На неделе дела шли неплохо, но и хлопот было много. Иммигранты на пользу моей торговле, покупателей все больше. Возился с поставщиками, они у меня от Каира до Кехры под Таллином и прямо здесь в нашем городе. У Фаины Борисовны с Шилдеграссе 1124 беру торты, печенье.
Ладно, хоть в воскресенье о лавке забудь, бизнесмен нашелся. На антикварную выставку-продажу, я любитель. Вот мы и здесь. Парковка хорошая, ценю. Все происходит в спортивном центре, антиквары на воскресенье арендуют зал. Мимо, иду мимо кортов, площадок и раздевалок, все знакомо, знакомый запах, у меня все такое позади. Спортсмены тоскуют о прошлом? Не я. Рад, что все позади, травмы, талоны на питание и ненавистные четвертые места.
Наше помещение. Гам и характерное позвякивание, шуршание слышны еще в коридоре. Захожу: столы, столы, столы, за ними дилеры. В определенном порядке разложены марки, военные кортики и медали, плесневелые иконы – следую мимо. Я не верю в богов и не воевал, но люди веками молились на черные доски и умирали, убивали за железные крестики и золоченые побрякушки.
Нумизматы сгруппированы в конце зала, всех знаю в лицо и их повадки знакомы. Посмотрим не спеша. Издалека машет Кевин, давний знакомый – ну, привет, привет! «Вот у меня кое-что для тебя есть», - и он из-под стеклянной подвижной витрины достает золотой диск в стандартной прозрачной упаковке. Н-да, наполеондор 1809, почти в идеальном состоянии. Тут тебе и французская республика, и Наполеон император. Дорого. Золото, раз, и кое-какая чисто нумизматическая ценность, два. Но ведь вещь! Я смотрю на императора. Профиль, резкая линия подбородка, прямой нахальный нос, лавровый венок. Не носил же он венок в самом деле? Как важно и спокойно смотрит. Дорого, а выпустить из рук монету я не в состоянии. Так и липнет. С Кевином нет смысла торговаться. Обычно дилеры по крайней мере на четверть завышают, но мы так давно знакомы. Для меня он сразу называет крайнюю цену и уж ни цента не уступит. Да ладно, для чего в конце концов деньги существуют? Дела идут, мой долг тает, да гори оно все синим пламенем! Из внутреннего кармана достаю бумажник с наличными, бумажки Кевину, монета – мне, довольные друг другом мы жмем друг другу руки и прощаемся.
Такую покупку я должен сразу рассмотреть, ждать до дома нет терпения. Сворачиваю в Cake Cologne, приятное с полезным. Это знаменитое кафе, я им не конкурент, посмотреть на их цены, обслуживание и обстановку все же поучительно.
Кофе, большую чашку. Я бы и рюмку бренди или рома не прочь, но это, как и спорт, в прошлом. Ладно, два пирожных, тоже запретный плод при моем весе. Кофе хорош. Вынимаю Наполеона и выкладываю на стол, рядом с пирожным Boston Cream, что-то вроде заварного. Золото сверкает, профиль четок и горд. Он мертв, я жив. Все же его существование четко, мое зыбко. Чем он так гордится? Император? Но сколько людей извел, цвет Франции. Да, но Гражданский Кодекс, смел остатки средневековья. Чрезмерно горд. Я хоть никого не убил. Можно и мне гордиться? Кто знает. Я достаю айфон и смотрюсь в него, как в зеркало. Видно – торгаш, не император. Он четок, я расплывчат. А если в профиль? Нет, не хорошо, и посетители за соседним столиком в кадре. А так? Не годится, двойной подбородок виден. А так вроде косоглазый. Вот вполоборота неплохо. Я щелкаю, делаю снимок.
Теперь позвоним. Алло, Фаина Борисовна? Это Алик из «Таби». Извините, что в воскресенье беспокою. Я насчет тортов. Да, знаю, мы договорились, я насчет упаковки. Фаина, вы можете на коробке с медовиком поместить мой профиль и назвать торт «Аликдор»? Фаиночка, трезвый я, трезвый. Ну, такая у меня фантазия. Да, накладные расходы за мной плюс пять процентов за первую партию. Фотку сейчас вам перешлю, профиль мой вполоборота, на коробке чтобы был. Хорошо, абрикосовый будет теперь «Аликоранж», а черничный со сливками «Аликберри». Нет, я не свихнулся. Что тебе стоит, Фаиночка? Я же типографию оплачиваю. Да, вот еще, телефон там и адрес моей лавки дай по окружности. Хорошо, спасибо, не кипятись. Мишутке своему привет.
Прошло две недели. Додик, матерясь на русском, немецком и, кажется, даже на иврите подогнал с пятой попытки задним ходом свой грузовичок к разгрузочной рампе. Торты были в новой упаковке. Неплохо. Я положил коробку «Аликдора» на прилавок, рядом наполеондор. Наполеон Первый гордо смотрел на меня. Не моргнув, я выдержал взгляд императора.