Нессельроды Карл и его жена против Пушкина
Нессельроде Карл Васильевич (Карл Роберт фон Нессельроде (нем. Karl Robert von Nesselrode)), 1780 - 1862 гг.
Полу-Бог русской внешней политики первой половины XIX века,"продавец" российских американских владений (и Аляски, и этих, и этих), один из отцов бельгийской, греческой и болгарской независимости, "крестный отец" Крымской войны, эмблема любителей жидомассонских заговоров.
С портрета на нас смотрит высокопоставленный, чиновник, при больших регалиях, явно не русской внешности. Есть что-то неприятно-птичье в его кривом носе, похожем на клюв, брезгливо-жалком выражении лица и особенно, глядя на его кривой рот, словно можно услышать: «Вы русские - все мне неприятны…».
Вот такой ходячий парадокс 34 года возглавлял внешнеполитическое направление российской внешней политики.
Человек антисистемы с точки зрения русского мира и в то же время человек системы, с точки зрения значительно онеметчиной, в то время, системы управления русским государством. Странным образом в нем сошелся маленький, желчный, трусоватый, крючконосый и криворотый человечишко с потребной на данном посту русскому государю Николаю 1, богатырского внешнего вида, да и духа, персоной…
Причем о нем сложилось почти единодушно плохое мнение историков — Карла Нессельроде дружно считают клевретом Запада, боявшимся огорчить "просвещенную Европу", но несмотря на это, послушно выполнявшим и более "патриотичные" указания грозного Николая I, фактически лично руководившего внешней политикой империи.
Один из современников так написал о нем: 'Это был бесталанный, плохо говоривший по-русски человечек, известный ненавистью к Пушкину и тем, что считал Кутузова неподходящей кандидатурой на роль главнокомандующего русской армией'.
Публицист Скальковский* считал, что граф Карл Васильевич Нессельроде был 'послушный немецкий чиновник на русской службе, не умеющий говорить по-русски'.
*) Константин Аполлонович Скальковский (6 [18] апреля 1843, Одесса — 6 [19] мая 1906) — русский горный инженер, историк горного дела, административный деятель и экономист, тайный советник, писатель-публицист, знаток балета.
Современники, близко знавшие Карла Васильевича, отмечали его патологическую осторожность в принятии решений, даже не самых важных; такая осторожность особенно проявилась в царствование Николая I, который терпеть не мог какой-либо инициативы по любому вопросу от своего ближайшего окружения. Однажды Нессельроде заявил посланнику Второй республики при петербургском дворе Ламорисьеру: 'Если во Франции вы принуждены считаться с общественным мнением, то здесь, у нас, есть император, непоколебимую твердость которого вы знаете'.
Тарле* писал, что основной 'целью Нессельроде было сохранить свое место министра иностранных дел. Николай застал его, входя на престол, и оставил его на этом же месте, сходя в могилу'. Понадобилась крымская катастрофа, чтобы канцлер, наконец, немного прозрел.
*)Евгений Викторович Тарле (первоначальное имя — Григорий Вигдорович Тарле, 27 октября (8 ноября) 1874 года, Киев — 5 января 1955 года, Москва) — российский и советский историк, академик АН СССР (1927).Тарле, ещё до революции занявший ведущие позиции в российской исторической науке, позднее был одним из авторитетнейших историков СССР.
Великий князь Николай Михайлович Романов однажды заметил, что при Николае I граф Нессельроде проявлял 'самоотверженную готовность стушеваться' и тем самым смог еще более упрочить свое положение при дворе. При этом Карл Васильевич делал все возможное и невозможное, чтобы показать себя незаменимым дипломатом, крайне необходимым российскому самодержцу.
Поэт и дипломат Федор Иванович Тютчев постарался написать стихотворный портрет графа Нессельроде, который получился несколько грубоватым:
Нет, карлик мой! Трус беспримерный!..
Ты, как ни жмися, как ни трусь,
Своей душою маловерной
Не соблазнишь Святую Русь...
***
Нессельроде устраивал сначала императора Александра I, а потом и императора Николая I, во-первых, потому что по отцу был немец, из рода немецких графов, а немцы на Руси со времен Петра были выше сортом, чем свои русские….
Но если император Пётр I все-таки, в основном, судил по деловым качествам и степени образованности, то его преемники имели и другие резоны.
Оба императора, Александр I и Николай I по матери тоже были немцы, да и воспитание и обучение получали от иностранных учителей, в основном немцев.
Он устраивал Императоров, также как и другие немцы устраивали и др. русских императоров.
Во-вторых, Нессельроде был гибкий и ловкий…, и был европеец и, таким образом, лучше понимал своих европейских коллег…
Совершенно ясно, что он не был патриотом России, но она давала ему службу, положение, богатство, поэтому он служил неплохо на тех направлениях, которые не были связаны с интересами Австрийской империи.
В начале его дипломатической карьеры для была опасность в лице Иоанна Каподистрии, грека на русской службе, гораздо более связанного с интересами России, чем К.Нессельроде.Более сильный характер и мужская харизма Каподистрии не давала возможности взойти "звезде" Нессельроде, который терялся на фоне более яркого грека.
