающаяся Марина нависла над сонной подругой:
- Вставай, соня! Пора кофе пить, и потом сразу на корабль!
- Ну, еще чуть-чуть! –  жалобно  пробормотала Диана и перевернулась на живот.
- Хватит валяться, у тебя сегодня пробное погружение! – и Марина стянула с подруги одеяло, -  Проспишь ведь  все на свете!
- Хорошо, встаю! – пробурчала Диана, - только в следующий раз предупреждай заранее, чтоб я и вовсе не ложилась спать!
- Хватит бурчать!– скомандовала Марина, - жду тебя на улице! -  и хлопнула дверью.

- Кофе и пончики – вот рецепт моего воскрешения! – пробубнила Диана с набитом ртом. – Так кто нас там ждет? - прищурив  один глаза, она уставилась на подругу.
- Жуй  обжора, скоро все увидишь сама! - Марина хитро улыбнулась, - но думаю, то, что будет, и тот, кто будет, тебе понравятся ничуть не меньше, чем эти сладкие нельзяшки.
- Ура! – Диана всплеснула руками, и стерла сахарную пудру с лица, - я все!
- Тогда побежали! – и Марина, схватив увесистый рюкзак, направилась вниз по лестнице.
Последние несколько метров они бежали рысцой: с пирса, залитого слепящим солнечным светом, отчаливал корабль, с веселым названием «Camel»  . На нижней палубе в солнцезащитных очках стоял Митя, беседуя с высоким арабом атлетического телосложения. Увидев опаздывающих, он улыбнулся и помахал им рукой, а после скрылся в кают-компании вместе со своим собеседником.
- Пойдем внутрь, я познакомлю тебя с Али, - бросив рюкзак на пол, сказала Марина, обращаясь к  Диане, - кстати, он  сносно говорит по-русски. А вот и он, – и Марина пожала  широкую ладонь белозубого араба.
Вскоре Диана убедилась на собственном опыте, в том, что Али не только красавчик, но еще и прекрасный знаток своего дела. Заботливее и внимательнее инструктора ей вряд ли бы посчастливилось найти. В свой прошлый приезд в Египет, она пробовала погрузиться с аквалангом, но ощущения были смутными. Привязанная веревкой к инструктору она барахталась в воде, как щенок на поводке, с ужасом ощущая разбивающиеся о щеки  пузыри.  Запотевшая маска сдавливала лицо, все было не так и не то, начиная от  гидрокостюма, подобранного не по росту, до ласт, соскальзывающих с ног.  Поэтому в  этот раз перед заходом в воду ее терзали смутные сомненья. Араб, определенный ей  в поводыри  Мариной, был  чудовищно огромен: под два метра ростом, он нависал над ней точно зонт, скрывая от солнца целиком, и не смотря на то, что он постоянно улыбался, особого доверия ей не внушал.
С трудом натягивая гидрокостюм, кряхтя и сопя, Диана не заметила как две огромных руки, опустились ей на плечи. И со словами: «Я помогу, дорогая», она очутилась в костюме с уже застегнутой молнией. А невозмутимый араб, продолжая улыбаться,  уже подталкивал ее к собранной скубе.
- Не бойся, дорогая, Али знает, как сделать  хорошо!  - хихикнул он, не двусмысленно улыбаясь.
- Я и не боюсь! – выдохнула Диана, чувствуя, как щелкнула пряжка жилета, застегнутая  у нее на груди. – Знает он, как сделать хорошо! Я смотрю, тут все кроме меня, знают, как сделать мне хорошо, включая Марину! – Пробурчала Диана, и чтобы продемонстрировать свою самостоятельность, встала, не дожидаясь руки Али. Едва устояв на ногах, она вцепилась в ближайший поручень мертвой хваткой. Ее улыбчивый инструктор, тем временем, никуда не торопясь, казалось, совсем позабыл про нее, болтая с капитаном корабля.
Простояв несколько минут во всем обмундировании на жаре, метая молнии в Али, и растворившихся под водой Марину и Митю, Диана, израсходовав весь свой гнев и испытала нечто похожее на блаженство, когда ее взмокшее от жары тело, наконец, оказалось в воде.  Ее араб, одним движением руки накинув на спину скубу, мгновенно оказался рядом, сияя белизной зубов, футболки и шорт.
- Горячий парень!– улыбнулась Диана, обращаясь к своему инструктору, – Каков план?!
- Держи меня за руку, дорогая! – сообщил он, не переставая улыбаться. Аккуратно надев Диане маску  и вставив ей в рот регулятор, он незаметно погрузил ее под воду.
- О Боже!  - Только и могла выдохнуть Диана. Видимость в маске, промытой Али, была идеальной. Через несколько минут погружения синий туман рассеялся, обретая очертания  цветущего сада, изобилующего кораллами и пестрой живностью. Каких рыб тут только не было! Глаза разбегались в разные стороны от обилия форм и оттенков. Неожиданно прямо перед ними возникла гигантская зеленая рыба с огромными выпуклыми губами и наростом на лбу. Али  махнул ей рукой, словно приветствуя старого друга, и протянул рыбе яйцо. Смешно вытягивая губы, зеленый исполин закружился вокруг них, с удовольствием поедая лакомство. Наблюдая сцену кормления, Диана окончательно расслабилась.
 По мере удаления  вглубь кораллового рифа, становилось все интереснее. Диана только успевала смотреть по сторонам, совсем позабыв о воздухе в баллоне. Но в прочем с Али,  ей вряд ли стоило чего-то опасаться, уж что-что, а выборе инструктора Марина не ошиблась. Али неустанно следил за своей подопечной, и ни разу не выпустил ее руки, одновременно умудряясь выискивать для нее все новую и новую живность. Скаты, черепахи, креветки, мурены, даже парочка осьминогов – никто не укрылся от его глаз. Диана пребывала в полном восторге.
Следующие пять дней пролетели  на одном дыхании в облаках пузырей, в блаженной синеве. С рассветом Марина, Митя и Диана выдвигалась на завтрак, чтобы потом, в числе первых, оказаться на корабле, и лишь к вечеру, когда солнце касалось воды, они уставшие, но довольные возвращались на берег. Приползая в номер, Диана падала на кровать и мгновенно засыпала. В эти перегруженные азотом дни, наполненные морской качкой, так что даже пол в номере качало из стороны в сторону, она была  счастлива.
__
Заработал двигатель. Мягко покачиваясь на  волнах, «Camel» отошел от берега. Марина, подсела  к Диане  и, обняв ее за плечо, прошептала:
- Последний день на корабле бывает особенно сладок. Сколько ни смотрю на эту синеву, а все не могу наглядеться!
- Последний день? – удивилась Диана, прикидывая в уме, сколько дней прошло с начала поездки.
-  Последний здесь, - кивнула Марина, -  завтра мы покинем этот прекрасный островок цивилизации, так и не познав всех  его благ.
 -  Ты о чем? – спросила Диана, вглядываясь в синеву за бортом в надежде увидеть дельфинов.
- Да так, - улыбнулась Марина, – Мы же так и не съездили в старый город, не выкурили кальян, не выпили весь бар на ночной дискотеке, да много чего еще…
- Да-а, - протянула в ответ Диана, -  но честно говоря, на корабле ничуть не хуже!
- Ого, да ты никак влюбилась?! – хихикнула Марина, - неужели дайвинг стал твоим избранником?!
- Как ты догадалась?! – глядя на подругу, хмыкнула Диана, –  тебе Али, проболтался? Кстати, спасибо вам с Митей за него, он лучший!
- Всегда, пожалуйста, - улыбаясь, Марина похлопала подругу по руке, - скажу тебе по секрету, что сегодняшнее погружение будет самым лучшим, если повезет!
-Где с кем, расскажи?! – Диана привстала на локтях.
- Скоро сама увидишь! – и Марина скорчила хитрую гримасу, -   а я пока пойду, проверю снарягу.
Диана, проводив подругу взглядом, перебралась на лежак.
 - Повезло мне с соседкой! – подумала она, натягивая шляпу на лицо. Предвкушая заключительное погружение, было особенно приятно придаваться ничего ни деланию, ощущая, как теплые ветер скользит по телу, уносит все мысли из головы. Только море, солнце, и ветер.
- Теперь я понимаю Вадима, и его восторги относительно дайвинга, – лениво потягиваясь, размышляла Диана, – море, солнце, невесомость, свобода, чего еще желать! Если только…
Додумать эту мысль ей не удалось, прозвенел корабельный колокол, созывая всех на дайвдэк. Спустившись вниз по крутой лестнице, Диана вопросительно посмотрела на сияющего Али, потом перевела взгляд на улыбающуюся Марину и веселого Митю. Эта троица заговорщически перемигивалась и выглядела более чем загадочно. Терпеть неведение дальше не было больше сил. Диана подошла к Али и дернула его за рукав:
- Что за секреты Али?  Где ныряем?
- Секреты? Какие секреты?!  - он улыбнулся и пожал плечами. - Мы приплыли в дом дельфинов, возьми только ласты и маску, этого хватит.
- Ты шутишь? – возбужденно спросила Диана, -  будут дельфины?
- Да, дорогая! Будут! –  и улыбка  Али стала еще шире.
- Класс! – Диана завизжала от восторга, и кинулась обнимать Марину с Митей. – Дельфины! Ура!
Капитан заглушил двигатель. Все желающие  надели ласты и маски и поплыли к рифу. Диане с трудом удавалось нагонять Марину с Митей. Они, казалось, без особых усилий  махали своими длинными ластами, Диана же выбивалась из сил, молотя ногами воду.
- Ничего, ничего! – подбадривала она себя, сплевывая соленую воды, то и дело заполняющую трубку, – я научусь, и буду плавать не хуже. Но сейчас главное  дельфинов не прозевать! – и сжав загубник, она изо всех сил заработала ластами.
Неожиданно  из глубины прямо перед Дианой появились две остроносые головы.
- Неужели дельфины? – пронеслось в ее голове. И тут же не помня себя от счастья, она завопила - Дельфины! Здесь Дельфины!
 Две гладкие серые торпеды, увлеченные игрой друг с другом, обогнув нелепое, истошно вопящее существо, скрылись под водой. Добравшись до дна, дельфины зарывались носами в песок, подталкивая друг друга блестящими боками. Диана хорошо их видела, благо в этом месте было не глубоко. Присутствие человека их, кажется, нисколько не смущало.  На крики приплыли  Марина с Митей, за ними Али. Пока Диана тщетно пыталась нырнуть к грациозным красавцам, рассчитывая разглядеть их поближе, ее друзья, сделав несколько глубоких вдохов, снова скрылись под водой,  присоединившись к дельфинам. Диана попыталась нырнуть еще раз, чувствуя, что силы ее на исходе, но и в этот раз ничего не вышло, затолкать себя под воду никак не удавалось.
- И тут я полный ноль!  - горестно вздыхала она,  вглядываясь в синюю даль, где  в компании дельфинов резвились ее друзья. - И дышать им нет нужды, ну что за люди! - сокрушалась Диана, надеясь тоже когда-нибудь обучиться этой способности. Внезапно в паре метров от нее показался плавник, позабыв об усталости, Диана рванула вперед, в надежде дотронуться до мокрого бока.
__
Корабль вернулся на пристань, когда горы на западе стали совсем розовыми, словно кто-то пролил на них клубничный коктейль. Ощущая приятную усталость во всем теле, и звенящую пустоту в голове, Диана шагнула на берег. Она уже попрощалась с Али, крепко обнявшись на прощанье, пообещав себе вернуться сюда вновь. И вот они втроем с Мариной и Митей уже шагают в отель, молча улыбаясь каждый своим впечатлениям.
- По-моему, все было супер!  - выдохнула, Марина, устало улыбаясь своим спутникам.
- Не то слово,  – кивнула Диана. - Я думала, помру сегодня, гоняясь за вами и за дельфинами! Но как ни странно жива, и сил полно, -  и Диана надув щеки, изобразила,  как она усиленно гребет. К ней подошел Митя, и, сложив руки над головой, стал кружиться рядом, примеряя на себя  роль дельфина.
- Я смотрю, ребятишки, из вас энергия бьет ключом, чего не скажу про себя, – улыбаясь, возмутилась Марина. - Может, вам сходить развлечься, пока я буду восстанавливать свои силы?
- Я – за!- кивнул Митя.
На лице Дианы отразилось сомнение.
- Давай Диана, соглашайся, - похлопав подругу по плечу, проговорила Марина. Выпьете по бокальчику, по отелю  побродите, здесь после заката очень красиво, вот увидишь!
- Ладно, уговорили, –  улыбнулась Диана.  – Но может все-таки  и ты с нами? –  Диана посмотрела на подругу.
- Нет, нет и нет! Устала, правда, - пожала плечами Марина, поставив тяжелую сумку возле двери.
-Я зайду  в девять! Отговорки не принимаются!- проговорил Митя, махнув рукой на прощанье.
__
Беззвездное небо устало прижалось к земле. Где-то поблизости дышало сонное море, скрытое  обволакивающей его темнотой. Они шли, стараясь ступать бесшумно, слушали песни цикад, пронизывающие  каскадами звуков  теплоту ночи.
- Как хорошо! – прошептала Диана,  чувствуя тепло Митиной ладони на своем плече.
Покинув шумную улицу, переполненную опьяневшей от жары и алкоголя толпой, они свернула к бару на пляже. Здесь было значительно тише, теплый ветер уносил прочь звуки грохочущей музыки, сменяющейся приятным шелестом волн. Прихватив бутылку вина и пару стаканов, Митя потянул Диану за собой, увлекая ее в темную аллею.
- Куда ты? – прошептала Диана, крепче сжимая его руку.
- Увидишь, - ответил Митя, - точнее услышишь! - и тихо засмеялся. – Ночь сегодня исключительно для слышащих!
- Да,  звезды, похоже,  корова языком слизала! Я ничего не вижу! – пропищала Диана.
- Держись за меня, – и, увлекая  Диану за собой, Митя уверенно зашагал вперед.
Вскоре глаза привыкли к темноте и Диана начала различать очертания предметов. Они оказались на территории соседнего отеля, отрешенно белеющего стенами пустующих строений.
- Недавно построили, - пояснил Митя, - и еще не заселили. Так что этот пляж в нашем распоряжении. И кстати, тут очень удобные лежаки, пойдем! -  и он потащил Диану дальше.
- Откуда знаешь? – поинтересовалась Диана, отцепляясь  от его руки.
- Бегаю по утрам, в отличие от некоторых,  –  и тихо хихикнул, плюхнувшись на широкий тюфяк под плетеным навесом.
-  Тут уютно, – присев на край, улыбнулась Диана.
- Все для тебя! – выдохнул Митя, протягивая своей спутнице  стакан с вином.  – За нас?
- За вас с Мариной, – парировала Диана, продолжая улыбаться.
Мигом опустошив стакан, Митя налил себе еще, и придвинулся ближе к Диане.  Лежать вот так, слушая волны, было просто замечательно.
 Привстал на локтях, Митя склонился над Дианой и поцеловал ее.
- Давно хотел это сделать, - прошептал он, откидываясь на лежак.
- Надо же,  - смущенно пробормотала Диана, - для восемнадцати лет, ты больно резвый!
- Спасибо за комплимент,- улыбнулся Митя.
Диана поправила волосы и поднялась на ноги, прошлась по остывшему песку. Совсем близко безмятежно дышало море. Ей захотелось прогуляться по берегу. Она обернулась и позвала Митю.
 - Давай пройдемся? – предложила она, беря его за руку, - так хорошо дышится здесь.
- Веди меня куда хочешь! – улыбнулся Митя. – В эту ночь я весь в твоей власти!
- Не переживай, доставлю тебя в номер в сохранности, не посягнув на твою честь! – хихикнула Диана. – Кстати, расскажи мне о Дахабе? Правильно, мы же туда завтра направимся? А еще мне интересно как ты научился так бесподобно плавать? И как можно не дышать?
- Боюсь, ты слишком многое хочешь узнать за одну короткую ночь, – усмехнулся Митя, - но про Дахаб я пожалуй, что-нибудь расскажу.
Откашлявшись,  он произнес лекторским тоном:
- Итак, Дахаб, так же известный, как Мекка дайверов, а в последние годы еще и фридайверов,  находится примерно в ста километрах от Шарм-эль-шейха…
 
Глава 5
 Олег
За хлипкой перегородкой кто-то храпел. Протяжные вздохи сменялись клокотанием,  переходящим во влажное хлюпанье, а затем все повторялось снова и снова. Перевернувшись на бок, она накрыла голову подушкой, пытаясь заснуть, но сделать это оказалось  проблематичным.  Безрезультатно промучившись еще полчаса, она откинула простынь и села на кровати. Нащупав  на полу тапки, обулась и вышла на балкон, с силой хлопнув дверью, чтобы хоть немного досадить соседу, храпящему с таким остервенением.
Общий балкон между  комнатами второго этажа вполне подходил для ночного променада. Выбравшись из душной конуры, иначе назвать место, где ее разместили, язык не поворачивался, она сразу почувствовала себя лучше. Подул легкий ветерок, и она с наслаждением втянула носом уже хорошо ей знакомый запах моря. Ах, как же хорошо было там, и какая дыра здесь! Если бы она только знала, что все будет  именно так…
Храпун вновь заявил о себе, издав умопомрачительную трель, она вздрогнула, и, оторвавшись от перил, подошла к его комнате. Этот громкий товарищ, кажется, совсем ни опасался вторжения извне: его дверь, распахнута настежь,  приглашала всех желающих посетить концерт устроенный его носоглоткой. Машинально ступив  на порог, она заглянула внутрь,  решив удовлетворить свое любопытство в качестве компенсации за бессонную ночь.
Комната храпуна, немногим отличалась от ее собственной, за исключением массивного кальяна в углу, и груды вещей, сваленных прямо на полу возле кровати. Еще она разглядела пару  ласт, оставленных у порог. На темном пластике большими белыми буквами было аккуратно выведено: О. STONE.
- Мистер камень, так, так, – подумала она, вглядываясь в темноту. В этот момент  тело под простыней зашевелилось. Кряхтя, оно перевернулось на бок, и вдруг… воцарилась полная тишина! Несколько секунд она простояла неподвижно, не веря своему счастью. Наконец, сообразив, что лучше воспользоваться моментом затишья, чтобы попробовать заснуть, она на цыпочках пробралась в свой номер и легла на кровать. Но сон все ни шел. Безрезультатно провалявшись еще несколько минут, она со вздохом поднялась, и зажгла лампу. Затем взяла блокнот и ручку и принялась писать.

17 мая.
Вчера перебрались в Дахаб.  Поразительный контраст – с небес на землю! Очень надеюсь, что мое первое впечатление окажется обманчивым.   До рассвета еще два часа. Они пообещали зайти за мной в семь. И почему нельзя было остаться в Шарме?!
Вторая бессонная ночь. Прогулка по пляжу под тихий шелест волн,  уютные номера, бассейны и рестораны, все было как во сне, и вот она реальность: скрипучая кровать, духота и храпящий сосед. Этот грязный городишко, со снующими повсюду тощими козами, вряд ли подпадает под описание райского уголка, в красках расписанного Митей. Мой кемпинг под чудным  названием  «Dreams», находится в пяти минутах ходьбы от  моря. Это, пожалуй, единственный плюс, который мне удалось обнаружить за сутки  пребывания в этой дыре. Хотя нет, еще есть вентилятор, пускай дребезжащий, но все же работающий, и сосед, который в отсутствии Марины, ни на секунду не дает мне почувствовать себя одинокой. Митя с Мариной поселились где-то поблизости, как я поняла, они планируют активно тренироваться, и потому моя персона им ни к чему. Правда, оставить меня в покое они тоже не планируют. Благодаря их стараниям, сегодня меня ожидает очередной инструктор только  теперь уже по фридайвингу. Господи, на что я подписалась!?
Вчера, валяясь на пляже, мне начало казаться, что жизнь постепенно налаживается: отличный риф, с красивым названием «Lighthouse», кишащий  живностью ничуть не хуже, чем в Шарме, вдобавок еще и  поджарые виндсерферы, то и дело мелькающие то тут, то там.  Эти загорелые парни, в цветастых трусах  так ловко ловят ветер, балансируя на своих расписных досках - глаз не оторвать! Здорово, наверное. Но все же хорошо, что Марина с Митей не из них, на доске я бы вряд ли продержалась дольше пяти секунд.
Написала Вадиму, он не ответил. Не мой день. Но, слава богу, прозвонил будильник. Пора собираться. Надеюсь, мой новый инструктор окажется ни хуже Али, хотя нет, второй такой Али вряд ли существует в природе, а жаль.
__
В кузове пикапа,  под завязку забитого баллонами, громоздясь поверх снаряги,  сидело четверо. Дорога вся в рытвинах и ухабах, извивающаяся точно змея в предсмертных судорогах, все не кончалась, убегая в желтую даль, отороченную бирюзовой кромкой моря. Диана, всеми силами пытавшаяся удержать в животе рвущийся на волю завтрак, молилась лишь об одном: поскорее бы все это закончилось! Ослабив  хватку затекших от напряжения рук, она чуть не вылетела из кузова, но сидящий рядом поджарый парень,  вовремя ухватил ее за шорты, он то и оказался ее новым инструктором.
- Да-а-а, до Али, ему далековато, - вздохнув, подумала Диана.
Инструктора звали Алексом,  кто он и откуда Диана не спрашивала,  говорит по-русски и ладно. С виду, он мало чем отличался от обугленных на солнце серферов, все те же цветастые шорты, выгоревшие волосы,  а на лице блуждающая улыбка.
Наконец, впереди показались небольшие строения, расписные указатели и толпы людей в дайверских костюмах. Пикап остановился, Алекс спрыгнул на землю и протянул руку Диане. За ними последовали остальные: улыбчивая блондинка модельной внешности  и ее кавалер – плотный мужичок  с седыми усами.

- Приехали, станция конечная «Голубая дыра» – сообщил Алекс, улыбаясь. - Берите свои вещи, и идите вон в то кафе, - он показал рукой на вывеску слева, -  а я пока схожу за остальными.
- За остальными? – удивленно пробормотала Диана.
- Должно быть еще двое, - промурлыкала более осведомленная блондиночка.
- Интересно, - подумала Диана, - как он один будет учить нас всех?!
Ждать в кафе, очень напоминающем заброшенную веранду в муниципальном  детском саду, пришлось недолго. В лучах яркого солнца появилось два мужских силуэта, один из них принадлежал Алексу.
- А вот и мы, - продолжая улыбаться, сообщил  Алекс, - второй товарищ, не приехал, так что сегодня вас будет четверо. Думаю, самое время познакомиться,  – сообщил он, опускаясь на продавленный диванчик, - буду признателен, если вы укажите свои имена, фамилии, даты рождения, и опыт погружений, если таковой имеется, вот на этом листе.
- Я Олег, - сообщил субъект, все еще стоящий на пороге, и протянул усачу свою руку.
- Ботаник, - вынесла вердикт Диана, разглядывая высокого очкарика, с бритым черепом. Очкарик тоже посмотрел на нее. Мгновенно оценив ситуацию, он сделал шаг вперед и опустил свой рюкзак рядом с Дианой.
- Понятное, дело, блондинка с усачем, а я с этим, - подумала Диана, вздыхая. Олег, однозначно, был не в ее вкусе. Она покосилась на его сумку, и уперлась взглядом в надпись, на торчащих из нее ластах: O. STONE.
- Да ну! - чуть не воскликнула она. - Храпун, собственной персоной?
- Кристина, - тем временем представилась блондинка, - мы с Володей тут первый раз, виндсерфинг уже попробовали,  вот решили и фридайвинг заодно.
- Да, точно, - хмыкнул усач, - в жизни все надо попробовать!
- Согласна, - вяло кивнула Диана, - я Диана, и я тут по совету друзей, они говорят, что фридайвинг круче всего на свете, вот отправили меня на вводный курс, посмотрим, что к чему.
- А вы Олег,- поинтересовалась блондинка, - зачем здесь?
- Трудно сказать,  - он улыбнулся, и потер бритый затылок, - и то и другое и третье, а еще я боюсь воды.
- Шутишь?! - пожал плечами усач.
- Нет,  - совершенно серьезно ответил очкарик.
- О боже, - тяжело вздохнув, подумала Диана, - зачем мне все это, может сбежать пока не поздно…
Но Алекс уже приступил к вводной лекции.
- Самое главное, чему вы должны научиться в процессе наших занятий, -  умение слушать свое тело! – изрек Алекс, возвращая свой рассеянный взгляд в пространство реальности,  поочередно заглянув в лицо каждого из присутствующих. – И запомните,  никаких преодолений! Спокойное, расслабленное состояние! Ни в коем случает не стоит терпеть боль, если, не дай бог, она возникнет в ушах или иных частях тела, ни в коем случае мы ни гонимся за глубиной, и никуда не торопимся! Без суеты, без перенапряжения, только мягкие и расслабленные движения!  - закончив свою речь он выдохнул:
- Уф,  кажется, все! Надеюсь все всё поняли?! – Диана кивнула, блондинка и усач схватили  снарягу, очкарик продолжал стоять истуканом.
- А кстати, - почему он «Stone», О. понятно – Олег. А Стоун? – подумала Диана, разглядывая своего потенциального напарника.
- Ну, если вопросов нет, берите снаряжение и - на берег! Сначала  дыхательная гимнастика,  потом в воду, - скомандовал Алекс, - И если ты не против, - он обернулся к Олегу,-  будешь с Дианой в паре?
Бритый череп кивнул, и на его лице не отразилось ни единой эмоции.
Подышав животом, помахав руками, и поэкспериментировав с задержкой дыхания на берегу, студенты-перводневки прослушали курс лекций на тему продувки, необходимой для выравнивания давления возникающего под водой в воздушных полостях тела.
 - И еще, вот что, – поправляя маску на лице, изрек посерьезневший Алекс,  -  чтобы мы не сильно мешали друг другу, Володя с Кристиной пойдут первыми, а после  них Олег и Диана. - Он оглядел своих молчаливых подопечных, и, не услышав возражений, продолжил:
- Раз все согласны, как будете готовы, плывите вон к тому красному буйку, я буду ждать  вас там, – и, поправив дыхательную трубку, он  тут же нырнул в воду. 
- Что-то мне не по себе, - пробурчала Диана, застегивая пряжку гидрокостюма.
- Полагаю, не Вам одной, – вздохнул ее напарник,  складывая свои очки в водонепроницаемый бокс.
- А можно вопрос? - поинтересовалась Диана, разглядывая  очкарика без окуляров.
- Да, - пожал плечами, неулыбчивый субъект.
- Стоун - фамилия? – Диана ткнула пальцем, в надпись на ластах.
- Ах, это! – Олег, лишь слегка приподнял бровь, удивившись наблюдательности девицы, с которой ему предстояло провести несколько дней к ряду. И зачем он только согласился! Хотя в глубине души, он знал ответ на этот вопрос. И надпись на ластах отчасти имела к этому отношение.
 - Нет, увы, - усмехнулся очкарик. - Эта надпись - нечто вроде самоиронии.
- В смысле? – заинтересовалась  Диана.
- Это личное, - Олег на секунду замялся, прищурив подслеповатые глаза. Он размышлял о том, стоит ли говорить ей что-либо. И вообще, зачем ОНА попросила его быть здесь? Пока он не мог понять ее мотивов, но может быть именно эта девица и поможет ему хоть что-то прояснить. Взвесив все за и против, он добавил:
-  Отчего-то, мне кажется, что вам можно доверять. Раз уж мы, волею судеб, оказались здесь вдвоем, перед лицом серьезных испытаний…
Наморщив лоб, он изрек:
- Stone с английского -  «камень», так?
Диана утвердительно кивнула головой.
- Моё имя, по паспорту, с древнееврейского тоже переводиться - «камень». Если бросить его в воду, он, как вы понимаете, пойдет ко дну, - Олег замолчал, пребывая в задумчивости.
- Интересный товарищ, - подумала Диана, - вот же повезло мне с напарником!
 – Но это присказка, - неожиданно Олег нарушил молчание, продолжая размышлять вслух -  а если говорить по существу, то все предельно просто: я всегда боялся воды, и честно говоря, до сих пор борюсь с этим. Есть у меня одно стойкое убеждение, что именно мое каменное имя  изначально является корнем этой проблемы.
- Вот как? – удивилась Диана, - ну тогда вы отчаянный смельчак, раз решились заняться фридайвингом. Далеко не каждый на такое способен!
- Нет, ну что вы! – Олег,  наконец, улыбнулся, и его каменные черты, на секунду смягчились, - я просто работаю над собой. Этому, кстати, способствует и надпись на ластах. Относительно сносно плавать я уже научился, осталось побороть страх перед глубиной. За этим я  здесь.
Диана улыбнулась, и протянула Олегу  руку. Этот человек, не смотря на свою несколько отталкивающую внешность, начинал ей нравиться.
 -  Скажу Вам так, не знаю, что там у нас получиться с нырянием в глубину, но я искренне  рада нашему знакомству!– и, улыбаясь, она добавила, немного понизив голос:  - раскрою Вам маленький секрет, я познакомилась с Вами еще вчера, гуляя ночью по балкону.  Ваша дверь была не заперта.
- Вот это новость! – пытаясь изобразить удивление, Олег приподнял брови, -  не повезло вам с соседом, как в прочем и с напарником.  Вам мешал мой храп?
- Да, нет, то есть, почти нет, – соврала Диана. – Ой, нас уже Алекс зовет, - вздохнула она, услышав свисток, - кажется пора!
- Да, я сейчас, - пробурчал Олег, опасливо переставляя ноги по скользким камням.
Возле буйка, вцепившись в страховочную веревку, болталась счастливая парочка первопроходцев. Блондинка с усачем уже сделали свои пробные  шаги в глубину, и, судя по их довольным лицам, все удалось без особых сложностей. 
- Ну что друзья мои, приступим! – приветствовал прибывших невозмутимый инструктор. – Видите веревку под буйком? Черными полосками на ней отмечена глубина: первая отметка на пяти метрах, вторая на десяти, третья на пятнадцати. Больше нам не понадобится.
  Олег и Диана переглянулись, никто из них и не собирался идти глубже.
 – Сейчас  я покажу вам наиболее эффективную технику ухода под воду, а вы попытаетесь повторить, не забывая продуваться, ок? – сказал Алекс,  подмигивая Олегу, мертвой хваткой вцепившемуся в матерчатый край буйка.
Затем наступил их черед. Сделав несколько судорожных вдохов, Диана, вцепилась в веревку. Ей удалось погрузиться под воду, правда, пришлось хорошенько поработать  ластами. К своему  удивлению, она обнаружила, что ее рука сжимает веревку на уровне первой черной метки. Не веря своим глазам, она устремилась на поверхность. После Дианы пошел Олег. Она еще не успела отдышаться, как он уже вынырнул. В его глазах, скрытых запотевшей маской, читался неподдельный ужас, но на вопрос инструктора все ли в порядке, он, с трудом отодрав пальцы от буйка, все же показал «ок».
За первым опытом последовали бесконечные дубли. Выслушав комментарии Алекса, на тему допущенных ими ошибок, призывающего их расслабиться, ныряльщики-перводневки вновь устремились под воду, недоумевая, каждый про себя, о каком расслаблении может идти речь. Олег с десятой попытки благополучно добрался до десяти метров. Диане вторая метка далась с трудом, но, не желая уступать остальным, она все же  дотащила себя до нужной глубины, пускай для этого ей и пришлось собрать всю свою волю в кулак.
Спустя некоторое, неподдающееся измерению,  время, когда вконец обессилевшая Диана, так и не продвинувшаяся дальше в освоении расслабления на глубине, безвольно повисла на буйке, Алекс скомандовал выбираться на берег. С трудом высвободившись из гидрокостюма, Диана, воспользовавшись душем, неподалеку от кафе, с наслаждением смыла  морскую соль с лица и волос, промыла костюм, не особо торопясь,  а потом вернулась к товарищам. Во время ее непродолжительного отсутствия, наметились значительные изменения в дальнейшей программе. Оказалось, что усач растянул ногу, и предложил перенести занятия на следующий день. Блондинку и Олега, уже успевшего нацепить очки, такой расклад вполне устраивал. Коллективно устремив глаза на Диану, все ждали, что же скажет она.
- А что я,  -  пробормотала Диана, виновата глядя на Алекса, который стоял рядом, продолжая улыбаться в пространство.  – Я как все,  а завтра с новыми силами - в бой!
- Воевать не надо, Диан, надо учиться расслабляться,  - усмехнулся Алекс, - и раз решение единогласное, тогда все свободны! -  добавил он. – А завтра на том же месте, в тот же час.
Блондинка с усачом, взявшись за руки, незаметно слиняли в ближайший ресторанчик. Диана, неожиданно оставшись вдвоем с Олегом, собирающимся уходить, немного растерялась. Что ей делать еще полдня в этой дыре, пускай и голубой, она себе плохо представляла.
- Вы здесь впервые? – остановившись на пороге, спросил Олег. Он, кажется, передумал уходить, и теперь внимательно разглядывал Диану сквозь затемненные стекла своих окуляров.
- Да, - улыбнулась она, радуясь тому что, он остался, и не бросил ее одну.  – В Дахаб меня затащили  друзья, а они у меня сумасшедшие ныряльщики! Я бы могла найти их тут, но честно говоря, не хочу им мешать. - Диана пожала плечами,  - может, вы  мне поможете выбраться отсюда? 
- Может быть, – пробормотал Олег, в задумчивости. - Могу и экскурсию по здешним местам провести, совершенно бесплатно, - добавил он громче, улыбаясь своей шутке,  - здесь и правда есть на что посмотреть. Хотите?
- Почему бы и нет,  – кивнула она,  - а вы тут давно?
- Месяц, - ответил, Олег, и снял очки, чтобы протереть их салфеткой. – Мне нравиться жить в Дахабе.  И меня, как вы уже догадываетесь, узнав о моем трепетном  отношении к воде, влечет сюда далеко не «Blue hole».  Но, собственно говоря, я не об этом, – замявшись, он продолжил:
- И кстати, я хотел поблагодарить Вас. С вашей помощью я пережил этот день в воде, что стоило мне немалых усилий, поверьте.  – Он протянул Диане руку, помогая подняться, - думаю, совсем неплохо было бы это дело отметить, а еще я чертовски голоден!
- Начнем с начала, - отодвинув от себя пустую тарелку, и, откинувшись на подушки, проговорил Олег. – Знаете ли вы, моя дорогая, что Дахаб, в переводе с арабского,  означает золотой? – Диана отрицательно покачала головой.
- Теперь знаете, - констатировал Олег. - Земля Синайского полуострова, на которым мы с вами находимся, - вещал он, сдвинув очки на кончик носа, -  была освоена древними египтянами еще в эпоху Первой династии, в общем, давно. Между первым и вторым веками до нашей эры,  мореплаватели заложили на месте современного Дахаба свой порт. Здесь велась оживленная торговля, всем, что могло продаваться и покупаться, а так же драгоценными камнями и золотом. Но почему Дахаб именно «золотой»,  спросите вы меня. – Олег покосился на Диану.
- Угу, - улыбнулась она, оставляя в сторону стакан с каркадэ, - спрошу.
- Я не нашел единства мнений в источниках, - он пожал плечами. - Одни пишут, что цвет песка тут с золотым отливом, другие сообщают о незначительных золотых месторождениях в этой местности. Не исключено, что Дахаб в далеком прошлом вполне мог быть золотым портом. В общем, выбирайте версию, которая вам больше нравиться, лично мое воображение рисует мне богатый порт.
Подвинув к себе кружку и чайник, Олег перевел взгляд на Диану:
- Я вас не утомил?
Диана, ощущая, как уютно устроился обед в ее животе, расслабленно улыбнулась:
- Что Вы, что Вы! Мне очень интересно.  Если у этой истории есть продолжение, прошу Вас, продолжайте!
Слушать его тихий голос, было приятно, а самое интересное, ей совсем не хотелось переходить с этим человеком на «ты».  Олег был другим,  интересным, возможно, для кого-то даже привлекательным, но определенно не с ее планеты.
От души напившись чая, и  прилично отдохнув после тренировки, они покинули кафе. Неторопливо шагая, они добрались до желтой скалы, где линия кафешек заканчивалась, и узкая тропа резко уходила вперед, исчезая за уступом. Подойдя ближе, Диана увидела несколько памятных табличек.  Читая имена и даты, она невольно переводила взгляд на тихое полуденное море, переполненное до краев сонной безмятежностью и солнечным светом.
 -Они погибли здесь? Почему? – спросила она, переводя взгляд на только что подошедшего Олега.
- Знаете, смерть – это не самое худшее, что может произойти с человеком, - задумчиво произнес ее спутник, - так сказал Платон, и, мне кажется, он прав. Насколько мне известно, все погибшие здесь люди, отчаянно желали покорить не безызвестный «Blue hole».   Эта голубая дыра представляет собой коралловое образование, в форме стакана, диаметром около ста пятидесяти метров, в глубину около ста десяти.  Но это общая картина, главное - сокрыто в глубине! Знаменитая арка, преодоление которой, собственно говоря, и  унесло жизни тех, чьи имена на табличках, начинается на глубине пятидесяти трех метров и спускается вниз до ста шести. Арка есть не что иное, как туннель, соединяющий риф с открытым морем. Люди, благополучно пронырнувшие арку, описывают  возникновение особенных ощущений. Некоторые из них сравнивают ее с вратами кафедрального собора, на пороге которых охватывает блаженный трепет.  «Проход через ее величественные своды, как проход в иное измерение, где реальны слова Дух и Сущность. Именно эти ощущения возникли у меня тогда», -  так описала свои ощущения единственная женщина фридайвер, преодолевшая арку на задержке дыхания. Я читал ее статьи, буквально вчера.
- На задержке дыхания, вы шутите? – удивилась  Диана.
- Отнюдь, нет, – улыбнулся Олег. - Еще читал, что ощущения, переживаемые при выходе из арки, подобны перерождению, настолько пусто и легко в голове.  Кстати, неподалеку есть еще одно вполне себе живописное местечко, - проговорил Олег, подходя к запыленному квадрациклу, - если желаете, можем скататься.
- Почему бы и нет, - улыбнулась Диана, - на нем? – поинтересовалась она, указывая на квадрик.
- На нем, - ухмыльнулся Олег, - или вы предпочитаете на верблюде?
- О нет, спасибо, - хихикнула Диана, они такие огромные, и зубастые.
 – Едет он конечно небыстро, - сообщил  Олег, протирая сиденье, - но, на мой взгляд,  лучшего средства для передвижения по пустыни  еще не придумали. И кстати, шлем у меня всего один, и я вам его не дам - не переношу пыли!
 - Ничего, – пролепетала Диана, радуясь тому, что не придется лезть на верблюда. -  У меня есть платок, я повяжу его на голову.
- Прекрасно! Если готовы – садитесь! - донеслось из-под опущенного забрала.

Время в окрестностях «золотого» города приобретало особые свойства. То оно сокращалось, умещая в одной минуте несколько часов, то бесконечно растягиваясь. Железный конь Олега не бил рекордов скорости. Через час монотонного тарахтения, Диана начала клевать носом, вдоволь насмотревшись на похожие друг на друга красные горы. Внезапно, трясти начало сильнее, Диана открыла глаза,  озираясь по сторонам.  Свернув  с главной дороги, квадрик, поднимая клубы красной пыли, повернул в сторону гор, стремительно увеличивающихся в размерах.
- Скоро приедем – прокричал Олег.
- Отлично, - подумала Диана, утирая ладонью пыль с лица – очень на это надеюсь!
Вскоре впереди показался  небольшой крытый навес, Олег направил квадрацикл прямо к нему.
- Сейчас тут никого, – сообщил он, протирая очки, - сюда привозят туристов во все дни кроме пятницы.
- Почему? – удивилась Диана.
- В пятницу у египтян выходной, – улыбнулся Олег, - пойдемте, сейчас самое подходящее солнце! – проговорил он, направляясь  в сторону обрыва.
- Самое подходящее для чего? – недоумевала про себя Диана, - а что если он маньяк, заманивший меня в пустынное место,  где никто и никогда не найдет мое бездыханное тело?
Но она тут же отмела все эти глупости, стоило им оказаться у входа в расщелину, залитую багровым светом заходящего солнца.
- Потрясающе! – чуть слышно прошептала она.
- Это цветной каньон, - сообщил ее невозмутимый спутник, - пойдемте дальше.
.
- Олег,  мне кажется, у вас талант! - сказала Диана, догоняя ушедшего вперед напарника.
- Какой же? – не поворачиваясь, поинтересовался тот.
- Вы прирожденный экскурсовод! Умеете преподнести все в лучшем свете, во всех смыслах этого слова.
- Спасибо, учту. Посмотрите, - Олег провел ладонью по шершавой стене, -  какое разнообразие цветов: белый, красный, желтый, розовый, серый, фиолетовый -  прямо-таки, живопись!
- Да,  это необыкновенно! – прошептала Диана.
Продвигаясь вглубь, они дошли до узкого прохода, где между стенами каньона было едва ли больше полу метра. Находиться здесь, в полной тишине, словно на  дне давно иссякшей реки, в лучах умирающего солнца, было немного не по себе: слишком красиво, для того, чтобы быть правдой. Захотелось крикнуть громко-громко, чтобы голос, заплутав в извилистых коридорах каньона, нашел дорогу к свету. Диана взяла Олега  за руку, чувствуя, как подрагивают его длинные пальцы в ее ладони. Наверное, и он испытывал нечто подобное. Запрокинув голову, она, набрала в легкие побольше воздуха, и не в силах больше сдерживать себя закричала:
- Ка-ка-я кра-со-та!! – и эхо ответило ей – та, та, та!

Выбравшись из каньона, они расположились под навесом, чтобы немного передохнуть.
- В первый раз я тоже кричал, - сказал Олег, улыбаясь. – Именно здесь, в этих пустынных землях, где никому до меня нет, ровным счетом, никакого дела, я чувствую, свою истинную сущность, моего каменного человека. Он любит горы, воздушные теченья, и обожает пустыню.
 Лежа на соломенном тюфяке, Диана разглядывала наливающееся пурпуром небо, слушая, как осыпается песок в обрыве, сливаясь в единое целое с тихим голосом ее спутника. Ей было хорошо здесь.
- Ого, кажется, мы засиделись, - поднявшись на ноги, и отряхнув брюки, проговорил Олег, - пора ехать!
- Жаль, - задумчиво протянула Диана, - здесь так спокойно, так тихо...
- Согласен,  - Надевая шлем,  пробубнил Олег. – И все же нам пора.
 Рокот мотора нарушил безмятежную тишину. Квадрацикл дернулся с места, взметая клубы пыли. Олег включил фары, и, опустив стекло на шлеме, направил своего железного коня  вперед, навстречу огням цивилизации.


 Расставшись с Олегом возле ворот кемпинга, (он, судя по всему, ночевать у себя не собирался), Диана добралась до своей комнаты и упала на кровать. Переполненный впечатлениями день исчерпал ее запас энергии до самого донышка. Из последних сил, приподнявшись на локтях, она  достала блокнот, и быстро нацарапала:
22 00,  все той же бесконечной пятницы, семнадцатого мая. Сосед оказался замечательным!  Родился 16.06.76, подсмотрела утром в карточке у Алекса.  Близнец. И как я поняла, по паспорту он Петр, может, сочиняет?
Посчитав цифры в дате рождения Олега, Диана  сонно пробормотала:
- Шестерка, – карандаш выпал из ее руки, и она провалилась в приятную темноту. В эту ночь до ее сознания, плавающего в густой теплой пелене без  снов и видений, из-за стены не донеслось ни единого звука.
__
      Она проснулась в шесть. Наскоро умывшись и причесавшись, она выскочила на балкон, как раз успев к появлению солнца, неспешно выползающего из-за горизонта. Чувствуя в себе непонятно откуда взявшийся избыток энергии, она метнулась в комнату, схватила полотенце и купальник, планируя успеть искупаться до завтрака. За стекой у соседа по-прежнему было тихо, и дверь оказалась закрытой.
-Что ж, похоже, Олегу есть, где переночевать, точнее у кого! – усмехнувшись, подумала она,  выбегая на пустынную улицу. В полном одиночестве рассекая прохладную  воду,  она размышляла о том, отчего в этом убогом отеле, она чувствует себя гораздо живее и раскованней.   Постепенно мысли сами собой переключились на соседа.  Она вспоминала характеристики шестерок, перечисляя их в голове: носители шестерок - потенциальные носители гениальности, способны отыскивать в простых вещах уникальные технологии, принципиальны, аккуратны, точны.
- Да, это про него, - подумала Диана, шлепая к кемпингу.
__
Восемнадцатое мая.
Лежу в номере, без сил. Олег, судя по звукам из-за стены, принимает душ. Хороший человек. В последнее время мне, прямо таки, везет на хороших людей! Взять хотя бы Марину. Если бы ни они, вряд ли бы я оказалась здесь и  занималась фридайвингом. Хотя, конечно, то, что я творила сегодня в компании Олега, трудно назвать этим красивым словом с приставкой «фри». До свободы и расслабленности, которые пропагандирует наш славный Алекс, нам еще ох как далеко!
Завтра у Мити день рождения. Олег согласился пойти со мной. Интересно понравится ли он Марине?
Девятнадцатое мая.
До отъезда  осталось три дня. Всего три! Как-то всё уж слишком быстро…
Познакомила Олега с Мариной. Он так смотрел на нее!  Ну, а  она, кажется, не особо впечатлилась.
Двадцатое мая.
Сегодня впервые вернулась в кемпинг до заката. Заболело ухо. Алекс, не раздумывая, списал меня на берег. Сказал, что я переныряла, и надо дать ушам отдохнуть, а еще лучше сходить к врачу. Еще он сказал, что с новичками часто такое случается, но отчаиваться не стоит, так как потенциал у меня есть. Потенциал! Только он у меня, видимо, и есть. Обидно неимоверно! Если бы не Олег, я, пожалуй, порыдала бы немного. Олег предложил мне составить ему компанию на вечер. Жалеет меня. Ну что ж, пускай  так, но Марину с Митей сегодня я видеть определенно не хочу. Профессионалы вряд ли  способны понять страдания профана.

Двадцать второе мая.
Вчера вернулись с горы Моисея. Олег сказал, что там прощаются грехи. Очень надеюсь, что хотя бы часть из них обнулилась, остальные придется  приберечь до следующего приезда. И все же, как быстро пролетели две недели! Завтра мы улетаем, а он остается. Странно, Олег ведь совсем не в моем вкусе, ни в моих цифрах, ни в моем цвете, от чего же я так привязалась к нему? Может, потому, что он такой умный и всем своим видом старается показать, что ему нет до меня никакого дела? Хотя я чувствую, что это не так.  А может быть, все гораздо проще?  Спрошу у него, терять все равно нечего.
Решив не откладывать  дело в долгий ящик, Диана  постучала по перегородке:
- Олег, вы не спите? – проговорила она, прислонившись к стене.
 - Доброе утро, - донеслось из-за перегородки, - как ваше ухо?
- Хорошо.
- Вы не передумали ехать в пустыню?
- Нет.  А должна была?
- Это Вам решать, мое дело предложить.
-  Я завтра улетаю.
- Я знаю.
- Олег, можно вопрос?
- Да.
- У вас  жена и семеро детей?
- Нет.
- Нет жены или  семерых детей?
- Ни жены, ни детей.
- Хорошо.
- Что ж в этом хорошего?
- Вероятно, свобода.
- Согласен. Некоторое время назад я тоже так думал.
- А что изменилось?
- Я встретил женщину.
- Понятно.
- А вы?
- Я тоже недавно встретила женщину, но все же предпочитаю мужчин.
- Понятно.
- Что вам понятно?
- Всё понятно. Я зайду в четыре.
- Хорошо. На  море пойдете?
- Нет, я лучше почитаю.
- Про пустыню?
- Нет.
- Ясно. А я на море.
- Хорошо.
- Я ушла.
- Хорошо.
- Вот и поговорили, - пробормотала Диана, закрывая за собой дверь. – Как же с ним тяжело! Встретил он женщину, значит. Надеюсь, он не меня имел в виду? Хотя даже если и так, вряд ли я об этом узнаю, - хихикнула она, скидывая на песок тапочки и полотенце.
День обещал быть чудесным, чего стоило одно только море, такое тихое и ласковое с утра.  Рассекая руками зеркальную синь, она поплыла вдоль рифа,  перебирая в памяти   их разговоры с Олегом. Их было немного, он вообще мало говорил, в основном по существу. И что-то в этом было, ощущение какой-то недосказанности, или даже тайны. Видимо, именно  это и влекло ее к нему. С Вадимом было совсем не так. Вадим! Она ведь почти и не вспоминала о нем, с тех пор как они переехали в Дахаб.

__

- Куда ты пропала? – закидывая в рот очередной кусок яичницы, поинтересовался Митя.
На этой неделе, за исключением дня рождения, они встречались исключительно за завтраком. За дни, проведенные в Дахабе, Митя заметно похудел и на его загорелом лице появился светлый круг от маски.  Марина, называла это явление - окрасом фридайвера.
- А  Марина не придет завтракать? – поинтересовалась Дина.
Митя, многозначительно хмыкнул:
- Она перебралась ближе к Блю холлу, бросила меня одного, представляешь! Она не теряет надежды донырнуть до входа в арку, ну ты знаешь, о чем я, - нахмурился он.
- Олег рассказывал мне, про арку. Но это же глубоко? Кажется больше пятидесяти метров! Она, что с ума сошла? – поразилась Диана.
-  Ну да,  -  кивнул Митя в задумчивости, - но у нее своя голова на плечах, я, по крайней мере, очень на это надеюсь! Но что мы все о ней, - сменив тему, Митя сразу же повеселел, - может, придешь ко мне вечером в гости,  отпразднуем мое совершеннолетие?
 - Прости, дорогой, - хихикнула Диана, но на сегодняшний вечер у меня запланирована экскурсия, времени осталось всего ничего, хочу все успеть!  Так что, как-нибудь в следующий раз!  - Посерьезнев, она добавила:
 – Ты думаешь, Марина не перегибает палку? Говорят, там  много народу погибло!
- Не знаю, может и перегибает, - буркнул Митя  в ответ. – Но ее не переубедить. К тому же ее страхуют, я тоже буду рядом. Расслабляться не стоит, но думаю, у нее все получится, на сорок пять она ныряет легко. Главное чтобы в арку не полезла, но об этом я с ней поговорю еще раз.
- Я слышала, что эту арку смогла пронырнуть  лишь только одна женщина, - сказала Диана.
- Вот-вот, - продолжая хмуриться, кивнул Митя, - у меня такое подозрение, что она хочет стать второй. Иначе к чему все эти изнуряющие тренировки! Да и быть второй совсем не круто, - хихикнул он, - только не говори об этом маме!
- Хорошо, - ответила Диана, - постараюсь не проболтаться.
Чмокнув Диану в щеку, Митя подхватил свой рюкзак, и, махнув на прощанье рукой, отправился на тренировку.
- Поторопись, - прошептала Диана, провожая Митю взглядом, - не стоит оставлять ее  одну!
На душе у нее было спокойно. Она ни на минуту не сомневалась  в способностях Марины добиться желаемого, к тому же когда рядом будет ее сын. Да, точно, сегодня все будет хорошо!
Разделавшись с завтраком, она посмотрела на часы. Спешить было некуда: до встречи с Олегом оставалась еще  уйма времени. Гуляя по пляжу, с наслаждением вглядываясь в синеву, простирающуюся до самого горизонта, Диана почувствовала легкую грусть, от которой так приятно сжимается сердце. На мгновение, выпав из суеты этих, до краев переполненных впечатлениями, жарких, сказочно красивых дней, она, наконец, осознала, как ей все это время не хватало Вадима. Но что толку мечтать об этом,  по крайней мере, сейчас! Размахнувшись посильней, Диана зашвырнула в воду монетку, загадав, вернуться в Дахаб только уже вместе с ним. И отгоняя прочь грустные мысли, она резво зашагала по направлению к сувенирным лавкам, планируя приобрести кучу красивых безделушек для родственников и друзей.
__
Осталось ровно пятнадцать минут на то, чтобы привести себя в порядок перед приходом Олега. В честь заключительного дня Диана даже накрасила губы, чего не делала  две недели к ряду. Повязав на бедра купленную час назад арафатку, она заплела волосы в косу и вышла на балкон. В лучах вечернего солнца, море, лежащее как на ладони, выглядело изумительно. Диана невольно залюбовалась этой красотой,  полной грудью вдыхая терпкие ароматы, занесенные сюда порывами теплого ветра.
- Мне будет не хватать вас, - шепнула она ветру, солнцу и морю, отправляя им свои воздушные поцелуи. – Но я вернусь, слышите! – сказала она, улыбаясь, и заслышав уже знакомый рокот, направилась к лестнице.
 Олег в пыльном шлеме и наглухо застегнутой куртке кивнул Диане в знак приветствия и протянул руку, помогая забраться на сиденье. Судя по слою пыли на квадрике, Олег только что откуда-то вернулся. Откуда?  Диана не стала спрашивать. Пейзаж на балконе, растрогал ее до глубины души. Но все когда-то кончается!

Сначала они ехали по уже хорошо знакомой ей дороге, ведущей к голубой дыре. Диана даже начала подумывать о том, не решился ли ее немногословный спутник совершить вечернее погружение с аквалангом. Но когда накатанная пикапами дорога закончилась, они свернули на верблюжью тропу, проходящую почти по самой кромке моря, и вариант с погружением сразу же отпал. Скорость передвижения была минимальной, и потому Диана, не опасаясь пыли, сняла очки, любуясь причудливыми каменными глыбами, разбросанными вдоль берега в изобилии.
- Здесь  красиво! –  прокричала она Олегу, прижавшись к его плечу, чтобы он мог ее услышать.
- Не здесь, но скоро! – прокричал он в ответ.
Через некоторое время они, действительно, оказались в чудесной бухте. Олег заглушил двигатель и снял шлем.
- Это место называется голубая лагуна. Не оригинально, конечно, зато здесь, пожалуй, самая голубая голубизна, которую возможно увидеть на Красном море, - сообщил он, протирая очки. – Ну вот, что тут еще добавить, вода и вода, еще один штрих, в картине под название Дахаб. А нам пора ехать дальше, - изрек он, вновь водрузив на голову шлем,   – в пустыню!
- В пустыню, так в пустыню, - пробормотала Диана, натягивая на волосы платок. Ее бы вполне устроила стоянка в  лагуне, искупались бы и - в кемпинг. Узнала бы как там Марина, увенчалась ли успехом ее попытка. Но как говорится, назвался груздем, полезай в кузов. Назад не повернешь!

Наконец, Олег свернул с широкой утоптанной тропы, снизив скорость  практически до нуля, и поехал по песку, блистающему в лучах закатного солнца. Диана с интересом смотрела по сторонам: до самого горизонта, тянулось, прерываясь лишь иногда одинокими скалами золотое полотно пустыни. Ни единого строения, ни одинокого бедуина, ведущего под уздцы тощего верблюда, ни вездесущих коз,  – ничего не нарушало величественный покой пустыни.
Олег с видом знатока подъехал к темной скале, возвышающейся широким полукругом, справа от них и заглушил мотор. Обогнув каменный массив, следуя за своим спутником,  Диана не смогла сдержать удивленный возглас: прямо на песке в нескольких метрах от скалы, стоял низенький столик, на нем черный от копоти чайник, железные кружки, и массивный кальян, тот самый, который она видела в его комнате, в свою первую бессонную ночь в кемпинге.  Расстелив цветастый ковер, и раскидав подушки,  припрятанный тут же, в нише под камнем, Олег довольный произведенным впечатлением, открыл свой рюкзак и сел на ковер.
- Ты волшебник? – вырвалось у Дианы непроизвольное «ты».
- Нет, я не волшебник, я только учусь! – хмыкнул он, доставая из рюкзака, небольшой сверток, завернутый в полиэтилен.
 – Скоро станет совсем темно, - сказал он. – Я, пожалуй, разведу костер и подогрею чайник. А что касается, всего этого великолепия, - Олег махнул рукой в сторону стола, - тут все просто. Я обнаружил это место три недели назад. Мне понравилось здесь, и я постарался обустроиться.   В пустыне особенно хорошо бывает ночью… - задумчиво проговорил он. - Эта часть суши, ни привлекательная для большинства, хранит массу сокровищ. Именно здесь я полюбил ЕЕ. И снова ОНА, - пробормотал Олег чуть слышно.
- Что? – не расслышала Диана.
-Да, так,  ничего, отмахнулся Олег, разводя костер. – Вспомнил кое-кого. Кстати, видел сегодня вашу подругу. Вам привет от нее, пламенный. Велела напомнить, что завтра выезд в девять.
- Марину? Как она? Все получилось? – облегченно вздохнула Диана.
- Получилось. Она была в приподнятом настроении, - буркнул Олег, и в его тоне Диана услышала нотки недовольства, - в окружении этих своих тощих обожателей…
- Ну, как я поняла, они ее страховали, и Митя должен был быть среди них. Да, Марина, кремень: сказала – сделала. Это ее качество меня не перестает  восхищать, какая сила воли!- выдохнула Диана, вглядываясь в разгорающийся костер.
- Сила воли, - пробубнил Олег себе под нос, - по заднице бы ей надавать!
Занимаясь приготовлениями он надолго замолчал, и только после того как  ароматный чай был разлит по кружкам, он, наконец, тихо проговорил:
- Знаете,  здесь чаще чем где-либо я ощущаю себя поэтом! – и, заложив руки за голову, он лег на подушки. – Люблю лежать и смотреть в  небо, здесь столько звезд, спелые, сонные, яркие, лучистые. Гроздья и соцветия, букеты и икебаны! Люблю ловить огненных светляков, вылетающих из угасающего пламени костра, пить  остывший розовый чай, выпускать на волю сизых змей, клубящихся в глиняном кувшине кальяна...  Кстати, о змеях. Вы уже курили кальян? – поинтересовался Олег, выхватывая из костра уголек, и с помощью щипцов водружая его на  плоскую медную тарелку.
- Нет, - ответила Диана, стараясь говорить как можно тише, чтобы не побеспокоить волшебную тишину вокруг. - Марина говорит, это вредно для ныряльщиков.
- Ах, эта вездесущая Марина, нет нигде от нее спасу, - проговорил Олег, тяжело вздохнув, -  но здесь в пустыне,  - продолжил он не торопливо, - моя стихия, а  кальян - это особое удовольствие, от которого не стоит отказываться, в эту прекрасную ночь!
 Сказав это, Олег сел,  высыпал содержимое полиэтиленового свертка в глиняную чашку, накрыл ее фольгой и положил сверху тлеющие угли. Вновь откинувшись на подушки, он с наслаждением затянулся.
-Пахнет вкусно, – принюхавшись, прошептала Диана.
- Иди сюда! – хриплым от вдыхаемых паров голосом, проговорил Олег. – Ложись рядом!
Диана послушно легла на подушку, и  сделала глубокий вдох. Теплый дым потек в легкие, наполняя голову опьяняющей легкостью.
- Смотри в небо,- прошептал Олег, невидимый в клубах дыма.
Густой белый туман, лениво извиваясь, уползал в мерцающую даль, которая с каждым вдохом становилась все ближе. Звезды стремительно приближались, на глазах превращаясь  в огромные пульсирующие шары, расталкивающие друг друга колючими  боками. Диана сползла с подушек,  опасаясь, как бы эти светящиеся иглобрюхи случайно не задели ее  в своей хаотичной возне. Ей было и весело и страшно одновременно. Соединившись в один светящийся хоровод, звезды на черном, до  треска натянутом полотне неба, медленно закружились по кругу, с каждым разом ускоряя свой бег. Когда они проносились в нескольких сантиметрах от ее лица, Диану охватывал воздушный поток, напоенный ароматом весенней грозы, прогретого солнцем моря, и чего-то еще, до боли знакомого, но безнадежно позабытого в этом удивительном моменте. Радужные искры, летящие из-под тел грохочущих гигантов, оседали на волосах и плечах,  светились на ладонях, казалось, еще пару секунд и она сама запылает этим неповторимым белым светом кружащих над нею звезд. Устремив немигающий взор в фантасмагорические небеса, она все ждала, когда же ей, наконец, протянут колючий луч, приглашая в свой круг. Прислушиваясь к звездной музыке, в которую незаметно преобразовался ритмичный грохот, она начала различать уже знакомые ей ноты. Девушка пошевелилась на ковре, и, нащупав дрожащей рукой невидимую в рельефной пустоте  подушку, приподнялась на локтях, приготовившись петь. Звуки мелодии становились все четче. Пересохшими губами, она выдыхала в небо заветные слова. Ей хотелось крикнуть во все горло, чтобы иглобрюхи увлеченные своим танцем, услышали ее, но язык точно прилип к небу, а в глотку насыпали песка. Испытывая нестерпимую жажду, Диана, наконец, нашла в себе силы, чтобы оторвать глаза от сумасшедшей феерии,  вглядываясь в пульсирующий сумрак в поисках воды.  С трудом оттолкнувшись от земли, она села, протерла ослепшие от яркого света глаза и очнулась. Из фиолетового марева, начинающего розоветь по краям, появилась знакомая рука, протягивающая, дымящуюся кружку. Диана, обжигая губы, сделала несколько торопливых глотков, и уже окончательно пришла в себя, с опаской покосившись на небо, в миг ставшим обычным:  холодным и далеким.
- Что это было? – пробормотала она, чувствуя, с каким трудом ворочается язык во рту.  – Ты видел это? – обратилась она к Олегу, как никогда, радуясь его  присутствию.
- Накинь, –  сказал он, протягивая ей плед. – Ты замерзла.
- Но ты видел? – не унималась Диана, - Это было невероятно, нет, ну правда!
Чувствуя, как дрожь постепенно покидает ее тело, она допила чай и, опустившись на подушку, вытянула затекшие ноги, не сводя глаз с Олега, который продолжал молчать. По его отрешенному виду, по взгляду полу прикрытых глаз, она чувствовала, что и он видел все это. Но почему не сказать об этом?! Что за человек! Ее обуревали противоречивые эмоции, с одной стороны ей хотелось расцеловать его, в благодарность за подаренную  сказку, умолять о повторении сеанса, а с другой – бросить его здесь, пусть молчит, и ведет себя как чурбан. Да и, в конце концов, она так устала, что было бы не плохо  часок другой поспать, чем она, собственно говоря, и решила заняться. Пробормотав нечто нечленораздельное, Диана накрыла голову пледом и сразу же погрузилась в блаженную пустоту.

Горизонт  на востоке позолотило.
- Эй, нам пора, - стаскивая плед со спящей девушки, проговорил Олег. – Мне, в общем-то, спешить не куда, а у кого-то самолет!
- Вот черт, - простонала Диана, не в силах оторвать себя от подушки.
- Знаешь, - склонившись над ее ухом, прошептал Олег, - после травы, у меня всегда дикий стояк. Я бы трахнул тебя по быстренькому, но...
Не дослушав до конца, Диана мгновенно подскочила на месте, и, схватив свою сумку, метнулась к квадрику.
- Действует безотказно, не правда ли, - хмыкнул Олег, натягивая шлем на голову, – прошу на борт, теперь уже точно пора!- с усилием сдерживая смех, добавил он и опустил стекло.
- Дурак! - проворчала Диана, в ответ на идиотскую шутку. Или в этой шутке была только доля шутки?! - нахмурившись, подумала она.
__

Сложив вещи в дорожные сумки, и оглядев свою комнату в последний раз, Диана в задумчивости села на кровать. После ночи проведенной в пустыне вместе с Олегом, ей было как-то не по себе, и причиной этому был, конечно же, он. Странный тип: многоликий, непредсказуемый, одним словом - пугающий, но чертовски привлекательный!  Стоило ли заходить к нему на прощание, или уйти по-английски, не прощаясь? Прислонив ухо к перегородке, она прислушалась, за стеной лежала пронзительная тишина.
– Я думала, он отсыпается у себя после  бессонной ночи, - усмехнулась Диана, выходя на балкон, – и кажется, я как всегда не угадала.
Заглянув в его комнату, (дверь оказалась не запертой), она обнаружила заправленную кровать и пустые полки.
- Прелестно, - прошептала она, отказываясь понимать суть происходящего. - Мистер Стоун, похоже, испарился! Надо будет спросить у Мити с Мариной, видели ли они его, может быть он всего лишь плод моего воображения, - хихикнула Диана, - прямо как дикарка из сна Вадима, ей богу! Собираясь уходить, она остановилась на пороге: увидела визитку, воткнутую в облицовку дверного проема.
-  Петр Петрович Воронов,  ООО «Light stone», директор, - машинально прочитала она, чувствуя, как ее губы растягиваются в непроизвольной улыбке.
 - Light stone, значит, плюсом к Петру Петровичу! А ты, однако, шутник! - пряча визитку в карман, проговорила Диана, продолжая недоумевать. – Знал ведь, что зайду!
- Эй, красотка, самолет не ждет! – донесся с улицы голос Мити.
- Бегу, - прокричала Диана в ответ.

 
Глава 6
Варвара

Высокий мужчина в белом льняном костюме, нацепив на голову светлую  шляпу, выгодно оттеняющую его загар, весело насвистывая, подошел к стойке регистрации.  Через двадцать минут он уже сидел в самолете, мысленно прикидывая, через сколько он окажется на месте. Выходило около четырнадцати часов.
– И зачем было так далеко забираться?! – пробормотал он, потирая затекшую шею. Телефон в нагрудном кармане тихо завибрировал: пришло сообщение. Быстро пробежав глазами короткий текст,  мужчина недовольно наморщил лоб. Ненадолго задумавшись, он набрал ответ, а затем, перечитав текст, несколько сократил  свое послание, и нажал кнопку «отправить».
- Да, все правильно, ее смс в очередной раз подтвердило это, - подумал он и отключил телефон.
Пристегнув ремни, он спрятал очки в  кожаный футляр и закрыл глаза. Впереди намечалось четыре дня полноценной физической разгрузки: после длительного периода воздержания  он планировал оторваться по полной.
- И все из-за тебя. Гордая, упрямая, невыносимая! – пробормотал он. - Как же я устал, биться головой о стену!
Не открывая глаз, он подложил под голову принесенную стюардессой подушку и погрузился в сон.
__
Снимки получились замечательные! Особенно те, где она обнаженная  по пояс лежала на песке.  Отложив планшет в сторону, она перевернулась на спину и поднялась с кровати. Подойдя к зеркалу, она с пристрастием осмотрела свое нагое тело. За эту неделю она похудела, что, несомненно, пошло ей на пользу, подчеркнув талию и округлость бедер. Грудь немного опала, но, как и раньше, впрочем, как и всегда, была пышна и притягательна. Легкий загар позолотил кожу, оттеняя голубизну глаз. В целом она осталась довольна проведенным осмотром. Осталось дело за малым: дождаться его приезда.
- Ах да, чуть не забыла! - хихикнула она, переведя взгляд, на спящего в ее кровати мужчину, - нужно же еще распрощаться с фотографом!
  Этот мулат уже успел наскучить ей за три дня, что они провели вместе. Фотографировать у него получалось гораздо лучше, нежели все остальное. Накинув на плечи легкий халатик, она подошла к кровати, вглядываясь в молодое лицо любовника. Определенно, этот парень был красив, и хорошо сложен, но на этом список его достоинств себя исчерпывал.
- Эй, парень,  подъем! – проведя острым ноготком по его обнаженной спине, прошептала Варвара. – У меня для тебя плохие новости, - добавила она громче, - пока ее любовник, лениво потягиваясь, протирал глаза.
- Мой муж прилетает сегодня! Боюсь, если он застукает меня с тобой, то в этом отеле тебе работать больше не придется!
Конечно, она лукавила, но лишь отчасти, выдавая желаемое за действительное. Гость, которого она ждала, на данный момент был самым желанным ее трофеем, заполучить который она не теряла надежд. Было бы просто замечательно, если бы он стал ее мужем!
- Сечешь, к чему я клоню? – проговорила она, вглядываясь в лицо незадачливого любовника.
Парень понимающе тряхнул кудрявой шевелюрой.
- Вот и зайка, - улыбнулась Варвара, потрепав его по плечу, - исчезнешь на недельку, потом вернешься. А мы с муженьком уедем в пятницу. Не переживай сильно, - снисходительно добавила она,  приглаживая его спутанные кудри, - в качестве компенсации за столько скорое расставание, предлагаю сделать друг другу приятно. Только, пожалуйста, без поцелуев!  - прижимая его голову к своей обнаженной груди, прошептала она.
Выпроводив любовника, она приняла ванну. Тщательно смыв с кожи запах мулата, и вытершись насухо  белоснежным полотенцем, она посмотрела в окно: пустынный пляж манил белизной и безлюдьем. Хотя она была бы не прочь понаблюдать за поджарыми парнишками в обтягивающих плавках, демонстрирующих свои телеса на пляже. Но, увы, отсутствие людей было его основным требованием к курорту, и, кажется, она  справилась с этим пунктом наилучшим образом. Подобрав волосы, и закрепив их заколкой, она вышла на берег. Океан, неподдающийся описанию по степени своей запредельной голубизны, простирался  до самого горизонта.  Впервые она была тут с мужем в свадебном путешествии.
- С бывшим мужем, - уточнила она мысленно.  Он всегда называл ее  «моя киска», и крайне редко по имени. Что ж, нужно отдать ему должное, он был близок к истине. В последние годы она все чаще чувствовала себя кошкой - дикой, своенравной,  любящей погулять с пользой для тела и без ущерба для финансов.  Скинув халат, она зашла в воду.  Ей вспомнилось, как они плавали тут вдвоем, и долго катались по песку под палящим солнцем, а потом смазывали друг другу обгоревшие части тела,  это было забавно.  Еще тогда она поняла, что лучшего места для  любовных утех, чем Мальдивы,  пожалуй, не найти.
Вдоволь наплававшись, она выбралась на песок, и  легла на живот, опершись на локти. Торопиться было некуда. Объект, присмотренный  ею на роль следующего мужа, обещал прилететь только завтра. Он был не прост, этот ее кавалер, ох, как не прост! И именно это в нем ее и возбуждало. От него за версту пахло большими деньгами, и это было как нельзя кстати. Развод, случившийся раньше, чем планировалось, немного выбил ее из колеи, и пока она вынуждена была работать, но с появлением этого мужчины в ее жизни обозначилась возможность,  значительно сократить  период смутных времен. Проблема была в том, что он жил в Москве, и от того они встречались не часто. Но в целом, и это ее устраивало, не мешая получать удовольствия от жизни, щедро оплачиваемые  «номером два».  Про себя она называла его так, намереваясь сделать его своим вторым мужем. Первый, и теперь уже бывший ее муж, без права на восстановление в своих правах, навсегда остался в прошлом.
 «Номер два» называл ее Варваром, именно так и никак иначе. Она не возражала, как говориться: любой каприз за ваши деньги. Иногда, ей казалось, что он видит ее насквозь, медленно сканируя  немигающим взглядом холодных серых глаз. В такие моменты ей становилось не по себе. Но это ощущение быстро проходило, стоило им оказаться в постели, там он был истинным зверем. Он делал все властно и жестко, иногда даже оставляя синяки на ее теле, но именно так ей и нравилось.  Она бы, наверное,  даже попыталась влюбиться в него, если бы ее сердце не занимала другая любовь,  доказавшая свое превосходство перед всеми прочими симпатиями и интрижками, это была великая и  всепобеждающая любовь к деньгам.
В очередной раз она убедилась в своей правоте, когда ее обожаемый муженек загремел в тюрьму. Она не стала уточнять, что и с кем он не поделил, да и залог, обозначенный кругленькой суммой, который требовался,  чтобы его выпустили, она не собиралась вносить. Эти деньги у нее, конечно же, имелись, но расходовать их так бездарно  не входило в ее планы, да и муженек, если признаться честно, ей порядком поднадоел. И потому она  тихо, без лишнего шума и ненужных истерик не откладывая дело в долгий ящик, сразу же подала на развод, как только его закрыли. Впоследствии она ни разу не пожалела об этом скоропалительном решении. В ее глазах «номер один» навсегда утратил свою финансовую привлекательность, и потому она с легкостью пережила эту мелкую неприятность. Безусловно, ее бывший был хорош собой, мягок в обращении, щедр, но его белая полоса закончилась, а она не относила себя к числу жен декабристов. Развод помог ей сохранить кое-какую недвижимость, продав которую, она неплохо устроилась, переехав в менее роскошную квартиру, но зато в более престижном районе. Кроме материальных благ, ей досталась его фамилия, пусть теперь не очень уважаемая в узких кругах, зато целиком и полностью соответствующая ее мировоззрению. Она не до конца была уверенна в значении это зудящего слова «мировоззрение», но других подобрать не смогла.
- Котова Варвара. Кошка!- произнесла она вслух, и довольно улыбнулась -  по-моему, звучит!
Перевернувшись на спину, предоставляя солнцу полную свободу действий на своих ничем не прикрытых рельефах, она вспомнила еще одну причину неотвратимой неминуемости ее развода. «Номер один», увлеченный сексуальной волной своей ненасытной женушки, желал как можно скорее завести ребенка. Она подозревала, что это его желание руководствовалось отнюдь не любовью к детям, этим маленьким, всегда чего-то требующим, вопящим существам. Скорее всего, он хотел тем самым привязать ее к себе, сделать из кошки, курицу-наседку, но не тут-то было!
 Варвара никогда не испытывала желания завести ребенка, слишком уж она дорожила своей фигурой, непременно бы лишившейся  своей изначальной привлекательности после родов.  С «номером один» отношения в финальной стадии их совместной жизни из-за этого вопроса были напряженными, но вовремя случилась тюрьма, и все само собой разрешилось. «А номер два», которого с таким нетерпением она ждала, страдая от невыносимой скуки,   детей заводить, вообще, не собирался, добавляя к своему рейтингу еще несколько баллов.
Когда Варваре окончательно надоело валяться на берегу, где на ее нагое тело так никто ни разу и не взглянул, на этом безлюдном, навевающем тоску, острове, она вернулась в номер. Заняться было совершенно нечем. Из двух возможных здесь развлечений: секс и океан, первое было ей пока не доступно, а второе надоело до тошноты. Она даже немного пожалела о том, что слишком рано выпроводила своего мулата, а ведь можно было бы еще немного покувыркаться в постели.
-  Вряд ли моему фотографу было больше двадцати, – подумала Варвара, и плотоядно улыбнулась. В последнее время ей не так уж и часто удавалось затащить в свою постель знойных юношей.
- Еще лет пять от силы, – закурив, вздохнула она,  - и мои аппетиты придется умерить!
Нахмурив лоб, Варвара уселась в плетеное кресло но, ощупав лицо кончиками пальцев,  тут же расслабила лицевые мышцы: приходилось контролировать мимику, чтобы  избежать преждевременных морщин. Ей уже давно пора было всерьез задуматься об упрочении своего положения. Быть не замужней в тридцать пять – куда ни шло,  быть   разведенкой в этом возрасте - даже модно, но быть официально одинокой в сорок, мягко говоря, не прилично! Включив планшет, она вновь пролистала фотографии и выбрала несколько особенно откровенных, чтобы послать их «номеру два».
Весело напевая свою любимую песенку, безапелляционно заявляющую, что лучшие друзья девушек – это бриллианты, она выбрала одно из  фривольных платьев с глубоким декольте и открытой спиной. Накинув невесомую материю  на голое тело, она вновь придирчиво осмотрела себя со всех сторон. Это было одно из ее последних  платьев, предназначенных для отдыха в псевдо одиночестве. Через двадцать минут, она уже сидела в ресторане, листая меню, с удовольствием ощущая на своей обнаженной спине, пылкие взгляды всех присутствующих мужчин, от юного бармена, до седого усача с кустистыми бакенбардами. Сомнений быть не могло: они все ее хотят! Эта мысль доставляла ей почти физическое удовольствие.
После завтрака, злобно зевая, Варвара вернулась в свое бунгало. Ей было невыносимо скучно. За это утро она не проронила ни слова, не встретила ни единой живой души, на которую бы можно было поглазеть. Три калеки в ресторане, были не в счет.
 - Когда же он приедет! -  возмущенно выдохнула она, - сдохнуть можно от скуки!
Чтобы хоть как-то развеется, она открыла платяной шкаф, и принялась перебирать  многочисленные купальные наряды, один откровеннее другого. Остановив свой выбор на  мини бикини кислотного цвета, она, не торопясь, облачилась в выбранный  клочок материи. Затем она выкурила сигарету, пролистала фотографии на планшете и с надеждой посмотрела на часы. Стрелки, словно намертво прилипшие к циферблату, все еще стояли на прежнем месте. Тяжело вздохнув, Варвара сложила в пляжную сумку планшет, масло для загара,  очки от солнца, и направилась к бассейну.
Сонное запустение царило повсюду на этом острове. На исходе седьмого дня эта идеалистическая картина уже порядком нервировала Варвару.
- Поскорей бы уже он приехал, - ворчала она себе под нос, рассекая надвое идеальную голубизну воды в бассейне, - хоть на рыбалку съездим! -  От этой мысли она плотоядно улыбнулась. Ее третьей страстью, само собой, после денег и секса,  вот уже несколько лет к ряду, значилась рыбалка. Отчасти по этой причине, ее выбор пал на Мальдивы.
Проплыв по кругу, от бортика до бортика, Варвара разглядывая пустые шезлонги, наконец, обнаружила, что все же, она не одна. Ее внимание привлекла  парочка пенсионеров, расположившаяся в тени деревьев неподалеку. Немолодая женщина лет пятидесяти, суетилась вокруг инвалидной коляски, помогая своему спутнику в темных очках пересесть на лежак. Выбравшись из воды, Варвара удобно  устроилась  в плетеном кресле, продолжая наблюдение. Женщина, не смотря на свой возраст, показалась ей симпатичной, ее лицо хранило яркий отблеск  не так давно увядшей красоты, а тело было   стройным и подтянутым.
- И зачем ей инвалид? - размышляла Варвара, презрительно скривившись, - она бы еще вполне могла найти себе, кого-нибудь поприличней. Но нет, возиться с этим чучелом, как с малым ребенком!
Эта парочка ей живо напомнила другую подобную. Баба, у которой она работала, с легкой руки получившая прозвище «святоша» за кроткий нрав и незлобивость, отчего-то отчаянно крутила роман с инвалидом. Этот факт не укладывался в голове Варвары. У святоши, кстати, они с ней, как оказалось, ровесники,  имелись и приличные средства  на  банковском счете, и вполне презентабельная внешность. Краем уха Варавара слышала о планируемой свадьбе, но верить в этот несусветный бред было бы просто глупо.
Посмотрев на часы, Варвара собрала свои вещи, разбросанные на столике, и бодро шагая, направилась на спа-процедуры. Этот бесконечный день рано или поздно должен был подойти к концу, и, намереваясь укоротить его еще на три часа, она вошла в ароматный сумрак массажного салона. Когда солнце уже почти скрылось за линией горизонта, Варвара вернулась в бунгало. Скинув одежды, она распласталась на кровати. Приятная мгла подступала все ближе, окутывая и баюкая.  Сладко зевнув, она опустила тяжелые веки, ощущая приятную невесомость в размякшем теле.
__
- Фонтан на горизонте!
Радостный крик разорвал тишину, и точно по мановению волшебной палочки, объятый полуденным сном корабль пришел в движении.  Четыре гребных шлюпки со звонким уханьем упали на воду. Гребцы налегли на весла, рассекая волны. Началась погоня.
Это был кашалот! Мой кашалот! Я чувствовал его приближение еще вчера, и чутье меня не подвело. Я помню, как призывно блистал мой гарпун, в неверном свете багровой луны, как напрягались мои руки, сжимая гладкое древко в ожидании добычи. Снова и снова я представлял, как мое смертоносное копье вонзается в  морщинистый бок гиганта, заставляя все его тело содрогаться  от боли, испускать пронзительный крик о помощи, зная, что никто не придет.
Я с наслаждение рисовал себе  алое покрывало, сотканное его кровью,  в центре которого,  барахтался мой долгожданный трофей, мое наваждение, мой левиафан! От этих картин, вот-вот готовящихся воплотиться в реальность, сердце мое начинало бешено колотиться, а из груди так и рвался на волю дикий нечленораздельный вопль. Я ждал его, звал его, бредил им, и он, наконец, пришел!  Он услышал мой страстный призыв, и пришел, чтобы сразиться. Он пришел, чтобы удовлетворить мою жажду убийства, сильнее которой я не испытывал, с тех самых пор, как стал китобоем.
Упершись ногами в ребра нашей лохани,  я работаю рулевым веслом. Иногда на гребне волны, мне удается увидеть фонтан: мой кашалот отдыхает, ритмично выбрасывая в хмурое небо столбы водной пыли. Он никуда не торопится, и потому нам удается сократить дистанцию. Наверное, мой кашалот недавно пообедал, и поэтому так беспечен. Капитан как-то рассказывал, что кашалоты заглатывают свою добычу целиком, и та некоторое время еще живая мечется, в его бездонном брюхе. Скоро мы узнаем это наверняка! Уже совсем скоро. Я  чувствую, с какой скоростью несется кровь в моих жилах, а во рту появляется приятный солоноватый вкус.
-  Хорошо, что ты пообедал, дружок! – шепчу я кашалоту.  - Ты умрешь сытым! Согласись,  это не так уж и плохо?
Гребцы напряжены до предела, стальные мышцы бугрятся под одеждой мокрой от пота и соленых брызг. У всех нас на лице одно и то же выражение, мы едины в своем желании – убить или умереть, третьего не дано!
 Капитан, дает отмашку, едва не падая за борт от внезапно налетевшей на лодку волны. Мы сменяем друг друга на местах. Теперь мое место на носу, рядом со мной мой лучший друг – мой гарпун. Осталось преодолеть еще несколько десятков метров взъерошенного ветром океана, и мы у цели! Я уже хорошо  вижу гигантскую голову, похожую на обломок скалы, тупое коричневое рыло, и  маленький  хитрый глаз, в который я намереваюсь вонзить свое смертоносное жало. Мой кашалот, кажется, почуял неладное. Вращая  глазом, он внимательно рассматривает наши лодки, больше похожие на  ореховые скорлупки в сравнении с громадиной его тела.
Мы подобрались совсем близко. Я слышу воинственный клич,  шум крови в ушах, грохот волн.  Затем все звуки умолкают, как по команде, придушенные звенящей  тишиной, воцарившейся у меня внутри. Момент настал. Со всей силы, что есть у меня в руке, я посылаю  гарпун в  черный глаз чудовища. Сегодня мой день!  Стальное жало вонзается в цель, и, разрывая воздух диким криком, взмывают в небо наши голоса!
Гигантской волной, рожденной ударом хвоста смертельно раненого исполина, нас подбрасывает в воздух, но я уверен: в этой схватке я победил.  Это осознание  придает мне сил.
- Я победил! – кричу я, цепляясь за борт летящей по воздуху шлюпки.
С громким треском мы падаем на воду, наша лодка чудом удерживается на плаву.  Раненый кашалот, стремительно набирает скорость, пытаясь скрыться от меня, но не тут-то было! Я выпускаю линь, со свистом рассекающий воздух. Сейчас главное чтобы раненый зверь не ушел в глубину.
- Признайся, что проиграл! – шепчу ему я, -  ты поплатился за свою беспечность, и потому лучше сдайся!
Я чувствую, как моя жертва, толи, поддавшись уговорам, толи, ослабев, снижает скорость. Радостно потираю руки, в предвкушении кровавого пиршества. Поравнявшись с его медленно вздымающимся, покрытым наростами боком, я вонзаю в него свою острогу, вдавливая вглубь все сильней. Я чувствую, как она проходит сквозь его кожу, слой жира, мне, кажется, я добрался до самых его внутренностей. Уцелевший глаз моего гиганта, сейчас смотрит прямо на меня. Я улыбаюсь.  Я всегда  улыбаюсь, наблюдая за приходом смерти. Угасание жизни завораживает! В этот момент я чувствую себя богом, повелевающим и карающим. Содрогнувшись всем телом, левиафан испускает свой последний фонтан. Горячая черная струя накрывает меня с головой, я близок к экстазу.
Гребцы, закрепляют буксированные тросы на трупе поверженного кашалота, тихо покачивающегося на алых волнах кверху брюхом. Я смотрю на мертвую глыбу, уже несколько минут как  равнодушную ко всему. Интересно у рыб есть душа?  Думаю, нет.
Нам салютуют с соседних шлюпок. Я сижу на корме, наблюдая за растущим пятном, опоясывающим мой трофей,  оно стремительно превращается в кровавое озеро. Перевожу взгляд на свои подрагивающие руки, они покрыты темными пятнами, как и вся моя одежда,  я весь покрыт его кровью. Втягиваю  носом этот пьянящий запах, ощущая крик ликования, готовый уже сорваться с моих губ.
 Я Счастлив!
__
Резко подскочив на кровати, Варвара распахнула глаза, и вытянула перед собой  дрожащие  ладони. И снова все было поразительно реальным, впрочем, также как и в прошлый и позапрошлый разы. Это был ее повторяющийся сон, всегда несколько шокирующий, но и  возбуждающий одновременно. Глубоко вдохнув, она потянулась за водой, и, проведя языком по пересохшим губам, сделала несколько глотков. Солоноватый привкус во рту, отдаленно напоминающий вкус крови, быстро улетучился. Светало. Включив телефон, Варвара пробежала глазами несколько пришедших сообщений и, не обнаружив среди них ни единого от него, нахмурила брови. Нащупав на тумбочке пачку сигарет, она закурила, не вставая с кровати. Ее «номер два» не выносил запаха никотина, и потому она затянулась с особым наслаждением. Взяв еще одну сигарету,  Варвара вышла на террасу. Он обещал прилететь к полудню, а значит, совсем скоро ей придется бросить курить, по крайней мере, в его присутствии. В предрассветной мгле, водная гладь лежала перед ней тиха и неподвижна. Влажный воздух, приятно поглаживал ее нагое тело. Варвара сошла со ступеней, и пошла по песку.  Легкий плеск привлек ее внимание, вглядевшись в зеркальную даль, она увидела десяток выступающих из воды плавников.
- Дельфины, – пробормотала она, провожая взглядом их гладкие спины. Эта стая  напомнила ей о недавнем сне.
Этот сон снился ей не первый раз. Как-то она даже купила сонник и нашла в нем отличную трактовку: «поймать рыбу – богатое замужество». Ее кашалот был огромен, из чего следовало, что замужество случится сказочно богатое. Отыскав в содержании брошюрки  слово «кровь», она узнала, что и это сулит деньги. Размышлять на эту тему дальше не имело никакого смысла, знамение было более чем понятным, такая интерпретация устраивала Варвару на все сто! Помниться однажды, проснувшись после охоты на кашалота, испытывая нестерпимое желание, она постучалась в дверь очень даже симпатичного соседа по площадке. Ее занятой бойфренд уехал в  командировку, и пара жарких дней наедине с безотказным соседом пришлась как нельзя кстати. Сосед, конечно же, был женат, и потому оправившись от первого эротического шока в прихожей, он пожелал продолжить банкет подальше от дома и семьи, и увез Варвару загород. Они расположились на берегу озера. Сосед, обессилив после очередного сексуального заезда, взял тайм аут, и чтобы отвлечь ненасытную девицу от своих гениталий, вручил ее удочку. В озере водилась форель. Варвара решила попробовать. Рыбалка настолько увлекла ее, что незапланированная пауза в их секс марафоне растянулся на несколько часов. В тот день Варвара поняла, что ее кашалот, есть нечто большее, чем просто хорошее предзнаменование, связь с китобоем из сна, теперь казалась ей почти осязаемой, как будто часть его жила в ее теле. 
Секс трип  с соседом быстро сошел на нет, но те два дня у озера глубоко  запечатлелись в ее душе, обнажив неожиданную тягу к рыболовной ловле. Мелкая рыбешка быстро наскучила Варваре, хотелось добычу посерьезней, достойную ее кошачьих аппетитов. Пошарив на просторах интернета, она вычитала о рыбалке на Марлина, обитающего, в том числе, и у берегов Мальдивских островов. Поездка и рыбалка стоили недешево, и некоторое время желание лежало в списке «к исполнению», в ожидании подходящего спонсора. Спустя два года мечта осуществилась, когда в сети, тщательно расставленные опытной в этом деле рыбачки, попал гражданин Котов. Он, конечно же, не был Марлином, скорее Парусником, не особо крупным, но все же красивым и щедрым.
И вот она снова здесь в ожидании рыбалки, правда, уже с «номером два». 
- Он мой Марлин! - пробормотала Варвара, возвращаясь на террасу.
Она едва успела накинуть халат, заслышав плеск и голоса. Подпоясавшись, она облокотилась на перила, с интересом  вглядываясь в приближающиеся силуэты.
- Ах, ну конечно, - усмехнулась одинокая обитательница бунгало, шаря по карманам в поисках сигарет, - кому же еще не спиться в такую рань, кроме как парочке влюбленных пенсионеров!
Мысли Варвары, блуждая в пространстве, вновь вернулись к Святоше. С появление этой, без сомнения, немного сдвинутой женщины в ее жизни начался новый этап, причем  один из лучших по всем показателям. Святоша, помешанная на эзотерике, которая в свете современных тенденций приносила приличный доход, расшифровала ей сон про кашалота. В новой трактовке  оказалось, что сон – это хранящийся в памяти эпизод из прошлой жизни.  К вопросам реинкарнации Варвара относилась скептически, но стоило только принять эту  версию, как  многое в ее натуре, пристрастиях и образе жизни сразу становилось понятным.
- Было бы не плохо, если бы и капиталы передавались по наследству от жизни к жизни, - Варвара усмехнулась, чувствуя, как сводит живот от голода.
- Пожалуй, пора на завтрак, - она потянулась, выгнула спину, и поднялась из кресла. Представив себе только что выловленную рыбину,  поджаренную на углях, она с трудом сдержала слюну.            


