В Новый год Машка сидела у себя в комнате и смотрела в окно.Было темно, но фонари искрились светом, освещая улицу.Она представила, как все собираются за праздничным столом, встречают Новый год и говорят друг другу самые хорошие слова, которые не сказали или не успели сказать в течение года, слова от которых становится тепло и приятно, от которых хочется поверить во что-то даже несбыточное, от которых, наконец, хочется просто жить. Машка улыбнулась.
На столе стояла маленькая тарелочка с шоколадными вафельками, два яблока и чашка чаю. Машка встречала Новый год. "Бабушка, наверно, у соседей, они не оставят её одну, они очень добрые и отзывчивые", - подумалось ей.
Страницы воспоминаний, не нарушая тишины, легли на стол. Машка смотрела в окно и, незаметно для себя, перелистывала их.
Бабушку все любили. И она любила людей. В любое время могла отставить все свои дела и помочь, если в этом была необходимость. Она всегда говорила: " Людей надо любить и никогда не делать им зла. А злые люди запутались, заболели, не отличают добро от зла. Их надо лечить добром. Это самое лучшее лекарство." Машка помнила это с детства и никогда не позволяла себе переступать через этот, нигде не написанный, формуляр бабушки. В детстве, когда кто-то обижал её, и глаза наполнялись слезами, бабушка говорила: "Проглоти слезы, улыбнись и вспомни о самом важном: внутри тебя много добра - это твое богатство, это твое превосходство".
Она вспомнила бабушкины руки, мягкие и теплые.Когда Машка ложилась, бабушка садилась рядом и начинала перебирать и гладить её, не в меру кудрявые, волосы."Намучаешься ты с ними," - говорила она, - кудряшка ты моя". И это было правдой. Маша с трудом сушила волосы и расчесывала их.
Маша посмотрела на вафельки. До сих пор они с бабушкой их называли "вафики". Так Маша называла их в детстве. Детство было похоже на собранный пазл, в котором отсутствовали некоторые кусочки. Эти кусочки стерлись в памяти, видимо потому, что она была маленькой и не всё смогла запомнить. Ей было неполных три года, когда случилось несчастье и она потеряла родителей. Она не помнила подробностей случившегося, но, как наяву видела, как отец сажал ее на плечи и носился по дому, а она визжала от удовольствия. Она помнила, как мама купала её и просила закрывать глазки. Она помнила, как её любили. А потом... Потом из памяти выпал целый кусок, и в пазле образовалась дырка, которую уже позднее восстановила бабушка.
Каждый раз, когда Машка с бабушкой приходили на кладбище на могилу родителей, бабушка садилась на скамеечку, начинала плакать и говорить: " Прости, сынок, ничего я не смогла для вас сделать, даже здесь не смогла навести порядок. Но, я думаю, вы видите, какая у вас растет дочка. Я все сделаю для того, чтобы она выросла и стала хорошим человеком, чтобы вы гордились ею."
Пока Машка была поменьше и не всё понимала, она думала: " Интересно, почему мы каждый раз приходим сюда? Ведь бабушка говорит, что папа с мамой живут на небесах и видят нас. Почему с ними нельзя говорить из дому или из парка, где мы гуляем, глядя в небо?" И когда, много позже, когда, она случайно увидела, как хоронили какую-то женщину, - всё поняла и ни одного вопроса не задала бабушке.
Машка перевернула страницу. Она вспомнила, как им тяжело жилось. Никто из родных не помогал, все от них отказались, отвернулись, обвиняя папу в случившемся. У нее были дедушка, бабушка, тети с маминой стороны. Но Машка их не помнила. Бабушка вязала на заказ и на вырученные деньги покупала Машке куртку, сапожки, школьные принадлежности или еще что-нибудь. А когда Маша закончила девятый класс, первый раз ей купили сотовый телефон. Это было настоящим событием.
Машка вспомнила, как однажды она запротестовала и потребовала, чтобы бабушка купила себе чего-нибудь. Бабушка, как всегда, сказала: " Мне ничего не надо, я обойдусь". Слово "обойдусь" или, вернее, "обойдемся" стало ненавистным для Маши. Она не любила ни его, ни действие, которое оно обозначало. Она устала от него. Оно стало полноценным членом семьи. Оно, как острая колючка, цеплялось за всё, что попадало на пути: за одежду, за обувь, за посуду, за щели в окнах, за старые занавеси, за лампочку, которая грустно висела под потолком, за водопроводную трубу, которая была чем-то обмотана, за электрические провода, - за всё то, что разрешало за себя зацепиться. А бабушка всегда напоминала, что человек должен быть благодарен за всё, что у него есть, ведь есть люди, у которых нет даже крыши над головой. Что же им бедолагам делать? И Маша соглашалась с ней, потому что понимала, что бабушка, как всегда, права.
Она вспомнила, как перед отъездом подарила свой ноутбук соседскому мальчику. Она знала, что его мама очень внимательна к бабушке и во всем ей помогает.
Маше еще что-то пришло на память, но в дверь постучали. Машка вздрогнула. Это была Полина с верхнего этажа.
- Ты что, одна тут сидишь что ли? Мне Ксюша сказала, а я и не поверила. Давай к нам. Выпьем, посидим. Нам тоже одним скучно.
- Поль, ты же знаешь, я не пью, - сказала Маша, - да и поздно уже.
- Ладно, выпьешь своего любимого чаю, ну пожалуйста, - затопала она ногами , - пошли.
- Ладно, я сейчас, - не смогла отказать Маша.
Она взяла свою чашку и тарелку с вафельками и яблоками, к которым так и не дотронулась.
Машка впервые пришла к девочкам. Они жили вместе. Поля была с Урала, а Ксюша - с Сахалина. Машке сразу бросились в глаза разбросанные вещи, в углу стоял раскрытый чемодан, а около двери - сапоги, сваленные друг на друга. Зато девочкам было весело. Стол был накрыт. Девочки пили вино, а Машка - чай. О чем-то говорили, вспоминали, праздновали Новый год.
Продолжение следует.