С большой антипатией к Каподистрии относился Меттерних. Он видел в нем единственное препятствие к вовлечению Русского двора в свои дипломатические сети, и все усилия направил к устранению ненавистного противника. На Троппауском конгрессе Меттерних имел случай убедиться, что Нессельроде не под силу отодвинуть Каподистрию на второй план. Ничтожество и безцветность Нессельроде крайне огорчали Меттерниха: «Как жаль, что Нессельроде так стушевывается! Я не понимаю, как может человек уничтожать себя до такой степени, что надевает чужую надежду и прикрывается чужою маской, вместо того, чтобы сохранить собственное выражение!»
Между тем, «подземная» работа, предпринятая Меттернихом против Каподистрии подвигалась довольно успешно. Весной 1822 года, вследствие ловко направленной из Вены дипломатической интриги, Каподистрия подал, наконец, в отставку, и она была принята императором Александром. Меттерних торжествовал.
С Каподистрией исчезал из русской дипломатии последний след православно-народного направления, самостоятельного по отношению к союзникам на Западе, сознания исторического призвания России на Востоке. Не осталось ни одного русского человека на должностях послов при дворах великих держав. Все они были представлены исключительно немцам, наводнившим как коллегию иностранных дел, так и канцелярии посольств и миссий. Талантливые молодые дипломаты русского происхождения один за другим удалялись из ведомства, в котором инородцам отдавалось явное пред ними предпочтение. Так покинул дипломатическую службу Д. Н. Блудов, граф В. Н. Панин, а если кто из русских и остался в ней, то, подобно А. М. Горчакову, обрекался на занятие в продолжение многих лет второстепенных должностей. Характерно, что покровительствуемый Каподистрией А. С. Пушкин, к грехам которого заботливый начальник относился с отеческою снисходительностью, был исключен «за распутство» из Министерства иностранных дел в первый же год единоличного управления им графом Нессельроде».
В правление императора Николая I высокие должности занимали и многие др. немцы.
***
Карлом Васильевичем Нессельроде его звали в России. Настоящее же его имя было Карл Роберт фон Нессельроде-Эресгофен.
Карл происходил из младшей ветви Эресгофен Бергского графского рода Нессельроде. Он был сыном Вильгельма Нессельроде, статс-секретаря и конференц-министра курфюрста Пфальцского и канцлера Бергского герцогства. До поступления своего на русскую службу граф Вильгельм Нессельроде служил последовательно в Австрии, Голландии, Франции и Пруссии, откуда в 1778 году был приглашен императрицей Екатериной II в Россию, обласкан и приближен ко двору. Прекрасно образованный, любезный и обходительный, граф В.Нессельроде приобрел симпатии русского двора и общества, и так как, благодаря своей разнообразной деятельности в нескольких Европейских государствах, он был хорошо знаком с направлением их внешней политики, то Екатерина ІІ, пожаловавшая его званием действительного камергера, сочла его достойным занять пост русского представителя за границей. Сначала он был послан чрезвычайным посланником и полномочным министром в Лиссабон, а затем переведен на ту же должность в Берлин. При Павле І В.Нессельроде, бывшему уже в чине тайного советника, была пожалована 3-го мая 1798 года в арендное содержание, без платежа арендных денег, мыза Нейгут, Курляндской губернии, с подмызками Принденберг и Крузенгоф. Последние годы жизни граф В.Нессельроде проводил главным образом во Франкфурте, откуда происходила его жена, дочь богатого известного купца-еврея, Луиза Гонтар, впоследствии принявшая римско-католическую религию.
Человек антисистемы с точки зрения русского мира и в то же время человек системы, с точки зрения значительно онеметчиной, в то время, системы управления русским государством. Странным образом в нем сошелся маленький, желчный, трусоватый, крючконосый и криворотый человечишко с потребной на данном посту русскому государю Николаю 1, богатырского внешнего вида, да и духа, персоной…
***
Начало его карьеры в России похоже на водевиль…, в котором ему, впрочем, удалось получить значительную роль.
В восьмилетнем возрасте, как тогда было принято, юный Карл по высочайшему повелению был записан в службу мичманом в русский флот. После обучения в берлинской гимназии, в 1796 году он приехал в Петербург, но не смог служить во флоте, т.к. на воде его укачивало.
Вскоре после кончины Екатерины II, пригласившей отца Карла Нессельроде, немецкого дипломата, Вильгельма Нессельроде, на дипломатическую службу в Россию, явный германофил - император Павел I, пожаловал его в свои флигель-адъютанты по флоту, а позднее перевел в сухопутные войска поручиком в конную гвардию, оставив при себе флигель-адъютантом. В конной гвардии он смотрелся смешно. И вскоре, т.к. ни на море, ни на суше он не обнаружил никаких талантов к военной службе, но настолько хорошо сумел проявить себя на дворцовом паркете, в двадцать лет, не понюхав пороху, Карл Нессельроде получает звание полковника. Сразу после этого, в 1800 году он, убедив всех в отсутствии возможностей продолжать военную службу, был уволен из армии…, но - с пожалованием в камергеры. Помните, что А.С.Пушкину в 34 года «пожаловали» гораздо меньший чин камер-юнкера.