__
Высокий мужчина в белом, изрядно измятом, костюме достал из кармана брюк платок, протер вспотевший лоб и посмотрел на часы. Моторная лодка должна была прибыть за ним с минуты на минуты.  Долгий перелет изрядно вымотал его, хотелось, наконец, принять душ, и нормально пообедать. Нащупав в кармане  телефон, отключенный уже целые сутки, он задумчиво повертел его в руках.
- Может позвонить ей? – размышлял он, наблюдая за тем, как маленькие гидропланы, точно белые чайки, снуют над океаном.
- Нет! – мотнул он головой и решительным движением спрятал телефон в карман сумки.
Передав багаж носильщику, мужчина спустился в лодку и поспешно опустился на сиденье, устремляя взгляд к синеющему вдали горизонту. Он не любил воду и качку не выносил. Сжав зубы, чувствуя, как его пустой желудок пытается возмутиться, мужчина вцепился в борт лодки, радуясь тому, что терпеть эту муку, придется всего лишь несколько минут. Куда он летит, было известно заранее, так что ж теперь рефлексировать?! Как известно, после драки кулаками не машут. В целом, нельзя было не признать, что все складывается наилучшим образом. В это раз он готов был на все, чтобы заставить ЕЁ считаться с ним, признать в нем равного, наконец. Ее надменные улыбки доводили его до белого каления, но они же и влекли его к ней. Она была другой, не такой как все. Но и он не был посредственностью.
Впереди показался остров, разрастаясь на глазах, он манил зеленью пальм и слепящей белизной пляжей. Лодка покачнулась, мягко ударившись о хлипкую пристань. Мужчина встал и, придерживаясь за трос, выбрался на выбеленные солнцем доски. Краем глаза он  увидел ядовито-желтое пятно, метнувшееся от берега к мосткам, и его губы непроизвольно растянулись в самодовольной улыбке.
- Вот оно - чудо дрессировки! – подумал он, стараясь как можно дольше не замечать ее. Его лицо стремительно меняло выражения, в поисках подходящей маски: равнодушие, грусть, радость, восхищение.  Нет, все не то! Пятно же стремительно приближалось, обретая известные очертания.
 - Точно, -  подумал он, растягивая губы в ленивой полуулыбке,  окунаясь в удушающее облако ее парфюма, - гримаса хищника! - Он сделал правильный выбор, и прочитал ответ в ее расширившихся на долю секунды зрачках.
- Петя, как же долго! - выдохнули пухлые губы, прильнувшие к его шее.
- Я здесь, Варвар, и я голоден! - прошептал он, скользя ладонью по ее спине.  Его пальцы, миновав застежку на платье, плавно опустились на ягодицы, заставив ее  задуматься  о том, какое блюдо предложить ему первым.
- Пойдем, - промурлыкала она, - я покажу тебе наш  рай обетованный, хотя надеюсь, что там будет жарче, чем в аду! – хихикнув, она подхватила своего долгожданного гостя под руку, и повела в бунгало.
__
Край неба, видимый из распахнутых окон, окрасился пурпуром, прежде чем они вылезли из постели. Покачиваясь в кресле, Варвара сидела на террасе, ощупывая свои распухшие от любовных утех губы. Курить хотелось до чертиков, но делать это  в его присутствии категорически воспрещалось.
Приходилось играть по его правилам, раз уж определила его Марлином! Выпустив легкий вздох сожаления, Варвара  потянулась к столику и взяла стакан с манговым фрешем, заменив сигарету пластиковой трубочкой. Ради Петруши она была готова отыграть свою роль до конца: финальный приз в его лице  стоил того.  Обернувшись, она поискала его взглядом: все еще голый, окутанный сумраком тропического вечера, он сидел на полу, перед низким столиком, уплетая сочный стэйк. Он ел руками, не пользуюсь приборами, вытирая пальцы о край простыни.
- Животное, - томно выдохнула Варвара, ощущая приятную ломоту во всем теле. Да, он нравился  ей именно таким: диким, жестким, агрессивным.  Она сама была из этой породы диких кошек, а он, вполне, сошел бы за тигра. Что же касается ее бывшего, теперь, видя перед собой настоящего самца,  она понимала, что «номер один» был мягкотел для нее и слишком интеллигентен.
Ее гость, тем временем, переместился из спальни в ванную. Она услышала шум льющейся воды, и закрыла глаза. Не знай, она привычек своего Пети-петушка, как она игриво, называла его про себя, уже бы давно залезла к нему под душ. Но он не любил таких игрищ, предпочитал брать свое там, где  пожелает.  Это, впрочем, ее тоже устраивало: изображать послушную скромницу, было даже забавно. Но каждый раз, поймав на себе внимательный взгляд, его вечно прищуренных глаз, ей казалось, что он слишком уж хорошо понимает, какой зверь скрывается внутри нее на самом деле.
- Может оно и к лучшему, - лениво подумала она, вытянув стройные загорелые ноги, - если бы я всегда была одинаковой, это было бы слишком скучно, а пока можно обоюдно наслаждаться игрой в кошки-мышки, точнее в кошки-петушки!
Темнота сгущалась, вода в душе, не переставая, лилась. Варвара погрузилась в  воспоминания. Когда она впервые встретила Петрушу, он был совсем другим, хотя, возможно, только казался таковым. Год назад он появился у них в конторе. Святоша не особо распространялась на его счет, но кое-что любопытной Варваре, везде сующей свой нос, все-таки удалось выяснить. Петруша не был женат, работал в Москве, и, судя из обрывков его разговоров со Святошей, переживал кризис в отношениях с какой-то девицей.
При каждом его появлении, о котором Варвара всегда знала заранее, исполняя обязанности секретаря у Святоши, она, как будто бы случайно, выплывала из кабинета, бросая томные взгляды в его направлении. Но в его холодных серых глазах,  по обыкновению имеющих стальной оттенок, ни появлялось и намека на интерес к ее персоне. Привычным движением руки, надвинув очки на нос, он скрывался за ними, как за опущенным  забралом, оставаясь  неподвластным ее чарам.
На исходе второго месяца безрезультатной стрельбы глазами, Варвара серьезно задумалась о причине своих неудач. В ее практике это был первый подобный случай. Еще никто из представителей мужского рода не позволял себе так долго игнорировать ее прелести. Поразмыслив на досуге, она пришла к выводу, что он все еще увлечен той, по ком еженедельно льет слезы в кабинете Святоши. Надо было во чтобы то ни стало выяснить, кто эта ужасная женщина!
Долго ждать не пришлось: уже через неделю причина ее неудач пришла к ним в офис сама. Объект в этот момент находился в приемной, старательно отражая ее молчаливые атаки. Когда стройная рыжеволосая женщина, сразу же идентифицированная Варварой, как главная помеха на ее пути к счастью, вошла в помещение, ее, казалось бы, замороженный объект, в момент воспламенился. Его точно подменили: в глазах появился живой блеск, на губах заиграла приветливая улыбка. Он встал, расправил широкие плечи, и уверенно направился в сторону рыжей, не переставая пожирать ее взглядом, полным неукротимого огня.
От удивления Варвара разинула рот, и едва не пролила кофе на новую блузку, надетую специально по случаю визита объекта. Придя в себя, она с удвоенным интересом уставилась на рыжую: а та, точно догадываясь о произведенном ею эффекте, не торопилась покидать приемную. Одарив объект игривым взглядом, и перекинувшись с ним несколькими общими фразами, она уселась в кресло у окна спиной к нему, весело щебеча со Святошей, словно забыв о своем несчастного воздыхателе. Объект, четко уловив посыл рыжеволосой, тут же откланялся, а в операции по его захвату наметились подвижки. С этого дня шансы на успех Варвары заметно возросли, когда выяснилось, что пассия, о которой ее объект так откровенно вздыхает, не торопится включать зеленый свет. Оставалось лишь дождаться подходящего момента, чтобы атаковать.
Это случилось через два месяца. Святоша, в честь своего дня рождения пригласила всех в ресторан. Гостей пришло много, пришел и Петруша со свой рыжей. Вскоре после фуршета, парочка не на шутку повздорила. Рыжая покинула праздник в слезах, на последок звучно хлопнув дверью перед носом Петруши. Занавес упал. Варвара хищно ухмыляясь затушила окурок и, расстегнув пару пуговиц на вороте блузки, победоносно направилась к желанному объекту.
Она нашла его у барной стойки. Объект, успевший опустошить несколько рюмок горячительного, как будто и сам искал ее компании. Окинув Варвару  долгим изучающим взглядом, он опустил свою ледяную руку на ее бедро, и притянул к себе.
- Садись, - велел он, наливая себе очередную порцию алкоголя, - ты нужна мне, - добавил он хрипло.
 - Петр Петрович, - прошептала Варвара, с трудом сдерживая переполняющее ее ликование, - вы не представляете, как долго я ждала этих слов!  - Поискав глазами Святошу, и убедившись, что ее нет в зале, она придвинулась к нему вплотную, и тихо промурлыкала,  упираясь своим переполненным декольте в его плечо:
- Вы не находите, что здесь слишком людно? Может, поедем ко мне?
Дальше все пошло как по маслу.  И вот уже прошло девять месяцев, с тех пор как он застолбил место в ее постели. Он появлялся без предупреждения, с периодичностью раз в  неделю, набрасываясь на нее прямо с порога без прелюдий и приветственных речей.  Потом одевался и уходил, все так же молча. В прочем, пока ее это устраивало, ведь он всегда оставлял  щедрую предоплату, однажды  он, усмехнувшись, обозвал их «инвестициями». Пускай так, раз инвестирует, значит, видит перспективу! Варвара ждала очередной подходящий момент: необходимо было раскрутить Петрушу на совместный отдых. Она умела ждать и дождалась.
__
Варвара услышала звук приближающихся шагов и обернулась: «номер два» наконец-то покинул ванную комнату и, не торопясь облачаться в одежды, вышел на террасу, прислонившись  к ее спине голым торсом.
- Скучала по мне? – улыбнулся он и запустил свою ладонь в ее декольте.
- Всегда скучаю! – промурлыкала Варвара, поглаживая его ягодицы.

Они снова лежали в постели, наблюдая за ярким солнцем, просачивающимся сквозь плотные жалюзи. Посасывая пластмассовую трубочку, Варвара не в силах пошевелить ни единым мускулом после очередного родео, размышляла над тем, какой удачный она сделала выбор. «Номер два» прилично загоревший, (под каким солнцем и на каких пляжах,  это ей еще предстояло выяснить) был удивительно хорош. Правда, один его недостаток все же не давал ей покоя -  его молчаливость, больше похожая на скрытность. Она хорошо помнила тот день, когда попыталась разговорить Петра на тему  его бывшей рыжеволосой пассии, и сразу же получила обжигающий щелчок по носу. Даже сейчас те его слова, вызывали у нее неприятную дрожь во всем теле. Он сказал ей тогда, с нотами металла в голосе:  «У нее, в отличие от тебя, хотя бы цель в жизни есть, достойная уважения, не говоря про все остальное. Активное спаривание и жажду  наживы, как ты, возможно, догадываешься, я таковыми не считаю!» Ухмыльнувшись, он провел пальцами по ее обнаженному плечу, и больно сжал предплечье. Затем, цедя каждое слово, он продолжил свою речь, от которой веяло арктическим холодом: «В общем, тема закрыта. Думаю, ты все поняла, моя несравненная! И мой тебе совет: не стоит упоминать о ней,  никогда! Слышишь!» –   он крепче сжал ее руку.
«Я поняла!» – выкрикнула Варвара, глотая слезы. «Вот и умница!» –  кивнул он и разжал побелевшие пальцы.
 Она не повторила этой ошибки, дошло с первого раза, и теперь, определившись с границами дозволенного, все у них складывалось гладенько. Пробежавшись легким касанием пальцев по исцарапанной спине желанного гостя, Варвара тихо прошептала:
- Петенька, твоя киска проголодалась! Пойдем в ресторан, покажу тебе наш милый островок.
- Угу,   - протирая  глаза, промычал «номер два», направляясь в ванну.
Пока он пребывал в хорошем настроении, надо было брать быка за рога.
-  Милый, а еще я заказала рыбалку на завтра, -  нежно протянула Варвара, прислонившись ухом к двери ванной комнаты.
- Хорошо, - донеслось оттуда сквозь шум льющейся воды.
- Вот и отлично, - обрадовалась Варвара, и подошла к платяному шкафу. Остановив свой выбор на миленьком сарафанчике с открытой спиной, она мечтательно улыбнулась, предвкушая предстоящую охоту на Марлина.

__
К вечеру подул сильный ветер, и небо затянуло сизой дымкой. Обитатели бунгало, заказав пару бутылок коллекционного вина из ресторана, закрылись в спальне в ожидании дождя. По окончанию постельной акробатики, они перебрались на террасу. Петр откупорил бутылку и разлил вино по бокалам. Оставляя во рту приятное послевкусие, вино размывало границы сдержанности, располагая к непринужденной  беседе. Варвара тщетно пыталась нащупать в голове подходящую тему, но тут заговорил он:
 - Что нового на работе?
- Хи, хи, - Варвара пытаясь сдержать смешок,  глубоко вдохнула.
- Что смешного я сказал? – закрыв глаза, поинтересовался Петр.
- Он все-таки больной, - подумала Варвара, и снова хихикнула.  - С любимой женщиной, (насчет любимой, она сильно сомневалась, но формулировку менять не стала) – с любимой женщиной, на острове, вдали от цивилизации! А он - о работе! И на кой она ему сдалась моя работа? Или он надеется, что я сообщу ему некие пикантные подробности о его пассии, зачастившей к Святоше в последнее время…
- Я спросил, что такого смешного я сказал? – пробубнил Петр, не открывая глаз.
- Да так, ничего, - улыбаясь, Варвара погладила его по плечу, -  просто это не очень-то  романтично, мы же в отпуске…
  -Угу, - промычал он, - ну так и что у вас нового?
- Вот же заладил, – не сдержав усмешку, фыркнула Варвара, -  все хорошо у нас!
- Я спросил, что у вас нового, а не как дела?-  открыв глаза, Петр посмотрел на Варвару сквозь полупустую бутылку, и вылил оставшееся содержимое в свой бокал. – Какая же она тупая, - подумал он и тяжело вздохнул, - с кем только не приходится иметь дело!
- Напрочь лишен чувства юмора! – констатировала Варвара, и, закатив глаза, нервно добавила,  - ты не был у нас больше месяца! Возникает вопрос: где же  ты был, дорогой?
- Работал, -  отрезал Петр.
 Ха, - усмехнулась Варвара, - а что такой загорелый, или у тебя абонемент в солярий?
- Угадала, - хмыкнул Петр, так я спросил, что нового в офисе?
- А я, где ты был, черт возьми!?
 - Напилась, веди себя прилично, - хихикнул Петр, - и вообще-то, я спросил первый, – заявил он, откупоривая вторую бутылку.
- Хорошо, - ощущая подступающий к животу приступ смеха, выдохнула Варвара. Только налей мне еще!
- Налил.
- В целом, ничего кардинального, так две микро новости.
- Слушаю.
 - Ты забыл добавить «и повинуюсь» - Варвару скрутило в приступе смеха, ей достаточно было взглянуть на его каменное лицо, как подступала очередная волна истерического хохота.
- Я только слушаю! (Истеричка! Боже, с кем я связался!)
- Святоша собирается замуж.
-??? – его лицо выразило неподдельное удивление.
- Ну, как тебе? (Удивлен, что рыжая не сообщила тебе раньше?)
- За кого? – задал он следующий вопрос, сделав глоток вина.
- За какого-то  инвалида, наверняка импотента.
- Какого импотента?
- Не знаю, не видела.
- А почему инвалид?
- Он, кажется, слепой.  А что?  (Может он сам подкатывал к  Святоше?)
- Когда свадьба?
-Что за интерес? ( Ты о своей свадьбе лучше подумай, твердолобый!)
- Давай ко второй.
- Слушаюсь и повинуюсь, - хихикнула Варвара -  У Святоша появился новый клиент.  ( страшненький, но с деньгами!)
- Ты с ним уже спала? ( Скажет правду или соврет?)
- Что за вопрос? Конечно, нет! (Черт, надо вести себя скромнее!)
- Шучу. (Не врет, наверное, еще не успела!)
- А я уж думала, ты даешь добро. Ревновать то не будешь?!  ( похоже, он напился!)
- Конечно, буду! (еще не время жечь мосты.)
- А я уж подумала… (а он оказывается шутник!)
- А ты не думай, от этого морщины на лбу появляются! – бросил он через плечо, и слегка пошатываясь, вышел на террасу. Ему в лицо пахнуло свежим соленым ветром. Так пахла ЕЕ кожа, в ту последнюю самую темную ночь. Казалось, с тех пор прошла целая вечность. Обернувшись, он поискал глазами свою секс-утешительницу, она уже улеглась в кровать и выключила лампу.
- Надеюсь, заснет до моего возвращения, - пробормотал он, и, накинув халат, покинул залитую лунным светом террасу, намереваясь прогуляться.
Ветер, весь вечер трепавший шевелюры пальм, к полуночи утих. Небо, скинув дымчатый покров, обнажилось мерцанием звезд. Океан, лежал у его ног, тих и недвижим, словно объятый глубоким сном. Только таким он нравился ему, человеку с каменным именем. Месяц, проведенный в Египте, не прошел для него даром, его отношение к воде пускай и не улучшилось, но страх перед ней, был взят под жесткий контроль.  Петр уже свободно плавал, и даже научился нырять, да и то, что он подписался на эту поездку, на крохотный клочок суши, посреди Индийского океана, уже говорило о многом! Победно улыбнувшись, Петр скинул сланцы, и пошел по кромке воды. Впереди послышался плеск и тихий смех. Темная фигура отделилась от соседнего  бунгало и понеслась к океану. Он  подошел к пальме, и скрылся в ее тени, наблюдая за происходящим. Девушка с длинными распущенными волосами зашла в воду по пояс, призывно махнув кому-то невидимому, она легла на спину и медленно поплыла. Ночная купальщица напомнила о НЕЙ. ОНА любила плавать по ночам, обрекая его на мучительное ожидание на берегу. Он ждал ее невыносимо долго, но она всегда возвращалась из темной пугающей его зыби, бесконечно любимой ею. Покрытая созвездиями мерцающих капель, она напоминала ему ночное небо, случайно упавшее в его земные объятья.
Купальщица тем временем вернулась на берег и, окликнув того, кто с нетерпением ждал ее в темном доме, побежала к нему.
- Петр вышел из тени пальм  и, не торопясь, двинулся дальше,  завидуя тому, в чьих объятиях сейчас согревалась купальщица, и от всей души надеясь на то, что его секс-машина уже видит девятый сон.
-  Хорошо, что я согласился на рыбалку, - подумал он, уже порядком устав от своей подруги по постели. Варвара, в прочем, оказалась не такой уж и плохой, туповата, конечно, зато ее предсказуемость была удобна в обращении, да и мотивация у нее  до безобразия простая: деньги и секс, или секс за деньги.
- Жадность варвара погубит! – проговорил Петр, и тихо засмеялся. -  Она еще меня спрашивает: «чем твоя рыжая лучше?»  Да здесь даже сравнивать нечего: небо и земля!
Он сам часто себе задавал вопрос: чем же ОНА его так пленила? Но так и не мог отыскать ответа в непроглядных  глубинах своей души: слишком многое в НЕЙ умещалось! А самое главное, (он чувствовал это с момента их первой встречи), что ОНА всегда была на шаг впереди него! ОНА не нуждалась в нем, и показывала это всем своим видом, при любом удобном случае, наслаждаясь его замешательством. Осознание этого сводило его с ума, но он не спешил сдаваться. Он научился, преодолевая себя, свои страхи, на пределе возможностей делать то, чего ОНА никак не ожидала от него. Он все еще надеялся на победу над этой вечно смеющейся над ним женщиной. Женщиной, которую он любил!
Обогнув остров, он немного посидел на пристани, затем прогулялся еще несколько раз туда и обратно, и только после этого вернулся в бунгало. Раздевшись, он лег на кровать и закрыл глаза. Рука сама собой потянулась к тумбочке, в темном чреве которой, хранился мобильный телефон, обреченный своим хозяином на продолжительное безмолвие. Застыв в нерешительности, Петр хотел было поддаться искушению и позвонить ЕЙ. Но мягкая когтистая лапка уже опустилась на его плечо, Варвара проснулась. Не желая вести дебаты, он демонстративно зевнул и повернулся к ней спиной.
__
На пристань они явились с небольшим опозданием, Варвара нервничала, покусывая распухшие губы, в то время как Петр, в тайне молился о том, чтобы лодка не пришла. Зачем ей приспичило на рыбалку, он понимать отказывался. Лежала бы на пляже, или у бассейна, или, в  крайнем случае, таскалась бы по сувенирным лавкам, но ловить склизкую вонючую рыбу, с ее-то маникюром, зачем?  Это было выше его понимания. Но отказываться от этой бредовой затеи он не стал: желание провести еще два с половиной дня один на один с ней в постели заметно угасло,  кажется, он погорячился, настроившись на четырехдневный секс марафон. Утренний сеанс спаривания измотал его до предела, хотелось как следует выспаться, позабыв кто ты, и с кем ты, лишь тишина и полный покой.
Послышался звук мотора. Варвара возбужденно захлопала в ладоши, пританцовывая на песке.
 - Трепещите рыбы  Индийского океана! Если на рыбалке  она такая же ненасытная, как и в постели, то вам сегодня крупно не повезло!- усмехнувшись, проговорил Петр, хлопнул Варвару по ягодицам, обтянутыми джинсой.
- Спасибо за комплимент, милый, - промурлыкала она, - постараюсь оправдать твои надежды!
- Не думаю, что тебе это удастся, - пробубнил Петр, - твой откровенный наряд,  интересует команду корабля гораздо больше, чем предстоящая рыбалка! Так что, удачи вам не видать!
- Это мы еще посмотрим, – парировала Варвара, - вот увидишь, как только мы найдем  марлина, они вмиг забудут обо мне!
Их резвое судно вышло в открытый океан, и, набирая скорость, помчалось навстречу солнцу.
- Кретин! – корил себя Петр, с трудом подавляя рвотные позывы, - надо было остаться на берегу!
 Его мутило вот уже полчаса. Призрачная надежда на скорую остановку в тихой уютной  бухточке, где бы он мог посидеть на берегу, и прийти в себя,  стремительно таяла.  Влетевшая в каюту Варвара, с растрепанными волосами и пылающими от возбуждения глазами, развеяла его последние иллюзии:
- Петруша, это же троллинг! Какая бухта, о чем ты?! – поглаживая по плечу, своего позеленевшего спутника  она то и дело поглядывала в окно. Происходящее снаружи, ее волновало гораздо больше, чем скрючившийся на диване любовник.
- Что?  - простонал Петр, держась на живот, – что за чертов «троллинг»?
- Эта такая разновидность рыбной ловли, - снисходительно промурлыкала она. - Большая рыба охотиться на глубине, передвигаясь с места на места, и потому мы должны все время плыть, не снижая скорости, чтобы наш воблер ее заинтересовал!
-  Кто? – выдохнул Петр, чувствуя очередной приступ тошноты.
- Воблер, это приманка,- пояснила Варвара. Снаружи послышались крики команды, и поспешно поднявшись, она, метнулась к выходу. Остановив себя усилием воли на пороге, и попытавшись придать своему голосу сочувственные ноты, Варвара торопливо проговорила:
- Капитан сказал, что бы ты выпил таблетку от укачивания, они на барной стойке. А на полке над баром, есть пара книжек на русском,  если что.  Но лучше приходи на корму, там куда интереснее! – И тут же ее лицо озарилось счастливой улыбкой, стоило ей переступить порог.
- Сучка, - простонал Петр, - хоть бы воды подала, троллинг у нее, видите ли!
С трудом преодолевая тошноту, он добрался до бара, распечатал сразу три розовых таблетки и закинул их в рот. Затем, нащупав на полке первую попавшуюся книгу, он  завалился на диван, и, упершись коленом в стол, чтобы не свалиться на пол от усилившейся качки, глубоко вдохнул. Без зазрения совести проклиная эту поездку, эту женщину, и этот океан, он открыл  истрепанную книгу. Перевернув первую страницу, он прочитал: Эрнест Хемингуэй «Старик и море». Поморщившись, от того, что и здесь бесконечное море, сводящее его с ума, он приступил к чтению, пытаясь отвлечься от  ощущений в желудке, уповая на то, что таблетки скоро подействуют. Чтение его увлекло,  позабыв обо всем, он погрузился в мир старика, одиноко плывущего на своей лодке. Желудок затих, равномерное покачивание на волнах навивало сон, Петр закрыл глаза.
__
Человек в утлой деревянной посудине оказался совсем один, посреди  океана. Вдруг прямо перед ним, взметая фонтаны чернильных брызг из темной воды, цвета переспевшей сливы, в звездную высь взметнулась остроносая рыба, блистая чешуей. Описав умопомрачительную дугу, меченосец  чудовищных размеров, замер в воздухе, прямо  над головой пораженного человека.  Серповидный хвост, кажущийся, острее самых острых лезвий, коснулся его плеча. Человек ощутил,  как учащенно забилось его сердце, вспотели ладони, и стаи быстроногих мурашек побежали вверх по позвоночнику. Капли  морской воды, стекая с мерцающих боков чудо-рыбы, сыпались на него тяжелым фиолетовым дождем, оставляя на его коже влажные дорожки. А рыба, словно вмерзшая в небо, неподвижно висела над ним, и только ее  жабры бесшумно вздымались в звенящей тишине. Человек посмотрел на свои ладони: от воды они потемнели, и сделались  почти такими же фиолетовыми, как и все вокруг. Не понимая, что же это твориться, он поднял голову вверх, устремив  молчаливый вопрос к мерцающей над ним рыбе. Ему показалось, что та чуть приоткрыла рот и улыбнулась ему, странно знакомой, хищной улыбкой.
- Кто ты? -  одними губами прошептал человек.
И тут, раскрыв свою зубастую пасть, рыба завизжала, до безобразия противным голосом, от которого фиолетовая кожа человека начала  лопаться. Она закричала:
- Марлин!!!  Марлин, мать твою!!!!
__
Петр подскочил на диване, испуганно озираясь по сторонам. На ходу протирая глаза, он, покачиваясь, выбрался  из каюты. За ее периметром творилось что-то невероятное: казалось, со всех сторон одновременно, заглушая  друг друга, слетались радостные вопли, дикие завывания, восторженные возгласы. Но громче всех звучал ее победный клич,  возглавляющий нестройный хор всеобщего ликования:
- Марлин!!! Марлин, мать твою!!!  Я говорила! Я же вам говорила! – кричала Варвара,  ударяя себя красной ладонью по голой ляжке!  - А вы мне не верили, аборигены тупоголовые! Я покажу вам, на что способна Варвара Котова! -  упираясь ногами в подставку, она осторожно сматывала толстую леску, не отрывая глаз, от добычи, вот- вот готовой появиться на поверхности воды.
- Кажется, я вовремя,  - пробормотал Петр, с интересом наблюдая за  незнакомой ему до сегодняшнего дня женщиной, восседающей на рыболовном кресле. Мышцы на ее руках напряглись до предела, на лбу вздулись вены, волосы растрепались и прилипли ко лбу, но она, не желая уступать мужчинам, продолжала вести  свою рыбу. 
Петр смотрел на нее внимательно, не отрывая глаз. Так странно было видеть перед собой человека, обнажившегося перед ним во всей своей первобытности животных инстинктов. Сейчас из обычной ленивой кошки, она превратилась в пантеру, готовящуюся к последнему прыжку, смертельному для ее жертвы. Нет, он бы никогда не полюбил ее: уж слишком она была горяча! Но в этот момент она и, правда, была безумно хороша, и он хотел ее.
- Впрочем,  как и остальные семеро, – усмехнулся он, оглядываясь на команду.
Но вот раздался короткий крик, и один из аборигенов перегнувшись через край, вонзил во что-то невидимое Петру, длинную острую палку. Как по команде все сорвались с места, кинувшись на помощь своему товарищу. Корабль заглушил двигатель, и прямо перед Петром, из внезапно  воцарившейся тишины, появился гигантский  марлин, сияющий в лучах вечернего солнца. Пораженный красотой меченосной рыбы, Петр, не видя среди ликующей толпы главной виновницы торжества, поискал Варвару глазами. Свесив уставшие руки, она все еще сидела на рыболовном троне, тиха и неподвижна. Казалось, она только что пережила чувственный катаклизм,  и теперь, словно выпотрошенная  кукла, лишенная соломенного нутра, обмякла, равнодушная ко всему, устремив в пустоту невидящий взгляд.

Глава 7
Анна 
Этим вечером было особенно душно. Пыльные улицы, еще не успевшие как следует нарядиться в молодую пахучую листву, казались, раскаленными добела. Потные люди, обезумившие от жары, внезапно свалившейся на их выбеленные долгой зимой тела, вяло тащились по тротуарам, обмахиваясь, чем попало.  Поспешив скрыться в маленьком кафе на углу, три женщины, юркнули в кондиционированную прохладу и расположились за столиком.
- Ну и Жара, - отдуваясь, выдохнула Диана, окинула тоскливым взглядом присутствующих в заведении и уставилась в меню. Всезнающая Марина обнаружила у нее пост отпускную депрессию, но от осознания этого легче не стало. Все вокруг казалось  безликим, серым и пустым, а солнечный берег Красного моря, безвозвратно утерянным в столь близком, но одновременно далеком прошлом. Диана вздохнула, и закрыла глаза.
-  Вы уже познакомились? – обратилась Марина к Диане, изучающей меню. – Это Анна, мы с ней уже сто лет дружим,  - добавила она, загадочно улыбаясь. Она словно чего-то ждала, от этой встречи, с интересом вглядываясь в лица обеих женщин.
- Очень приятно, - кивнула Диана,  и подняла глаза на  новую знакомую. Темноволосая женщина сняла солнцезащитные очки и чуть заметно улыбнулась кончиками губ. Ее карие глаза, обрамленные кружевом ресниц, мерцали мягким свечением, как будто гипнотизируя.
- Странно ощущение, приятное и тревожное одновременно, - подумала Диана, и нехотя отвела  глаза.
Марина, удовлетворенно кивнув, подмигнула Анне.
Склонила голову набок, Диана, не вступая в разговор, продолжала рассматривать новую знакомую. У нее было широкое открытое лицо, нос с едва заметной горбинкой, тонкие губы, и если бы не эти бархатные слегка продолговатые глаза, Диана бы назвала ее некрасивой. Но глаза, странным блеском освещая ее молочно-белое лицо, придавали ему особое, торжественно-печальное выражение, заставляя вглядываться в них вновь и вновь.
- Если бы не эта мраморная белизна,  добавь ей перо в волосы,  и получилась бы натуральная индианка! – подумала Диана.
Поймав на себе ее изучающий взгляд, Анна, заправила волосы за уши, и улыбнулась:
- Вы, верно, думаете, отчего я так похожа на женщину из индейского племени?
Диана, чувствуя, что краснее, неловко поерзала в кресле, и смущенно кивнула.
 – Неужели все, о чем я думаю, написано у меня на лице? - удивилась она про себя.
- Не бойтесь, я не читаю с лица, хотя давно пора научиться, - Анна подмигнула Марине, - просто обычно это первое, что приходят людям в голову при знакомстве со мной, так уж повелось.
Марина, хмыкнула и похлопала сконфуженную Диану по плечу:
- Расслабься, подруга, все нормально! Аня и вправду отчасти индианка. Кажется, я не ошиблась, притащив тебя сюда: возрастающий интерес к окружающим, верный признак выхода из уныния! – констатировала Марина.
- Я рада, что послужила для вас антидепрессантом,  - тихо сказала Анна,  мерцая  бездонными колодцами глаз.
 - Анна, давайте на «ты», а то мне как-то неудобно, - выдохнула Диана, и подвинулась ближе к столу.
- Марина мне кое-что рассказывала о тебе, – сказала Анна, поставив кружку с чаем на стол. Ее тонкие пальцы, казались изящным дополнением к  фарфору.
- Вот как? - удивилась Диана, продолжая наблюдать за грациозными движениями рук, новой знакомой.
- Только не вздумай дуться, - усмехнулась Марина, наблюдая за улыбкой, сползающей с лица Дианы, - Анна свой человек, и, кстати, она отличный доктор!
- А кто, простите, болен? – возмутилась Диана.
Ее собеседницы прыснули со смеху:
 – Никто, моя дорогая, никто, и в то же время все в этом мире, все до единого!
- Я занимаюсь психологией, если  в общих чертах, - сказала Анна, устремив свой взгляд на Диану. - Собственно говоря, именно благодаря психологии мы и познакомились с Мариной.
 Увидев недоумение на лице, Дианы, Марина, улыбнулась:
- Мы вместе учились на факультете психологии, но после окончания меня потянуло в финансовые сферы, а Анна продолжила учебу в том же направлении. И на данный момент, скажу тебе по секрету, - Марина придвинулась ближе к Диане и зашептала ей в самое ухо, - она активно работает над изучением сновидений, и возможностью ими управлять! Вот так-то, подруга! – и Марина, многозначительно потрясла в воздухе указательным пальцем.
- Что ты пугаешь бедную девочку, - пожурила Марину Анна. – Потом будет рассказывать всем, что сегодня встречалась с двумя выжившими из ума тетками!
- Скажешь тоже! - фыркнула Марина.
- Мне уже скоро тридцать шесть, - скуксившись, сообщила Анна.
- У тебя же в июле, если мне не изменяет  память? - улыбнулась Марина.
 - Угу, семнадцатого. И память тебе не изменяет, пускай ты и старше меня на целых два года! - Аня усмехнулась и резко отодвинулась от стола, увертываясь от хищных рук подруги.
- Ах, ты! Намекаешь на то, что я тут самая старая?! - Марина хищно оскалилась, и вновь вознеся указательный палец над головами подруг, торжественно воскликнула:
  -  Я еще о-го-го! 
За столом раздался дружный смех. Веселье прервал телефонный звонок, доносящийся из Марининой сумки. Откапав  аппарат из-под кучи, несомненно, нужных вещей,  она уставилась на экран мобильного и после нескольких секунд замешательства, нажала на кнопку «принять вызов». Мужской голос, донесшийся из трубки, явно взволновал Марину. Поднявшись со стула, она быстрым шагом  направилась к выходу.
Диана, проследив за Мариной взглядом, в задумчивости  подперла щеку кулаком.
– Интересно, кто это ей звонит? - подумала она, и посмотрела на Анну, может та знает.
- Вот и я говорю, Марина у нас еще о-го-го! Возраст - штука относительная, - хихикнула Анна.
- Может это что-то срочное по работе? – предположила Диана.
- Ну, ну, - усмехнулась Аня, - эту огненную красотку я изучила вдоль и поперек! Поверь мне,  если она так бежит, вот как сейчас: бросив вещи, забыв про подруг, это, конечно же, звонит он – герой ее романа!
- О! – выдохнула Диана.
Прошло пять минут, Марина так и не вернулась. Анна и Диана, наслаждаясь прохладой и ароматным чаем, завели разговор, углубляясь в знакомство.
- Ты и, правда, занимаешься изучением снов? – поинтересовалась Диана, прищурившись.
- Да, правда, – улыбнулась Анна, - и протянула Диане  визитку.- Вот мой номер  и адрес. На следующей неделе я относительно свободна, заходи в гости.
Диана взяла протянутую ей визитку. На бархатной бумаге, приятно ласкающей пальцы, сгрудились аккуратные перламутровые буквы. Она  прочла:
Анна Лайт
 психолог
- Необычная фамилия, - подумала Диана. Тут же ей вспомнилась другая визитка, которую она буквально вчера разглядывала в очередной раз, вспоминая Олега, или Петра? Кто его разберет! - Не слишком ли много «лайтов» в последнее время, - усмехнулась она про себя, пряча  визитку в сумку. Подняв глаза, она вновь  посмотрела на Анну. - Определенно, полезное знакомство, - подумала Диана, серьезно собираясь побеседовать с Анной о своих снах, как только представится удобный случай. – Но не сейчас, ведь мы еще толком и не знакомы.
 Анна тихо проговорила:
-  Это фамилия моей матери, она была американкой. Она давно умерла, и, к сожалению, я ее совсем не знала. - Немного помолчав, она добавила:
- В этой жизни все так странно. Наверное, поэтому я и изучаю сновидения: для меня они куда понятнее, нежели реальная жизнь.
- «Light»  –  это же свет? - уточнила Диана.
- Ты права, - Анна кивнула, -  но, вообще, у этого слова много значений.  «Light» – это еще светлый, или бледный. А еще «light» - это легкий, незначительный, непостоянный, легкомысленный. Мне бы хотелось обладать этой легкостью, чтобы  нести людям свет,  поэтому я - Анна Лайт!
 - Звучит красиво, – улыбнулась Диана, и, махнув рукой, хихикнула, - а вот и Марина!
Обмахиваясь и отдуваясь, перед ними явилась Марина. Плюхнувшись в кресло, она залпом допила остывший чай. Затем хитро оглядев подруг, она промурлыкала извиняющимся тоном:
- Девочки, простите меня! Важный звонок, по работе, - добавила она, улыбаясь, - не могла не ответить.
- По работе? –  прищурившись, уточнила Анна, весело подмигнув Диане.
- Ну, да, почти, – кивнула Марина,  сверкая глазами.
Анна наклонилась к Диане и шепнула ей на ухо:
- Смотри, всегда, когда она наматывает на палец свои рыжие бесстыжие  кудри, не сомневайся, она тебе врет! А еще подруга называется! – усмехнулась Анна.
Диана хихикнула, наблюдая, как Марина теребит пряди своих непослушных волос.
- Ну что вы там шушукаетесь?  Еще не все обсудили в мое отсутствие? – Марина поднялась и, отдернув короткую юбку, добавила, улыбаясь:
 - Думаю, вы не расстроитесь, если я вас покину. Мне нужно срочно бежать по делам, самым что ни на есть рабочим, как вы уже поняли, - хихикнула она и подмигнула Анне. – Я позвоню вечером! Чао! – отправив подругам пару воздушных поцелуев, она, цокая каблуками, направилась к выходу.
- В этом она вся! Иногда я искренне завидую ее неиссякаемой энергии, желанию жить, бурлить и пузыриться, - проговорила Анна, взглядом провожая Марину, скрывшуюся за дверью. - Но, кажется, и мы тут порядком засиделись. Давай прогуляемся, хочу к реке, на набережную, там должно быть свежо!
Они расплатились и вышли на залитую солнцем улицу, затем свернули в переулок и не спеша побрели к реке, удивляясь каждый про себя, как тихо вокруг и светло. Весна, не успевшая, как следует войти в свои права, стремительно  превращалась в лето. А летом все иначе!
- Ну и жара, - улыбнулась Диана, подставляя лицо и плечи горячим солнечным лучам.
- Это точно, - пробормотала Анна, надевая широкополую шляпу и темные очки, - пойдем в тенек, такое палящее солнце для меня чересчур!
Диана пожала плечами, последовав за своей новой знакомой в сиреневую прохладу на противоположную сторону улицы. С Анной ей было хорошо: тихо и спокойно, спешить было не куда, и оставаться одной тоже не хотелось. Вскоре они дошли до набережной и уселись на   лавочку в тени деревьев.
- Знаешь Диан, ты первая, кто проявил такой живой интерес к моей фамилии,  - улыбнулась Анна, поглаживая шершавые доски рукой.  – Меня, когда отец впервые озвучил ее, эта фамилия тоже порядком удивила.
 Лицо Анны стало задумчивым, глядя вдаль, она проговорила:
- Редко кто сейчас задается вопросом, кто наши предки, откуда мы пришли. Мы  не знаем своих истоков, даже своих близких родственников, порой, не знаем. В лучшем случае мы знакомы со своими родителями и то вскользь, набегами, стремглав на сумасшедшей скорости в погоне за иллюзорными ценностями. Это ведь так печально, когда не знаешь своих корней, но таковы современные реалии, увы! Жизнь  набирает обороты, некогда оглядываться назад, надо скорее бежать, но куда? Даже задумываться об этом некогда. Посмотри на прохожих, да хотя бы вот даже эта женщина в синем платье, или тот парень с бородкой, - Анна вытянула руку, указывая на людей. - Казалось бы, прекрасная погода, светит солнце, бежит река, - красота! Но нет, их лица бороздят морщины, в глазах  озабоченность. Они все как будто что-то ищут, но что, вот в чем вопрос? Нам  всегда чего-то не хватает, в итоге на лицо беспокойство и напряжение. Да что говорить, та ли эта женщина, тот ли мужчина, или мы с тобой, мы все одинаково несовершенны - все мы люди, населяющие эту планету, за редким исключением,  быть может. Но это  мысли вслух, так сказать,– грустно улыбнулась Анна.  - А что касается моих корней, я еще планирую в них основательно покопаться. Родственники моей матери были индейцами. Как то мы с отцом ездили в Америку в попытках пролить свет, но тогда я была еще слишком юна…
Диана вглядывалась в лицо Анны, размышляя о том, что ее новая знакомая легко  бы вписалась в какое-нибудь индейское племя. Она не сразу отобразила, как прервался рассказ, и Анна  всем телом подалась вперед.
 - Иван! - выдохнула Анна, подскочив со скамейки. Проследив взглядом за  взбудораженной собеседницей, она увидела молодого мужчину  в темных очках. Опираясь на изящную  трость,  он неспешно шагал по набережной.
- Наверное, жених, - подумала Диана, поражаясь скорости Анны, которая на всех парах полетела навстречу этому мужчине, позабыв на скамье  очки и шляпу. Через пару минут она все же вернулась. Счастливо улыбаясь, она прощебетала:
- Диана прости, убегаю! Позвони мне, телефон на визитке!
- Лямур, лямур, – вздохнула Диана, наблюдая за удаляющейся парочкой. - Хороши подруги, - усмехнулась она, - сначала одна ускакала на свидание, а потом и вторая туда же, и только я, как обычно, одна! Но ничего, ничего, совсем скоро выйдет Вадим, - задумчиво пробормотала она себе под нос, - интересно, каким будет наше второе свидание?!
***
Вынув из кармана сумки бархатную визитку, Диана улеглась на кровать и повертела  картонку в руке.
- Странная все-таки эта моя новая знакомая, - подумала Диана. – Хотя,- улыбнувшись, она прикрыла глаза, -  кто из нас не странный - у каждого свои тараканы! Вот взять, например, Вадима, - произнесла она вслух. - С виду интеллигентный мужчина, однако же, угораздило его оказаться в тюрьме! А эти его сны,  с перемещением в пространстве?! Или  Олег, который на самом деле, Петр или может быть мистер Стоун?  Диана приподнялась на локтях и, опустив ноги на пол, села.
- Видимо, все же стоит сходить к этой Анне, почему бы и нет?!– сказала она себе. - Разберусь со снами и прозондирую почву на счет видений Вадима.
Спрятав визитку Анны в карман, Диана подошла к компьютеру. Ей захотелось узнать мнение  Вадима на этот счет. Она включила монитор и открыла почту. После возвращения из Египта, она писала ему всего лишь раз, и то как-то скомкано. Ей вдруг стало стыдно за свое поведение, за молчание и отчуждение, которое ее адресат, не мог не почувствовать.
« Отчего так тревожно на душе,  - писал он ей, - и такие странные сны. Вот уже две недели мне сниться, что я тону. Меня уносит течением в темный омут, и я тяну к тебе руки, но ты не слышишь. Странные сны, определенно странные… Может от того что дождь за окном, и все вокруг внутри и снаружи серое?  Напиши мне о своей весне Диана. Какая она? Как пахнет молодая липкая листва, какое теперь небо, там, у тебя над головой, какие голоса у твоих птиц?
В последнее время мне все чаще кажется, что вся эта серость, стены и люди в черных одеждах, всего лишь дурной сон! Я теперь живу только когда пишу тебе и когда сплю. Такая вот ирреальная реальность».
- С чего же мне начать, -  кусая губы, размышляла Диана. - А собственно говоря, что далеко ходить, - решительно придвинув клавиатуру, пробормотала она,  – расскажу ему о своем знакомстве с  Анной!
  Диана задумалась, припоминая, что Анна говорила о своем дне рождении.
 -  Кажется, она говорила про семнадцатое число. Да, точно, семнадцатое июля!
 Проведя несложные вычисления, Диана тихо присвистнула:
-  Да Анна просто кладезь семерок, а это развитая интуиция, и даже дар предвидения! Однозначно, стоит задать ей все свои вопросы, раз выпадает такой случай.
Устав от компьютера, Диана встала, походила  из угла в угол и распахнула окно. Ночная прохлада заполнила комнату. Девушка  села на подоконник, поджав босые ноги. Несмотря на позднее время спать не хотелось.  Внезапно, раздался звонок  в дверь. Ни секунды не сомневаясь, что это пришла Марина, Диана, улыбаясь, подошла к двери – Марина всегда приходила в самый нужный момент!
- Привет, привет, - пропела Марина, улыбаясь своей лучезарной улыбкой, - увидела  свет,  решила зайти, – сказала она, переступая через порог. – Ночь сегодня - просто прелесть!
-  Лето!- облокотившись на подоконник, многозначительно произнесла Диана.
- Уже июнь! Как летит время! - всплеснула руками Марина. - Скоро у одного моего  знакомого день рождение, –  чуть тише добавила она.
- И у моего знакомого, - подумала Диана, вспомнив об Олеге. – Интересно где он сейчас? Может быть, где-нибудь посреди пустыни смотрит на звезды?
- Кстати, о знакомых,  как тебе Аня? – поинтересовалась Марина.
– Она немного странная, - задумчиво проговорила Диана, - я имею в виду не внешность, и манеру поведения, а нечто другое, то что, я пока не могу  объяснить словами, что-то на уровне чувств. Ты понимаешь, о чем я? – Диана посмотрела на Марину, надеясь услышать утвердительный ответ.
Марина кивнула и растянулась в довольной улыбке:
- Анна действительно необычная женщина. Она не такая как все! – последнюю фразу Марина произнесла очень медленно, словно пытаясь придать своим словам большую значимость. - Она рассказывала тебе про свою прабабку из Америки, которая жила в индейской рекреации?
- Нет,  - качнула головой Диана.
- Ее бабка была знахаркой. – таинственно проговорила Марина, - на моей памяти в пору нашего студенчества, Аня как-то ездила в Америку, где встречалась с бабкой. Что они там делали, я не знаю, но вернулась она из той поездки совсем другой, уверенной в себе что ли,  одни словом - ясно видящей свои цели. Кстати про  видение, я не шучу, Анна и правда может предсказывать будущее, правда она очень неохотно это делает, и не для всех.
- Фантастика, - прошептала Диана.
- Да, такие дела подруга. – Марина многозначительно потрясла указательным пальцем в воздухе, - цени такое знакомство, Анна - особенный человек! И я, предполагаю, - добавила Марина, понизив голос, -  что прабабка перед смертью решила поделиться с правнучкой своими секретами! Кстати из той поездки Аня мне привезла, такую же штуку как та, что болтается у тебя над кроватью.
- Ловец снов? – уточнила Диана.
- Именно, - подтвердила Марина, - правда у меня она давно пропала, но не в этом суть. А знаешь, как зовут нашу белокожую красотку по-индейски? – улыбнулась Марина.
- Как, - заинтересовалась Диана.
 - Дождь на лице! - промурлыкала Марина, закрывая глаза.
- Красивое имя, - кивнула Диана, - и я очень рада нашему с ней знакомству! Спасибо тебе!
- Да ладно, - Марина зевнула. – Что-то я засиделась у тебя, - Марина потянулась и поднялась из кресла, - пойду я, пожалуй, к себе, смотреть сны. Кстати о снах,  у  индейцев сны имели большое значение, а наша Аня сама знаешь кто! – и, мягко ступая по ковру, Марина скрылась в прихожей, неслышно притворив за собой входную дверь.
Диана закрыла окно и подошла к компьютеру,  набрала в поисковике: «индейцы», затем немного подумав, добавила: «сновидения». Ей вдруг очень сильно захотелось узнать что-нибудь интересное из жизни индейцев.
«Трудно передать ту степень воздействия и влияния, которую имели на североамериканских индейцев откровения, видения и сновидения, а также другие подобные мимолетные отблески сознания человека. У индейцев не было того недоверия и скептицизма относительно их значения, которые есть у нас. Индейцы, как показывают их многочисленные ритуалы, обладали гораздо большим воображением, интуицией и внутренним видением по сравнению с белыми людьми…»
Глаза слипались, буквы разбегались в разные стороны, и не заметно для самой себя Диана уснула, подложив руки под голову. Кружась под облаками в хороводе из крылатых индейцев, она парила где-то высоко-высоко в зеленом небе, заполненным трепетом шелестящей листвы. Индейцы, все до единого, улыбались, и каждый протягивал свой ловец снов ей в подарок. Она вертела головой, благодарно кивая, пытаясь объяснить им, что у нее уже есть такая штуковина, но индейцы не понимали, и продолжали совать ей свои сувениры на память.
-  А все же хорошо тут под облаками! Только отчего небо такое зеленое?

 
Глава 8
Иван
- Диана, вы проводите меня до центрального парка?! – проговорил он, своим тихим, но в то же время не терпящим возражения, голосом.
Короткий ежик светлых волос, солнцезащитные очки, легкая полуулыбка на губах.  Определенно она видела его раньше, но в этой студии, куда она частенько ходила на йогу, он заменял преподавателя впервые, раньше здесь его не было. Но где же она могла его видеть?
- Да, могу проводить, - пытаясь вспомнить, кто же он такой, кивнула  Диана. Но в памяти было пусто, даже его имя, вылетело из головы, хотя в начале занятия, он, кажется, представлялся.
- Я забыл свою трость. Хотя нет, сознательно оставил, –  улыбнулся  он.
И тут Диану осенило:
-Это же тот блондин, с набережной. Жених Анны! Ну да, это он! Просто тогда он был с бородкой, и не так коротко подстрижен, а сегодня растительности на голове поубавилось и  от того он выглядит немного иначе. Иван, так, кажется, звала его Анна. Ну, точно, Иван!
- Вот видите, все вопросы отпали сами собой, - неожиданно проговорил Иван, пожимая плечами, словно извиняясь, за то, что читает ее мысли. Затем он подошел ближе и сказал:
- Возьмите меня под руку, я не то чтобы не могу ходить без трости, но пока немного опасаюсь.
 Диана послушно взяла Ивана под  руку.
 - Я думала, что трость вам нужна исключительно для импозантности?! – произнесла она вслух, про себя размышляя  о том, как тесен мир. - Надо будет рассказать Марине, вот она повеселиться!
- Для импозантности?! Хм, - вы меня рассмешили, - пожал плечами Иван, так и не улыбнувшись. – Но вы знаете, я рад, что произвожу такое впечатление.
У него была, какая-то дерганая походка, как будто его ноги старались убежать вперед быстрее туловища, и он то и дело спотыкался, отчего Диане пришлось  вцепиться в его локоть.
- Просто я не вижу, в обычном смысле этого слова,  – проговорил Иван.
- Что? – Диана отвлеклась от мыслей о Марине, и остановилась как вкопанная, пытаясь осознать смысл сказанного Иваном, отчего и он был вынужден остановиться и неловко качнуться назад.
- Да, все в порядке! – усмехнулся Иван,  - но если вы будете так резко останавливаться, Диана, есть опасность уронить меня на асфальт. Было бы забавно, наверное, я так давно не падал.
- О, простите, меня, я не знала! – поспешила извиниться Диана.
-  Я ослеп в детстве, по глупости. Так что уже две трети своей жизни я живу на ощупь, - пояснил Иван.
- О, мне так жаль, простите еще раз, я ведь, правда, не знала, что вы ничего не видите,- выдохнула Диана. – С роду не скажешь, что вы… Ну, в общем, что все так!
- После того как я ослеп,- проговорил Иван, не торопясь, - конечно же, не сразу, но я многое переосмыслил и переоценил, произвел, так сказать, ревизию в своей жизни.  И теперь, как мне кажется,  я вижу гораздо больше, правда, несколько  иначе, чем… – Неожиданно он выдернул руку,  остановился и замолчал.
- Что-то не так?- встревожилась Диана.
- Аня, где-то поблизости, я чувствую ее, - пробормотал Иван, принюхиваясь.
- Кто? Аня? – удивилась Диана, вглядываясь в аллею, убегающую вперед широкой зеленой лентой. – Она  назначила встречу в парке?
- Идем, - скомандовал Иван  и потянул ошарашенную спутницу за локоть, - я чувствую ее запах, его не с чем ни спутать, он божественен! И да, я намерен встретиться с ней здесь, в этом парке.
- А-а-а, ну да, - протянула Диана, - с кем же еще он может встречаться, что за вопрос?! - подумала она, косясь на Ивана. - Интересно он считает меня полной идиоткой?
 Ускоряя шаг, чтобы не отставать от подозрительно прыткого слепого, Диана поймала себя на мысли о том, что сочетание двух уникумов в лице   Ани и Ивана  несколько настораживает.    
 -  Надо будет обсудить с Мариной мои опасения, уж она-то наверняка знает эту парочку вдоль и поперек, – подумала Диана, пытаясь отыскать Анну глазами.
- Она там, не сомневайся, - усмехнулся Иван, вклиниваясь в нестройный ряд Дианиных размышлений.
- А что если он читает мои мысли, я же только что подумала про Анну?! – Диана искоса взглянула на своего спутника опасаясь смотреть ему прямо в глаза, скрытые за темными стеклами. Иван, же шагая своей дерганой походкой, продолжал улыбаться, словно подтверждая своей улыбкой все ее опасения.
 - Я бы мог стать парфюмером, - сказал он, но честно говоря, запахи для меня слишком интимная вещь, я бы не смог торговать ими налево - направо, поэтому я выбрал музыку.
- Музыку? А, ну конечно, музыку, - пробурчала Диана, отказываясь, что-либо понимать в сегодняшнем дне, так хорошо начавшемся, но в итоге преобразовавшемся в какую-то галиматью. – И причем тут музыка? Интересно он вообще со мной разговаривает?
- Кстати, твой запах я тоже запомнил: у каждого человека пот имеет свою уникальную комбинацию.
- А?! – Диана, чуть не выдернула руку, опомнившись в последнюю секунду, чувствуя, как лицо заливает краской. – Неужели от меня так разит?! Ужас какой!  Нет,  это уже слишком! – подумала она, принюхиваясь, мечтая поскорее завершить это бесконечную прогулку. – Надо как можно скорее вернуться домой, помыться, а потом  зайти к Марине. Интересно, что она думает, по поводу жениха своей подруги?!
  - К  Марине не надо, – прошептал Иван, склонившись к уху Дианы, больно стукнув ее душкой очков.
- Почему? –  выдохнула и без того сбитая с толку девушка, потирая ушибленное место. - Я что-то не поняла, я что, сказала это вслух? – пробормотала она.
Сжав ее локоть, Иван  улыбнулся, своей настораживающей улыбочкой. Образ овеянного солнечным сиянием гуру, возникший в ее сознании в процессе занятия йогой, постепенно угасал, уступая место бессознательному страху.
- Просто пока не говори Марине о нашей встрече. Пусть это будет нашим маленьким секретом, – вкрадчиво проговорил Иван.
- Вы ее знаете?
- Можно на «ты». Да, я знаю ее,  видел. Поверь, Диана, иногда видящие бывают слепы, а слепые видят слишком многое. Но об этом потом. Договорились?
- Договорились! – промямлила Диана еле слышно, кивая головой как заведенная, задним умом осознавая, что он не видит ее кивков. – Ни черта не понимаю, - пробубнила  она себя под нос,  ускоряя шаг.
- Всему свое время! – хмыкнул Иван, - и неожиданно сделал два широких шага в сторону.
На газоне, скрытая тенью раскидистой сирени, сидела Анна в красивой полупрозрачной шляпе и читала книгу.
- Ого! – воскликнула Диана, пытаясь понять, толи это удачно спланированный розыгрыш, к чему она все больше и больше склонялась, толи реальность утверждающая уникальность нюха ее спутника.
Анна, завидев направляющегося к ней Ивана, мгновенно подскочила, точно под ее широкой юбкой  сработала мощная пружина,  и счастливо улыбаясь, прильнула к нему, не замечая Диану.
- Да он ее прямо-таки околдовал! – вновь удивилась Диана, размышляя, способна ли она на такую самозабвенную любовь. – А может это гипноз?! Но тогда не хотела бы я оказаться на месте Анны!
- О! Диана, привет! – наконец оторвавшись от объекта своего обожания, залепетала раскрасневшаяся от объятий и поцелуев Анна.
- Привет,- кивнула Диана, выдавливая из себя улыбку. Ее прекрасное настроение куда-то улетучилось,  хотелось поскорее отделаться от этой парочки и пойти домой.
 - Ой, прости, так неудобно получилось, - извинилась Анна, поглаживая по голове Ивана, усевшегося под деревом,- я не ожидала, что вы придете вместе.
- Признаться честно, и я не ожидала,- ответила Диана.
- Это я попросил проводить меня, - подал голос Иван, с интересом ощупывающий Анину  книгу. – Я забыл трость, а она согласилась проводить меня.
- О! Спасибо тебе, Диан! – улыбнулась Анна, усаживаясь с ним рядом, - но ты ведь мог позвонить мне, - и она склонилась над своим избранником, целуя его руку.
- Да, не за что, Ань, - пожала плечами Диана, отступая назад, ей не хотелось нарушать их идиллию. - Ребят, ну, я пойду, - проговорила она, перешагивая бордюр, - рада была знакомству, но мне  пора бежать, - и, махнув на прощание Анне, она побежала по алее. Быстрый бег всегда помогал ей прийти в себя. Скрывшись от парочки, Диана замедлила бег, и вскоре перешла на шаг. Да, этот Иван, свалившийся на нее так неожиданно, немного напугал ее, и эти его речи на счет Марины…
Бодро шагая по залитой солнцем улице, Диана разглядывала витрины магазинов, случайных  прохожих, шагающих ей навстречу, вывески  летних кафе, затаившихся в ожидании посетителей. Неделю назад на этой стороне улицы  был  пустырь, а сегодня, закрывая  небо своими пестрыми навесами,  тут толпились кафэшки, появившиеся с первыми теплыми деньками, точно грибы после дождя.  И  люди, соскучившиеся по теплому воздуху улиц, по запаху шашлыка на открытом огне, невольно  останавливались под этими  цветными зонтиками, чтобы сполна насладиться первым летним воскресеньем.
На ходу рассматривая обедающую публику в кафе с веселым названием «Щучка», Диана вдруг остановилась, как вкопанная. За крайним столиком, увитым пластмассовым плющом, под алым зонтом,  сидел Олег. Загоревший и похудевший, с белым ежиком выгоревших волос, он выглядел просто замечательно: без очков, в белой льняной рубахе, выгодно оттеняющей его загар. Внезапная, неведомо откуда взявшаяся радость, накрыла Диану волной воспоминаний о Дахабе, об их совместных прогулках, и удивительной ночи в пустыне. Размышляя над тем, стоит ли подойти поздороваться, или все же сбегать домой  привести себя в приличный вид,  Диана стояла в нерешительности, не сводя глаз с Олега. Он сидел за столиком один, погруженный в свои мысли, и загадочная полуулыбка блуждала на его губах.
- Ему идет улыбка, - подумала Дианы, -  ей не удалось продолжить эту шальную мысль, ибо ее  сердце учащенно забилось, а пальцы вцепились в поручень ограды, отгораживающей «Щучку»  от остального мира. Вынырнув из-за  двери с надписью «wc», к Олегу, чей задумчивый взгляд все еще блуждал в пространстве, с кошачьей грацией приблизилась Марина, и, запечатлев долгий поцелуй на его губах, мягко опустилась на стул рядом с ними.
- Марина?!- удивленно выдохнула Диана, бессознательно делая несколько шагов назад, теперь отчаянно желая, чтобы ее не заметили. С трудом уняв ураган мыслей, тут же взметнувшийся в голове, она поспешила скрыться из виду, бросив на влюбленную парочку последний полный недоумения  взгляд.
- Интересно, получается, - пробормотала она, - к чему тогда была вся эта маскировка в Дахабе? Или они там познакомились? Ничего не понимаю! – резюмировала Диана, - пожалуй, для начала  надо поесть, а потом разберусь что к чему, - сказала она себе, - чувствуя, что желание  пообедать куда-то улетучилось.
Сидя дома с чашкой горячего кофе в руках, желая хоть ненадолго  отвлечься от мыслей об  отношениях между  Мариной и Олегом, Диана включила компьютер, в надежде на весточку от Вадима. Сейчас она чувствовала себя старой девой, страдающей в четырех стенах, пока Марина с Анной активно придаются радостям любви в этот прекрасный летний день. Вдобавок ко всему, еще и интернет отключили.
- Ну что ж, придется тащиться до ближайшего банкомата, который как раз напротив кафе, - пробубнила Диана, вновь натягивая кроссовки. Она уже  собиралась открыть дверь, когда  услышала знакомый стук каблуков на лестничной площадке. Этот стук заставил ее замереть на месте.
- Марина!- пронеслось у Дианы в голове. Сразу всплыли картины двухчасовой давности: кафе с дурацким названием «Щучка», Олег с ее поцелуем на губах. Какое-то неприятное чувство зашевелилось у нее внутри. Она не смогла точно определить, что это за чувство, и почему оно поселилось в ней, стоило увидеть ей Марину и Олега вместе, но абсолютно точно она знала одно: сейчас она не готова встретиться с Мариной. И кстати Иван просил ее о том же.
 - Интересно, что он имеет, против Марины? - подумала Диана, и прислушалась. Марина остановилась возле ее двери.
- Вот черт,- буркнула Диана, - ну пожалуйста, только не надо стучать,  только не сейчас! Я не хочу тебя видеть сейчас! – взмолилась она про себя, стараясь не шевелиться, чтобы не выдать своего присутствия.
Марина все еще стояла под дверью, и казалось, тоже раздумывает, стоит ли заходить в гости. Ожидание продолжалось целую вечность, но к великому облегчению Дианы, Марина передумала. Звякнув связкой ключей, она открыла  дверь своей квартиры, и вошла. На лестничной площадке вновь воцарилась тишина.
 - Умница, - расслабившись, выдохнула Диана, - думаю и тебе надо немного прийти в себя после встречи с мистером Стоуном, -  и, на всякий случай, взглянув в глазок еще раз, она, бесшумно ступая, выскользнула за дверь, тихо прикрыв ее за собой.
Уже через несколько минут она оказалась на углу возле банкомата, искоса поглядывая на кафе. Все столики были заняты, но Олега среди праздной публики не было. Теперь на его месте сидела аппетитная брюнетка, с глубоким декольте. Девица потягивала коктейль из высокого бокала, кокетливо улыбаясь двум молодцам, глазеющим на нее из-за соседнего столика. Диана уже собиралась уходить, как вдруг ее лицо исказилось, а  челюсть самопроизвольно устремилась к асфальту. Из глубины кафе, откуда днем выплывала Марина, появился Олег, все в том же белом прикидке, и вальяжно уселся на стул рядом с брюнеткой, которая хищно протянула к нему свои руки.
- Ну, это уж слишком! – решила Диана, и до конца не отдавая себе отчета в том, что делает, направилась к их столику.
- Нет, ну надо же! - негодовала она про себя, - два часа назад он на моих глазах целовался с Мариной, а теперь вот, пожалуйста, еще и эта! Это просто черт знает, что такое! Вот сейчас  подойду, и поздороваюсь. Интересно, какая будет реакция? Он же знает, что я дружу с Мариной. С другой стороны, это вообще не мое дело. Просто подойду,  поздороваюсь, и потом сразу домой. 
- Тихоня, очкарик, не тут-то было! Как обманчиво первое впечатление! Ловелас, вот он кто!- бормотала она про себя, чувствуя, как все клокочет внутри. – Но с другой стороны, какого черта я лезу в чужую жизнь?
Это мысль посетила ее слишком поздно, Олег уже заметил ее и приветливо улыбнулся, при этом на его лице не отразилось ни капли замешательства.
- Прекрасное самообладание! – усмехнулась про себя Диана, мне бы такое, а вслух тихо пролепетала:
- Привет!
-  Какая встреча! – проговорил  Олег, и поднялся со стула, протянув руку Диане. – Сколько лет сколько зим!
- Не так уж и много, - хмыкнула Диана.
Олег провел рукой по выгоревшему ежику волос и нехотя добавил:
 -   Выпьешь с нами?! – присутствие третьего лишнего, судя по надутым губам брюнетки, уж точно не входило в их планы. Диана буквально кожей почувствовала напряжение, воцарившееся за столом.
- Ах, пардон, я вас не представил, – заполнил гнетущую паузу Олег:
-Диана это Варвара, Варвара это Диана.
Диана кивнула.
- Угу, - буркнула брюнетка в ответ.
 Диана бросила скользящий взгляд на представленную ей брюнетку: золотистый загар, пухлые губы, избыток косметики.
 - Женщина вамп, ни дать не взять! – подумала Диана.
- Так ты выпьешь с нами? – вновь повторил Олег, отрывая Диану от перекрестного осмотра с пристрастием.
- А? Что? Да, - Диана замотала головой - то есть, нет. Спасибо, но я зашла на минутку, только поздороваться.  Не ожидала увидеть тебя здесь!
- Надеюсь, это стало приятной неожиданностью? – усмехнулся Олег.
-  Ну, да, конечно! – Диана кивнула, отступая назад, - а ты здесь надолго?- поинтересовалась она.
- На неделю, может быть,  все от работы зависит, – задумчиво сообщил он, - но если хочешь, можем встретиться на неделе, у тебя же осталась моя визитка?
- Да, осталась, - улыбнулась Диана, - посмотрим,- а про себя подумала, - чертов ловелас!  В общем, рада была тебя увидеть,- проговорила она, еще раз бросив подозрительный взгляд на его сексапильную спутницу, - но мне, правда, пора. И кстати, рада была знакомству, - съехидничала она, кивнув в сторону надувшейся брюнетки, презрительно скривившейся ей в ответ. Махнув Олегу рукой на прощание, Диана поспешила удалиться.
 -Пе-тя! – тут же захныкала брюнетка, противно растягивая слоги, не успела непредусмотренная гостья сделать и пару шагов, - что это было?!
- Заткнись!- рявкнул он в ответ, и натянутая улыбка тут же исчезла с его лица.
- Оля, ля, ля!-  тихо присвистнула Диана, уловив краем уха последние реплики оставшихся за столиком, - какие у них высокие отношения!   Значит все-таки Петя?- она тряхнула головой, и ускорила шаг. – Интересно, а кем он значиться для Марины?
Придя домой, она первым делом проверила, работает ли интернет, с радостью обнаружив письмо от Вадима, жирной галочкой висевшей в папке «Входящие». За этот долгий  день его рейтинг взлетел до небес,  на фоне Ивана со странностями, и лукавого ловеласа Стоуна.
Здравствуй Диана,  - писал Вадим.
Так много всего,  даже не знаю с чего начать. Хотя, если честно, совсем не хочется говорить, а точнее писать, хочется просто обнять тебя, прикоснуться к волосам, почувствовать твой аромат. Я ведь даже не знаю, чем ты пахнешь… Может быть солнцем и свежестью утра, а может быть булочками с корицей?
Я так устал  от этого бесконечно тянущегося времени, хотя, казалось бы, осталось всего три недели! Иногда я просыпаюсь весь в поту, от того, что мне снится, что этот день никогда не наступит. Но это пессимистичная лирика, не вникай.
В общем, буду краток и по существ: о принципах. В каком-то письме ты спрашивала меня об этом, но я не ответил, а теперь вот что-то нахлынуло. Мой принцип – свобода. Свобода выбора, свобода сказать нет, свобода послать всех подальше, свобода идти туда, куда велит мне моя голова, и  отчасти сердце. Хотя, вполне вероятно, что свобода еще больше иллюзия, нежели понятия о пространстве и времени, но все же я ее выбираю. Больше писать не могу, проверка.
С нетерпением жду  твоих новых писем. Для меня они сродни воздуху в  легких, ты мое окно в мир, где светит солнце. Целую.
- Ты мое окно в мир, где светит солнце! – повторила  Диана и довольно улыбнулась, отключая компьютер. – Интересно, когда мы встретимся, он останется таким же поэтичным, как и в письмах? – Она мечтательно закатила глаза, и откинулась на спинку стула. Мечтать о Вадиме теперь было вдвойне приятно, когда посторонние мысли на счет  Олега покинули ее беспокойное сознание. Диана уже собиралась ложиться, но тут дверной соловей звонко заголосил. Хмурясь, она  подошла к входной двери, размышляя о том, кого на сей раз, на ночь глядя, принесла нечистая.
- Наверняка это неугомонная Марина, - бубнила Диана под нос, - но я совсем не хочу ее видеть сегодня!
Прислонившись к глазку, Диана усмехнулась, конечно же, она не ошиблась. За дверью стояла Марина, ну что поделать, они ведь соседи. Диана повернула ручку и открыла дверь.
- Привет! – кивнула  Марина, заполняя терпким ароматом духов все пространство прихожей. - Ты уже спать?
- Ага, - зевнула Диана, прикрывая рот ладонью.
- Ну, прости,  я ненадолго, - улыбнулась гостья, и качнула кудрявой головой.
 -Посчитать нужно одного товарища, помнишь, как ты меня считала в Египте?
- Угу, - кивнула Диана, - кого?
-  Ну, - замялась Марина, а потом словно решившись, выпалила, - только между нами хорошо?
- Хорошо. Это, поди, твой новый ухажер? – усмехнулась она, надеясь, что Марина  расколется на счет Олега.
- Нееет, дорогуша, - хихикнула Марина, - это Анин женишок. В общем и целом, это даже не для меня, а больше для нее. Не нравится он мне!
- И видимо, у вас это взаимно, - подумала Диана про себя, а вслух добавила, - а точную дату знаешь?
- Спрашиваешь, - пожала плечами гостья, - у меня все записано! – И достав из кармана брюк измятый клочок бумаги, она протянула его Диане.
- Восьмое августа восемьдесят первого, - пробормотала Диана, рассматривая каракули на листке, - хорошо, посчитаю.
- А можно сейчас? - попросила Марина заискивающе, - ну, пожалуйста, это же не долго!
- Ладно, - вздохнула Диана, - сейчас. - Всего на четыре года старше меня, и на четыре младше Ани, - прикинула она про себя, -  а все же интересно, почему Марина так интересуется им, не думаю, что только из-за Анны.
- Он  - восьмерка, - сложив на листке цифры, резюмировала она, и улыбнулась Марине, ожидающей пояснений. Открыв книгу по нумерологии,  Диана прочитала:
««888» - это качество мы называем числом ангела. Оно обозначает некую миссию, предназначение, образно говоря «Бог в командировке». Они уверенны в себе, непотопляемы, они живут в гармонии сами с собой и идут своим путем, не слушая других…»
- А у него этих восьмерок – четыре, понимаешь?! Одним словом «Бог в командировке» что тут еще добавить, – сообщила Диана, закрывая книгу.
-  В командировке значит, - озадаченно пробормотала Марина, - ладно, а надолго в командировке-то? – хихикнула она, направляясь к двери,  - шучу я, шучу.  Спасибо Диана за информацию, пойду к себе, спокойной ночи.
- И тебе спокойной, - кивнула Диана, закрывая за подругой дверь. И снова послышался стук каблуков на лестничной площадке. Только бы не ко мне, - простонала Диана, - что за день! - и тут же приникла к глазку. На этот раз ей повезло, новая гостья  остановилась возле ее двери,  но постучала все же в соседнюю. Стоило ли удивляться тому, что это была Анна, Диана не знала. Зато теперь ей стало понятно, зачем Марина спрашивала про Ивана.
- Ну, что ж, они же подруги, - зевая, пробормотала она и легла в кровать.
Марина тем временем заварила чай, и удобно расположившись в кресле, приготовилась слушать подругу.
- Еще раз прости за вторжение, –  смущенно пролепетала, Анна, опуская глаза.
- Да, брось ты Ань, ты же знаешь, я так рано не ложусь, да и вообще, мои двери для тебя открыты в любое время дня и ночи!
– Спасибо, дорогая, - улыбнулась Анна из-под опущенных ресниц.
- Я как раз чай заварила, как ты любишь. Налить? – поднимаясь из кресла, проговорила Марина.
- Да,  спасибо, не откажусь, - Анна бесшумно опустилась в кресло напротив, и сложила белые руки на коленях. Этим вечером она казалось особенно бледной, и Марина, не привыкшая долго ждать и деликатничать,  спросила напрямую:
- Что случилось, Ань?! Ты такая бледная, у тебя все в порядке? – они были знакомы так давно, и каждый раз ей  приходил образ плакучей ивы, склонившейся над тихой рекой, беззвучно несущей свои черные воды под пеленой тумана в ночи. Анна была сильной и гибкой, как эта ива, и в то же время глубокой и несущей в себе освежающую прохладу как эта черная река, скрытая от посторонних глаз непроходимой чащей условностей.
- Все хорошо Марин, правда, просто немного устала, - закрыв глаза, проговорила Анна.
- Опять поругались с инопланетянином? Нет, ну, правда, он похож на пришельца из космоса, что бы ты мне о нем ни говорила, - Марина нахмурилась и обиженно посмотрела на подругу. – А ты мне почти ничего о нем и не рассказывала. Сама за него замуж собираешься, а лучшей подруге ни слова, ни полслова о своем избраннике!
- Возможно, он и есть инопланетянин, - кивнула Аня, грустно улыбаясь. – И чем дальше я живу с ним, тем больше понимаю, что он выбрал меня, и тебя, и даже твою соседку, эту Диану, но при этом его космос остается только его и больше ни чьим.
 - Что значит, выбрал? – непонимающе поинтересовалась Марина. Но Анна, словно не расслышала вопроса, продолжая говорить:
- Он необыкновенный, понимаешь!? Иногда мне кажется, что стоит мне закрыть глаза, и отпустить его руку, как он исчезнет, испариться в пространстве, уйдет к звездам, в другие миры, в иные измерения. Я так боюсь потерять его!
 Ее глаза, мерцающие в приглушенном свете ночника, казались  углями догорающего костра. Она вся словно светилась изнутри, когда говорила об Иване.
- Наверное, и я была такой, когда была влюблена в Митико, - мечтательно вздохнув, подумала Марина.
- Он сам велел мне рассказать тебе о нем, - сказала Анна, - он хочет разрушить ту стену отчуждения, которая незримо установилась между вами, по непонятным мне причинам. Он велел, и я пришла к тебе, по-другому быть не могло. Понимаешь, я так долго была одна, а потом появился он.  И в нем я нашла  все, о чем  только может мечтать такая женщина, как я. Иногда мне кажется, что он и не человек вовсе, что кто-то другой смотрит на меня из глубины его невидящих глаз, кто-то гораздо более великий, чем простой смертный.
- Отчего он ослеп? – задала  Марина давно интересующий ее вопрос.
-  Какой-то нелепый несчастный случай. Я только знаю, что это произошло  в детстве. Он не вдавался в подробности, и я, честно говоря, и не расспрашивала его с пристрастием. Ему было одиннадцать. Раны были серьезные,  но он выжил. Для него это было серьезной психологической травмой, не говоря уже о физических последствиях. Я часто пытаюсь представить себе, что  он чувствовал, когда понял, что ничего не видит, и эта темнота окружающая тебя со всех сторон теперь навсегда. И все что ты видел, любил рассматривать, наслаждаясь красотой и многообразием красок, даже не осознавая своего счастья, внезапно исчезло навсегда. - Анна замолчала на минуту, точно собираясь с силами. –  Одно дело, если бы ты родился слепым и никогда не знал, что такое свет, а другое дело потерять зрение, весь это пестрый радужный мир, когда ты уже начал понимать как это много! – Анна сжала пальцы в кулаки и костяшки пальцев ее побелели. – Я так переживаю за него, я бы даже, пожалуй, готова была бы отдать ему свое зрение, так иногда мне бывает его жалко. Хотя знаю, что он не любит этого. Он говорит, что давно смирился со своей слепотой, тем более что все его остальные органы восприятия стали намного чувствительнее. Он говорит, что жалеет только об одном, что не может увидеть мое лицо. – Анна грустно вздохнула,  –  А еще ему цунами в Таиланде  довелось пережить. Я все это рассказываю тебе, что бы ты понимала, из-за чего он стал таким.
- Цунами?  - присвистнула Марина,  - неужели он и там умудрился  побывать?
- И не говори, - вздохнула Аня.
- Цунами две тысячи четвертого? – уточнила Марина, -  Я тогда тоже хотела поехать, но денег было в обрез и мы с Митей остались дома.
- Да, в две тысячи четвертом. – Прикрыв глаза, устало кивнула Анна, - он отдыхал там с матерью, когда это случилось. Цунами тогда унесло жизни почти двухсот тысяч человек, только вдумайся в эту цифру! Целый город!– Анна закрыла глаза и провела ладонями по лицу, словно отгоняя страшное воспоминание. - Волна могла убить и его! Когда он рассказывал мне об этом, я думала, умру от страха. Можешь представить себе человека, который барахтается в ревущем потоке грязной воды, при этом ничего не видя. По мне, так даже в самом ужасном кошмаре такое не привидится. А он был там и выжил.
- Чудеса, – протянула Марина, поражаясь везучести Ивана.
- Согласна, – качнула Анна, и тяжелые пряди распущенных волос заскользили по ее плечам. – Иван сказал, что в Таиланде, он, наконец, осознал, что это очередная проверка, которую он успешно прошел. Да, так он и сказал мне. А еще он сказал, что после этого случая он стал «иным». Если бы ты видела его лицо, когда он говорил это. – Анна закрыла глаза ладонями, - иногда, признаюсь, честно Марин, он меня пугает!
- Не мудрено, - хихикнула Марина, при этом внутренне содрогаясь, - он даже меня пугает, притом, что я с ним не живу под одной крышей.
 - Я боюсь не его, а того, что однажды, он, до конца, осознав свою иную природу, оставит меня – грустно улыбнулась Анна, - вот чего я боюсь.  А того, что он прислан к нам инопланетянами, на какое-то сверхсекретное задание, я как раз то ни боюсь. А я тебе рассказывала про его теорию, об ограниченном количестве душ?
- Нет, - пожала плечами Марина, - а что за теория?
Взглянув на часы, Анна  охнула, и стремительно поднялась с кресла, расправляя складки на юбке:
- Ой, Марина, я совсем заболталась, мне ведь  давно пора!
- А что за теория, то? – зевнула Марина, в душе совсем не желая выслушивать бредни слепого, даже из уст Ани.
-  А ты заходи  в офис вечером, завтра или послезавтра. Ты же знаешь, я сижу там допоздна, - проговорила Анна, направляясь в прихожую.
- Да, конечно,  - улыбнулась Марина, - обязательно забегу на неделе.
- Вот и отлично!  - и, сжав на прощание своей прохладной ладонью крепкую руку Марины, Анна скрылась за дверью.
 
Глава 9
Константин
«Привет! Сегодня снова понедельник, и он уникален, тем, что после него останется всего два понедельника без тебя! считаю дни: осталось меньше трех недель! Меня прямо распирает от предвкушения счастья!
В этот четверг иду к Анне, договорились с ней о встрече в конторе. Может, удастся что-нибудь прояснить на счет твоих снов. Ты же не против?
А еще сегодня звонила Марина, рассказала новые шокирующие подробности из биографии Ивана,  жениха Анны. Оказывается  он был в  Таиланде во время цунами в две тысячи четвертом  году, представляешь! И не смотря на свою слепоту, чудесным образом спасся! Вот такие дела. Кажется, это все новости на сегодня.
Шлю тебе стайку воздушных поцелуев и как всегда с нетерпением жду твоих ответов!
Диана нажала на кнопку «отправить», и, получив уведомление, что письмо отправлено, удовлетворенно вздохнула.  Затем выключила компьютер, погасила свет и легла в кровать.

***
Телефон, в недрах матраса тихо завибрировал. Осмотревшись по сторонам, и убедившись, что опасности нет, Вадим извлек мобильник из тайника и вошел в почту. Пришло письмо, от нее. Он в очередной раз возблагодарил всех тех, кто причастен к изобретению сотовой связи и мобильного интернета. Ее письма были   его окном в другой мир. Он словно проживал каждый ее день вместе с ней, не замечая серых стен, безысходности и злости витающей в прокуренном воздухе. Конечно, у него еще оставались его сны, но после того путешествия на Филиппины, он боялся повторения  оргий, и пока больше не экспериментировал. 
Пробежав глазами несколько строк письма на тусклом экране, он  почувствовал стремительный прилив крови к сердцу: вихрь воспоминаний взметнулся до небес.
Он помнил этот день, как будто это было вчера. Двадцать шестое декабря две тысячи четвертого года.
Тогда ему было тридцать два. Он был молод и беспечен, и это было почти что счастьем! Правда, в тот период он почему-то сильно заморачивался на предмет поиска идеальной спутницы, и это обстоятельство несколько его нервировало. Отчего-то именно в тридцать два ему нестерпимо захотелось жениться, завести семью, перейти к оседлому образу жизни, взамен беспорядочных половых связей. Отчего, он и сам уже не помнил, шутка ли почти десятилетие позади! Да и печальный опыт его последующей женитьбы, подтвердил, что спешить было незачем и некуда. Вадим криво усмехнулся, вспоминая презрительную гримасу на лице его, теперь уже бывшей, женушки в момент их последней встречи. Сейчас, взирая с высоты прошедших лет, он понимал, что пошел на поводу у своих гормонов. Безусловно, эта женщина была и, наверное, продолжает оставаться гипер сексуальной обольстительницей. Сейчас, пережив многое и многое передумав, в свои сорок один, он понял, что кроме секса в совместной жизни, есть составляющие  поважней. Теперь он мечтал о доверии к людям, которое безвозвратно утратил, о дружбе, которая у него так ни с кем и не сложилась, и, конечно же, о любви, без взаимных расчетом, заранее продуманных ходов, о любви от которой  хотелось бы продолжать  жить в этом испорченном мире.
- И все-таки как же хорошо, что в тридцать два я был свободен, – подумал Вадим, и в уголках его губ затаилась улыбка. В тот памятный год, у него был полный порядок с финансами, что кроме удовлетворения собственных амбиций, давало еще и возможность наслаждаться всеми прелестями холостяцкой жизни. В том декабре он как-то неожиданно остался один: разошелся с очередной подружкой, разругался с друзьями, знакомыми и родными - как-то в раз и со всеми сразу. В его жизни, развивающейся по синусоиде,  периодически случалось что называется «то густо, то пусто». В том декабре его волна остановилась на отметке «пусто» относительно компании и «густо» на предмет  денег. Новый год стремительно надвигался, и перспектива провести этот праздник одному в пустой квартире ему не улыбалась. И тогда он пошел в ближайшее турагентство. Ему предложили поехать в Таиланд, он не стал отказываться. В конце концов: почему бы и нет? Позже, когда ему посчастливилось вернуться из этого ада, унесшего тысячи жизней, он задавал себе вопрос: для чего он оказался там? И только один ответ приходил ему в голову: может, чтобы спасти того  парня?!
Вадим не помнил, как все началось. Возникало ощущение, что память выборочно разделила пазл воспоминаний, хаотично хватая разрозненные картинки и бросая их поочередно в кучи под названием: «до» и «после».


До.
Пляж. Шум прибоя. Коктейль самбуки в руке. В те дни он много пил. Пил, и слушал океан. Потом плавал. Ловил теплые ласковые волны, глотал соленую воду, иногда захлебываясь, и очень часто смеясь. Он дышал солнцем, телами нежных  маленьких таек, порхающих вокруг, словно радужные колибри, отдающих свою любовь почти самозабвенно, за сущие гроши. Эти их щедрые ласки, были непривычны для него, но он не успевал задумываться об этом, он просто наслаждался, и снова пил. Нет, он не страдал и не горевал ни о ком, и более того ни по кому ни скучал, и никого не хотел видеть рядом, кроме жарких объятий улыбчивого солнца и шумного океана. Он пил скорее от избытка чувств, от переполняющего его душу присутствия в настоящем. Он наслаждался  возможностью молчать,  при этом  разговаривая со всей Вселенной, достаточно было раскинуть руки и лечь на волны, покачиваясь в блаженном мерцании солнечных бликов. Его тело, в те дни было наполнено странной силой, оно словно звенело от переполняющей его энергии. Иногда Вадиму казалось что кто-то, втайне от него самого, вживил ему под кожу солнечные батареи, и теперь под этим жарким солнцем, он мог не спать, пить, гулять, плавать, заниматься камасутрой, а силы все не кончались. Он впервые отдыхал один, и впервые ощущал как это здорово, быть самим собой и с самим собой наедине.
 По утрам он просыпался рано: тело требовало пробежки, во время которой он встречал рассвет на пляже, а затем восполнял силы  плотным завтраком в ресторане на берегу. Он ни в чем не перечил своему телу, и получал от этого повиновения  несказанное удовольствие.  За несколько минут до рассвета пляж был особенно прекрасен, пустынен и девственно тих. За исключением одного субъекта: все десять дней, Вадим встречал  одного и того же щуплого парнишку. Тот по обыкновению неподвижно сидел на лежаке, скрестив ноги по-турецки, устремив взгляд вдаль. На вид ему было лет восемнадцать, не больше. В солнцезащитных очках,  не уместных в предрассветных сумерках, он казался манекеном позабытым тут пляжными  торговцами. На пятый день Вадим стал с ним здороваться. Он приветствовал парня взмахом руки, но тот продолжал сидеть без движения, но Вадим все равно салютовал рукой, улыбаясь шуршащему под ногами песку.
- Наверное, больной, - думал Вадим, и бежал дальше, - но все равно, привет!
  На десятый день, Вадим понял, что его пляжный приятель слепой, когда за ним пришла пожилая женщина. Обняв парнишку за плечи,  она повела его в отель, придерживая за локоть. Перед этим парень что-то спросил у нее, на русском, (но это Вадима не удивило, в Тайланде русских всегда было как грязи) женщина оглянулась и, увидев Вадима, приветливо улыбнулась и помахала рукой на прощание.
Все это было «до». Безмятежное расслабленное течение дней в лучах солнца и плеске волн. Такое ощущение, что в этом «до» он оставил свою молодость, отделив ее от того, что было «после» глубоким саднящим порезом.
После.
Невообразимый хаос. Крики, вопли, стоны, и все эта  какофония, ничто, по сравнению с грохотом воды, внезапно обрушившейся на беспечный, ничего не подозревающий берег. Фантасмагорическая волна! Ничего подобного ему не доводилось видеть прежде. Состояние кратковременного ступора, в то время как вокруг - паника до небес, до которых того и гляди доберется ненасытная водная пасть. Вадим стоял на балконе третьего этажа, вцепившись в поручень, чувствуя мелкую дрожь в коленях. Алкоголь  в его крови, удерживал его от бессмысленной  паники, затупляя иглы страха, медленно вонзающиеся в его мозг. Вода приближалась слишком быстро и  в то же время, как в замедленной съемке, и вдруг он заметил слепого - парня с пляжа. Тот по обыкновению сидел в своей стандартной позе на лежаке возле бассейна, монументально недвижим, точно памятник, никак не реагируя на стихию, решившую его уничтожить. Поддавшись внутреннему порыву, рефлексу супермена, обнаружившемуся у него внутри, Вадим метнулся к лестнице, в три прыжка преодолел два пролета, и устремился к бассейну. Они коснулись парня одновременно: Вадим и сметающая все на своем пути волна, но он оказался проворней. От их прикосновений, щуплое  тело несостоявшегося утопленника пришло в движение,  с невероятной силой вцепившись в руку Вадима, он спросил, на удивление спокойным голосом:
- Это ты?
-  Что? - прокричал Вадим, чувствуя, как срывается голос. – Это цунами, черт возьми! Прежде чем волна накрыла их обоих с головой, он заорал, с трудом перекрикивая рокот воды, - Держись крепче, парень, мать твою! 
Каким-то чудом Вадиму удалось оказаться на поверхности, и выволочь за собой, вцепившуюся в него мертвой хваткой тяжелую ношу.  Обезумевший поток уносил их вперед, сметая все на своем пути.  Все происходящее вокруг казалось страшным сном, и Вадим тщетно пытался проснуться. Мимо проносились обломки еще недавно уютных,  теперь уже не существующих бунгало, и всего того, что несколько секунд назад было их содержимым: стулья, чемоданы, чья-то клетчатая рубашка. Приглядевшись, Вадим с трудом сдержал рвотный рефлекс, осознавая, что рубашка  мгновение назад  была человеком. Из-под воды вынырнул окровавленный затылок, и рука, не подающая признаков жизни.  Вадим рванул в сторону, и тут же почувствовал сильный удар в плечо. Вскрикнув от неожиданности, не ощущая боли, он инстинктивно вцепился в фанеру, врезавшуюся в них. Его слепой, почувствовав спасительную твердь посреди океана хаоса,  уже вскарабкался на нее, и тянул Вадима за собой.    Дальше они плыли, оседлав фанерную дверь, стараясь держаться на плаву, и уходить от препятствий, с умопомрачительной скоростью вырастающих на их пути: машины, стволы поваленных пальм, шезлонги, люди…
- Как тебя зовут? – крикнул Вадим, придерживая своего подопечного за полу мокрой рубашки.
- Иван, - отчеканил парень.
- Ты счастливчик, в рубашке родился!  Теперь главное только держись за меня, и все будет хорошо! Слышишь!
- Хорошо, - пробубнил спасенный, – я слепой, но не глухой!
Вадим прищурился. Солнечный луч скользнул по лицу его подопечного: темные очки унесло волной, обнажив ожоги на веках и под глазами.
- Я смотрю, тебе везет на приключения на грани, – подумал Вадим, - интересно в какой  переделке ты лишился зрения?
  Несмотря на свою слепоту, его товарищ по несчастью чувствовал себя вполне уверенно, ни один мускул на его лице не дрогнул за время их неконтролируемого сплава по реке переполненной людской скорбью. Казалось, Иван ни испытывал и грамма сомнений на предмет благополучного завершения их плавания. Он не стонал и не причитал, и это его безграничное спокойствие поразило Вадима до глубины души.
- Как бы вел себя я, если бы мне, не дай бог, довелось болтаться посреди обезумевшей стихии на листе фанеры, в полной темноте… Я бы, наверное, вопил, как резаный, а этот ни звука!
- Моя мать, -  прервав поток беспокойных мыслей Вадима, проговорил парень.
- Если она была в отеле, думаю с ней все в порядке, не переживай, - похлопав по плечу товарища сказал Вадим. Сейчас надо думать о том, как выбраться из этой Амазонки! А потом сразу займемся поиском твоих родных. Ок?
- Ок, - кивнул Иван, закрыл невидящие глаза и отвернулся.
- Бедняга, - вздохнул Вадим, - если его мать успела добраться до верхних этажей отеля, то шансы на спасение велики, а если нет?!
Думать об этом сейчас совсем не хотелось  и, сосредоточившись на поиске земной тверди или хотя бы устоявших от напора воды деревьев, он попытался прибиться к одному из спасительных островков.
Их нашли перед закатом. Когда под ногами оказалась земля,  Вадим осознал с предельной ясностью, что никогда раньше не ценил этого ощущения, когда твердо стоишь на ногах, в самом что ни наесть прямом смысле!
В лагере для потерпевших, куда привели их хмурые тайцы, царила  неразбериха.  Иван все еще продолжал сжимать предплечье своего поводыря, вцепившись  в него словно клещами, внешне оставаясь безучастным к происходящему вокруг.   Вадим, завершив спасательную миссию, по идее мог сдать своего подопечного на поруки полицейскому, и идти решать свои вопросы, которых в связи со сложившейся обстановкой накопилось порядком, но что-то останавливало его, не давало разорвать эти странным образом возникшие узы.
- Слушай, - проговорил Вадим, разжимая цепкие пальцы Ивана,  - скажи мне, как зовут твою мать, и номер корпуса, где вы жили. Ты помнишь? Сможешь назвать?
В бледном лице Ивана, затеплилось оживление, и легкая улыбка коснулась уголков его губ. Его блеклые глаза, беспорядочно блуждающие в пространстве, на мгновение остановились, точно пытаясь разглядеть Вадима, сквозь застилающую их пелену.
- Ну,  что скажешь, парень? – переминаясь с ноги на ногу, проговорил Вадим. Ему хотелось как можно скорее разрешить эту ситуацию, сдать парня в надежные руки,  и с чистой совестью заняться своими делами. Его охватило дикое раздражение, от которого он мечтал поскорее избавиться, и источником этой внутренней чесотки был этот невозмутимый слепой.
-  Ну что, ты вспомнил? Мне надо знать, где вы жили!  Только и ты смотри не потеряйся! Кругом  разруха – ты слышишь меня?! – Вадим и не заметил что все это время, пока он говорил, сбиваясь на крик, он крепко держал парня за локти,  вцепившись в него, точно в кусок фанеры, спасшей  жизнь им обоим. Нервное напряжение, затаившееся где-то в глубине его тела, начало выходить, накатывая толчками, вырываясь наружу вместе со словами. Высвободившись из тисков Вадима, Иван улыбнулся и положил свою руку, всю в кровоподтеках и ссадинах, ему на плечо.
- Да, я слышу,- сказал он тихим мелодичным голосом, - и я знаю, что ты найдешь мою мать.
От его ладони шло ровное тепло, а голос внушал непоколебимую уверенность. От этих его слов и улыбки на лице, Вадим сразу пришел в себя. Сейчас надо было действовать быстро, ведь от него зависели жизни людей, от своевременно оказанной им помощи. И этот слепой мальчишка, отчего- то доверял ему, и он должен был оправдать его доверие! Он был просто обязан, сделать все, что было в его силах!
- Иди и не беспокойся обо мне! Я буду ждать тебя на этом месте, - проворил Иван, прислонившись спиной к стволу пальмы.
- Договорились, - прошептал Вадим, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. – Я найду их и вернусь!- он почти побежал, тогда, чтобы скрыть от своего храброго слепого товарища  непрошеные слезы.
 - Девять лет назад… а все как вчера! – воспоминая, нахлынувшие так некстати, окружили  его плотной стеной, заставляя вновь переживать случившееся. Отключив телефон и спрятав его в матрас, он лег на подушку и закрыл глаза.
-  Как тесен мир! – подумал Вадим. В том декабре он нашел мать Ивана и, не дожидаясь благодарностей, растворился в толпе. Этот слепой всколыхнул в нем  гамму противоречивых чувств, о существовании которой он и не подозревал раньше. Потом он вернулся домой. Хотелось как можно быстрее все забыть, окунуться в размеренную повседневность.  Он помирился с подружкой и много еще с кем, из тех с кем, возможно, не стоило бы. После пережитого катаклизма, он словно оттаял и размягчился, и виной тому стал спасенный им слепой. От этих ощущений было как-то не по себе, и потому Вадим поспешил плотно запечатать тревожащие его душу воспоминания в потаенных закоулках сердца  и девять лет благополучно  не вспоминал о них.  А тут: здравствуйте, приехали! Оказывается, его спасенный теперь водит знакомство с его девушкой.  Как тесен мир!  Вадим ни секунды не сомневался что этот Иван, тот самый парень из Таиланда.
- Интересно, помнит ли он меня? – Вадим задумался на мгновение, -  он ведь даже имени моего не спросил, хотя тогда это не имело никакого значения. Все мы были безымянные щепки в руках судьбы! – Он тихо хмыкнул, - отчего ж, «были», вот и сейчас!  Знать бы, куда на сей раз вынесет меня этот поток…
Он не стал писать ответ Диане. Погрузившись в воспоминания с головой, он посветил эту ночь заплыву в прошлое.
***
- Я так скучала по тебе! Порой, мне кажется, что до встречи с тобой, меня и вовсе не существовало!
- Аня, Аня, Аня, - выдохнул Иван, зарываясь лицом в ее тяжелые ароматные волосы. Только он так умел произносить ее имя, наполняя его теплом согревающим сердце, негой ласкающей слух. Анна еще крепче сцепила свои тонкие руки у Ивана на плечах, желая простоять так хоть всю ночь, весь следующий день, а еще лучше, всю жизнь.
Страшно подумать она никого так раньше не любила, да и вообще не любила никого! Но с его появлением, все изменилось. Словно весь ее бесцветный, выморочный мир с громким звоном лопнул, рассыпавшись на миллионы осколков, и теперь, в каждом из них  в радужном сиянии отражалось  лишь его лицо. Она буквально всем своим существом ощущала,  как в ее новом мире, лишенном стеклянных стен, полном красок, звуков, и чудесных ароматов, о существовании которых она и не подозревала,  стремительно набухая и ширясь,   растет любовь.
- Как прошел день? - поинтересовался Иван, пропуская ее шелковистый локон между своих пальцев.
- Все хорошо, - улыбнулась Анна, не расцепляя рук. Прислонившись ухом к его груди, она слушала  биение его сердца, и от этого тихого звука становилось светло на душе. Выпав из некоего блаженного оцепенения, она вспомнила, о чем хотела рассказать, и с сожалением отстранившись, проговорила:
 – Приходил Костя. Он сегодня был особенно взвинчен, думаю, это из-за нее!
- Бедняга, - сочувственно выдохнул Иван,  - А что, она уже вернулась?
- Вернулась, – Аня скривила губы. -  Я так устаю от нее…Ты, и правда, считаешь, что она нам нужна?
Он не ответил. Немного помолчав, он походил по комнате и, отвернувшись  к окну, как будто, что-то мог увидеть в сиреневой дымке летней ночи, звенящей цикадами, спросил:
- Когда придет Диана?
- В четверг,  - коротко ответила Анна, ощущая в глубине  нарастающее раздражение. - И почему он так интересуется ею? - подумала она, зная, что вслух  задавать ему этот вопрос бессмысленно. Он вообще редко отвечал на вопросы, в основном он их сам задавал. Он как будто все время следовал какому-то тщательно продуманному плану, известному лишь ему одному, и прощупывал почву для его реализации. Она уже смирилась с этим. Ее сердце любило его, не смотря на всю эту таинственную недосказанность, которая, судя по всему, существовала исключительно  в ее голове, он же читал ее словно раскрытую книгу. Вот и сейчас он, точно подслушав ее внутренний монолог, улыбнулся, и, подойдя ближе, взял за руку, от чего кровь по телу побежала быстрее, и все глупые сомнения улетучились в мгновение ока.
- Аня, Аня, - улыбался он, - совсем скоро все случиться, и тогда все встанет на свои места,  ты же чувствуешь это, правда? - он подтянул ее за подбородок и коснулся ее лба своим горячим лбом. Его глаза были закрыты. Анна тоже закрыла глаза, именно так, прислонившись лбами друг к другу, с плотно закрытыми глазами, она чувствовала, что видит его. Она ответила: "да" одними губами, а  коснулась его губ. Поцелуй был долгим. Не открывая глаз, она плыла по реке ощущений. Он научил ее чувствовать иначе. Раньше она любила свет, создающий оттенки, полу тона и тени, теперь -  она полюбила тьму и накатывающие из этой темной бездны волны совершенно иных чувственных ощущений. Тьма оказалась намного рельефнее, чем ее противоположная, озаренная светом сторона. Тьма несла в себе мерцание вибраций, текучую, теплую,  иногда  обжигающую, но при этом ни с чем несравнимую энергию. Аня чувствовала, как поцелуй, словно маленькая лодочка, плывущая по реке ее тела, покинув губы, направляется вглубь. Перекатываясь по волнам тепла от гортани к желудку, поцелуй, немного покружив, спустился в область таза, вызывая горячий прилив и легкую дрожь в коленях,  затем дождавшись самой высокой волны, он переметнулся в сердце, вольготно покачиваясь на мелкой зыби ощущений. Сердце, наслаждаясь теплом принесенным поцелуем, учащенно забилось, глухо ударяясь о  стенки, расплескивая  негу. В один из  самых сильных ударов поцелуй, подхваченный теплым ветром, понесло выше, и миновав макушку он устремился в темные ночные небеса. Анна отследила весь этот путь до конца и нехотя открыла глаза. Ей удалось ухватить за кончик хвоста мысль, за который зацепился этот долгий поцелуй. Мысль была проста: Я люблю его, и сделаю все, что он скажет!
***
- Что-то киска припозднилась, - процедил сквозь зубы, толстяк, не вынимая изо рта сигарету. Затушив окурок, он достал из бардачка одноразовые салфетки и стер испарину, крупными каплями выступившую на мясистом носу.
- Ну и жара, - недовольно буркнул он, включая кондиционер, и, пошевелив затекшими от сидения ногами, откинулся на спинку кресла.
 Всегда, когда он думал о ней, ему страшно хотелось курить, вот и сейчас рука сама собой потянулась к пачке, но он остановил себя. С минуту на минуту она должна была появиться, он не хотел отвлекаться на сигареты. Ее не было две недели, и он жил  нормальной, размеренной жизнью, но стоило ей появиться, и его исправно работающий мозг взялся за старое. Чем чаще он думал о ней, тем острее нарастало желание, терзающее его изнутри.  Еще ни одной особи противоположного пола он так страстно не желал в своей жизни. А она, эта  вожделенна кукла, была реальной и теоретически вполне досягаемой. Его подружки с порно сайтов, конечно же,  имели право на существование, но они были слишком безотказны и чересчур виртуальны, теперь он это хорошо понимал.
До недавнего времени днями он жил работой, а вечерами  зависал в интернете.  Его все устраивало, до того знаменательного дня, когда он осознал, что феи из виртуального пространства с аппетитными формами и развязанным поведением, могут существовать и за пределами монитора, более того на соседней улице, или даже в соседней квартире. В тот день он увидел ее: он возвращался в офис, когда она выпорхнула ему навстречу из китайского ресторанчика на углу. Красотка остановилась, щурясь от яркого  солнца. Он шарахнулся от нее как от молнии и затаился в тени соседнего подъезда. Она кажется даже не заметила его, зато он рассмотрел ее всю с ног до головы:  высоченный каблук, короткое черное платье, откровенное декольте, небрежно прикрытое прозрачной накидкой -  дерзкий призыв  завуалированный налетом приличия. Он облизнулся, чувствуя соленый привкус  пота на губах и приступ нарастающего желания в чреслах. Это ощущение поразило его до невозможности: еще ни одна особь женского пола, за исключением виртуальных подружек, не возбуждала его вот так, с ходу. Вжавшись в стену, он крепко зажмурился, и судорожно выдохнув несколько раз, испытав некоторое облегчение. Открыв глаза, он тут же нащупал объект желания глазами, девица все еще стояла на тротуаре, ожидая  такси. Убедившись, что она его не замечает, он метнулся к своей машине. В его голове молниеносно родился план. Он и сам поразился своей решительности.
- Хочу!!!   - стучало в его воспаленном мозгу.
Подъехало такси.  Его искушение, стукнув по асфальту каблуками, удары которых, жаркой волной  отразились в его взбудораженной голове, скрылось на заднем сиденье белой девятки.
Он включил зажигание. Стараясь не отставать, он надавил на газ, следуя за машиной, намереваясь проводить ее до места назначения.
- Я выясню, где моя цыпа свила гнездышко, - бормотал  себе под нос Костя, утирая ладонью пот, застилающий ему глаза. 
 Он выследил, где она работает, выяснил чем, занимается ее контора, а главное кто имеет доступ в ее спальню. Он не ошибся в своей прелестнице, ведущей далеко не пуританский образ жизни, а значит, в числе лиц, имеющих доступ к ее телу, однажды мог оказаться и он сам.
 В свои полных двадцать восемь Константин еще ни разу не был с женщиной, в полном смысле этого слова, хотя сотни раз видел,  как это бывает в интернете, а пока только забавлялся откровенной перепиской и кое-чем еще с девочками в сети. Поначалу, он жутко комплексовал по поводу своей девственности, но перелопатив кучу узконаправленной литературы, немного успокоился, сосредоточившись на идее. Эта идея, озарившая его жизнь новым смыслом, заключалась в том, что судьба бережет его от ошибок, в виде фригидных девиц, и охотниц до брачных уз, храня его тело и изобретательный мозг для «той самой», которая бы воплотила в жизнь все его фантазии. Когда он увидел ЕЕ, он понял, что ждал не зря.   Варвара, так звали объект его вожделения, очень напоминала ему Барбару, его безотказную подружку из интернета. Она была так же аппетитно сложена, та же прическа, те же пухлые губы… Но Барбара была виртуальной, к тому же лопотала на английском,  и чтобы что-то написать ей, ему приходилось напрягать мозг, от чего желание стремительно увядало. А Варвара была реальной! Надо было всего лишь выстроить правильную систему действий, чтобы подобраться к ней поближе. Что, что, а выстраивать системы он умел превосходно!
 Спустя месяц неустанных наблюдений Костя созрел для решительных действий. Собравшись с силами,  он набрал номер ее конторы. Трубку взяла она. А потом все завертелось и закрутилось. Да, ему приходилось нести околесицу, проходя курс бесед у белолицей тетки, съехавшей с катушек, с пугающими его  глазами-буравчиками, у которой  работала Варвара. Но в целом, это было даже приятно, когда лежа на кресле с закрытыми глазами, он слышал стук ее каблуков и  ласкающий ухо хриплый голос:
- Чай, Константин Владимирович!
Ее шепот, звук шагов, запах никотина смешанный с дурманящим ароматом ее духов, - все это представляло собой многообещающую прелюдию, а ее равнодушный взгляд, только сильней разжигал его желание. Порой ему  казалось, что эта красотка, намеренно издевается над ним, испытывая свои чары. Она играла с ним, что ж, ему это  нравилось!
К сожалению,  к белолицей он попадал только два раза в неделю, и мгновения их мимолетных встреч, пролетали слишком быстро, чтобы удовлетворить  его визуальную потребность в ней. Да, он успел выяснить многое об этой сладкой киске: семейное положение,  интересы, предпочтения, благо род его деятельности способствовал открытию нужных информационных дверей, но он все равно желал большего,  в то же время осознавая, что перегибать палку официального знакомства еще рано.  Пока на его  пути стоял блондин в очочках, в мечтах о котором пребывала его пассия, выходить из тени не стоило. Этот ее бой-френд, оказался подозрительным типом. Блондин появлялся у нее не часто,  но с завидной регулярностью.  Да, приходилось ждать, но тут уж ничего не поделаешь. Но его неустанно работающий мозг тут же подкинул идею, повертев с разных сторон которую,  Костя  даже присвистнул. Что ему мешало снять  квартиру в доме напротив, и наблюдать за своей цыпой в свободное от работы время? Ровным счетом ничего, была бы подходящая точка обзора. Спустя пару недель, он нашел удовлетворяющий его требованиям вариант, купил бинокль,  и с нетерпением ждал случая, чтобы опробовать новый вид наблюдения.
Судьба не часто его баловала. Стоило ему расположиться у окна с биноклем в руках, предвкушая  моменты наслажденья, как все пошло наперекосяк. Его красотка, не снимая туфли, с порога принялась скидывать вещи в чемодан. Она уезжала! Как он мог упустить этот момент, ведь он слышал  краем уха на днях, как она лопотала про свой отпуск по телефону. Тяжело вздохнув, наблюдатель, отложил бинокль, задернул шторы и потянулся к ноутбуку. На две недели можно было забыть о ней, и, кстати, он давно не общался с  Барбарой!
***
Две недели без нее пролетели  на удивление быстро: он не скучал по ней, даже не вспоминал. Но вот Варвара вернулась, вся загорелая и улыбчивая, и его, казалось бы, угасшее желание, разгорелось с новой силой.
Он ждал ее возле офиса, а она все томила его, вертелась перед освещенными окнами, но все не выходила. Не в силах дольше сидеть, Костя вышел  из машины. Пот градом катил по его лицу: наступило ненавистное  лето. Потянувшись за салфеткой, он процедил сквозь зубы:
- Черт бы побрал эту жару!
И надо же было ей выйти именно в этот момент. Скрываться было поздно: его искушение плотоядно улыбаясь и лихо виляя бедрами, направлялось прямиком к нему. Он почувствовал прилив волны, обжигающей его изнутри, и, зажав в кулаке мокрую салфетку, прильнул к машине пытаясь удержаться на обмякших ногах. Она была сногсшибательна: загар, алые губы, декольте.
- Приветик, Костик, - усмехнулась она, - не устал еще?
- З-здравствуйте, -  заикаясь, ответил он,  оторопев от такого прямого к нему обращения. Она еще никогда не смотрела ему прямо в глаза, и не обращалась просто по имени, всегда соблюдая дистанцию. Он сжал салфетку в руке, так что ногти впились в ладонь. Он не был готов к столько скорому сближению. А тут еще этот нелепый вопрос: не устал еще? От чего? Неужели она заметила, что он следит за ней?
Тем временем она подошла совсем близко:  он мог бы дотронуться до ее лица, если бы имел силы оторвать свое тело, намертво прилипшее к машине. Превозмогая себя, он поднял глаза, чтобы взглянуть на нее, и тут до него дошло: его фея была пьяна! В ее глазах плясали чертики, а запах перегара, смешанный с теплотой ее дыхания, навязчиво щекотал его ноздри.
- Вот почему она ведет себя так, - постепенно приходя в себя, сообразил Костя. – Посмотрим, что  дальше, даже интересно.
- Что молчишь то, я спрашиваю! Не устал еще пасти меня? Постоянно вижу твою тачку под окнами! – проговорила она, доставая сигареты из сумочки.
Костя насторожился, но в голосе Варвары не прозвучало агрессии, скорее интерес, и  незаметно выкинув осточертевшую салфетку, он ответил:
- Я тут работаю недалеко. П-проезжал мимо, х-хотел в гости зайти поздороваться.  А вас что-то д-давненько не было.
- Ха, ха, ха, – залилась смехом девица, и покачнулась. Костя ухватил ее за локоть, и на мгновение притянул к себе, испытав очередную обжигающую волну, окатившую его с ног до головы. Ее тело было горячим и мягким, это было невероятно! Женщины, к которым ему  доводилось прикасаться в жизни: мать, домработница, соседка:  все иссохшими, костлявыми и  безобразно холодными.
- Что ты мне выкаешь? – насмеявшись вдоволь, возмутилась Варвара. – Я что, такая старая?
- Нет - ответил Костя, глупо улыбаясь своей изрядно выпившей фее.
- То-то же! Хотя, погоди, я читала про тебя, в бумажках у святоши, я не какая-нибудь дурочка с переулочка, все про тебя знаю! – и она многозначительно  потрясла рукой в воздухе, вытянув указательный палец.
Костя догадывался об этом, и даже хотел, чтобы она узнала о нем больше. Тогда бы она смогла оценить по достоинству его самого и его финансовые возможности, к которым, он знал,  она имеет особую слабость. И возможно тогда бы, она разглядела в нем мужчину ничуть не уступающего по возможностям ее блондинчику.
- И я тебе нравлюсь, так ведь? - шепнула она, подтянув его к себе за грудки. От такого близкого контакта, Костя в момент покрылся испариной, и, чувствуя как кровь толчками бьет в голову, так что темнее в глазах, почти оттолкнул ее от себя. Быть так близко к ней казалось, почти невыносимым.
- Эй, ты что! – не ожидая такой реакции, выкрикнула она, но тут же ее губы растянулись в самодовольной улыбке.  – Значит, я права! – и Варвара залилась пронзительным смехом. Не в силах совладать с приступом накатившего веселья, она с силой дернула дверцу машины,  и повалилась на заднее сиденье, корчась от хохота. Костя успел заметить алую полоску трусиков, промелькнувшую между ее стройных  ног, и сглотнул слюну.
- Может увезти ее куда-нибудь в укромное место, и там будь, что будет? – обожгла его мозг,  шальная мысль. Но он тут же отмел, ее, понимая, что еще не время для решающих действий, тем более что и сам он еще не был готов к ним. И потому тяжело вздохнув,  он втиснулся за руль и тихо пробурчал:
- Я отвезу вас домой.
- Валяй, - хихикнула пассажирка,  - адрес ты  знаешь!
Через пятнадцать минут он выгрузил ее около шлагбаума, преграждающего путь во двор аляповатой многоэтажки, и получив на последок протяжное:  «Ч-а-о!» поспешил скрыться из виду. Наспех припарковав машину, он, торопливо нашарил ключи от съемной квартиры и  поспешил занять место на наблюдательном пункте. Он не хотел пропустить это шоу. Все-таки почти три недели ждал!
Отдуваясь и проклиная все хрущевки на свете, он наконец добрался до пятого этажа. Пока он открывал дверь, ворочая ключом в замочной скважине, его голову посетила мысль, что, пожалуй, смотреть на нее ему, пожалуй,  нравится больше, нежели  слушать. Иногда, лежа в своей кровати,  он мечтал, чтобы она была немая, как его Барбара из интернета, которая никогда не говорила в микрофон, лишь только писала в чате. Вот тогда бы Варвара  была  идеальной женщиной на планете. В любом случае, наблюдать за ней в бинокль в полной тишине было просто замечательно и безумно возбуждающе.
 На этот раз она оправдала его ожидания. Включив свет в гостиной, она переместилась в спальню. Все складывалось удачно - оба окна выходили на его сторону. Скинув одежду,  она ненадолго скрылась из поля зрения, дав наблюдателю перерыв, чтобы унять дрожь в руках и в прочих частях тела. Затем, она вернулась в гостиную, абсолютно нагая и  плюхнулась в кресло напротив окна. Закинув ноги на спинку,  она полу легла, прижимая ладонь к уху.
- Говорит по телефону, - пробормотал Костя, наслаждаясь видами в бинокль. Он  тщательно изучал ее потемневшие от загара соски, чуть заметную линию от трусиков на бедрах, аккуратные пальцы ног, покрытые алым лаком. Было бы замечательно, если бы она вот так и лежала, молча уставившись в потолок, а он бы сидел рядом, у самых ее ног, так что можно было бы прикоснуться к ней.
- Хотя,  я бы не отказался и рот ей заклеить, а потом руки связать, - усмехнулся он, чувствуя нарастающее давление в чреслах. Тем временем главная героиня его немого кино, поднялась с кресла, и принялась расхаживать по комнате, активно жестикулирую свободной рукой. Судя по всему, разговор по телефону оказался не из приятных. На секунду оторвавшись от наблюдения за грудью, ритмично колышущейся  в такт ее шагов, он скользнул взглядом по искаженному злобой лицу Варвары.
- Выясняет отношения с очкариком, - усмехнулся Костя, и вновь уставился на ее грудь. Гримасы Варвары и ее эмоции его мало интересовали, загорелые грудь и бедра были куда более интересными предметами. Выяснения отношений, необъяснимая истерия, слезы, - все это было знакомо ему с детства и пугало до жути. Отчасти по этой причине он не заводил себе реальную подружку.  Его мать была истеричкой, благо у отца хватило ума с ней развестись.
От размышлений о женщинах его оторвал телефонный звонок.
-Что за черт? – чертыхнулся Костя, и выронил тяжелый бинокль из вспотевших рук. Телефон требовательно вибрировал в кармане пиджака. Недоумевая, кто бы это мог звонить, Костя достал мобильник. Звонила она. Недолго думая, он прижал трубку к уху:
- Алло, - тяжело дыша, пропыхтел Костя.
- Как дела? – пропела трубка  подхриповатым голосом Варвары.
- А-а? – открыл было рот Костя, с трудом соображая, что происходит. Подхватив  бинокль, он подскочил к окну, и посмотрел на объект: Варвара сидела на подоконнике в гостиной, прислонившись голой спиной к стеклу.
- Сигареты есть? – требовательно поинтересовалась трубку.
- Угу, - промычал Костя, с трудом соображая к чему этот звонок.
- Неси! Сто одиннадцатая квартира! – в трубке послышалось шуршание, и она отключилась.
Поток безудержного жара ударил ему прямо в голову, сменяясь оглушающей волной леденящего холода. Первым его желанием было: отключить телефон, сесть в машину и уехать. Он до жути, как оказалось, боялся вот так, неожиданно, оказаться с ней наедине в ее квартире. К тому же она была абсолютно голой! Он тщетно пытался обратиться к своему всегда холодному рассудку, но тот пребывал в отключке, мысли исчезли, только дикая пульсация в штанах и ничего больше. В полной растерянности он рухнул на диван, не обращая внимания на струящийся по лицу пот, ощущая как  что-то глухо скачет в области сердца. Но тут же он подскочил как ужаленный: телефон, раздирая тишину комнаты, снова завибрировал. Не в силах сопротивляться он нажал на зеленую клавишу:
- Долго тебя еще ждать?! Курить хочу, умираю! – прогремела трубку, и замолчав на секунду, поинтересовалась, -- Эй, ты там живой?
- Угу, - промычал Костя, чувствуя, что язык прилип к небу.
- Давай по быстрому, не красиво заставлять даму ждать!- послышался визгливый смех, и звук льющейся воды.
От этого звука ему смертельно захотелось пить, а еще больше курить. Не раздумывая, он схватил пиджак и направился к выходу. Она звала его, разве не об этом он мечтал?! Судорожно нащупав пачку сигарет, он закурил. В мозгу слегка прояснилось, но никаких доводов против того чтобы подняться к ней, его серое вещество так и не выдвинуло. Предательски подрагивающие ноги сами несли его к ее подъезду.  Набрав три единицы, он несколько раз глубоко вдохнул, утер салфеткой пот и пригладил немногочисленную растительность на круглой голове. Домофон противно звякнул и дверь, преграждавшая дорогу в рай, бесшумно отворилась. Стоя в лифте, он размышлял о том, докуривая  очередную сигарету, что все складывается как нельзя лучше.  Она позвала его,  он оказался рядом.  Правда, перспектива жилетки, в которую она, вероятно, будет плакаться, ему, ясное дело, не улыбалась. Но с другой стороны, ее близость, и возможно все еще полная нагота…
Дверь, украшенная стразами, отворилась. Он оказался в сумраке прихожей, вновь теряя дар речи и способность мыслить. Она лежала все в том же кресле, освещенная светом массивной  люстры. На полу стояла начатая бутылка водки и пустой фужер. Ее тело, прикрытое тонким шелком полупрозрачного халатика, ничуть ни скрывающего ее рельефов, вблизи выглядело еще более аппетитным. Непроизвольно сглотнув, Костя остановился на пороге. Сбылась одна из  его фантазий: он видел ее всю, от кончиков изящных пальцев ног, до самой макушки. Он не сводил с нее глаз, боясь нарушить сковавшую его тишину блаженства.
- Принес?! – нарушив молчание потребовала она, протягивая руку.
Гость непонимающе поднял на нее глаза: картинка была живой, она говорила. Вернувшись с небес на землю, он поморщился.
- Жаль, что не немая, - подумал он. В голове стоял вязкий туман, отгонять который становилось все сложнее.
- Да ты проходи, не стой истуканом, – улыбнулась греза, закинув ногу на ногу, обнажая загорелые колени. – И сигареты давай! – повелительно добавила она.
Костя, чувствуя, как тяжелеет голова и стучит в висках, по мере приближения к объекту вожделения, на секунду закрыл глаза. Он покачнулся вперед и едва успел выставить руку, чтобы не упасть, тяжело опустившись на пол рядом с креслом.
- Эй, ты в порядке? – похлопав его по плечу маленькой ступней, поинтересовалась Варвара.
- Пить – выдохнул Костя. Сердце больно билось в груди, его мучила жажда, но он как привороженный продолжал смотреть на нее, не в силах оторвать глаз.
- На пей, - она протянула ему свой фужер. Опрокинув обжигающее содержимое в рот, на удивление, он почувствовал себя лучше. Сердце затихло, и краснота отошла от лица.
 - Полегчало? – улыбнулась Варвара. И видя, что взгляд гостя стал осознанным, налила из бутылки еще.
- Водка -вот лекарство от всех бед! - усмехнулась она, отпив из фужера добрую половину. А теперь можно и покурить. Ты будешь?
Костя мотнул головой, ощущая себя вернувшимся к жизни. Варвара тем временем перегнулась через край, в поисках зажигалки, пола ее халата  сдвинулась, обнажая грудь и бедро. Костя сглотнул слюну, теребя в руке  сигарету.
- Ой, пардон, – хохотнул она, не торопясь прикрывать обнаженное тело. – Привыкла ходить голой, ты уж извини. Тут она протянула руку за сигаретой, и, заметив его красноту, удивленно приподняла брови. - Так ты в обморок тут чуть не грохнулся, от того что с сердцем нелады, или подожди, - она растянула губы в ехидной улыбке, - ой, ща, умру, - захихикала она, - ты поди голой бабы никогда не видел?  Хотя по глазам вижу, что видел! - добавила она. Но вот трогал ли? – ее язык заплетался, от изрядно выпитого, и, попробовав встать, она покачнулась и со смехом почти рухнула на пол рядом с ним.           - А хочешь потрогать? – прислонившись к его плечу, шепнула она, и потянулась за его рукой. – Давай, не бойся, давай же, малыш! Схватив его кисть своей маленькой цепкой лапкой с острыми ногтями, она положила его ладонь себе на грудь. Костя зажмурил глаза, ощущая теплоту и мягкость плоти под своей ладонью. Его тело, не в силах больше сдерживать накопившееся возбуждение, не поддаваясь воплям разума,  содрогнулось словно проснувшийся вулкан. Годами копившейся в нем залежи нереализованных плотских желаний с неистовой силой хлынули на поверхность. Пережив незапланированное извержение, Костя   обмяк, блаженная пелена окутала его сознание.
***
Марина накинула алое кимоно на плечи и присела на край кровати рядом с разнежено улыбающимся любовником. В его серых глазах, приобретающих оттенок графита в вечерних сумерках, плескалась нечто особенное, давно забытое ею чувство, похожее на…
 - Любовь?! – удивленно подумала Марина, и коснулась его загорелого плеча ладонью.
Вечер понедельника оказался незапланированно романтичным. Сегодня его не должно было быть в этом городе, тем более в ее спальне, но, вот, он здесь: прилетел, приехал, примчался, всего лишь один телефонный звонок. Где то на периферии возникло воспоминание о сыне, который обещал приехать на днях, но оно тут же угасло, когда его рука, скользнула по ее бедру. Повернувшись к нему лицом, она вновь пристально посмотрела на него. Она все хотела понять, нащупать ответ на волнующий ее вопрос: отчего она снова вернулась к нему?  Что это? Может быть, его почти слепое обожание, при всем его уме, хитрости и даже некоторой степени жестокости. На других он производил впечатление человека высеченного из гранита, твердого, неприступного, холодного.  Иногда, даже она, украдкой глядя на него, вздрагивала от легкого холодка, бегущего по коже от его повелительных интонаций. Но с ней он всегда был мягок, словно она просочилась в микроскопическую брешь в его броне. Она и сама не знала, как это вышло. Но если ни обожание, то что? Может быть,  его интеллект привлекал ее? Или его неуемная страсть, вперемешку с тягучей нежностью, и краткой, но мучительно приятной болью?
- Почему она? – спрашивал он себя,  скользя  пальцами по ее гладкому, чуть заостренному колену. Спрашивал и не находил ответа, впервые в жизни он не находил ответа. Он уже смирился с мыслью, что любит ее, хотя сделать это было совсем непросто, ведь это означало признать свою зависимость, уязвимость, слабость. Все те качества, которые он столько лет искоренял в себе и презирал в других, буйным цветом распустились в нем с ее появлением. Это обстоятельство ноющей занозой глубоко вошло в его сердце. Да, она стала его слабостью, но он нашел в себе силы признать это, и тогда к ощущению боли от саднящей занозы добавилось щемящее, ни с чем несравнимое тепло.
Нет, она не любила его. Ни хотела просыпаться с ним в одной постели, ни хотела совместного быта, тем более обязательств - все это было ей давно не интересно.  Она даже готова была принять его периодические увлечения на стороне.
- Что в этом такого, мы ведь взрослые  люди! – говорила она себе, - пусть развлекается, все равно всегда прибегает ко мне по первому зову, с видом провинившегося пса. И это даже умиляет!
  А ей было вполне комфортно наедине с собой, все-таки почти пятнадцать лет в разводе. Да и ее эпизодического мужа, вряд ли можно было брать в расчет: в ее жизни, он был, пожалуй, одним из самых далеких от нее людей. По факту, они  делили только крышу над головой, иногда  постель -  ни сердце, ни тем более нечто мифическое, под название душа, в этом мезальянсе не участвовало. Бессонными ночами из прошлого, она часто задавалась вопросами, терзавшими ее в немой тишине.  Почему она ни такая как все? Почему ее сердце молчит? Отчего в ее жизни все так случилось? Был ли  тому виной получеловек-полурыба, бесследно скрывшийся за горизонтом?  Тогда ей было двадцать, и, слава богу, это бессонное  время давно прошло. Теперь в свои полноценные тридцать восемь она уже не мучила себя  глупыми вопросами, на которые нет ответов, были занятия поважней! Она, наконец, приняла и полюбила эту дарованную  ей свыше свободу, выкристаллизовавшуюся из долгих лет  одиночества. Более того, у нее словно открылись глаза, и она увидела мир совсем в иных красках. Все прежние страдания теперь казались ей притянутыми за ушами. А безмерно пугающее прежде, леденящее душу одиночество оказалось ни чем иным, как  тщательно замаскированной   желанной свободой. Свобода быть собой, плыть туда, куда хочешь, ни подстраиваться, ни прогибаться, наслаждаться жизнью, и всеми включенными в нее удовольствиями: сексом, общением, едой, работой, путешествиями.  Чем угодно! Когда угодно! Всегда!  Правда, параллельно с этими плюсами, рука об руку шагал  финансовый вопрос. Но Марина привыкла быть самостоятельной, и там где заработков не хватало, находила альтернативные источники доходов.
В сгустившемся сумраке он не видел ее лица. Лишь изгиб бедра и колено, любимое колено. Они лежали молча, думая каждый о своем, в то же время наслаждаясь мягким теплом от соприкосновения тел. Молчание было их ритуалом: когда он собирался уходить, но каждый раз надеялся, что она попросит его остаться. Но она не просила. Вот от чего ему так хотелось сейчас увидеть ее глаза, прочесть в них то, о чем он бы ни рискнул сказать вслух. Две недели после Египта,  почти три. Несколько дней на островах с другой… Лишь сейчас он осознал, как ему хотелось все эти дни вновь почувствовать ее запах, нежную кожу, услышать голос.  Не то чтобы он скучал по ней, нет. Скука - удел лентяев и глупцов. Ни тем ни другим он не был. Что-то более требовательное зародилась в его душе в эти дни. Марина - какое приятное сочетание звуков, каждый слог - словно волна, оставляющая след на берегах его сердца. Это сравнение, заставило его улыбнуться: он не любил море, но Марина любила, а он любил Марину, и ее море в ней. Она была особенной, единственной сумевшей проникнуть в его сердце. Он никогда не  был затворником,  да и женщины не обделяли его вниманием. Их было вполне достаточно для того,  чтобы он научился в них разбираться. Вот взять, к примеру,  эту знойную особь по имени Варвара. В сущности, она не так уж и плоха: примитивна, предсказуема, всегда готова к активному спариванию, правда,  истерична и злопамятна,  но в целом не самый худший вариант из встречавшихся на его пути. Вообще, он мог бы с легкостью  вычеркнуть из своей  жизни любую, не испытывая угрызений совести, любую, но только не Марину. Она, чем-то напоминала ему его самого, до тех пор, пока он в нее не влюбился: умна, расчетлива, притягательна, независима, и бесконечно далека от него, не смотря на то, что всегда где-то рядом.
Ей нравилось чувствовать свою власть над ним, теперь спустя годы исканий и работы над собой, ей это нравилось даже больше, чем чувство влюбленности, давно и, по-видимому, навсегда покинувшее ее сердце.
 – И, слава богу, - подумала она, придвинувшись ближе к нему. 
Любовь делает человека слепым, беззащитным, невменяемым, в каком-то смысле инвалидом. Она знала это не понаслышке и ей хватило с лихвой.  Но вот обладать человеком, влюбленным в тебя - совсем другое дело. Петр был, конечно, не прост, но когда она пробила его броню, причем совершенно случайно, оказалось что под этой, свинцовой кольчугой скрывается чувствительное сердце.
Блаженную тишину нарушил скрежет в замочной скважине, заставив гостя напрячься. Он приподнялся на локтях и вопросительно посмотрел на Марину. Та в свою очередь,  извиняясь, пожала плечами.
- Это сын, - прошептала она, - склонившись к любовнику, и щекоча своими кудрями его ухо, -  совсем вылетело из головы, что он приезжает сегодня.
- Понятно, - пробурчал гость, натягивая штаны.  Марина уловила ноты разочарования в его голосе.
- Не расстраивайся, -пробормотала Марина, обвивая его шею руками.
- Мам, ты дома?! – поинтересовался голос из прихожей, сопровождаемый грохотом брошенной на пол сумки.
- Да, - ответила Марина, - но я не одна,-  уточнила она, запахивая кимоно.
Ситуация была не из приятных. Официально Олег не был знаком с ее сыном, да она и не планировала ничего подобного. Сын привык к тому, что его мать прибывает в свободном плавании, и чувствовал себя полноценным хозяином на их общей домовой территории.
- С другой стороны, - подумала Марина, дернув плечами, словно пытаясь стряхнуть налет неловкости, - он  совершеннолетний, сам скоро кого-нибудь приведет, а я тем более не девочка, оправдываться не буду!
- Познакомишь? – поинтересовался Митя, улыбаясь.  - Хотя нет, подождите, дайте-ка вспомнить… - Митя взъерошил волосы на затылке, и нахмурил брови. Пробыв в таком состоянии несколько секунд, он растянулся в довольной улыбке:
 – Вспомнил! Мой день рождения в Дахабе. Да, точно! Вас помнится, притащила с собой Диана. Точно, точно, а я еще подумал, что это за субъект к нам пожаловал. – Но вот ваше имя, я, к сожалению, забыл. Напомните, как вас зовут?
- Олег, - лишь секунду поколебавшись, ответил гость, и протянул Марининому сыну руку.
- Дмитрий, -  пожав руку гостю, сообщил Митя, нахмурившись. Перспектива обзавестись отчимом его не радовала.
- Мне пора, - кивнул Олег, обуваясь, - приятно было познакомиться.
- Угу, - буркнул Митя, - и мне.
 – Я позвоню тебе, - шепнула Марина Олегу, посылая ему воздушный поцелуй, - извини, что так вышло.
Олег вышел на улицу, залитую светом фонарей и, не оглядываясь, направился прямо в ночь, сгущающуюся на глазах. Нечто похожее на тоску, на миг сковало его сердце, но не желая поддаваться этому чувству он ускорил шаг.
***
Сработала напоминалка на телефоне. Диана отключила звонок, и посмотрела на часы. До конца рабочего дня оставалось полчаса, значит, примерно через час она вполне могла оказаться в офисе  у Анны.  Диана испытывала некоторое волнение перед предстоящей встречей, и чтобы собраться с мыслями, она раскрыла свой блокнот и записала:
6.06.2013.
Осталось 15 дней до выхода Вадима. Хочу поговорить о его снах с  Аней  сегодня. Что же касательно моих снов, отложим их на потом. Сначала надо собрать все в кучу, перечитать записи. Странное дело, в глубине души я побаиваюсь идти к ней, может быть, оттого что боюсь показаться дурой,  слетевшей с катушек вместе со своим парнем.
Перечитав написанное, Диана усмехнулась, и сразу почувствовала себя лучше. Отложив блокнот, она еще раз посмотрела на часы, пообещав себе подготовить еще два документа, и уж потом с чистой совестью бежать на встречу.

Диана нажала на гладкую металлическую кнопку:раздался мелодичный звон, и тяжелая резная дверь отворилась. В зеркальной прихожей,  расписанной причудливыми узорами, царил полумрак.  Массивные  свечи на полу под прозрачными колпаками  пламенными языками ласкали зеркала.
- Как тут красиво и танственно, – подумала Диана, разуваясь. Ходить по белым коврам, устилающим пол, в обуви, казалось кощунством. Пока она вглядывалась в пламя свечей, в проеме  двери возникла тень, обладающая стройным силуэтом, и тихим грудным голосом с хрипотцой.
- Добро пожаловать! – проговорила она, - Анна  пока занята, но вы можете подождать ее в гостиной.  Прошу следовать за мной. Разуваться не обязательно, но в прочем, это целиком и полностью на ваше усмотрение – у нас стерильно как в операционной.
- Голос, – Диана почувствовала легкий укол внутри,  – кажется, этот голос  был ей знаком и отчего-то неприятен. - Кто эта женщина? – размышляла она, следуя за провожатой по темному коридору. Короткое платье, стройные ноги, высокие каблуки – вид сзади ни о чем не говорил ей,  и только сладкий аромат духов, тяжелым шлейфом окутывающий встревоженную гостью, шептал о том, что открытие будет не из приятных.
После узкого и довольно длинного коридора, они очутились в просторной, ослепительно белой  комнате. Такой переход несколько ошеломил Диану, и на доли секунды она позабыла о спутнице, разглядывая интерьер гостиной.
- Дизайнерский интерьер, главная идея которого – контраст, - без тени эмоций прокомментировал голос. – Располагайтесь. Когда Анна освободиться, я вас приглашу.
Очнувшись от очарования контрастов,  Диана поискала глазами свою проводницу в мир света. Скрывшись за стойкой, та, что-то искала в ящике стола.
- Простите, - обратилась к ней Диана, уставившись на золотой кулон на ее груди.
- Слушаю вас? – брюнетка подняла глаза на гостью.
- Э, э, - замешкалась Диана, с силой сжимая пальцы рук за спиной, мгновенно вспомнив сцену в кафе и брюнетку за столиком рядом с Олегом - мне бы чаю… И сделав глубокий вдох добавила:
-Простите, я не расслышала, как вас зовут? – судя по направленному на нее взгляду, Диана поняла, что осталась не узнанной.
- Варвара, - сообщил девица. Судя по всему, она работала администратором у Анны.
- Очень приятно, - пробормотала Диана, - отступая к  большому белому дивану о окна.
- Значит Варвара, - усмехнулась Диана, - Сексапильная красотка из набора мистера Стоуна. Надо же, как тесен мир! – она приложила холодные ладони к щекам и закрыла глаза. – Ну да, конечно, она меня не узнала:  тогда я  была лохматая и вся в спортивном, а сегодня выгляжу цивильно, все-таки после работы.
Диана заправила выбившиеся пряди волос за уши, и покосилась на стойку, ища глазами брюнетку. Ждать пришлось недолго, Варвара с подносом и чайными принадлежностями выплыла из-за угла, раскачивая бедрами словно маятник.
- Ваш чай, – сообщила брюнетка, и, наклонившись к столику, чтобы поставить поднос, вновь продемонстрировала Диане свой кулон с цифрами, и пышный бюст в нескромном декольте.
- Спасибо, – улыбнулась Диана, выдавливая из себя дружелюбный тон, в то время как внутри нее нарастало негодование, в большей мере вызванное переживанием за Марину. Что будет, если Марина узнает о шашнях Олега на стороне, Диане думать не хотелось. Еще меньше ей хотелось думать о том, что Марина может быть даже знакома с Варварой, наверняка ей приходилось бывать у Анны в офисе.
- Да, ситуация! - Диана тряхнула головой, отгоняя неприятные мысли, и потянулась за чайной кружкой.
- Здравствуй, Диана, - на пороге света и тьмы раздался очередной знакомый голос, правда, на сей раз принадлежащий мужчине.
 Диана подняла глаза. На пороге стоял Иван, весь в белом. Он почти сливался со стенами, лишь только очки с черными стеклами, выделяли его на общем фона.
- Здравствуй, Иван, -  пролепетала Диана, за улыбкой пряча неловкость, чувствуя, что у нее нет никакого желания вести беседы с этим субъектом, тем более в присутствии  пышногрудой красотки.
- Анна занята, - поднявшись из-за стойки, буркнула Варвара.
- Благодарю за информацию, - усмехнулся Иван, не обращая внимания на откровенную неприязнь прозвучавшую в ее голосе,  - к Ане я зайду позже.  Правда, здесь красиво, - присев на подлокотник, дивана – обратился он к Диане.
-Не то слово, - согласно кивнула она, - я сначала опешила от такого резкого перехода от тьмы к свету, действительно, приятно шокирует.
Иван улыбнулся, и, постукивая тростью по белому глянцевому полу, в котором отражался перламутровый потолок, с сияющим шаром светильника по центру, неторопливо проговорил:
- Анна придумала все это. Ей нравятся резкие переходы, контрасты, игра  теней. Она говорит, что в мире снов, все построено именно так. Анна уникальный человек, и ты в этом еще не раз убедишься, Диана.  И кстати, хорошо, что ты пришла, - Иван протянул свою прохладную ладонь, и дотронулся до плеча Дианы. – Я сейчас уйду ненадолго, и потому хочу дать тебе один совет. - Склонившись к уху Дианы, он прошептал, - Не пытайся анализировать все, что, возможно, услышишь и увидишь сегодня, просто  наслаждайся игрой света и тени, понимание придет со временем.
Поднявшись на ноги, он еще раз загадочно улыбнулся,  и, поигрывая тростью, бесшумно скрылся в темном коридоре.
Диана озадачено смотрела ему в след, все еще ощущая прохладный след от его ладони на своем плече. Ощущения были противоречивыми,  смесь страха и интереса, как после общения с пришельцем. Она не поняла,  что такого она должна была увидеть и услышать сегодня,  но все же решила последовать его совету. И так голова уже шла кругом от мыслей об одной только Варваре, и потому погрузившись в подушки, она  закрыла глаза пытаясь расслабиться.
Послышались  шаги, звук открывающейся двери, голос Анны, зовущий Варвару. Диана открыла глаза и, повернулась к выходу.  К пустующей стойке Варвары подошел грузный мужчина, в порядком измятом  костюме.
- Один из клиентов, - поняла Диана, искоса поглядывая на незнакомого субъекта.
Мужчина, переминаясь с ноги на ногу, явно чего-то ждал, а быть может кого-то?
-  Варвару, кого же еще?! - хмыкнула Диана, и решив не стеснять и без того изрядно нервничавшего субъекта, то и дело оглядывающегося на нее, направилась в туалет.
Стоило ей скрыться за дверью, как из гостиной послышались голоса женский, без сомнения принадлежащий Варваре, и глухой мужской, наверняка нервного  в мятом.Диана понимала, что подслушивать не хорошо, но женское любопытство победило, тем более, что отчасти она представляла интересы Марины в этом вопросе. Приложив ухо к двери, она прислушалась.
- М-можно я приду к тебе сегодня?! – заикаясь, промямлил мужской голос.
- Ты издеваешься? - усмехнулась Варвара. - Можешь забыть, о том, что было! 
- П-пожалуйста! - не унимался мужской голос.
- Нет! – рявкнула Варвара, и, опомнившись, понизила голос до шепота. – Эту привилегию надо заслужить, ясно! – и после непродолжительной паузы добавила  смягчившимся тоном, - Хотя, Константин Владимирович, шансы у вас есть, все зависит от вашей щедрости!
- Что ты хочешь? – буркнул проситель.
- Не сейчас. слишком много ушей. Я позвоню, - проговорила она. - я провожу вас, – добавила она громче, и тут же послышался стук ее каблуков.
Диана, выскочив из своего укрытия, на цыпочках пробралась к дивану, в глубине души желая  поскорей убраться отсюда. Ей не хотелось встречаться с Варварой с глазу на глаз, успевающей по всем фронтам одновременно. Кто знает, сколько у нее еще таких, как этот помятый. Да и к Анне ей  перехотелось идти. Она бы, не раздумывая, сбежала из этого обманчивого «рая», но из коридора все еще доносились звуки, а значит уйти, незаметно не получится. Диана поднялась, намереваясь постучаться в кабинет Анны, и сообщить ей, что возникли неотложные дела и ей срочно надо уйти, но дверь распахнулась сама. На пороге стояла Анна.
- Здравствуй, Диан,  - проговорила она, приветливо улыбаясь, прости, что пришлось ждать.
- Привет,   улыбнулась в ответ Диана, чувствуя что решительность ее слабеет.
- Сумасшедший день, - вздохнула Анна, закрывая за гостьей дверь кабинета. Опустившись в глубокое  кресло, она закрыла глаза. – Мне только что Марина  звонила. Сказала, что заедет за нами в семь. – Анна пожала плечами. – Я сказала ей, что ты у меня, и мы будем заняты, но она ничего не захотела слушать. Ты же ее знаешь!  Сказала что приедет, и Митю с собой привезет, и в общем, что надо нам обязательно поехать всем вместе поужинать. 
- Да, она такая, - улыбнулась Диана.
Аня выдохнула и развела руками:
- И такая дребедень целый день! Ты готова во всем этом безобразии поучаствовать?!
Диана улыбнулась, и взяла Анну за руку:
- Все что ни делается  -  к лучшему! А что касается  наших с тобой разговоров я бы и сама предпочла перенести их на другой день, правда, - Диана, кивнула головой. – Сегодня не самый подходящий день. Точно в подтверждение этих слов зазвонил телефон. Аня поморщилась и взяла трубку:
- Да, Варвара, слушаю, - устало выдохнула она.
- Здесь Петр Петрович, говорит, что ему надо срочно к вам, обещает всего на минутку,- промурлыкала трубка.
Анна вопросительно посмотрела на Диану, та пожала плечами в знак согласия с любыми  новыми вводными. Дверь  отворилась, и на пороге возник загорелый улыбающийся Олег.
- Здравствуйте дамы, - поприветствовал их  гость, - прошу прощение за вторжение, - он подмигнул, и покосившись на дверь, добавил - ваша злобная фурия категорически не хотела меня впускать, пришлось посулить ей золотые горы. Но это мелочи жизни, так вот милые дамы, в связи с тем, что сегодня я вынужден покинуть ваш благословенный город, чтобы поскорее вернуться,- продолжил он,  не переставая улыбаться, - спешу вам сообщить, что вы приглашены на мой день рождения, который состоится двадцать второго июня.  Запланирован  пикник, фейерверк и прочие радости жизни. Приходите со своими спутниками, разумеется, ну вот и все собственно, рад был повидаться, а теперь убегаю!
Петр бесшумно выскользнул за дверь, оставив женщин в легком недоумении, и направился к выходу. Очутившись в сумраке прихожей, он почувствовал на своих плечах цепкие коготки.
- Куда это ты, так быстро? – прошептала Варвара, - может объяснишь где ты пропадал?!
- Нет,  не объясню, - с нотами металла в голосе ответил Петр, и тут же почувствовал ее губы на своей шее, и гуляющие по его бедрам горячие ладони.
- Не сейчас, - отрезал он. - Меня не будет две недели, а двадцать второго приглашаю на пикничок.
- Отлично, - промурлыкала Варвара.
- Но с одним условием, ты должна прийти не одна. Поняла?
- Что за… – отстраняясь возмутилась она.
- Я знаю, у тебя есть  поклонничек, - Петр провел ладонью по  ее спине, спускаясь все ниже, - приведи его, повеселимся!
- А ревновать не будешь?! – фыркнула Варвара.
- Ха- ха-ха, – Петр, зашелся тихим смехом, - там и выясним это, детка! Там и выясним! А сейчас мне пора, - и, толкнув дверь, он вышел на улицу.
Стоило Олегу покинуть кабинет, как у Ани вновь зазвонил телефон. Пожав плечами, она посмотрела на Диану, подруги улыбнулись друг другу, и она подняла трубку:
- Привет, Вы  освободились? Мы подъехали. - Диана услышала Маринин голос.
-  Да, Марин, - Анна кивнула головой, -  сейчас идем. - Поднявшись на ноги, она обратилась к Диане, - ну что,  пойдем, поужинаем в шумной компании?!
- Пойдем, - кивнула Диана.
К счастью, Варвары нигде не было видно. Покинув белоснежную гостиную, а следом за ней  и сумрачную прихожую, Диана порадовалась, что, наконец, очутилась на улице, там, где ждали ее друзья.

 
Глава 10
Вадим
Диана включила компьютер, вошла в электронную почту, открыла последнее письмо от двадцатого июня. Перечитала вслух несколько раз:
 «Лучше не приезжай. Я хочу встретиться с тобой свободным, вдали от этих стен. А в прочем, как хочешь».
- А я хочу, - сказала она себе, упрямо сжав губы,-  и поеду!
Томясь в ожидании, посмотрела на часы.
- Пять сорок, - констатировала она.
 Завибрировал телефон – приехало такси. Окинув себя с ног до головы, Диана, захлопнула дверь и вышла на улицу.
- Будь, что будет,- решила она, - по крайней мере, увижу его…

Дорога была ей знакома. Только тогда повсюду лежал снег, а сейчас буйная зелень, оповещала о наступлении долгожданного лета. Мимо пролетали груженые фуры, внедорожники и легковушки. Когда в этих мелькающих цепочках появлялись прорехи, вдоль обочин проступала зелень полей, сменяющаяся беззаботно колышущимися на ветру березовыми  рощицами. Из болот с криком поднимались утки, напуганные гулом машин. Белокрылые бабочки разбивались о ветровое стекло такси, оставляя на нем зеленые пятна посмертных посланий,  последних в этой жизни. Интересно, о чем они думали в  свою последнюю секунду,  врезаясь в холодную гладь стекла? Увы, разгадать эту тайну было не суждено: суровые дворники, с особой яростью стирали цветные письмена, расчищая стеклянный холст для новых камикадзе.
Таксист высадил пассажирку возле  забора с облупившейся  краской, и указал рукой направо:
-Вам туда! – озвучил он свой жест. – Я отъеду на часок, потом вернусь.
-Туда? – растерянно пробормотала Диана, - а если я раньше, то есть, если мы раньше выйдем? - уточнила она, подрагивающим голосом. Ей совсем не хотелось оставаться  одной, наедине с обшарпанными стенами, пыльной дорогой и лаем собак за колючей проволокой.
- Так вы встречать… - протянул таксист, - это надолго! – И видя недоумение, написанное на лице Дианы, он пояснил, -  я сюда частенько клиентов вожу, и забираю тоже.  Пока все документы оформят, вещи выдадут, досмотры там всякие. Час точно, а то и больше. Но одно вам скажу: оттуда это не туда! – и он многозначительно ткнул пальцем в сторону тюрьмы. – Сходите на проходную, там вам скажут, что и как, а я скоро вернусь, и, махнув на прощанье рукой, он завел двигатель, и  скрылся в облаке пыли.
«Меня не будет на связи. Телефон, как понимаешь, иметь не положено». - Диана пробежала глазами последнее сообщение Вадима, и несколько раз глубоко вдохнув, направилась к пропускному пункту. Там выяснилось, что выпускать начнут через час. Потоптавшись на пороге, Диана вышла на воздух. На улице залитой ярким дневным солнцем было тихо и свежо. Думать обо всех ужасах тюрьмы, и поломанных ею судьбах сейчас совсем не хотелось, и потому, недолго думая, Диана направилась на прогулку. Протопав мимо площадки, где высадил ее водитель, она пошла вдоль дощатого  забора.  Пыльное облако развеялось. Слева от дороги Диана заметила тропу, уводящую прочь от тюрьмы в цветущие заросли. Девушка перешла на противоположную сторону и пошла по тропе. Пробираясь сквозь высокую траву, Диана радовалась этой живой гудящей красоте. Природа вокруг, не ведая печалей и горестей людей, закрытых в четырех стенах через дорогу,   праздновала пришествие лета.  Добравшись до вершины невысокого пригорка, она разулась и пошла босиком.  Пахло травой и прелой землей. В кустах попискивали комары, а над головой, с оглушительным грохотом трепеща крыльями, проносились стрекозы.   
_
Он не спал всю ночь. Он представлял, как выйдет за ворота, оставив позади все, что случилось с ним «до», и неторопливо, чтобы не наломать дров, пойдет в новую, счастливую жизнь. В жизнь, которую он начнет с чистого листа, в которой, быть может, ему будет светить улыбка Дианы.
Хотел ли он увидеть ее, там за забором? Однозначного ответа не было. Он сомневался, боясь увидеть в ее глазах жалость, в которой  он никогда не нуждался. И потому  он написал ей, чтобы не приезжала.
- Котов, - Прогремел голос на проходной, - с вещами на выход!
- Пускай, «выход» звучит не так аппетитно, как «свобода», но  тоже вполне жизнеутверждающе, – подумал Вадим, улыбаясь. Бодро шагая, он миновал решетчатую дверь, затем рамку металлоискателя и, наконец, очутился на залитой солнцем улице, по ту сторону забора.
- Как мало нужно для счастья, - подумал Вадим, с наслаждением делая свой первый вдох свободы. Пахло пылью и бензином, а еще травой и солнцем.
- Привет, - прошелестел нежный голос,  и прохладные ладони легли на его глаза. Вадим  медленно повернулся, пребывая в кратковременном  замешательстве. Он хотел нахмуриться, но не смог – лицо Дианы светилось от счастья.
- Привет, - улыбнулся он. – Ты все-таки приехала!
- Я не могла иначе, - проговорила Диана, смущенно, - всю ночь не спала, все думала о тебе.
 - Я тоже не спал, - кивнул Вадим, - такая видно ночь выдалась сегодня – бессонная.
- Это точно, - улыбнулась Диана, - Ну что, поехали?
Ей хотелось сказать, что-то вроде: поехали домой, но она сдержалась. За эти четыре месяца, что они не виделись, Вадим похудел, под глазами появились темные круги, глубокая морщина залегла над переносицей. Он выглядел  уставшим, но глаза светились радостью. Глаза были прежними.
Вадим поймал ее взгляд, и точно извиняясь за свой внешний вид, пожал плечами:
- Похудел, кажется. 
- Думаю, это поправимо, - проговорила Диана, ощущая  горячую ладонь Вадима на своей руке.

От резкого толчка Диана проснулась, озираясь по сторонам. Они уже въехали в город, движение в пятницу вечером, как обычно, было напряженным. Потянувшись, она посмотрела на  спящего Вадима. Он спал, откинув голову на подголовник, его губ коснулась легкая улыбка, и морщинка на лбу разгладилась.
- Красивый, - подумала Диана, улыбаясь.
Водитель ударил по тормозам, чтобы не въехать в зад подрезавшей его тойоты. Вадим подскочил на месте, распахнув встревоженные глаза.
- Все в порядке, - похлопав спутника по плечу, успокоила его Диана, - это вечер пятницы, столпотворение на дорогах.  Ты так сладко спал!
- Вот как?! – Вадим, протер глаза, и взъерошил волосы,  – мне снилось, что я свободен, и еду в такси с прекрасной девушкой, – он улыбнулся, - и надо же открыв глаза, оказалось, что мой сон оказался явью.
 - О, я польщена!  - Диана игриво улыбнулась.   -  Кажется, мы подъезжаем к дому, - посмотрев в окно, добавила она, - не подумай ничего такого, но если хочешь, можешь  остановиться у меня, – девушка почувствовала, что заливается краской.
- Спасибо за приглашение, - улыбнулся Вадим, и взял Диану за руку, - если честно, я и сам хотел попросить тебя об этом одолжении, и сразу прошу прощения за причиненные мной неудобства.
- Одолжение?! Какие глупости, - возмутилась Диана, заметно повеселев, - пойдем уже, на месте разберемся.
- Пойдем, - согласно кивнул Вадим.
- У тебя уютно, - улыбнулся гость, переступив порог.
- Угу, - промычала Диана. – Ты, наверное, голоден? Есть хочешь?
- Да, было бы неплохо заморить червячка, - хмыкнул  Вадим, - но для начала я хотел бы помыться, не возражаешь, если я оккупирую твою ванну?
- Ой, да, конечно, иди, - Диана метнулась к платяному шкафу.– Вот тебе полотенце, и сменная одежда, думаю, тебе подойдет. Эту рубаха, - уточнила Диана, – купила ее отцу в Египте, не успела еще подарить. Кажется, дишдаш называется.
- Дишдаш? Смешное название, –  хмыкнул Вадим, - а как же твой отец?
-  А, - Диана махнула рукой, - ему не к спеху,  а тебе в самый раз.
Когда Вадим скрылся в ванной комнате, Диана упала на кровать, мечтательно улыбаясь. Правда, пребывание в грезах длилось не долго, запиликал телефон. Открыв выскочившее на экран напоминание, она прочла:
«22 июня.  ДР Олег,  12 00 на речном вокзале».
- Черт, - Диана опустилась на кресло, - совсем вылетело из головы! Надо позвонить Марине! – покосившись на дверь, из-за которой доносились песнопения Вадима, приглушенные шумом воды, она набрала номер подруги. Через несколько гудков трубка ответила:
- Слушаю!
- Привет, Марин!
- А что такой счастливый голос?
- Да так, долго объяснять. Ты дома?
- Нет, болтаюсь по магазинам, в поисках подарка для Олега.
- А я как раз и звоню по этому поводу. На завтра все в силе?
- Да, ты приедешь?
- На вокзал?
- Ну, да. Как и договаривались. Поедем на кораблике.
- Звучит очень романтично, но есть проблемка. 
- Какая?
- Ты не могла бы купить подарок Олегу и от меня. У меня совсем вылетело из головы, что завтра праздник. А сегодня нет ни какой возможности выбраться в магазин.
- Нет проблем. Купить два одинаковых? – хихикнула Марина.
- Тебе видней, - усмехнулась Диана, - я целиком и полностью полагаюсь на твой вкус.
- Диана! – послышался голос Вадима.
- У тебя гости?! – поинтересовалась Марина.
- Да, но об этом потом, - прошептала девушка, прикрывая телефон ладонью. – Встретимся завтра в двенадцать, и помни: я на тебя рассчитываю!
- Договорились, приятного времяпрепровождения ...
Диана нажала на отбой и, поставив телефон на вибрацию, вошла в комнату.
Вадим в широкой белой рубахе приветствовал ее низким поклоном:
- Ассалам алейкум, о прекрасная!
- Алейкум ассалам! – ответила она улыбаясь. – А Вам к лицу белый цвет, мой египетский гость!
- К тому же в этом балахоне я чувствую себя превосходно! – Вадим весело подмигнул Диане. - А говорят, тут еще где-то кормят?
- Конечно, кормят!  – проговорила Диана, устремляясь на кухню.
- Подожди! Ну, подожди же! – Вадим протянул к ней руки и взял за плечи. – Ты все носишься из стороны в сторону, а я толком даже не успеваю поблагодарить тебя!
Диана застыла на месте, ощущая его обжигающие ладони на своих плечах.
- Ты не представляешь, как долго я ждал этого момента, - тихо прошептал он, склоняясь к ее макушке. - Мне до сих пор не верится, что это не сон. Ты и я, здесь. Обхватив губами мочку ее уха, он прошептал ей совсем тихо, взметнув целый рой мурашек на ее теле:
- И еще я безумно хочу тебя, хочу целовать, нежить, ласкать, - шептал он, а его руки скользили по ее спине. Диана закрыла глаза, растворяясь в этих прикосновениях.
  – Но… -  тут он замолчал, сделав многозначительную паузу. Его руки остановились, и, пригладив ее взъерошенные волосы, вернулись восвояси. – Но сейчас меня ждет обед, и это первостепенно!
- О, да! –  хихикнула Диана, - обед - прежде всего! - проговорила она, наблюдая на его лице широкую  улыбку.- Да, он играет со мной, - решила она и хитро улыбнулась в ответ, - Ну что ж, посмотрим, кто кого утомит ожиданием. И, черт возьми, я ведь тоже хочу его!
 - Все забываю тебе сказать, - заговорщицки проговорила Диана, потягивая остывший чай из кружки.
- Угу, - Вадим оторвался от тарелки и поднял на нее глаза.
- Нас пригласили на день рождения, завтра.
Поймав его озадаченный взгляд, Диана уточнила:
- Ну да, нас. Точнее пригласила меня со спутником, но я думаю, ты не будешь против, правда?
Вадим приподнял бровь и подозрительно прищурился.
Диана улыбнулась:
- Дай угадаю, ты хочешь знать, кто там будет, из тех, о ком я писала? Так?
Вадим одобрительно кивнул головой, Диана продолжила:
- День рождение отмечает Олег, точнее Петр, ну, в общем, ты сам со временем разберешься, кто есть кто.
На лице Вадима появилось скептическое выражение.
- Ну, не надо морщиться, - хихикнула Диана, - я же писала тебе про него. Мы познакомились в Дахабе: ходили с ним на курсы по фридайвингу.
Скептическое выражение дополнилось приподнятой бровью.
- Не писала? – хмыкнула Диана, - Что, правда, не писала? – она пожала плечами, кокетливо улыбаясь, - Без сомнения он интересный мужчина, и собеседник отличный… - тут она сделала многозначительную пауза, заставив Вадима поднять вторую бровь и оторваться от тарелки, - но - не в моем вкусе! И скажу тебе по секрету, у него роман с Мариной. Ну, про Марину ты в курсе.
- Угу, - буркнул гость, сосредоточенно пережевывая пищу.
- Так вот этот занятный субъект, отмечает завтра день рождения. Всех заберут на речном вокзале и повезут на какой-то островок, на реке. Здорово же? И погода просто чудо! Можно будет устроить открытие пляжного сезона. Как тебе такое предложение? – Диана вопросительно посмотрела на собеседника.
- А все - это кто? – поинтересовался Вадим.
- Из тех, кого я знаю, будут Марина с сыном. Мы были с ними в Египте. Я очень хочу познакомить тебя с ними. Мариной немного взбалмошная, но думаю, тебе она понравится, а сын у нее просто красавец. Ты бы видел, как он плавает в моноласте! Я до сих пор под впечатлением. – Диана  загнула два пальца на руке, и продолжила: - еще будут Аня с Иваном, про них я тебе тоже писала.
 - С Иваном? –  оживился Вадим и,  в его глазах зажегся неподдельный интерес.
- Ну да, думаю, да, - Диана загнула четвертый палец, - будет интересно!
- Допустим, - Вадим загадочно улыбнулся.
-  Ну вот, их четверо, мы с тобой, именинник – уже семеро. Возможно, будет кто-то еще, но не думаю, что будет толпа. – Как я поняла, Олег живет в Москве, и вряд ли у него тут много знакомых, - проговорила Диана.
- В Москве? – удивился Вадим.
- Вроде того, - кивнула Диана. – Но все это мелочи, главное заключается в том, что нельзя в такой теплый летний день проторчать в городе, когда есть прекрасная возможность провести его на природе.
 - Почти убедила, - улыбнулся Вадим. – Но тут же посерьезнев, добавил, -  утром мне нужно будет уйти. Я постараюсь управиться до двенадцати, но могу задержаться.
Окрыленная Диана мгновенно опустилась с небес на землю.
- Ну не дуйся, пожалуйста! – ласково попросил Вадим. – В любом случае я появляюсь! Обещаю!
- Я не дуюсь, - пожала плечами Диана. – Я все понимаю, наверняка у тебя накопилась куча дел.
- Да уж, - невесело усмехнулся Вадим, - за два года порядком поднакопилось. Но, не будем, о грустном! -  и он обнял Диану за плечи. -  Есть у меня одна задумка, уверен, что тебе понравиться!  Но все это проясниться завтра. А сейчас, как ты смотришь на то, чтобы прогуляться? Я, кажется, целую вечность не бродил по вечерним улицам, - мечтательно протянул Вадим.
- Конечно, пойдем, – улыбнулась Диана, - начнем новую вечность с совместной прогулки!

Диана потянулась и зевнула, не открывая глаз, не желая покидать блаженный сумрак. Ей снились дельфины: мокрые бока, блестящие на солнце спины, плеск бирюзовых волн и бескрайняя лазурь неба на горизонте.
- Какой хороший сон, - вздохнула Диана, протирая глаза, увы, реальность была не такой радужной. Вадим ушел рано, еще не было шести. Он не позволил ей встать с кровати, бесшумно оделся, и, наградив ее на прощанье пуританским поцелуем в кончик носа, скрылся из виду. Порывшись в «аудио» в телефоне, она отыскала стародавнюю песню «Чижа», и, прибавив звук, погрузилась в тихую грусть, цвета лета.
 Этой ночью Вадим спал на полу, он так пожелал, она не противилась. Утром,  когда она встала, его постельное белье сложенное  аккуратной стопкой лежало на кресле, и ничего от него, только едва ощутимый запах  геля для душа от его подушки.
- Когда уходит любовь, остается блюз, – пропела Диана, - С блюзом более или менее понятно, а вот с любовью…
Что такое это мифическое существо по имени любовь? Диана признаться и сама не знала. Привязанность? Влечение? Страсть? Флирт? Желание? Обладание? Зависимость? Счастье? – все это в той или иной степени отчасти ей было знакомо, но ведь это не любовь. А что такое любовь? А Вадим, Вадим ей нравился и даже очень, но любить…
- Любить, нет, не люблю, - фыркнула Диана,- вот куда он ушел ни свет, ни заря? Ни адреса, ни телефона! Посмотрев на часы, она отметила, что вот уже меньше чем через час, за ней наверняка зайдет Марина. А у нее нет настроения тащиться без него на этот праздник.
Все же узнать что думают, по поводу любви в окружающем мире Диане хотелось.  Марина бы сказала, что любовь – это свобода,  но Диану на данный момент такой ответ не устраивал, хотелось чего-то более романтично. Она залезла в  интернет и напечатала в поисковике: «любовь».
«Любо;вь — чувство, свойственное человеку, глубокая привязанность к другому человеку или объекту, чувство глубокой симпатии»- выдал компьютер.
Невеселая усмешка показалась на лице Дианы:
 - Все-таки привязанность, пробубнила она, нахмурившись.
Поразмыслив на тему определения любви, Диана продолжила чтение, осознавая, что ясности в понимании этого чувства, овеянного облаком романтической тайны, так и не добавилось. Про любовь писали много и все кому не заблагорассудится.  Из всего прочитанного ей понравилась только одна фраза: «Природа любви есть стремление к красоте».
- К красоте я стремиться согласна! - Диана с наслаждением потянулась, представляя, как она тянется к воображаемой красоте, но скользнув взглядом по стрелкам часов на стене, она тут же позабыв о своих исследованиях, соскочила со стула. Ругательства по поводу невнимательности ко времени так и не успели сорваться с ее губ, ибо именно в этот момент зажужжал ее мобильный  и  одновременно с ним заверещал  дверной соловей.
-  Марина! – констатировала Диана, и на ходу приглаживая волосы, побежала к входной двери.
- Ма...- Диана удивленно подняла брови.
- Привет, соседка, - улыбаясь своей самой лучезарной улыбкой, сказал Митя, стоящий у нее на пороге,- Можно войти? – уточнил парень, делая шаг вперед.
- А где Марина? – поинтересовалась Диана, отступая вглубь прихожей.
- Кто ж ее знает, - хмыкнул Митя, - с утра умчалась в неизвестном направлении, оставив мне список указаний в письменном виде. 
Опустившись на стул перед компьютером, он покосился на экран и вслух прочитал первый, попавшийся на глаза абзац:
- «Любовь с точки зрения нейробиологии»… О ля, ля, -  весело присвистнул он, -  Какие у нас тут темы на повестке дня!
- Вообще-то, я собираюсь одеваться, - фыркнула Диана, - и я была бы тебе очень признательна, если бы ты оставил меня одну!
- Подожди, Ди, – хихикнул Митя, вот лучше послушай, и громко произнося каждое слово, он прочел с экрана ее компьютера:
«В нейробиологии на основе изучения работы мозга влюбленных, любовь была определена как «дофаминэргическая целеполагающая мотивация к формированию парных связей».
 - Звучит восхитительно, правда, ни слова не понял, – усмехнулся Митя, игнорируя раздосадованную Диану, - Зачем тебе эта чушь? Неужели ты всерьез заинтересовалась формированием парных связей?!
- Да иди ты, - буркнула Диана, - мне, правда,  пора собираться!
- Не злись, - примирительно улыбаясь, шепнул непрошеный гость. - Я же не просто так пришел, а по поручению!   
- Слушаю, - Диана, хмурясь, подошла к компьютеру, намереваясь отключить монитор.
- В общем, мне было велено, сопроводить тебя на речной. Так что от меня не так-то просто  отделаться, - ухмыльнулся Митя, направляясь к двери.
- Вот оно что, - вздохнула Диана, - интересно, - подумала она про себя, -  откуда ей было знать, что мой ночной гость, о существовании которого она могла догадаться, сбежит от меня под утро?!  Буду готова через десять минут, - добавила она вслух.
Митя кивнул, продолжая улыбаться.
- Десять минут без тебя, - уточнила Диана, выталкивая незваного гостя за дверь, - давай, давай, топай, я скоро!
Хлопнув дверью, она направилась в ванную. Наскоро накрасившись,  и надев дежурное платье, Диана мельком глянула в зеркало, оценив себя на твердую тройку.
- Для кого наряжаться-то?!  - резюмировала она, и уже было собралась переступить порог, но вспомнила про телефон.
-  Он же звонил. А что если это Вадим!   
Диана заметалась по квартире в поисках мобильника. Как назло, он никак не попадался на глаза, а тут еще дверной соловей снова заголосил.
- Да, иду я! -  крикнула она, наконец, обнаружив его под подушкой. Номер, высветившийся в пропущенных, был ей незнаком, но она, как ни странно, обрадовалась: конечно, это только ОН и мог позвонить, кто же еще!
- Как мало надо человеку для счастья! - думала она, шагая вместе с Митей по залитым полуденным солнцем улицам.
- Ты так улыбаешься, от того что, наконец, осознала как хорош твой кавалер в моем лице? Я прав? – хихикая, поинтересовался Митя.
- Угу, - качнула головой Диана, не слыша вопроса. Этот солнечный день так шел к ее мечтам о предстоящей встрече с НИМ, и кажется, (в этот момент ей показалась именно так) она была влюблена, и от того счастлива и красива.
Прогулочный кораблик скользил по мутно зеленой глади реки, унося своих пассажиров вниз по течению. Мимо проплывали баржи, груженные песком, одинокие рыбаки на забавных надувных лодках, проносились заросшие кустарником обрывистые берега, убогие домишки, покосившиеся заборы, и снова нескончаемые заросли облепихи.
  Летний зной, случившиеся в эти выходные как по заказу, не казался тут таким изнуряющим. Ветер, охватывающий судно со всех сторон, дарил прохладу, принося с собой запахи тины, размокшей коры, огня и шашлыка.   Пассажиры, коих оказалось всего шестеро, разбрелись в разных направлениях, стараясь не попадаться друг другу на глаза. К сожалению некоторых из присутствующих и к удивлению других, все оказались  знакомы в той или иной степени. Анна с Иваном, тепло поприветствовав Диану и Митю, поспешили удалиться на корму, погруженные в безраздельное созерцание друг друга. Варвара, смерив оценивающим взглядом Митю, и пренебрежительно махнув Диане, потащила своего толстяка в кают-компанию. Митя и Диана остались на носу.
Диана несколько обескураженная появлением в их компании Варвары, со вздохом опустилась на скамейку.  В глубине души она порадовалась, что все разбрелись по углам. Сейчас, когда последняя надежда на появление Вадима канула в небытие, и пристань скрылась из виду за плавным изгибом реки, ей стало невыносимо грустно. Но несносный Митя, все вился вокруг, не давая сосредоточиться на страдании.
- А что у нас с настроением? – поинтересовался он. – Слушай Диан, пять минут назад  ты была само веселье? А что теперь? У тебя морская болезнь?  Или может быть, тебе укусила муха-цеце?
- Все нормально, - пробурчала Диана, - муха не кусала.
- Заметно, - улыбнулся Митя, не замечая нежелания Дианы поддерживать разговор. В отличие от нее, он пребывал в приподнятом настроении, наслаждаясь путешествием по реке.
- Кстати, а кто эта  брюнетка? - уточнил он, щурясь от солнца.
 - А, - Диана скривила губы, - что понравилась?
- Ревнуешь?
- Угу, - Диана кивнула, подперев щеки руками.
- Да, брось ты дуться. И все-таки, ты знаешь кто она?
- Ты так спрашиваешь, - пробурчала Диана, - как будто я всех тут должна знать. Насколько я понимаю,  это помощница Анны. Может тебе лучше самому с ней познакомиться, чем докапываться до меня? – с вызовом спросила Диана.
- Возможно, ты права, - сказал Митя, собираясь уходить,- думаю, с ней будет веселее! Но я очень надеюсь, - добавил он, обернувшись, - что, когда я вернусь, твое настроение  улучшится!
- Не надейся, - хихикнула Диана.
- Если ты улыбаешься, значит не  все потеряно, -  проговорил Митя и скрылся из виду.
Облегченно вздохнув, Диана вновь предалась своим невеселым размышлениям. Попытка дозвониться на неизвестный номер, с которого, как она полагала, звонил ей Вадим, успехом не увенчалась. Сначала абонент был занят, а потом  и вовсе стал недоступен. Горестно вздыхая, она размышляла о том, что, быть может, она слишком многого хочет. Ведь у человека, вернувшегося «оттуда», наверняка есть дела поважней, нежели придаваться праздному разгулу среди незнакомых ему людей.
 – А может быть, у него семеро детей в детдоме, откуда мне знать?! – начиная злиться, подумала Диана. - Черт возьми, я же ничего о нем не знаю! Ровным счетом ничегошеньки! – и не в силах усидеть на месте, от одолевающих ее черных дум, она принялась  расхаживать по палубе из стороны в сторону. Теперь она была почти на сто процентов уверенна, что герой ее романа, в которого она незаметно для себя взяла и влюбилась, наверняка женат, имеет ораву детей и кучу, связанных с этим обязательств!
- Вот поэтому и трубку не берет, - выдохнула она, чувствуя, как горлу подкатывает ком.
Бесшумно ступая босыми ногами, на палубу вышла Анна. Взявшись за поручень, она  вглядывалась вдаль и улыбалась, каждый раз, когда ветер трепал ее распущенные волосы.
-Счастливая, - подумала Диана и встала рядом, - у нее есть Иван!
- Посмотри как там красиво! - повернувшись к Диане, проговорила Анна, указывая рукой в сторону берега.
- Мы уже приехали? – удивилась Диана, и, приложив ладонь к глазам, прищурилась, чтобы разглядеть причал.
- Да, уже, – выдохнула Анна, - жаль, что так быстро,  я бы не отказалась плыть по этой реке хоть еще целый день, прекрасный солнечный день... - в ее безмятежной улыбке, мерцающих  глазах таилась огромное море покоя, умиротворения и любви. Диана улыбнулась  подруге, и понимающе кивнула:
- Здесь и, правда,  красиво!
С тихим стуком кораблик причалил к деревянным сходням, и, выгрузив пассажиров на песчаный берег,  так же тихо отчалил, словно опасаясь нарушать покой этого укрытого  зарослями облепихи острова.
 - А встречать нас тут кто-нибудь собирается?! – возмутилась Варвара, наблюдая за удаляющимся кораблем. Ее каблуки увязали в рыхлом песке, делая ее ужасно неуклюжей.
- Не кипятись Варвара, - поспешила успокоить ее  Анна, -  лучше посмотри как тут красиво!
- Может, прогуляемся? – шепнул своей спутнице Иван.
- Конечно, пойдем, - кивнула Анна, улыбаясь. Ей, кажется, все на этом острове очень нравилось.  И обернувшись к остальным, она  добавила:
- Мы с Иваном пойдем по берегу, не ждите нас.
- А я пойду по этой тропинке,  - сообщила Диана, указывая на дорожку, скрывающуюся в сочной зелени кустов. Ты пойдешь? – поинтересовалась она, покосившись на Митю, - или останешься?
- Пойду, - кивнул он. - В общем-то, даже интересно все получается, – хмыкнув, он добавил, -  я, оказывается, недооценивал маминого дружка, а он, судя по всему большой оригинал! 
- Еще какой, - кивнула Диана. – Не удивлюсь если у него все-таки раздвоение личности: два имени и оба в ходу, две женщины, и обе на острове! - подумала она про себя. Оглянувшись, она поискала глазами  Варвару.
- Знойная женщина, что тут скажешь, - подумала она, наблюдая как, недовольная брюнетка в  кроваво-красном платье с фривольным вырезом на груди, опираясь на локоть своего спутника, поднимается на пристань.
- А мы остаемся! – заявила она во всеуслышание. - Подождем, пока нас встретят!  Лично я не собираюсь шастать по кустам!
- Ну и отлично, - пробормотала Диана себе под нос, компания Варвары и ее крупногабаритного спутника ее не прельщала. – Интересно, - подумала Диана, - а где сейчас Марина? – она обернулась к Мите, неторопливо шагающему позади. – Как думаешь Марина уже здесь?
-Думаю, да, это вполне в ее стиле! - Митя многозначительно закатил глаза. – Не удивлюсь, если это она разработала план сегодняшнего мероприятия. Мама любит устраивать головоломки для других.  «В нестандартных ситуация люди сбрасывают маски, обнажая истинную свою сущность», - что-то в этом роде говорит она, - Митя подмигнул озадаченной Диане.
- Вот как, - Диана удивленно пожала плечами, - а я и не знала об этой стороне ее натуры.
- О! Моя матушка кладезь непредсказуемости, - Митя потряс рукой воздетой над головой несколько раз. – Вот увидишь, если сейчас произойдет что-нибудь из ряда вон, знай, тут не обошлось без Марины.
- Предупрежден, значит, вооружен! – улыбнулась Диана, - но я не теряю надежды, что все тут гораздо проще, чем кажется!
Блуждать им пришлось недолго. Тропинка, кокетливо попетляв меж раскидистых кустов,  резко взяла влево, выводя гостей острова на уютную поляну, пологим песчаным берегом упирающуюся в тихую заводь реки. Под  навесом из алой органзы, напоминающим шатер Шамаханской царицы,  сидели четверо.
- Кажется, пришли. Марина, похоже, уже здесь, - наконец, улыбнулась Диана, радуясь окончанию неизвестности.
- Думаю, и именинник здесь, -  шепнул ей Митя.
- Очень на это надеюсь, - кивнула Диана, - иначе я задушу кого-нибудь из шутников, например твою мать! Если, конечно, эти игры в день рождения ее рук дело.
- Что-то вы не торопитесь, гости дорогие! - широко улыбаясь, и приготовив  объятий для сына и подруги, поприветствовала их Марина.  - Аня с Иваном минут пятнадцать как пришли, а вас где  носило, не понятно, но не переживайте - не вас одних! – подмигнув Мите, хихикнула она.
Олег, все это время сидевший в тени, поодаль от стола, и явно пребывавший не в настроении, протянул руку к фужеру, и, поприветствовав Диану скромным кивком головы, осушил свой бокал.
- Кстати о шампанском, - хихикнула Марина,  недобро глянув на Олега, - судя по всему, ящик с шампанским, который мы оставили на пирсе для всех прибывших, достался брюнеточке с ее ухажером? То-то я смотрю, их все нет, конечно, куда теперь торопиться!
Иван, не проронивший ни слова,  внимательно прислушивающийся к происходящему, поднял фужер, и, улыбнувшись, протянул его Анне.
- А что, кто-то не в духе? - уточнил Митя у матери, взяв ее за локоть.
- Не  обращай внимания, сын. У именинника непростой характер, но это не отменяет праздника! – прокомментировала Марина, не понижая голоса, бросив очередной злобный взгляд на Олега.
- А у кого простой?! –  утихомиривая подругу, вмешалась Анна, - но именно они, то есть, характеры, и делают нас индивидуальностями, разве нет?!
Поднявшись со стула, Анна протянула руку к Олегу, провозглашая тост:
- За именинника! 
- За именинника! – подхватили Диана и Митя.
Устроившись на одном из пустующих стульев рядом с Мариной,  Диана взяла фужер.
- Оставшиеся на берегу,  вряд ли придут, - тихо усмехнулась она, обращаясь к Марине, - ящик с шампанским это не шутки!
- Очень на это надеюсь,- скривившись, прошептала Марина. – Хватило же у него ума пригласить эту дуру! – прошипела она еще тише.
- Теперь понятно, отчего Олег хмурый, а Марина не в духе, - подумала Диана про себя, -  Значит  Марина все-таки  в курсе их связи.
Спустя около полу часа, за которые обстановка за столом несколько разрядилась благодаря усилиям Анны, из кустов неподалеку от тропы,  появились последние гости. Поприветствовав собравшихся кокетливым реверансом,  Варвара заметно навеселе, направилась прямиком к Олегу. Оглядев присутствующих из-под томно опущенных искусственных ресниц, и не обнаружив новых лиц, брюнетка склонилась над именинником. В этом движении тела, запечатлелось столько эротизма, что Митя рефлекторно потянулся вперед, чтобы лучше разглядеть открывшиеся взору стройные ноги, и  обтянутые тонкой тканью ягодицы. Марина и Диана застыли на местах, ожидая продолжения сцены, Анна демонстративно отвернулась к реке. Тем временем грудь Варвары  зависла в нескольких сантиметрах от лица виновника торжества.  Олег, не меняя положения, продолжал сидеть истуканом, словно каменное изваяние, и на его непроницаемом лице, не отражалось ни единой эмоции.  Запечатлев  на его  губах, дружеский поцелуй, от которого у Мити отвисла челюсть, Варвара грациозно, словно в замедленной съемке, опустилась на стул, одарив Марину леденящим кровь взглядом.
- Да уж, отличная компания, - пробормотала Диана, опасливо косясь на брюнетку, - того и гляди сожрут друг друга, а мистеру Стоун хоть бы хны. И какого лешего он пригласил обеих? Может быть, это новый вид  развлечений такой?
Ледяное молчание, воцарившееся за столом с приходом Варвары,  нарушила Марина:
- У вас тут что-то невесело совсем.  Я, пожалуй, пойду, искупаюсь.
- Я с тобой, -  прощебетала Диана, мечтая поскорее убраться из-за стола, дабы не оказаться в эпицентре намечающейся бури.
- Вот что я тебе скажу, - начала Марина, взяв подругу за локоть, - любовь, морковь, и прочие заморочки, все это чушь, истина в другом: «In vino veritas»!
- В вине? – уточнила Диана, отпив шампанское из своего фужера.
- В частности, моя ты сообразительная девочка, - Марина  хитро подмигнула Диане.  -  У этой поговорки есть продолжение: «In vino veritas, ergo bibamus!»  Истина в вине, следовательно, выпьем!
- Я за,  – хихикнула Диана.
- А я против, - Марина надула губы, - и вообще этот цирк мне порядком надоел!
- Ты дуешься из-за Олега? – уточнила Диана, поглядывая на шатер через плечо.
- Можно и так сказать, - хмыкнула Марина, - но думаю больше из-за этой, - Марина махнула рукой в сторону Варвары, активно вьющуюся возле Олега в этот момент. - Я, конечно, все понимаю, более того я наверное понимаю даже больше чем кто-либо другой, но черт возьми я же не слепая! Он что, думал, я поведусь на ее липового кавалера в клетчатой рубашонке!
- Кажется, его Костя зовут, - сообщила Диана, - я видела его у Анны.
- То есть Олег такой угрюмый, потому что вы поругались? –  уточнила Диана.
-Да, мы немного повздорили. Но, знаешь,  я не планирую долго на него дуться. А то чего доброго эта сучка возомнит о себе бог весть что! - Марина села на песок и потянула Диану за собой. – И все же, как хорошо, что вы с Митей приехали, - улыбнулась она, - я люблю эти места. Ты оценила, как тут красиво?!
Диана кивнула, улыбаясь.
- Кстати, есть еще одна  замечательная фраза, - хихикнула Марина, - «In vino veritas, in aqua sanitas»  - в вине - истина, в воде - жизнь! Так что я в воду!
Скинув платье, она шагнула к реке, и, сложив руки над головой, нырнула  в зеленую пучину.
- Обожаю смотреть на Марину, когда она плавает, - опустившись на песок, рядом с Дианой проговорила Анна. -  Я бы и сама поплавала, погода сегодня просто сказочная, но купальник не взяла.
- И я, - не сводя глаз с Марины, кивнула Диана. – Все-таки, Олег  молодец, удачно выбрал время и место.
- Это не он, - задумчиво проговорила Анна.
- Не поняла, - удивилась Диана.
- Это Иван, его задумка, - сказала Анна тихо, - он редко ошибается с погодой.
- Вот как, - пожала плечами Диана, - я думала, день рождения справляет Олег.
- Можно и так сказать, - грустно улыбнулась Анна, - но только отчасти. У Ивана есть теория об ограниченном количестве душ. Вкратце ее суть сводится к тому, что за этой планетой было зарезервировано определенное, конечное число душ.
Диана наморщила лоб, пытаясь вникнуть в слова Анны, с трудом соображая, к чему это она.
- Ну, вот например, если представить что остров, на котором мы находимся, это вся наша планета, то мы… Сколько нас человек? – обратилась она к озадаченной Диане.
- Кажется, восемь, - неуверенно ответила она.
- Пока восемь, - загадочно улыбнулась Анна, - так вот, если наш остров это планета, а мы – это все, кто живет на ней, то и спустя несколько столетий эта константа останется неизменной. Те, чьи тела умирают, возвращаются вновь сюда же, но в новом обличие с прежней душой, и так до бесконечности. Если предположить,  что так оно и есть, то получится, что все мы знакомы друг с другом на протяжении многих сотен лет. И если бы нам удалось вспомнить об этом, вероятно занятный бы вышел у нас разговор, - усмехнулась Анна, и помахала рукой, выходящей из воды Марине.
- Да уж, разговор бы вышел знатный, - задумчиво проговорила Диана.
- Какой разговор, - поинтересовалась Марина, выжимая намокшие кудри, - обо мне, как обычно?!
- О, да, - улыбнулась Анна, - о ком же еще мы можем говорить! Кстати, Олег места себе не находит, и я его понимаю, если честно! – Анна обняла подругу за плечи, и голосом, не терпящим возражение, произнесла, - пойдем, найдем полотенце, ты переоденешься и потом поговоришь с ним, обещай мне!
- Ну, хорошо, хорошо, - пробурчала Марина, -  мать ты моя, Тереза! Я уже не злюсь на него, правда! Ладно, пойдем. Ты с нами? – спросила она у Дианы.
- Нет, я еще посижу, идите, - ответила она подругам.
 На берегу было тихо. Диана сидела на песке, размышляя о том, что сказала ей Анна. Все было так запутанно и туманно,  оказывается это все Иван! Вот Вадим бы наверняка сразу понял, что к чему. А вообще, думать ей сейчас совсем не хотелось. Допив шампанское, Диана легла на песок, подложив ладони под голову, с наслаждением вдыхая свежий речной воздух. Ей хотелось, чтобы пришел он, чтобы можно было заночевать прямо на берегу, лежать на песке смотреть на небо, слушать песни птиц и треск цикад. А под утро проснуться в тумане и пить горячий чай, приготовленный на костре, и чувствовать себя, хотя бы отчасти, ежиком в тумане ожидающим лошадку. А потом из тумана приплыл бы катер.
- Катер? – Диана вернулась из мечтаний к реальности, услышав гул мотора. - Неужели уже пора возвращаться?
С тревогой вглядываясь в ту сторону, откуда доносился звук, она с грустью думала о ежике, который, вероятно, ждет ее в тумане этой ночью, но, к сожалению, не дождется. Грустить долго не пришлось, скутер, вынырнувший из-за кустистых зарослей ивы, принес с собой гостя в солнцезащитных очках, при виде которого сердце Дианы учащенно забилось.
Причалив, Вадим спрыгнул с водного мотоцикла, и, улыбаясь, подошел к Диане.
- Заждалась? – поинтересовался он, протягивая к ней руки.
- Ничуть нет, - прошептала Диана, бросаясь в его объятия.
- Вот и отлично, - зарывшись в ее волосах, - пробормотал Вадим, - кстати,  у меня есть план.
- Да, ну, - хихикнула Диана, обвивая его плечи руками.
- Не сомневайся, план хорош, - целуя ее в плечо, - проговорил Вадим, - только для этого нам сию же секунду надо уехать.
- Прямо сейчас? – уточнила Диана, подрагивающим от волнения голосом.
- Ну, да, - кивнул Вадим.
- Я согласна, - улыбнулась Диана, - только, давай на минутку подойдем к столу, а то Марина подумает, что я утонула, да и попрощаться со всеми надо, а то как-то неудобно, - краснея, добавила Диана.
- Да, ты моя скромница, - притянув ее  к себе за подбородок и чмокнув  в кончик носа, улыбаясь, проговорил Вадим, - только из-за того что ты краснеешь, я пойду с тобой. Только обещай, что это прощание не затянется надолго!
- Нет, что ты, - протараторила Диана, - я и сама уже порядком устала от этой компании, честно!
Стоило им подойти ближе, как несколько пар внимательных глаз тут же устремились на Вадима. Вся компания была в сборе.
- Знакомьтесь, это Вадим, мой друг, - светясь от счастья, на распев произнесла Диана.
- Теперь все, - пробормотал Иван.
- Девять, - кивнула Анна.
- Ужасно рады, - поднявшись навстречу пришедшим, проговорила Марина, - милости просим к нам на огонек!
- К сожалению, мы вынуждены будем покинуть вас, - потупив глаза, пробормотала Диана, - нам срочно нужно уехать… по делам, - добавила она совсем тихо, чувствуя, что краснеет.
Обняв подругу за плечи, Марина, улыбнулась, - езжайте, конечно. Думаю, именинник не против. И кстати, на твоем месте я поступила бы также, - шёпотом добавила она, хихикнув.
- Все, пойдем, - пробормотала Диана, - утаскивая Вадима за руку, - видишь как я быстро, а ты боялся, - улыбнулась она. Но Вадим, на удивление, как будто впал в ступор, и, уходя, все оглядывался назад. За эти несколько минут его наградили и злобным, полным недоумения взглядом, брошенным ему в след  бывшей женой, и легкой отрешенной полуулыбкой, в которой он сразу узнал Ивана.
- Как тесен мир, - прошептал Вадим, утирая испарину, выступившую на лбу.
- Что ты говоришь, я не расслышала? - уточнила Диана.
- Пойдем скорее, - буркнул Вадим, - хочу уехать отсюда поскорее.
Столкнув в воду скутер, он сел верхом, и протянул руку Диане.
- Ну что, ты готова? – поинтересовался он, уже немного придя в себя после неожиданной встречи с прошлым.
О да! – воскликнула Диана. - С тобой, хоть на луну!
Тогда взлетаем! – прокричал Вадим, перекрикивая шум мотора.
Анна и Иван стояли на берегу обнявшись.
Теперь все в сборе, - задумчиво проговорил Иван, прижимая к себе Анну.
- Мне страшно, - прошептала Анна, обвив его шею руками.
- Не бойся, я с тобой! – сказал Иван, целуя Анну в макушку, - скоро все случится, потому что только так и должно быть!
 
Глава 11
Диана
- Бывает ли столько счастья сразу? – размышляла Диана, прильнув к широкой спине Вадима. Они неслись на скутере вниз по течению, рассекая фиалковые тени склонившихся над водою ив.   Счастье или  только его предвкушение? Или предвкушение счастья, это тоже счастье или даже больше, чем счастье? Сейчас ей казалось, что слово «счастье» непростительно мало, чтобы передать все то, что она чувствует. Аромат его волос, смешанный  с запахами речной воды и прелых трав.  Тепло его тела, едва ощутимое сквозь плотную ткань жилета, но такое волнующее, такое многообещающее. Брызги, целое море брызг,  летящее на обнаженные ступни. Звуки: шёпот реки, тихий прибрежный плеск, мерный гул мотора, его сердцебиение, стук крови в висках, приглушенные крики птиц, шорох трущегося о горизонт солнца. Диана прижалась к спине Вадима и обвила его плечи руками. Ей хотелось передать ему все, что она чувствует  теплом своего тела, безмолвным криком счастья.
Вадим молчал. Он все никак не мог  отключиться от мыслей о прошлом, оставленным им на берегу у шатра. Зачем нужны эти встречи? Зачем случаются они тогда, когда ты готов начать все сначала? Неужели нет никакой возможности избавиться хотя бы от части  прошлого?
Он вновь увидел ее, как всегда во всеоружии, окруженная армией воздыхателей. Вадим повел плечами, отгоняя навязчивые воспоминания, и прибавил газу. Любил ли он ее, эту жадную злобную, неблагодарную… Перечислять  ее «достоинства» он мог до бесконечности, времени оценить их ему хватило с лихвой.  Нет. Он не любил ее. Но ее тело по-прежнему влекло его, этого он не мог отрицать. Он просто ее хотел, тогда, потом и… сейчас. Да, и сейчас! А эти ее вечные ухажеры-любовники. Хотя, какое его дело? Проехали и, слава богу!  Криво усмехнувшись, он вспомнил ее лицо, в день их последней встречи на суде: в ее глазах читалось одно лишь призрение, про любовь, сострадание, элементарное человеческое сочувствие  речи не было!   Эта сука, пять лет называвшая себя его женой,  отказалась от него, сразу же, как только корабль его благосостояния  дал течь. Так почему же он думает о ней сейчас, когда так близко, другая женщина?!
Заставляя себя сосредоточиться на настоящем, слишком хорошем для того, чтобы вспоминать обо всем прочем, Вадим повернулся к своей спутнице, и, скользнув поцелуем по ее прохладной щеке, прошептал:
- Скоро приедем, моя прелесть!
Снизив скорость до минимума, Вадим повел скутер через заросли камыша.
 - Пять минут и мы на месте, - проговорил он, уверенно продвигаясь вперед. Течения в этой части реки  практически отсутствовало, и Диана предположила, что они свернули в одну из многочисленных проток.  Обогнув гигантскую иву, нависшую над водой зеленым шатром, Вадим заглушил двигатель. Скутер пристал к берегу. Подхватив Диану на руки, Вадим перенес ее на траву и опустил на землю.
- Как же я скучал, – набрав полные легкие, пьянящего воздуха, чуть слышно прошептал Вадим, чувствуя подкатывающий к горлу ком. В тюрьме он часто мечтал о том, как однажды вернется сюда, сядет в старую лодку, и будет  всю ночь слушать плеск темных вод и шелест листвы. Они с отцом нашли это место случайно, заплутав на рыбалке.   В прошлой жизни он часто просиживал тут сутки напролет  с удочкой в руках, наблюдая, как появляется и исчезает солнце за кромкой леса.
- Тут, как в сказке! – ступая по песку босыми ногами, восторженно проговорила Диана. В сгущающихся сумерках она и, правда,  начинала верить в сказочность происходящего. На пригорке, накренившись на один бок, словно устав от долгого ожидания, стояла одноглазая, почерневшая от солнца и дождей, избушка.
-Вадим, что это за место? - робко окликнула  своего молчаливого спутника Диана и подошла к нему ближе, ей хотелось почувствовать его тепло, услышать голос - за всю дорогу они толком не обмолвились и парой слов.
- Как тебе здесь? – улыбаясь, спросил Вадим, притягивая Диану к себе.
- Такое ощущение, что мы попали в сказку, - шёпотом проговорила Диана, припав к  груди Вадима, - а в избушке, случайно не баба-яга живет?
- Предлагаю проверить, - улыбнулся Вадим, и, взяв Диану за руку, потащил ее к крыльцу. - Правда, я уже побывал здесь сегодня, и принудительно переселил милую старушку вместе со ступой  и метлой в город на пару дней –  смеясь, сообщил он. -  Она, конечно, сопротивлялась, злобно сверкая  глазищами, но все же пообещала не прилетать этой ночью, если я буду вести себя хорошо!
- Ты шутишь, - усмехнулась Диана.
- Ничуть нет. Смотри! – и, распахнув скрипучую дверь, он чиркнул спичкой. В осветившемся полумраке, Диана увидела: широкую лавку, застеленную спальником, стол накрытый клеенкой, туристический фонарь, складной стул и  удочку в углу.
- Ух, ты!- воскликнула гостья!
- И это еще не все, - хитро улыбаясь, Вадим протиснулся внутрь. Раздался звон, и из  мерцающего полумрака  возник букет полевых цветов, два бокала и бутылка вина.
- Вот это сервис! – восхитилась Диана, принимая букет. – Ты не поверишь, - проговорила она, улыбаясь, - именно сегодня, на пикнике у Олега, сидя в гордом одиночестве, я мечтала о том, чтобы провести эту ночь именно так: на берегу под звездами, с тобой!
- Я не волшебник, я только учусь! –  улыбаясь, Вадим взмахнул руками, - и вот мы здесь! Осталось немного -  обустроить лежанку для  созерцания звездного неба.
Легонько подтолкнув Диану к выходу, он вышел в ночь, следом за ней, ударившись головой о низкий проем, как  и десять лет назад, чувствуя себя вновь помолодевшим и почти счастливым.
Пока Вадим занимался разведением огня, колдуя над костром, Диана, вооружившись фонариком, снова обследовала избушку, и, обнаружив пару туристических ковриков, надувную подушку и одеяло, вытащила их наружу. Соорудив из всего этого вполне сносное ложе, она села,  и сложила руки на коленях.
- Ну вот, и прекрасно! – констатировал Вадим, подставляя ладони к разгорающемуся пламени. – Я сейчас! – и через минуту вернулся, с наполненными бокалами, и, опустившись на колени рядом с улыбчивой спутницей, прошептал:
- За тебя!
- Лучше за нас, - прошептала смущенная гостья, - и за это сказочное место!
- Как пожелаешь, - улыбнулся он в ответ, - но если за нас, то только на брудершафт! Тем более, ты первая из женщин, ступившая на эту заповедную землю, что вдвойне обязывает скрепить нас это вселенское событие поцелуем!
- О! - улыбнулась Диана, - сочту за честь, запечатлеть сей факт поцелуем!
- Иди ко мне, - выдохнул Вадим, заключая свою гостью в объятия. – Я слишком долго ждал этого момента! Не удивляйся, если я разорву тебя на мелкие клочки! – Впиваясь губами в ее податливые губы, он торопливо срывал с нее одежду, словно боясь, что ночь слишком коротка.
  Диана закрыла глаза. Ей почудилось, что кроме Бабы-яги в этой избушке квартировал еще и оборотень, днем принимающий облик Вадима, а ночью превращающийся в огромного волка. Пламя костра разгоралось все сильнее, его рыжие языки, безумствуя, плясали, пытаясь дотянуться до самого неба. Они лизали его, ласкали, кусая и скуля, и когда их мощь достигала предела, с громким треском языки вздымались до небес, отпуская на волю фонтаны пылающих искр. Вместе с роем горящих брызг, в небо вздымались крики. Запрокинув голову, сквозь пелену страсти, застилающей глаза, Диана видела  беснующееся рядом пламя. Обнаженной, горящей от ласк кожей, она чувствовала его леденящую прохладу, ибо жар, который бушевал у нее внутри, был во стократ сильнее любого пламени! Вцепившись друг в друга, в беспорядочном переплетении ног и рук, они метались по земле. Диана и не надеялась дожить до утра: ее оборотень оказался слишком  голодным, чтобы неторопливо поглощать ее хрупкое тело, слишком жадным, чтобы оставить хотя бы кусочек ее плоти без внимания.
Сколько это продолжалось? Час? День? Год? Вечность? Диана не знала, сил размышлять не осталась. Ни осталось ничего. Она даже не знала, осталась ли она сама в этой темноте, накрывшей их мерцающим одеялом с прорехами звезд.  Костер погас, а сизый дым все струился и струился ввысь, тонкой нитью опутывая небо. Ее звенящее невесомое тело, обессилившее и опустошенное, ощущало  тепло и ровное дыхание спящего рядом мужчины. Или все это ей казалось? Глаза, то единственное, чем  она еще могла управлять в этой вязкой темноте, упирались  в небо. Посредине, шириной в полноводную реку, тек млечный путь, манящий своей белизной. Пожалуй, она бы с удовольствием прогулялась по нему сегодня, если б хватило сил почувствовать тело. Звезды же, сгрудившиеся спелыми гроздьями в пышные виноградники, беззвучно подрагивали в тишине,  но иногда, переспев, падали  вниз, оставляя за собой мерцающий след. Спать не хотелось. Слишком хороша была эта ночь. Быть может, это была самая прекрасная ночь в ее жизни? Диана приподнялась на локтях, ощущая непривычную ломоту во всем теле, и нащупала одеяло. Бережно прикрыв спящего Вадима, она бесшумно поднялась на ноги и пошла к реке.
Над прогревшейся за день водой, стоял туман. Пригладив растрепанные волосы, Диана зашла по колено в теплую мглу, чувствуя, как остывает ее истерзанная ненасытной страстью кожа. Осторожно ступая, она погрузилась по плечи в  воду, и когда ее волосы коснулись воды, поплыла. В темных очертаниях кустов ей мерещились русалки и тролли, но и сама она, кажется, сейчас была лесной нимфой.
Край неба за лесом, начал сереть. Озябшая Диана, закутавшись в спальник, устроилась на лавке возле избушки и мечтательно улыбаясь, принялась разглядывать безмятежно спящего Вадима.
- Устал… - прошептала она, вспоминая картины минувшей ночи, от которых краска приливала к лицу, и вновь начинала гореть остывшая кожа.
- Неужели эта ночь, и это прекрасное утро реальны или все это мне только снится? – подумала Диана, ощупывая припухшие от поцелуев губы. – Но, кажется, в ночной вакханалии я все же принимала участие, - девушка тихо засмеялась, прикрывая рот ладонью, чтобы не разбудить Вадима. - Осталось проверить тот ли это оборотень, что так крепко спит у моих ног сейчас словно невинный младенец! – мечтательно улыбаясь, Диана прилегла на край коврика рядом с Вадимом. - Мой прекрасный оборотень, - прошептала она одними губами, - ощущая, как теплая темная волна поднимается из самых недр  ее уставшего, и в то же время полного сил, тела, разливаясь обжигающим теплом внутри. - Возможно, мое тело и не переживет еще одной подобной ночи, - подумала она улыбаясь, - но не все ли равно, когда это так восхитительно!
Ее оборотень с утра перевоплотился в искусного Дон Жуана, вместо завтрака он предпочел поглотить ее тело, медленно и с наслаждением, смакуя каждый сантиметр ее выпуклостей и впадин. В промежутках, когда ее сознание выплывало из пурпурного тумана, она представляла себя Евой, в объятиях Адама, в том самом райском саду в начале всех начал. Их обнаженные тела купающиеся в лучах того самого солнца, что видело первых людей, сплетались и расплетались на ложе из молодых трав, и в водах ласковой реки, укрытые покрывалом того самого неба. Новый мир лежал перед ней словно спелое яблоко, румян и сочен, свободный от людей, надуманных правил и приличий, он наполнялся любовью, той самой первобытной любовью, лучше которой так ничего и не придумали за прошедшие столетия.
- Так о чем мы? – уточнил Вадим, закончив чувственную трапезу.
- А? – Диана, обессилено приподнялась на локтях, устало улыбаясь.
- Было бы неплохо перекусить, а потом, быть может, я расскажу тебе немного из своей биографии.
Подкрепившись бутербродами и вдоволь нарезвившись в реке, они сидели на крыльце, обнявшись.
-  Знаешь,  моя история  не слишком увлекательная, - пробормотал Вадим, зарывшись носом в волосы Дианы. – Давай лучше посмотрим, что уцелело из твоего наряда, чтобы я не переживал что кто-нибудь позарится на твои прелести, когда мы вернемся в город.
- А мы что, уже уезжаем? – удивилась Диана и сразу же расстроилась, еще не услышав ответа.
- К сожалению да, моя прелесть, - виновато проговорил Вадим, - завтра понедельник…
-  Понедельник… - эхом повторила Диана.
- Я не больше твоего хочу туда, - Вадим махнул рукой в сторону города, – но такова реальность,  увы,  меня ждут дела.
- Ну, да, - печально вздохнула Диана, - тебя ждут дела,  а меня ждут на работе. - Ей очень хотелось плакать, но собравшись с силами, она все же кивнула головой и сказала:
- Да, конечно.  Я все понимаю.
- Ну, что за похоронный тон, - обхватив ладонями ее потускневшее лицо,  тихо проговорил Вадим. – Мы же не прощаемся, ведь так? Как только  я все  улажу, а ты возьмешь отпуск, мы обязательно уедем с тобой куда-нибудь, куда угодно!
- Хорошо, - несмелая улыбка озарила лицо Дианы.
- Вот, уже лучше, - улыбнулся Вадим, чмокнув девушку в розовое колено. - Давай запрем наш дворец, и оседлаем  коня.
***
23 июня, понедельник
С трудом досидела до вечера в офисе, в голове розовый  туман, все мысли о нем. Кажется, я втрескалась в него по уши. А он такой скрытный и непредсказуемый!
Диана отложила блокнот с записями, закрыла глаза, и уронила голову на скрещенные руки.  В образовавшемся темном пространстве, все произошедшее с ней за последние сутки вновь возникло перед  ее внутренним взором, томя и тревожа. Ее тело еще хранило жар его   поцелуев.  Даже холодный душ не смог притупить  этих ощущений. Впервые в жизни, она почувствовала  как в глубине ее тела,  до вчерашнего дня, пребывающего в полу дреме,  словно пробился родник, наполнивший ее до краев. Кажется, она потеряла голову, бездумно, безвозвратно и вполне возможно, что  опрометчиво. Но пути назад она не знала, и не хотела знать! В каком-то письме, казалось из другой, прошлой ее жизни, Вадим присылал ей отрывок из «Мастера и Маргариты» Булгакова. Она  выучила  его наизусть, там были такие строки:
«Любовь выскочила перед нами, как из-под земли, как выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих! Так поражает молния, так поражает финский нож!»
Лучше не скажешь! Правда, сейчас она заменяла «нами» на «мной», и «нас» на «меня», надеясь, что когда-нибудь, можно будет произносить эти строки слово в слово.
 - Удивительное существо - человек, - размышляла Диана, открыв глаза и обратившись к своим записям. - Сравнивать любовь с убийцей, молнией и ножом. Ведь все эти понятия объединяются одним общим ощущением и имя ему – боль. Вот и сейчас я чувствую, как трепыхается мое бедное сердце, точно рыба, выкинутая равнодушной волной на безмолвный берег. И так нестерпимо чешутся руки, чтобы позвонить ему.  Но я не позвоню, по крайней мере, пока хватит сил не хвататься за телефон. Мне больно, как будто все сжимается внутри, но странное дело, при всем этом я счастлива.  – Диана влюблено улыбнулась, и потянулась за толковым словарем. Отыскав букву «Б» она прочла вслух:
«Боль - психофизическая реакция организма, возникающая при сильном раздражении чувствительных нервных окончаний, заложенных в органах и тканях. Один из наиболее ранних симптомов некоторых заболеваний».
- В точку - воскликнула Диана, захлопнув книгу. -  Осталось только определить, насколько опасно это неумолимо надвигающееся заболевание для меня!
Вновь возвращаясь мыслями к объекту своих сладостных терзаний, Диана взяла ручку и записала:
Моя проблема, не в страдании, боли я не боюсь, истинная причина моего беспокойства – это  страх. Я боюсь, что он не позвонит, боюсь, что исчезнет, боюсь его прошлого. Наконец, боюсь его нелюбви. Неужели любящий человек обречен постоянно бояться?
***
Он гнал машину по пустым улицам. Куда он бежал и от кого? А, может быть, к кому? Ведь все, казалось бы, было совсем неплохо еще несколько минут назад. И такие замечательные выдались выходные, проведенные с прекрасной женщиной вдали от цивилизации. Так почему же он не остался там с ней?
 - Идиот, кретин, кто же еще, – корил он себя, уставившись ну пустую дорогу, равнодушную к его терзаниям.
- Зачем? – спрашивал он себя, с силой сжимая пальцами руль, словно тот был в чем-то виноват. Едва не сбив пешехода, внезапно выскочившего на дорогу, Вадим ударил по тормозам, больно саданувшись головой об панель. Стресс подействовал как катализатор: он, наконец, осознал,  «зачем». Ощупав шишку на лбу, он криво усмехнулся. Оказывается, он знал ответ с самого начала, еще позавчера, по дороге из тюрьмы. Он знал, но не хотел себе признаваться в этом, думал, что прошло, зарыто и забыто. Ан, нет, оказалось – ошибся!
- Как там говорят, - пробубнил он себе под нос, - «cherchez la femme» – ищите женщину!
Искать ту самую женщину, продолжающую портить ему кровь, он не собирался. Хотя знал, что сделать это не трудно: пара звонков куда надо, и voila: адрес в его руках.  Но куда надо он  звонить не хотел - с чистого листа, так с чистого листа! Чтобы избавить себя от дурных мыслей, без конца лезущих в голову, Вадим включил магнитолу и прибавил звук. Из динамиков донеслось: «Ах, какая женщина, какая женщина, мне б такую…»
 Нахмурившись, он с силой крутанул ручку приемника не желая знать об этой женщине ничего, но одна из мыслишек все же успела просочиться в брешь в его душе, образовавшуюся от  песни.
И снова она. А эта встреча на берегу? Кто бы мог подумать, что он столкнется с ней нос к носу. Фривольное платье, декольте, блуждающий взгляд! Если бы не присутствие Дианы, он  отодрал бы эту сучку прямо там, на столе, что бы она наконец усвоила: нельзя щеголять полуголой на виду у зверски голодного только что откинувшегося зэка. Вадим усмехнулся, представив себе эту картину.
- Хотя ее бы это ничуть не смутило, - подумал он, - и тем более, не унизило!
-  И как же, черт возьми, все же тесен мир! - в очередной раз возмутился Вадим, потирая ушибленный лоб, - какой-то невероятный клубок переплетений! Или может быть пора уже менять город?  Или страну?
 «Ты можешь поменять страну и континент. Ты можешь сорвать куш и упустить момент жить. Будто бы границ нет…» - донеслось в очередной раз из динамиков.
- Спасибо за совет,  - буркнул Вадим, - про континент я что-то не подумал, а на Лондон  не заработал! – и вновь переключив радио на другую волну, он так и не смог переключить мысли.
Квартира. Его квартира, впрочем, теперь уже все равно делить нечего.   Квартиру, где они жили вдвоем, и как ему казалось тогда, вполне счастливо, она продала, сразу же после развода, да он и не препятствовал. Все равно бы не вернулся туда: слишком много воспоминаний хранили те стены.
- Как будто это было во сне, - подумал Вадим, тряхнув головой, словно отмахиваясь от налетевшего на него роя жалящих воспоминаний. Уже в первый месяц их совместной жизни в квартире не осталось ни одного закоулка, не опробованного для любовных утех, во всех мыслимых и не мыслимых позах. Все было так бурно, так стремительно, так…И все же почему она бросила его? Могла ведь и не разводиться, и жить преспокойно в свое удовольствие, наставлять ему рога с любым желающим, он бы все равно не узнал, по крайней мере, пока сидел. Неужели у нее к нему не было ни капли чувства? Неужели только его деньги и ничего больше? Но если это так, а это именно так,  тогда какого черта он уехал от Дианы?
Резко крутанув руль, Вадим развернул машину и поехал в противоположную сторону. Где-то там, среди тысяч освещенных окон, равнодушно глядящих на него немигающими глазами, было то одно, где его ждали. Ему хотелось верить в это. Пускай за эти годы он и отвык верить в дружбу и узы брака, но надежда на любовь еще теплилась в его сердце.
- Диана, - шепнул Вадим, чувствуя, как пальцы,  стискивающие руль, ослабляют хватку, - прелесть моя, - улыбнулся он, вспоминая ее большие голубые глаза, так ласково глядевшие на него несколько часов назад.
Направив машину к ее дому, он заметно повеселел, планируя вот так без предупреждения нагрянуть на чашку чая, и может быть провести и эту, третью по счету свободную ночь в ее объятиях.
Остановившись на светофоре, он почувствовал вибрацию телефона в кармане, и, не сомневаясь в том,  что ему звонит Диана,   нажал на кнопку «принять». Кто же еще мог позвонить ему кроме нее!
- Приветик, котик, - протянул хриплый голос.
Вадим, оторопев, с трудом оторвал трубку от уха и посмотрел на экран: там высветился номер Варвары.
- Алло! – недовольно вопрошала трубка,  - ты там живой?!
- Да… -  глухо ответил Вадим, с трудом выдавливая из себя слова, – Откуда у тебя мой номер?
Его тело словно окаменело. Он припарковался у обочины и уставился невидящим взглядом в лобовое стекло, не в силах даже пошевелись рукой, чтобы отключить трубку. 
- Откуда у тебя мой номер?! - передразнил его голос, противно хихикая.  - Все оттуда же! Сам знаешь: пару звонков куда надо и - voila!
Это была его любимая фраза, когда он был с ней. Частенько чтобы в очередной раз поразить ее, он изображал из себя властелина мира, распуская павлиний хвост  своей  прежней крутости.
- Ну, что ты там, воды в рот набрал? – поинтересовалась трубка. - Тебя не было всего два года, за этот срок кардинальных перемен в этом мире не произошло. И я, в отличие от тебя,  не брезгую прежними связями.
- Так значит всего два года? – усмехнулся он, - непростительно мало, не так ли? А ты сама подсчитала что два, или кто подсказал?
- Уточнила в суде,  - хихикнула трубка.
- Ясно, - проговорил Вадим и снова умолк.
- Ты дуешься что ли?! - промурлыкала трубка.
- Дуюсь, - буркнул Вадим,  - ты что-то хотела или я отключаюсь?
- Зачем же так грубо, - обиделась она, - я думала, ты в гости заедешь, по старой памяти, тут у меня и вещички твои имеются.
- По старой памяти говоришь, - хмыкнул Вадим, - а что, ты все там же?
- Нет, что ты. Адресок я сменила, - повеселевшим голосом сообщила трубка, - так все же  заедешь?
- Заеду, - проговорил Вадим, - за вещами!
- Конечно, за вещами, - промурлыкала Варвара.
- Адрес?
- Записывай! Ты будешь приятно удивлен, это в центре.
- Кто бы сомневался, - процедил сквозь зубы Вадим, заводя двигатель, - еду.
- Жду, - и она отключилась.
Вадим помчался  по темным улицам, но уже в обратную сторону, запретив себе думать о чем-либо.

Желтый свет лился из проема двери. Варвара стояла на пороге в прозрачном пеньюаре,  и хищно ухмылялась, словно кошка, готовая схватить мышь.
- Быстро ты, - проворковала она сладким голоском.
- Где мои вещи? – зло уронил Вадим, мельком окинув полуголую женщину.
- Что, даже чаю не попьешь? – хихикнула Варвара, и протянула к нему свою маленькую лапку с остро отточенными коготками.
 - Руки, - буркнул Вадим, уклоняясь от ее прикосновений.
- Боишься? – поинтересовалась она, ослабляя пояс пеньюара. Предоставляя вниманию вечернего гостя, возможность лучше разглядеть ее прелести.
- Ничуть, - усмехнулся Вадим, делая шаг вперед. Расползшиеся в стороны полы халата, предоставляли ему полную свободу действий. Призывно улыбнувшись, Варвара провела кончиком языка по губам, и вновь протянула руки к Вадиму. Он же, схватив ухмыляющуюся экс супругу за волосы, так что она вскрикнула от боли, запрокинул ее голову назад  и, склонившись над пухлыми губами, тут же отпрянул назад.
- Нет, целовать тебя я не хочу, - все еще удерживая ее за волосы, словно раздумывая, проговорил Вадим. – А вот трахнуть тебя, я, возможно бы, и не отказался! - прижав ее к стене, своим телом, он продолжал рассматривать ее лицо и грудь, чувствуя, как часто она дышит, извиваясь всем телом.
  - Но… - сделав многозначительную паузу, он тут же ослабив хватку, отшагнул назад. Окинув ее с ног до головы скептическим взглядом, он медленно проговорил, -  ты что-то выглядишь не очень. И грудь уже не та, что прежде, какая-то помятая, и мешки под глазами. Ты, случаем, не больна?! А может быть это что-то венерическое, зная твою неразборчивость.
- Ах ты, скотина,  - лицо Варвары исказила гримаса злобы,  и, замахнувшись на Вадима рукой, она попыталась влепить ему пощечину.
Перехватив ее запястье, Вадим больно сжал ее руку, тихо проговорив:
- И прыть уже  не та! Кошечка стареет, - после этих слов ему пришлось схватить и вторую ее руку.  - Ты полегче со мной, крошка, а то ноготки пообломаешь, придется на коррекцию идти.
- Заткнись, сволочь, - прорычала рассвирепевшая Варвара.
- Ну вот, я ведь и не хотел разговаривать, это была твоя инициатива! Судя по твоему выражению лица, ты очень по мне скучала, ведь так, - и, увернувшись от очередного выпада разгневанной женщины, он отпрыгнул в сторону.
- Так с чего мы начали, - посмеиваясь над раскрасневшейся фурией, поспешно облачающейся в одежды, поинтересовался Вадим, -  вещи мои где?
- Тебе в рифму ответить?! – прошипела хозяйка квартиры.
- Не стоит, но я могу и сам их поискать, если не возражаешь, в конце концов, здесь все мое, пардон, то есть твое, но купленное на мои деньги! Имею право изучить, куда их так умело потратила перспективная разведенка!
- Стой, здесь, я  принесу сама! - еле сдерживаясь, чтоб не сорвать на крик, прорычала Варвара.
-  Благодарствую! - усмехнулся Вадим. Да, пускай, его бывшая хорошо знала его слабые места, имеющие место быть в прошлой жизни, но и он изучил ее неплохо. Больше всего Варвара боялась старости, ну а потом конечно бедности. Ее слабости ничуть не изменились за два года его отсутствия, зато его – претерпели значительные метаморфозы. Например, его доброта и отзывчивость сошли на нет, более того он отучился доверять людям.  А что касается ее тела, да, оно все еще привлекало его, но теперь одного тела ему было недостаточно.  Варвара же больше не обладала ничем кроме постепенно увядающей груди, и все таких же безотказных бедер, в чем он убедился, когда пелена, застилавшая его глаза, наконец, спала.
Тем временем из гардеробной понеслись оскорбления и упреки. Плотину жгучей  злости по имени Варвара прорвало, и уже ничто не способно было остановить поток ее бранных слов.
- Пожалуй, лучше прикрыть дверь, - усмехнулся Вадим, приглушая вопли взбешенной фурии,  опасаясь, как бы одна из его вещей ни прилетела ему в голову. Он не ошибся, ровно через секунду ударившись о зеркальную створку, на пол шлепнулся его ботинок, затем еще один.
- Варвара, Варвара, - проговорил он про себя, - варварская ты женщина! Как  точно твои родители угадали с именем. И надо же, ты ничуть не изменилась за эти годы, так и ни повзрослела. Капризный ребенок,  в свои тридцать с… Постой, а сколько тебе сейчас? – задумался он, вспоминая год ее рождения. - Тридцать пять?! Не мало!
 – Эй, послушай, - пытаясь прорваться сквозь шумовую завесу ее проклятий, прокричал он, - тебе же  тридцать пять, правильно?
- Да пошел ты!- огрызнулась она, бросая в него очередную рубашку.
- Ты рожать то так и не надумала?  Все молодишься? – хмыкнул Вадим, хватая на лету свою одежду.
- Не твое собачье дело! – крикнула в ответ раскрасневшаяся Варвара, - или ты хотел мне донорскую сперму предложить?!
- Нет, упаси Бог! - усмехнулся Вадим.  - Себе я найду девицу помоложе, тогда говорят, дети здоровые рождаются. Так интересуюсь просто,  все же ты моя бывшая, переживаю за твое будущее.
- Да пошел ты,  урод! - дальше посыпался отборный мат, и Вадим плотно закрыл дверь, но даже так  до него доносились ее крики, перемежающиеся нецензурной бранью.
- Ты ничтожество, слышишь! – кричала она,  - Да у тебя и не стоит наверняка, вот ты и  воротишь нос! А на самом деле не стоит! И правильно я сделала, что ушла от тебя,  лузер, неудачник, зэчара! Надо было, чтоб тебя там лет на десять закрыли! Жаль они не догадались, и никто не подсказал!
- А вот сейчас мы и узнаем ответ на волновавший меня вопрос, - проговорил Вадим, устало облокотившись на стену спиной.
-  Ты меня и достоин то не был! Те копейки, которые ты зарабатывал, были для меня ничем, слышишь!
- Слышу, слышу, продолжай моя несравненная!
- Я не твоя! Понял, гад?! И никогда твоей не была! А когда ты уезжал я спала с другими, у кого стоит покрепче твоего, и мозг поизобретательней!
- Вот как?!  Так зачем же ты замуж за меня пошла?
- Дурой была! – отрезала Варвара, - думала ты в люди выбьешься, да прогадала! Повелась на фамилию твою, больше то с тебя взять нечего!
- Так уж и прогадала? – засомневался Вадим. – Чай не бедствуешь, и квартирку в центре имеешь, и меха и шелка? Или ты хочешь сказать, что это тебе твои хахали нанесли в клювиках?
- Прогадала, прогадала! – не унимаясь, вопила раскрасневшаяся от духоты и душившей ее злости Варвара.
Заглянув в дверную щель, Вадим удивился, до чего же его бывшая жена оказалась похожей на ведьму, и как он мог не замечать этого раньше? Может быть, и действительно стоит не так как прежде, так хоть мозг активизировался.
- И вообще, какого черта ты приперся? – не унималась Варвара, но силы ее явно были на исходе, - думал, я сжалюсь, пущу тебя к себе? И мы заживем как прежде и дочку Васей назовем?!
- Я ж за вещами, склеротичная ты моя, - парировал Вадим, - возьму свое и прости, прощай!
- Вали! Забирай свое дерьмо и проваливай! А у меня, если хочешь знать, есть настоящий мужик, ни такая тряпка как ты! И денег у него куры не клюют!
- Неужели и член метровый? – хмыкнул Вадим, подбирая свои рубашки с пола и складывая их в пакет.
- Смеется тот, кто смеется последним! – отрезала Варвара.
- Не тот ли это жирный боров, которого я вчера видел на берегу? – поинтересовался Вадим, продолжая сгребать вещи.
- Нет, хотя и у него денег море, и он с меня пылинки сдувает!
- Надо же! Какой молодец!  А мои вещи ты случаем не для него берегла? Но боюсь, что он в них не влезет! С ним ты тоже спишь? Ну, так, на всякий случай?
- Да пошел ты, козел! – в сердцах выкрикнула Варвара, упирая руки в бока, с трудом удерживая под халатом  вздымающуюся от злости грудь.
-  А я и  пошел, - сообщил Вадим, подхватывая пакеты, - рад был поговорить по душам!
Шагнув за порог и очутившись в блаженной тишине, он искренне порадовался тому, что все, что в мире ни делается - все к лучшему.
На улице окончательно стемнело, лишь фонари, влекущие к себе мошкару и одиноко слоняющихся пьяниц, безмолвно лили свой свет, освещая путь, тем, кто еще не определился с ночлегом. Ночь дышала теплом и  бензином, равнодушно взирая на Вадима с высоты беззвездного неба. Сделав глубокий вдох, он повел плечами, словно сбрасывая с плеч неприятной осадок  оставшийся после встречи с прошлым, в очередной раз жалея,  что покинул райский уголок, затерянный в дебрях реки. Он  снова вспомнил о Диане.  Варвара, наконец-то, расставила все точки над «и» в их давно прогнившей любовной лодке. Да и любовной ли? Варвара, оказалась его случайным пассажиром, поспешно покинувшим судно благодаря тюрьме.
- Оказывается и тюрьма может оказать благом, - подумал он, и, наверное бы, закурил, если бы курил. Эта ночь, пробудившая в нем тягу к неторопливым размышлениям, никуда не торопилась, и он не торопился вместе с ней. Он,  наконец, почувствовал себя окончательно свободным, поставив жирную точку во всей этой истории. Сев в машину,  Вадим, достал мобильник и посмотрел на часы. Цифры на экране утверждали, что уже далеко за полночь.
- Надо же, - удивился он и снова убрал телефон в карман. Ему хотелось позвонить Диане, но она наверняка спала, а будить ее совсем не хотелось.
- Ну что ж, сам дурак, - резюмировал Вадим, и, запустив двигатель, потихоньку покатился в ночь. Меньше чем через четыре часа, должно было случиться утро понедельника, приводящее в движение шестеренки общественной жизни, с гулом машин, лаем собак, и бесконечно непрекращающейся суетой, утро понедельника, которое все расставит по местам. А пока он добрался до своего временного пристанища,  не раздеваясь, лег на кровать и тут же провалился в глубокий сон.
***
Он сидел на камне и ждал. Вокруг насколько хватало глаз, лежала непроглядная чернота, точно его посадили в цистерну с нефтью,  но пахло приятно: морской свежестью. От камня, на котором он сидел, исходило ощутимое тепло, точно тот долго стоял на солнце, прежде чем погрузиться в эту темень. Как он тут оказался, было для него загадкой, но страха не было. Отчего-то это место казалось ему знакомым, точно он бывал здесь и раньше. Ощупав руками камень, он еще раз убедился, что сидит на нем, и от прикосновений к шершавой его поверхности совершенно успокоился. Скрестив ноги, он натянул на плечи одеяло и приготовился ждать. Он чувствовал, что  должен дождаться кого-то, но кого и зачем? Ну а вообще, идти куда-то особо и не хотелось: ослепительная чернота словно растворила все пространство вокруг, за исключением клочка земли, на котором стоял его камень. Поэтому он сидел и ждал. От теплой и вязкой, словно густое варенье, темноты его разморило, он начал часто зевать, ощущая, как тяжелеют веки, а затем и вовсе закрыл глаза.
На его плечо легла прохладная тяжесть, и хорошо знакомый ему голос,  возникший в его левом ухе, прошептал:
- Здравствуй Вадим. Узнал меня?
- Да, - не раздумывая, ответил Вадим, - узнал, но уже забыл кто ты.
- Пустяки, - улыбнулся голос - потом вспомнишь. - Тебе нравиться здесь? - немного помолчав, поинтересовался он.
- Не знаю, наверное, - отчего-то улыбаясь, ответил Вадим. "Где это здесь?"- хотел было уточнить он, но передумал. Ему стало вдруг как-то слишком хорошо, легко и тихо. Толи это произошло от  появления невидимого собеседника, разделившего с ним его ожидание, толи просто так - беспричинно. Так бывает. Накатит словно волна на берег это чудесное состояние под названием "просто хорошо" и вот уже ты улыбаешься как дурак, и всех и вся искренне любишь, и готов обнять целый мир...
- А тебе, - спросил Вадим, - нравиться?
- Угу, - промычал голос, - я люблю слушать океан.
- Океан? - Вадим удивился, но тут же, как по волшебству и в его ушах появился шершавый звук, равномерно нарастающий с каждой секундой. Как будто совсем близко, на расстоянии вытянутой руки шумно вздымалась титаническая грудь гиганта. Океан спал, и его ровное дыхание завораживало. Вадим услышал песчаный берег и набегающие на него волны, услышал чаек, качающихся на воде, и сонное ворчание китов в его темной глубине.
- Где мы? - спросил он, стараясь дышать в такт с титаном.
- А где бы ты хотел быть? - поинтересовался голос.
- Не знаю, - задумался Вадим, - может на Мальдивах... И тут же перед ним возник образ обнаженной Варвары, с хищным выражением на лице, протягивающей к нему свои когтистые руки. - Нет, нет, постой, - остановил он сам себя, -  лучше Филиппины, - и он снова оказался на острове, но не один, толпа дикарок переместила свой жертвенный стол прямо на берег, и, завидев его, кинулись навстречу, громко улюлюкая. - Нет, нет, все не то, - чувствуя испарину на лбу, прошептал Вадим, отмахиваясь от видений.
- Ты торопишься, - сообщил голос, - просто подумай о чем-нибудь хорошем.
- Я пытаюсь, - прошептал Вадим,  - но вижу только темноту. Скажи мне, где мы? Я хочу быть тут, но я не знаю где!
- Всему свое время, - одобрительно сообщил голос, - ты будешь там, как только научишься отличать хорошее от хорошего.
- А почему так темно? - спросил Вадим, оглядываясь, но по-прежнему ничего не видя.
- Разве? - удивился голос.
Океан все дышал, и в этом непрерывном движении непостижимо огромных масс воды, казалось, хранились ответы на все даже еще не заданные вопросы...
- Ты еще здесь? - поинтересовался голос.
- Да, - ответил Вадим, ощупывая себя руками, - я здесь.
- Ждешь?
 - Жду.
 - А кого, если не секрет? - чуть тише уточнил голос.
- Не знаю, - Вадим улыбнулся.
- Неправда, - посерьезнел голос, - ты знаешь! Просто от темноты ты все забываешь... А я  к ней привык и потому все помню, - сообщил голос, - и я даже полюбил ее, за простоту и понятность... Но это я о своем, - смутился голос и откашлялся, - ты главное дождись.
- Кого?! - спросил Вадим, но ответа не последовало.
Океан, точно пробудившись ото сна, прогрохотал совсем близко, и от неожиданности Вадим открыл глаза.
В комнате царил полумрак. Зевнув, он снова закрыл глаза, надеясь вернуться в свой темный сон, но возобновившийся грохот не оставил ему шансов.
- Что за черт! - выругался Вадим, поднялся с дивана и отдернул плотные шторы. Дорога, под окном, напоминала  минное поле, по которому словно саперы сновали рабочие с отбойными молотками.
- Ремонт дороги, как вовремя - проскрежетал Вадим. Сев на смятую постель, он инстинктивно посмотрел на часы. - Ого! - удивился он, обнаружив, что проспал почти тринадцать часов. - Вот это  я дал!
Ощупав свое опухшее лицо, он подошел к зеркалу, и, смахнув пыль с его поверхности, скривился. Его физиономия требовала тщательного бритья,  и как минимум двух чашек горячего  кофе. Встав под прохладный душ, он все прокручивал в голове обрывки странного сна, пытаясь понять, что к чему, но, так и не придя ни к какому результату, он выбросил эти мысли из головы, залив их живительным кофе. Затем разобрав мешок с вещами, добытыми во вчерашней схватке, он скептически оглядел содержимое и, отложив две футболки, убрал остальные вещи в шкаф, пообещав себе вернуться к ним позже. Телефон завибрировал. Вадим нехотя взял трубку, опасаясь, что это снова Варвара, но тут же облегченно вздохнул: пришло сообщение от Дианы.
«Я все вспоминаю это место на реке,  – прочитал он и улыбнулся,  - там я поняла, что несмотря на то, что толком ничего о тебе не знаю, того что я знаю, мне вполне достаточно для того что бы любить тебя».
 Второпях он оделся и вышел из дома. Вечерело. Усталое солнце, клонилось к горизонту. Вадим сел в машину и завел двигатель.
 
Глава 12
Марина
Туман лежал повсюду, насколько хватало глаз. Совсем близко дышал океан, бормоча что-то бессвязное, забывшись  в предрассветном сне. Пребывая в глубокой задумчивости, он спустился к воде.
- Неужели я все-таки умер?! – в очередной раз  подумал  он  и ощупал шею холодной ладонью. Шнурок был на месте, но медальон исчез, оставив в память о себе лишь погнутое золотое кольцо.
- И все же, где мой медальон?
Марина распахнула глаза, продолжая  прижимать руки к груди.
- Где мой медальон?- пробормотала  она, пребывая в пограничном состоянии между сном и реальностью,  - где он?
Прохладная ладонь осторожно опустилась на ее плечо, и из полумрака кабинета выплыло белое лицо Анны, в обрамлении темных волос.
- Ты проснулась, Марина, - ровным голосом, произнесла она.
- Все-таки, как бывает хорошо просыпаться,  когда точно знаешь, что все это сон!- Марина подняла над головой  руки, и потянулась.
- Что тебе снилось? –  спросила Анна.
- Все то же, - буркнула Марина, ероша волоса, - все то же, что и в прошлый раз и в позапрошлый, и еще миллион раз назад. Такое ощущение, что я застряла в этом сне на все свои будущие сны до конца жизни!
- Не драматизируй, - Анна похлопала подругу по плечу, - кстати, ты говорила во сне.
- Да, и что же? – нахмурившись, поинтересовалась Марина.
- Ты спрашивала про какой-то медальон, - медленно проговорила Анна.
- Медальон?!  - Марина инстинктивно ощупала шею. – Да, точно, медальон, - пробормотала она, закрывая глаза пытаясь воскресить обрывки сна. Этот сон снился ей много раз, уже на протяжении двадцати лет. Сон, будто требовал от нее чего-то, каждый раз обрастая все новыми подробностями.  К Дэвиду из сна, она давно привыкла, приучив себя считать его своим альтер-эго. В целом, он ей даже нравился. Он был одет в старомодную военную форму, носил высокие   натертые до блеска сапоги, красивую саблю на бедре, а еще пустую кобуру от пистолета. Сколько она его помнила, он все расхаживал по морскому берегу, разглядывая корабли на горизонте. Сон был милым, более того в четырнадцать, он ей казался очень даже романтичным, и  претензий к нему она не имела, пусть себе снится! В детстве она думала, что ей сниться ее будущий жених, уж больно он был похож на принца из сказки.
Характер сна изменился,  когда она была в пионерском лагере, где познакомилась с Митико. Сон будто стал объемнее. Тогда ей вновь приснился Дэвид, разгуливающий по берегу, но теперь этот берег чем-то напоминал тот, на котором располагался их лагерь. Дэвид плакал. Он как будто что-то искал и никак не мог найти. В то утро Марина проснулась в слезах, но быстро забыла о сне, списав его на эмоциональное перевозбуждение от встречи с Митико.  А Дэвид из сна, как назло, стал появляться все чаще. Он словно приревновал Марину к Митико, так решила она, и как-то раз рассказала ему свой сон. Японец  внимательно выслушал ее сбивчивый рассказ, а после погрузился в длительное молчание.  Что  и говорить, ведь ее Митико был не от мира сего, спустя годы она осознала это очень ясно. Потом все развивалось стремительно, спать было некогда, но когда ее постигло фиаско, и она села в поезд, заливаясь слезами, сон,  назойливо терзавший ее почти все ночи в лагере, сниться перестал.
- Марина, так что за медальон? - донесся голос Анны,  пробиваясь сквозь густую пелену воспоминаний, окутавших  Марину.
- Ах да, медальон,- Марина потерла ладонью лоб и закрыла глаза. Ее веки опустились точно средневековые ворота замка, свинцовой тяжестью преградив путь свету. Медальон из сна. Это был медальон Дэвида, которым он  дорожил, но, увы, потерял. И об этом она узнала не так давно.
После лагеря жизнь закрутилась с бешеной скоростью, не давая оглянуться назад. В те годы она совсем не высыпалась, а если и спала, то так, будто проваливалась в черную бездну, без снов. Правда пару раз Дэвид являлся ей ненароком, но видела его она мельком, и словно в тумане или за пеленой дождя. А вот где-то около года назад, точно набравшись сил за все годы отсутствия, он стал появляться с завидной регулярностью. Бесцеремонно врываясь в ее сны, он, не останавливаясь, расхаживал взад и вперед, так что под утро от его топота у Марины болела голова, и настроение было хуже некуда. С каждой последующей ночью, Дэвид становился все мрачнее. Эти  тягучие сны не давали Марине спокойно отдохнуть. Ее мучили постоянные мигрени, и приступы панического страха.  Митя тогда переехал к ее отцу, по ее просьбе. Благо, тот соизволил признать внука и взять его под свое крыло. Марина знала, что сын ее поймет, а ей  было просто необходимо разобраться в себе.  А потом неожиданно  навалилось все и сразу: проблемы на работе, бесконечные ссоры с  любовником, проблемы со здоровьем. Депрессия подкралась незаметно, увлекая Марину все дальше в свое вязкое темное нутро. Да еще этот зудящий сон, и вечная головная боль! Тогда она еще не знала, что депрессия это болезнь, а депрессия отягощенная запоем и того пуще – заболевание.  Все началось с одной бутылки вина, выпитой за ужином в обществе телевизора. И надо же, эта ночь прошла без визитов Дэвида. Марина проспала всю ночь, под покровом черной глухой пелены. Утро было божественным: проснуться без шума в голове, без странных внутренних метаний и упреков. Пускай ее лицо и казалось немного помятым, но это легко исправлялось с помощью тонального крема и помады. Покосившись на бутылку, стоящую на журнальном столике, в которое имелось еще немного вина на самом донышке,  она решительно опрокинула ее содержимое в рот, и подмигнула своему отражению в зеркале.
- Так-то лучше! - пробормотала она, ощущая, как затихает глухое урчание в животе. 
Продолжая улыбаться, она вышла из дома. Теперь она не сомневалась, в том, что, назойливый, вечно ноющий Дэвид покинет ее на продолжительное время, удивительно,  что она не додумалась до этого раньше! Марина даже рассмеялась, чувствуя небывалый подъем внутри, и блаженную легкость во всем теле.
 К сожалению, на работе, таким путем решить накопившиеся проблемы не удалось, и недолго думая, приняв на обеде бокальчик красного на голодный желудок,  она пошла и написала заявление об увольнении.
Стояло лето, жаркое, зовущее, золотисто-зеленое. Городское лето пахло пылью и бензином.
- А вот лето на природе…- мечтательно протянула Марина.
Шальная идея закралась в ее активированное вином подсознание.
- Поехали, - настойчиво шептало оно.  - Тебя ничего не держит, никто  и нигде не ждет! Так зачем дело встало?
План побега все ярче вырисовывался в ее голове. Затарившись в ближайшем  супермаркете вином, она, не раздумывая, села в такси и уехала на море. Ну конечно, море это громко сказано! Eе море было всего лишь водохранилищем, а апартаменты - старой покосившейся дачкой. Но  если истина в вине, а этого напитка забвения у нее было  более чем достаточно, все остальное уже не имело значения.
Теперь она часто спала до обеда, лениво потягиваясь на  скрипучей кровати, а после полуночи бродила по безлюдному берегу. Ее безмолвная  спутница в строгом зеленом сарафане из стекла, безропотно сопровождала ее во всех прогулках, делясь своей умиротворяющей влагой забвения. Часами Марина могла сидеть на облюбованном ею бревне, уставившись туда, где темные воды примыкали к маленькому острову, такому же темному, как и она сама в этот безлунные часы. Ей часто хотелось петь, но слова всех известных ей песен словно стерлись из памяти.
-  Можно и без слов обойтись! – говорила она себе, и,  открыв рот,  тихонько выла, раскачиваясь в такт внутренней, переполняющей ее, музыке. Издалека, она вполне сошла бы за поплавок, покачивающийся на  темной воде. Так она просиживала часами, пока ее не начинало  клонить в сон, тогда она нехотя поднималась на ноги и медленно плелась в свой покосившийся домик, и, не раздеваясь, падала на кровать.
В те дни она почти не ела, аппетит улетучился, словно позабытый в городе вместе с  проблемами. А мысль о поездке за продуктами сама по себе была невыносимой. Зачем? Куда? Ей вполне хватало овощей и фруктов, растущих на соседских дачах.
- Опять же люди, цепкие придирчивые взгляды, – бормотала себе под нос Марина, - придется прическу наводить, краситься.
 Как-то в поисках очередной бутылки, запас которых стремительно подходил к концу, Марина наткнулась на зеркальце, выкатившееся из сумки. В вечерних сумерках из маленького стёклышка на нее смотрело смертельно бледное  чучело, с потрескавшимися губами и  впалыми щеками.  Содрогнувшись всем телом, Марина выронила  омерзительное зеркало  из рук, и упала на кровать.
- Никаких людей! – решила она, кутаясь с головой  в одеяло.
Минула середина лета. Днями она все чаще запиралась в доме и спала, выпивая пол стакана вина, как микстуру от снов. Солнечный свет  слишком  резал глаза, они слезились и болели, точно в них насыпали песка. По вечерам она просыпалась и долго смотрела в окно, и лишь по ночам, когда  дачники расползались по своим ухоженным домикам, она выходила на воздух. Бродя по  опустевшим улочкам, она забиралась на  чужие огороды и рыскала по теплицам, лакомясь плодами чужих трудов. Пока ей везло, удавалось не попадаться дачникам на глаза. И порой ей казалось, что она -  единственная женщина на этой планете.
Когда запас алкоголя иссяк, ей все же пришлось вступить в контакт с местными аборигенами, торгующими самогоном. Идея была не лучшей, но других вариантов в ее затуманенной голове, не возникло. Марина взяла сразу несколько полторашек про запас, предпочитая не вспоминать о том, чем ей пришлось за них рассчитываться, и уж, конечно, никогда больше не встречаться с этими уродами. Теперь она окончательно убедилась в  мерзости окружающих ее людей.
- Никого не видеть и ничего не слышать!  - прошептала она,  закрывая глаза, содрогаясь всем своим исхудавшим телом от воспоминаний о пережитом унижении. –  Еще пару дней и я уеду отсюда, начну новую жизнь, все  с начала, а все это я забуду!
Она отчего-то вспомнила  Дэвида. С того далекого вечера, оставшегося в туманной пелене прошлого, когда она взяла в руки бутылку,  он совсем  перестал приходить к ней.  Она вдруг вспомнила его печальные глаза, гордо выпрямленную спину, размашистую походку и ей отчетливо захотелось увидеть его снова. Но как она не пыталась представить его ничего не получалось, и сон никак не шел.
– Ну и черт с ним! - прохрипела она, протягивая дрожащую руку за пластиковой бутылкой. Мутное пойло было отвратительным на вкус, но ничего другого предложить своим сгорающим от жажды внутренностям она, увы, не могла.  Нашарив рукой  стакан, она налила в него до половины, и тут же залпом осушила его. Обжигающая жидкость провалилась в пустой желудок, и сразу стало легче. Марина закрыла глаза и легла на подушку.
- Так-то лучше, - шептала она, - проваливаясь в забытье.

 Марина очнулась от холода, ее тело сотрясалось от дрожи. Стуча зубами, она с трудом поднялась с измятой постели, в поисках бутылки. За окном стеной стоял дождь, и шальные капли то и дело прорывались в дом, отыскивая щели в проржавевшей крыше. Но это Марину ничуть не смущало, в голове пульсировала лишь одна мысль: найти проклятую полторашку. Перетряхнув постель, что стоило ей немалых усилий, и так и не найдя искомое, Марина полезла под кровать, и там наткнулась на телефон с воткнутым в него шнуром от зарядки. По инерции она воткнула вилку в розетку и нажала на кнопку «вкл». Экран телефона ожил, мерцая в полумраке. Высветился список пропущенных звонков. Звонил сын.
- «Сын» - прочитала Марина медленно, с трудом различая очертания расплывающихся букв.
- Сын, - пробубнила она, словно пытаясь понять, что значит сочетание этих  звуков.
- Сын, - вновь повторила Марина, и хрипло зарыдала, уронив засаленную голову на тощие руки.

Анна нашла ее в сентябре, нашла и спасла. Милая, добрая Анна, она ничуть ни изменилась с тех самых пор, как они познакомились в институте.  Аня всегда первая откликалась на просьбу о помощи, будь то скулящая в  подворотне дворняга, немощная старушка,  или нищий просящий милостыню. Она помогала всем без разбору, видимо,  она обладала  той исключительной широтой  души, которую не каждому дано понять. Избытки Аниного милосердия, которые  Марине случалось наблюдать довольно часто, она списывала на чрезмерную доверчивость подруги, а иногда и на глупость. Тогда, в институте, Марина  частенько подтрунивала над подругой,  читая ей нотации, на тему ее мягкотелости и чрезмерной доброты к окружающим. Но теперь только благодаря подруге она не перешагнула  черту, из-за которой не возвращаются.
 Анна долго хлестала ее по впалым щекам, что-то говорила и даже кричала. И из ее невообразимо огромных, точно спелые финики, темных глаз катились сверкающие слезы, оставляя на мертвенно бледном лице влажные дорожки.
- Ты похожа на приведение, - прошептала Марина, еле ворочая языком.
- Она говорит! – обрадовано всхлипнула Анна, обращаясь к кому-то невидимому, державшему Марину за ноги.
- Точно приведение! - решила Марина, и вновь погрузился в тяжелый  бездонный сон.
 Ей приснилась мать. Она сидела на берегу моря и плакала.  Платок, покрывающий ее голову, съехал на бок, и Марина увидела, что мать стала совсем седой.  Ее осунувшееся лицо казалось  таким несчастным, каким Марина видела его всего лишь раз в тот день, когда ушел отец. Ей захотелось протянуть к ней руку, обнять за плечи и пожалеть, но руки  никак не хотели двигаться. Бессильная что-либо сделать, Марина смотрела на мать, чувствуя, как к горлу подкатывает рыдание. Мать все сидела на берегу, укутанная пеленой тумана. Вот проступили очертания ее сгорбленных плеч,  и руки сложенные  на коленях. И тут Марина увидела того, о ком плакала мама.  На ее  коленях покоилась голова Дэвида. Кажется, он спал или умер? Марина почувствовала, как ее сердце ухнуло в пропасть.
-  Нет, не может быть! – шептала она, - только не это!  Раскачиваясь из стороны в сторону, ее мать гладила Дэвида по голове, словно укачивая. Его заостренное лицо, белело точно снег на фоне ее черного платья. Неужели он умер?!
- Нет, нет, нет, - не веря своим глазам, твердила Марина, чувствуя, как внутри  разливается холодный липкий ужас.
- Ты только живи, - шептала  мать, - я так люблю тебя,  и сын тебя любит, и еще много кто, ты только живи, слышишь! - шептала она и ее теплые руки скользили по ее лицу. Каким-то необъяснимым образом, она сама оказалась на месте Дэвида, чувствуя  обжигающие прикосновения материнских рук. Она так давно не чувствовала их ласки! И тут Марина заплакала, и на бледном лице Дэвида тоже появились слезы.
- Поплачь, поплачь, - приговаривала мать,  - ошибиться, может каждый, но твое время еще не пришло! Как ты могла забыть, как я люблю тебя?!
- Прости меня, мама! – всхлипывала Марина, зарываясь носом в складки ее мягкого платья, так знакомо пахнущего домом, - прости меня, прости!
- Поплачь, слезы лечат, - шептала мать. Но тут голос ее посерьезнел, она перестала раскачиваться. Марина подняла на нее заплаканные глаза.
- Только обещай мне, жить, обещай! – потребовала она, и чуть тише добавила, печально вздохнув, -  хотя бы до тех пор пока не найдешь то, что ищешь!
- Обещаю! – выдохнула Марина. Обещаю, мама!
- И помни, я люблю тебя!
- И я люблю тебя!
 Марина запомнила этот сон, и обещание сдержала, не смотря на то что, что последующие несколько месяцев были просто чудовищными. Дни, проведенные ее в пост алкогольной  ломке, показались ей годами пыток в застенках концлагеря.   Иногда Марине даже  чудилось, что смерть ее совсем близко, стоит только сделать шаг и прекратить эти муки, но все-таки она выжила, и начала запланированную еще летом свою  новую жизнь, пусть и ни с очень чистого листа. Благодаря Ане и ее Ивану, она пережила этот кошмар и вернулась к нормальной жизни. Оттолкнувшись от самого дна, на котором по ее подсчетам она провела не меньше трех месяцев, она  выплыла. Она назвала этот период в своей жизни -  «затяжное апноэ». Наложив на него гриф «совершенно секретно», она запрятала его в глубины своей памяти,  погружаться в которые, было позволено  только Анне. Она многое разъяснила Марине, оказавшись прекрасным психологом, а вдобавок ко всему еще и  мудрой женщиной. Она все расставила по местам, чем значительно облегчила Маринину жизнь.
- Ты имела дело с глубокой депрессией, моя дорогая, - констатировала Анна, - и как результат - уход в запой.  Очень жаль, что ты не обратилась ко мне своевременно, прекрасно зная, что твоя старая институтская подруга работает психологом.
- Ну да,  - промямлила Марина, - тут я сглупила.  Просто я не думала, что все так серьезно, а видишь, как вышло.
-  Главное разобраться, в чем причина. И тогда мы сможем избежать повторения, - взяв подругу за руку, мягко проговорила Анна.
- Брр, - поежилась Марина, - повторять я не намерена! А причин было более чем достаточно, но если честно, я не очень хочу обсуждать это.
- Ок, приходи ко мне на неделе. И, кстати, Иван хотел поговорить с тобой, мне кажется, у него есть  для тебя предложение.
- Предложение?! - удивилась Марина.
Анин Иван пугал ее. Рационально она никак не могла объяснить этот страх. Но каждый раз, когда он смотрел на нее своими незрячими глазами, мороз пробегал по ее коже. Иногда ей казалось, что он видит ее насквозь.
- Я приду, – нехотя пообещала  она Анне,  чмокнув подругу в   холодную щеку.
 Теперь у нее было много дел, и самым главным из них, было привести себя в порядок. С ее внутренней балансировкой успешно справлялась Анна, а вот с внешними формами пришлось работать в усиленном режиме. Несколько месяцев на дне  превратили ее в настоящее чучело. Но Марина не унывала, ходила в спортзал, усиленно плавала и ела за двоих. Ее, конечно, тревожила мысль об отсутствии работы, но и этот вопрос уладился через некоторое время.
Аня посоветовала сменить ей место жительства.  Марина и сама подумывала об этом,  планируя на вырученную от продажи разницу прожить  ближайшие смутные месяцы.  А еще постоянно звонил сын, просил разрешения приехать. Только сейчас она осознала, как сильно он переживал за нее, и как же все-таки она его любила! Теперь они регулярно созванивались утром и вечером.
- Нет, милый, - мягко говорила Марина, - я тоже безумно соскучилась по тебе, но сейчас несколько неподходящий момент. Вот закончиться учеба - тогда  приезжай. А я как раз успею все уладить с переездом.
- Ну ладно, уговорила, - ворчал Митя, - но с тобой точно все в порядке?
- Все в порядке, - улыбалась она, - если бы ты только знал, как я люблю тебя! И я, правда, очень, очень сильно соскучилась! Но мне еще нужно немного времени, совсем немного.
- Ладно, - соглашался сын, - и, кстати, я тоже тебя люблю!
Марина снова стала видеть сны, и Дэвид вернулся.
Он пришел в феврале, когда за окном всю ночь бушевала вьюга. Он вновь бродил по туманному берегу и его лицо все еще  бледное, но уже не такое изможденное,  лучилось  надеждой. Остановившись на вершине холма, он указал рукой на самый большой из стоящих в гавани кораблей. Его внимание привлекла черная точка, быстро перемещающаяся по палубе.  Марина, следуя за его взглядом, перенеслась на корабль.  Мимо вихрем пронесся человек в черном, запнувшись он упал, и из его рук  выпал золотой кругляш, со звоном покатившийся по дощатому полу.
- Монета или медальон, - только и успела подумать Марина, как черный человек  подскочил, точно распрямившаяся пружина, схватил оброненный им предмет и, сделав несколько умопомрачительных скачков, скользнул за борт.
- Медальон, - прошептал Дэвид, - Мой медальон!
Распахнув глаза,  Марина все вспомнила. Ее затяжная депрессия началась именно с этого сна!
- Да, точно! –  хлопнув себя по лбу, воскликнула она. – Этот  сон был последней каплей!
Немного успокоившись, она перестала расхаживать по комнате и села в кресло.
- Интересно, что означает этот сон, - подумала она, - И кто этот Дэвид? Надо срочно поговорить с Анной!
И не раздумывая, Марина оделась и вышла на улицу, намереваясь выложить подруге  свой сон во всех подробностях.
Благополучно добравшись до их с Иваном офиса,  она с порога выпалила:
- Помнишь, ты мне говорила, что главное понять, в чем причина?!
Аня, молча, кивнула головой, и ее красивые брови взметнулись вверх.
- Я вспомнила! Это все сон! – скинув куртку, затараторила Марина.
- Сон? – удивилась Анна, - как интересно! Расскажи мне о нем поподробнее!
- О, это долгая история, - вздохнула Марина, - и еще есть небольшая проблемка: я всегда запоминаю только конец сна, когда просыпаюсь.
- Это не беда, - улыбнулась Анна, - если хочешь, как-нибудь проведем сеанс контролируемого сновидения.
- Как? Как ты сказала? – удивилась Марина.
- Контролируемого сновидения, - повторила Анна медленно, - это своего рода все тот же сон, только под гипнозом, когда я как бы захожу в твой сон вместе с тобой, но, конечно, не вижу того, что видишь ты, а только слышу то, что ты описываешь, находясь там.
- Круто!- восхитилась Марина, - никогда ничего подобного не пробовала.
- Значит, попробуем, заодно и разберемся с твоим сном! -  Присев на краешек дивана рядом с Мариной, Анна сложила руки на коленях и улыбнулась. - В общем, это наша с Иваном новая идея, изучать и решать проблемы человека через контролируемые сновидения. Он говорит, что за этим будущее, и ты знаешь, я ему верю!
- Мне кажется, или ты смертельно влюблена в этого своего Ивана?! - хихикнула Марина.
- Тебе не кажется, - кивнула Анна, заливаясь нежным румянцем. – Он необыкновенный человек! Он видящий!
- Вот как?- снова удивилась Марина, -  экстрасенс?
- Можно и так сказать, - понизив голос, ответила Анна.
- И еще мы купили помещение под офис, как раз сейчас там идет ремонт. Там, что скоро мы переедем. Там будет намного просторнее, и удобнее моим клиентам, блуждающим во снах, - Анна мечтательно улыбнулась.

С этого дня Марина начала регулярно приходить к Анне. Она почти пришла в форму, и ее душевное состояние после продолжительных бесед с подругой значительно улучшилось. К тому же отчасти решился финансовый вопрос, благодаря странному предложению Ивана. Марина не стала отказывать ему, хотя в глубине души и считала его сумасшедшим. Ее финансы оставляли желать лучшего, а квартира все никак не продавалась.
В марте, когда Марина уже готова была снизить цену, отчаявшись найти покупателей на свою квартиру, они, наконец, нашлись. Она и до своего «апноэ» задумывалась об этой продаже, но все никак не могла решиться. Эти стены, доставшиеся ей в наследство от родителей, хранили воспоминания о счастливом детстве и юности, а еще о том, от чего в этой квартире порой находиться было просто невыносимо. Но благодаря Анне она все же сделала этот шаг, и искренне радовалось будущей продаже. Окрыленная открывающимися перспективами, она бодро шагала по  лестнице, планирую переезд. Проходя мимо почтового ящика, она рефлекторно протянула руку, проверяя его содержимое.  Она делала это по своей давней привычке, надеясь однажды получить письмо от него, и даже не надеясь. Как бы она не подтрунивала над собой, пытаясь развенчать свою веру в хэппи энд, но каждый раз ее рука, на протяжении вот уже восемнадцати лет все шарила в чреве почтового ящика, в надежде на письмо, каждый раз находя только счета на оплату.
- Ну, что ж, - по традиции вздыхала Марина, - этого и следовало ожидать!
Положа руку на сердце, она могла признаться себе, что именно по этой причине и не продавала квартиру, надеясь, что в один прекрасный день он все же пришлет ей весточку. Вытащив пару газет, и несколько буклетов, - она даже с неким удовлетворением вздохнула, тихо прошептав:
- Ну, вот и все Митико, скоро меня здесь не будет…
Она не сразу заметила конверт, застрявший меж газетных листов. И лишь поднявшись в квартиру,  она обратила внимание на белый прямоугольник,  плюхнувшийся на пол прямо к ее ногам.
- Что это? – удивилась Марина, поднимая  конверт, обклеенный марками. Этот конверт выглядел до невозможности похожим на то, чего она так долго ждала.
- Нет, не может быть, - прошелестела она, чувствуя, какими ватными стали ее ноги. Непослушные пальцы, все пытались и никак не могли разорвать плотную бумагу.  Нашарив на полу ключ, выпавший из дрожащих рук, Марина его зазубренным краем осторожно вскрыла конверт. В нем она обнаружила один-единственный  листок свернутый вдвое. Сквозь  пелену стоящую перед ее глазами, вот-вот готовую излиться потоком слез, предстали три коротких строчки:
«Приезжай.
 Буду ждать тебя с 10 по 12 марта по этому адресу …
Митико»
Дальше шло название гостиницы, которое ей ни о чем ни говорило, и, ровным счетом, не имело никакого значения: она бы поехала и на край света, если бы ОН позвал. Устремив глаза чуть ниже, она прочитала имя, его имя!
- Ми-ти-ко! – прошептала она, разделяя его имя на слоги, точно ювелир, разглядывающий  драгоценный камни в колье.   - Митико, мать твою, сукин ты сын! - прохрипела она, содрогаясь всем телом,  чувствуя, как рыдание, столько лет  копившееся внутри, рвется наружу.

Сев в самолет, она все теребила в руках зеркальце: все-таки восемнадцать лет прошло, почти девятнадцать, это ведь почти полжизни! Полжизни без него, без любви, в безуспешных поисках счастья,  половина жизни полная разочарований.
- О боже, - тяжело  вздохнула Марина. Ее ладони взмокли от пота, а колени предательски подрагивали. Она все пыталась представить себе их встречу, но мозг отказывался работать, без конца напоминая ей лишь о том, что ей уже почти тридцать восемь.
- Тридцать восемь и девятнадцать, - горестно сокрушалась Марина, - какая я была тогда, и что сейчас?!
Она вновь и вновь пристально вглядывалась в свое отражение в зеркальце. Что говорить, тогда она была юной, неопытной дурочкой, а теперь - она зрелая женщина, официально разведенная, сменившая нескольких любовников и так и не нашедшая того, кого всю жизнь искала, пережившая депрессию, длительный запой, и вновь вставшая на ноги.
- А еще у меня есть взрослый сын, - продолжила она про себя, -  точнее у нас! - лишь этот факт она рассматривала со знаком плюс, обо всех остальных перипетиях в ее жизни ему вряд ли стоило знать.
Теперь она думала о нем. Ее память рисовала ей смуглого юношу, с длинными темными волосами и такими же темными, чуть раскосыми глазами. Как ни напрягалась, она не могла представить своего Митико сорокалетним мужичком с проплешиной на голове и круглым брюшком, в глубине души осознавая, что все может быть восемнадцать лет спустя.
- Надо взять себя в руки, - решила Марина.  Порывшись в сумке, она достала таблетку успокоительного и, закинув ее в рот, уставилась в окно. За окном все также светило солнце, озаряя ровное полотно облаков, скрывающих от нее землю.
В тот день, когда она получила письмо, до нее только несколько часов спустя дошло, почему она не знает адреса и названия гостиницы, в которой Митико назначил ее встречу. Не заметив, что в адресе указана Москва, она сначала подумала, что это  чей-то злой розыгрыш, но тут же отмела эту страшную мысль. Лишь один человек мог поступить с ней так, зная о ее прошлом, но он бы не стал, ведь они расстались почти как полгода. Расстались?!  Марина закрыла глаза, чувствуя, что привирает самой себе. На днях Олег позвонил, и они встретились, и так мило провели время, что Марина задумалась о том, не возобновить ли им отношения. Олег любил ее, она знала это, и винить в их разладах она могла только себя. Но Митико – это совсем другое, если даже от звука его имени у нее замирало сердце!
Если думать о встрече с Митико Марина боялась, то думать о том, что будет после нее, она запретила себе категорически. Глупо было бы мечтать, что он упадет к ее ногам, будет молить о прощении, а затем потащит в ЗАГС. Теперь она  не была так наивна, как прежде. Но к чему тогда эта встреча? Марина терялась в догадках, и каждая из них была неправдоподобнее  другой. Когда ее мозг готов был вскипеть, таблетка, наконец, подействовала, и остаток пути она проспала.
В итоге все оказалось совсем не так, как она себе представляла, но вполне в духе Митико. Он не встретил ее ни в аэропорту, ни даже в холле отеля. Чертыхаясь, и всячески понося этого сукиного сына, Марина поднялась на второй этаж по широкой лестнице, чувствуя, как предательски дрожат ее колени.
Распахнув дверь, Митико ждал ее на пороге гостиничного номера.  Предоставляя ее обзору свой обнаженный  торс, весь  испещренный  татуировками, он пожирал ее глазами, и его длинные до плеч волосы, посеребренные редкими нитями седины, и раскосые искрящиеся глаза  были все теми же, что и восемнадцать лет назад.
- О боже! – только и успела выдохнуть Марина, перед тем как Митико подхватил ее на руки и понес в номер.
- О боже! – шептала она, чувствуя его поцелуи на мокром от слез лице.
Она ненавидела этого мужчину, сейчас она не сомневалась в этом ни секунды. Ненавидела страстно, сильно, ненавидела до боли в сердце, за все прожитые без него годы, но все это было ничем, по сравнению с тем, как она любила его!
- Я ненавижу тебя, сукин ты сын, - вопила она, вонзая острые ногти  в его покрытые татуировками плечи, в то время как ее губы, жадно впивались в его губы, а бедра и ноги сплетались в едином порыве. Когда они добрались до вершины обуревающих их страсти, Марина разрыдалась, чувствуя, как ее тело, словно освободившись от тяжкой ноши, терзавшей ее долгие годы, устремляется к небесам,  а губы все шептали: я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя!
Потом они долго лежали в ванной. Марина плакала, а Митико улыбался, и по-прежнему молчал.
- Господи, ты совсем не изменился, - тихо всхлипывая, шептала Марина,  - только эта боевая раскраска,  а в остальном ты все тот же Митико. Мой Митико… - Она  вглядывалась в витиеватые рисунки на плечах, целовала их улыбалась и снова плакала.
 Когда они познакомились, его кожа была золотисто-коричневой, теперь же он как будто  облачился в обтягивающий его торс тонкий джемпер, скрывающий  его тело от ее жадных глаз.  Она попросила его пересесть к ней спиной, и, обхватив его бедра лодыжками, продолжила разглядывать замысловатые рисунки. Чего там только не было:  чешуйчаты рыбы с выпученными глазами,  перья птиц, сложенные на плечах в форме крыльев, извивающиеся драконы с разинутыми пастями и большие алые лотосы.
- Вот это да,  - присвистнула Марина, целуя Митико в мокрое плечо.
- Нравится? – поинтересовался он.
- Не знаю, - ответила Марина, усмехнувшись,  - думаю, осмотр твоих ягодиц поможет мне определиться с ответом! Вдруг там есть что-то такое, что меня действительно впечатлит?!
- Тогда пойдем, - прошептал ей Митико, целуя ее в колено.
Они снова занимались любовью, и снова и снова и снова, будто пытаясь наверстать всё  то, потерянное время, проведенное друг без друга, лишенное любви и ласки. Марина потеряла счет времени. Здесь и сейчас были только она и он, а все остальное не имело никакого значения. Ей начинало казаться, что все происходящее с ней сейчас, не более чем прекрасный сон, или же вся ее предыдущая жизнь была сном, в ожидании этой переполненной чувственностью реальности. Воспарив над землей с его именем на горящих от поцелуев  губах, она уснула в изнеможении.
Ей снился Дэвид. Он улыбался, задумчиво глядя вдаль. Рука его лежала на груди, и он нежно поглаживал какой-то предмет, скрытый от ее глаз белоснежной рубашкой. Впервые Дэвид был спокоен. Внезапно налетел порыв холодного ветра, а вместе с ним из ниоткуда  появился черный человек. Дэвид  вскрикнул, и Марина проснулась,  ощупывая рукой шею.  Митико не спал, он лежал рядом и целовал ее плечо, и его темные глаза, казались совсем черными, в этой занавешенной плотными шторами комнате.
- Что тебе снилось? –  встревожено спросил он, - ты кричала.
- Да так, - отмахнулась Марина, - потягиваясь, и постепенно приходя в себя, - все тот же повторяющийся сон, может, помнишь,  я рассказывал тебе о нем еще там, давно, хотя вряд ли ты можешь помнить об этом…
- Я помню, - тихо возразил Митико, - ты рассказывала про человека, который что-то потерял и не может найти.
- Верно, - удивилась Марина, - и, кажется, я поняла, что он потерял. Это медальон. – Немного помолчав,  она добавила, - но он его не потерял, его украл черный человек.
- Черный человек? – заинтересовался Митико.
- Ну, да, - улыбнулась Марина, - похожий на ниндзя. Во сне всякое бывает, - пояснила она, целуя его в плечо, желая закрыть эту тему.
- Черный человек, - задумчиво повтори Митико, и впал в продолжительное оцепенение.
Когда Марина, бессильная вывести его из этого состояния, принялась плести ему косы, он, наконец, заговорил.
- Я, кажется, знаю, где находится то, что ищет твой человек, - сообщил он.
- Что?! – не понимая, выдохнула Марина, - о чем ты?
- Я о медальоне, я знаю, где он.
- Он? Да что за бред! - возмутилась Марина, - это же просто сон!
- Это у вас, русских, это всего лишь сон, а у нас все непросто!  - отрезал Митико.
- Хорошо, пускай так, -  начала заводиться Марина, – и раз зашел разговор про «вас», ты объяснишь мне, где ты пропадал столько лет? И вообще ты в курсе, что твоему сыну уже восемнадцать! И почему  ты решил объявиться сейчас? Почему не подождал еще лет двадцать, когда я стану дряхлой старухой?!  Вот бы повеселились! – Марина сглотнула ком в горле, чувствуя, что вот-вот разрыдается. – Я думала, ты умер! И всему конец! Понимаешь, конец! Что я никогда тебя больше не увижу! – она уже рыдала, не в силах сдержать слезы, градом хлынувшие из глаз.
- А ты… Ты оказывается жив и здоров! И все также хорош собой, черт тебя побери!
Митико притянул сотрясающуюся от рыданий Марину к себе, и тихо поглаживая по голове, прошептал:
- Я и, правда, умер тогда, теперь я не тот, кем был раньше, я другой.
- Ничего ты не умер, - яростно молотя его кулаками в грудь, твердила Марина, - ты живой! Вот он ты!
-  Это другой я. Это трудно объяснить.
- Да уж постарайся, - всхлипнула Марина.
- Ты слышала про якудза? – понизив голос, поинтересовался он.
- Про якудза? – Марина подняла на Митико свои заплаканные глаза, - это что-то типа японской мафии? – уточнила она.
 Митико кивнул.
- И какое она к тебе имеет отношение? – испуганно прошептала Марина.
- Самое прямое.
Марина умолкла в недоумении. Перед ее глазами все мельтешили эти его рыбы с выпученными глазами, и драконы на лотосах.
- И все эти картинки на теле? – прошептала она, - это все из-за них?
- Да, - он кивнул, и его длинные волосы упали на крылатые плечи.
- Все слишком сложно,  - задумчиво начал он. – Когда я встретил тебя впервые там, в лагере, помнишь, я уже  проходил испытательный срок и ждал ответа, примут меня или нет. Тогда я еще был волен идти своей дорогой, но не знал другого пути. Я верил в красивые сказки о якудза, и всей душной стремился вступить в их ряды. Твое появление, озарило мою жизнь новым смыслом, я полюбил тебя…
 Митико замолчал, и его мужественное лицо сделалось печальным.
 - Если бы я послушал свое сердце тогда, - едва слышно продолжил он, - если бы ты осталась со мной, если бы я не был так молод… Но как у вас говорят: «история не терпит сослагательных наклонений»! – Митико горько усмехнулся. - В тот день, когда ты уехала, я был сам не свой. Но вечером за мной прислали. И не оглядываясь назад, я вступил на путь, на котором еще стою. Сожалеть о прошлом бессмысленно, - Митико вздохнул, -  но в следующей жизни, теперь я знаю это точно, я поступлю иначе!
- Но почему ты так ни разу и не написал мне? Я столько лет ждала от тебя письма!- едва слышно прошелестела Марина.
- Я не мог, - понурив голову, проговорил Митико, - вступив в ряды якудзы, ты навсегда отрекаешься от своей семьи и тех, кого любил - таковы правила!
- Что за бред, - возмутилась Марина, - каменный век какой-то!
- В чем-то ты права, - улыбнулся Митико, - но правила есть правила, их нарушение карается смертью.
- И что же случилось сейчас, что ты вдруг решился нарушить свои правила? – съязвила Марина, чувствуя очередной, подбирающийся к горлу ком.
- Я совершил серьезный проступок: предал оябуна. Все кончено.
- Кого? – не поняла Марина, - и что значит «кончено»?!
- Главаря - по-вашему, - пояснил Митико, - я его предал и  вышел из группировки. Теперь меня ищут, и рано или поздно найдут.
- Но почему? – недоумевала Марина, - что ты такого натворил?
- Я, наконец, повзрослел, -  улыбнулся Митико. – И поэтому я здесь. Я хочу позаботиться о тебе и сыне, пока у меня есть время и деньги.
- Не нужны нам твои деньги, нам нужен ты! – обиженно проговорила Марина.
- Успокойся и послушай меня, - властно велел он ей, и в его глазах сверкнула сталь, - если я поеду с тобой, то подвергну опасности и тебя и твою семью. Этого не будет. Моя жизнь кончена, но я рад, что на ее закате я вновь увидел тебя. Когда придет время, я сообщу тебе номер счета и реквизиты. И кстати, ты научилась плавать?
- Что? – не уловив хода его мыслей, удивилась Марина.
- Ну, плавать хорошо умеешь? – он показал руками, будто гребет, и улыбнулся.
Марина улыбнулась в ответ:
- Вообще то, я освоила и плавание, и подводное плавание, и даже дайвинг не остался без внимания.
- Ого, - Митико просиял. - И насколько же ты можешь задерживать дыхание?
- В статике на пять минут, в динамике минуты на две, может чуть больше.
- Просто замечательно, - целуя ее в макушку, проговорил Митико, - а как глубоко ты ныряешь без акваланга?
- Сорок метров смогу, - похвасталась Марина.
- Сорок не понадобиться, - сообщил Митико, притягивая Марину к себе.
- Не понадобиться для чего? -  поинтересовалась она, целуя его в шею.
- Это будет моим маленьким подарком, - прошептал он, - кстати, а когда у тебя день рождения?
- В мае, пятого, - ответила Марина.
- Это очень хорошо, - улыбнулся Митико, я как раз успею.
-Успеешь что? – не унималась Марина.
- Всему свое время, - улыбнулся в ответ Митико, - всему свое время! А сейчас, кажется самое время, чтобы еще раз проверить, не скрываешь ли и ты от меня каких-нибудь татуировок! – и, скользнув губами по ее шее, он спустился ниже, туда, где в ее груди бешено колотилось счастливое сердце.

- Ты сказала, что переезжаешь,  - услышала Марина сквозь сон голос Митико, - скажи мне свой новый адрес.
- Я еще не купила квартиру, - пробормотала Марина, перевернувшись  на живот.
- Скажи мне адрес, - настаивал голос.
- Ну, можно адрес Аниного офиса,  у меня в сумке есть ее визитка, - ответила Марина, не разлепляя глаз.- Мне снишься ты,  и мы занимаемся любовью на берегу океана, - прошептала она, улыбаясь, - дай досмотреть, чем все кончится!
 - Хорошо, - ответил Митико, я возьму визитку. Номер оплачен до двенадцати, а пока спи.
Поцеловав улыбающуюся во сне Марину в теплую макушку, Митико быстро оделся. Заткнув за пояс пистолет, хранившийся в сейфе, и еще раз посмотрев на спящую женщину долгим печальным взглядом, он тихо прошептал: «Watashi wa anata ga daisuki desu» , и  бесшумно вышел из номера.
***
- Что с тобой? – обеспокоенная бледностью подруги, поинтересовалась Анна.
- Все хорошо, - пытаясь улыбнуться, выдавила из себя Марина. Они сидели в кафе и пили кофе. Вообще-то  Марина не хотела ни с кем встречаться. У нее не было ни  сил, ни желания обсуждать свою очередную катастрофу под названием «Митико, эпизод второй». Но  Анне она решила уступить, все же подруга переживала за нее, и имела на то веские причины.
- Просто устала, - выдохнула Марина, - целый час плавала в бассейне! – ее маленькая ложь оказалась вполне правдоподобной.
- Главное, не переусердствуй,  - укоризненно качая головой, пожурила ее  Анна, - ты ведь и так в прекрасной форме, зачем такие нагрузки?! Ты такая бледная, и снова похудела. У тебя точно все в порядке?
- Точно, - отмахнулась Марина, - Ну что ты, все обо мне, да обо мне! - Со мной все в порядке, и это правда! Просто немного устала и все! Ты лучше расскажи, что там Иван, - Марина поспешила перевести тему,  - ты сказала, он что-то подыскал для меня?
-  Да, он нашел симпатичную квартиру, неподалеку от нашего нового офиса, - Анна взяла подругу за руку, и заглянула ей в глаза, - она такая уютная, и парк недалеко! Думаю, тебе понравится!
- Он нашел квартиру?!  Для меня?! – Марина скептически вздернула брови, - с чего вдруг такая забота?
- Просто он знает, как я дорожу тобой, - выдохнула Анна, потупившись, - да и просто, так сложились обстоятельства. Правда! Никто ж не заставляет тебя переезжать туда, просто посмотри, вдруг понравится.
- Хорошо, - кивнула Марина, - спасибо за помощь! Говоришь, там уютно?!
- Очень! – улыбнулась Анна.

Квартира, и правда, пришлась Марине по вкусу, и к середине апреля она перевезла почти все свои вещи в новое жилище.  Иван угадал и с домом,  и с парком, и с удобным расположением. Иван слишком многое угадывал про нее, с тех пор как их свело ее «апноэ».
- Грех жаловаться! – успокаивала себя Марина, - я многим ему обязана!
 Так называемая работа, предложенная ей Иваном, пока что не требовала от нее никаких трудозатрат, но он платил исправно, утверждая,  что это аванс. Марина не возражала.
-  Лишних денег не бывает! -  говорила себе она, планируя съездить с сыном на море на майские праздники.
Ее сердце все еще болело, в очередной раз, разбитое Митико, но скучать было некогда, переезд отнимал много сил и времени, и она благодарила бога за это. Что и говорить, теперь все выглядело  иначе, нежели в девятнадцать, да и беременна она не была.
- Сукин ты сын, Митико, - цедила она сквозь зубы, перетаскивая коробки с вещами, – даже попрощаться не удосужился! Сбежал, как последняя сволочь! И что я нашла в тебе, японец ты недорезанный, якудза чертов! Вот возьму и позвоню Олегу! Хватит ждать твоих писем, которые и письмами то не назовешь! Да, да! И позову Олега  на море! Так и знай! Изрядно утомившись, она опустилась на пол, утирая вспотевший лоб рукавом рубашки. 
- Что толку, от моей речи в этой пустой квартире! – грустно выдохнула она, отводя с лица выбившуюся из-под повязки прядь волос, - ты все равно не слышишь… - но на душе стало чуточку легче, и с удвоенной силой Марина взялась за разбор коробок.
Утром ее разбудил телефонный звонок. Марина  протерла глаза и взяла трубку, звонил Иван.
- Иван, - удивилась она, глядя на высветившийся, на экране номер. Он никогда не звонил ей раньше, в основном Анна, передавала его поручения, если таковые имелись. Ну и пару раз Марина звонила ему сама, чтобы узнать, где пропадает Анна. А тут он сам?
- Странно, - подумала Марина, и, прочистив горло, чтобы ее голос не казался заспанным, бодро прощебетала в трубку:
 - Да, я слушаю!
- Доброе утро, - поприветствовал ее  Иван, - как спалось?
- Спасибо хорошо, - улыбнулась Марина, осознавая, что он  знает, что разбудил ее. От этого она  тут же почувствовала  себя не в своей тарелке, и засмущалась, что бы для нее несвойственным.
- На сегодня у меня есть для тебя задание, - уверенно проговорил он, - ты не занята?
- Нет, - пробормотала она, окидывая взглядом груды нераспечатанных коробок. - Какое задание? – поинтересовалась она. До этого дня основными заданиями Ивана, которые он поручал ей, была помощь Анне в офисе. Но сегодня, кажется, намечалось дело иного характера.
- Сегодня тебе надо будет познакомиться с соседкой по площадке, квартира справа,- проговорил он холодно, чеканя каждое слово. - Я хочу, чтобы вы подружились. Расположи ее к себе. Обо мне ни слова!
- Хорошо, - тихо проговорила Марина. - Не вижу в этом особой сложности, - подумала она про себя.
- Хорошо, потом сообщишь, как все прошло, - сказал  Иван и тут же отключился.
- Он точно ненормальный, - подумала Марина, - и что в нем только нашла моя бедная Аня?!
 Соседка оказалась милой и вполне дружелюбной. Марине не пришлось прилагать особых усилий, чтобы втереться к ней в доверие. Достаточно было рассказать душещипательную историю о своей первой любви, конечно же, приукрашенную, местами привранную и от того весьма драматичную, чтобы соседка прониклась к ней  состраданием и симпатией.   Диана, так звали ее новоиспеченную «подругу», была младше ее на десять лет, и, судя по всему, страдала от вынужденного одиночества. А что еще нужно двум одиноким женщинам, коими они, собственно говоря, и являлись, кроме как дружественные уши и взаимная поддержка. Они быстро нашли общий язык, и договорились вместе поехать на море. Иван был в восторге от этой идеи, благословив Марину на дальнейшую дружбу тире наблюдение за Дианой. Зачем ему это было надо, Марина не знала, да и не хотела знать, ей хватало своих забот.
- Компания соберется приличная, - хихикала она, перебирая наряды для пляжных дефиле, - я, Диана, Митя, Олег! Может быть, конечно, и зря я его позвала, - подумала она,  вспоминая разговор с Олегом.  - Но он был так мил, а Митико, ах… – она глубоко вздохнула, - Митико - это сказка, несбыточная мечта, а Олег - это реальность! Тем более, что он согласен на все мои условия.
Выбрав из вороха одежды длинное кремовое платье, с глубоким вырезом на спине, она отложила его в сторону, намереваясь надеть его на свой день рождения. Олег любил этот цвет, и в знак примирения она намеревалась порадовать его.
День пролетел незаметно, стремительно перетекая в ночь. Выбившись из сил, после окончательного разбора сумок и коробок,  Марина уснула на диване в гостиной. Ей снова приснился Дэвид. Выудив из-под рубашки кожаный шнурок, он что-то зажал в ладони, и протянул это ей, разжав крепко сомкнутые пальцы. На его белой ладони, лежал золотой медальон. На вид он казался очень древним, подобные вещицы Марина видела только в музеях. Медальон имел округлую форму, и был испещрен множеством мелких рисунков. В центре круга Марина разглядела нечто похожее на солнце с большими глазами и открытым зубастым ртом, на восьми лучах которого,  были изображены головы диковинных животных. По краю шел мелкий узор, наподобие кружева, сложенный из замысловатых ромбиков, кружков и стрелочек. Чем дольше Марина смотрела на него, тем сильнее ей хотелось до него дотронуться. Она протянула руку и кончиками пальцев коснулась чудесного  украшения. Волна тепла прошла по ее телу, ощущение было восхитительным. Но тут Дэвид отдернул руку, и медальон исчез. Марина распахнула глаза, щурясь от солнечного света.
- Теперь я знаю, как выглядит то, что ты ищешь, - улыбаясь, пробормотала она.
  – И кстати, с днем рождения тебя, Марина!- прошептала она себе.
В десять утра позвонила Анна, поздравила ее с днем рождения.
- И знаешь, тут для тебя кое-что есть, - сообщила она загадочным тоном, - нашла в почтовом ящике утром.
- Так,  - пробормотала Марина, чувствуя, как пересохло во рту, - и что там?
- Письмо тебе, без обратного адреса, без подписи, - проговорила Анна.
- Я его заберу, - выпалила Марина, - я скоро.
Наспех одевшись, Марина опрометью выбежала на улицу, радуясь тому, что офис Анны так близко.  Пропустив мимо ушей все поздравления, Марина заполучила желанный конверт и помчалась домой. Сев на стул, на всякий случай, чтобы не рухнуть на пол, она вскрыла конверт. Почерк принадлежал Митико.
С днем рождения, Марина! Помнишь, я говорил тебе, что твой сон, это не просто сон? Я знаю, что ищет твой человек, и знаю где найти то, что он ищет. И более того, я знаю, как важна для тебя эта вещь! Когда ты найдешь то, что ищешь, твоя душа успокоиться, и тот человек из сна обретет покой. Поверь этим словам, хотя мне ты вправе и не верить совсем. Я назову тебе место, где храниться эта вещь, и знай, что она будет моим тебе прощальным подарком. Я расскажу тебе, как найти это место, но это будет немного позже. Сейчас еще не время. Я пришлю тебе  третье письмо. И еще, не рассказывай никому об этой вещи, это слишком серьезное сокровище!
Митико.
- Серьезное сокровище! – задумчиво повторила Марина, пряча письмо в конверт, не в силах сдержать разочарования. – Ни тебе: ни люблю, ни целую! И что значит прощальный подарок?! Несколько строчек и поминай, как звали! – Марина спрятала  конверт в карман брюк и, опершись головой на локти, крепко задумалась.
***
- Марина, так что за медальон? – донесся до ее сознания голос Анны.
-  Медальон, - пробормотала Марина, -  не знаю, не помню, - ответила она, открывая глаза. Она вспомнила последние строки из письма Митико, и решила последовать его совету. Какое Анне дело, до какого-то медальона из ее сна?! Это же ее медальон, и  сон ее!
- Нет, не помню, - решительно повторила Марина. - У меня что-то голова разболелась, я, пожалуй, пойду домой.
- Да, тебе надо отдохнуть, - сочувственно проговорила Анна.
- Думая ты права, - чмокнув подругу в щеку, согласилась Марина, - я пойду, пожалуй. Выйдя на улицу озаренную лучами яркого летнего солнца, она надела солнцезащитные очки. Сквозь темные стекла солнце казалось ей похожим на ее медальон из сна, такой же круглый и ослепительно яркий.
- Я найду тебя, - прошептала она, и, подмигнув небесной звезде, согревающей землю, не торопливо пошла по аллее.

Глава 13
Митя
В рассветной дымке его загорелое тело казалось угольно черным. Он был похож на туземца с какого-нибудь  острова с трудно произносимым названием,  затерянного среди бескрайних просторов Тихого океана. Он стоял и смотрел на горизонт, туда, откуда приходит солнце, и был прекрасен в своей первозданной наготе.
- Ах, - чуть слышно выдохнула Марина, прикладывая ладонь к учащенно бьющемуся сердцу. Ей вновь показалось, что это Митико, тот самый, ее, из прошлой жизни.
- Какая глупая фантазия! – пробурчала она себе под нос, задергивая  полог палатки. – И все же,  как он похож на своего отца, - в очередной раз подумала она,  высвобождаясь из объятия спящего любовника. Марина на секунду задержалась, разглядывая его знакомое, но в то же время чужое лицо - нет, этого человека она не любила. Ну и что с того? Рыдать ночи напролет не имело никакого смысла, зато теперь была вполне реальная цель, такая же, как и письмо в ее сумке. Пускай ее сердце разбито, и здесь она не властна что-либо изменить, но хотя бы телу она обеспечит необходимый комфорт,  а дальше будь что будет.
 - Вот именно, – кивнула Марина, подтверждая очередную мысль, – комфорт, прежде всего, а с Олегом мне удобно!
Нашарив в полумраке палатки  купальник и полотенце, Марина осторожно пробралась к выходу. Ей не хотелось, чтобы Олег проснулся, и испортил ей утренее купание.
Митя, совершив первый непродолжительный заплыв, стоял на берегу в ожидании матери.  Он уже успел натянуть плавки, чтобы не смущать обитателей   палаточного лагеря, сожалея о том, что их группа не разделяет их с матерью убеждений. И вообще, кто тот человек, что придумал плавать в одежде?!  Митя почти не сомневался в том, что тот подлец, который выдумал все эти причиндалы, сам не имел никакого отношения к плаванию. Ведь плавать голым - истинное наслаждение, чувствовать, как вода струиться по коже, колышет каждый волосок на твоем теле, сливаясь с тобой в единое целое.
 Митя обернулся, услышав шаги. Марина помахала ему в знак приветствия.
 - Ты уже совершил утренний заплыв? – улыбаясь, промурлыкала она хриплым от недавнего сна голосом, и потянулась, расправляя руки над головой.
- Да,   -  кивнул он в ответ, - что-то ты сегодня долго собиралась.
- Прости, - шепнула она, и чмокнула сына в прохладную щеку. – Как вода?
- Отличная! – проговорил Митя, тряхнув копной мокрых волос.
- Вот и хорошо, тогда я быстро окунусь, и приступим к тренировке! Ты не против?
- Нет, иди, конечно, - улыбнулся Митя. Он любил наблюдать за тем, как плавает его мать.
- Тогда держи! – Марина, смеясь, бросила полотенце сыну, и, скинув бикини, погрузилась в темную воду.
Митя сел на песок и вытянул ноги. Все же хорошо, что он приехал домой. Здесь, рядом с матерью ему было уютно, совсем не так, как в Москве: многообещающей, но чужой. Иногда ему казалось, что он мог бы прожить вот так, как сейчас хоть целую вечность, только бы светило солнце, и плескалась у ног глубокая  вода.  Правда, несколько персонажей из их компании его немного смущали, но в целом он все равно был рад, тому, что находился здесь. Друзья его матери,  были иными, не такими как он и она.  А потому, не составляло труда, найти время суток, в котором они не присутствовали. Вот, например, как сейчас, когда теплая беззвездная ночь, сменятся тихим утром. Они с матерью были закоренелыми жаворонками: часто просыпались до рассвета, и в ожидании солнца пили горячий кофе. В рождении каждого утра он видел некое  завораживающее величие, природную силу Земли, неустанно повторяющую свой путь изо дня в день, вот уже на протяжения многих тысячелетий. И в этом извечном круженье таился всеобъемлющий смысл мироздания, секрет света, возрождающегося из тьмы. Он любил рассвет, первые несмелые проблески  на горизонте. Было в этом кратком переходном мгновении нечто особенное, пробуждающее внутри него первобытного человека. Он не мог пока облечь все свои чувства в слова, но это и не требовалось. Глядя на мать, неподвижно сидящую рядом, опаленную лучами  рассвета, он осознавал, что она чувствует то же.  А  когда перед тобой лежит еще и мерцающая водная гладь, отражающая в своем неподвижном зеркале все это небесное великолепие, то и слов не подобрать!  Водная гладь влекла его своей предрассветной негой, как пробуждающаяся ото сна любимая женщина.   И вот только стоит прокрасться первым лучам за линию утра, как редкие всполохи сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее начинают ползти по зеркальной поверхности, а потом вся она наполняется солнечным огнем и горит, и в этом огне столько жизни и радости!
Митя внимательно наблюдал за волнением воды, расходящейся ровными кругами в стороны, от плавных движений Марины. Он подумал, что было бы просто замечательно вот так же сидеть на берегу океана, хотя  он бы не усидел, нырнул бы с разбегу в его соленые воды. Он часто думал об океане, который еще пока ему не доводилось видеть, но очень хотелось. Мечтательно прикрыв глаза, чувствуя теплое прикосновение солнца на коже, он не заметил, как из воды вышла Марина. Обрызгав его,  она укуталась полотенце.
- Ого, ты уже?! – удивился Митя, поднимаясь на ноги, - я даже не успел соскучиться.
- Мечтал о русалке? - усмехнулась Марина, легонько дернув сына за ухо.
- Нет, - улыбнулся Митя, - зачем мне русалки, ведь я уже знаю лучшую из всех!
- Ах, ты - лгунишка, - пожурила его Марина, и чмокнула в щеку, - ну тогда о чем же твои мечты, мой несравненный? – поинтересовалась она.
- Об океане, - совершенно серьезно заявил Митя.
- Об океане? – удивилась Марина, - и о каком же,  интересно? -  усмехнулась она, - случаем, не о Северном  Ледовитом?
- Можно начать с Тихого, -  улыбаясь, ответил Митя. – Он самый большой и самый глубокий из всех океанов, и составляет почти пятьдесят процентов поверхности всего Мирового океана! Разве не впечатляет?!
- Впечатляет! – согласно кивнула Марина и, задумавшись на секунду, добавила: Тихий, значит, Тихий, чему быть, того не миновать!
- Ну а после Тихого, я не прочь посетить  Индийский с Атлантическим. А потом можно  и на Ледовитый податься!
- Эй, мальчик, вернись-ка с небес на землю! Давай-ка, дуй за буйком и вводу, у нас осталось  не так много времени,  - проговорила Марина, оглядываясь на свою палатку. – Олег встает рано, мне бы не хотелось, чтобы он застал нас на берегу.
- Что-то ты не выглядишь влюбленной, - съязвил Митя, - спрашивается, зачем  тогда было тащить его сюда?!
- Не твое дело, - огрызнулась Марина, - и давай не будем ссориться!
- Ладно, проехали, - примирительно пробурчал Митя, в тайне желая, чтобы ни Олега, ни Вадима здесь не было. Неделю назад мать пригласила его поехать вместе с ней нырять за город. Дни стояли жаркие, и провести пару летних недель с пользой для души и тела было бы как раз кстати. Два года назад они уже ныряли в этом карьере, вода там была чистая, а самое главное - глубокая. Он думал, что компания будет прежней: только он, мать и Диана. Ведь им  было так хорошо втроем! Но в этот раз все вышло иначе. Олег и Вадим явно были здесь лишними, но, к сожалению, его мнения никто не разделял. Марина взяла на себя обязанности тренера по дыхательной гимнастике, назначив Митю наставником Вадиму, желающему обучиться азам погружения на задержке дыхания.  В целом  Вадим оказался нормальным парнем, отчасти на их с Мариной волне. Он был профессиональным дайвером, и с удовольствием нырял вместе с Олегом и Дианой, обучая их основам. Вадим, в целом, ему был даже симпатичен, если бы не одно но – он ночевал в палатке Дианы. Ну а то, что Олег спит с его матерью, он давно подозревал, но не сказать, чтобы был безумно рад этому факту.  Наблюдая за всей их группой со стороны, он часто склонялся к мысли, что именно он здесь лишний!
- Ку-ку, мой мальчик! – Марина  похлопала сына по плечу, -  у тебя такой обиженный вид, что я начинаю переживать за тебя!
- Просто задумался, - пожал плечами Митя.
- О чем же, если не секрет?  – Марина  внимательно посмотрела на сына, - надеюсь ни о том, как нырнуть на сто метров?!
- Было бы не плохо, - улыбнулся Митя, - но я, видишь ли, не могу настроиться на нужную волну, слишком много лишних людей вокруг.
- Ты на Олега намекаешь? – усмехнулась Марина.
- И не только, - буркнул Митя, надевая маску.
- Неужели ревнуешь? – удивленно приподняла брови Марина.
- Нисколько! – выдохнул Митя, - но мне кажется, нам совсем было бы не плохо втроем, без этих…
- Возможно, - кивнула Марина, - но и эти, - приветственно улыбаясь, она махнула рукой, в сторону берега, - имеют право на жизнь! И кстати, к нам  уже идет Вадим.
- Безмерно рад! – пробормотал Митя, шагнув в воду.
Вадим - неординарная личность, сомнений в этом у Марины не оставалось. Он сразу ей понравился, с первого взгляда. В этом мужчине, скрывающем за улыбками и усмешками свое истинное лицо, определенно чувствовалась горячая кровь авантюриста. Марина и сама была таковой. И если бы в ее сердце остался хотя бы сантиметр пространства не занятый Митико и Митей, она бы не раздумывая, влюбилась бы в Вадима. А Диана, ну что с нее взять - влюбленная дурочка!
 Иногда наблюдая за Дианой и Олегом со стороны, ей казалось, что из них вышла бы неплохая пара, если бы, конечно, на их пути по странному или вполне закономерному стечению обстоятельств не возникли они с Вадимом. Но как любит говорить ее сын: се-ля-ви! На сегодня их симбиоз выглядели именно так, и, слава богу, что она в этой игре на позициях силы. Хороший урок ей преподал Митико! Любовь, пускай и чертовски одурманивающая штука, уносящая на седьмое небо на краткие часы блаженства,  но очень и очень небезопасная. В ней так легко потерять себя, вдобавок ко всему обзавестись  глубокими ранами, которые из года в год кровоточат и никак не заживают. Вот и сейчас, разглядывая обнаженный торс Вадима, она вспоминала о НЕМ, об их последней встрече. Она так надеялась, что это случиться вновь, пускай на день, или на целую ночь, ну или хотя бы на час. Но, увы! Его последнее письмо, прилетевшее к ней  несколько дней назад, письмо, которое она так ждала, на которое так надеялась, точно ожидая голубя с оливковой ветвью в клюве, знаменующего конец всемирного потопа, к ее глубокому разочарованию не оправдало  радужных надежд. Марина отчетливо помнила, как ей позвонила Анна, сообщив о новом письме. Как она летела на крыльях, представляя, не бог весть что, о том, что там мог написать ее Митико. Ну, конечно же, больше всего она надеялась на приглашение встретиться, потом на слова любви, и признания что он, наконец, осознал, что не может жить без нее, и все такое прочее.  Потом она дорисовывала себе историю о том, что рассказ о якудза был всего лишь выдумкой, призванной поразить ее воображение, и как-то реабилитироваться в ее глазах за возмутительно долгое не присутствие в их с сыном жизнях. Марина надеялась, что Митико наконец-то уладил все свои криминальные дела, чтобы остаться с ней, до тех пор пока смерть не разлучит их. Да, да! Именно так она и думала. И в эти несколько минут пока она бежала от дома до офиса, не чувствуя дождь, с силой хлещущий по лицу, она была непростительно счастлива.
Вспоминая этот момент, Марина криво усмехнулась. Какая наивность! Ладно, тогда в девятнадцать, можно понять. И даже  Диане, ее влюбленную невменяемость можно простить, но не ей! Возможно, именно поэтому, она пригласила в свою жизнь Олега, когда ей больше всего на свете хотелось остаться одной. Таковым было ее наказание: не позволить себе страдать, когда лишь об этом она мечтала, вновь очутившись в темноте и одиночестве, наедине со своей памятью. Но повторения «апноэ» Марина не желала, слишком тяжело далось ей всплытие на поверхность, тем более, когда рядом сын, и никуда не скроешься от его внимательных глаз. Хорошенько проревевшись, и на сто раз перечитав последнее письмо, Марина решила действовать, заручившись одобрением со стороны Анны и Ивана. Анна и в особенности Иван активно поддержали ее идею выезда за город, причем именно Иван настоял на том, чтобы она пригласила Диану и Вадима. Надо признать, он оказался прав: втроем они бы с Олегом и Митей не продержались бы и трех дней. Иван, конечно же, преследовал свои туманные цели, далекие от ее понимания. Перед отъездом он позвонил ей, и сообщил, что было бы не плохо, если бы Марина присмотрелась к Вадиму. В этот раз у Марины, не возникло даже тени вопроса «зачем ему это». Пусть это волнует Анну. А Марине незачем вдаваться в подробности, хватало того, что она уже начинала себя чувствовать засланным казачком. 
-Ну и плевать! – решила она. - Все равно, все это скоро закончится!
К тому же третье письмо Митико, (и, видимо, последнее, во что Марина категорически отказывалась верить) активно тому способствовало. Опять это  письмо!
«Марина… Думаю, ты знаешь, что твое имя означает «морская»?  - писал он.  - Марина, Марина, Марина, - шепчу я, и ощущаю, как меня укачивают волны твоей любви и нежности. Марина, Марина, Марина, я любил и буду любить тебя вечно, как бы банально это не звучало.  И я хочу, чтобы ты знала об этом, в тот день, когда меня не станет. Не смотря на иллюзорные расстояния между нами, я всегда был рядом, я все еще дышу тобой, пряным  ароматом твоих волнистых, словно волнующееся море, волос, твоей кожей, пахнущей летним зноем. Я согревался тобой в непогоду, я жил тобой и памятью о тебе, и все еще продолжаю жить. Я смеюсь в лицо  расстоянию и времени. Я  знаю, их суть -   иллюзия, глупая человеческая выдумка. Но ты вольна  усомниться в этом, и даже немного позлиться на меня, пускай! Ты знаешь, ты очень красивая, когда злишься, но  когда  улыбаешься – во стократ прекраснее!
Вера в иллюзорность преград между нами, дает мне силы сейчас, когда я пишу тебе это письмо. Совсем скоро мне суждено уйти очень далеко, таков мой путь. Но я продолжаю верить, что и там мы найдем друг друга, сколько бы лун не сменилось, сколько бы воды ни утекло!
Возможно, последним, что я скажу миру, будет  твое имя: Марина, Марина, Марина…   Эти звуки прекрасны, они баюкают мое сердце. Теперь у меня нет причин что-то  скрывать от тебя. К сожалению, слишком мало времени у меня осталось, чтобы рассказать тебе все, что бы ты хотела узнать.
Жизнь моя не была праведной. Быть может, я встал на эту дорогу по  горячности, свойственной молодости, но такова была моя судьба, и я давно ее принял и смирился. Я уже осознал свои ошибки, и вскоре искуплю их сполна. Важно лишь то, что в пучине моих метаний, я встретил тебя! 
 Я полюбил тебя сразу, как только увидел: посреди изумрудных волн, всю в искрящихся брызгах.  Те наши дни на берегу запечатлелись в моем сердце самым светлым воспоминанием, всепоглощающим желанием любить тебя! Я знаю, что причинил тебе много боли, но ты же простишь меня когда-нибудь? И наш сын, я так рад, что он есть у тебя.  Мысль о том,  что мне так и не довелось встретиться с ним, омрачает мое существование. Я знаю, он похож на меня, я прочитал это в твоих глазах. И я бесконечно благодарен тебе за наше с тобой продолжение во Вселенной!
  Я слышу голоса, они идут за мной. Мне надо торопиться. Помнишь, я обещал тебе указать место, где храниться то, что ищет твой человек из сна? Ты, можешь поступить с этой информацией как пожелаешь, но мой долг рассказать тебе об этом. Мои слова, вполне возможно, покажутся тебе бредом, но попробуй на секунду отключить разум, и принять то, что я говорю сердцем.
 Я знал того черного человека, похитившего медальон, я видел его во снах. Его история явилась мне через цепочку поколений по отцовской линии. С точки зрения обыденного мышления, черным человеком был мой пра-пра-прадед. Но это объяснения разума, а мои чувства подсказывали мне на протяжении всей моей жизни, что этим человеком был я сам. Правда,  я и тогда не отличался моральностью своих поступков, такова уж моя карма, но в этот раз я все исправлю, обещаю!
 Тебе никогда не приходило в голову, что этот твой человек из сна, это твое прошлое воплощение? Я верю в это, в это верили  и мои родители, и родители родителей и все предыдущие поколения нашего рода. Эта вера дает мне надежду на бесконечное возвращение и возможность все исправить в будущем.  Только представь, что мы с тобой встречались больше века назад! Правда, тогда ты не была такой привлекательной как сейчас, в этом восхитительном теле. И я, увы, как и сейчас, лишь только причинял тебе страдания. Но пришел час отдавать долги.
 Этот медальон, был нашей семейной реликвией.  Отец передал его мне в восемнадцать, в день, когда я покинул дом, чтобы никогда уже не вернуться назад. Он завещал мне передать его своему сыну, и,  думаю, у меня это получиться, благодаря тебе. Этот медальон не принес нашему роду счастья. Наоборот, он только отбирал у нас радость и удачу. Теперь я знаю, в чем причина: эта красивая вещица,  никогда не принадлежала нам по праву. Но она принесет счастье тебе, ведь она истинно твоя! Я замкну цепь событий, возвращая украденное хозяину, и наш сын начнет новый счастливый виток наших с тобой продолжений!
 Я прожил в вашей стране на берегу Тихого океана половину своей жизни. По делам мне часто случалось бывать на Камчатке. Эта огненная земля пленила меня своей красотой, я полюбил ее, почти так же, как и свою далекую родину. Однажды по заданию мафии я участвовал в одной нелегальной операции, которая завершилась не самым лучшим для меня образом. Тогда  мне пришлось надолго залечь на дно. В переделке мне удалось заполучить несколько драгоценных  камней и еще некоторые ценности. Если ты еще не осознала до конца, я действительно был бандитом, и не очень хорошим человеком, но такова жизнь якудза.. Я осознавал, что впереди меня ожидают нелегкие времена, и потому решил спрятать свои сокровища, чтобы вернуться за ними, когда наступит благоприятный момент. Уже тогда я чувствовал, как тяготит меня мой медальон, стоило мне надеть его как все шло из рук вон плохо. Но избавиться от него я не решался, все-таки подарок отца, семейная реликвия. Недолго думая, я сложил его вместе со своими сокровищами, и… Ты, конечно же, догадалась, что я сделал?
В детстве я очень любил рассказы о пиратах, затонувших кораблях и сокровищах, сокрытых в пучинах. Пока я скрывался на Камчатке, у меня было достаточно времени, чтобы исследовать глубины вдоль берега, и однажды я совершенно случайно наткнулся на весьма неприметную с виду пещерку. Главным ее достоинством была глубина, на которой она находилась – тридцать пять метров. Для среднестатистического человека, ныряющего на задержке, в лучшем случае метров на пятнадцать, она  не досягаема. И для аквалангистов мой тайник крайне не привлекателен: неприметный снаружи, с узким входом, в который с баллоном не пролезть. В общем, я все продумал, обеспечив себе неприкасаемый запас на черный день, недоступный никому, кроме меня.
Но вот этот день настал! Нет, он не черный, по моим ощущениям он овеян тихой грустью прощания,  и все же он светлый. Ты говорила мне, что научилась хорошо нырять, это значит, что мой тайник дождется своего полноправного владельца! Но все-таки, прошу тебя: отнесись с полной серьезностью к этому путешествию, проведи  подготовку.  И еще, обязательно возьми с собой пару человек, которым ты можешь доверять, чтобы они страховали тебя! Я хочу, чтобы ты жила, и была счастлива! Как бы мне не хотелось говорить эти слова, но все же не храни в сердце тоску о нас, не погружайся в одиночество. Так будет лучше и для тебя и для нашего сына! Я люблю тебя!!!!!!!
P.S. Карту, с подробным описанием места, ты найдешь на оборотной стороне листа. Когда прочтешь- письмо сожги!
Они нашли меня, но теперь это неважно, главное, что я успел написать тебе. И помни: мы обязательно встретимся, не в этой жизни, так в следующей. Наша любовь не имеет ни конца, ни начала - она  бесконечна!

Помниться, прочитав это  письмо, она целый день пролежала в постели, лишенная смысла в дальнейшем существовании. Утирая слезы краем пододеяльника, она все перечитывала и перечитывала его письмо. До этого злосчастного дня, ей казалось, что она выплакала всё, что было возможно, еще девятнадцать лет назад. О, как же она ошибалась! В ее теле обнаружил свое присутствие весь мировой океан, сочащийся из ее глаз тяжелыми солеными каплями. И надо же, это письмо умудрилось прийти ни раньше, ни позже, а прямо в день их знакомства! Хотя какое это имеет значение, очередное ранение в  сердце, несовместимое с жизнью, датируемое тем же днем, только девятнадцать лет спустя. Хотелось напиться, только так, чтобы уже никогда не проснуться в этом несовершенном мире. Но, к сожалению, спиртного в квартире не осталось, в этом Марина была уверенна на все сто. Они с Анной, после  «апноэ» изъяли все запасы алкоголя, а тащиться в магазин  не было сил.
- Черт, - простонала Марина, прижимая к груди листы, исписанные его рукой, - черт тебя побери, Митико, - всхлипывая, шептала она, - ты и в этот раз умудрился ускользнуть от меня!  Ну почему именно сейчас, когда наше счастье было так близко?!
Ее сердце, оттаявшее после первых строк  письма, зажегшееся искрой надежды, к концу его, вновь покрылось слоем вечной мерзлоты. Нет, конечно,   она не поверила ни слову про то, что его не станет. В ее голове, никоим образом, ни укладывалась, подобная нелепость. Утерев очередную порцию слез, Марина задумалась.
-  Но может быть, не все так плохо? – сказала она себе, - может, Митико сгущает краски? Даже если у него неприятности с законом, то максимум что ему грозит - это тюрьма. Хотя если это серьезные неприятности, и ему светит пожизненное, это тоже не вариант, но все же! Лучше уж тюрьма, чем смерть!
Мысль о тюрьме, как ни странно успокоила Марину. Поверить в то, что его не станет, было для нее немыслимо. Сделав несколько глубоких вдохов, она закрыла глаза. Ей нужно было успокоиться. Скоро вернется сын, ему ни в коем случае нельзя видеть ее в таком состоянии,  к чему лишние вопросы и переживания. Нет, она не позволит ему страдать, достаточно ее терзаний. На сегодня достаточно.
Ночью ей снился Дэвид, его обычно печальное лицо, светилось улыбкой. Было ощущение, что он с нетерпением ждал чего-то. Случаем, не того ли, что Марина отыщет  медальон?
Она проснулась от звука работающего телевизора. Солнце уже стояло высоко, беспощадно сообщая  Марине о том, что жизнь все еще продолжается. Завернувшись в одеяло,  она с усилием поднялась с кровати. Наверное, сын намеренно прибавил звук, чтобы выманить ее из спальни.
- Митя, - позвала сына Марина, но тот не ответил.
- Митя – она крикнула громче. И снова тишина в ответ. – Вот же мерзавец, -  проворчала  она,  мельком глянув на свое бледное отражение в зеркале, в глубине души радуясь, что  успеет привести себя в божеский вид до его прихода. Судя по всему, он вышел ненадолго, раз даже не удосужился выключить телевизор.
В гостиной на столе стояла его кружка, смятый плед, валялся на полу.
- Все как всегда, -  устало выдохнула Марина,  - было бы ни плохо найти в этом хаосе пульт.
Но сделать это оказалось непросто. По телевизору шла криминальная хроника, где-то кого-то убили,  и, судя по замечанию репортера, сделали это с особой жестокостью.  Марина инстинктивно повернула голову к экрану. Колени ее предательски задрожали, точно кто- то вынул шурупы из соединительных шарниров.  Она рухнула на пол, ударившись спиной об угол стола, но боли не почувствовала. Все ее органы чувств  устремились к экрану, показавшемуся  ей теперь не в меру огромным и ужасающим. На доли секунд перед ее глазами промелькнуло окровавленное тело мужчины, обнаженного по пояс.  Он лежал на носилках ничком, и с его спины, выпучив безжизненные глаза, непонимающе глядели на мир две чешуйчатые рыбы и заляпанный кровью мертвый дракон, цвета алых лотосов. Санитары накрыли тело простыней и погрузили в машину, на этом сюжет закончился.
- Нет, нет, нет, нет, - судорожно шептала Марина, хватая ртом воздух, -  Нет, не может быть! Это не он! Митико жив! Нет, нет, нет!
Она не заметила, что кричит в голос, и только когда увидела перед собой испуганное лицо сына, трясущего ее за плечи, всхлипнула и замолчала. Слезы уже не лились из ее глаз, она вся словно окаменела, осознавая произошедшую катастрофу.
- Что случилось, мама?! – вглядываясь в ее мертвенно-бледное лицо, спрашивал сын, - что с тобой? Я услышал твой крик, я был у Дианы.
- Что случилось...- Марина, сделала несколько глубоких вдохов, и, прикрыв глаза, потерла виски, - Я не знаю, я ничего не знаю!
Митя помог матери подняться и усадил ее на диван.
- Но я же вижу что с тобой: руки ледяные, лицо белое как мел. Может вызвать скорую? – обеспокоенно спросил он.
- Нет, не надо, - прошептала Марина, еле слышно, - лучше сходи в магазин, купи бутылку коньяка. Что-то у меня давление шалит.
- Хорошо, - кивнул Митя, -  но я не оставлю тебя одну. Давай позову Диану, пока я в магазин?
- Не надо, - безжизненно произнесла Марина, - не хочу никого, слышишь!
- Хорошо, - Митя, еще раз внимательно оглядел мать, - я быстро.
- Иди, - устало выдохнула Марина, - и прошу тебя, выруби телевизор!
- Да, сейчас! – выудив пульт  из-под диванных подушек, Митя выключил телевизор.
- Он умер, - прошептала она, - теперь он по-настоящему умер! Моего Митико больше нет. Всё было правдой! Но как, как такое возможно?! – недоумевала она, чувствуя, охватывающий ее тело холод, от разливающейся внутри леденящей безнадежности.  – Письмо пришло вчера, а убили сегодня?! Так не бывает!
Нашарив на столе газету с программой передач, она развернула ее в поисках нужного ей канала, и, посмотрев на часы, нашла искомую строчку. Черным по белому надпись гласила – повтор в записи от тридцатого июня.
- Значит, тебя убили тридцатого июня, мой любимый, - прошептала она, и, обняв себя руками за плечи, закрыла глаза.
- Мам, я вернулся, - из прихожей раздался голос сына, - может, ты все же расскажешь, что с тобой стряслось?
- Может быть, может быть… - кивнула Марина, залпом осушив содержимое бокала. Эти пятьдесят грамм, несомненно, пошли ей на пользу. Она почувствовала, как ее, казалось, окончательно заледеневшая кровь, вновь начала движение по телу, приятно согревая онемевшие конечности. Как давно она не пила? Марина задумалась,  и, облизнула пересохшие губы, еще хранящие вкус коньяка. Год трезвости?  Невероятно… Она и забыла уже как это приятно, чувствовать как твой мозг медленно расслабляясь, отключается от проблем. Волшебное ощущение!
- Мам!
Голос сына вывел Марину, из оцепенения. Она открыла глаза, пребывая в состоянии опьяняющего забвения. На несколько секунд она забыла обо всем. Но посмотрев на сына, тревожно вглядывающегося в ее осунувшееся лицо, снова все вспомнила.
- Налей мне еще, - попросила она, - и спрячь бутылку, а еще лучше выброси!
- Хорошо, - Митя кивнул, и плеснул в ее бокал янтарную жидкость. - Может тебе, что-нибудь приготовить? Ты такая худая и бледная, - встревожено проговорил он, беря мать за руку.
- Нет, пока не хочу, спасибо, - Марина погладила Митину руку, - и тихо добавила, - просто посиди со мной. Больше всего мне бы не хотелось оставаться сегодня одной.
- Да я никуда и не собирался сегодня, - Митя сел на диван рядом с матерью и еще раз заглянул в ее печальное лицо.- Может, ты все же расскажешь мне, что с тобой случилось? На тебе же лица нет. И вчера ты не выходила из спальни.
- Знаешь, все так непросто. – Марина пригубила коньяк, чувствуя обжигающее тепло внутри, и поставив бокал на край стола, задумчиво сказала:
- Вчера я получила письмо от одного близкого  мне человека. Ну, как близкого, - Марина невесело улыбнулась, -  он никогда не подпускал меня к себе слишком близко. Все-таки коньяк отличная штука, тебе не кажется, что я становлюсь болтливой?
- Продолжай, - Митя улыбнулся, - мне нравится, когда ты рассказываешь о прошлом, меня ведь не было рядом долгое время. Я хочу узнать как ты жила эти годы.
- Ах, сынок, - грустно выдохнула Марина и погладила сына по голове, - как же хорошо, что ты есть у меня.
-Согласен, и ты у меня есть, но не отвлекайся, мам, - направил ее Митя, - ты сказала, что получила письмо.
- Ах, да, письмо, - растерянно пробормотала Марина,  – в общем, мне трудно объяснить тебе,  ты еще слишком молод…
- Слишком молод, чтобы догадаться, что ты любила этого человека?
- Но, не смотря на молодость, ты смышлен не по годам, - улыбнулась Марина, раздумывая о том, стоит ли сейчас посвящать сына в подробности этой истории.
- Да, я любила его, - прошептала она, чувствуя, как на глаза вновь наворачиваются слезы, - а сегодня я узнала, что его больше нет. Его убили! – и не в силах сдерживаться она разрыдалась, уткнувшись лицом в теплое плечо сына.
- Самое страшное, что я и сейчас еще его люблю, - пробормотала Марина, - громко всхлипывая, - а его уже нет, и не будет!
- Тихо, тихо, - шептал ей Митя на ухо, укачивая, словно маленькую, - я понимаю, тебе тяжело сейчас. Но ты знаешь, я как-то читал про облачный путь,  - Митя ненадолго замолчал, и собравшись с мыслями продолжил, -  в общем, есть у меня такое внутреннее ощущение, или знание, как хочешь это назови, о том, что  любящие души никогда не расстаются.
- Ого, - Марина, утерла слезы рукавом, и улыбнулась одними уголками губ, -  да ты философ!
- Есть немного, - Митя, улыбнулся ей в ответ, и забрал из ее рук пустой бокал. – Я хочу сказать, что все не так плохо, как кажется, если внимательно приглядеться к происходящему.
- Возможно,  ты прав, - подумала Марина, - и я найду медальон!
 – А прямо сейчас мы в обязательном порядке пройдем на кухню и что-нибудь съедим, - заявил Митя безапелляционно.
- Он совсем уже взрослый, - размышляла Марина, разглядывая профиль сына, пока он возился с овощами. – И как ни крути, жизнь продолжается, –  констатировала она про себя, и думаю, мне давно уже пора рассказать ему правду о Митико. Интересно как он воспримет ее? А может быть он и сам уже давно обо всем догадался? А еще надо будет поговорить с Аней и Иваном, обсудить планы на лето, и кто знает, может все срастется наилучшим образом. 
***
Митя столкнул лодку в воду и запрыгнул внутрь. Утренняя тренировка подошла к концу, и теперь у него было около часа свободного времени. Мать, кокетливо улыбаясь, утащила Вадима с собой, готовить завтрак.
- Неужели она заигрывает с ним? Этого еще не хватала, - недоумевал Митя, налегая на  весла. – А как же Диана, если его мать решила не брать в расчет своего молчуна?
 Покосившись на берег, Митя облегченно вздохнул: Диана уже встала, и присоединилась к Вадиму, нарушив их с матерью идиллию. В общем-то, он сильно не осуждал Марину за такое поведение. События последних недель заставили его взглянуть на мать другими глазами. Раньше она казалась ему самоуверенной, несгибаемой, этакой железной леди. Но теперь он знал, что на самом деле она слаба и беззащитна. Да, она, несомненно, нуждалась в мужчине, который бы поддерживал ее, и Вадим, на его взгляд, больше подходил на эту роль, нежели Олег. И кстати, нырял он отлично, и не смотря на свой возраст, он был в прекрасной форме, и в нем, что не маловажно, чувствовался  потенциал. И все же он бы не хотел, чтобы Марина заигрывала с Вадимом на глазах у Дианы.
- Надо будет поговорить с матерью, - отметил он про себя, - и еще неплохо спросить у Дианы, чтобы  понять насколько у них с Вадимом серьезно.
 Положа руку на сердце, он готов был признаться, что Диана ему все еще нравится. И если бы Вадим, который, по его мнению, совсем не подходил Диане переметнулся к его матери, все были бы только счастливы. Он и по возрасту ближе к Марине, а для Дианы он  староват. А вот их с Дианой разница Митю ни капли ни смущала, подумаешь, девять лет!
Ему всегда нравились девушки постарше. Сверстницы, все до единой, были примитивными существами, безвозвратно увязшими в гламуре и пошлости соцсетей.  Задумываясь о судьбах человечества, он приходил к осознанию того, что массовая деградация его сверстников, по средством ухода из реального пространства в иллюзорные миры интернета, отягощенная пропагандой секса и безграничного потреблятсва, скоро дойдет до своего логического завершения, который вряд ли историки будущего смогут назвать хэппи эндом джинерейшен пи. Он очень много думал об этом, когда сидел дома один или  читал. У его деда, на попечении которого, он оказался в двенадцать лет, была обширная библиотека. Он не любил гулять на улице с дворовыми ребятами, не заводил друзей  и среди одноклассников. Он вообще предпочитал держаться особняком и не вступать ни с кем в словесные дебаты. Единственно место, которое он любил в своей жизни, до тех пор, пока ему не было разрешено вернуться из изгнания домой к матери, был школьный бассейн. Плаванием он занимался с раннего детства, сколько себя помнил. Плавание было его душой.
Ударяя веслами по тихой глади воды, он вспоминал свой школьный бассейн, где впервые увидел Тину. Она плыла под водой, вытянувшись как струна, и ее загорелое тело, в черном спортивном купальнике, казалось совершенным. Ему  тогда уже исполнилось шестнадцать, и именно тогда с ним случилось лето его первой любви. Тина окутала его волной теплоты и ласки, напрочь лишив  способности мыслить. Она была старше его на пять лет, а ее отец был грузином, но все это было не важно, когда они оставались вдвоем. Важно было то, как горячо и порывисто она открывала ему основы чувственности, грани и оттенки любви о которых он и не подозревал.
До встречи со своей грузинкой Митя никого не любил, ему было чуждо это чувство. Конечно, он испытывал сильную привязанность к матери, но не более того. Теперь же встретив черноокую Тину, он прочувствовал всю многогранность этого волнующего и такого рельефного чувства под названием любовь.
Когда им удавалось взять машину, они выбирались за город,  и ночи напролет придавались любви, под теплым покрывалом июньского неба. Он любил смотреть на ее  загорелое тело, когда она спит, уютно свернувшись в клубок на заднем сиденье.  Он любил, когда она смеется, и каждая кудряшка смеется вместе с ней, забавно покачиваясь и подпрыгивая. Он любил целовать  аккуратную алую родинку на  ее бедре, и  с удовольствием наблюдал, как каждый раз  она встает  на цыпочки, чтобы подарить ему  поцелуй, хранящий ее аромат. От Тины пахло рассветным солнцем, и этот запах сводил его с ума. В безмятежной неге, переполненные счастьем до краев стремительно промчались три летних месяца. Они упивались настоящим, не задумываясь о том, что будет дальше.
С отвесного берега сорвался камень, вернув Митю к реальности, хотя его чресла все еще пребывали там, в том лете, которое осталось лишь в его памяти. Поерзав на лавочке, Митя глубоко вдохнул и опустил весла.
- Надо успокоиться, – решил он и, перегнувшись через край, бесшумно соскользнул в прохладную воду. Он плыл не торопясь, продолжая помнить о ней.
Он помнил, как они плавали вдвоем  в небольшом теплом озерце.  Они плавали в этом сказочном озере совершенно нагие, наслаждаясь своей свободой, жарким летом, и телами друг друга, резвились, словно малые дети, но предавались любви как взрослые. Потом Тина подолгу лежала на спине, заложив руки за голову, глядя в тихое ивовое небо, и ее карие глаза, казались молочно-зелеными, как вода в глубине их волшебного озера.
Здесь они и расстались. Правда, «расстались» - это мягко сказано. Его безжалостно швырнули с небес на землю,  вдобавок наградив жгучей оплеухой. Митя скривился, вспоминая  неприятную сцену, но, к сожалению, из песни слов не выкинешь.
Осознавая себя «здесь и сейчас» в свои восемнадцать, Митя искренне радовался тому, что пережил тот любовный коллапс и наделал глупостей. В то лето он окончательно повзрослел, без сожаления покинув беззаботное и бесконечно наивное детство. 
Прекрасная томноокая Тина! Ее гибкое загорелое тело все еще являлось ему во снах, и он почти физически ощущал ее теплые губы,  жаждущие его поцелуев, стоило ему закрыть глаза лишь на мгновение. Ну, а про сердце он предпочитал не вспоминать, не желая бередить  незажившую рану. Тина поведала ему  прекрасную, пускай и лживую сказку о любви и сексе, пробудив его тело, растревожив сердце. Он не видел ее больше года, да и признаться честно, не желал этих встреч, хотя она неоднократно предлагала все возобновить. И, несмотря на обиду, и ее предательство, он все же был благодарен ей, за ту красоту и ласку, которыми она его одарила. А то что, она лгала  ему с самого начала, выдавая своего грузинского женишка за брата, это  дело исключительно ее совести.
Потом она уехала и, наверное, вышла замуж. Он тоже уехал, а перед отъездом у него состоялся занимательный разговор с дедом.
Его дед, всегда серьезный,  сдержанный и немногословный, который всегда воспринимал его больше как обузу, нежели как родного внука, наконец, поведал ему правду, о его происхождении, расставив  все точки над «i».
Дед пил редко, но когда это случалось, лучше было не попадаться ему на глаза. В этот раз Мите не повезло.
- Что опять с этой грузинской дрянью таскался? – не скрывая своего раздражения, фыркнул он, бросая на Митю холодный взгляд из-под густых, сведенных к переносице бровей.
- Она только наполовину грузинка, – буркнул Митя в ответ, пускай они с Тиной расстались, но он все равно не хотел, чтобы кто–то ее оскорблял. А когда его дед выпивал, его несло – не остановишь, это Митя знал не понаслышке. В такие моменты он осознавал, что развод его бабки стал благом для его свободолюбивой матери.  Хотя жаловаться ему было грешно, за шесть лет проведенных под одной крышей с  дедом у них ни разу не вышло ссоры, оба старались вести себя корректно, обоюдно исполняя все просьбы Марины четко по списку.  Иногда Мите казалось, что их отношения исключительно деловые, в них не наблюдалось ни тени чувства, ни даже намека на родственную близость. Сначала Митя переживал: все-таки родственники, а живут как чужие. Но  повзрослев, он понял, что кровное родство не есть родство душевное, и в таких отношениях как у них с дедом он со временем разглядел немало плюсов. В частности, дед никогда не лез в его жизнь, не контролировал его действий, не читал морали, но всегда давал денег или совет, если в этом возникала необходимость. Периодически Митя докладывал ему о своих успехах, ну так, для проформы. И когда появилась Тина, он не стал скрывать и этот факт. Увидев  Тину единожды, дед сразу  ее невзлюбил,  бросив презрительное: азиатчина!
- Ох, уж мне эти метисы,  - пробубнил  дед, наливая в бокал очередную порцию коньяка. - Думаю, нет смысла больше скрывать от тебя, что и ты у нас наполовину. Взрослый уже стал, коли с  девками шляешься. Радует одно - в подоле ты не принесешь, в отличие от своей матери.
-  Что я на половину? – не понял Митя, начиная заводиться. Уж ладно его, но мать оскорблять он не позволит!
А дед ведь задел больное. Еще с детства, как только он начал осознавать себя непохожим на соседских белокурых детей у него появились вопросы. Но мать, всегда пресекала эти разговоры, она говорила, что все люди разные, ты такой и точка. Она как будто что-то скрывала, но Митя в силу возраста не допытывался, а потом привык и забыл. Но вот теперь, он, кажется, готов был услышать правду, и, чувствуя, как учащенно забилось сердце,  сказал:
- Ну же, говори!
- Нукать, лошадям будешь! – усмехнулся дед, - сделав еще один добрый глоток, он тяжело опустился в скрипучее кресло и,  посмотрев на Митю из-под кустистых бровей,  проговорил:
 - А что говорить, твоя мать меня не посвящала в подробности своих похождений. А я уже тогда и не жил с ними, – он тяжело вздохнул, и махнул рукой, словно отмахиваясь от своего прошлого.
- А я ведь любил твою мать,  - в задумчивости добавил он, - но она всегда жила на пределе моего доверия - вся в твою бабку!  Спуталась с каким-то япошкой в лагере, куда я, дурак, ее сам и отправил!
Допив коньяк, дед вытер рот тыльной стороной ладони и закрыл глаза. Морщины на  лбу разгладились, и его сознание подстегиваемое алкоголем, понеслось по волнам воспоминаний:
 - А она-то девка красивая,  - пробормотал он, - это я про твою мать.  На нее все соседи заглядывались, и так и норовили по кудряшкам потрепать. Вот какая она была! – дед улыбнулся, вспоминая прошлое, и тут же нахмурился, - а  тебя я маленького не видел, она не показывала. Боялась, наверное, думала я, злиться буду на нее. Ну конечно, а как не злиться! Хотя сейчас уже не злюсь. На нее нет, больше на себя да на япошку этого, который ей всю жизнь испоганил. А она все как заведенная твердила, как сейчас помню: ну и что, что он японец, а я люблю его и точка!
- Одно я точно знаю, -  вновь тяжело вздохнув, добавил дед, - упрямством твоя мать  в меня пошла! Как упрется во что…
- А потом куда он делся, ну, в смысле, мой отец? – осторожно поинтересовался Митя.
- А кто его знает! - буркнул дед сердито. Поганый он был япошка, вот что я тебе скажу! Я еще тогда наводил справки, когда мать твоя брюхатая вернулась. Япошка этот оказался членом бандитской шайки, что уж дальше разузнавать, и так все понятно! Благо с твоей матерью этот узкоглазый связей не поддерживал, и вообще скоро пропал из виду. Я полагаю, -  подытожил дед, - что давно его прибили где-нибудь в его родной Япона-маме. Вот так-то, внучок!
- Ясно, - кивнул Митя.
- Хорошо, что тебе ясно, - повысив голос, прогрохотал дед, - а вот твой матери почему-то до сих пор не ясно! Она меня до сих пор врагом считает! Думает, это  я виноват, что  узкоглазого ветром сдуло! А  я бы и рад руку к этому приложить, но все как то без меня решилось, а жаль.
Потом, он часто вспоминал этот разговор с дедом. Пускай насчет Тины дед оказался и  прав,  но вот насчет отца, Митя не был так уверен. Раз его мать за что-то полюбила его, значит было за что? Хотя теперь, пройдя через горький опыт любовного разочарования,  он начал сомневался в природе той самой любви.
А что касается отца, он обо всем догадался сам, увидев заплаканную мать на диване в гостиной. Просмотрел новости в повторе, сопоставил факты, сложил недостающие звенья головоломки. Да, и даже в этом его дед, не ошибся, его отец, умер от рук мафии, только намного позже, чем предсказал тот. Ну что ж, «се ля ви», что еще к этому добавить. Осталось только успокоить мать, которая все еще переживает смерть любимого якудзы. А она ведь так ничего и не рассказала, хотя он видел в ее глазах желание выговориться. Но торопиться было некуда, когда созреет, расскажет все сама.  Что-что, а ждать Митя умел. И все же, что же в нем было такого, в этом его японском отце, что в ее глазах по прошествии стольких лет, все еще теплится столько любви и скорби?!
Наплававшись вдоволь, Митя причалил к берегу.

 
Глава 14
Петр
Ум, ответственность, и совесть - вот три незавидных составляющих, которые делают человека несчастнейшим существом на Земле! Петя с детства  знал об этом не понаслышке. Ум ему достался генетически от отца, доктора физико-математических наук, и отделаться от этого наследства он даже при большом желании, увы, не мог - против природы не попрешь! Хотя с Александром Сергеевичем Грибоедовым, чьим творчеством Петя увлекся уже в третьем классе, он был целиком и полностью согласен, на предмет того -что горе от ума.
Вот и  отец умер от ума, когда Пете исполнилось девять. Сказали что, у него случился инсульт, прежде чем он захлебнулся. В общем-то,  смышленый сын своего теперь уже покойного отца в тот роковой день ничуть не удивился, и не сказать, чтоб сильно расстроился. Отец никогда ни расточал излишнего внимания к его скромной персоне, он был холоден, сдержан и почти всегда занят. В редкие свободные от занятий часы, отец, пощипывая себя за кончик крючковатого носа, вещал ему о том, что только разум спасет мир от хаос. «И ко всему, слышишь,  ко всему, надо походить исключительно с логической точки зрения!» - любил повторять он неоднократно.
В общем, когда отец скоропостижно скончался,  первое что сделал Петя, после того как обуздал приступ иррационального страха – воспользовался советом отца и посмотрел на это прискорбное событие с точки зрения логики. Вытянув правую руку вперед, и возведя глаза к небу в задумчивости,  он поочередно  загнул три пальца.
 – Первое, - сказал он себе, загибая средний палец,-  отец был,  несомненно, стар.
-  Второе, – Петя загнул указательный палец, и к своему неудовольствию заметил черную полоску грязи под ногтем. Отметив про себя, что грязь необходимо устранить, он продолжил:
- При постоянных умственных перегрузках, и ненормированном рабочем дне от мозга отца чего-то подобного стоило рано или поздно ожидать, и значит это - два.
- И третье, - моя мама, слишком молода и красива, чтобы отец мог чувствовать себя спокойным и довольным жизнью, а значит, он был подвержен постоянному стрессу, на предмет своей молодой жены.
Посмотрев на три загнутых пальца, Петя окончательно успокоился. Ум пускай и не сулил ему счастья, но, по крайней мере, в критических ситуациях, помогал все расставить по местам. Оставалось еще все это объяснить матери, которая, в отличие от Пети, логикой совсем не пользовалась,  являясь живым олицетворением тотальной иррациональности. Надо отметить, что узнав о смерти отца, мать не сильно огорчилась, в очередной раз, поразив Петю своей нелогичностью.
Его мать, посвятившая себя целиком и полностью воспитанию сына после смерти мужа, оказала особое неизгладимое влияние на его систему ценностей и не менее объемную систему комплексов. Не смотря на переизбыток ее внимания, он все же любил ее, и любил по-настоящему.
Овдовев в двадцать восемь, она больше не вышла замуж.
- Все ради Петеньки, - приговаривала она жалобно, утирая невидимую слезу. Мать была прирожденной актрисой, каким образом она оказалась на факультете математики, направив свою жизнь в чуждое ей русло, для Петра и по сей день оставалось загадкой.
Матери исполнилось девятнадцать, когда сорокапятилетний профессор, преподающий на механико-математическом факультете в университете, где она, волею судеб, училась в то время, сделал из нее Петину маму, а из себя Петиного отца. Мама была очень совестливой, и только благодаря этому ее качеству, отец в итоге развелся с предыдущей женой, и женился на ней, чтобы  матери  не было стыдно перед партией и товарищами. Возможно, это был не лучший вариант развития событий, который мог случиться с его матерью, университет она, кстати, так и не окончила, но этот поворот судьбы наделил его фамилией отца, которая не раз после его смерти, открывала перед Петей нужные двери.  От матушки ему достались, вдавленные в сознание ее мягкой, но настойчивой рукой, такие несовместимые с  современной рыночной жизнью качества как ответственность и совестливость, которыми мать обладала в переизбытке, и ценила их сверх всякой прочей добродетели.  Что же касается генетики, то и здесь Петру похвастаться не приходилось: мать наградила его заметной кривизной зубов и терпимым, но отнюдь не лучшим зрением.  Как бы Петя ни любил свою родительницу, но повзрослев и пораскинув отцовским наследством, то есть незаурядным умом,  от пионерских качеств, вбитых матерью, он все же поспешил избавиться. Надо заметить, это получилось у него  далеко не сразу. Что же касается кривизны зубов, ее он тоже устранил со временем, и  лишь легкую дальнозоркость решился сохранить в напоминание о родительском приданом.
Оглядываясь назад, при этом накладывая на свое прошлое трезвый взгляд беспристрастной объективности, он понимал, что автокатастрофа, лишившая его матери  в двадцать лет, оказалась для него благом.  Мать, стремительно приближавшаяся к своему сорокалетию, как-то быстро перескочила тонкую грань, отделяющую ее беззаветную любовь от  вампирического паразитизма. И так как она так и не устроила свою жизнь, продолжая безвылазно сидеть дома, единственным донором из, которого оказалось возможным сосать кровь, оказался ее любимый сынок Петенька. 
- В общем, все, что ни делается – все к лучшему! - решил Петя для себя, покидая кладбище, на котором теперь покоились оба его родителя, и неспешно шагая, вступил в свою новую, свободную от каких-либо давлений со стороны, жизнь.
Теперь в свои тридцать семь, прожив почти половину сознательной жизни в свободном плавании, он мог с уверенностью утверждать, что сделал все правильно. Сидя у погасшего костра, с кружкой горячего  кофе, он, прищурив глаза, наблюдал за людьми, собравшимися за столом.
-Иди к нам, - позвала его Марина, - каша остывает! Три головы, склоненные над мисками с едой, замерли на мгновение, и тут же возобновили работу ложками. На счет двух из трех присутствующих, ему было все более или менее понятно, а вот насчет третьего, вопросов было больше, чем ответов.
- Спасибо, дорогая, мне достаточно кофе, - улыбнулся Олег, - я сегодня, пожалуй, поленюсь немного. Думаю, наш дайв гид не будет возражать, если мы перенесем заныр на послеобеденное время.
- Угу, - Вадим, продолжая жевать, кивнул головой.
- Вот и прекрасно, - пробубнил себе под нос Олег, и, сделав, еще один глоток кофе прикрыл глаза.
- Как он оказался здесь? И зачем?  - Олег открыл один глаз. Обнаружив Марину поблизости, он   улыбнулся, -Ах, да, это же все из-за нее! Cherchez la femme - ищите женщину!
С женщинами у него долго ничего толком не складывалось. Попросту говоря, он их  побаивался. Каждый раз стоило ему всерьез задуматься о  поползновениях в сторону какой-либо симпатичной особи женского пола, как перед  глазами возникал образ матери, заливающейся истерическими слезами. По современным меркам, расстаться с  девственность ему удалось довольно поздно, но когда это, наконец, случилось, он быстро разобрался, что к чему. Правда, на тот момент, вопрос о сексе, волновал его в значительной меньшей степени,  нежели вопрос о жизненном призвании. Возможно, только благодаря тому, что он встретил на своем пути нужного человека, и в нужное время, он пошел туда, куда и должен был. Этот человек на протяжении десяти лет был его боссом, а еще он был Марининым отцом. Что это было – судьба, или логически завершенная цепочка последовательных действий? Все же иногда материнская иррациональность неожиданно пробуждалась в нем, и тогда он готов был поверить в любое чудо. Но позволить себе такую блажь он решался крайне редко, и только если дело касалось Марины. Она то, как раз, от своего отца мало что унаследовала, за исключением, пожалуй, целеустремленности. Зато он в полной мере воспользовался его опытом и манерой поведения в бизнесе. Именно от Марининого отца он научился жесткости и непреклонности. Он перенял его умение подмечать мелочи, при работе с клиентами, улавливать особенности психики собеседника, настроения и желания. Он развил в себе предельную рассудочность и цепкость ума, дополнив их   непоколебимой решительностью, когда дело того требовало. Маринин отец, долгое время был для него образцом поведения, учителем, руководителем, даже  отцом в некотором смысле, до тех пор, пока он не перерос эти отношения. Единственное, чего Петр никак не мог понять, почему  его всесильный босс так и не смог наладить отношения с дочерью. Да и вообще любые отношения с особями противоположного пола не укладывались в его голове в стройную систему,  и потому, чтобы обезопасить себя от этой области иррационального, он решил ни в коем случае не жениться. К чему создавать еще одну ячейку вселенского хаоса?!
- Тебе налить  кофе? – спросила Диана, подходя к  Олегу, с  термосом в руках.
- Налей,- улыбнулся он ей.
-Все хотела у тебя спросить, - сказала она, рассеяно глядя на тлеющие угли, -  тебе удалось побороть свое каменную личность? Ты после Дахаба нырял еще где-нибудь?
- Ах, моя каменная личность, - Олег задумчиво улыбнулся, он и забыл, что и на эту тему сочинил целую историю, изобилующую преувеличениями, хотя, к сожалению, в этой его сказке было больше правды, чем выдумки.
 Он никогда не задумывался о значении своего имени, до тех пор, пока в один прекрасный день, не оказался в кресле у психолога. Туда его усадила Марина, сам бы он вряд ли решился на этот неоднозначный шаг.  Да и вообще, он слишком многому не предавал значения, до тех пор, пока в его жизни не появилась  Марина. Она перевернула вверх дном всю его тщательно отстроенную систему ценностей, так что он до сих пор еще ползал в завалах своего сознания в полной растерянности. Чего только стоила эта ее неудержимая любовь к воде.  Да, когда он говорил Диане, о своем страхе перед водой,  он был искренен. Этот страх был его  реальностью, стоило Марине заговорить об очередном водном турне. Вот уже  несколько лет он пытался побороть его, делая небольшие успехи с помощью Анны, но так до конца и не решив больной вопрос. Анна  была хорошим психологом, к тому же она была лучшей подругой Марины, что немаловажно.
«Все мы родом из детства», придя к психологу, Олег осознал значимость этого высказывания. Только Анне он рассказал о том, от чего он до сих пор так мучительно боится открытых водоемов. 
Его отец, тоже Петр, утонул у него на глазах, пускай и по причине  инсульта, но все же утонул. Он отчетливо помнил каждый момент этого дня  почти тридцатилетней давности.  Память поистине странная штука,  Петр не раз размышлял об этом, пытаясь понять ее избирательность. Он, например, помнил,  сладковатый аромат,  исходивший от матери, когда она целовала его перед сном, помнил очки отца в толстой роговой оправе, которые тот  надевал по вечерам, когда читал газеты. Он как-то упомянул об этом своем воспоминании в разговоре с матерью, но она только усмехнулась.
- Ты не можешь помнить эти дурацкие очки, - сказала она тогда, - тебе не было и пяти, когда я их выбросила.
Но он помнил.
Отец утонул, в июне. Пете на днях исполнилось девять, и он сразу почувствовал себя  взрослым. Теперь он часто  оставался дома один: мать записалась на курсы, которые отец,  хмурясь, называл «эти ваши шуры-мурсы», а отец пропадал в университете.
   Стоял погожий летний день. Отец, обычно редко бывающий дома, внезапно решил устроить себе выходной. Мать такой поворот событий откровенно расстроил, и она надула губы, вымазанные красной помадой. Она как раз собиралась на те самые курсы, а отец, оказавшись дома, был категорически против ее ухода. Закрывшись на кухне, родители бранились. Сам этот факт, был необычен для  Пети. В их семье вообще редко кто повышал голос. Он тогда сидел в комнате, напряженно прислушиваясь к голосам за стеной.  Он размышлял о том, что отцу, как и ему, наверное,  просто не нравится мамина помада. И точно, стоило матери появиться на пороге с заплаканными глазами, как отец прокричал ей в спину:
- Чтобы из дома ни ногой! И сотри эту чертову помаду!
- Все-таки, помада, - подумал Петя.
 - Собирайся! –  понизив голос, бросил ему отец.
- Куда? - недоумевая, промямлил Петя. Этот летний день с утра пошедший наперекосяк, судя по рыданиям матери, доносящимся из туалета,  не предвещал ему ничего хорошего.
- На рыбалку! – выкрикнул отец, – может какую рыбешку с большими губешками, удастся подцепить,  - взвизгнул он, адресуя последнюю реплику его матери. – Пора делать из тебя мужчину, а не маменькиного мямлю! – заявил он  во всеуслышание, и больно ткнув Петю в грудь своим длинным пальцем, скрылся в кладовке.
- На рыбалку… - эхом повторил поникший Петя, прислушиваясь к всхлипываниям матери. Вообще-то он не любил выезды на природу.  Да и склизкая рыба, плавающая в болоте, его не интересовала. К тому же он боялся воды, потому что не умел плавать. Мать рассказывала ему, что как-то, когда он был еще младенцем, он едва не захлебнулся в ванной. И он склонен был этому верить, потому как пускай и не помнил этого, но на уровне ощущений, страх перед водой у него сохранился и впоследствии плотно укоренился. А теперь вот рыбалка, да еще и вдвоем с отцом.
 Отец, в отличие от него плавал превосходно, и по воскресеньям ходил в бассейн. Петя вычислил этот факт по мокрым плавкам и резиновой шапочке, регулярно появляющимся на гвозде в туалете. С гулким уханьем капли мутной воды срывались с плавательной амуниции отца на кафельный пол, оставляя на нем две маленьких лучистых лужицы, напоминающих, окаймленные ресницами, выпученные глаза. Петя всегда по забывчивости наступал в них, когда садился на унитаз. 
После очередных каникул, когда одноклассники хвастались, кто научился плавать за лето,  у Пети все же промелькнула мысль, попросить  отца записать его на плавание. Но промочив в очередной раз носки в противных глазастых лужицах, и ощутив навязчивый запах хлорки в носу, он окончательно и бесповоротно передумал. В конце концов, живут же на свете люди, которые не умеют плавать!  А некоторые, между прочим,  такие как Тур Хейердал, например,  и океаны на плотах переплывают и хоть бы что! Историю про Хейердала он вычитал в одном из отцовских журналов, обретающих свое последнее пристанище все в том же туалете. 
В общем, в то злосчастное утро они все же поехали на рыбалку. Отец в линялой зеленой кепке сосредоточенно греб оглоблями весел прямиком к центру озеру. Петя сидел на корме, вцепившись в выцветший борт видавшей виды лодки, и тихо вздыхал. С грустью в сердце  рассуждал он о том, как тяжело живется ребенку, до тех пор, пока родители  не начнут считаться с его мнением. В свои  ущербные девять лет, он мог только мечтать о праве голоса в их семье. И если бы такое право у него было, он бы, конечно, не поехал черт знает куда, чтобы сидеть целый день напролет с дурацкой удочкой в руках, в ожидании не менее дурацкой рыбы.
Но отец сказал:
- Мальчик едет на рыбалку!
 И мальчик поехал. Мать, со своими не вовремя накрашенными губами, временно тоже потеряла право голоса, отдавая своего единственного сына на поруки рассерженному отцу.  Что поделать, такова жизнь!
 Ковыряя ногтем прогнившую доску, Петя сбрасывал отломанную труху в воду, наблюдая, как та медленно кружится на темной глади озера. Отец, погруженный в свои мысли, продолжал  молчать, не давая никаких указаний, и не переставая грести.
- Если бы это озеро соединялось с какой-нибудь рекой, а река впадала бы в океан, то отец, наверное, и до океана догреб. Машет веслами, как заведенный! А может он и не человек?! – тоскливо подумал Петя. – А что если нам его подменили, а вместо него прислали работа?
На днях он читал в одном из отцовских журналов  рассказ о человеке, который попал в аварию, и тело его полностью пришло в негодность, но мозг не пострадал. И тогда  в одной секретной лаборатории, ученные пересадили его мозг в тело робота, с виду напоминающее тело того человека, и отправили его домой. Робот оказался один в один как обычный человек, за исключение трех вещей: он никогда не спал, работал без устали, и никогда не улыбался. Петя полдня ходил под впечатлением от этого рассказа. Вот и сейчас вглядываясь в лицо отца, скрытое тенью от кепки, он вспоминал о прочитанном.  Его отец ведь тоже никогда не улыбался, за исключением одной старой фотографии, на его столе, и то Петя не был до конца уверен, что это его отец. На фото тот был без очков,  с длинными волосами до плеч, но сколько Петя себя помнил, волос у отца на голове не было ни длинных, ни коротких, за исключением редкого  пушка на висках.  И как отец спит, Петя тоже ни разу не видел, потому что когда он просыпался тот уже пил кофе на кухне, а когда он ложился, отца еще не было дома. Так что вполне может быть, что его отец и есть тот самый робот из журнала.  Озадаченный своей догадкой, Петя встрепенулся, и даже урчание в животе временно прекратилось. Надо было срочно выяснить, с кем он на самом деле имеет дело. Придвинувшись к отцу, он осторожно заглянул под козырек его кепки.
-А вдруг он сейчас поднимет свои стеклянные глаза и стрельнет в него смертоносным лазером, что тогда?
 Фантазия у Пети разыгралась не на шутку,  но тут отец, закрепил весла в уключинах, и, стянув с головы вымокшую от пота кепку, громко выдохнул:
- Ну и жара! – утирая пот, он распрямил затекшую спину, так что раздался  хруст позвонков.
- Интересно, а роботы потеют? –  задумался Петя, с интересом разглядывая отца, расстегивающего рубаху.
- Пап, а роботы потеют? – решил он спросить.
- Нет, - буркнул отец, расстегивая брюки, - они ржавеют!
- Ясно, - разочарованно выдохнул Петя. Значит не робот, а жаль…
- Я плавать, - заявил отец, поправляя на своем тощем, покрытом редкой растительностью теле, мешковатые трусы. – А ты?
- Нет, не хочу, – отрицательно покачал головой Петя, - я  здесь посижу.
- Ну и сиди, кисни, - отмахнулся от него отец, и с громким шлепком, сверкнув белыми пятками, исчез в зеленой воде.
Проводив отца долгим  понурым взглядом, Петя лягнул ногой ни в чем неповинные удочки, и улегся на лавку на корме, подложив под голову отцовский рюкзак. Чуть заметно покачиваясь на водной зыби, он размышлял о том, как далеки они с отцом друг от друга, не смотря на то, что зовут их вроде бы одинаково, и живут они под одной крышей. Вот с мамой совсем другое дело…
Вдруг над Петиной головой с громким жужжанием, промчалась огромная стрекоза, и резко  спикировав на воду, опустилась на зеленый листок, неподалеку от лодки. Приподнявшись на локтях, мальчик уставился на насекомое, с интересом разглядывая его большие, красивые глаза, похожие на два ртутных шарика.   Стрекоза, кажется, тоже заинтересовалась Петей, и придвинулась ближе к краю листа, перебирая  кривыми лапками. 
-Интересно, - подумал Петя, осторожно пересаживаясь на правый борт лодки, - эти ее выпуклые глазищи, на ощупь мягкие и упругие  как желе, или твердые и холодные как стекло? 
Стрекоза тем временем подобралась к самому краю листка, словно приглашая Петю потрогать ее как будто мерцающие изнутри глаза. Мальчик протянул руку, и коснулся пальцами прохладной воды: до листка оставалось еще  около полу метра. Стрекоза не шелохнулась. Вытянувшись вперед, сколько было возможно, Петя с силой налег на борт, надеясь таким образом сдвинуть лодку с места, а затем уж добраться до интересующего его крылатого насекомого. Но лодка, тихо хлюпнув, продолжала стоять на месте, лишь слегка покачиваясь из стороны в сторону, покрывая неглубокими морщинками невозмутимое лицо озера. Он, конечно, мог попытаться взять весла, но они казались ему такими тяжелыми, что он сразу отмел эту мысль, боясь спугнуть свою случайную гостью. Но вдруг крылья ее быстро затрепетали, и одновременно с этим ритмичным движением раздался глухой сдавленный хрип, словно крылья стрекозы заржавели, пока она играла с Петей в гляделки. Насекомое стрелой метнулось ввысь, оставляя мальчика в тревожном недоумении.
-Что это? – испуганно озираясь по сторонам, всполошился Петя. Но звук, который казалось бы, должен был исчезнуть вместе со странной стрекозой,  повторился вновь, как будто совсем близко поперхнулась комаром гигантская жаба.  Петя вскочил на ноги, так что лодка заходила ходуном, выискивая взглядом отца. Все-таки, его отец вполне мог оказаться роботом, думал он сердито, ведь только робот может бросить ребенка посреди жуткого озера на произвол судьбы.  Сердце мальчика, повинуясь безотчетному страху,  учащенно забилось,  и в ту же секунду  Петя увидел его…
 Побагровевшее от натуги лицо, исказила предсмертная судорога, широко раззявленный  рот, с тонкими подергивающимися губами, хватал воздух. Выпученные глаза, беспорядочно блуждали из стороны в стороны,  не видя спасительной лодки.  Отец, хотя Петя  с трудом, узнал его в этом страшном человеке, с дикой гримасой на лице, извлек из своей гортани последний, леденящий душу, сдавленный хрип, и, закатив невидящие глаза, с головой погрузился в воду. И сразу стало тихо.
 Пребывая в оцепенении, Петя все стоял и смотрел на то место, где сквозь зелень воды проглядывала желтоватая лысина, неподвижно застывшая в нескольких сантиметрах от поверхности. Он все ждал, что отец, оттолкнувшись ото дна вынырнет из-под воды и помашет ему рукой. В один момент ему даже показалось, что  желтая голова качнулась вперед, но дальше дело не пошло. Не в силах больше смотреть Петя осел на дно лодки.
Сколько он пролежал так, Петя не помнил, но услышав громкое урчание в животе, он заставил себя подняться,  открыл глаза и посмотрел на то самое место. Отец, все еще стоял там. Он стоял и уже никуда не спешил: ни на рыбалку, ни на работу. Пете  раньше не доводилось видеть мертвецов, и потому он не был уверен, что его отец умер. Но логика подсказывала ему, что все же его отец сделал это, в противном случае, он бы  уже замерз и залез в лодку, прекратив издеваться над ребенком.
- «И ко всему, слышишь,  ко всему, надо походить с логической точки зрения!»-  вспомнил он любимую фразу отца, и, покосившись на то, что еще недавно было его родителем, вытянул вперед правую руку.
- Во-первых, - прошептал он, едва шевеля губами, чувствуя, с каким трудом ворочается язык в пересохшем рту, и загнул средний палец, - если отец умер, то ему теперь нет до меня никакого дела. А это значит, что плыть мне придется самому.
- Во-вторых, - уже громче продолжил Петя, чувствуя, как отступает страх, уступая место жгучему желанию поскорее оказаться на берегу, - надо убедиться, что он мертв, и пометить это место. Оглядевшись по сторонам в поисках подходящей палки, он решил, что поставит рядом с отцом его удочку. Тогда спасатели,  смогут легко  обнаружить тело   без его участия, а он на это озеро больше ни ногой!
- И, в-третьих, - Петя загнул третий палец, - надо подкрепиться, а потом разобраться с веслами.
Еду он нашел в рюкзаке. Он отвернуться от желтого пятна и откусил бутерброд. Мальчику не хотелось больше видеть  то, что еще недавно звалось его отцом, а теперь вот в считанные секунды стало чем-то неодушевленным.  Пережевывая  колбасу, Петя размышлял о том, как в этой жизни все непредсказуемо. Вот и колбаса, наверное, еще не так давно была беззаботной свиньей, валялась себе в грязи, ни о чем не подозревая. А теперь вот лежит на его бутерброде мертвая, и все ей по боку, и он сам, пока еще живой,  и его страшное пятно за спиной. Сидя в лодке, Петя твердо для себя решил, выяснить, что же случилось с отцом, с логической точки зрения. Ведь если чудовищное происшествие, свидетелем которого он стал, не поддается логике, а всего лишь один из нелепых поворотов судьбы, о которых он что-то мельком слышал от матери, то, как же страшно жить в этом мире! В мире, где семьдесят целых и восемь десятых площади поверхности заполнено водой, просто не возможно не утонуть! Вот и сейчас вокруг него простиралось прикинувшееся безобидным, но на самом деле жаждущее новых утопленников, зловещее озеро. Подстегиваемый страхом, он кое-как умудрился взять в руки весла и сделал несколько первых пробных гребков. Лодка нехотя поддалась, и, покачиваясь, поползла к пятну.
Спустя два дня, которые Петя помнил смутно, выяснилось, что отец скончался от инсульта. Эта  новость его немного успокоила. Учитывая возраст отца и постоянные перегрузки на работе, было вполне логичным предположить, что рано или поздно его мозг не выдержит, что, собственного говоря, и произошло. А если и здесь восторжествовала логика, значит судьба, про которую, не проронив не слезинки,  упомянула мать, когда Петя принес ей новость о смерти отца, временно отменяется.
Потом он вырос, воспитывая в себе силу воли и подавляя страх, научился плавать. Встретил женщину, которую полюбил, и ради нее пошел глубже. Но воспоминания об утонувшем отце прочно укоренились в его сознании, не позволяя почувствовать удовольствие от нахождения в воде, за которым-то и ныряла Марина. 
  Однажды, на одном из приемов Анна посоветовала сменить ему имя,  чтобы просто попробовать почувствовать себя другим человеком.
- Ты знаешь, что Петр означает камень? –  поинтересовалась у него Анна.
- Нет, - смутился Петр, - но что-то в этом роде я подозревал.
- А ты еще и Петр Петрович, этакий камень в квадрате, - улыбнулась Анна. – Может в этом проблема. Знаешь же: «Как вы лодку назовете, так она и поплывет!»  Я бы посоветовала тебе что-нибудь легкое, светлое, хотя бы на время, только для близких, а там, если жить станет легче, можно было бы и официально имя сменить. Некоторые утверждают, что сменив имя, меняешь судьбу.  Хотя,  я знаю, что ты в судьбу не веришь, - Анна пожала плечами, - Марина мне говорила.
- Я подумаю, - кивнул Петр, пребывая в задумчивости. И он, правда, серьезно задумался. А когда он ради интереса, подключил Марину к этому вопросу, интересующуюся его метаморфозами, проходящими под чутким руководством Анны, она сама подобрала  ему новое имя.
- Олег, - отличное имя, - улыбнулась Марина, целуя его в макушку, - оно всегда мне нравилось, к тому же тоже из четырех букв как твое, но более мягкое. И, кстати, Олег – значит священный, светлый. А светлый - это легкий!
- Олег, - задумчиво произнес Петр, примеряя новое имя. – Звучит неплохо… - И, обняв Марину за плечи, он прошептал ей на ухо:
- Теперь зови меня  Олегом, детка.  А Петю спрячем под кровать - третий лишний!

- Олег, ау? –  Диана махнула рукой.
- А, прости, задумался над твоим вопросом, - Олег провел рукой по ежику светлых волос и посмотрел на Диану, - ты спрашивала, как поживает моя каменная составляющая, она на месте,  но сдвиги наметились. Благодаря Вадиму, я  понял, что со снаряжением под водой я чувствую себя гораздо лучше, нежели без него.
- Да, Вадим замечательный инструктор, - мечтательно улыбаясь, выдохнула Диана.  - В его компании даже в этих холодных  темных водах  мне уже начинает нравиться.
- А мне именно здесь нравится больше, если  это вообще может нравиться, - хмыкнул Олег, - тут ничего не отвлекает от главного, и здесь я, по крайней мере, могу сосредоточиться на плавучести, в Египте с этим было сложнее. После Дахаба я больше не нырял: не было ни времени, ни желания. Но вот сейчас я здесь и, кажется, собираюсь нырять, и пока меня это даже забавляет!
- Могу представить, - Диана улыбнулась и прищурила глаза от солнца. – Мне кажется, очень многое из того как мы себя чувствуем сейчас, зависит от тех людей которые находятся с нами рядом.
- Согласен, -  кивнул Олег, - иногда это становится важным.
- Что? – не поняла Диана, ища глазами Вадима.
- Я говорю, что иногда действительно случается так, что неожиданно становится важным кто с тобой рядом, можешь ли ты доверять этому человеку, можешь ли любить его, и жить без него как прежде, если возникнет такая необходимость.
- Я думаю это просто замечательно, что так иногда случается, - улыбаясь, сказала Диана, вспоминая их первую встречу с Вадимом.
- Не знаю, не знаю, – задумчиво протянул Олег, - лично я для себя еще не решил, хорошо это или плохо, или то и другое одновременно. Он все смотрел на Марину, уже зашедшую в воду по пояс, и не мог понять, правильно ли он поступил, что приехал сюда. И вообще, есть ли какая-то  логика в  происходящем с ним после того, как он встретил Марину. Скептик в его душе, постепенно сдавал позиции, уступая бразды правления иррациональной, и от того пугающей его даме, по имени судьба.
С Мариной его познакомил ее отец, человек бесконечно любящий свою дочь, но в то же время, не готовый прощать ее ошибки. Вообще, родственники и отношения между ними странная штука. Олег не раз задумывался на эту тему, но так и не смог объяснить себе, почему именно близкие люди причиняют друг другу самые сильные страдания: расстраиваясь, изводясь, переживая, но так и не прощая.
Марина вторглась в его жизнь три года назад неожиданно, нелогично, необратимо. Тогда, когда, ему казалось что все у него устроено наилучшим образом, и по-другому быть не может. Оказалось – еще как может! Эта женщина в кротчайшие сроки успела вытоптать обширную площадку  в его сердце, напоминающую многокилометровую воронку выжженную НЛО. Впервые, перед ним выкристаллизовалось из пустоты страшное  слово - любовь. И раскрыв распростертые объятия этому нелогичному чувству, он как под гипнозом, шагнул в бездну, зовущуюся Мариной. Про себя он часто называл ее Мариинской впадиной, по имени глубочайшего океанического желоба, самого глубокого, из известных на земле.
- Десять тысяч девятьсот девяносто четыре метра непостижимости, плюс минус сорок метров, - шептал он ей на ухо, в моменты близости, а она бесшумно смеясь, дышала ему в ключицу. Да именно такой она для него и будет всегда - иррациональная бездна: непредсказуемая, независимая, не проходящая. Марина сама назначала ему встречи, никогда не просила остаться, никогда не говорила что любит, не желала большего,  ничего не требовала, ни к чему не принуждала. Всю ее суть можно было передать с помощью  частицы «не», отрицающей все существовавшие в его сознании стереотипы. Она оказалась той, о ком он втайне от себя мечтал. Долгое время он не принимал метаморфоз произошедших в нем с ее появлением, ругался с ней и даже уходил, но каждый раз возвращался, постепенно смиряясь с ее непостижимой природой.
Периодически размышляя о близости и одиночестве, он пришел к выводу, что человек, пришедший в этот мир без сопровождающих, лишенный глупых иллюзий, наделенный трезвым умом  и избирательной памятью, должен самостоятельно пройти свой путь, то есть, в гордом одиночестве. Ведь утверждение, что один на входе равен одному на выходе, звучит вполне логично. Правда, с появлением Марины ему стало тоскливо от этих мыслей, но он смирился и с этим, и на удивление жить сразу стало легче. Он решил для себя просто принимать ее в свою жизнь, когда она захочет войти, но и сильно  не рефлексировать когда она  надумает уходить. Как бы там ни было, и Марина  возвращалась к нему, как и он к ней, и это в глубине души согревало Олега, озаряя его стальную непоколебимость мягким розовым светом. Когда Марина уходила надолго, как это случилось с ней прошлым летом, он все понимал и тоже уходил. Нет, он не хранил ей верность, по крайней мере, телесную, тем летом он даже завел продолжительную интрижку, окончательно разделаться с которой все никак не получалось.
В глубине души он признавал, что отчасти мстил Марине, за ее затяжное исчезновение, и продолжительное отчуждение в  последующий период. В довершении ко всему Варвара еще и работала у Анны. Он не раз интересовался, зачем они держат в конторе эту сучку. Правда, это было уже после того, как он решил отделаться от нее. Пускай, это было некрасиво с его стороны, но он надеялся, что Анна прислушается к его ненавязчивому предложению. Но время шло, Анна, извиняясь, пожимала плечами,  а Варвара, как ни в чем ни бывало, по-прежнему оставалась на месте, продолжая портить ему кровь. Наблюдая за происходящим, он сделал определенные выводы.  А когда вся честная компания, приглашенная Мариной, собралась на   пикник в его честь, его умозаключение окончательно оформилось. Вся эта разношерстная братия связана воедино с  определенной целью. А первой скрипкой во всем этом безобразии, как не парадоксально, являлся Иван, слепой женишок добросердечной Анны. Этот  с виду  безобидный калека  управлял всеми этими людьми, включая Марину. Каким образом - это еще предстояло выяснить. И, видимо, именно Иван был против ухода Варвары. Что ж, Олег любил головоломки, любил их и Петр.  Да и Варвара уже не так сильно его раздражала. В последнее время он научился не реагировать на ее выпады.  Что касается  Марины, то она, кажется, вошла в благословенный период стабильности, завершив период молчания между ними. От Анны он узнал, что у нее были  проблемы со здоровьем, правда как истинная подруга, она так и не раскололась, какие имена, хотя Олег искренне переживал за нее. Но чтобы там ни было, ее состояние заметно улучшилось. Она, вновь приблизила его к себе, и даже посветила в свои планы, что было более чем удивительно. Это обстоятельство могло означать только одно: Марина, наконец, начала  доверять ему, а на большее он пока и не рассчитывал. Ему достаточно было чувствовать ее рядом, и  любить ее именно такой. Ведь он и сам был  таким отчасти, закрытым для других.
- Господа, - теперь ваша очередь! – широко улыбаясь и похлопывая себя по мокрым бокам, возвестил Вадим, обращаясь к Диане и Олегу.
- Как у вас все прошло? -  поинтересовалась Диана. Ее глаза зажглись хорошо знакомым Олегу огнем, так он смотрел на Марину.
- Любовь, - вздохнул он, нехотя поднимаясь с насиженного места.
- Все замечательно, - обняв девушку за плечи, сообщил Вадим. Он явно был воодушевлен утренней тренировкой, и его последующие слова, подтвердили это, заставив Олега насторожиться.
- Ты не представляешь, - продолжил Вадим, - какие Марина творит чудеса! Я все больше и больше поражаюсь возможностям этой   женщины!
- Вот как? – Диана заинтересованно приподняла бровь.
- Я сегодня страховал на поверхности, благо видимость прекрасная. Так вот она с легкостью нырнула на пятьдесят! Уверен, она бы  пошла глубже, если бы Митя не остановил ее.
- Ты шутишь! –  выдохнула Диана, - уму непостижимо!
- Вот и я говорю, Марина это что-то! Не удивлюсь, если она замахнется на сотню, и так же как непринужденно сделает ее, как это вышло у нее с пятьюдесятью!
- Надеюсь, у нее хватит ума не делать этого, - холодно отметил Олег. -  По мне так, лучше бы она вообще не ныряла, но разве ее переубедишь, - и, махнув рукой, он направился в палатку, готовить свое тело к дайверской повинности, возложенной на него Мариной.
Когда она сообщила ему о своих планах, он признаться честно, сначала обрадовался. В коей-то веки, она позвала его с собой, в поездку, подробно описала свои цели, и стоящие перед ним, в том случае, если он согласиться, задачи. Но после недолгих размышлений, он осознал, что поездка вряд ли окажется увеселительной. Судя по тому,  как  у Марины горели глаза, когда она говорила об этом, ничего хорошего предстоящее путешествие не предвещало. Но он, конечно же, согласился, и подписался на две недели жизни под открытым небом, и даже на дайвинг, будь он неладен. Он сам себе поражался, делая каждый раз новый шаг в ее сторону. Ему даже стало интересно, насколько способен здравомыслящий человек, которым он себя считал до недавнего времени,  прогнуться под интересы объекта своего обожания. Марина еще пока не раскрыла   ему всех деталей предстоящей аферы, ну судя по тому, о чем сообщил сейчас Вадим, она намеревалась нырнуть глубоко.
- И дай бог, чтоб только пятьдесят, хотя и это звучит как самоубийство! – тяжело вздохнул Олег, выдергивая мешок со снаряжением из недр палатки. – Путь ты и не ценишь моих жертв, но я буду рядом! - подумал он, тяжело вздыхая.
- Я готов, - закидывая сумку на плечо, - сообщил он Вадиму.
- Хорошо, - улыбнулся Вадим. – Вот только дождемся нашу очаровательную спутницу. Если хочешь, можем сходить на тридцать, или даже на тридцать пять, - Вадим хитро подмигнул Олегу.
- Согласен, - буркнул Олег, - с баллоном за плечами я чувствую себя куда комфортнее, чем без него.  Но Марина -  это просто безумие!
- Согласен, - кивнул Вадим, -  я на такое пока не способен. К сожалению, во фридайвинге одного желания не достаточно. На раз-два в глубину не залезешь, как ни старайся. Только кропотливая ежедневная работа может дать результат, но далеко  не каждый на это способен.
- Она способна, - буркнул Олег, глядя на Марину, которая, наконец, выбралась из воды на берег.
- Какие наши годы, - усмехнулся Вадим, и хлопнул Олега по плечу. - Не так – так - эдак! А в глубину мы и без задержки попадем, попробуем ее на вкус. Баллоны же никто не отменял!
- А как насчет азотного наркоза? - нахмурив брови, поинтересовался Олег, - нам он не грозит?
- Поверь, азотный наркоз не такая уж и страшная штука,  - улыбнулся Вадим, - лично мне он доставляет определенное удовольствие.
- Кто там тебе что доставляет? – выползая из палатки, поинтересовалась Диана.
- Русалки, кто ж еще, - хмыкнул Вадим, - да шутка, это шутка, - протягивая руку Диане, улыбнулся он. – Олег интересовался, страшен ли под водой азотный наркоз, и с чем его едят. Мой ответ – нет, не страшен, если рядом надежный бади, ты не нарушаешь  правил, не превышаешь дозволенной глубины, и следишь за количеством воздуха в баллоне.  Вроде бы все.
- Понятно, - кивнул Олег, – посмотрим.
- Ну, тогда одевайтесь, снаряжайтесь, не забывайте про бади чек и нашу поговорку:  «когда готов, проверь все по порядку»: компенсатор, груза, пряжки, воздух, показать ок друг другу и вперед!

Ночью ему снилась глубина. Он снова был там, но только один. Погружался в темноту, наполненную шелестом скользящих по щекам пузырей. Сердце стучало равномерно и тихо, словно спрятанные в нагрудном кармане часы: тик-так, так-так, тик-так. Он посмотрел вверх и нашел глазами луну. Сквозь толщу воды она очень походила на одну из глазастых лужиц, оставленных на полу в туалете мокрыми плавками отца.
- Ночь – констатировал он, сдувая жилет.
- Да, точно! Теперь он вспомнил, что заставило его среди ночи вернуться сюда. Кит! Надо было проверить живет ли в этой темной глубине настоящий кит. Под водой было светло, не так чтобы очень, но вполне терпимо, чтобы Олег мог обходиться без фонаря, которого у него все равно не было.
- А тут совсем не страшно, - подумал он, и сдавил клапан поддува.
Падение в глубину, сначала больше напоминавшее неспешное кружение снежинки на ветру, разом ускорилось, отчего у Олега неприятно защекотало в животе.
- Надо найти его, - напомнил себе Олег, сосредоточенно вглядываясь в неподвижную, словно затаившуюся перед ним, темную толщу.
Вода с глубиной становилась все темнее и как будто плотнее, словно он скользил в прослойке из черничного желе, падая все глубже и глубже навстречу киту.
- Ну, где же ты?! – начиная терять терпение, выдохнул Олег, шумно выпуская стайку серебристых пузырей.
- Я здесь!  - пророкотал в отдалении низкий голос.
- А почему тогда, я не вижу тебя? – поинтересовался Олег, чувствуя, что падение прекратилось, и он приземлился на нечто  упругое.
- Ты испугаешься меня, – равнодушно пробасил голос.
- Нет, - ощущая дрожь во всем теле, упрямо мотнул головой Олег.
- Ну, как знаешь, - буркнул голос.
Свет луны, словно кто-то вкрутил в нее мощную лампочку,  стал ярче. Сердца Олега учащенно забилось. Прямо перед ним, точно выкатившись из невидимого ангара, появился огромный черный кит, с белым, изрезанным бороздами, морщинистым брюхом.
- Невероятно! – только и смог выдохнуть Олег, рефлекторно хватаясь за шланг поддува.
- А у меня для тебя сюрприз, - зловеще пророкотал кит, выпуская  из дыхала грозовое облако гигантских пузырей.
- Для меня? – удивился Олег, вглядываясь в большой влажный глаз словоохотливого  кита.
- Именно! – довольно хрюкнул кит, и сдвинулся влево, так чтобы у Олега была возможность заглянуть ему прямо в пасть, которую он намеревался открыть. – Не бойся, я тебя не проглочу, - хихикнул кит, - просто посмотри, что у меня там!
- Угу, - только и смог выдавить из себя Олег, цепенея от страха. Как завороженный смотрел он в разверзающийся перед ним бездонный провал и не мог оторвать глаз. Сначала все было черным черно, но вот в глубине этой страшной пасти появилось светло зеленое, мерцающее пятно. Пятно росло и приближалось, постепенно приобретая неприятный желтоватый оттенок. Вот, этот странный объект, достигнув величины  человеческого черепа, завис в метре от Олега.  И тут,  он узнал его.
 – Отцовская плешь,  отцовская плешь!  - еле шевеля губами, зашептал Олег, - нет, не хочу! - зажмурив глаза, и сжав регулятор во рту так, что заломило зубы, он с силой нажал на клапан поддува, и оттолкнулся ногами от кита.
- Дурень, куда ты?! - хрипло прокричала плешь, устремляясь за улетающим Олегом, но не способная догнать его, напряглась и что есть сил прокричала:
- Не ныряй, слышишь! Никогда больше не ныряй, дурень, утопнешь!
Олег подскочил на матрасе, врезавшись  головой в упругий тент.
- Что случилось? – встревожено поинтересовалась Марина. От духоты ей не спалось, и она ворочалась с боку на бок, безуспешно пытаясь отключиться.
- Мне надо подышать, - утирая  ладонью, пот со лба, хриплым  ото сна голосом просипел Олег.
- Пойдем, прогуляемся, - натягивая кроссовки, предложила Марина, - мне что-то не спится, эта духота просто сводит с ума.
- Присниться же такое, - постепенно приходя в себя, пробубнил Олег.
- Кошмар? – уточнила Марина, уткнувшись в плечо Олега. Они сидели на берегу, на широком плоском камне, и смотрели на небо.
- Что-то вроде, - кивнул Олег, прижимая к себе Марину. - Приснилась отцовская лысина, вещающая мне, чтобы я не нырял. Переживает, видимо, что будет еще один утопленник.
А он что, утонул? – прошептала Марина.
- Можно и так сказать, - нехотя ответил Олег, - давай не будем об этом.
Марина замолчала, словно что-то обдумывая, а затем, резко повернувшись к Олегу, посмотрела ему в глаза:
- Это все из-за меня? – тихо спросила она. – Я знаю у тебя с водой не очень, а притащила тебя сюда. И эти тренировки с Вадимом, и предстоящая поездка. Скажи мне, что ты отказываешься,  правда! Скажи так, и все! И я не буду чувствовать себя тираном!
- Нет, - крепче прижав к себе Марину, выдохнул Олег.  – Я не отпущу тебя одну, и никогда больше не отпущу!
- Ты думаешь, стоит идти на такие жертвы?! – грустно выдохнула Марина, зарываясь носом, в рубашку на груди Олега.
- Думаю, стоит, - улыбнулся Олег, - чувствуя, аромат  Марининых волос,  тепло ее тела. – Или ты хотела пригласить Вадима вместо меня?
- Что?! – Марина уставилась на Олега, и недоумение на ее лице, тут же сменилось хитрой улыбкой. – Ревнуешь?
- Нет, - улыбнулся Олег, - думаю, с тобой он не продержится и недели, ему нужна лошадка попокладистей.
- А я значит кобылица с норовом?! - хмыкнула Марина.
- Если хочешь определить свой норов, моя ты кобылица, лучше этим заняться в палатке, ты не находишь? - понизив голос, прошептал Олег.
- Кобылица!!! - ах ты, негодяй, - кусая его за плечо, усмехнулась Марина, - еще скажи, что я пони!
- Ну, кусаешься ты точно, как пони, - с невозмутимым выражением лица, заявил Олег, - и я советую тебе незамедлительно скакать в стойло, чтобы скорее  развенчать это несправедливое обвинение. Давай же, ну,  марш в палатку!
- Иго-го-го-го! – заливаясь тихим смехом, пропела Марина.
- «Любовь не умирает в нас, именно потому, что она не мудра», - целуя Марину в пульсирующую на шее артерию, прошептал Олег, - не помню, кто это сказал, но когда ты со мной, я чувствую, что это так. И я поеду с тобой, слышишь?! Каким бы идиотом, я не выглядел в своих собственных глазах.
- Пускай она живет как можно дольше, - отвечая поцелуем на поцелуй, выдохнула Марина, обнимая Олега за плечи, - немудрая, наивная, сумасбродная – любая, путь только живет!

 

Глава 15
Варвара
Сколько человек может не дышать?
- Истеричка!
Сколько человек может не дышать?
- Ты чудовище!
Сколько человек может не дышать?
- Злобная гадина!
Сколько я могу не дышать?
- Хватит!
- Я могу не дышать! Я снова могу не дышать!
Стиснув пальцы  в кулаки, так что ногти вонзились в ладони, она открыла глаза. Сквозь толщу воды мир, по ту сторону, казался размытым пятном, картинкой из забытого сна. Она почувствовала, как содрогается живот, но приказала ему успокоиться. Ей нравилось находиться  в толще теплой воды, не пропускающей посторонние звуки.  С открытыми глазами не дышать было легче. Волосы, скользящие по лицу и плечам, чуть заметно колыхались, словно живые.
- Вот пролежать бы так до утра, - подумала она, ощущая спазматическое тепло, толчками несущееся по телу.
Сколько человек может не дышать? Этот вопрос интересовал ее с того самого момента, когда отец ушел от них с матерью. Она не винила его, но предательство не простила. А мать она всегда считала дурой, забитой серой мышью. Если бы мать вела себя, как подобает настоящей женщине  лукавой, ласковой, нескромной, и что главное - самодостаточной, отец бы ни ушел! А ее мать только и знала, что просиживать в ванной, заглушая рыдания звуками льющейся воды, ну не идиотка ли?! Зачем рыдать, когда никто не слышит?! Что и говорить, она  никогда не испытывала к матери особых чувств, и, судя по всему, это было взаимно. Обладателем их общей любви был отец, но он ушел, бросил их, а мать осталась.
   Варвара с детства была уверенна, что любовь если и возможна, то только межу мужчиной и женщиной, а особи одного пола способны лишь на сосуществование, в лучшем случае, на симбиоз и не более. Но все же каждый раз, когда ее мать закрывалась в ванной и включала воду, она панически боялась, что та рано или поздно утопиться.
- Бросит меня, не задумываясь, так же как это сделал он, - шептала она, загибая пальцы. Она боялась остаться одна. У нее ведь не было ни братьев, ни сестер, с кем можно было бы поделиться переживаниями, ни добрых дядюшек, ни заботливых сердобольных тетушек, одна только старенькая бабушка в далекой деревне. Как так получилось, она не знала, но к тому времени, когда она доросла то того, чтобы задавать вопросы, ее мать стала закрываться в ванной, упиваясь своими страданиями, а отец сбежал.
- Ненавижу! - бормотала она, - девяносто, девяносто один, девяносто два, девяносто три… Досчитав до ста, она  делала глубокий вдох и, сжав руки в кулаки, начинала изо всех сил  тарабанить в закрытую дверь.
- Открой! Я хочу в туалет! - вопила Варвара, - открой!
Первое время эта уловку срабатывала. Рыдания смолкали, и мать, с глазами, опухшими от слез, уткнувшись носом в смятое полотенце, появлялась на пороге, а с ее длинных волос, медленно стекала вода, оставляя на малиновой дорожке, темные пятна, похожие на кровь. В те дни Варваре казалось, что ее мать - это нечто бессмысленное, вроде Капитошки, каких  часто надувают из лопнувших воздушных шаров, только ее Капитошку наполнили водой. Того и гляди наткнется на острый угол и лопнет, оставив после себя огромную  лужу.
- Что ты смотришь на меня как горгона? – ворчала мать.
- Как кто? – переспрашивала Варвара.
Но мать, оставляя мокрые следы, скрывалась в спальне,  по обычаю хлопнув тяжелой дверью.
Варвара не слишком хорошо училась в школе. История, литература, химия и физика ее вообще не интересовали. Она не понимала, какое отношение они могут иметь к реальной жизни. А вот математика, английский и биология были ее любимыми предметами. Чтобы не прозябать в нищете, так  как делала ее глупая мать, необходимо было уметь хорошо считать, и мыслить логически. Чтобы знать, откуда берутся дети и как этого избежать, а так же как правильно распорядиться своим телом, чтобы получить при этом максимум пользы в совокупности с удовольствием, отчасти, давала ответы биология. А английский -  так, на всякий случай, ведь за пределами необъятной родины, где так вольно дышит человек, тоже есть жизнь, и кто знает, может быть, лучшая жизнь! Но про Горгону она все же выяснила, у одного из своих школьных воздыхателей.
- Горгоны, - вещал ей прыщавый одноклассник, нервно теребя лацкан школьного пиджака,  - это из древнегреческой мифологии. Горгоны праматери морских чудовищ.
- Пра кто? – усмехнулась Варвара.
- Праматери, прародители в общем, но это не суть, - сглотнул очкарик, - горгоны причислялись к морским людям. По одной из легенд они имели тело, покрытое плотной чешуей, и крылья с золотыми сверкающими перьями. Их губы были красными как кровь, а глаза горели яростью…
- Не плохо,  продолжай, - хмыкнула Варвара.
- Еще у них были клыки, а вместо волос извивающиеся ядовитые змеи. Но это не все, - очкарик выдохнул и покосился на Варвару, стараясь понять, удалось ли ему произвести на нее впечатление.
- Вот как? –  хихикнула она, - Что  еще? Выкладывай!
- Взгляд горгоны обращал любое живое существо в камень, и даже вода превращалась в лед! – пробормотал очкарик.
- Ого! – Варвара присвистнула.
- А еще, - выпалил он, желая добить симпатичную слушательницу своим интеллектом,  - существует миф о том, что горгоны не всегда были чудовищами. В давние времена они были прекрасными морскими девами. Но Афина превратила Медузу и ее сестер в чудовищ, после того как Посейдон овладел Медузой в храме Афины.
После слова «овладел» всезнающий одноклассник залился алым румянцем, и его прыщи яркими клюквинами вспыхнули на лице.
- Ах, вот как, - Варвара возмущенно уперла руки в бока. – Посейдон, значит, овладел, а в чудовище Медузу превратили! Ну и сволочь эта Афина!!! И где  же справедливость?!
- Ну, это всего лишь мифы Древней Греции, - потупившись, пробормотал мальчик.
- Мифы, говоришь, - пожала плечами Варвара, - одарив смущенного подростка воздушным поцелуем. -  А мне эта Горгона очень даже нравится, - решила она для себя, - пускай  у моей  милой матушки и стынет кровь от моих взглядов.

- Раз, два, три, четыре… Я морское чудовище со змеями на голове. Пять, шесть, семь... Возбудившись темой про Медузу горгону, поруганную, но мстящую, Варвара теперь и сама стала запираться в ванной, не дожидаясь, пока это сделает  мать. Погружаясь в воду с головой, она ощущала себя той самой Медузой. Вскоре ее мать, тщетно пытаясь попасть в ванную, напрочь отучилась  закрываться, чем несказанно порадовала  дочь.
- Интересно, а она будет переживать, если я утону? - размышляла Варвара, наполняя ванну. В пятнадцать лет так романтично мечтать о смерти! Она полюбила задерживать дыхание под водой, пребывая в странном состоянии полного покоя и тишины. Это особенно  хорошо успокаивало  после  бурных ссор с матерью, характер которой и без того не бог весть какой, значительно ухудшился после ухода отца.
- Восемь, девять, десять…
- Варвара, открой! Открой, я сказала!
-Одиннадцать, двенадцать, тринадцать…
- Ты не человек, ты изверг!
- Четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать…
- Маленькая, злобная гадина!
- Семнадцать, восемнадцать, девятнадцать…

- Надо же, Петушок, уходя, говорил то же, что и моя мать.  К счастью, я уже не маленькая гадина. Гадина выросла! - Варвара хмыкнула, и от ее губ оторвался и тут же взлетел вверх серебристый  пузырь.
- Он ушел к ней, к этой старой рыжей алкоголичке! Сто двадцать, сто двадцать один, сто двадцать два. Сколько я могу не дышать? Прошло уже две минуты, и чувствую, что могу больше. Святоша рассказывала, что рыжая может задерживать дыхание на пять минут. Сто сорок, сто сорок один, сто сорок два. Ха, великое достижение! Может в этом секрет ее привлекательности, хотя вряд ли, он же ненавидит воду. Сто шестьдесят, сто шестьдесят один. Снова чувствую живот, он всегда хочет вдохнуть первым. Но еще не время, живот, слышишь! Мы с тобой дотянем в этот раз до двухсот сорока, а потом и пять минут одолеем. Сколько человек может не дышать? Я не дышу уже почти четыре минуты. В голове что-то стучит, или это кто-то ломится в дверь? Но нет, стучать некому, или это мама? Нет, откуда бы ей взяться. А может это Петушок?  Осознал ошибку и вернулся?! Или рыжая снова прогнала его, и он притащился ко мне,  поджав хвост? Было бы здорово, если бы все оказалось именно так!
Тело Варвары начало конвульсивно содрогаться, сказывался недостаток кислорода, но усилием воли она вновь остановила дрожь. Ногти впились в ладони, так что костяшки пальцев побелели.
- Пять минут назло рыжей! Пять минут надо выдержать, – приказала она себе, крепко зажмурившись.  - Сколько человек может не дышать? Двести сорок один, двести сорок два, двести срок три. Я читала, что если надышаться кислородом, то можно двадцать минут не дышать. Треть часа! За двадцать минут можно успеть уйму дел, например,  можно разругаться в пух и прах, можно начать и кончить, можно напиться, можно скупить все самое ценное в ювелирном магазине, можно поймать большую рыбу, а можно и умереть! Что же так стучать?! Двести восемьдесят пять, двести…
Приятная, обволакивающая темнота, только отчего-то очень холодно, жутко холодно, невозможно холодно!
Содрогнувшись всем телом, Варвара открыла глаза. Накладные ресницы отклеились и безжизненно повисли на веках.
- Черт, да что ж так холодно! А это что за пакость, - пробормотала она, брезгливо  смахнув искусственную растительность с лица. Приподнявшись на локтях, она обнаружила, что лежит  голая на подоконнике в гостиной перед настежь распахнутым окном.
- Что за чертовщина, - прошептала она испуганно, и, соскользнув с  подоконника,  поспешно захлопнула раму. В комнате было темно. Пошатываясь, она на ощупь дошла до кресла, села и  закрыла глаза.
 - Надо же так напиться, - усмехнулась Варвара, постепенно приходя в себя, - так и до психушки недалеко! Ничего не помню, хоть убей. Неужели я собиралась выброситься из окна?! – размышляя вслух, медленно проговорила она.
-  Нет, утопиться, - глухо прозвучало из темноты.
- Что?! – испуганно пробормотала Варвара, вглядываясь в темный угол, откуда донесся знакомый  голос.
- Ты уснула в ванной.
- Костя, ты? – удивилась Варвара, шаря рукой по стене в поисках выключателя.
- Я стучал в дверь. Я знал, что ты дома.
- И?
- Я вошел и стучал в дверь ванной.
- А кто тебе дал ключи?! – возмутилась Варвара.
- Я стучал в дверь ванной долго, - проигнорировав ее вопрос, глухо ответил Костя. Варвара уже привыкла к его своеобразной манере общения. Он любил строить из себя умственно отсталого, но она-то знала, что он притворяется. Мозг у него работал что надо!
 - Что за наглость, может я на унитазе сидела! – усмехнулась Варвара, окончательно придя в себя, и, включив свет, протянула руку к своему спасителю. – Дай закурить, - потребовала она.
- Сначала выключи свет, – сказал он.
- Хорошо, как хочешь, - кивнула Варвара, вновь щелкнув выключателем.
- Ты не сидела на унитазе, - объявил гость, протягивая обнаженной хозяйке зажженную сигарету, - ты лежала в ванной как мертвая и не дышала.
- Я долго не дышала? – поинтересовалась Варвара и жадно затянулась. Все-таки дышать было  куда приятнее.
-  Я думал, ты умерла. Ты очень красивая, когда почти мертвая, - пробубнил спаситель.
- Вот как, - хмыкнула Варвара, - мертвая, значит, красивее, чем живая?
- Я положил тебя на подоконник, и открыл окно, – продолжил Костя, не слыша комментариев несостоявшейся утопленницы. - По улице шли люди, а ты лежала такая неподвижная, такая гладкая, точно статуя. Я видел похожую в Риме. Красивая. Только она была в тряпки замотана, а ты совсем голая. – Замолчав на секунду,  Костя многозначительно добавил - голая  лучше!
- Да ну? – усмехнулась Варвара и, нащупав пепельницу на столике, стряхнула пепел.
- Я приподнял тебя, чтобы ты была похожа на нее. Что-то было в твоем лице… Но из тебя полилась вода,  а потом ты вдохнула. Это было интересно, смотреть, как в тебя возвращается жизнь. Глаза ты не открывала, и это было хорошо. Твоя грудь поднималась и опускалась. Она была холодная, как  мороженное, я даже лизнул ее.
 - А дальше? - выдыхая клубы дыма, поинтересовалась Варвара. -  Что дальше ты сделал со мной? – Придвинувшись ближе к Косте, она опустила свою ледяную ладонь на его горячую руку.  Да, ей хотелось услышать продолжение,  ей хотелось узнать, как он овладел ею. Чем не Медуза Горгона, опороченная Посейдоном. Эта фантазия, пришедшая ей в голову, дико возбуждала. Она сама удивилась, что прямо сейчас хотела его, этого робкого полудурка, наглым образом, вломившимся в ее квартиру.  Хотя, возможно, что само возвращение к жизни рождает желание…
- Соленый,  - из темноты, объятой жаром, выпало слово.
- Что? -  не понимая, переспросила Варвара.
- Вкус твоей кожи - соленый, - пояснил гость,  -  я попробовал. Я хотел еще, но ты открыла глаза.
- Ах, да, соленый вкус, - прошептала Варвара, переползая на колени к своему спасителю, затаившемуся в кресле. – А хочешь узнать, где сладкий? - пробормотала она, расстегивая его ремень. – Мамочка сегодня добренькая, и не отпустит своего маленького  без сладенького!
 Ей жутко захотелось почувствовать своего спасителя немедленно, прямо сейчас в своем теле, а потом обязательно на  подоконнике, так, как ей это представлялось несколько минут назад. А Петушок, этот бросивший ее скот, еще успеет отведать ее мести, в конце концов, месть - это блюдо, которое едят холодным!

Он сбежал сразу же, как все закончилось, как только она зажгла свет. Закутавшись в теплый плед, Варвара сидела в кресле и курила.
- Возможно, стоит прислушаться к советам святоши, и присмотреться к Костику получше, - подумала Варвара, выпуская облако дыма. – С деньгами у него порядок, осталось только уточнить, насколько сильно сорвана его кукушка. Если он  безобидный шизик, то мне сойдет, пока не найдется что-то  посимпатичней!
- Кстати, который сейчас час, и какой день недели? – Варвара наморщила лоб, пытаясь вспомнить, куда положила телефон, чтобы внести хоть какую-то ясность в этот бесконечный день.  - И кто бы меня стал искать, если бы я утонула в чертовой ванне? – выдохнула Варвара и, приметив недопитую бутылку мартини на столе, налила себе немного в пустой бокал. -  Стал бы меня искать Петушок? –  устроившись в кресле, размышляла она. – Очень сомневаюсь! Он бы еще и сплясал на моих похоронах! – Обнаружив, наконец, на подлокотнике потерянный телефон, Варвара посмотрела на экран.
- Три часа сорок минут,  суббота, шестое июля! – вслух проговорила Варвара, и, пребывая в задумчивости, сделала глоток мартини.
- Суббота, - бормотала она, - если бы меня кинулась искать святоша, она бы сделала это не раньше понедельника. Не стоит представлять, во чтобы превратилось мое бедное тело за  эти три дня! Хорошо, все-таки, что Костик заглянул! А пятница выдалась на редкость скверная. Но  кстати, Костик, получив свои пятнадцать секунд  счастливых конвульсий, лопотал что-то про предложение…
 - Я шел к тебе по делу, - вспомнила она, как он говорил.– Поступило предложение…
- А причем тут я? – спросила Варвара.
- Это их предложение для нас с тобой, - пробубнил Костя.
 - Их? Для нас с тобой?  – Варвара привстала на локтях, начиная раздражаться. Таинственность совершенно не шла этому недоумку. Что за предложение? От кого?
Этот диалог всплывал в ее сознании, как будто во сне, и, сделав еще один добрый глоток мартини, Варвара закрыла глаза пытаясь вспомнить, что еще сказал Костик перед тем как уйти.
- Анна и Иван, их предложение, - повторил он, и спустил ноги на пол.  Он так и не решился раздеться в ее присутствии, и потому теперь ему достаточно было надеть пиджак и туфли.  – Подробностей не знаю, они сказали в понедельник. Возможно, это будет поездка. Но мне пора.
И не сказав больше ни слова, даже не пожелав ей спокойной ночи, как это принято у воспитанных людей, коими они едва ли являлись, он ушел, бесшумно затворив за собой дверь.
- Поездка, – пробормотала Варвара, сонно улыбаясь. - Что ж, я не прочь отправиться куда-нибудь подальше…
Выронив пустой стакан, она подложила под голову руку и сразу же уснула.
Ей снился гнетущий сон, в нем было холодно и неуютно. Она все куда-то  шла  по темному берегу и ее босые ноги ужасно мерзли, увязая по щиколотку в черном песке. В сером мареве почти ничего не возможно было разглядеть, словно плотное облако опустилось на землю, и ватной пеленой окутало все вокруг. Варвара вытянула руку и, ощупывая пустоту, прошептала: «Кто здесь?». Ее не покидало ощущение, что в этом облаке она не одна. Но кроме навязчивого дыхания, преследующего ее в тумане, больше ни единого звука не донеслось до ее ушей.  Вглядываясь в плотную дымку,  она внезапно уловила движение: кто-то или что-то надвигалась на нее, приобретая отчетливые очертания. Варвара замерла на месте, чувствуя свинцовую тяжесть тумана на своих плечах, стараясь не дышать, чтобы не выдать своего присутствия.  Из серого облака, бесшумно шагая, один за другим, появлялись черные балахоны.
- Раз, два, три, четыре… - Варвара насчитала восемь. Теперь, когда балахоны оказались совсем близко, она смогла различить звуки их дыхания и тихий шепот. Сомнений не возникало - под плащами скрывались люди, но лица их, затененные капюшонами, по-прежнему оставались невидимыми.
- Эй, вы кто? – пролепетала Варвара, чувствуя как где-то в коленках колотится ее съежившееся сердце. – Где выход из этого чертово тумана?- спросила она громче.
Балахоны не ответили, но перестали шептаться и словно по команде, окружили ее со всех сторон. Один из них протянул  Варваре руку.
- Что? – не понимая, прошептала она. – Тебе нужна моя рука? Ты поведешь меня?
Балахон молчал, но руки не опускал. Не в силах сопротивляться внезапно возникшему порыву, Варвара резко выбросила вперед свою левую руку, и тут же почувствовала железную хватку человека в балахоне. Капюшон упал с его головы - он не был человеком этот балахон!
 Вскрикнув от ужаса, Варвара открыла глаза. Она полулежала в кресле, подложив одну руку под бок, от чего та затекла и теперь была точно ватная.
- Черт, - пробормотала она, с трудом вращая запястьем, - присниться же такое! – Пошевелив языком, Варвара поморщилась от  неприятного привкуса во рту. Нащупав на столике сигарету и зажигалку, она с наслаждением затянулась и огляделась по сторонам, словно пытаясь оценить ущерб, нанесенный  вчерашним днем.
-  Мартини было лишним, - резюмировала она, криво усмехнувшись, - а эти балахоны, просто жуть какая-то!
Поднявшись на ноги, она подошла к  открытому окну. На улице залитой ярким утренним солнцем, кипела жизнь, и, радуясь лету или чему-то своему птичьему, чирикали воробушки  на подоконнике. Прицелившись в одну из птах, Варвара выстрелила окурком, но промазала.
- Сегодня определенно не мой день, - массируя пульсирующие вески, подумала она, - так все мерзко кругом,  если только…
Внезапно, в ее еще до конца не проснувшемся мозгу родилась идея.
- А что если, - подумала она, - щурясь на солнце, - а что если, не ждать понедельника?! Можно не сомневаться, в том, что Святоша на месте и ее слепой при ней.
 Варвара отошла от окна, села на диван и задумалась. Было бы неплохо выведать у Святоши подробности авантюры, которую они задумали с этим ущербным в своем осином гнезде. Ей просто необходимо было раздобыть эту информацию раньше, чем сделает это Костик. Он наверняка возомнил  о себе не бог весть что, после того как оказался в ее постели. Да, она мигом поставит его на место! Кстати, она уже  и  повод  придумала, чтобы появиться на работе во внеурочное время – сон! Сон ей сегодня приснился как раз такой, как любит Святоша - мистический.   Что ж, в конце концов, Варвара Котова - не человек?! Ведь и у меня могут быть занимательные сны, а может быть даже вещие! Варвара злорадно ухмыльнулась, предвкушая представление, которое она разыграет перед Анной.
- Да, Варвара Котова,  Вы человек! – писклявым голосом произнесла она, изображая Анну. - Пускай вы, на мой взгляд, чересчур сексапильный человек, что меня, как  женщину закомплексованную, да к тому же жуткую уродину, само собой, выводит из себя. И, кстати, я безумно счастлива, что мой инвалид, как вы его изволите называть Ивана, стопроцентно слеп, и не может созерцать ваших беспредельно откровенных декольте и пугающих мини. Но все же, при всем при этом, как специалист, я говорю вам, да, Варвара, вы человек! И я готова вас выслушать, несмотря на то, что не имею ни малейшего желания делать это!
- Как-то так все это бы звучало, если бы амеба имела смелость говорить то, что думает, в лицо! Жалкая лицемерка! – презрительно фыркнула Варвара. – Но, увы, мы слишком добры и глупы!  Ну, а потом, - продолжила она свои размышления, -  я заставлю ее рассказать, что они там затевают без моего ведома! – и, хлопнув себя по ягодицам, она направилась в гардеробную, выбирать подходящий наряд.
Подъехав к офису, она удовлетворенно хмыкнула. Рольставни на окнах были подняты, что означало, что Святоша на месте. Решив не торопиться и еще раз все хорошенько обдумать, Варвара отпустила такси. Достав сигареты, она зашла за угол, и, продолжая поглядывать на окно, закурила - торопиться не стоило.

- Все готово, - сказал Иван, и подошел к окну. Анна знала, когда он стоит вот так, скрестив руки на груди, спорить бесполезно.
- Так скоро, - грустно выдохнула она, бессильно уронив руки на колени.
- Я говорил, что это будет август. Я видел. Но ты мне почему-то веришь  через раз. Почему, Анна?
-  Прости меня!  - прошептала она, и, подойдя к Ивану, прижалась к его спине.
- Нет, это ты прости меня, - сказал Иван, и, развернувшись, прижал ее голову к своему плечу. – Я знаю, ты расстраиваешься, но теперь, когда цель так близка, я не могу думать ни о чем другом. 
- Совсем нет, - Анна устало улыбнулась, и, подняв голову, смахнула волосы с лица. – Я просто переживаю за тебя. Правда!  -  Анна расцепила руки, и тяжело опустилась в кресло,  - Я  не собираюсь тебя в чем-либо переубеждать, просто, мне немного грустно и  все, а еще - тревожно. Я знаю, как никто,  что у каждого в этом мире свое предназначение, и ты пришел, чтобы исполнить свое.
-  Не надо об этом так грустно, - Иван подошел и чмокнул Анну в затылок. Все будет хорошо. И, думаю, начать официальное приглашение можно уже сегодня. Наша милая Варвара горит желанием принять участие в этой миссии.
- Что?! – Анна, удивленно приподняла брови. 
- Я чувствую запах ее сигарет, -  улыбнулся Иван, - никакой экстрасенсорики!
- А… - Анна понимающе кивнула. -  А я надеялась, что это твое ложное виденье.
- Выше нос, милая, - подбодрил ее Иван, - и будь с ней помягче, хорошо?
Бесшумно притворив за собой дверь, Иван вышел из кабинета. Выйдя на улицу, он улыбнулся своим мыслям и неторопливо зашагал по тротуару.
- О-ля-ля! – присвистнула Варвара. - Слепой покинул логово, пришло время атаковать Святошу!
Спрятав зажигалку в серебристый клатч, и оттянув вниз юбку, обтягивающую бедра,  Варвара подумала о том, как иногда полезно бывает выкурить сигарету.  Цокая каблуками, она поднялась по лестнице, и, призвав на помощь все свое актерское мастерство, нажала на кнопку звонка.
Анна все еще сидела в своем кресле, скрестив руки на коленях. Когда Варвара постучала в дверь, она утерла  слезы тыльной стороной ладони и тихо произнесла:
- Входите.
- Здравствуй, Анна, я тут… – начала, было, Варвара заранее заготовленную речь, но осеклась, увидев заплаканное лицо начальницы. – Что-то случилось? – осторожно  поинтересовалась она, опасаясь, как бы меланхоличный настрой Анны, которая наверняка только что поругалась со своим женишком, не испортил ее планов. – Может я не вовремя?
- Нет, все в порядке, - выдавив из себя улыбку, выдохнула Анна. – Я ждала тебя.
- Вот как, - плохо скрывая удивление,  Варвара приподняла четко-очерченные брови.
- Ничего удивительного, - усмехнулась Анна, и, встав с кресла, подошла к окну. – Иван почувствовал твои  сигареты -  все просто.
- Ясно, а то я уж напридумывала себе, хотя это и не мудрено с моими снами. - Варвара пожала плечами.
- Какими снами? – поинтересовалась Анна.
- Я присяду? - улыбнувшись, Варвара опустилась на краешек стула.
- Да, конечно. Хочешь чаю? Впрочем, ты и сама знаешь, где что находиться.  - Анна нехотя отошла от окна, все еще надеясь увидеть возвращающегося к ней Ивана.
- Когда расскажешь мне свой сон, я тоже кое-что расскажу тебе, - Анна внимательно посмотрела на Варвару, и поймала в ее глазах неподдельный интерес. - Все ясно, - усмехнулась она про себя. - Эта женщина никогда не является просто так. Как же она меня раздражает, особенно по выходным, когда я могу быть избавлена от созерцания ее декольте и чересчур уж пахучих духов! Значит, Костя уже успел появиться у нее. Что ж, все складывается в точности, как и планировал Иван, звено за звеном. Только вот отчего-то меня это совсем не радует. Может я эгоистка, и хочу, чтобы он принадлежал только мне? Но я же знаю, что он хочет этого всей душой, так может быть пора уже смириться и отпустить…
- Так, может быть, ну его, мой сон? - махнув рукой,  предложила Варвара.
- Что? – Анна заправила волосы за уши. – Прости, я отвлеклась. Ты говорила про сон, я с удовольствием выслушаю, - Анна натянуто улыбнулась,  приготовившись услышать что-нибудь гадкое.
- В общем, рассказывать особо нечего, - посерьезнев, сообщила Варвара, - какие-то люди в черных балахонах, их было восемь. Лиц не различить, но почему-то мне казалось, что я знаю их. Там было промозгло, - добавила она, -  и вокруг  непроглядный туман, и мокрый песок под ногами.
- И что балахоны? – заинтересовавшись рассказом Варвары, спросила  Анна.
- Они шли мимо, но я окликнула их. Я боялась потеряться в тумане. И тогда один из них протянул мне  свободную руку, в другой он держал нечто вроде посоха. Правда, сначала они окружили меня со всех сторон, и я четко осознала, что  ничем хорошим это  для меня не окончиться.  В общем, я протянула ему свою руку, и тут капюшон сполз с его головы, а там – огромная медвежья пасть!  Я попыталась выдернуть руку и тут же проснулась. – Варвара облизала губы, и посмотрела на Анну.
- Интересный сон, в свете надвигающихся событий, - задумчиво проговорила Анна, -   мне нужно будет посоветоваться с Иваном.
- Каких событий? – Варвара придвинулась к столу, надеясь услышать пояснения.
- Уф-ф! – Анна устало выдохнула и посмотрела в окно. Сейчас она четко осознала причину своей нервозности. Иван каким-то непостижимым для нее образом умудрился взвалить на нее все грязную работу, связанную с его проектом. И все бы ничего, если бы не смутные ощущения, терзающие ее душу.
- Анна, так про какие события ты говоришь? – напоминая о своем присутствии, вкрадчиво поинтересовалась Варвара. Но Анна только мотнула головой, закрыла глаза и откинулась на спинку кресла.
- Может чаю? – предложила Варвара.
- Да, пожалуйста, - тихо выдохнула Анна, - и приступим.
От крепкого чая, у Анны закружилась голова,  она вспомнила, что еще ничего не ела с утра.
- Я не знаю, с чего лучше начать, - промолвила она, - но, пожалуй, начну сначала. Возможно, о многом из того, что я расскажу, ты уже и так знаешь, все-таки, ты каждый день здесь с нами. – Анна сделала еще один глоток, внимательно наблюдая за Варварой. Та насторожилась, подобрав под себя ноги, словно кошка готовая к прыжку.
- И… - поторопила ее Варвара.
- Ну что ж, перейдем к сути, - Анна поставила кружку на стол, отчего та недовольно звякнула. – В начале августа, даты я уточню  позже, мы собираемся на выездной семинар, дней на семь. Я еще уточняю программу. Еду Я, Иван, Костя, и еще несколько человек. Поездка будет недешевой, и потому мы привлекаем добровольные денежные вливания, от участников желающих поддержать это мероприятие. Одним из них является Костя…
- … - Варвара фыркнула и надула губы. 
- Он рассказал мне о ваших с ним отношениях, но это твое личное дело.
- Отношениях?! – Варвара возмущенно уперла руки в бока.
- Называй это, как хочешь, - Анна устало улыбнулась. – В общем, Костя согласился поехать, с условием, что ты поедешь с ним.
- Какая наглость!  -  возмущенно выдохнула Варвара. – Но с другой стороны, - хихикнув, добавила она, - на Сейшелы, Багамы или Маврикий, я, возможно, соглашусь с ним поехать.
 - Вынуждена тебя разочаровать, моя дорогая, - усмехнулась Анна, - может быть, в следующий раз мы поедем куда-нибудь туда, но в этот раз мы не покинем пределов любимой Родины!
- Кем любимой? –  недовольно пробурчала Варвара.
- В любом случае, у тебя есть еще целая неделя на раздумья. – Анна внимательно посмотрела на надувшуюся Варвару, и немного подумав, словно взвешивая, стоит ли говорить, все же добавила: - И если хочешь знать, но только по секрету, могу сообщить тебе, что и Петр с вероятностью в девяносто девять процентов присоединиться к нам в этой поездке.
- Уверенна, что он с собой кое-кого прихватит! – злобно проговорила Варвара, поднявшись со стула,  она подняла на Анну свои ярко накрашенные глаза и четко произнесла:
- Я не поеду! Спасибо за уделенное время, но мне уже пора.
- Не стоит быть столь категоричной, - устало выдохнула Анна.  -   Увидимся в понедельник, - добавила она,  провожая взглядом удаляющуюся Варвару.
- Интересно, - подумала Анна, откидываясь на спинку кресла, - что будет, если она не поедет? Может быть,  позвонить Ивану?
Посмотрев на телефон долгим испытующим взглядом, она так и не решилась набрать его номер.
- Мне надо отдохнуть, - решила Анна, - и от Ивана в том числе. 
Поднявшись из кресла, она накинула на плечи жакет, и, опустив ставни на окне, вышла из кабинета.

Проведя весь вечер субботы в гордом одиночестве, в воскресенье утром  Варвара проснулась в отвратительном настроении. Поглядев на телефон долгим презрительным взглядом, она взяла его в руки, и в очередной раз убедившись, что никто не звонил, отбросила его прочь.
- Ну и черт с ними со всеми, - скривив губы, подумала она и потянулась за сигаретой. Один огромный плюс в том, что Петр променял ее на свою старушку, все же нарисовался: теперь она могла курить сколько угодно и где угодно. Затянувшись, она задумчиво выпустила струю дыма в потолок,  вновь прокручивая в голове вчерашний разговор с Анной.
- Надо же, - хмыкнула Варвара, – они со своим инвалидом вояжи планируют по городам и селам, а меня как бесплатное приложение для Костика вознамерились прихватить! Лихо придумано, лихо! А Костик, вон каков молодец! Без зазрения совести слил меня Святоше.  Стоило раз пустить в свою кровать, так он тут же возгордился! Стряхнув пепел с сигареты, она нахмурилась, продолжая размышления:
  -  Опять же Петушок будет там. Это аргумент, конечно, только рыжую куда-то деть придется!
Варвара налила себе кофе и, пребывая в задумчивости, села на стул с чашкой в руке.  Внезапно тишину нарушил телефонный звонок,  от неожиданности она подскочила и пролила  кипяток на себя. Перечисляя,  на чем свет стоит Варвара, потирая обожженное бедро, метнулась к дивану за телефоном. Пробежав глазами имя, высветившееся на экране, она злобно  прошипела:
- Конечно,  только этот ублюдок и мог позвонить в это проклятое утро!
Раздумывая, стоит ли брать трубку, чтобы выслушать очередную порцию оскорблений от бывшего муженька,  она несколько секунд стояла и смотрела на  ненавистный телефон.
- Но, может, он одумался и решил попросить прощения? – усмехнулась Варвара. И тут телефон замолчал, но только для того, чтобы через несколько секунд разразиться новой трелью.
- Так и быть, поговорю с тобой, скотина,- процедила она сквозь зубы и со всей ненавистью, на которую была способна, ткнула пальцем в телефон
- Варвара?!  –  прозвучал встревоженный голос Вадима.
- Что надо?! –  возмутилась Варвара.
- Успокойся, я по делу, -  мрачно проронил Вадим. - В общем, мне позвонили, наверное, не смогли с тобой связаться…Просили передать тебе: в пятницу умерла твоя мать. Похороны в понедельник. Пускай ты так и не удосужилась познакомить меня с ней, но в любом случае, прими мои соболезнования. В общем, это все. Если что понадо…
Варвара не дослушала до конца, колени ее предательски задрожали, и, не в силах стоять, она рухнула на диван.
«УМЕРЛА ТВОЯ МАТЬ» гудели у нее в ушах слова Вадима. «ПОХОРОНЫ В ПОНЕДЕЛЬНИК». Они не виделись больше пятнадцати лет. Нет, она не испытывала к матери ни симпатии, ни привязанности, но что-то внутри  у нее оборвалось, как только она узнала о ее смерти. Рыдать не хотелось, напротив, накатило состояние ледяного оцепенения, и тяжелой свинцовой тишины. Ее мать умерла. И что дальше?  Она ведь даже не знала толком, куда ей ехать, и стоит ли?! Словно в ответ на ее вопрос телефон завибрировал. Автоматически взяв его в руку, Варвара прочитала сообщение. Вадим скинул адрес и предложил помощь. Но помощь ей не требовалась - только не от него!
Судя по адресу, мать переехала в деревню к бабке, которая уже, наверное, тоже как сто лет умерла, хотя о ее смерти, Варваре никто не сообщал. Да и куда? На деревню дедушке? После того как она несколько лет назад потеряла телефон со всеми номерами, их и без того иллюзорная связь с матерью окончательно оборвалась. Раньше мать звонила ей, нечасто, в основном по праздникам, а когда научилась писать сообщения, они перешли на общение без голоса. Варвару это устраивало, устраивало ли такое общение ее  мать, она не спрашивала. Тогда спрашивать было незачем, а теперь уже поздно!
 Пакуя дорожную сумку, Варвара размышляла о том, чего уже нельзя было изменить, и от осознания этого факта становилось страшно.  С трудом втолкнув  туфли  в сумку набитую до отказа, Варвара вызвала такси и позвонила Анне.
 - Конечно, езжай,- загробным голосом прошелестела та, в ответ на просьбу Варвары отпустить ее на несколько дней, -  и прими мои соболезнования!
- Соболезнования, слово то какое! – скривившись, прошипела Варвара, - прок от него какой! Вот если бы можно было не ехать, - подумала она тоскливо. Но необъяснимое, внезапно возникшее чувство вины, никак  не желало отступить, не позволяя остаться дома.
- Я не задержусь надолго, - пробурчала она в трубку, -  вернусь в среду, не позже.
- Что ты, езжай насколько тебе надо, это же мама! - последнее слово Анна, протянула  особенно заунывно,  так, как будто на похороны ехала она сама, и Варвара, сглотнув ком в горле, положила трубку.
Вечером она купила билет на ближайший  поезд. Немного поразмыслив, вернулась к кассе и взяла обратный билет на вечер понедельника.
 – Делать там нечего, - решила она, и, увидев на табло номер своего поезда, прошла к вагону.
На поездах она не ездила уже тысячу лет, предпочитала самолеты. Да и куда можно доехать на поезде?! В какую-нибудь дыру, в одну из которых, она сейчас и направлялась. Тяжело вздохнув, Варвара чихнула, задыхаясь от обилия пыли в купе, и брезгливо сморщив нос, опустилась на свое место.
 Отчего в жизни все так: либо все хорошо, либо если плохо, то сразу все и сразу? Что за жуткая несправедливость?! На этой ноте, и без того вгоняющих в депрессию размышлений, в купе к Варваре вкатился замызганный мужичок в видавшей виды тельняшке.
- Здрасте, - счастливо осклабился он и без зазрения совести уставился на ее декольте.
- Угу, - процедила сквозь зубы Варвара, и, накрывшись простыней сомнительной свежести, отвернулась к стене.
- А вы докуда  едете, милая барышня? – поинтересовался голос из-за спины.
 - Далеко! – рыкнула Варвара, не поворачиваясь, - и я уже сплю!
Гражданин оказался сознательным, и больше с вопросами не приставал. Через полчаса он уже спал как младенец, тихо похрюкивая во сне. Варваре не спалось. Усевшись поудобнее, на сколько это было возможно в таких скотских условиях, она уставилась в запыленное окно. Смотреть было особенно не на что, только столбы и деревья, деревья и столбы в постепенно сгущающихся летних сумерках, и она, отчего-то вспомнила об отце. Отец тоже иногда ходил в тельняшке, как этот мужик. Да кто в них не ходил, и куда они все уходили… Отец ушел к любовнице, так сообщила ей мать тысячу лет назад.  Точно в какой-то одной из ее прошлых жизней произошло все это, поросло бурьяном и покрылось плесенью воспоминаний. Отец бросил их, а они его любили, кажется.  В детстве все казалось масштабнее и значительнее, чем сейчас. И все же они любили отца, каждая по-своему, но, наверное, мать все же сильнее, ведь она так и не вышла замуж после развода. А она, Варвара, уже почти и забыла, как выглядел отец, да и был ли он в ее жизни? А ведь все ссоры у них с матерью были из-за него. Варвара утомленно вздохнула, и устав наблюдать за рябящими перед глазами столбами электропередач накрыла глаза прохладной ладонью. Ей нужно было поспать, чтобы скорее закончился весь этот кошмар, пережить понедельник и  все забыть. - Хотя забыть вряд ли получится, - подумала она, - если только… -   ее отяжелевшие веки, наконец, опустились, и убаюканная монотонным стуком колес она заснула.
Последовавший за душной и бесконечно тянущейся ночью день, был не менее ужасным. Теперь, сидя в своей квартире, вновь в полном одиночестве, Варвара, обхватив руками колени, с содроганием внутри, вспоминала минувший понедельник. Больше всего на свете она мечтала выкинуть этот день из своей памяти, но та, как, на зло, навязчиво рисовала мрачные картины.
Убогая деревня, с покосившимися от времени заборами, выцветшими на солнце крышами и тощими, вечно лающими, собаками. Ничего не изменилось за последние двадцать пять лет, с тех пор, как она была здесь в последний раз. И только она, возникшая, словно пурпурный прыщ на сером лице деревни, впавшей в глубокое забытье, была здесь не к месту.  Ночью прошел дождь.  Дорога, и без того разбитая, превратилась в непролазное месиво. Чертыхаясь, на чем свет стоит, Варвара  потащилась к знакомому  дому, с опаской передвигаясь по густой грязи. В этом доме когда-то жила ее бабка, она пекла вкусные пироги с капустой, и называла внучку Вавой.
- А вот и Вавочка приехала к бабуле на пироги, - вспомнилось Варваре, так приговаривала ее бабушка, стоило им с матерью появиться у нее на пороге. Сердце от этого воспоминания мгновенно сжалось, до боли, словно мозолистая короста лет, скрывавшая под собой светлые дни детства, вдруг отвалилась, обнажая нежное, памятное.
– Приехала твоя Вава, -  хрипло прошептала  Варвара, осторожно отворяя ржавую калитку.
Во дворе царило запустение, как будто жизнь давно покинула этот богом забытый уголок. Курятник, где Вава так любила находить еще неостывшие яйца, был забит досками крест-накрест. Ржавая тачка валялась на заросших крапивой грядках, и только старая яблоня, все еще шумела зелеными листками на ветру, молча наблюдая за происходящим.   Бросив дорожную сумку на колченогую лавку у порога, Варвара остановилась, собираясь с силами, чтобы войти в дом. Тяжелая дверь, обитая драным дерматином, со скрипом отворилась.  В темной прихожей скромно пристроились несколько пар галош и одни  сланцы. Остановившись в нерешительности, Варвара сняла туфли, и, стараясь ступать, как можно тише, вошла внутрь.
 В комнате у окна, на двух табуретах стоял гроб. Две старушки в черных платках сидели на низком диванчике в углу и тихо переговаривались, на кухне гремел кастрюлями кто-то третий. Увидев Варвару, одна из старух, поднялась на ноги и кивнула, видимо, она тут руководила процессом.  Варвара тоже кивнула, отводя глаза в сторону, опасаясь смотреть на гроб.
- Ты дочь? – уточнила старушка, строго глянув из-под морщинистых век. – Ну, так подойди, простись!
 Но видя нерешительность Варвары, она добавила:  - Не боись, не укусит! Померла она два дня назад. Врач сказал - от сердца!
Знать о том, что твоя мать умерла - это одно, но видеть ее мертвой… Варвара сглотнула ком в горле и подошла к гробу. Мать сильно постарела, с тех пор как они виделись в последний раз. Ее длинные, преждевременно поседевшие волосы были аккуратно зачесаны назад, чьей-то чужой, но заботливой рукой. Осунувшееся худое лицо казалось почти умиротворенным, если бы не брови, словно слегка приподнятые кверху. Она как будто удивлялась что умерла, вот так вдруг.
- Как же это?! – выдохнула Варвара, чувствуя, как земля уходит из-под ног. На нее как-то в раз накатило  невыносимо тяжелое осознание того, что  уже НИКОГДА!  Никогда они не смогут сказать друг друга ни единого слова. Что теперь, на всем  огромном и чужом белом свете нет ни единого родного  человека, и теперь она совсем, совсем одна!
Все, что было потом, вспоминалось как в тумане. Вот она рыдает, у старушки на  хрупком плечике. Рыдает безутешно, но не о матери, а о себе, о том, как страшна старость, одиночество, немощность и  нищета, до которых так быстро  докатилась ее мать.  И эта убогая деревня, и вся эта грязная несправедливая проклятая жизнь!  Потом старое кладбище, и повсюду грязь и слякоть, и еще вороны, огромные, взъерошенные, злые. Пьяный старик с баяном, облезлая кошка со сломанным хвостом, и кругом все старухи, старухи, старухи,  куда ни посмотри! Старость и убогость, и только яблоня у дома ее бабки, которая так ласково звала ее Вавой, и которой тоже уже давно как нет,  только яблоня, как ни в чем ни бывало, шелестит ветвями, и ни до кого ей нет никакого дела!
Отхлебнув остывший чай из кружки, Варвара уставилась в окно невидящим взглядом. Еще один день в одиночестве и ее голова взорвется от всех этих жутких воспоминаний. Нужно срочно что-то менять, спасать себя пока еще не поздно! Лучше всего сменить обстановку, уехать, забыться, забыть все! Но как? И тут она вспомнила о предложении Анны. Она даже подскочила на месте, словно нащупав выход из темного подземелья.  Будет смена декораций, будут люди, наконец, общение, Петр опять же, и какой никакой, Костя!
 Варвара судорожно схватила телефон и набрала номер Анны.
- Алло, - в трубке послышался сонный голос, - Варвара, ты? Что-то случилось? - Я поеду, - быстро проговорила Варвара, - скажи Ивану, что я поеду, слышишь!
 
Глава  16
Анна
Странное существо человек -  все время вынужден жить, балансируя между бесконечно чего-то жаждущим, иногда взбалмошным,  иногда чересчур сентиментальным и раним  сердцем с одной стороны, и холодным, отрезвляющим  рассудком - с другой.  Существо амбивалентное, сомневающееся, слабое, обреченное на страдания, или же рожденное для иллюзорного счастья? А счастье, где оно? Что оно такое? В чем его секрет? Может быть, как раз в том самом равновесии, в  почти невозможном равноправии  сердца и рассудка?  Равновесие. Желанное, недоступное равновесие, где же ты? Кто поселил тебя в своей душе, кто напитал тобою свое тело?  Или  тот, кто нашел тебя, давно покинул  этот мир, отбросив прочь, словно стоптанные тапки, это неполноценное состояния под названием «человек»?   А еще судьба. Хотя вопрос, конечно, спорный, есть ли она, или мы творим ее своими руками прямо сейчас? Но если она есть, как, интересно, она относится к нашим поискам равновесия? Может быть, она корчится от смеха, наблюдая за нашими неуклюжими потугами, когда мы безрезультатно пытаемся свернуть с колеи, по которой несется трамвай нашей жизни? 
- Куда летишь ты мой трамвай… - пробормотала Анна, сделав глоток  остывшего чая.
Она сидела в кафе, в ожидании Дианы. Специально пришла раньше, чтобы успеть  уложить кавардак в голове, который с каждым днем стремительно разрастался, не смотря на все принимаемые ею меры. И все вроде было  хорошо, и, кажется, она даже была счастлива каких-то пару недель назад, и Иван был таким любящим и нежным. Но с тех пор, как они вернулись с озера, куда пригласила их Марина, все изменилось. Иван изменился. Неужели все из-за проекта, которым он так одержим в последнее время? Сначала, все это было их совместной работой, но потом каким-то непостижимым образом переросло в нечто большее, в то, что принадлежало только Ивану, и волновало его сильнее, чем их с Анной отношения. В один момент его словно подменили.
- Господи, - Анна, вздохнула и опустила голову на руки. - Я так устала! А что будет дальше, если будет? Вероятно, у меня начинается депрессия, - резюмировала она, и, поморщившись, допила холодный чай. – И, возможно, это первый кризис в наших с Иваном отношениях, который, когда все это закончится, может быть… Может быть, может быть, как же я устала от этих «может быть»!
- Что может быть? – прозвучал звонкий голос из-за спины.
Натянув  дежурную улыбку, Анна обернулась.
- Ты пришла, - поприветствовала она Диану, качнув головой, - а  я тут сама с собой  разговариваю!
- Прости, я немного опоздала, - извинилась Диана.  - Ты выглядишь усталой. С тобой все в порядке? - обеспокоенно спросила она.
- Да  как тебе, сказать, - усмехнулась Анна, - могло быть и лучше. Просто в последнее время много работы, и с Иваном не очень. Но  я позвала тебя не для того чтобы жаловаться на жизнь, есть темы поинтересней.
- Например? – Диана отложила меню, разглядывая бледную подругу.
- Может по бокалу красного? – предложила Анна, улыбнувшись одними кончиками губ.
- Я не против, - кивнула Диана.
Сделав два больших глотка, Анна немного порозовела, и, улыбнувшись подруге, сказала:
- Так-то лучше. Кстати, как у вас с Вадимом? Ему понравился курс молодого бойца под руководством Марины?
- Не то слово! – всплеснула руками Диана. - Мне кажется, нырять ему нравится даже больше, чем быть со мной!
- Ты шутишь?! – удивилась Анна.
- Надеюсь, - утерев губы салфеткой, проговорила Диана. – Вадим для меня загадка! Как в сказке: игла - в яйце, яйцо - в утке, о существовании которой, смутно догадывается заяц, который все это добро носит внутри. 
- Вот как? –  улыбнулась Анна,  - хорошее сравнение, а я думала, только Иван такой.
- Угу, - продолжила Диана, - то он сыплет шутками-прибаутками, то из него слова не вытянешь: махнет рукой, и до свидания! Но потом снова, как ни в чем, ни бывало: балагур и весельчак!
- Понимаю тебя, - кивнула Анна, -  и у меня в последнее время  так. Может это  какие-нибудь вспышки на солнце так влияют?!
- Может, - хмыкнула Диана, - теперь я понимаю твое «может быть»! Тут только и остается гадать, может это быть или не может. Иногда, мне кажется, что понимание между мужчиной и женщиной, это явление абстрактное!
- О да, - выдохнула Анна, -  и я начинаю склоняться к тому же.
- И вообще, - Диана всплеснула руками, -  столько всего накопилось! Хочется уехать далеко-далеко, чтобы там не спеша разобраться во всем.
 - Вот как, - Анна, посмотрела на Диану поверх бокала. –  И я, собственно говоря, о том же. В августе мы с Иваном собираемся на Камчатку. Это его, в некотором смысле, эзотерический проект.
- Что?! – Диана поперхнулась вином, и отставила бокал в сторону. – На Камчатку?!
- Ну да, - Анна кивнула, внимательно наблюдая за Дианой.  - Рассматривали Байкал, но в итоге остановились на Камчатке.
- Не может быть! –  воскликнула Диана.
- Очередное, может быть, – хмыкнула Анна.
- Но ведь я хотела поехать туда! У меня там детство прошло, да и вообще, просто тянет туда, как магнитом,  - сбивчиво проговорила Диана.
- Прекрасно, - Анна подняла бокал и стукнула им о край бокала Дианы, откликнувшийся мелодичным  звоном, - так может,  присоединишься к нам? Иван забронировал недорогие билеты на начало августа.  – Пронаблюдав за реакцией собеседницы, Анна добавила - Мы планировали посетить заповедник, провести несколько дней вдали от цивилизации.
 - Звучит заманчиво,  –  обрадовано проговорила Диана. – Спрошу  у Вадима, может он тоже захочет поехать!
 - Вот и прекрасно, - Анна пожала подруге руку. - Все складывается, как и предполагал Иван, - подумала она про себя, - ну что ж, если такова судьба, то пусть так оно и будет, - а вслух добавила: -  Бронь надо закрыть в течение недели, то есть, пара  дней на раздумье у вас еще есть.
- Поняла, - кивнула Диана, - не ожидала, что все случится так быстро! Но если так, то пусть так и будет! – торжественно произнесла Диана, опустошая бокал. - Let it be, let it be, let it be, let it be, Whisper words of wisdom, let it be!  –  пропела она, подмигнув подруге.
- Ну что ж, Let it be! – кивнула Анна, - но сейчас я вынуждена буду покинуть тебя. Иван ждет, шлет сообщения одно за другим,  в коем-то веке! - Анна возвела глаза к потолку.
- Конечно, иди, - улыбнулась Диана, - мужчины, они такие! А я еще посижу.
Проводив Анну  взглядом, Диана достала  телефон и написала короткое сообщение, а затем взяла меню и заказала еще один бокал вина. Она до сих пор еще никак  не могла поверить, что все-таки решилась на это! Не так давно они с Вадимом обсуждали возможность такой поездки, но до конца так ничего и не решили, а тут на тебе: Анна со своим предложением!
- Балда, -  Диана хлопнула себя по лбу, - забыла спросить, кто еще поедет!  Хотя вряд ли группа будет многочисленной. Конечно, лучше бы вдвоем… -  Диана нахмурилась.  - Но с другой стороны, -  продолжила она свои размышления,  - в заповедник вдвоем нас не пустят, да и дорого, а с группой - точно попадем!  К тому же, никто нам не мешает оставаться вдвоем в номере или в палатке - да где угодно! 
Вздрогнув, она посмотрела на экран телефона: пришло сообщение от Вадима.
-Ну, наконец-то! - с облегчением выдохнула она, и прочитав короткий текст: « Скоро буду, целую», откинулась на спинку кресла. Прикрыв глаза, Диана пыталась представить реакцию Вадима в ответ на предложение Анны.
С появлением Вадима все изменилось, жизнь превратилась в калейдоскоп ярких эмоций, переполненную до краев теплом, ароматами лета,  брызгами солнца, бездонным головокружительным небом. Ей  захотелось написать об этом. Диана открыла глаза, продолжая блаженно улыбаться, и потянулась за сумкой. Пухлая тетрадь, исписанная неровным почерком, открылась на странице «13 июля суббота». Девушка пробежала глазами первые строки, и затем продолжила чтение, погружаясь в приятные воспоминания.
«Спали мало, смотрели на звезды. Вдали от города, звезды совсем другие, огромные, лучистые, пульсирующие так, словно каждая звезда это чье-то сердце, на ночь сданное на хранение в небо. Я прислушалась, бьется ли сердце у Вадима.  Пристроив свою голову у меня на коленях, он лежал, широко распахнув глаза, и молчал. Он весь точно окаменел.  Я наклонилась к его груди, чтобы услышать биение  сердца. В такой ночи как эта,  все может быть, и может быть, что и это всего лишь сон, похожий на один из тех, что я видела в Дахабе. Вадим приподнялся на локтях, и я почувствовала его дыхание и поцелуй  прохладных  нежных  губ. Улыбаясь, он прошептал:
- Все хорошо, милая. Просто  я вспомнил сон, который снился мне  вчера здесь. Он такой, не знаю как и описать его одним словом!
Я попросила его рассказать этот сон. Я сразу узнала его, это был и мой сон.
 Сны. Как они волновали меня до встречи с Вадимом, и надо же, я совсем позабыла о них, погрузившись в любовь и лето. А я еще я вспомнила про сон, с которого началась наша переписка, его сон. Мы ведь так и не выяснили, что в нем было реальностью, а что нет».
Диана отложила тетрадь и рассеяно посмотрела в окно. Тот сон, о котором рассказал ей Вадим, он снова взволновал ее. Ведь и она видела нечто подобное. Но именно после того как Вадим рассказал ей об этом своем сне, она твердо решила, что им обоим просто необходимо съездить на Камчатку. Какое-то внутренне чувство подсказывало ей, что именно там, они найдут ответы на все вопросы. Ведь все ее главные сны, начались именно там.

Марина позвонила в дверь и, не дождавшись ответа, дернула ручку, оказалось не заперто.
- Значит на месте, - подумала она и нахмурилась. – И значит он один, чего и следовало ожидать. Анна никогда не оставляет дверь открытой.
Иван пригласил ее к себе,  она, конечно же, знала зачем, но на душе было паршиво, она не любила этих встреч.
 - В конце концов, могли бы и в офисе встретиться, - недовольно подумала она, - там хотя бы эта идиотка Варвара курсирует по периметру, - и невольно вздрогнула, услышав звук его голоса.
- Проходи, - донесся голос Ивана из дальней комнаты.
- Есть, мой командир, - пробурчала Марина, снимая обувь. – И как Анна может жить в такой темноте, наедине с этим всезнающим монстром!
Возможно, Иван и не был таким уж чудовищем, но кем-то иным и явно не из этого мира, он точно был. В квартире стоял полумрак. Все окна были зашторены, и чтобы пройти по коридору, Марине пришлось двигаться на ощупь. На полу вдоль стены, (она  знала точно – видела, когда приходила к Анне), стояли большие фарфоровые куклы. Эта парочка их коллекционировала, что ж на вкус и цвет, как говориться. Но даже при дневном свете эти холодные изваяния с кудрявыми локонами и застывшими глазами вызывали у Марины легкую дрожь, что уж говорить про ощущения в темноте, когда ее рука то и дело касалась их искусственных волос.
- Ты идешь? – поинтересовался леденящий душу голос.
- Да, - прочистив горло, откликнулась Марина, - тут темно,  ничего не вижу!
Дойдя до кабинета, она остановилась на пороге, ослепленная пламенем свечей. Несколько больших свечей, взметали свои яркие рыжие языки на столе  прямо перед Иваном, на полках и на подоконнике, стояли свечи поменьше, и тоже искрились и мерцали,  и от того в комнате было душно и как-то не по себе. Иван сидел в кресле с высоким изголовьем,  в своих неизменных солнцезащитных очках, и на их стеклах плясало зловещее пламя.
- Ему бы в кино сниматься в роли графа Дракулы, - невольно подумала Марина.
- В кино слепых не берут, - усмехнулся Иван.
- Что? – непонимающе пробормотала Марина, - я что, сказала это вслух?! – Надо бы убраться отсюда поскорее, - подумала она, и, вцепившись в дверную ручку, уставилась на свечи на столе, не желая встречаться  с Иваном взглядом.
- Я не задержу тебя надолго, - сообщил Иван.
- Отлично! А нельзя было обсудить все, что тебя интересует, по телефону? - не сдержавшись, выпалила Марина. Ее бесили эти глупые декорации,  и прежде всего ее унизительный страх перед Иваном.
- Нет, - отрезал Иван, - нельзя. Мне нужно было посмотреть на тебя, и теперь я вижу, что ты готова. Иначе и быть не могло, -  добавил он чуть тише, усмехнувшись, одними лишь уголками губ. – Ну и еще я, конечно же, хотел узнать, как обстоят дела с Петром.
- Олег едет, - сообщила Марина подрагивающим голосом, - а еще со мной поедет сын, - добавила она чуть слышно.
- Прекрасно, -  ухмыляясь, выдохнул Иван, - а Диана с кавалером?
- Об этом тебе лучше спросить у Анны. Диана сказала, что встречается с ней сегодня, - Марина пожала плечами.
- Ну что ж, спрошу. – Иван придвинулся к столу, и в нервном пламени  мерцающих свечей его лицо показалось Марине еще более жутким. – И все-таки, как ты думаешь, Диана согласиться поехать или нет? – поинтересовался он.
- Думаю, да, если Вадим даст свое согласие, - Марина,  нетерпеливо переступила с ноги на ногу, надеясь на то, что это последний вопрос на сегодня. Ей до жути надоело стоять тут, словно провинившаяся школьница. От духоты начинала кружиться голова.
- Правильный ответ, - ухмыльнулся Иван,  - и кстати, можешь идти, тебя там ждут.
- Угу, - буркнула  Марина, - торопясь скрыться в темном коридоре.  Обувшись, она выскочила в подъезд, с силой захлопнув ненавистную дверь.
Щурясь от яркого света, она чертыхнулась несколько раз, проклиная тот день, когда дала согласие прислуживать Ивану, и ускорила шаг.
- Странно, тогда он не казался мне психопатом,  - подумала она, - хотя тогда я сама, возможно, была не в адеквате.  В любом случае в августе все это завершится, и, слава богу,  что на сегодня  театрализованные экзекуции закончились!
- Звезда моя, куда  летишь?! Чуть с ног не сбила, - улыбаясь, перед Мариной материализовался Олег, выступив из тени деревьев.
- Фу, ты, - фыркнула Марина, останавливаясь -  напугал меня!
- Я ждал тебя, - прошептал Олег и  нежно прикоснулся губами к мочке ее уха.
- Ну, точно. Этот псих мне так и сказал, - Марина нахмурилась, – тебя ждут!
- Что?  - не понял Олег.
- Да, так ничего, - пожала плечами Марина, - пойдем ко мне, расскажу.
Они сидели на кухне и пили кофе. Руки Марины слегка подрагивали,  ей очень хотелось выпить чего-нибудь покрепче. Но она запретила себе даже думать об этом, уж что-что, а воля у нее была железная, нет – значит, нет! Неудачно опустив чашку на стол, она пролила несколько капель на скатерть и чертыхнулась.
- Что с тобой?  - спросил Олег. - Ты сама не своя!
- И не говори, - выдохнула Марина, перебираясь к Олегу на колени, - нервы ни к черту!
- Ты ледяная, как смерть, - прошептал он, обнимая ее за плечи.
- Как смерть, говоришь, - Марина усмехнулась, - вероятно, граф Дракула высосал всю мою кровь, - зловещим шепотом проговорила она.
- Что еще за граф? – не понял Олег.
 - Согрей меня сначала, - прошептала она, целуя его в губы, - мне нужно почувствовать себя живой, а потом, обещаю, я все расскажу тебе, все, все!
Они лежали в постели в объятиях друг друга, молчали, наблюдая как едва заметные голубые тени на потолке становятся дымчато-сиреневыми; как мелодичен стук трамваем, переплетающийся с голосами птиц, радующихся теплому летнему дню; как безмятежна жизнь, затаившаяся в стенах этого дома. Марина думала о том, что, вероятно, было бы совсем неплохо жить вот так: любить друг друга, и ни о чем не думать, только вглядываться в размытые контуры теней на потолке,   лишь отдаленно напоминающее о мире за пределами комнаты.
- Ты очень странная сегодня, - внимательно разглядывая пульсирующую венку у нее на виске, сказал Олег, и поцеловал ее в  эту синюю жилку.
- Я была у Ивана, -  выдохнула Марина, - это было ужасно!
- Что именно? – уточнил Олег, - и зачем ты к нему вообще ходила?
- Это долгая история.
- Я не тороплюсь.
- Может быть, тороплюсь я, - Марина подтолкнула подушку под спину и хитро улыбнулась.
- Не стоит изображать из себя юную кобылицу с норовом, ты же знаешь, я все равно тебя оседлаю, - ухмыльнулся Олег, запустив руку в копну ее рыжих кудрей.
- Ах, так, ну что ж, - придется сдаться на милость победителя. Сегодня все желают мною помыкать.
- Вот как? – нахмурился Олег.
- Ну да, ну да, - задумчиво протянула Марина. И, немного помолчав, продолжила, - В общем, я была сегодня у Ивана. Я пришла, потому что он позвал меня. Помнишь те полгода, когда мы с тобой не общались?
Олег  кивнул.
- У меня тогда был нервный срыв, депрессия, в общем. Я не хотела тебе рассказывать, но иначе не объяснить, - тихо проговорила Марина. - Анна с Иваном помогли мне, вытащи из болота. Мне было тяжело тогда: не было ни работы, ни сил. Иван тогда со своим предложением оказался как нельзя кстати. Он просил меня знакомиться с некоторыми людьми и наблюдать за ними. Это было не сложно, ты же знаешь, я весьма  коммуникабельна, если нужно,  а он платил мне, на том этапе моего болота, он мне здорово помог. Вот так это и началось.
- То есть ты шпионила для него, - подытожил Олег.
- Не совсем, - нахмурилась Марина. – Шпионить это когда что-то противозаконное, а тут ничего такого. Он просто попросил меня быть его глазами, он же слепой! Знакомится с теми, с кем он бы хотел познакомиться, узнавать, что они за люди. Понимаешь, тогда я еще не знала, что он псих, - Марина пожала плечами, - он был  женихом моей подруги,  и не более того. Но со временем я начала понимать, что он гораздо больше, чем хочет казаться окружающим. Я говорила тебе, что Анна считает его экстрасенсом?
- Это значит, видит прошлое? – хмыкнул Олег.
- Ну, да, а еще угадывать будущее, видеть и знать, больше чем простые смертные, - кивнула Марина.
- И ты в это веришь?! – усмехнулся Олег.
- В последнее время начинаю верить, к сожалению, - Марина передернула плечами, - иногда он говорит такое, отчего мурашки по коже! но еще хуже, когда то, что он говорит, через несколько  минут сбывается.
- Да ну, - Олег заглянул Марине в глаза, - ты серьезно?
- Абсолютно, - выдохнула Марина.
- А знаешь, он мне сразу не понравился! -  сказал Олег, прижимая Марину к груди, -   И Анну наверняка в кулаке держит - на ней лица нет.
- Угу, - пробубнила Марина, - жалко ее. Она была такая счастливая,  а сейчас мрачнее тучи. Теперь  ты понимаешь, как важно, чтобы ты был рядом со мной там?! - прошептала она,  – Когда ты рядом, мне спокойно. Ты точно не передумаешь?
- Точно, - улыбнулся, Олег, - если ты мне, конечно, расскажешь толком, что к чему. Пока я знаю только то, что это очередное дайв турне.
- Не совсем так, - Марина смущенно улыбнулась. После разговора с Иваном, когда стало  ясно, что поездка состоится, скрывать от Олега свои цели не имело смысла. Набрав в грудь побольше воздуха, она шумно выдохнула:
- Итак, - начала она, - предположительно с седьмого по десятое, мы отправляемся на Камчатку.
- Мы? – удивился Олег.
- Мы это: я и ты, если ты со мной, - проговорила Марина, - Митя, Анна и Иван, еще возможно Диана с Вадимом, хотя на их счет я сомневаюсь.
- То есть, вся  палаточная компания? – Олег хмыкнул и подмигнул Марине.
- Похоже на то, - она пожала плечами, - насколько я поняла, Иван планирует провести какой-то тренинг. На данный момент я  не в курсе подробностей, оно  нам особо не зачем. Главное долететь, а там решим, что и как, с ними мы или без них справимся. Ну а после мы приступим к водной части нашего путешествия.
- К вводной? - переспросил Олег.
- Увы, к водной,   – Марина похлопала Олега по плечу, -  не переживай, тебе надо будет просто немного присмотреть за мной.
- И как глубоко ты собираешься? - нахмурился Олег, - и главное зачем?
- Неглубоко, - соврала Марина, - все будет хорошо, я уверенна! Митя тоже будет с нами.
- Она уверенна, - буркнул Олег, -  а я бы не был так уверен! И когда ты мне, наконец, скажешь, на кой черт мы рискуем твоей жизнью? Ради какой блажи ты затеяла весь этот сыр бор?!
- Это не блажь, - обиженно проговорила Марина, - это если хочешь знать сокровище, которое мне жизненно необходимо!
- Тебе нужны деньги? – смягчившись, спросил Олег.
- Нет, - отрезала Марина, - это медальон, он мне нужен и все, я не знаю, как объяснить. - Марина обхватила голову руками.-  Это нечто сакральное, понимаешь?! Мне надо добыть его и точка, иначе я просто сойду с ума.  И я добуду его!
 - Так, так, тихо, успокойся, я все понял,  - Олег притянул Марину к себе и поцеловал в макушку. -  А Иван в курсе твоих намерений?
Марина  уткнулась  носом в теплую шею Олега и тихо проговорила:
- Не знаю, я еще не говорила  с ним. Все так запутанно! Но когда начинаешь раскручивать события - все как-то логично выстраивается, и тогда понимаешь, что иначе быть и не могло! Но знаешь, в последнее время меня все чаще посещает желание все забыть и начать сначала! – Марину, невесело усмехнулась, - правда, помнится, когда я в прошлый раз пыталась начать сначала, ничего у меня не вышло! Может быть потому, что рядом не было тебя?
Олег нежно поцеловал Марину и  тихо прошептал:
- Все может быть, но в этот раз я буду рядом, слышишь!
- Спасибо, - прошептала Марина, - чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. – Может быть, на этот раз у меня получится? - подумала она,  - я найду  медальон, и  навсегда распрощаюсь с Митико!  Прошлое не вернуть, а настоящее вот оно: здесь и сейчас!

Костя стоял в темной комнате у окна и курил. Она вернулась. В  ее  окнах горел свет. В алом кимоно, накинутом на голое тело, она была особенно привлекательна.
- Вот черт, - выдохнул Костя, и взял бинокль. – Кого она ждет? Успела завести кого-то еще? Или кто из старых проклюнулся? – вслух проговорил он, разглядывая площадку перед ее домом. К подъезду подъехала черная ауди. Костя  узнал машину.
- Все-таки старый,   - резюмировал он и расстегнул пуговицу рубашки,  сдавливавшей ему горло.
Он подозревал, что подобное может случиться.  Но свою власть над блондином на ауди Варвара давно потеряла. Блондин  хотел рыжую. Костя уяснил  эту простую истину еще  на том идиотском пикнике на берегу.  Но он был уверен, что блондин больше не придет. Ан, нет, ошибся. От мысли об ошибке, Костя нахмурился: он не любил ошибаться.
Варвара, тем временем, уже успела навести марафет, сменив кимоно на маленькое черное платье. Он еще не видел, как его цыпа занимается сексом с кем бы то ни было. Интересно, насколько бы это его возбудило? Костя облизал пересохшие губы и вытер вновь выступившую испарину. Отложив бинокль в сторону, он достал сигарету, и торопливо закурил. Его тело охватило дикое возбуждение.
- Вот же черт, - расстегивая ремень, выругался он, и схватил бинокль влажной от пота ладонью. – Эта баба сводит меня с ума,  - проговорил он сквозь зубы, не вынимая изо рта сигарету. – Но ничего, я доберусь до тебя!
 - А вот сейчас мы все и узнаем, - пробормотал он,  наблюдая, как Варвара побежала в прихожую.
Несколько минут объекты не появлялись в зоне видимости.
- Дьявол, - выругался Костя, - неужели я ничего не увижу! Но нет, вот она возвращается, и, кажется, плачет, а следом блондин, но, кажется, он не намерен вступать с ней в контакт.

 - Так ты мне ответишь или нет? – Петр, нахмурил брови. Эта полуголая женщина, так и льнущая к нему своей грудью, похоже, не собиралась сдаваться. Но на этот раз у нее ничего не выйдет. Все кончено. Ему даже стало противно. Как он мог спать с ней, трогать ее, целовать? От нее  несло куревом и алкоголем, и откровенной  пошлятиной! Дернув плечом, он отстранил Варвару от себя.
- А если нет?! - обиженно фыркнула она.
- Тебе же хуже, узнаю сам.- Петр холодно посмотрел на Варвару, злобно глядящую на него исподлобья. Она, кажется, что-то прикидывывала в своем ущербном умишке.
- Хорошо, - тихо выдохнула она, и облокотилась на подоконник, предоставляя гостю возможность еще раз взглянуть на  ее изгибы,- но это не бесплатно, - ухмыльнулась она, чувствуя на себе его внимательный взгляд.
- Нет, проблем, - холодно проговорил Петр, доставая бумажник. – Итак?
- Да, Анна предложила мне поехать вместе с ними. И я склоняюсь к тому, чтобы принять это предложение. – Варвара посмотрела на Петра через плечо, пытаясь угадать его  эмоции по поводу этого сообщения.
- Так я и думал, - пробормотал он чуть слышно,- но зачем? В какие игры планирует играть этот псих?
- А-у, мой дорогой!? – обращая на себя внимание, подала голос Варвара.
- Если я заплачу тебе, чтобы ты отказалась от поездки? – проговорил Петр решительно.  Перспектива находиться вместе с Мариной в одной компании с Варварой ему  совсем не улыбалась. 
 - Даже так! -  повеселев, хмыкнула Варвара, - Оставь предоплату, а я обещаю подумать, может, и откажусь.  Теперь уж точно поеду! - добавила она про себя, издав злорадный смешок.
- Отлично, - выложив стопку оранжевых купюр,  выдохнул Петр. – На этом все, чао!
- Так уж и все?! - промурлыкала Варвара, подходя вплотную к Петру.
- Я уже сказал: все кончено! - грубо отстранив ее, рявкнул Петр.
- Значит, кончено? - злобно прошипела Варвара, - пойдешь к своей старухе?!
-  Не твоего ума дело!- пророкотал Петр, и, уходя, с силой хлопнул дверью.
- Скотина! – швырнув пепельницей в дверь, взвизгнула Варвара.  - Так и знай, сволочь, я поеду! Ясно! Чтобы вам жизнь медом не казалась! Я вам кровь-то попорчу! Сволочи!
Утерев скупую слезу, она уселась диван,  и взяла  деньги в руки.
Да, пускай, в ее жизни сейчас черная полоса, размышляла Варвара, но вот перед ней лежат деньги и телефон. И все не так плохо. Можно позвонить Костику, он же еще не в курсе, что она едет с ним, и стрясти с него еще немного денег  для восстановления душевного равновесия. А потом было бы неплохо выпить мартини со льдом, и поехать по магазинам. И уж если до сегодняшнего дня она еще сомневалась, ехать ли ей с этой сумасшедшей компашкой, то теперь-то она прямо горела желанием, поскорей отправится в путь, назло предателю Петруше и его старой грымзе.

В нагрудном кармане завибрировал телефон. С довольным хрюканьем, Костя отложил надкусанный  бургер, не торопясь, достал настойчиво жужжащую трубку и приложил ее к уху. Все как он и предполагал, за исключением некоторых деталей. В том, что она позвонит, сразу после ухода блондина можно было не сомневаться. За месяцы, проведенные им в доме напротив, он хорошо изучил ее повадки. И вот она звонит.
- Эй, ты там? - недовольно пробурчала трубка, - что молчишь?
- Там, - пробубнил Костя, сжимая телефон. Интересно, догадывается ли она где это - там?
- Дам сто грамм, - съязвил трубка, - в общем, я хотела сообщить, что  поеду.
- Угу, - кивнул Костя, плотоядно сглатывая слюну.
- Ты что, не удивлен? – зло поинтересовалась Варвара.
- Угу, - кивнул Костя.
- Угу, в каком смысле? - злилась трубка.
- Цыпа не в духе, это понятно, - подумал Костя и усмехнулся, - ничего я утолю твои печали!
От этих мыслей его штаны снова вздыбились,  и, сглотнув слюну, он промямлил в трубку:
- Удивлен.
- То-то же, - хмыкнула Варвара. – Но только сильно не обольщайся!
- Ясно, - кивнул Костя, - но это мы еще посмотрим, - добавил он про себя, - я плачу, значит, и танцы заказывать буду я! - Замявшись, он тихо сказал:
- Ты должна будешь подписать бумаги.
-  Какие к черту бумаги? – проворчала Варвара, швыряя догорающий окурок в открытое окно.
- О том, что ты принимаешь все мои условия на период нашего совместного проживания,- на одном дыхании выпалил Костя. – Ничего особенного,  так мелочи, - пролепетал Костя, чувствуя, как все его тело заливается краской, при воспоминании о перечне «бытовых мелочей».
- Вот как, - хихикнула Варвара, - ну что ж, я, пожалуй, подпишу, но только сегодня, ясно, если успеешь до двенадцати! – ее рот исказила злая гримаса, - а завтра я могу и передумать, так что руки в ноги и бегом!
-  Отлично, - выдохнул Костя, - цыпа любит играть в альфа-самку!
Захлопнув за собой дверь, он спустился в машину, и, открыв бардачок, достал свернутый втрое листок бумаги. Он все сделал правильно. С самого начала он шел в нужном направлении, а главное, он нашел ее: алчную, страстную, жаждущую   наслаждений. Теперь не имело смысла идти на попятную. Час «Икс» настал.  Развернув листок, он пробежал глазами первые строки договора, и устремил свои глаза к списку:
1. Не носить нижнего белья
2. Плети и веревки приветствуются
3. Наказание за непослушание
Утерев пот со лба, он  свернул листок, и торопливо зашагал  к ее подъезду. До осуществления желаемого оставалось немного. Она поставит свою подпись,  и вот тогда…
- А теперь надо успокоиться, - приказал он себя, бросая в урну скомканные салфетки, - пусть сначала подпишет!

Диана сидела на лавке возле дома, задумчиво глядя на волнующееся море зеленой листвы в парке через дорогу. Домой идти не хотелось. Она надеялась, что Вадим останется с ней, но он ушел. Ей было грустно, хотя по идее, надо было радоваться.  Она так боялась, что Вадим будет против этой поездки, что внутренне уже даже смирилась с отказом.   Но он, на удивление, воспринял ее предложение вполне нормально, сказав, что можно  поехать, только поинтересовался, кто будет еще кроме Анны. Диана не знала, кто еще поедет. Глупо было, конечно, не спросить об этом, но страшного-то  ничего! Но Вадим отчего-то надулся.
- Как же с ним бывает тяжело!  - выдохнула Диана. Она уже себе всю голову сломала в размышлениях о том, что могло его так напрячь.
- Может он не хочет, чтобы поехал кто-то, кого он знает? – Диана закрыла глаза, прикидывая в  голове потенциальных участников поездки.
- Марина. Может быть, Олег. Но с ними-то какие проблемы?– Диана пожала плечами.
- А если это кто-то из прошлого? – Диана наморщила лоб. Ей вспомнился один   разговор, который случился у них с Мариной на озере.
- Как у вас с Вадимом? – поинтересовалась Марина.
- Нормально, - Диана улыбнулась, - все хорошо, но…
- Что, но? – заинтересовалась Марина, - ну же, выкладывай, мы же подруги!
- Не знаю, - задумалась Диана, - он такой скрытный. Знаешь, он почти ничего о себе не рассказывает, особенно о том, что было «до», ну, ты понимаешь.
- Понятно, - Марина кивнула, - ты опасаешься, что до тебя у него была семья?
- Возможно,  - Диана тряхнула головой, - детей у него не было, он бы мне сказал, а вот жена была.
- Кстати, - Марина прищурилась, - помнится, ты говорила у твоего милого фамилия Котов?
- Ну да, - Диана кивнула, - а что?
- Да, так, есть у меня одна мыслишка…
- Ты о чем? - напряглась  Диана.
-  Помнишь Варвару? Ну, эта кукла, у Анны в офисе? - Марина сделала многозначительную паузу. - Она тоже Котова.
- Ну, это ерунда, - выдохнула Диана, чувствуя, как  тревога отступает, - она такая, ну, ты ведь и сама знаешь, Марин!- девушка выразительно посмотрела на подругу, -   Нет, нет и нет! Однофамильцы и только. Тем более, что я видела ее с Олегом, - подумала  про себя Диана.
- Согласна, - усмехнулась Марина, - Варвара – та еще штучка! Но поверь мне,   мир теснее, чем кажется!
И вот теперь, прокручивая в голове этот разговор, Диана задумалась. А вдруг и, правда,  эта Варвара его бывшая?! А если еще Анна с Иваном возьмут ее в поездку?!
- Ну, нет, - Диана тряхнула головой,  - не может этого быть! Наверное, Вадим больше  расстроился  из-за денег, ведь он только вышел, а тут я со своими  фантазиями.  Но мне  надо поехать, я должна, - Диана выпрямила спину и на ее лице застыло решительное выражение. – Надо будет поговорить с Вадимом начистоту, пусть скажет все, что имеет «против». Если он не сможет поехать, я пойму.
- Привет, подруга! Эй, я здесь! – Митя склонился над Дианой и помахал рукой перед ее глазами, - To be, or not to be, that is the question?   С таким выражением лица обычно размышляю над этим вопросом.
- Почти угадал, - улыбнулась Диана, - привет!
- Ты чего тут сидишь одна? - плюхнувшись на скамейку рядом, поинтересовался Митя.
- Да, так - неопределенно пожав плечами, ответила она, -  погода хорошая.
- Согласен, - Митя кивнул и протянул ей руку, - так может, прогуляемся?
- Давай, - поднимаясь на ноги, кивнула Диана.
- А мать тебе уже сказала? – поинтересовался Митя, когда они шли по тенистой  аллее, поднимая с земли, усыпанной хвоей,  еловые шишки.
- О чем? - улыбнулась Диана.
- О том, что мы летим на Камчатку в августе, - улыбаясь, сообщил Митя.
- Вот, как - Диана, остановилась, сжимая в руке шишку, - я предполагала, что вы в группе, - задумчиво произнесла она. – Значит и Олег едет?
-Да, он тоже, - Митя кивнул, - так ты знала?
- Если это то, о чем я думаю, то да. Анна рассказала мне сегодня. И я,  тоже, - Диана подняла глаза на Митю.
- Что тоже? - уточнил он.
- Еду, и Вадим, может быть. - Диана пожала плечами, - такие дела дружок, я вот об этом, собственно говоря, и размышляла, пока ты не пришел.
- Так это ж здорово, что тут размышлять, - улыбнулся Митя, - хотя я бы, конечно, сократил состав участников.
- А ты знаешь состав? – поинтересовалась Диана.
- Как я понимаю, компашка будет та же, что на озере.
- Хорошо бы, - облегченно вздохнула Диана.
- А про отца моего тоже знаешь? – посерьезнев, поинтересовался Митя.
- Что именно, - не поняла Диана. - Знаю, что он был японцем, и что твоя мать его сильно любила, но он, кажется,  умер давно.
- Я тоже так думал, но оказывается, его убили совсем недавно. Он был членом мафиозной группировки, и его завалили в одной из разборок, -  на одном дыхании выпалил Митя, - и теперь мы поедем туда. Где-то там мать с ним и познакомилась. И мне, кажется, она и едет туда именно из-за него, понимаешь. А я, с одной стороны, и хочу поехать, а с другой - мне все это не нравится!
- Ужасно, что он умер вот так, - тихо  проговорила Диана.
- Да, - буркнул Митя. – Перед смертью он прислал матери письмо. Она мне не показывала, но краем глаза я видел какую-то схему, что-то вроде карты.
- Карта? - удивилась Диана. - Ты знаешь,- взяв Митю за обе руки, сказала она, -  мне, кажется, тебе нужно поговорить с Мариной. Какой смысл, скрывать правду, когда ты итак уже все знаешь? Правда! Поговори с ней, думаю, вам обоим от этого станет только лучше!
-Думаешь? – нахмурившись, проговорил Митя.
- Уверенна! –  улыбнулась Диана, а про себя подумала, что было бы неплохо и ей поговорить с Мариной, а еще позвонить Анне.

- Мне все это не нравится, - раздвигая шторы, сказала Анна.
Иван покачивался в кресле-качалке, вслушиваясь в звуки, которые его женщина принесла с собой.
- Вот как?! – улыбнулся Иван, - но раньше, если мне не изменяет память, тебя все  устраивало!
- Раньше, да, а сейчас нет! - Анна тяжело вздохнула и опустилась на пол возле кресла, протягивая руки Ивану. – Раньше все было хорошо, и ты любил меня, а сейчас, - она замолчала и только с силой сжала его ладонь.
- И сейчас тоже, - приглаживая ее волосы, прошептал Иван, - просто ты боишься, а  бояться  нечего!
- Ты говорила с Дианой? - поинтересовался Иван, продолжая поглаживать Анну.
- Да, она поедет, - упавшим голосом сообщила Анна. - Вот опять об этом, ни на секунду не может забыть! Как же я устала, - подумала она про себя, и, отстранившись от его рук, поднялась на ноги.
- Ты куда? – уловив ноты грусти в ее голосе, спросил Иван.
- Тушить свечи, - буркнула Анна, - я устала от всего этого, понимаешь, - едва сдерживая  слезы, всхлипнула она, - я хочу, чтобы ты стал прежним, моим Ваней, понимаешь!  А так, я не хочу!
Иван поднялся с кресла и подошел к Анне, обхватив ее  плечи руками, он развернул ее к себе и прижал к груди.
- Глупенькая, - прошептал он, - ты ничего не понимаешь, да я и сам не всегда понимаю, то, что происходит, и то, что должно произойти! Но ты пойми, это наше предназначение, прийти туда вместе с ними! – Иван повысил голос, - и эти голоса в моей голове,  они существуют! Они ведут меня, и я верю им. И моя слепота, да, я благодарен ей, потому что только благодаря ей, я увидел истину! И если хочешь, это то, что предназначено только для избранных, таких как мы с тобой!
- Для избранных, - Анна скривилась, и освободилась из объятий Ивана, - а если ты ошибаешься?!
- Проблема в том, Аня, что ты перестала мне верить, вот в чем проблема, - обиженно бросил Иван, - изменился не я, а ты!
- Я верю тебе, - тихо прошептала Анна, - прости меня.
- Ты же не бросишь меня? – отыскав ее руку и притянув к своим губам, выдохнул Иван.
- Нет, я буду с тобой, – Анна обвила шею Ивана руками и приникла к его губам, - я ведь люблю тебя, слышишь, просто мне страшно, – выдохнула она.
 - Я понимаю, - вновь поглаживая ее по волосам, - кивнул Иван, - просто ты не видишь того, что вижу я. А я знаю, что встретившись там, на священной земле, они все, и ты, поверь мне и ты, мы все вспомним, кто мы есть на самом деле, мы станем одним целом. Да, да, мы все, и тогда я возглавлю это триумфальное шествие, к нашим истокам и мне откроется истинное знание, которого я так долго ждал!
- Пусть будет так,  - тихо прошептала Анна, чувствуя, как на глаза вновь наворачиваются слезы.
Принять то, что уже нельзя изменить, со слезами было легче, и поэтому она плакала. Она плакала о себе и об Иване, который, казалось, одержим предстоящей поездкой.  Она плакала от того, что теперь ей казалось, что ее любимый медленно сходит с ума, но она, увы, не в силах ему помочь.  Она оплакивала его кошмары, которые теперь все чаще и чаще ему снились, его голоса в голове,  вспышки агрессии, когда он мог  ударить ее, о чем после раскаивался. Она плакала и жалела его, жалела и прощала.
- А может быть, все обойдется, - утирая слезы, - прошептала она, - чувствуя его горячие поцелуи на своих плечах, - ты найдешь, то чего так жаждешь, и снова все будет по-прежнему…
- Как прежде не будет, - приговаривал Иван, целуя Анну в макушку,  -  все будет гораздо лучше!
***
- Доброй  ночи, - Митя улыбнулся Диане, и пожал руку Вадиму, - вы уже зарегистрировались?
- Угу, - Диана кивнула, - а вы?  Разве Марина не с тобой?
- Я еще нет, - Митя пожал плечами. – Мама со своим ухажером задерживаются, но дала мне команду ждать ее здесь.
- А как на счет Анны и Ивана? – поинтересовался Вадим.
- Я, честно говоря, не в курсе, - Митя пожал плечами.
- Ясно, - Диана потянулась и поднялась с кресла, - то есть, нас будет семеро?
- Получается, хотя не исключены сюрпризы, - Митя загадочно улыбнулся.
- Что? Рассказывай! – накинулась на него Диана.
- Шучу я, - хмыкнул Митя, - я тоже не знаю кто, что и как, просто, я бы не возражал, если бы к нашей унылой компании присоединилась какая-нибудь совершеннолетняя блондинка или брюнетка, все было бы веселее!
- Ах, вот ты о чем, - хихикнула Диана, - ну тогда молись, может быть, небеса и услышат твои просьбы!
Вадим тоже поднялся с кресла и, хлопнув Митю по плечу, сказал:
- Мы, пожалуй, пройдемся по магазинам,  не теряй нас.
- А потом мы пойдем в самолет  спать, - добавила Диана, - так что, если что, встретимся в Москве!
- Отлично, - кивнул Митя, - а я, пожалуй, отосплюсь на следующем перелете, девять с половиной часов в самолете это не шутки!
- Да, - кивнул Вадим, -  до Камчатки путь не близкий!
- Но это стоит того! – целуя его в щеку, выдохнула Диана, - поверь!



 
Глава 17
Иван
Дорогие мои, если  вы все же читаете  эти строки,  попытаюсь вкратце изложить основные моменты о предстоящей поездке. Начнем, пожалуй, с главного -  с маршрута. Точка отсчета -  аэропорт  Елизово, полуостров Камчатка, пункт назначения - Кроноцкий заповедник Долина Гейзеров.
По прибытию на полуостров - остановка в  гостинице, где истинное дыхание дикой природы  вряд ли удастся ощутить, но дальше нам предстоит перелет в заповедник, где жить мы будем в палаточном лагере. Поэтому  вам понадобятся: палатки,  спальники, фонари, и прочие туристические принадлежности, необходимые для комфортного проживания в нашем автономном лагере. Рекомендую запастись фумигаторами, а так же приобрести перцовые баллончики, либо фальшфейеры, на случай встречи с медведем.
Детальные подробности маршрута еще уточняются, их мы обсудим  по прилету.   До встречи на Камчатке!
P.S. Ваучеры на проживание в гостинице смотрите во вложении. О страховке, я предупреждал, это желание добровольное. Документы на трансфер у Анны, все остальное  по прилету.
Иван
Анна закончила чтение и отложила листок в сторону.
- Думаешь, они прочли? – усмехнулся Иван.
- Думаю, да, - задумчиво проговорила Анна, еще раз пробегая глазами знакомые строки. - Диана, Вадим и Олег, точно, а вот насчет нашей сладкой парочки я  сомневаюсь.
- Ты такая перестраховщица, - поглаживая ее по руке, прошептал Иван, - но ты же знаешь, что все будет именно так, как будет, а не иначе, к чему излишние переживания!
Анна нахмурилась:
- Они излишние для тебя, всевидящего и всезнающего! А для простых смертных туристов это - нормальная, человеческая памятка!
- Опять ты начинаешь, - возмутился Иван.
- Прости, - смягчилась Анна, - просто я осознаю нашу ответственность перед ними.
- Не переживай, - Иван сжал ее руку, - все будет так, как будет.
О да, не иначе, -выдохнула Анна, зевая, -  я, пожалуй, посплю, еще почти пять часов лететь!
- Поспи, поспи, дорогая, - укладывая ее голову к себе на плечо, прошептал Иван.
Ивану же не спалось. Услышав ровное дыхание Анны, он отстранился от нее, и, упершись  в  прохладное стекло иллюминатора пылающим лбом,  крепко задумался. Как он мечтал заснуть вот так, как она, просто взять и провалиться в цветную мглу: его сны, несмотря на слепоту, всегда были цветными. Но нет, в последние месяцы он был лишен этого счастья, ему казалось, он вообще перестал спать, с тех пор как у них с Анной появилась Марина. Да, да, именно  с появлением Марины, все изменилось. Жаловаться, конечно, было грешно, да он и не жаловался. Именно с того момента как они «спасли» ее, как любила выражаться Анна, в его жизни наметился проблеск: он услышал голоса.
Сначала он испугался. В привычной для него вязкой мгле, с которой он уже давно свыкся, всегда было тихо и даже уютно. Да, когда он познакомился с Анной, все переменилось, он стал лучше слышать, больше чувствовать, даже предугадывать ее появление, но оно и понятно, ведь они полюбили друг друга. Но мгла, его домашняя мгла, оставалась неизменной, непроницаемой, неподвижной. Но стоило появиться Марине, как в его голове словно кто-то вкрутил лампочку. Стало светло и неуютно, но зато появилась ясность. Этой лампочкой стал голос, который сказал: тебе надо идти! И Иван пошел. Дорога его жизни осветилась путеводным голосом, и улица по которой он шел, так хорошо знакомая на ощупь,  открылась совершенно в ином ракурсе.  Он сразу все понял.
Он проснулся тогда среди ночи, потому что кто-то позвал его. Анна безмятежно спала рядом, он слышал ее ровное дыхание. Чтобы не тревожить ее, он вышел в прихожую, и, чувствуя, как лихорадочно бьется сердце, спросил:
- Кто ты?
- Я - голос, - ответил голос, - ты звал меня, и я услышал тебя. Теперь тебе надо идти!
- Куда идти? - испуганно прошептал Иван, гадая, куда бы он мог пойти посреди ночи.
- У тебя есть предназначение, ты должен вспомнить о нем и исполнить, но сначала найди Марину.
- Марину?! – не понял Иван.
Но голос умолк.
- Что случилось? – одновременно со щелчком выключателя,  раздался встревоженный голос Анны.
 Ивана трясло мелкой дрожью, но на лице сияла улыбка.
- Что с тобой Иван? – выдохнула Анна, прижимая свои ладони к его лицу. – Я проснулась, а тебя нет. Ты с кем-то разговаривал?!
- Да, - прохрипел Иван в ответ, - принеси воды.
- Что, да? – не поняла Анна.
- Я разговаривал, - и, сделав глоток воды, он добавил, - он услышал меня, понимаешь! Теперь я знаю куда идти!
- Куда идти? – взмолилась Анна, ничего не понимая,  - и кто это - он?!
- Не знаю пока, - выдохнул Иван, -  лучше иди спать. Мне  надо найти Марину.
- Марину? – удивилась Анна, - мою Марину?
- Твоя Марина?! – Иван улыбнулся шире: значит, голос не иллюзия, и Марина на самом деле существует!
- Ну, да, мы учились вместе, - зевая, выдохнула Анна.
- Надо найти ее!  Слышишь?! – воскликнул Иван.
- Что, прямо сейчас?! – возмутилась Анна. Эта предутренняя беседа начала ее  раздражать. Раньше у Ивана подобного не случалось.
- Да, - не раздумывая, ответил он, - позвони ей!
- Ты с ума сошел? – не выдержав, вспылила Анна, - ты знаешь, который сейчас час?!
- Позвони ей, прошу, - смягчив тон, попросил Иван.
- Хорошо,  но только если ты вернешься в постель, и мы ляжем спать, - сердито выпятив подбородок, сообщила не выспавшаяся женщина.
- Хорошо, - смирился Иван, покорно следуя за Анной в спальню. Он вдруг почувствовал валящую с ног усталость.
- Вот и замечательно, - укладывая его в постель, прошептала Анна, - а Марине я позвоню утром!
- Обещаешь? – сонно пробормотал Иван.
- Обещаю, - ответила Анна, про себя подумав, что, наверное, ему просто приснился сон, и на утро все забудется. И вообще, причем тут Марина?!
 Но утром ничего не забылось. Марина на звонки не отвечала, и не в силах противостоять наступлению Ивана, они уселись в машину и поехали на ее поиски.
В машине Иван снова услышал голос:
- Она на даче, -  сообщил ему голос.
- Она на даче, - повторил Иван вслух.
Анна резко ударила по тормозам:
- Откуда ты знаешь? – выпалила она.
- Я знаю. Просто поверь мне! - улыбнулся он.
От этой улыбки у Анны по позвоночнику пробежали леденящие сердце мурашки. Она и раньше  замечала за Иваном некие странности, или вернее сказать сверхъестественные способности, но до последнего дня отказывалась принимать их. Но вот теперь, если Марина и, правда окажется на даче, ей все-таки придется смириться с мыслью, что он не такой как все.
Марину они нашли. Но смириться получилось не сразу.

Иван снял очки и закрыл глаза, потер переносицу и сделал несколько глубоких вдохов. Ему было не спокойно. И все вроде складывалось хорошо, но что-то однозначно было не так, он это чувствовал. Но вот что именно? И тут его осенило. Голоса. Они исчезли. Они покинули его. Как такое могло случиться? Ведь это они указали ему  нужных людей, рассказали, куда их нужно привести,  или это решение он принял сам?
 Он судорожно вспоминал, говорили ли ему голоса о Долине? Или он сам придумал это? Почему он был так уверен, что, то место, куда ведут его голоса, именно там? Почему? Теперь, когда они сидели в самолете, он отчего-то начал сомневаться. А если он ошибся? Почему голоса не говорят с ним больше, почему не дают ему новых знаков? Почему он больше ничего не слышит?! И почему Анна так безмятежно спит?! Почему она не чувствует, как тяжело ему сейчас?!  И как вообще она может спать, когда ему так плохо?!
Иван судорожно дернулся, хватая ртом  воздух, он задыхался от этих мыслей. В голове пронеслось: Марина!!!
- Что это было, голос или мысль? - спросил он вслух.
Никто не ответил. Тогда он  злобно ткнул Анну в плечо, и повторил свой вопрос:
- Что это было: голос или мысль?! Ты слышишь меня, отвечай?!
Анна спросонья терла глаза и, недоумевая, смотрела на разъяренного Ивана.
- Тебе плохо? Может воды? – прошептала она, с ужасом осознавая, что у него начинается очередной приступ бешенства, которые в последнее время заметно участились.
Иван  больно сжал ее запястье и прошипел ей в ухо:
- Мне нужна Марина!
- Она сидит в хвосте, - выдохнула Анна.
- Сходи за ней! – потребовал Иван.
- Нет! – глотая набегающие слезы, ответила Анна. – Встретитесь в аэропорту, скоро посадка!
- Сходи!- еще сильнее сжав ее руку, потребовал Иван.
-Мне больно, - вскрикнула Анна, пытаясь расцепить его пальцы.
Но тут световое табло замигало, и  металлический голос громко объявил по селектору:
- Уважаемые пассажиры, наш самолет приступает к снижению. Просим всех занять свои места и застегнуть привязные ремни!
- Ты слышишь?!- пробормотала Анна, чувствуя, как ослабевает хватка ее спутника.
- Да, - буркнул Иван, -  слышу.  Просто меня нервирует полет, и  жутко болит голова.
- Дать таблетку? – внимательно вглядываясь в лицо Ивана, поинтересовалась Анна, и, убедившись, что кризис миновал, протянула к его лицу свою ладонь и приложила ее к горячему лбу.
- Да,  – выдохнул он, целуя ее ладонь, -  прости меня!
- Да ладно, -  прошептала Анна, и на ее лице появилась грустная улыбка. С Иваном определенно творилось что-то неладное. Это путешествие завладело им всецело, и теперь им оставалось одно - пройти этот путь до конца, с надеждой, что после, он вновь станет прежним.
Выпив таблетку, Иван закрыл глаза. Он уже немного успокоился. Теперь он точно знал, что по прилету нужно поговорить с Мариной. Зачем она попросила его достать баллоны?

Аэропорт оказался крохотным до отказа забитый туристами, хаотично снующими взад и вперед.
-Держи меня за руку, - велела Марина сыну, - больше всего на свете я не хочу сейчас встретить Ивана, будь рядом! - добавила она громче, обращаясь к Олегу.
- Надо получить багаж, – проговорил он, протискиваясь сквозь толпу японских пенсионеров, внезапно возникшую на их пути. Марина с Митей, аккуратно работая локтями, с трудом поспевали за ним. – Два самолета приземлилось одновременно,  дурдом! – возмутился Олег, пробираясь к багажной ленте. Японцы, все как один в одинаковых широкополых панамах, дружно качали головами и улыбались, размахивая штативами фотоаппаратов.
- Я читал, что тут в августе пик туристического сезона! В общем, мы попали, ма… - Митя не договорил, и обернулся: Марина исчезла.
- Пойдем, - кивнул Олег, окидывая взглядом шумную толпу,- надо забрать чемоданы, и - на выход. Там ее поймаем.
Марина, тем временем, поймав на себе неприятный, сканирующий пространство взгляд Ивана, поспешила скрыться. Накинув капюшон,  она влилась в японскую группировку, плавно мигрирующую влево.
-  Все что угодно:  только не Иван, только не сейчас! – бубнила она, ускользая от преследователя. – Я идиотка, конечно, - отчитывала она себя, - в один автобус все равно сесть придется!  Уверенна, - бормотала она себе под нос, - этот слепой догадывается о моих планах, и о том, что на долину нам, точнее мне, наплевать! Но пусть пока догадывается. В автобусе я сумею не подпустить его к себе, а после гостиницы мы незаметно исчезнем с его радаров!
- Девуска, - неожиданно просвистели ей в ухо, и тут же кто-то крепко схватил ее за полу куртки.
- Что такое? – возмутилась Марина, останавливаясь.
Рядом стоял крохотный японец  в панаме, с длинными, как у сома, усами. Активно размахивая миниатюрным фотоаппаратом на раздвижном штативе, он хитро улыбался.
- Сделать фото?! – пытаясь высвободить  свою куртку, спросила Марина. 
- Ноу фото, пи-си-мо, - улыбнулся старик и качнул головой, словно болванчик.
- Что? – не поняла Марина.
- Пи-си-мо! – повторил японец, аккуратно отделяя каждый слог, - Твоя пи-си-мо!– и  выудив мятый конверт из нагрудного кармана, протянул его ошарашенной Марине. – Твоя пи-си-мо! - улыбнулся он, и снова  качнул головой так, что обвисшие усы пришли в движение.
- Что за чушь, - возмутилась Марина, но  конверт взяла.  В этот же момент старик бесшумно развернулся, взмахнув на прощание кончиками усов, и растворился в толпе .
- Письмо! – в глазах у Марины потемнело. В последние месяцы письма ей приходили только от Митико. Но он  умер, она сама видела в новостях! Но тогда что это и зачем? И не разбирая дороги, она помчалась на улицу, расталкивая всех на своем пути. Ей срочно нужно было прочесть содержимое конверта. Выбравшись на воздух, она свернула за угол. Пальцы предательски дрожали, но все же рвали плотную бумагу, желая как можно быстрее добраться до содержимого конверта.  Почерк принадлежал Митико.
- Что же это, - прошептала Марина, сползая по холодной стене, на асфальт, а глаза уже бежали по строчкам.
«Прости меня», - писал Митико.
Если ты получила это письмо, значит ты уже на Камчатке, а меня, возможно, уже как несколько недель нет на этой земле, правда, забавно?!
- Не то слово, - пробурчала Марина, безуспешно пытаясь унять дрожь в руках, - забавнее не придумаешь!  Ты псих, Митико! - прошептала она, и, сделав глубокий вдох, продолжила чтение.
  «Прости, прости и еще тысячу раз прости! Я рад, что ты добралась до места, и решилась пройти этот путь до конца. Каждый из нас должен сделать это.  Я  восхищаюсь тобой, ты смелая женщина, и я еще сильнее люблю тебя!
 В предыдущем письме была карта, помнишь?! Уничтожь ее - она никуда не ведет. В общем, сейчас  все эти махинации не объяснить  и они уже не имеют значения, важно то, что ты читаешь ЭТО мое послание, и оно, я знаю, передано тебе надежными руками друга. В этом письме карта истинная, и если ты быстро пробежишь ее глазами ты поймешь, что кардинально ничего не изменилось, континент тот же, и даже полуостров, за исключением,  места!»
- Отлично! -  Марина воздела руки к небу, - каков шутник, только место изменилось! Всего то!
 Она продолжила чтение.
«Сокровище, что принадлежит тебе по праву, хранится в Кроноцком озере, которое в тридцати километрах к северу от Долины гейзеров. На карте я подробно изобразил тропу от долины, и само место. В остальном ничего не меняется. Медальон лежит в пещере, на глубине  тридцати пяти метров.»
- Ну что ж, это  радует, - усмехнулась Марина, - тридцать пять это реально.
« У тебя все получится, главное попасть в заповедник. Береги себя и рассчитывай силы. Вода в озере ледяная, возьми теплый гидрокостюм!
  Люблю тебя, обнимаю крепко, теперь уже навсегда твой, Митико.
- Люблю тебя, - прошептала Марина, перечитывая последние строки. Приложив бумагу к губам, она поцеловала листок, и, свернув его в четверо, спрятала во внутренний карман куртки.
- Что ж, планы меняются, - поднимаясь на ноги,  произнесла она  вслух, - теперь мне самой придется искать Ивана и просить об услуге!  Все в лучших традициях Митико! -  А она-то раскатала губу отделаться от всей честной компании сразу по прилету,  но не тут- то было!  На секунду у нее даже закралось подозрение,  не Иван ли подослал к ней этого старика,  чтобы затащить  их с собой, в эту чертову долину для своих экзистенциональных экспериментов?!
- Ну, нет, - мотнула она головой, - почерк принадлежит Митико…
 А так все хорошо было задумано, вот они тихо мирно с Митей и Олегом после общего собрания избранных, коих определил этот псих, собирают вещички и тихонечко выезжают из гостиницы, следуя по своему маршруту на побережье… Но куда там!
- Ну, все! - отряхивая джинсы, и поправляя растрепавшиеся волосы, выдохнула Марина, - пора идти, а то еще уедут без меня! - и, оглядевшись по сторонам, она выскользнула из-за угла.  Олег, с двумя чемоданами, стоял возле выхода, отыскивая ее взглядом.  Марина помахала ему рукой, и, обнаружив на периферии  Митю в компании Вадима и Дианы, бодрым шагом направилась к ним навстречу.
- Я так и думал, что ты на улице, - сообщил Олег, продолжая хмуриться.
Марина приветственно махнула Диане с Вадимом, остановившимся чуть поодаль.
- Надеюсь, мы ждем только Анну с Иваном, -  тихо пробубнил Олег.
- А вот и они, - выдохнула Марина, натягивая на лицо дежурную улыбку. Иван так и сверлил ее  невидящим взглядом из-под своих проклятых непроницаемых очков.
- Кажется они оба не в духе, - заметил Олег, придвинувшись ближе к Марине, инстинктивно закрывая ее собой.
- Здравствуйте, - усталым голосом поприветствовала всех Анна, и на ее бледном лице появилась вымученная улыбка.
- Всех приветствую, -  неожиданно бодро отчеканил Иван.
Взяв Анну за локоть, Марина отвела ее в сторону:
- Ты неважно выглядишь! – шепнула она подруге, и, заметив синяки на запястье, встревожено посмотрела на Анну.
Поймав ее взгляд, Анна болезненно поморщилась:
- Не обращай внимания, просто перелет был слишком долгим,  вымоталась я.
- А синяки? – Марина перевела возмущенный взгляд на Ивана.
- Ах, это,  - Анна смутилась, -  пройдет, - чуть тише добавила она. - У него иногда бывает. Ну, знаешь, эта поездка… Он сильно переживает, хотя и не показывает. В общем, давай  потом, умираю, хочу в душ.
- Да, конечно, - кивнула Марина, - пойдем, - но если что, ты говори нам с Олегом, хорошо?
Анна, погладила подругу по плечу и на ее лице появилась слабая улыбка:
- Хорошо, Марин, не переживай, пойдем.
Олег огляделся, радуясь, что не увидел Варвары,  он  зашагал к автобусу.
Но счастье было недолгим - в оранжевом  пазике  их уже ожидали двое.
Нахмурившись, Олег, посмотрел на Марину, она, пребывая в глубокой задумчивости, и кажется, даже не заметила этих двоих,  но от него не ускользнули кислые мины, возникшие на лицах Вадима и Дианы при виде сладкой парочки.
- Ну что ж, ни я один не в восторге, - усмехнулся Олег и глянул на Варвару, которая,  заметив его, злобно усмехнулась.
- Ну, вот и все в сборе! - резюмировал Иван. Опершись на плечо Анны, он неподвижно смотрел в одну точку, и  в тоже время, казалось, сканировал всех одновременно.
- Перелет был утомительным, поэтому предлагаю обсудить детали предстоящего  путешествия, завтра после обеда. Идет? – поинтересовался он.
Собравшиеся вяло закивали.
- Иван, мне нужно будет обсудить с тобой кое-что утром, – внезапно проговорила Марина.
- Отлично, - просиял Иван, - жду тебя после завтрака  у нас с Анной, с остальными встреча после обеда.
Олег вопросительно посмотрел на Марину, она лишь положила ему свою руку на колено и тихонько сжала.
- Час от часу не легче, - вздохнул Олег, покосившись на  Варвару, - доедем до места, а там видно будет,  - и, закрыв глаза, он попытался расслабиться.
Когда подъехали к гостинице, солнце уже скрылось за сопкой, отставив после себя смазанное багровое пятно. Молча покинув автобус, путники направились к двухэтажному строению.
В гостинице Вадиму не удалось укрыться от колкостей Варвары, брошенных им с Дианой вслед.
- Значит, вот это убожество теперь делит с тобой постель, Котов? – хмыкнула она.
- Заткнись, - бросил, не оборачиваясь, Вадим, сжимая пальцы в кулаки.
Диана тем временем уже открыла номер и вошла внутрь.
Если бы он только мог предположить что эта гадина, поедет с ними, он бы ни за что на свете не подписался на эту поездку! Но что толку думать об этом сейчас, и тяжело вздохнув, он вошел в темный номер, понимая, что объяснений не избежать.
Диана сидела на кровати, отвернувшись к окну. Вадим бесшумно закрыл за собой дверь, и опустился перед ней на колени, обхватив ее бедра руками.
- Это твоя жена? - безжизненным голосом произнесла Диана.
- Бывшая жена, - выдохнул Вадим, весь внутренне подобравшись. Он не знал чего ждать от Дианы: истерики, ругани, молчаливого отторжения? Он все готов был принять, коря себя, что не рассказал ей об этой женщине раньше. Но теперь, когда Диана была так счастлива всю дорогу, когда он видел, как горели ее глаза, неужели все безнадежно испорчено?!
- Ясно, - одними губами выдохнула Диана, - а почему ты не рассказывал мне о ней раньше, ты все еще…- тут она запнулась, не решаясь выговорить «любишь ее».
-  Диана!- Вадим обхватил ее лицо своими ладонями, - милая,  посмотри на меня! - яростно зашептал Вадим, - разве я похож на такого идиота?! Нет, правда, ответь? Похож?!  Да, было время, когда я был полным кретином! Этого я не могу отрицать. - Вадим поднялся на ноги и принялся расхаживать по комнате, -  Но я уже давно не тот! Слышишь! И кому,  как ни тебе, знать об этом! Я повзрослел и изменился! Тот я, которого ты не знала, давно исчез! А не рассказывал тебе о ней, лишь только потому, что стыжусь этой части своего прошлого! Я хотел начать с чистого листа, понимаешь, и вся эта грязь, которой было предостаточно в моей жизни, я хотел оставить ее за порогом, когда пришел к тебе!
Он сел рядом с Дианой и обхватил голову руками:
- Но я, конечно же, глупец, наивный, глупец, надеявшийся начать все сначала…
- Прости меня, - прошептала Диана, обнимая Вадима за плечи, и из ее глаз, полились слезы.
- Простить тебя?! - непонимающе выдохнул Вадим, целуя ее мокрые от слез ладони, - за что?
- За то, что я разбередила твои раны, - прости меня! – все сильнее всхлипывала Диана.
- Это ты прости меня!
- Но ты не виноват, это же я притащила тебя сюда!- пролепетала Диана.
- Ты не виновата, это - жизнь!  Но пожалуйста, не плачь, - Вадим гладил ее волосы и плечи, прижимая к своей груди, - прошу тебя, не плачь, почему ты плачешь?
- Я так счастлива, - пробормотала Диана, уткнувшись мокрым носом в его ключицу, -  ты здесь со мной сейчас! А эта, - она отняла лицо от его груди, улыбаясь сквозь слезы, - мне смешно смотреть на нее, и совсем не ревную, правда! Я просто боялась, что ты скрывал, потому что… но теперь я знаю, все как есть. Главное, что ты со мной, и мы вместе, и я люблю тебя!
- Господи, - выдохнул Вадим, - припадая к ее соленым губам своими губами, - какая же ты… Я не знаю, как описать словами то, что я чувствую. Диана! – целуя ее в шею, – шептал Вадим, ты лучшее, что могло случиться в моей жизни!
- Просто я люблю тебя, - обливаясь слезами, шептала Диана, расстегивая ворот его рубашки.
Свет они так и не зажгли, не разобрали вещи, не включили телефоны, забыли про оплаченный интернет. Они все лежали в объятиях друг друга, на смятой постели и все никак не могли разнять объятий.

На рассвете прошел дождь, и теперь все вокруг затянуло  плотной пеленой тумана.
- Погода под стать моему, настроению, - подумала Анна, нахмурившись. Закончив причесываться, она украдкой посмотрела  на Ивана.  Судя по всему, он  давно проснулся, но все еще лежал в постели, прикидываясь спящим.
- Ясно, - решила Анна, пождав губы, -  либо он в дурном расположении духа, и потому не хочет подниматься, либо  не желает отвечать на мои вопросы, которых ему избежать не удастся!
Глядя в окно, Анна в очередной раз задумалась, отчего они с Иваном так сильно изменились за последнее время, но туман за окном, влажной пеленой окутавший все вокруг, не давал ответов, и грустно  вздохнув, женщина еще раз взяла сумку с документами и перебрала ее содержимое. Вчера, разбирая вещи, она обнаружила, что у них нет обратных билетов. Помнится, когда они обсуждали с Иваном даты поездки, он говорил, что планирует провести на Камчатке не больше десяти дней. Бронированием тура занимался он сам, через знакомое агентство. Анна вновь посмотрела на Ивана, скрывавшегося под одеялом.
- Отлично, - тихо проговорила она, - теперь мы будем  еще и притворяться друг перед другом. – Если ты не хочешь разговаривать со мной, так и скажи, и сразу отпадет нужда валяться в постели! –  повысив голос, сказала Анна, проводя ладонью по его плечу.
- Я не притворяюсь, - пробурчал Иван, - я жду голосов, - а они не приходят!
- Может это к лучшему? – приглаживая его волосы, предположила Анна.
- Ты издеваешься? – резко сев в постели, и откинув в сторону ее руку, - взвизгнул Иван, - это ставит под угрозу все, понимаешь все! И вообще, где Марина?! – Иван соскочил с кровати, и, нашарив на кресле свою одежду, быстро оделся.
- Я ведь еще вчера просил тебя привести ее ко мне! – Иван, размахивая руками, расхаживал по комнате, - ты исполнила мою просьбу?! Нет, нет и еще раз нет! Который сейчас час?- резко остановившись, поинтересовался он.
- Без пятнадцати девять, - тихо сообщила Анна, - я думала, ты помнишь, что вы с Мариной вчера договорились о встрече у нас в номере.
- И где же она?- злобно выкрикнул Иван.
- Наверное, завтракает, - Анна пожала плечами. – В последнее время у тебя к ней какое-то слишком специфическое отношение, тебе не кажется?!
- Мне многое  кажется, - огрызнулся Иван, - а еще мне казалось, что ты обещала помогать мне, а вместо этого я слышу одни лишь упреки!
- Упреки?! - возмутилась Анна, поведение Ивана начинало выводить ее из себя, - если бы я хоть в чем-то тебя упрекала, меня бы здесь не было! И кстати, раз пошли такие разговоры, как насчет обратных билетов?
- Что именно тебя интересует?- холодно обронил Иван.
- Когда мы летим назад, вот что меня  интересует?- выпалила Анна.
- Тогда, когда я сочту нужным, устроит такой ответ?!- сообщил Иван, натянув на лицо леденящую душу улыбку.
 - Меня, возможно,  устроит, - устало выдохнула Анна, - но остальных - вряд ли.
- У нас есть деньги, а лично у меня есть миссия, - все остальное меня сейчас не волнует!
- Понятно, - опустившись на кровать и обхватив руками плечи,  прошептала Анна.
- Ты не о том думаешь, - бросил ей Иван, - лучше бы поторопила Марину.
- Да ради Бога! - всплеснула руками Анна. - Может попросить Марину, чтобы она переехала к тебе в номер, чтобы тебе было спокойнее?!
- Нет, это  лишнее, - хмыкнул Иван, - но сходить за ней прямо сейчас ты очень даже могла бы!
- Уже иду, - поднимаясь и бросая на Ивана обиженный взгляд, процедила Анна сквозь зубы. Но тут в дверь постучали.
- К вам можно? – спросила Марине.
- Вот видишь, дорогая, тебе не пришлось утруждаться, - улыбнулся Иван, - заходи, - добавил он громче.
- Но я все же, пойду, - едва сдерживая слезы, выдохнула Анна, и быстро кивнув озадаченной Марине, выскользнула за дверь. Ей необходимо было успокоиться, понять, как быть дальше, ведь ответственность за эту поездку лежала и на ее плечах.

- Ты все-таки соизволила появиться, - вместо приветствия произнес Иван.
- А в чем проблема?! –  возмутилась Марина. – Со мной твои штучки не пройдут, - подумала она про себя, -  не на ту напал, я тебе не Анна!
- Я хотел поговорить с тобой вчера, но ты усиленно избегала меня, я прав? – Иван ухмыльнулся.
- С чего бы, - бросила ему Марина. - Я же пришла, и заметь, - она подняла вверх указательный палец, -  пришла не просто так!
- Вот как? – Иван потер ладони, возможно последний возглас в его голове, твердящий ему «Марина!», был все же указующим перстом. – Я весь во внимании!
- Я не собиралась сопровождать тебя в Долину, думаю, пришло время открыть карты, - Марина опустилась в кресло, и скрестила руки на груди.
 -  Так… – пришло время удивляться Ивану, но этот поворот его обрадовал, словно в его тупиковом туннеле вновь забрезжил свет. Он, наконец, понял причину своих тревог: Марина хотела предать его.
- Но я передумала, - сообщила Марина, - к тому же мне потребуется твоя помощь. Хотя, могу обойтись и без тебя, если ты...
- Отчего же, - не дав договорить ей до конца, перебил Марину Иван, - я готов выслушать твою просьбу.
- Прекрасно, - сглотнув слюну, и чувствуя, как от напряжения подрагивают пальцы, Марина сказала:
-  Я пойду с тобой и приму участие в твоем спиритическом сеансе, или уж не знаю, чем ты там собираешься заниматься, но при одном условии, - она ненадолго умолкла, наблюдая за реакцией Ивана. Тот нахмурил брови, он явно не привык, чтобы кто-то диктовал ему правила игры, но рта не раскрыл, и тогда Марина выпалила:
 - Мне нужно попасть на Кроноцкое озеро. Это в тридцати километрах к северу от Долины. Буду благодарна, если ты организуешь нам туда экскурсию, без лишнего сопровождения, и еще мне нужно два баллона с воздухом!
Сейчас, когда она все ему сказала, внутри у нее установилась удивительная тишина, страх перед Иваном улетучился, словно сам по себе. Теперь, разглядывая его лицо, в неизменных солнцезащитных очках,  она думала о том, что он, скорее жалкий псих, нежели агрессивный маньяк, коим он казался ей во время последней встречи.
- Я подумаю, - сказал  Иван холодно. – Это все?
- Да, - Марина кивнула и тоже поднялась с кресла.
- Ну, тогда, иди, я сообщу о своем решении вечером, - изрек Иван тоном властителя судеб.
- Слушаю и повинуюсь, - съязвила Марина, -  и тихо ступая по ковровому покрытию,  вышла из комнаты.
Проходя по коридору, Марина на несколько секунд задержалась возле двери, из-за которой раздавался визгливый голос Варвары, спутать его с чьим-либо было вряд ли возможно. Судя по вздохам,  парочка занималась вполне понятным делом, только вот выкрики  ни как не вязались с идущим там у них процессом.
- А этот скот, мой муженек, притащил с собой какую-то  сучку! – взвизгивала Варвара, а затем раздавался звонкий шлепок и оханье ее подопечного.
- Так и этот скот,  Петушок, ведь припер с собой  свою старушенцию! – снова шлепок, и громкое «ай».
Марина удивленно приподняла брови, осознавая что, эта извращенка умудрилась закатить камень и в ее огород. Хихикнув, она неслышно двинулась дальше по коридору, размышляя о том, что эта  озабоченная успела переспать почти со всеми мужчинами в их группе.
- Интересно, - подумала она, - а с Иваном у них тоже было?  Но тут же вспомнив,  что и ее совершеннолетний сын находится в этой же гостинице, да и еще и в одноместном номере,  отметая прочь дурные мысли, ускорила шаг.
- Надо будет поговорить с ним об этой идиотке, и чем скорее, тем лучше, - решила Марина, резко меняя направление движения.
День, наполненный приятным отдыхом и разговорами  в полголоса пролетел незаметно. После ужина все встретились в холле, как и договаривались, с нетерпением ожидая появления Ивана. Он пришел бледный и собранный. Нащупав стул, предусмотрительно придвинутый ему Митей, и так и не ощутив руки Анны на своем плече, он медленно сел. Дождавшись полный тишины, Иван, прочистив горло, сказал:
- Добрый вечер, друзья мои. Пускай я вас и не вижу, но чувствую, что собрались все, и это радует, - улыбнувшись одними губами, он продолжил:
-  Начну сразу по существу. Завтра в шесть тридцать  за нами придет автобус, он доставит нас к вертолету. Ожидается перелет, длительностью чуть больше часа.  Кстати, вам, возможно, удастся  увидеть несколько вулканов, которые, как говорят местные: никогда не спят. Затем, - Иван сложил руки на груди, и повернул голову в сторону Анны, - мы высаживаемся в Долине гейзеров. Там нас, ожидает встреча с проводником и ознакомительная лекция, которой,  возможно, удастся избежать. В любом случае, данная процедура не займет много времени. Затем мы отправимся на базу у ручья Глухой, где вариант размещения: три двухместных домика, либо палатки. Переход от Долины до базы около трех часов. Надеюсь все взяли вещи указанные в списке? Анна, подойти ко мне, - прервав вещание, попросил Иван, голосом, не терпящим возражений.
- Конечно, Иван, -  покорно выдохнула Анна, и передвинула свой стул.
 - Все взяли палатки, спальные мешки, теплую одежду? – повторила вопрос Анна, поглядывая на Варвару, в  остальных она не сомневалась.
- Лично я не собираюсь топать  пешком! - отложив пилочку и вызывающе закинув ногу на ногу, презрительно бросила Варвара.
Анна, пожала плечами и повернулась к Ивану:
- Вот, видишь, - тихо прошептала она, - Варвара не желает!
- Ну что ж, Варвара, - обратился к ней Иван, - с тобой я лично обсужу все твои вопросы и пожелания! - В его тихом голосе прозвучала явная угроза. Варвара нахмурилась и недовольно глянула на Костю, сидящего рядом с грудой скомканных платков в руках.
 - На чем, я остановился, ах да, - Иван взял Анну за руку, -  мы оставим вещи в лагере, и на закате отправимся в Долину Гейзеров. По законам заповедника перемещение в темное время суток там запрещено. Но у меня есть специальное разрешение на посещение этого места ночью, и потому, весьма кстати придутся налобные   фонарики о которых, я упоминал в памятке. С рассветом мы вернемся в лагерь. Ну а потом, посмотрим. Есть вероятность, что мы задержимся  в Долине на пару дней, но это пока вопрос не решенный. А далее есть предложение дойти до  Кроноцкого озера. Это около тридцати километров пути.
- Тридцать километров? – возмутилась Варвара, - это издевательство!
- Да,  тридцать, - кивнул Иван, улыбаясь, - и если мы решимся на это, то нам удастся по полной программе насладиться первобытной красотой природы Камчатки.
- Здорово, - шепнула Диана Вадиму, и радостно потерла ладони.
- Звучит заманчиво, - ответил он ей, наклонившись к уху.
- Что еще хотелось бы добавить от себя, - Иван встал и обошел стул, встав за спиной у Анны, положив ей обе руки на плечи,  - привычная для нас цивилизация, мобильная связь, интернет, закончатся для нас сразу же после того, как мы погрузимся в вертолет. Это раз, - он загнул один палец. – Все что вы возьмете с собой, в частности, медикаменты, продукты, обувь и вещи, - с вами и пребудет и облегчит вам жизнь – это два, - он загнул второй палец.  А три, - он загнул третий палец, - с завтрашнего утра нас ждет дикая природа. Это край медведей, напоминаю, тем, кто, может быть, забыл об этом.  И предлагаю  сейчас решить вопрос с озером,  затем определится с продуктами и вещами, понять, у кого чего не хватает, и пока не поздно съездить в магазин. Итак,  желающие посетить Кроноцкое озеро поднимите руки?
В воздух взметнулись сразу три руки Марины Олега и Мити, секундой позже добавилось еще две Дианы и Вадима.
- Марина, Олег, Митя, Диана и Вадим, - «за», - сообщила Анна Ивану.
- А ты, моя милая? – он наклонился и чмокнул ее в щеку.
 - Мне все равно, - выдохнула она, - считай, что я воздержалась.
- Ну что ж, - улыбнулся Иван, - проголосовавших «за» большинство! Значит, озеро утверждается! И еще минуту внимания! Через час у главного входа вас будет ждать автобус, который отвезет всех желающих в магазин. Список необходимых продуктов  можете взять у Анны. Кроме того, кого интересует информация о заповеднике, можете так же подойти к Анне, либо гугл вам в помощь. Так же рекомендую все важные звонки сделать сегодня, ибо завтра мы покинем этот обетованный оазис!

 «Главная достопримечательность Камчатки - Долина гейзеров - представляет собой каньон, в котором расположено одно из наиболее крупных гейзерных полей мира. Она спрятана в труднодоступном ущелье. По красоте, величественности пейзажа, количеству источников выбрасывающих фонтаны горячей воды и пара ей нет равных. Фонтанирующие гейзеры, бурлящие грязевые котлы, озеро бирюзового цвета, невероятной окраски склоны, по которым струится горячая вода и вырываются струи пара, вместе с буйной зеленью трав и деревьев создают поистине сказочное зрелище»…
- Дальше читать? -  поинтересовался Олег, отрываясь от планшета.
- Про озеро, - кивнула Марина,  упаковывая в рюкзак банки с консервами,- все это мы и так скоро увидим.
- Так,  - пробегая глазами строчки на экране, продолжил Олег:

«На пути к Кроноцкому озеру, в продолговатой кальдере длиной около 9 км, покоится вулкан необычного строения. Это вулкан Крашенинникова, который представляет собой два сросшихся конуса».
- Про озеро, читай, - напомнила Марина.
-Читаю, читаю, - отозвался Олег, - я же должен знать, что мы увидим по дороге, пускай тебе это и не сильно интересно.
«Кроноцкое озеро - одно из самых больших озер на полуострове и находится в 30 км к северу от Долины Гейзеров у подножья живописного вулкана Кроноцкая сопка. Оно имеет форму равнобедренного треугольника со сторонами около 20 километров. Озеро окружено высокими горами и на его поверхности рассыпаны многочисленные скалистые острова».
- Покажи-ка мне его сверху, только увеличь! – приблизившись к Олегу, попросила Марина. Вглядываясь в очертания озера, она подумала:
- Точь-в-точь как на его карте, только больше похоже на сердце, чем на треугольник. Тебе не кажется, что оно чем-то напоминает человеческое сердце, -  обратилась она к Олегу.
- Что-то есть, - рассматривая карту, кивнул Олег, - меня больше волнует другое, кто нас поведет туда?
- Может, стоит распечатать карту? – предложила Марина.
- Лишним не будет,  - кивнул Олег, поднимаясь с кровати. - Иван не внушает мне доверия, а что если завтра он передумает?!
- Тоже верно, - нахмурившись, пробурчала Марина, - главное чтобы баллоны были, а он пообещал, что они будут на базе в Долине. А дальше посмотрим.
- И вообще мне все это не нравится! –   стоя возле открытой двери, сообщил Олег.
- Я знаю, милый, - нежно целуя его в губы, промурлыкала Марина. Но ты мне обещал!
- Знаю,  - не переставая хмуриться, выдохнул Олег.



- Господи, какая красота, - пытаясь перекричать гул, стоящий в вертолете, выкрикнула Диана, с силой сжимая руку Вадима, и тут же вновь приникла к дребезжащему иллюминатору.
- Да, и, правда, - подумал он про себя, разглядывая  вулкан, равнодушно глядящий на него снизу своим единственным немигающим глазом, - красота - не то слово!
Он вспомнил, что читал на днях, что количество вулканов на Камчатке так толком и не определенно, от нескольких сотен до тысячи, а действующих толи двадцать восемь, толи двадцать девять. Что говорить, даже сотню вулканов он с трудом мог себе представить, а тысячу  и подавно!
- Огненная земля, - подумал Вадим, и улыбнулся, разглядывая эту завораживающую  землю с высоты птичьего полета. Вертолет, тем временем приступил к снижению. Диана непонимающе посмотрела на своего спутника, с немым вопросом в глазах:
- Неужели полтора часа уже прошло?!
Но это обстоятельство, казалось, расстраивало немногих:  бледная как смерть Варвара, пулей помчалась к выходу, стоило вертолету опуститься на землю. На лице Дианы появилась улыбка, все же на эту скандалистку напялили ботинки, которые в сочетании с ее  леопардовыми лосинами смотрелись весьма забавно.  За ней, покачиваясь, последовала Анна, вероятно и ее укачало в полете.  И только Марина что-то безостановочно тараторила поочередно двум своим мужчинам, пребывая в радостном возбуждении.
На площадке, залитой солнечным светом, их встретил седоусый мужчина, представившийся Сергеем.
- Вам повезло, - сказал он, улыбаясь, протягивая Ивану руку для рукопожатия, - сегодня  погода замечательная, а вчера весь день моросило.
 Диана решила, что Сергей будет их проводником по заповеднику. Она уже приготовилась плодотворно пообщаться, но не успела, Иван увлек их гида в сторонку и о чем-то долго и нудно  с ним шептался. После этого седоусого словно подменили, он больше не улыбался, и за исключением единственно брошенного «пойдемте», за всю дорогу до лагеря не проронил ни слова.
Через два часа ходьбы по пересеченной местности, с рюкзаками за спиной, женщины начали уставать, но ни проглотившего язык гида, ни Ивана, бодро шагающего впереди со своей неизменной тростью, это не остановило. Поэтому, когда впереди показались крыши заветных домиков, все облегченно вздохнули.
Сбросив рюкзаки, все,  разминая  затекшие плечи, с интересом осматривались по сторонам.
- Желающие могут располагаться в домиках, но их всего три – сообщил Иван.
- А Сергей тут живет? – поинтересовалась Марина, наблюдая за хмурым усачом.
- Нет, - ответил за него Иван, -   он сейчас уходит.
- Ухожу, - буркнул тот, и как заводная кукла, развернувшись на месте на сто восемьдесят градусов, зашагал по тропинке туда, откуда они все только что пришли.
- Что, прямо сразу? – удивилась Анна, подозрительно глядя на Ивана.
- А что тебя не устраивает, моя милая? – елейным голосом прошептал Иван, - нас должно быть девять, так сказали мне голоса! И я не желаю, чтобы из-за какого-то там … моя миссия провалилась!
- Миссия, понятно, -  устало кивнула Анна.
- Нам не нужна лишняя энергетика, кому, как ни тебе это следует понимать, - тихо пояснил Иван, - а с этим все будет хорошо, погуляет и вернется домой.
- Но ты же сам говорил, что в заповеднике запрещено находиться без сопровождающего? – взволнованно прошептала Анна.
- Простым смертным – да, но не избранным! – Иван снисходительно улыбнулся и подошел к Марине, беседующей с Дианой в стороне.
- Что вы решили с домиками? – поинтересовался он.
- Варвара уже заняла центральные апартаменты, - усмехнулась Марина, указывая рукой на Костю, несущего рюкзак невероятных размеров.  – Один домик для вас, один нам с Олегом,  а Вадим с Дианой и Митя решили ночевать в палатках.
- Прекрасно, - удовлетворенно кивнув головой, проговорил Иван, - кстати, проверь,  баллоны должны быть в одном из домиков.
- Отличные новости, спасибо Иван! -  радостно воскликнула Марина. – Пойду, проверю! -  и счастливо улыбаясь, помчалась к ближайшему домику.
- Ты не передумала, - спросил Вадим, подойдя к Диане.
- Ты о чем, - наблюдая за удаляющейся подругой, рассеяно спросила Диана.
- О том, чтобы ночевать в палатке? – расстегивая рюкзак, уточнил Вадим.
- Нет, - Диана обняла Вадима за плечи, и улыбнулась, - мне это только в радость. Ведь мы так редко спим под открытым небом!
- Ты права, непростительно редко! – доставая мешок с палаткой, кивнул Вадим.
- Я жду не дождусь, когда появятся звезды! Воздухом этим надышаться не могу!  Я так счастлива! – Диана прижалась к Вадиму и крепко обвила его плечи руками. – И, знаешь, у меня такое странное ощущение, что я тысячу лет ночевала здесь, видела все это, дышала этим пьянящим ароматом трав! А потом  потерялась, толи  во времени, толи в пространстве, а теперь вот снова нашлась!
- Интересные ощущения, - целуя Диану в макушку, пробормотал Вадим, - видимо не только с Мариной и Иваном тут странности творятся.
- А что с ней не так? - удивилась Диана, - про Ивана я молчу! Видел, как он  гида отшил?
- Видел, - кивнул Вадим, - ну а Марина она какая-то перевозбужденная, словно одержимая. У нее глаза горят, но, конечно, не так как у тебя, - улыбкой отвечая на подозрительную гримасу Дианы, выдохнул Вадим.
- Возможно, - Диана пожала плечами, -  но я ничего такого не замечала за ней. А что за баллоны достал ей Иван?
- Какие баллоны? – не понял Вадим.
- Иван сказал про какие-то баллоны, насколько я понимаю, Марина собирается нырять.
- В озеро? – удивился Вадим.
- Надеюсь, что  не в Долине гейзеров, - хмыкнула Диана.
- Да… - протянул Вадим, компания у нас собралась веселая: одни нырять, другие ночью в  долину!
- Скучно не будет! -  резюмировала Диана.

- Диана, Вадим - пора вставать! –  снаружи послышался  голос Мити, - Гуру трубит сбор! Через полчаса стартуем на шабаш!
Вадим приподнялся на локтях и посмотрел на часы:
- Вот это мы даем, - прошептал он, целуя сонную Диану в плечо, - пробуждайся моя сладкая соня, а то и, правда, все проспим.
- Угу, - потягиваясь, пробормотала Диана, - мне сон снился, - тихо проговорила она, - как будто я бродила в этих местах.
- Мне тоже снилось всякое, - натягивая штаны,  сообщил Вадим, - и вообще ты заметила, как тут спится, просто затягивает в сон!
- Это точно, - подтвердила Диана, приглаживая волосы.
- Вы проснулись?! – снова донеслось снаружи.
- Уже идем, отдергивая полог палатки, - проворчала Диана, - неужели мы тут одни такие сони?!
Митя в  куртке, с надвинутым на  глаза капюшоном, стоял неподалеку.
- Не вы одни, - ухмыльнулся он, - а вы разве не слышали?!
- Не слышали что? – поинтересовался Вадим, застегивая  кофту.
- Что, правда? – хихикнул Митя, - ну тогда вы точно рекордсмены по сну! И покосившись на центральный домик, он, понизив голос, сообщил:
- Мы сначала подумали, что тут неподалеку медведь напал  на какого-то бедолагу, столько было криков и стонов, пока не обнаружили что в центральном домике открыто окно…
- О! –  - выдохнула Диана,  догадываясь о происхождении звуков. - Хорошо, что мы так крепко спали! - она подняла глаза на Вадима, который лишь пожимал плечами.
- Повезло, - хмыкнул Митя, - а мне так и не удалось сомкнуть глаз, но не мне одному. Мама тут нарезала круги, и требовала от этой парочки, чтобы они не пугали людей вокруг. Но они, ее послали, и тогда, когда Олег, стал ломиться к ним в дверь, они  притихли.
- Я же говорю, - хихикнула Диана, - скучно не будет! Смотрите, а вон идут Иван с Анной!
- Значит, пора, - улыбнулся Вадим.
Диана взяла его за руку, и тихо и сосредоточенно сказала:
- Мне немного страшно, а тебе?
- А мне - нет!

Шли молча, освещая  дорогу  фонарями. Возглавлял процессию Иван. В отличие от остальных, он прекрасно ориентировался в темноте, мерно отстукивая тростью  по влажной земле.  В этом передвижении в темноте, наполненной звуками ночи, было что-то завораживающее. Диане захотелось отключить фонарь и  закрыть глаза, чтобы лучше прочувствовать энергию, пульсирующую вокруг.
Шорох высоких трав, тихие удары тростью, мерное дыхание девяти человек, звук шагов, биение сердец, и снова крик одинокой птицы, и снова шаги. В этом движении  навстречу гейзерам, безостановочно пульсирующим вдалеке, под покровом вступающей в права ночи, было что-то медитативное, поневоле вводящее в транс. Полное отсутствие мыслей, только движение и дыхание, сливающееся с дыханием самой земли.
Скоро до молчаливой процессии донесся запах сероводорода, и гулкие вздохи бурлящих в ночи гейзеров.
- Следуйте за мной, - велел Иван, ступая на деревянный помост,  но никто и не думал поступать иначе. Затем они долго поднимались по темным ступеням, держась за поручни, но потом вновь сошли с настилов   на теплую землю, продолжая двигаться вперед. Еще через какое-то время, определить продолжительность которого Диана затруднялась, они оказались на небольшом  плато. В центре на утоптанной ровной площадке стояло девять валунов: восемь по кругу и один в центре.
- Садитесь! – скомандовал Иван, усаживаясь в центре круга.
 Диана, не раздумывая, выбрала ближайший к ней камень и опустилась на него, с удовольствием ощущая, что поверхность его удивительно теплая. Справа от нее опустился Вадим, следующий камень заняла Варвара, умудрившаяся оказаться между Вадимом и Олегом. Справа от Олега расположился Митя с Мариной, а затем Анна и Костя. Все они как по команде скрестили ноги и прикрыли глаза, не ожидая команды Ивана, который сидя в центре круга, что-то сосредоточенно бормотал себе под нос.
- Я здесь была, - подумала Диана, - это место из сна, и камни те самые!
- Я здесь был! – подумал Вадим, - я ждал  здесь остальных, это место из моего сна!
- Бред, но, кажется, я здесь была, - пронеслось в голове Варвары, - точно бред!
- Странно знакомое место, как будто я здесь уже бывал, - подумал Костя, - ощущая холодную струйку пота скользящую по виску.
- Дэвид был здесь… - подумала Марина, - такое ощущение, что я видела это место во сне.
- Странные ощущения, как будто я здесь не в первый раз, - нахмурившись, подумал Олег.
- Может быть, он и прав, - подумала Анна, из-под опущенных ресниц глядя на Ивана, - я чувствую, что уже бывала здесь, и это так странно…
- Точно, - я помню, как летел сюда, - улыбаясь, тихо прошептал Митя, ерзая на камне, слишком теплом для такой прохладной ночи.
- Придите ко мне, голоса! Придите! - безостановочно шептал Иван, - я пришел и привел людей, Нас девять, как вы говорили. Но отчего теперь вы молчите?! Придите, придите, придите голоса! – закрыв лицо ладонями, он почувствовал, как его бьет озноб, а камень неприятно леденит бедра, точно высасывая из него последние силы.
- Марину в центр, - вдруг проговорил голос, после изнуряющего ледяного затишья.
- Что?! – не веря своему счастью, одними губами прошептал Иван.
- Марину в центр, - повторил голос.
- Марина, -  воскликнул Иван, - подойди!
 Марина, словно сомнамбула,  поднялась со своего камня, и медленно переместилась к Ивану, их ледяные ладони соприкоснулись, и тут он понял, что ни он один продрог до костей.
- Сядь, - велел он ей, указывая на свой камень.
Марина подчинилась. От камня исходило приятное тепло. Она с наслаждением закрыла глаза, и перед ее взором сразу возник  Дэвид. Он указывал куда-то вдаль, и на его лице блуждала задумчивая улыбка. Лицо Дэвида было нечетким, сквозь его очертания прорывался образ Ивана, который настойчиво ей тараторил о чем-то, про какие-то коридоры, про ошибки на поворотах, о том, как важно ей сейчас выбрать облачный путь. Но слушать всю это ахинею Марине совсем не хотелось, она соскучилась по Дэвиду, и тряхнув головой,  она усилием воли изгнала образ Ивана. Остался только Дэвид, Марина улыбнулась.
- Возьмитесь за руки, - проговорил  Иван. Не открывая глаз, люди, замершие на камнях, послушно протянули друг другу руки.

Напротив Дианы, сидел дедушка Митга, он грустил. Он отчаянно напоминал Митю только  старше лет на сто, но когда он  поднял на Диану свои печальные, лучащиеся добротой глаза  и сказал: « Привет Дина!», у Дианы не осталось сомнений, и она улыбнулась в ответ.
- Тебя не было так долго, - прошептала она.
- Ты долго шла, - улыбнулся он в ответ, - но боюсь, если ты не послушаешь Ивана, тебе придется пройти еще больше, чтобы вновь вернуться, хотя ты и сама знаешь, что ни конца, ни начала не существует.
- Да, теперь я знаю, -  кивнула Диана, ощущая легкое головокружение. Лицо Митги расплылось, словно кто-то убавил резкость, и теперь он отчего-то стал похожим на Ивана. А кружение все продолжалось, Иван или Митга Диана уже не могла понять кто это, что-то кричал ей, про лодку на берегу и костер, но ей не хотелось слушать, ей хотелось нестись навстречу звездам, подмигивающей ей своими большими добрыми глазами. Да, такие глаза были у Вадима. Ей отчетливо захотелось разделить с ним эту радость кружения, ей физически захотелось быть с ним сейчас. Диана открыла глаза.
- Пора идти! – прошептал ей Вадим, взяв ее за руку.
- Вадим, - счастливо выдохнула Диана, протягивая к нему вторую руку. Ей хотелось обнять его, поцеловать, заняться любовью прямо здесь на камнях, как только все уйдут. Но Вадим отчего-то был слишком серьезен, сосредоточенно нахмурив брови, он думал о своем - не о ней. Диана надулась.
- Пойдем, пора, - коротко сказал Вадим, указывая рукой на удаляющуюся цепочку темных силуэтов.
- Пойдем, - кивнула Диана смиренно.
Когда они добрались до базы, небо на востоке порозовело. Без сил  они завалились спать и проспали до обеда.
- А я снова был в том сне, на Филиппинах, - тихо проговорил Вадим, - обнимая Диану, лежащую рядом с закрытыми глазами, - а потом я был в тюрьме, а еще здесь. И ты знаешь, у меня возникло ощущение, что я, как будто бы, перемещался во времени, останавливаясь на разных участках, некоторые из которых я совершенно не помню. Возможно, это откуда-то из прошлых жизней. А еще я разговаривал с Иваном, он говорил…
- Да что же все Иван, Иван,  - обиженно произнесла Диана, - а мне вот только ты мерещишься повсюду, если бы не они, она махнула рукой в сторону домиков, я бы прямо там, на камнях, ну сам знаешь, что, - и Диана, краснея, прижалась всем телом к Вадиму, сжимающему ее в своих объятиях.
- Ну, я совсем не прочь, но ведь можно восполнить упущенное прямо сейчас,  -  улыбнулся Вадим, целуя Диану в мочку уха.
- Эй, голубки, -  послышался голос Мити снаружи, -  всех зовут на обед! Лично я такой голодный, что  не откажусь и от ваших порций.
- О, нет, - простонала Диана.
- Мы идем! – ответил Вадим, ощущая требовательное урчание в животе. – У нас еще будет время моя дорогая, - улыбнулся он,- но надо бы подкрепиться, умираю, как хочу есть!

Все за исключение Анны и Ивана, собрались в домике Марины. Она подозвала к себе Митю и тихо попросила:
- Сходи за Аней, пожалуйста, что-то их нет.
Митя кивнул и вышел на улицу, и через несколько секунд уже стоял у дверей соседнего домика. Из-за двери доносился  встревоженный голос Анны:
- И что, теперь? Ну, все же получилось! Ну, хочешь, спроси у них! - твердила она.
- Все это не то, - отзывался Иван, я ждал иного опыта, и если хочешь знать, я получил ответ!
 - Что? Опять голоса? – печально вздохнула Анна.
- Да, - возбужденно воскликнул Иван, - мне надо было сразу прислушаться к ним, и следовать за Мариной! Место силы не здесь, оно там, на озере! Там все случится!
- Что случится? – встревожилась Анна.
- Точно  не знаю,  но случится именно то, чего я так долго ждал!  А теперь пойдем ко всем.
Митя отпрыгнул от двери и переместился  к соседнему дому. Когда на пороге показалась Анна и Иван, он жестом пригласил их завтракать.
- Добрый день, - подойдя к столу, качнул головой Иван, - надеюсь минувшей ночью, каждый из вас пережил некое откровение, о котором, если никто не возражает, вы  могли бы поделиться со мной и Анной, но это позже. А сейчас я хочу сообщить вам следующее, - и, заложив руки за спину, он продолжил, - кто желает созерцать гейзеры при свете дня?  Можете сделать это либо сразу после обеда, либо на обратном пути. На рассвете мы выдвигаемся к озеру. Переход займет около семи часов. Рекомендую всем хорошенько выспаться.
- А отчего такая спешка?! – возмутилась Варвара, - можно людям расслабиться, наконец!
- Расслабишься на озере, - кинул ее Иван.
- А если мы не хотим идти на озеро, я не хочу! - настаивала на своем Варвара.
- Можешь оставаться здесь, - злобно шепнул Иван, подойдя к ней вплотную. - А если ты надеешься, что за тобой прилетит вертолет, это зря! Неделю точно будешь куковать в одиночестве, потому что твой Костик, здравомыслящий человек и пойдет с нами.
- Я пойду с вами, - надув губы, - буркнула Варвара.
-  Отлично, - улыбаясь, прошептала Марина, и громче добавила, обращаясь к Анне, - не стой ты истуканом, садись, завтракать! 
- Зачем тащить ее, если она не хочет? – шепнула Анна Ивану, усаживаясь за стол.
- Не могу сказать точно, но все же вдруг она для чего-нибудь сгодится, да и здесь оставаться небезопасно, - невозмутимо сообщил Иван.
- Значит завтра, - пробубнил Олег себе под нос и, нахмурившись,  вышел на улицу.

Переход до озера занял почти целый день, но на удивление совсем не утомил Диану. Она все вспоминала их вылазку с Вадимом и Митей на гейзеры. В лучах яркого солнца столбы взлетающей к небу воды, рождающие миллионы радуг, были поистине великолепным зрелищем. Вадим же, по пути к озеру,  прокручивая в голове события двух прошедших дней,  пытаясь вспомнить, что именно говорил ему Иван, когда они были в Долине на  «коллективном сеансе медитации».
Ближе к вечеру на небо наползли  свинцовые тучи, и Вадим подумал что, Иван не зря их подгонял, словно знал, что будет дождь. Когда первые тяжелые капли ударили по листве низкорослых берез, впереди показалось озеро, даже в сумерках завораживающее своей бескрайностью. Небо, уже давно затянутое пеленой облаков,  разродилось дождем. Второпях разбив палаточный лагерь, уставшие путники попрятались под спасительные тенты, молясь о том, чтобы местные боги смилостивились и подарили несколько солнечных дней.   
- А ты слышал медведя? – дрожа всем телом, и торопливо снимая с себя мокрые вещи, поинтересовалась Диана, пытаясь перекричать оглушающий дождь. Тяжелые капли с неистовой силой барабанили по крыше палатки, словно злясь на людей, скрывающихся от них под  плотной материей.
- Нет, - отрицательно мотнул головой Вадим.
- Ты ушел вперед, а мы с Мариной отстали, - вновь повышая голос, сказала Диана, - сначала мы услышали треск, как будто кто-то ломает ветки, а потом толи приглушенный рев, толи рык. - Диана прижалась к Вадиму, продолжая дрожать,  -  в общем, мы не стали дожидаться, чтобы узнать наверняка кто это, и припустили со всех ног. Мы очень быстро вас нагнали, ты бы видел, как бежала Марина, с ее-то рюкзаком!
- Да, - протянул Вадим, - час от часу не легче!
- Что? – не расслышала Диана.
- Ничего, - прижимая ее к себе в самое ухо проговорил ей Вадим, - просто надеюсь что, если ваш медведь вздумает полакомиться кем-нибудь из нас этой ночью, он выберет кого-нибудь пожирнее!
- Ну, у меня есть запас вкусного жирка, - игриво хихикнула Диана, - вот тут, посмотри!
- Да, и правда, - целуя ее в живот, - пробормотал Вадим, - может быть, лучше я съем тебя этой ночью?!
Дождь с удвоенной силой забарабанил по тенту.

- Мы на месте, мы пришли, - счастливо улыбаясь, шептала Марина, сжимая в руках заветную карту. – Еще чуть-чуть подождать, буквально несколько часов, - убеждала она себя, - только бы кончился этот чертов дождь, и  я достану тебя, вот увидишь! – она зажала рот рукой, чтобы не закричать. Ей, правда, хотелось кричать от переполняющих ее эмоций. Наконец-то она получит свой медальон!
- Ты еще не спишь? - недовольно пробубнил Олег, хриплым ото сна голосом.
- Нет, мне не спится! – выдохнула Марина, беспокойно ерзая на месте.
Олег вылез из спальника и включил фонарик:
- Да ты посмотри  на себя, у тебя нет температуры? Глаза блестят и лицо такое бледное! – обеспокоенно проговорил Олег, пристально глядя на Марину.
-Нет у меня ничего, - возмутилась она, - просто не могу уснуть, что ты пристал!
Обидевшись на такой тон, Олег снова закутался в спальник и оттуда пробурчал:
- Знаю я этот блеск, и, кстати, даже не думай о том, чтобы нырять утром!  Это будет в высшей  степени идиотизмом! И думаю, твой сын меня поддержит!
 Не услышав ни звука в ответ, Олег продолжил:
-  Если этот проклятый дождь, наконец, утихнет,  что маловероятно, то завтра ближе к полудню мы сходим на разведку. Ну и если погода наладится, можно будет попробовать нырнуть.
- Слишком много если! – яростно выпалила Марина.
- Ты… -  Олег не успел договорить, когда в воздухе повисла следующая фраза:
 - Лично я не собираюсь ждать у моря погоды, ясно?! И чтобы там ни было, пускай хоть гром и молния, я стартую на рассвете! А ты можешь оставаться, мне жертвы не нужны!
- Ты с ума сошла?! – прошептал Олег, пытаясь взять разъяренную женщину за руку, но она выдернула ладонь и отскочила в дальний угол палатки.
- Возможно, - усмехнулась Марина, - а ты еще не понял, что все мы здесь сумасшедшие! - и она залилась пронзительным смехом.
- Успокойся, - бросил ей Олег, начиная выходить из себя,-  ложись спать, а завтра  будет видно!
- А если не лягу, то что?!- Марина явно жаждала скандала.
- Тогда я, пожалуй, свяжу тебя и подожду, пока кончится дождь, - холодно сообщил ей Олег.
- Хочешь  уподобиться сладкой парочке извращенцев?! – хихикнула Марина.
- Еще одно слово, - пророкотал Олег, - и я свяжу тебя, слышишь, и поверь мне, это будет не очень приятно.
Уловив угрозу в его тоне, Марина, заползла в свой спальник и отвернулась к стене.
- Все равно, будет по-моему, - подумала она и закрыла глаза, - пожалуй, и правда, чем припираться с этим идиотом, лучше немного поспать!
Ночью ей снился Дэвид, он расхаживал вокруг палатки с озабоченным лицом, и тоскливо вглядывался в гладь озера, синеющего вдали.
Марина открыла глаза. Было темно. Олег спал, тихо посапывая. Ей  захотелось на воздух, и, стараясь не шуршать, она выбралась из палатки. Дождь к счастью прекратился, но все вокруг в постепенно редеющих сумерках было укрыто плотной пеленой тумана.
- Ну, что ж, все не так уж плохо, - подумала Марина, направляясь к палатке сына.
- Митя, просыпайся, - шепнула она и постучала по мокрому от прошедшего ливня тенту, - пора!
- Угу, - донеслось сонное мычание, - а время-то сколько?
- Не знаю, уже утро, - Марина пожала плечами, стряхивая носком сапога дождевые капли с травы.
- Утро! – простонал Митя, кряхтя и потягиваясь. – А Олег? - поинтересовался он.
- Он спит, - отрезала Марина, - я не нуждаюсь в его помощи.
- Вы поссорились? - расстегивая молнию на входе,  спросил Митя, внимательно глядя на мать.
- Ну, не то чтобы… - промямлила она, отводя взгляд в сторону.
- Вот и прекрасно, - буркнул Митя, - тогда я разбужу его!
Пускай Олег ему и не нравился, но этот человек имел холодный рассудок, в чем Мите не раз уже приходилось убедиться, а  его матери именно этого сейчас катастрофически не хватало. Оглядевшись по сторонам, и ничего не увидев из-за плотной пелены тумана, Митя вздохнул. Он хорошо знал свою мать, да что говорить, он и сам был таким: уж если что взбредет в голову – не остановишь! Тот факт, что мать одержима идеей нырнуть  в это озеро, он  ясно осознал на днях, наблюдая  сумасшедший блеск в ее глазах. В глубине души он уже готов был возненавидеть своего отца, которого никогда не видел, за то, что даже после смерти он не дает покоя его матери.
- С другой стороны,  если она отдаст ему последнюю дань, сделав то, о чем он просил, есть вероятность что она, наконец, успокоится! – нахмурившись, размышлял Митя.
- Олег, просыпайся! – подойдя к палатке, тихо проговорил он. Перебудить пол лагеря не входило в их планы.
- Где Марина? - донесся изнутри встревоженный голос, хриплый спросонья.
- Она уже бьет копытом у ворот, - усмехнулся Митя, - надо торопиться, а то, того и гляди сбежит без нас.
- Я это понял еще вчера, - выволакивая наружу рюкзак со снаряжением, - прокряхтел Олег. – А баллоны она тоже собиралась тащить сама?
Митя улыбнулся, протягивая руки, и помогая Олегу вытащить их с Мариной баулы:
- Ей баллоны не нужны, она ж у нас не дышит!
- Ах, да, - это ж мы примитивные шерпы! – Олег нахмурился, вглядываясь в белую завесу тумана.
- А туман, твою мать не смущает?! – накидывая на плечи лямки рюкзака, поинтересовался Олег, ища глазами Марину.
- Кажется, нет, - Митя пожал плечами, - но он смущает меня! Но наше мнение ее  не волнует, здесь уж, увы, ничего не поделаешь, характер!
- Это точно! – Олег нахмурился еще сильнее, - а где… - он не успел договорить, как перед ними появилась Марина с загадочной улыбкой, блуждающей на ее красивом лице.
- Готовы? – поинтересовалась она.
Мужчины кивнули.
- Тогда - за мной! -  скомандовала она и, сжимая в руках листок с картой, пошла вперед, аккуратно  ступая по вязкой грязи.

- Диана, Вадим, вы спите? – встревоженный голос Анны ворвался в их палатку, отвлекая от очередной порции сновидений. После дождя, прошедшего ночью, воздух пьянил, и потому спалось особенно сладко.
- Что-то случилось? - пробормотала Диана, с трудом открывая глаза.
- Я войду?! - голос Анны дрожал от волнения.
- Да, только подожди минутку, - Диана нахмурилась, предчувствуя неладное, и посмотрела на Вадима, торопливо натягивающего штаны.
 -  Аня, что случилось?! На тебе лица нет, - встревожено проговорила Диана.
- Иван ушел, - прошептала Анна, и на ее глаза навернулись слезы.
- Куда ушел? - не поняла Диана.
- Всю ночь ему снились кошмары… - тихо проговорила Анна. Она не стала уточнять про голоса, которые всю эту ночь, судя по обрывистым репликам Ивана, говорили с ним. – А потом, я не знаю, сколько было времени, - Анна дрожащей рукой отбросила тяжелую прядь волос, упавшую на лицо, - он ушел. Я подумала, что он пойдет в туалет, и тоже вышла. Но он, - Анна подняла глаза на Диану с Вадимом, словно раздумывая, стоит ли продолжать, но все же нашла в себе силы и продолжила, - он направился прямиком к палатке Марины…
- Вот как? – удивилась Диана.
- А дальше?! - спросил Вадим.
- Их с Олегом палатка, оказалась пустой. Ивана это взбесило, вы бы видели его лицо, - Анна закрыла глаза, и провела рукой по лицу, словно пытаясь отогнать дурное виденье. – И тут он мне сказал, таким тоном, ну вы, наверное, слышали, как он умеет, - Анна скривилась, точно от боли, - он сказал: я пойду за ними!
 Я пыталась воспрепятствовать ему. Я умоляла его взять меня с собой, но… - Анна замолчала, собираясь с силами, - тогда он отбросил меня в сторону, так что я упала, и сказал, что если я только попытаюсь сделать это… Нет, я не буду повторять, того, что он сказал мне. – Из груди Анны, вырвались всхлипы, - это было ужасно,- пробормотала она.  – А потом он еще добавил, что ему надо идти за ними, так ему сказали голоса…  Я пришла попросить вас о помощи. Он же не мог далеко уйти! Я так боюсь, что с ним что-нибудь случится! – Анна вновь закрыла лицо ладонями, пытаясь сдержать льющиеся из глаз слезы.
- Ну, вот что, - поднимаясь на ноги, проговорил Вадим, –  я пойду, проверю на месте ли Митя, и вместе с ним мы пойдем за Иваном. Думаю, он  знает, куда могли направиться наши товарищи!
- Но… - Диана попыталась возразить.
- Ты останешься с Анной, - решительно отрезал Вадим и, схватив куртку, выбрался наружу. Часы показывали семь тридцать.
- Надо же, - подумал Вадим,  ежась от утренней прохлады, - кому-то же не спится! Да, еще и туман такой…
Вадим подошел к Митиной палатке и откашлялся, реакции не последовало. Склонившись над входом, он отметил, что молния закрыта не до конца. Тогда он заглянул внутрь – ни Мити, ни его рюкзака в палатке не было.
- Значит, они ушли втроем. Наверное, это к лучшему, - подумал Вадим. Оставалось понять, куда именно они пошли. Но благодаря прошедшему ливню, понять это оказалось несложно: на тропе, ведущей к озеру, отпечатались глубокие следы.
Анна, между тем, чувствовала себя все хуже.
-  Что-то меня тошнит, - обессилено произнесла она,  - я, пожалуй,  лягу.
- Ложись здесь, со мной, - сказала Диана, - у меня есть аптечка, да и вообще, вместе не так тоскливо!
- Ну, если это тебя не обременит, - попытавшись выдавить из себя слабую улыбку, пробормотала Анна.
- Да брось, – пожала плечами Диана, - никаких проблем!
-  У меня  с животом плохо,  - извиняясь, Анна пожала плечами, - видимо, отравилась.
- А ты не думаешь, - протянула Диана,  улыбаясь, - ты не думаешь, что ты…
- Что я что? – непонимающе промолвила Анна.
- Что ты беременна, - смущенно проговорила Диана.
- Беременна, - неуверенно произнесла Анна, - я как-то и не думала об этом.
- Мою подругу на первых месяцах постоянно тошнило, - улыбнулась Диана.-  Аня,  а ты  хотела бы ребенка?
- Я, - Анна мечтательно улыбнулась,  -  я бы очень хотела!
- Вот увидишь, - уверенно проговорила Диана, -  будет у вас ребенок! У тебя такое лицо, я уже видела такой взгляд, точно тебе говорю!
- Я жду ребенка… - задумчиво пробормотала Анна. - Знаешь Диан, я многое поняла за эти дни, - Анна приподнялась на локтях, в сумраке палатки вглядываясь в лицо подруги. – Иван такой замкнутый, такой отстраненный с тех пор, как мы прилетели на Камчатку, он знаешь, словно одержим своей, так называемой, миссией. – В уголках ее губ затаилась грусть, но смахнув с лица прядь волос, она снова улыбнулась. – Мы все куда-то бежали, спешили, с утра до вечера пропадали на работе, вглядываясь в туманные смыслы за гранью обыденного. И в итоге приплыли к тому, что Ивана вся эта эзотерика поглотила с головой. А я, я просто хотела любить его и быть рядом. А еще я хотела выйти замуж и родить ребенка. Банально да? – Анна посмотрела на Диану.
- Ну, что тут скажешь, - Диана пожала плечами, - наверное, у всех мечты примерно одинаковые,  ведь и я хочу того же! Осталось понять, хочет ли этого Вадим.
- Лучше думай о хорошем, - посоветовала Анна, и голос ее снова стал грустным. – А я ведь только сейчас  осознала, что мы все это время плыли ни туда, как это не прискорбно.  А смысл всей этой жизни, такой простой и понятный всегда был совсем близко, стоило только руку протянуть.
-  И в чем же он? -  спросила Диана.
- Теперь мне кажется, что смысл в продолжении, в любви, в земном бытие, наполненном теплом и заботой о близких! – на лице Анны вновь засветилась улыбка, - и если я действительно беременна, это будет лучшее, что со мной могло случиться за последние годы! И  это значит, что Вселенная любит меня, раз делает такой  бесценный подарок, когда я уже и отчаялась ждать!
 
- Надо сваливать! – пряча грудь в  кружевной лифчик, шептала Варвара Косте, измотанному очередным заездом. – Я больше не вынесу этого! Этот псих совсем слетел с катушек, ты видел, как он обращается со мной?!
Костя сонно мотнул головой. Больше всего сейчас ему хотелось, чтобы она заткнулась и оставила его в покое.
- А я тебе скажу, - продолжала Варвара, повышая голос, - он совсем сбрендил, этот слепой! - Варвара  уперла руки в бока, ее начинало бесить, что этот тюфяк, никак не реагирует на ее речь. - И я больше чем уверенна, что у Ивана нет обратных билетов, он всё – ку-ку, свихнулся! - она покрутила пальцем у виска, - и собирается остаться здесь, а потом, когда его крыша окончательно съедет, он всех нас прикончит, слышишь?!
Костя накрыл голову подушкой, пытаясь заснуть.
- Ах так, значит, - Варвара злобно фыркнула, - а если я докажу, что я права,  то ты пойдешь со мной?!
- Куда?  - зевая, пробормотал Костя.
- Назад в долину! Наверняка, очередная партия извращенцев прилетит,  этих чертовых натуралистов, будь они все прокляты, - Варвара добавила еще несколько красочных выражений, характеризующих ее отношение к такому вот «отдыху». - В общем, кто-нибудь обязательно прилетит, а мы улетим!
- Я хочу спать, - пробормотал Костя.
- Ну, хочешь, я отстегаю тебя так, что на тебе живого места не останется, - с силой вцепившись в его прыщавую ягодицу, прошипела Варвара, - только пообещай,  что пойдешь со мной!
- Звучит заманчиво, - хрюкнув, усмехнулся Костя.
- Вот и отлично, грязное ты животное,  - понижая голос, прошептала Варвара, натягивая  лосины, - у тебя есть полчаса, чтобы выспаться, - я пошла искать доказательства!
Выскользнув из палатки, Варвара огляделась по сторонам, утренняя мгла дышала тишиной, если не брать в расчет звонкий храп ее любовника.
- Неужели все спят? - удивилась она, стараясь ступать  по мокрой траве как можно тише, в очередной раз проклиная эту идиотскую поездку. Их палатка стояла в отдалении от остальных, и потому Варвара не сразу услышала голоса. Разговаривали Анна и Диана.
- А что святоша делает в палатке у этой сучки? – прислушиваясь к голосам, подумала Варвара.  - Может быть, псих  изгнал ее из своего ритуального шатра, или же… - чувствуя, как учащенно забилось сердце от радостной мысли, Варвара  направилась к палатке Ивана.
- Если он внутри, что-нибудь совру, - подумала она, ощущая, как неприятный холодок пробежал по спине. То, что с Иваном шутки плохи, это она  осознала. Оставалось поверить в удачу. -  В любом случае, - сказала она себе, -  надо проверить, а вдруг это мой шанс!
Молния на палатке оказалась открытой, и, склонившись под пологом, Варвара тихо прошептала:
- Анна, можно к вам, у тебя есть аптечка?
Ответа не последовало.
- Анна, - еще раз прошептала Варвара, чувствуя, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди.
Вновь услышав тишину в ответ, женщина аккуратно отдернула полог: в палатке никого не было!
- Так, так, - хищно потирая ладони, промурлыкала она, - посмотрим, что у нас тут, - и, стараясь не шуметь, она принялась рыться в рюкзаке Ивана, который тот  опрометчиво пристроил прямо возле входа.
- Теперь меня никто не остановит, только бы успеть! – подумала она и едва сдержала злорадный смешок, когда ее рука нащупала  пластиковую папку с документами.
Аккуратно расстегнув застежки, она ничего интересного не обнаружила, только лишь копии паспортов, старые ваучеры, и использованные квитанции на трансферы. Не было и намека на  обратные билеты, но вот солидная пачка пятитысячных купюр, перетянутая  двумя резинками, там, к счастью, имелась. Варвара  перетряхнула рюкзак Ивана еще раз, но поняла, что больше ничего интересного в нем нет.
- Может билеты у святоши? – и, не теряя времени, она принялась  потрошить рюкзак Анны. Но и там ничего не оказалось. Внимательно обшарив все углы, заглянув под спальники и под матрас, Варвара победно усмехнулась.  Все складывалось как нельзя лучше. Оставалось распинать Костика, и пока никто не обнаружил пропажи тихо скрыться.
- Вот они повеселятся, - воровски озираясь, заталкивая в карман пачку купюр, - злорадствовала Варвара. Аккуратно задвинув полог перевернутой вверх дном палатки, она выползла наружу. Еще раз осмотрелась по сторонам, и никем не замеченная, направилась к себе.
- Я была права, - с силой ткнув в бок сонного любовника, зашептала она, - билетов нет, а деньги у меня! – Если ты идешь со мной, тогда одевайся и сваливаем, а если ты собираешься дрыхнуть, в ожидании, когда вернется этот псих и  обнаружит пропажу денег, то это без меня!
- Что?! – протирая глаза,  недовольно пробурчал Костя.
- Что слышал, - запихивая в рюкзак вещи, - усмехнулась Варвара.
- Так все-таки билетов нет, а есть только бабки? – еще раз уточнил Костя, натягивая штаны.
- Ах, оказывается, мы все слышим, -  злобно прошипела Варвара, - да, и эти бабки у меня, вот здесь, - она похлопала себя по карману, плотоядно улыбаясь. - Ну а если они выберутся, то я как-нибудь все улажу, у нас же есть жалостливая святоша. Да и вообще, я сыта по горло! – закончив собираться, она недовольно глянула на Костю, размышляя на тему, а стоило ли ей вообще его звать с собой, когда все деньги у нее, часть из которых   принадлежит Косте. Но все же идти одной по лесам и горам ей не хотелось. И услышав вялое:  «я готов», она выбралась из палатки.
- Палатку оставим здесь, - шепнула Варвара на ухо своему спутнику, - пусть гадают, куда это мы пропали. И порадовавшись туману, начинающему постепенно редеть, но все же еще достаточно густому, они торопливо зашагали по тропинке, по которой  вчера пришли из долины. Обуреваемая жаждой мести, Варвара, не чувствуя под собой земли, летела вперед, сожалея лишь о том, что не сможет увидеть  перекошенных от злости лиц  Петруши и его рыжей бабы, оставшихся с носом.

Открыв глаза, Диана посмотрела на часы. Вадим ушел в семь тридцать, значит, прошло больше двух часов. Анна тоже проснулась и терла заспанные глаза.
- Я даже не заметила, как уснула, - виновато проговорила она, -  а который сейчас час?
- Десять, - ответила Диана, нахмурившись, - и судя по тишине, еще никто не возвращался. Что-то долго они!
- И не говори, - всплеснула руками Анна, - я все же пойду, схожу к себе. Может, Иван вернулся и лег спать, и Вадим его напрасно ищет!
- Пойдем вместе, - предложила Диана, - пора готовить завтрак, а то так и проспим до вечера.
- Пойдем, - согласно кивнула Анна, - похоже, даже мы проголодались, -  она погладила себя по животу и улыбнулась.
- Диана! - голос Анны дрожал, когда она позвала подругу.
- Что случилось? – заглядывая под полог, настороженно спросила Диана.
- Сама посмотри, - Анна едва сдерживала слезы. -  Все вверх дном! Когда я уходила, все было в порядке!
- Несложно догадаться, кто здесь рылся, - нахмурившись, проговорила Диана. - Митя ушел с Вадимом, Иван побежал за Мариной и Олегом, а кроме нас с тобой здесь  оставались только Варвара и Костя. А это значит, что это кто-то из них! Пойду-ка я схожу, проясню ситуацию, а ты пока проверь, что пропало, - Анна кивнула, утирая слезы.
Диана решительным шагом направилась к отдаленной палатке, внутренне сжимаясь от предстоящего разговора.
- Костя, доброе утро, - повысив голос, проговорила Диана, - вы спите?
Ответа не последовало.
- Варвара, - можно тебя на пару слов, - начиная выходить из себя, и топчась в нерешительности у порога палатки, проговорила Диана.
Никакой реакции.
- Что за дела, - наклоняясь чтобы пробраться внутрь, недовольно пробормотала Диана, - неужели и этих нет?!
В палатке было пусто:  ни рюкзаков, ни их владельцев.  Все это наводило лишь на одну мысль: Костя и Варвара сбежали, но зачем и с чем? Что они искали в палатке Ивана, и что унесли с собой?
 - Ну что, - устало, выдохнула Анна, складывая разбросанные вещи, - ты нашла их?!
Диана отрицательно покачала головой.
- Я думаю, они сбежали. Ты все проверила, что-то пропало? – уточнила она у хмурой подруги.
- Пропало,- рот Анны скривился, и она тихо всхлипнула, - они забрали деньги, я видела у Ивана, пачку, перевязанную резинкой.
- Но зачем?! - недоумевая, проговорила Диана, - они же не воры, и зачем это Косте?!
- Думаю, Костя тут нипричем, - выдохнула Анна, - это все Варвара!
- Ну и ладно, с ними мы потом разберемся, ты главное не плачь, - Диана обняла подругу за плечи, - главное, что документы на месте.
- В этом то и проблема, - утирая без конца льющиеся  слезы, пробормотала Анна, - Иван не купил обратные билеты, а эти деньги предназначались для этих целей.
- Как не купил? - ошарашено выдохнула Диана.
- Не знаю как, он мне так толком и не ответил, - прорыдала Анна, сквозь ладони, скрывающие ее лицо, - он вообще со мной не разговаривал все эти дни, ты не представляешь как мне было тяжело!
- Ну, все, все, успокойся, - Диана попыталась успокоить Анну, -  тебе вредно  расстраиваться, вам вредно! Придет Вадим, всех приведет, и мы все уладим сообща. Вот увидишь, что-нибудь придумаем!
- Думаешь, они вернутся? - всхлипывая, пробормотала Анна. - Их уже так давно нет!
- Конечно, вернутся, - пытаясь придать своему голосу уверенность, выдавила из себя Диана, - все будет хорошо, вот увидишь!- а про себя подумала, что лучше об этом даже не думать, иначе будет и без того слишком страшно.

Как бы быстро не пыталась Марина бежать вперед, подгоняемая мыслями о заветном медальоне, но через полтора часа быстрой ходьбы по непролазной грязи, и она выдохлась. Олег, утирая пот, струившийся со лба, молча снял с плеч рюкзак со снаряжением, и подошел к озеру. Вода приятно леденила пылающее лицо. Сейчас он бы не отказался окунуться целиком, чтобы смыть с себя вместе с потом бушующую в нем злость. Он прямо кипел от злости, а Марина как ни в чем ни бывало, улыбалась, словно блаженная, и все только разглядывала свою карту. Он готов был смириться с этим утренним побегом из лагеря, да что говорить, он уже смирился! Но какой смысл было устраивать марафонские гонки? Хотя и марафонский заплыв, который эта одержимая женщина планировала устроить сегодня, был еще большей нелепицей в его глазах. Олег покосился на Митю, тот сидя на рюкзаке, молча смотрел в туманную даль.
- А что с ней разговаривать, - подумал Олег и сжал кулаки, - слушать не станет!  Ей богу, придушил бы ее прямо на этом месте, если бы не…- дальше его мысли, сделав немыслимый кульбит, переместились совершенно в иную плоскость, и он, не желая прерывать этот прекрасный поток хаотичных мечтаний, устремил свой взгляд на зеркальную гладь озера, лежащего перед ним как на ладони.
Привал закончился так же неожиданно, как и начался, Марина поднялась на ноги и зашагала вперед, и ее безропотные шерпы вынуждены были двинуться следом. Вскоре они пересекли небольшую бухту, главной достопримечательностью которой была большая старая лодка, давно и основательно прогнившая. От этой брошенной  посудины веяло невыразимой печалью.
- Это здесь! – внезапно воскликнула Марина, уставившись на сухое дерево. – Ну, да точно! И поляна, и дерево - все как на рисунке!
- Ну, славу богу, - облегченно вздохнул Митя,  - может, поедим, наконец?
Олег согласно кивнул.
- Бутерброды в моем рюкзаке, ешьте, я не хочу! – осматривая баллоны, возбужденно проговорила Марина. Мужчины, не мешкая, направились к сумкам, после пробежки на свежем воздухе аппетит разыгрался не на шутку.
- Один баллон сильно травит, - резюмировала Марина результаты своей проверки, сосредоточенно глядя перед собой - значит, страховать на глубине будет только один.
Олег отложил бутерброд и тихо, но уверенно произнес:
- Это буду я, и это не обсуждается.
- Я согласна, так будет лучше для всех, - Марина впервые за это утро посмотрела Олегу в глаза, и в них он прочел искреннюю благодарность.
После ее слов Олег облегченно вздохнул, радуясь тому, что хотя бы в этом вопросе они сошлись во мнениях, и, с сожалением подумал, что нырять сегодня все же придется. Туман редел нехотя. Робкое солнце, осторожно вонзая тонкие золотые лучи в его белесую пелену, словно пробовало его на ощупь, никак не решаясь  осветить озеро.
- А ты, Митя, - будешь страховать наверху, - сказала Марина.
- Ты намерена сделать это сегодня, мам? – робко поинтересовался он, пытаясь уловить настроение матери.
- Не вижу смысла откладывать, - решительно кивнула она. - Вода теплее не станет, но было бы не плохо, чтобы вышло солнце, хотя, все это мелочи.
- Мелочи, – пробубнил вслед за Мариной Олег, со вздохом распаковывая снаряжение. – Действительно, почему бы не окончить сегодня весь этот бред, эту нескончаемую гонку за иллюзиями прошлого! – Теперь уже и он хотел скорее нырнуть, чтобы поставить жирную точку во всей этой истории. В глубине его души еще теплилась надежда, что добыв свое сокровище, Марина, наконец, придет в себя и вновь станет той Мариной, которую он как, оказалось, так сильно любил и продолжает любить.
Пока Митя с Мариной делали дыхательную гимнастику, Олег еще раз проверил снаряжение. Чувствовал он себя паршиво: обтюрация костюма, взятого на прокат, нещадно сдавливала горло, но он терпел, осознавая, ради чего все эти мученья. Совсем некстати он вдруг вспомнил отца. Мог ли он спасти его тогда? Вряд ли. Но сейчас ведь все иначе, у него за спиной баллон, да и Марина профессионал в своем деле. Все  происходящее с ним сейчас казалось очередным сном, и надо сказать, не самым лучшим. Он Медленно натянул на лицо маску, почувствовал, как вода холодит губы, как озеро, словно нехотя обжимает все его тело. Он еще раз посмотрел на Марину, лежащую на спине. Ее грудь, обтянутая неопреном, едва заметно вздымалась над водой, она дышала, чтобы потом позабыть об этом прекрасном движении жизни на долгих две минуты.
- Две  минуты, она обещала всего две - напомнил себе Олег. Увидев, как Митя махнул ему рукой, он сжал загубник, и медленно сдувая жилет, начал свое падение в глубину. Марина появилась перед ним, мгновение спустя, или он прождал ее целую вечность?  Грациозно проскользнув мимо, она ушла на несколько метров ниже, растворяясь в зеленоватом сумраке глубины. Олег автоматически сдул жилет, чтобы не терять ее из виду.  Сквозь туманную пелену, приятно холодящую его голову, он отрешенно наблюдал за ее грациозным силуэтом. Ему было тихо, так, словно кто-то отключил его голову от канала, на котором транслировались все его мысли. Человек или это был морской котик, Олег не смог разглядеть сквозь сгущающийся перед его глазами туман, поднырнул под выступающий каменный навес.
- Может быть, там его дом, - подумал Олег, и попытался подплыть ближе, чтобы рассмотреть это проворное  существо.  Но тут же, взметая тучи пузырей существо выплыло из темноты, освещая светом налобного фонаря туманную взвесь. В руке, оно, точнее он, все же это был  человек, сжимал нечто бесформенное. Что это было, Олег не мог определить, но это что-то умело летать, надувшись, словно воздушный шар, это что-то взлетело, исчезая за пределами видимости. Человек приблизился к Олегу, и улыбнулся, и тут он узнал эту улыбку, это была  Марина! Ее глаза излучали любовь и безмерное счастье, и все это подхватило его и закружило в восхитительном водовороте восторга. Какое-то мгновение они, кружась среди миллиарда звезд, словно в танце, смотрели друг на друга, не отрывая глаз. Потом Марина разжала руки и, закрыв глаза, начала плавное скольжение вверх. Фонарь, на ее голове, казался Олегу восходящей  звездой, и он устремился вслед за ее светом, вверх прямо в экзосферу!

Тропа, ведущая вдоль берега, за ночь совсем раскисла от дождя. Утопая по щиколотку в грязи, Вадим медленно пробирался вперед размышляя о том, что привело их сюда. Диана понятно -  воспоминания, детство, ностальгия. Митя, впрочем, как и Олег - вслед за Мариной.  Что привело сюда Марину ему, вероятно, еще предстояло узнать в случае, если он все-таки найдет их. На счет мотивов Кости и Варвары  все было ясно.
- Все-таки Иван хороший знаток страстей человеческих, к каждому нашел подход! Осталось понять, зачем же здесь я! – подумал Вадим и тут же поскользнулся на мокром валуне. Он чудом удержался на ногах, едва не рухнув в грязь, напомнив себе, что было бы неплохо смотреть на дорогу, когда идешь, черт знает куда.
На развилке, присмотревшись к следам, он выбрал тропу, ведущую направо по самой кромке озера. Нехотя расползавшийся туман, наконец, приоткрыл ему часть озера, переполненную невозмутимой синевой вечности. Вадим наклонился и зачерпнул ладонью немного неба, поднес его к губам. Вода оказалась ледяной.
- Какая холодная, - подумал Вадим, - я бы не стал нырять!
Шагая вперед, он с наслаждением вдыхал опьяняющий воздух, переполненный до краев ароматами прелых трав.
- Места тут и в самом деле чудные, - подумал Вадим, и посмотрел на часы. Он отметил, что идет уже почти два часа, а так никого и не встретил. – Озеро, вероятно огромное! - вздохнул он, жалея о том, что не подумал об этом раньше. В животе предательски заурчало, и он, сглотнув слюну, ускорил шаг. Впереди показалась небольшая бухточка,  на противоположном краю которой лежало нечто объемное.
- Неужели лодка? - подумал Вадим и усмехнулся. - Ну, не медведь же!
Хотя версия с медведем была вполне актуальной. Он подошел ближе, чтобы лучше разглядел посудину. С виду лодка казалась очень старой,  тронешь - она и рассыплется.
- Кто же тебя тут бросил, старушка, - вслух поинтересовался Вадим.
В ответ лодка слегка качнулась. Вадим осторожно приблизился, желая узнать, в чем причина ее отзывчивости. Опасаясь, что в лодку забрался дикий зверь, Вадим напрягся,  но тут же расслабился: подложив под голову руки, на дне  посудины лежал Иван.
- Ты пришел за мной! - не открывая глаз, сказал он, медленно проговаривая каждое слово, и от этого  голоса по телу Вадима пробежала леденящая дрожь.
- Ты думал, зачем ты здесь, ведь так? – продолжил Иван, - можешь не отвечать, я  знаю.
Вадим остановился, как вкопанный, не в силах пошевелится, и только молча смотрел на Ивана, на бледном лице которого, казалось, в живых остался один лишь рот. Он вспомнил тот день, когда спас Ивана от волн цунами, тогда его лицо было точь-в-точь таким же, молочно белым и неподвижным. Возникло ощущение, будто бы время повернуло вспять, и они оказались в прошлом, сами того не желая.
- Я сразу узнал тебя, - сообщил Иван. - Так пахнет жизнь, которую ты подарил мне. Ты знал, что все вращается по спирали, и в любой миг, ты можешь оказаться в любой ее точке: в прошлом или  будущем?– Иван улыбнулся, но Вадиму было  не до смеха. Он ведь и, правда, думал об этом, сопоставляя свои сны, ощущения, которые он испытал в долине, воспоминания. Иван, словно прочитал его мысли, оставленные им в пространстве некоторое время назад.
- Ты слышал про облачный путь? – поинтересовался Иван. -  Голоса мне все рассказали. Они ведь вернулись ко мне! – Иван счастливо улыбнулся. - Теперь я знаю, что мне надо делать, я только хотел дождаться тебя. Потому что ты… Мы  все избранные,  но ты чувствуешь больше, чем они. Ты же перемещался в пространстве, ведь так?
Потом Иван еще много чего говорил, но Вадиму казалось, что он временно оглох, все его тело,  словно вморозило в землю, лишив его  возможности слышать и двигаться.
- А сейчас, - донеслись до Вадима последние слова Ивана, прорывающиеся в его сознание  словно сквозь плотную пелену, -  оставь меня, настало мое время! А тебя ждет Митя! Беги!
И Вадим побежал, повинуясь команде. Ветки хлестали его по лицу, комья грязи вылетали из-под ботинок. В голове звенело от пустоты, словно кто-то отформатировал его жесткий диск, и только ноги работали без устали. От быстрого темпа дыхание начало сбиваться, и наконец, он остановился, чтобы отдышаться. Но тут его внимание привлек плеск. В воде, в пятидесяти метрах от берега, Вадим увидел фридайверский буй, возле него то, поднимаясь, то исчезая, появлялась чья-то голова в маске.
- Эй! -  громко крикнул Вадим и махнул рукой.
Голова  на несколько секунд замерла над водой, и снова скрылась в воде.
- Что у них тут происходит, черт возьми! – озираясь по сторонам в поисках Олега и Марины, выругался Вадим. Он боялся предположить, что могло случиться, и потому скинув с себя одежду, не раздумывая, бросился в воду. Тело обожгло парализующим холодом, сжав зубы, Вадим поплыл, усиленно работая руками.
Добравшись до Мити, он поймал его за руку. Все его тело било судорогой, он прибывал в полубессознательном состоянии, и, хватая воздух посиневшими от холода губами, упорно пытался уйти под воду.
- Эй, парень, пора на берег! – Заорал Вадим, хватаясь свободной рукой за буй. Но Митя не слышал его, он был близок к  потере сознания. Тогда Вадим сдернул с его лица  маску, и хлопнул его по щеке.
- Плыть можешь?! – крикнул Вадим, читая в расширенных зрачках Мити состояние глубокого  шока.
Митя, мотнул головой, и его дрожащие губы исказила гримаса боли.
- Тогда поплывем вместе! – крикнул Вадим и, стараясь думать только о том, как добраться до берега, медленно поплыл. Ему очень хотелось крикнуть этому мальчику с застывшими глазами: что тут случилось,  черт возьми? Где твоя мать и куда подевался Олег?! Но он, монотонно греб, считая удары  руки по воде:  раз, два, три…
Когда он вытащил Митю на берег, тот уже не мог шевелиться, его тело билось в конвульсиях. Уложив парня  на  коврик, Вадим содрал с него гидрокостюм, и принялся растирать все его тело,  затем  лег с ним рядом и прижал к себе, накрывшись курткой. Они лежали так довольно долго, Митя, наконец, перестал содрогаться и вскоре совсем затих. Вадиму показалось, что парень уснул и, приподнявшись на локтях, он заглянул через плечо: Митя лежал на боку, распахнув глаза, и из них струились бесшумные слезы.
- Что случилось? – чувствуя, каким хриплым стал его голос, выдавил из себя Вадим.
- Они утонули, - прошептал Митя, - а я, я ничего не смог сделать, у меня свело  ноги!
- Как утонули?! – ошарашено выдохнул Вадим.
- Не знаю, - пробормотал Митя, тихо всхлипывая, - вода ледяная. Наверное, с мамой что-то случилось, а Олег пошел за ней. Я видел как он уходит вниз, следил за пузырями, а потом, потом…- Митя содрогнулся, еле сдерживая рыдания, рвущиеся наружу, - потом пузыри исчезли… А я все никак не мог нырнуть, но я должен был, но я не мог! - Митя уже рыдал в голос, а Вадим, обняв его за плечи, с ужасом пытался осознать масштабы  трагедии.
- А я ждал, думал, что они  всплывут, но их все не было! Не было понимаешь!!! А потом пришел ты. Может они  еще вернутся?! – поворачивая к Вадиму свое заплаканное лицо, с надеждой в голосе прошептал Митя.
- Мы подождем, - глухо произнес Вадим, -  вода и, правда, ледяная…
- Очень холодная, - прошептал Митя и затих.
Они пролежали еще около часа, молча, глядя на невозмутимую гладь озера, надеясь и не надеясь одновременно. Солнце, наконец, прорвалось сквозь тучи,  разогнав жалкие остатки тумана.
- Смотри, - нарушив молчание, пробормотал Митя, и указал пальцем куда-то вдаль.
Вадим поднялся и сел, обхватив колени руками. На противоположной стороне озера из растаявшей пелены вырос огромный остроконечный вулкан молочно-белого цвета. Пораженный его монументальной мощью Вадим, как никогда, остро ощутил быстротечность  человеческого бытия в сочетании со жгучим желанием жить, дышать, надеяться и верить…
- Надо идти, - продолжая смотреть вдаль, проронил Вадим. - Там еще Иван, надо забрать его, я обещал Анне.
- Идти? – непонимающе повторил Митя, - а как же они?! 
- Они там, - стараясь подобрать нужные слова, медленно проговорил Вадим, - нам их не…  да и вряд ли вообще… Какая тут глубина? – «нам их не достать» он выговорить не осмелился.
- Глубоко, - безжизненно выдохнул Митя.
- Нужно снаряжение: баллоны и прочее, – Вадим осмотрелся в поисках Митиной одежды. - Мы вернемся сюда позже, когда найдем помощь,  а сейчас надо идти. Где твоя одежда?
- Одежда? – Митя поднялся на ноги и как во сне зашагал в сторону своего рюкзака, по пути он запнулся об свой пояс с грузами, заметив, прикрепленный к нему, обросший тиной пакет. Вновь в его памяти возникла синяя гладь, рвущиеся наверх пузыри, и белое пятно, с ускорением мчащееся ему навстречу. 
- Мама, - радостно подумал он тогда, - они возвращаются! Но вытащив плесневелый пакет, он больше никого не увидел.
Подхватив пакет, не взглянув на его содержимое, Митя взял свою одежду, а пакет сунул в  карман рюкзака. «Надо идти, найти помощь», - повторил он про себя слова Вадима, и искра надежды мелькнула в его сознании.
- Надо идти, – прошептал Митя, натягивая штаны, - главное найти помощь!
На солнце грязь подсохла, идти стало легче, но груз случившегося давил куда сильнее, чем  рюкзаки за спиной. Митя шагал машинально, ему было все равно: двигаться или стоять, главное не смотреть на проклятое озеро.
- Постой, - сказал Вадим, осматривая знакомую бухту,  ощущая, как все тело начинает колотить от озноба. - Он что, уплыл?! – пробормотал Вадим, озираясь по сторонам. Ни Ивана, ни старой лодки на берегу не было. – Но как?  Или же он… - неизвестно откуда возникшая мысль осенила Вадима: он уплыл туда…
Вадим толком даже не мог вспомнить, о чем они говорили с Иваном утром, но главное, что  он скажет Анне?!
- Что же он говорил?! - обхватив себя за голову, которая  раскалывалась на куски, силился вспомнить Вадим.
- Ты что-то сказал? - спросил Митя, отрешенно глядя в сторону.
- Пойдем, - хрипло произнес Вадим, чувствуя, как от переизбытка эмоций, дергается нерв на лице.  Потерять трех человек за утро, это даже для его психики  было перебором. Надо было двигаться вперед, двигаться, чтобы ни о чем не думать, пока не думать,только не сейчас.
Солнце, перешагнув полуденную отметку, пронзало лучами редкие облака, когда они добрались до лагеря. Навстречу им выбежали обрадованные женщины. Диана бросилась к Вадиму, крепко прижавшись к его груди.
- Я так боялась, что ты не вернешься, -  шептала она, - тебя так долго не было, ты не представляешь, что я только не передумала за эти несколько часов!
Анна же стояла рядом, молча заламывая руки, белая как мел. Диана с силой оторвала себя от Вадима и обернулась. Анна смотрела на Митю, который стоял тут же, но его отрешенное бледное лицо, словно закрытое от мира непроницаемыми створками, ничего не выражало.
- Что случилось, - пробормотала Диана, только сейчас осознав, что они вернулись одни. – Где остальные?  - Она обернулась к Вадиму, - Где Иван, вы не нашли его?! – спросила она тихо, чувствуя, как учащенно забилось  сердце, в преддверии чего-то ужасного.
- Иван уплыл, - буркнул Вадим, стараясь не глядеть Анне в глаза.
-Что? – не понимая, выдохнула Анна.
- Я сам не понял толком, -  виновато признался Вадим, понурив голову. И немного помолчав,  глухо добавил, -  и мне кажется, он не вернется. Он говорил про голоса, и про то, что настало его время.
Вадим замолчал, пытаясь вспомнить, как именно сказал Иван. Мысли путались, наскакивая друг на друга.
- Он сказал: настало мое время! Да, кажется, так он сказал, – Вадим  посмотрел на Анну, и волна ее горя захлестнула и его, но он продолжил говорить, ему необходимо было все им сказать сейчас.  - Он сказал, что я нужен Мите.  Он, как всегда, оказался прав. Но я пришел слишком поздно, Марина и Олег, я не успел…
- Где они? – одними губами пролепетала помертвевшая Анна, вперившись взглядом в понурившего голову Вадима.
- Мама ушла в глубину, - безжизненным голосом ответил за него Митя, - вместе с Олегом. Они и сейчас где-то там. Но там темно и очень холодно.
- Нет,  нет, этого не может быть!- чувствуя, как к горлу подкатывает ком,  пробормотала Диана. Но посмотрев в измученное, посеревшее лицо Вадима, она поняла, что вся эта жуткая неправдоподобная катастрофа все же случилась с ними.
- Я хочу сходить к нему, - прошептала Анна, умоляюще глядя на Вадима.
- Хорошо, - устало выдохнул он, -  я отведу тебя туда,  но это далеко.
- Я пойду с вами! – утирая слезы, всхлипнула Диана.
 - Нет, ты останешься с Митей! Пожалуйста, - тихо проговорил Вадим.
 - Хорошо, - смиренно кивнула Диана, - только будьте осторожны, прошу!
- Не переживай, - выдохнул Вадим, -  мы вернемся.
- Береги Анну, - шепнула ему на ухо Диану, - она ждет ребенка!

 Анна молчала всю дорогу, она плакала. Вадим не стал ее утешать, да и как? Он не знал. На обратном пути она заговорила сама:
- Он мог уплыть на один из островов? – глухо спросила она.
- Не знаю, - устало выдохнул Вадим, - может быть. Я считаю, единственное, что мы можем сейчас - это вернуться  в долину, найти гида и вызвать помощь. На вертолете найти его будет проще, если он жив.
- Но  Варвара и Костя сбежали, - тяжело вздохнув, сообщила Анна.
- Скатертью дорога, - проговорил Вадим равнодушно. Он подозревал, что это парочка выкинет нечто подобное.
- Они забрали все наши деньги, - упавшим голосом проговорила Анна, - деньги, на которые мы должны были купить обратные билеты, и на поиски нужны деньги…
- Ясно, - устало кивнул Вадим. Возможно несколько часов назад, эта новость привела бы его в бешенство, но сейчас, после всего произошедшего, это сообщение его нисколько не тронуло. – В любом случае, мы пойдем в долину и попросим помощи.
- Ты прав, - кивнула Анна, - а как Митя? – совсем тихо спросила она.
- Надо же, - удивился Вадим про себя, - она еще способна думать о других! – а вслух добавил, - я думаю, он пребывает в шоке, еще не осознал до конца.
- Бедный мальчик, - всхлипнула Анна, - Марина была необыкновенной. Как страшно все это,  я говорю: она была, и это значит … Господи, как это ужасно…
Переставляя на автомате уставшие ноги, Вадим думал о том же. Он никогда никого не терял, вот так: внезапно и навсегда, и потому ему сложно было представить как это: был человек, а теперь его нет. Еще стоит его палатка,  лежит его одежда, телефон, на который вполне возможно еще кто-то будет звонить, подушка еще хранит его запах.  И все это есть, а его, этого человека, уже нет! Как такое возможно?! Но если то, о чем говорил Иван, реально, и человек способен перемещаться между своим прошлым и будущим, значит, где-то этот человек еще есть, и только здесь его уже нет?
- Как бы было бы хорошо, расспросить обо всем Ивана, -  подумал Вадим, - но и его нет в этом «сейчас», если только вернуться назад.
Солнце скрылось за макушками деревьев, когда они вернулись в свой опустевший лагерь. Диана и Митя тихо сидели возле палатки, наблюдая, как догорает солнце. В умирании этого дня, унесшего с собой три жизни, было нечто торжественное. Анна и Вадим молча опустились рядом. Каждый из них сейчас очень остро осознавал быстротечность всего сущего на земле. И даже этот день умирал сейчас у них на глазах.
- На рассвете уходим в долину, - устало сказал Вадим, когда солнце скрылось из виду. Возражений не последовало.

В Долине было многолюдно. Диана даже на время позабыла про ботинок, который несколько часов пути неотвязно терзал ее мозг.
Через пару часов, когда они, не оглядываясь, покинули лагерь у озера, оставив там  палатки Ивана, Марины, и Кости, Диана заметила ботинок. В метре от тропы, он как нечто инородное, нелепо и совершенно не к месту, стоял под  кустом шиповника.
- Странно, - подумала Диана в тот момент, - откуда здесь ботинок Варвары?! В том, что это ее предмет гардероба, она не сомневалась, было время разглядеть эту секси фрау с ног до головы. Но поделиться размышлениями на эту тему было не с кем: трех ее спутников, безмолвно шагавших впереди, терзали куда более страшные вопросы.
-  Слава богу, Вадим живой! – пробормотала Диана, утыкаясь взглядом в поникшую спину Анны. Стыдно было думать о личном благополучии, перед лицом их общей трагедии, но именно смерть указала Диане, на ценность счастья,  о продолжительность которого мог знать один лишь Бог.
Люди в долине все как один в темно-зеленой пятнистой форме, заметив усталых путников, перестали переговариваться. Двое - один в кепке, другой с рыжей клочковатой бородой, отделились от группы и направились им на встречу.
- Здравствуйте, - недобро хмурясь, начал тот, что с бородой, -  государственный инспектор Иванов Игорь Сергеевич.
-Здравствуйте, - сжав зубы, кивнул Вадим, ставя на землю рюкзак.  Аня Митя и Диана, молча стояли за его спиной.  Эта встреча не предвещала ничего хорошего.
- Известно ли вам, что вы находитесь на территории заповедника? – сурово поинтересовался инспектор.
Вадим снова кивнул, внутренне напрягшись. Ему был знаком этот тон и манера обращения людей, наделенных властью. Но как бы там ни было, он будет  просить их о помощи, а дальше будь что будет.
- Прекрасно, - рыжебородый покосился на своего товарища в серой кепке и продолжил, - за нарушение заповедного режима, в том числе неорганизованный туризм и нахождения на территории заповедника без сопровождения  гида, вы обязаны уплатить штраф в размере четырех тысяч рублей с человека. Вадим открыл было рот, чтобы возразить, но борода поднял руку, призывая его к молчанию.
- Я еще не закончил, - сообщил он назидательным тоном, - мы могли бы вас выслать обратно в город, после уплаты штрафа и на этом распрощаться, но ввиду сложившихся обстоятельств, по причине которых тут присутствует…
- Майор Гаврилюк, - сообщил человек в кепке, - и если не возражаете, я продолжу.
Бородатый недовольно нахмурился, но кивнул и замолчал.
- Четыре дня назад, от Петрова Сергея,  вы должны его помнить, - он обернулся назад и махнул рукой, - вот тот с усами, - помните? – он посмотрел на Вадима подозрительным взглядом, видимо ожидая, что тот начнет все отрицать, - поступило обращение.
- Да, помню, - глухо проговорил Вадим. Он чувствовал себя, словно на допросе, и весь внутренне сжался.
- Хорошо, что помните, - невесело усмехнулся майор, - так вот Петров утверждает, что руководитель вашей группы, угрожал ему лично, требуя оставить вас без сопровождения, что, как вы сами понимаете, на территории заповедника категорически запрещено. Кроме того ваш человек попытался воздействовать на него, как утверждает Петров, методом гипноза, отчего пострадавший долго не мог вспомнить кто он и что должен делать,  – и оглядев внимательных взглядом Вадима, Анну, Диану и Митю, он поинтересовался:
- А где, собственно, остальные члены вашей группы? Петров, сообщил, что вас было девять, и один из них, который угрожал ему, кажется, был слеп, в чем пострадавший до конца не уверен.
- А отчего именно пострадал ваш Петров? – смело глядя в глаза майору, поинтересовалась Анна, впервые подав голос, с того момента, как они покинули лагерь у озера.
- Вообще то, здесь вопросы задаю я, - резко оборвал ее человек в кепке.
Вадим, обернулся к Анне, жестом умоляя не вмешиваться. Кем бы ни были эти люди, и какие бы цели они не преследовали, Вадиму необходимо было попросить их о помощи, а дальше уже действовать по обстоятельствам.
- Именно об этом я и хотел вам сообщить, - распрямляя плечи и глядя майору Гаврилюку прямо в глаза, проговорил Вадим. – Мы были на озере, и там произошел несчастный случай: двое наших товарищей утонуло во время погружения с аквалангом, по неизвестным нам причинам: нас не было рядом в этот момент. – Вадим не стал вдаваться в подробности, выяснять которые теперь, судя по всему, входило в  обязанности майора Гаврилюка. - А третий, тот самый, кто якобы угрожал Петрову, о чем лично мы ни в курсе, уплыл на лодке в неизвестном направлении, – продолжил Вадим, - и он действительно был слеп, в этом ваш пострадавший не ошибся.
- Так, - то есть потенциально у нас тут еще и три трупа?! – Владелец кепки, негодуя, уставился на бородатого, которому оставалось лишь пожимать плечами.
- Тогда получается семь человек, а где еще двое? – поинтересовался рыжебородый, стараясь перевести тему с трупов в более благожелательное русло.
- Нам бы тоже  хотелось это выяснить, - Вадим посмотрел на майора, который сам не ожидая того, попал в нешуточную передрягу, и сейчас нервно теребил пачку сигарет, испытывая дикое желание закурить, что в заповеднике было категорически запрещено, по крайней мере, на глазах главного инспектора.
- Эти двое покинули лагерь вчера утром, позаимствовав без нашего согласия все наши деньги. - Можно было конечно, опустить этот момент, но Вадим искренне не видел нужды в том, чтобы покрывать сейчас Варвару. Пусть полиция, уж если на то пошло научит ее уму разуму! -  Поэтому,  - продолжил он, - даже если бы мы и хотели заплатить вам штраф за незаконное нахождение на территории заповедника, о чем нам было доподлинно неизвестно, ибо гражданин Петров разговаривал исключительно с Иваном, мы бы, увы, не смогли, - Вадим пожал плечами, словно извиняясь перед рыжебородым. – Мы ведь и пришли сюда к вам за помощью. А что касается этих двоих, то мы думали, что они улетели еще вчера.
- Вчера вертолета не было, - сообщил рыжебородый, все сильнее сводя к переносице свои кустистые брови.
- Отлично, - пророкотал майор, - на повестке дня у нас три потенциальных трупа, двое без вести пропавших, кража, незаконное нахождение на территории заповедника, и вдобавок ко всему  - жалоба Петрова! – Вам не кажется, что это слишком?! Утопленники понятно, - начиная выходить из себя, прогремел майор, переживая за безнадежно испорченные выходные, - но куда делся ваш слепой, как он мог уплыть один, и где он взял  лодку, принес с собой что ли? Слепой? Не смешите меня! – закончил свою тираду Гаврилюк, стягивая с головы  кепку, взмокшую от пота.
- Лодка стояла на берегу, - проговорил Вадим, - я видел ее, когда шел на поиски наших аквалангистов.
- Лодка на берегу небольшой бухты, такая трухлявая? – уточнил рыжебородый.
- Именно, - кивнул Вадим.
- Ну, тогда ваш товарищ, тем более еще и слепой  уже точно не жилец, - резюмировал главный инспектор, - я знаю это место и эту лодку, правда лодкой ее можно назвать вполне условно, дунешь -  она и рассыплется!
- Но может быть, ему все же удалось доплыть до ближайшего острова!- умоляюще воскликнула Анна, подавшись вперед.
- Мы выясним это позже, - отрезал майор, - а сейчас мы полетим в город, а вы останетесь в участке до выяснения, это понятно?
- А как же, Иван? – ломая руки, прошептала Анна.
- Может, стоит подождать Варвару и Костю? - предложила Диана.
- Так граждане, -  рявкнул майор, - сейчас мы летим в участок и точка! А поиском остальных нарушителей займется товарищ Петров, приступая к своим непосредственным обязанностям! Так что следуйте за мной, - и он, махнув рукой своим подчиненным,  направился в сторону вертолетной стоянки.
- Как же это? – шептала Диана испуганно, - неужели мы ничего не сможем сделать?! А Аня, а Митя… Господи, да что же это происходит!
- К сожалению, мне не чем тебя утешить, - тихо ответил Вадим, обнимая  Диану за плечи. - Я слишком хорошо знаком с этой системой, и уж если ты оказался не в том месте, не в то время - пиши «пропало»! Дай бог, чтобы нас продержали в участке не слишком долго.
- Мы что теперь обвиняемые?! – пролепетала Диана, не веря своим ушам.
- Можно и так сказать, презумпция невиновности у нас не популярна, - усмехнулся Вадим, подхватывая под локоть  побелевшую Анну. - Но есть надежда на главного инспектора, он внушает мне доверие, слышишь Анна, - Вадим заговорил громче, обращаясь к скованной горем женщине, - рыжебородый найдет его, если Иван жив! Ты же слышала, он знает это место!
- Да, я поняла, - прошептала Анна, - дай Бог!

В участке у них забрали паспорта, и несколько раз допросили: всех по отдельности. Анне с Дианой, в виду плохого самочувствия первой, было разрешено, остановится в гостинице неподалеку от участка. Вадима и Митю задержали до выяснения обстоятельств: первого по причине недавно погашенной судимости, второго из-за причастности к делу об утоплении аквалангистов. Два жутких дня провели они, теряясь в догадках, какие еще ужасы ожидают их впереди, но на третий день все же поступили новости, о которых никто из них предпочел бы не знать. Всех пригласили в кабинет майора. Диана бросилась к Вадиму, с трудом сдерживая слезы. Митя равнодушно глядел в заляпанное краской,  маленькое зарешеченное окно, Анна, исхудавшая и бледная больше чем обычно, сидела на стуле, сжав побелевшие пальцы, с надеждой глядя на майора.
- В общем, так, - начал майор, избегая встречаться взглядом с  людьми, присутствующими в его кабинете, - нашли мы ваших горе беглецов, вчера, вечером. Не повезло им!
В воздухе повисла продолжительная пауза.
- В каком смысле? – пробормотала Диана испуганно, мгновенно вспомнив о ботинке Варвары.
- Медведь на них напал, вот в каком смысле, - недовольно сообщил майор, - для таких вот идиотов и придуманы эти долбаные гиды, которые должны были вас сопровождать!
- Медведь?!- ошарашенно выдохнула Анна.
- А будто вы не в курсе, что медведи проживают в нашем заповеднике, и в августе месяце далеки от того чтобы сосать лапу по своим берлогам! Да, медведь! - утвердительно кивнул головой Гаврилюк. Без кепки он уже не выглядел враждебно, и его неприкрытая плешь беззащитно светилась в свете одинокой электрической лампочки.
- Он напал на женщину, - порывшись в бумагах, он прочитал, - Варвару Котову, стало быть. По всей видимо она пыталась убежать, но для нее все закончилось плачевно. Мужчине же повезло больше, - продолжил Гаврилюк, - видимых повреждений на его теле не обнаружено, и, судя по всему, он умер от остановки сердца, вызванного потрясением. Но это еще предстоит уточнить суд мед эксперту, как, говорится: вскрытие покажет!
- А что касается ныряльщиков и слепого, - при этих словах Митя повернул голову на голос, а Анна распрямилась, словно натянутая струна, вслушиваясь в каждое слово, -  то мне вас порадовать нечем. Петров сказал, найти тела практически нереально, да и вряд ли они всплывут, если до сих пор не всплыли. Лодку тоже не нашли, по неподтвержденным данным местные аборигены видели нечто похожее на нее на отмели в нескольких сотнях метров от той бухты. Но их словам верить нельзя, они редко бывают трезвыми. Но факт остается фактом -  тел нет.
Митя вновь отвернулся к окну, а Анна поникла, откинувшись на спинку стула.
- Но есть и хорошие новости для вас, - сообщил Гаврилюк, пытаясь выдавить из себя улыбку. – Во-первых, с этого момента с вас четверых полностью снимаются какие-либо обвинения, за исключением неорганизованного туризма и незаконного нахождения на территории заповедника, и потому, вы все можете быть свободны, сразу после того как я закончу.
При этих словах Диана крепко сжала руку Вадима, и тот ответил ей двойным пожатием.
- А во-вторых, - майор немного замялся, словно раздумывая, следует ли об этом говорить, - во-вторых, - все-таки продолжил он, - в сумке у Котовой была обнаружена пачка пятитысячных купюр, обвязанная резинкой, о которой вы упоминали при первой нашей встрече.   Вернуть эти деньги, как вы сами  понимаете,  мы вам, конечно же, не сможем, следствие еще идет. Но в виду вашего затруднительного положения мы приобретем вам обратные билеты на ближайший рейс, и оплатим проживание в гостинице на сутки до  вылета.
Выдохнув майор Гаврилюк, поднялся со стула и снова сел:
- Ах да, что касается тел Котовой и Быкова, то мы сначала отправим запросы родственникам, а уж потом примем решение об их транспортировке. По поводу остальных не найденных, я буду держать вас в курсе. Если у вас есть какие-то контакты, чтобы облегчить нам эту задачу, попрошу поделиться ими. Ну, вот теперь, кажется, все! - завершил свой монолог майор.
Анна, достала блокнот из сумочки и, выдернув лист, написала свой номер телефона, а ниже посмотрев на безучастно Митю, написала и его номер.
- Вот возьмите, - тихо проговорила Анна, - протягивая листок майору. А номера родственников Варвары и Кости, я вам смогу прислать чуть позже.
- Буду очень признателен, - кивнул Гаврилюк. – Паспорта, билеты и бумаги на гостиницу заберите у секретаря, кабинет номер три. И будьте добры, больше не устраивайте таких вот увеселительных поездок!
Но выходящие из кабинета понурые люди уже не слышали его слов, каждый из них погрузился в свои собственные переживания.

В убогой гостинице, в которой им предстояло провести последние сутки, благодаря «широте души» майора им выделили две смежные комнаты.
- Тебе лучше быть рядом с Аней, а я останусь с Митей, - тихо сказал  Вадим  Диане.
- Согласна, - кивнула она, устало склонив голову на его плечо, - столько всего свалилось на нас.  Олег, Марина… я до сих пор не верю в это! Даже представить не могу, каково сейчас  Ане и Мите!
- А меня окончательно добило сообщение о медведе. Как бы там ни было, жаль их, такая нелепая смерть, - задумчиво проговорил Вадим, глядя в сторону.
- И не говори, у меня до сих пор волосы дыбом, стоит лишь подумать об этом, - призналась Диана и содрогнулась всем телом. – Когда мы шли к озеру, мы с Мариной немного отстали от вас и тоже слышали медведя.  Но тогда нам было совсем не страшно. Марина летела вперед такая окрыленная, у нее так горели глаза, когда она говорила об озере…
- Видимо, даже медведя Варвара оказалась способной вывести из себя, - вяло пошутил Вадим, но эта шутка не вызвала смеха.
- А Марина, - продолжила Диана, - что ее так манило туда? Она была сама не своя всю дорогу. - Диана тяжело вздохнула, чувствуя, как на глаза при воспоминании о подруге наворачиваются слезы, -  но теперь мы вряд ли узнаем об этом, - шепотом закончила она.
- Она искала вот это, - раздался тихий голос из-за спины Вадима. Митя, перекладывая вещи в рюкзаке, наткнулся на пакет, который всплыл к нему из глубины в тот жуткое утро.
- Я видел этот пакет тогда, - кивнул Вадим, - но что внутри?
- Давайте узнаем, - разрезая плотный целлофан складным ножом, - пробормотал Митя. Внутри оказалось еще несколько пакетов, каждый из которых повторил судьбу предыдущего. В итоге, когда остался последний крохотный сверток, Митя аккуратно положил его на кровать и провел ножом.
- Камни? – первая мысль, которая посетила Вадима, когда он увидел вывалившееся содержимое.
Митя же, не обращая внимания на несколько драгоценных камней выкатившихся из разрезанного пакета, взял в руки один лишь золотой кругляш.
Вадим с Дианой, недоумевая, переглянулись.
- Это - медальон, - сообщил Митя, разглядывая золотую вещицу. – Он был очень важен для матери, насколько я понял из ее последних сбивчивых объяснений, отчасти от того, что принадлежал моему отцу, но не только ему. В общем, это долгая история, - буркнул Митя, пряча медальон в нагрудный карман. - А что мне делать с этим? - он указал на камни, лежащие на кровати, и вопросительно посмотрел на Вадима.
- Я думаю, стоит их хорошенько припрятать, а по прилету - отдать на экспертизу, – ответил Вадим, разглядывая мерцающие в тусклом свете лампы камни, - Они, вероятно, стоят немало, всегда сможешь продать их за хорошую цену.
- Ясно, - печально выдохнул Митя, - мать вот только они мне не вернут!
- Твоя мать, была сильной женщиной, и таким был ее выбор, с которым нам всем рано или поздно предстоит смириться, - положив руку на плечо Мити, тихо произнес Вадим.
Я знаю, - кивнул Митя, и, стараясь скрыть набегающие на глаза слезы, лег на кровать и отвернулся к стене.
- Давай оставим его ненадолго, - шепотом предложила Диана.
- Пойдем, - отворяя дверь, согласился Вадим.
- Тяжелая атмосфера, - полной грудью вдыхая свежий воздух, проговорила Диана, - ты видел какие глаза у Анны? Как у побитой собаки, но она все еще надеется, что он вернется. Смотреть на нее невыносимо, а еще ребенок…
- Какой ребенок? – не понял Вадим.
- Я же говорила тебе, что Анна беременна, - поднимая глаза на своего спутника, робко улыбнулась Диана.
- Вот как, видимо,  я не услышал, – Вадим остановился, нахмурившись, - и как она восприняла это?
- Мне кажется, она счастлива, - мечтательно пробормотала Диана.
 - Хорошо если так, - кивнул Вадим, -  она Ивана любила, и теперь у нее будет ребенок, как живое напоминание об их любви.
- Анна сильная, она справится! И она подарит миру новую жизнь! Это так… – Диана задумалась, пытаясь подобрать нужное слово, – так ответственно, - продолжила она – и в то же время так прекрасно!
Вадим одной рукой обнял Диану за плечи, а другой притянул ее к себе,  целуя в губы. В  этот момент она подумала, что  чтобы ни приключилось с ними в эти дни, главное, что здесь и сейчас они вместе и полны  сил и желаний любить друг друга не смотря ни на что.
На рассвете они  собрали вещи, и молча покинули гостиницу, унося с собой горе своих потерь.
- На берег, а потом в аэропорт, - скомандовал Вадим таксисту.
На прощание, им хотелось увидеть океан.  Через несколько минут водитель остановил машину у обочины, указав рукой на тропу, темной лентой исчезающей  меж низкорослых березок.
- Вам туда, а я буду ждать здесь, - пробурчал он, откидывая назад спинку сиденья, вероятно, собираясь досмотреть прерванный сон.
Идти пришлось недолго, преодолев полосу обильной растительности, широкой  лентой отделяющей от них океан, путники оказались на берегу.
 Пылающий изумрудами до самого горизонта океан неспешно катил свои волны, в лучах восходящего солнца, оставляя на угольно-черном песке понятные лишь одному ему пенные письмена.
Митя несколько минут постоял, задумчиво глядя вдаль, и пошел вдоль берега по направлению к невысокой скале,  возвышающейся в отдалении. Этот берег и эта скала, напомнили ему рассказ матери, об их с отцом первой встрече. Она все же нашла в себе смелость рассказать Мите о нем, точнее «как это было», как  она выразилась.  Но теперь Митя и сам не знал радоваться этому или  плакать.
 Взобравшись на вершину, он достал из кармана медальон, и с силой сжал его в руке. Эта никчемная вещица, из-за которой погибла его мать, нещадно жгла ему руку. Хотелось размахнуться, что есть силы, и швырнуть ее со всей невысказанной болью, в эти холодные воды, которые скрестили судьбы его родителей,   а потом бежать без оглядки, бежать до изнеможения, чтобы чувствовать только ноющее от усталости тело, и ни в коем случае ни думать. Но словно какая-то неведомая сила удерживала его руку, парализуя движения во всем теле, и только крик оставался подвластен ему. И Митя крикнул: громко, пронзительно, отпуская на волю, на бескрайние просторы океана свою боль и обиду на родителей, и безмерную к ним любовь. По щекам его струились горячие слезы, такие же соленые, как и эти безжалостные воды, неторопливо катящие волны к его ногам.



 
Глава 18
                К.
22.09. 2013
 Вчера мы с Вадимом расписались. Все прошло тихо: мы никому не сообщали и никого не приглашали. После всего, что произошло на Камчатке, я бы, пожалуй, пригласила на наше маленькое торжество только двух человек: Аню и Митю, но они уже далеко. Последний раз мы виделись месяц назад на похоронах. Тела Марины, Олега и Ивана, так и не нашли, да наверное, и не искали, но может быть, это и к лучшему, по крайней мере для Ани и ее ребенка. Она сказала мне перед отъездом, что искренне верит в то,  что Иван все-таки исполнил свою миссию.   Значит, где бы он ни оказался сейчас в этом мире или в ином, он наверняка, счастлив, и этого ей легче.  Она говорит, что  предчувствовала, что рано или поздно он покинет ее, что в итоге и произошло.
На похоронах Варвары, Аня  у всех у нас в очередной раз просила прощения. Она все еще винит себя за то, что вовремя не остановила Ивана, хотя признает, что вряд ли смогла бы это сделать. Мы с Вадимом после возвращения «оттуда» не раз обсуждали этот вопрос, и пришли к выводу, что каждый  сделал свой выбор добровольно,  исходя из своих собственных соображений. Возможно, Иван и выступил катализатором, но не более того, так что винить его, и тем более Аню, в том, что произошло - бессмысленно. Судьба, фатум, рок - и ничего тут не попишешь.
По возвращении  Аня сходила к врачу: подтвердилась беременность. Она позвонила мне и рыдала в трубку, это были слезы радости, она так мечтала о ребенке и, наконец, ее мечта сбылась. А сразу после похорон она улетела в Америку, сказала, что поедет  изучать свои корни. Ее мать была родом оттуда, возможно там найдутся и родственники. В любом случае, смена обстановки пойдет Ане только на пользу.
Митя тоже уехал,  немало удивив меня своим решением. Он улетел вскоре вслед за  Анной, только в другую сторону - во Владивосток. Сказал, что ему предложили работу там, в одном из дайвинг центров. Я думала, что  после всего случившегося, он на пушечный выстрел к воде не подойдет, но, видимо, зов океана у него в крови. Да, все эти отъезды в целом понятны,  пережить потерю проще, когда ничего вокруг не напоминает о близком человеке. 
Все мы  стали другими после этой поездки. После того как мы проводили Анну, Вадим несколько дней был сам не свой, да что говорить он сейчас какой-то странный, как в воду опущенный. Часто смотрит куда-то в пустоту, а спросишь: о чем думаешь - отмахивается. Мне кажется, его гнетет чувство вины перед Анной. Ведь он последний видел Ивана, и, возможно, мог остановить его.  Позже он все же рассказал мне о том, что угнетало его все эти дни, но все это прозвучало как то сбивчиво.  Я попыталась записать его рассказ по памяти, чтобы хоть что-то понять. Вот что он рассказал мне:
«Я нашел его на берегу. Иван лежал в старой  лодке, подложив руки под голову, натянув козырек кепки на глаза. Я подумал, что он уснул, но его голос, оглушивший меня словно обухом по голове, мгновенно развеял эту иллюзию. Иван говорил медленно и монотонно, а я  стоял и слушал, не в силах пошевелиться, словно его голос сковал все мое тело невидимыми путами. Я смотрел в его бледное безмятежное лицо, на котором живыми казались одни лишь губы, и вспоминал того парня, которого я спас во время цунами,  но как и тогда, его лицо не выражало ни тени чувства. Я чувствовал  себя совершенно потерянным. Иван всем своим видом показывал, что мое присутствие тут излишне, но в то же время он хотел высказаться, и потому я как вкопанный стоял на месте, не зная, что мне делать: оставить его или попытаться увести в лагерь. А он все говорил, и его слова по капле просачивались в мое сознание.  Он говорил об удивительных вещах, непостижимых, невероятных, но весь этот месяц я был, словно замороженный, и  ровным счетом ничего не помнил, все было как в тумане. И только вчера, во сне, все, сказанное им в то утро, отчетливой картиной предстало передо мной,  будто посмотрел фрагмент того дня в записи.
Иван сказал мне, что еще тогда, во время цунами, понял, что он избранный, но тогда он не знал, что с этим делать. Но потом он услышал голоса, которые направили его. Он узнал от них про облачный путь, по которому нужно пройти, чтобы переместиться в мир высшего  знания. Но для перехода по коридорам   в пути нужна была коллективная энергия - «топливо». И тогда Иван стал искать нужных людей, к которым его, казалось, вело само провидение. Он назвал их, точнее нас – недопроснувшимися. И потому все мы оказались на Камчатке в Долине, там энергия земли особенно сильная, и способна разбудить «готовых к пробуждению», так он выразился. Иван рассказал мне, что над нами поставили эксперимент,  хотя я и сам давно догадывался, что что-то тут не так, уж больно несовершенен человек, и в этом я с ним согласен…»
Когда Вадим понес бред про эксперимент над человеком, я перестала слушать. Так можно и с ума сойти, что, судя по всему, и сделал Иван со своими псевдо голосами. Жаль Анна уехала, стоило бы сводить к ней Вадима, чтобы она его образумила. И вообще, все эти сны, как могла я раньше придавать им столько значения, когда есть жизнь реальная, не менее насыщенная.
Вадим сам не свой, но это вполне объяснимо, ведь там пострадала его жена, пускай и бывшая, но все же, все так отвратительно вышло,  а Иван порядком запудрил ему мозг. Что касается меня, то я благодаря этой поездке, наконец, поняла, что такое земное  счастье, а все эти миры, пускай подождут! Пока я хочу любить, хочу ребенка, хочу  чувствовать, как новая жизнь зарождается в моем теле, потому что как не крути, смысл в этом. Смысл - в продолжении, которое, возможно, будет лучше и умнее нас, но главное, чтоб счастливее и добрее!  Я больше не хочу охотиться за химерами, затаившимися в темных углах нашего подсознания. Я хочу  жить и любить здесь и сейчас!

Вадим проснулся посреди ночи. На берегу было зябко. В приоткрытую щель он еще мог видеть спящую Диану. Ему было жаль ее, но она сделала свой выбор, хотя имела все шансы. Она слишком увлеклась своей иллюзией,  но может быть ее время еще придет… Медлить не имело смысла, и тяжело вздохнув, Вадим плотно закрыл за собой дверь и, убедившись, что все в порядке, зажег костер. В мерцающем пламени ему вновь вспомнился их  разговор с Иваном.
«Над нами поставили эксперимент, понимаешь, - говорил тогда Иван, и его лицо постепенно оживало, словно оттаивало. – О! Да, кажется, ты понимаешь, о чем я говорю! Неужели ты готов проснуться?! И все твои сны, и путешествия в пространстве - все к одному, не правда ли?! – Иван улыбнулся, и эта улыбка была полна пониманием.  – Да мой друг, да,  - продолжив говорить, Иван сел и открыл глаза, - глупо считать себя вершиной творенья и думать, что мы единственные высокоразвитые существа, имеющие право на существование в безграничной  Вселенной, существа, так и не изучившие сотой доли способностей своего мозга. Существа, живущие  войнами, кровопролитиями, познавшие голод и нищету, множащие болезни и бесконечных страданий, сами создающие себе все это. Но стоит лишь открыть глаза, проснуться, сбросить с себя гнет навязанных штампов и условностей и тогда сразу увидишь выход. Проснувшись, ты перестаешь быть хомячком, бегущим по стеклянному лабиринту, проснувшись, ты встаешь на облачный путь, а там поверь, мой друг, все совсем иначе. И я вижу по твоим глазам, что ты вполне созрел, чтобы выйти из фазы подопытного хомячка. Помнишь, как ты протянул мне руку во время цунами? Теперь пришла моя очередь, протянуть руку тебе. Но у тебя есть еще время подумать. Каждый из девяти, кто был в Долине, был на полпути к тому, чтобы проснуться. Там в Долине я разговаривал с каждым, и с тобой ты помнишь? Но Анна сознательно выбрала сон материнства, как это ни печально. Я должен уважать ее выбор. Мне будет не хватать ее, но она обещала прийти ко мне в следующем круге перерождений, пускай будет так, я смирился с ее решением. А что касается   Дианы, она была очень близка к тому, чтобы шагнуть дальше, возможно она еще одумается, в любом случае я сказал ей, где меня искать. Митя еще не готов, Варвара, Олег, Марина и Костя увязли в своих внутренних дебрях, а ты, ты чистый. А теперь тебе пора, ты должен спасти Митю, жаль будет, если он погибнет. Только запомни, если ты решишься проснуться, я приду за тобой. Пройдешь сквозь сон на этот же берег, разведешь костер, и я приду».
Вадим сидел у костра, смотрел на языки пламени, и на его спокойном сосредоточенном лице блуждала едва заметная улыбка. Он ни о чем не жалел, он предельно ясно осознавал свой выбор, и сейчас он знал совершенно точно, что он ПРОСНУЛСЯ.
Бороздя брюхом песчаное дно, к берегу  тихо пристала лодка.