После неудачной военной карьеры К.Нессельроде, он решил пойти по стопам отца, попробовать себя в роли дипломата. После дворцового переворота 1801 года и убийства Павла I, Нессельроде был отправлен в Вюртемберг, чтобы известить местного герцога о вступлении на престол Александра I.
С 1801 года, уже при новом императоре, он работал секретарём в российских посольствах в Вюртемберге, Пруссии и Нидерландах.
Во время пребывания в Германии в 1803 году Нессельроде познакомился с Меттернихом*, тогда австрийским посланником в Дрездене. Это знакомство скоро перешло в тесную дружбу. Нессельроде считал Меттерниха гениальным дипломатом, а его советы — всегда спасительными; в свою очередь Меттерних умело пользовался своим влиянием на друга. Основной идеей всей дальнейшей политики К.Нессельроде стало стремление к тесному союзу с Австрией.
Очевидно, возможность К.Нессельроде напрямую общаться с Меттернихом, к этому времени имевшему в Европе авторитет опытного высокопоставленного дипломата, получение от него советов и некоторой полезной для русского императора информации, произвело на последнего впечатление и позволило принять решение о назначении маленького немца в 1816 году на высокий пост статс – секретаря**.
С 1812 по 1815 г. Карл Нессельроде находился при Александре I. Перед началом войны с Наполеоном он твердо продолжал придерживаться проавстрийской позиции, в то время как канцлер граф Н.П.Румянцев советовал Александру не доверять Австрии и спровоцировать внутри этого государства восстание славян. Александр I прислушался к мнению Нессельроде.
После победы над наполеоновскими войсками на территории России, когда М.И. Кутузов советовал выйти из войны, Нессельроде теперь уже вместе с Румянцевым настоял на продолжении боевых действий на территории Германии, чтобы окончательно уничтожить французское могущество. И вновь Александр I принял сторону Карла Н.
В 1815 г. Нессельроде присутствовал на Венском конгрессе. В это же время обнаружилось наличие тайного договора между Францией и Австрией против России. Это несколько подорвало его позиции, ведь он всегда видел в Австрии верного союзника своей страны.
*)Клеменс Венцель Лотар Меттерних, Меттерних-Виннебург (Metternich-Winneburg) (15.5.1773, Кобленц, - 11.6.1859, Вена), князь, австрийский государственный деятель и дипломат. С 1801 по 1809 годы австрийский посланник в разных странах Европы. С 1809 по 1821 год - министр иностранных дел и фактически глава австрийского правительства, в 1821-1848 годах канцлер. Меттерних как дипломат был мастером тактики лавирования и выжидания, отличался умением вводить в заблуждение своих партнеров. Став министром, Меттерних старался упрочить австро-французские отношения, рассчитывая вернуть Австрии земли, потерянные ею в войнах с Наполеоном, и приобрести новые территории. 14 марта 1812 года заключил союзный договор с наполеоновской Францией, готовившейся к походу против России. После разгрома наполеоновских войск в России выступил (в марте 1813 года) с предложением "мирного посредничества", стремясь использовать это посредничество в интересах Габсбургской монархии, помешать укреплению позиций России в Европе. Меттерних решительно выступал против привлечения к борьбе с наполеоновской Францией народных масс, был противником объединения Германии. После присоединения Австрии к антифранцузской коалиции (август 1813 года) Меттерних тормозил развёртывание военных действий против Наполеона. Играл большую роль на Венском конгрессе 1814-1815 годов. Потерпев неудачу в попытке изолировать Россию, в январе 1815 года подписал вместе с представителями Великобритании и Франции секретный договор, направленный против России и Пруссии.
Меттерних - один из главных организаторов Священного союза. Так называемая "система Меттерниха" была направлена на борьбу с революционным, либеральным и национально-освободительным движением во всех странах. Меттерних был инициатором политики полицейских репрессий в Австрии и государствах Германии. Стремясь укрепить феодально-абсолютистский строй и господство австрийского меньшинства в многонациональной Габсбургской монархии, правительство Меттерниха, выражавшее интересы феодальных землевладельцев и крупных финансистов, всемерно разжигало вражду между народами австрийской империи.
Власть Меттерниха в Австрии была свергнута Революцией 1848-1849 годов. В марте 1848 года Меттерних бежал в Великобританию, затем направился в Бельгию (октябрь 1849 года). В 1851 году, после поражения революции, вернулся в Австрию, но активного участия в политической жизни не принимал.
Для своих современников Меттерних был психологической загадкой. Он принадлежал к категории людей, обладающих, как он сам выражался, двумя “я”, и о внутреннем мире которых нельзя судить по их действиям.
Он был человеком с утонченными, ровными и спокойными манерами светского вельможи XVIII столетия и с холодной маской на лице, освещенном однообразной самодовольной улыбкой, смущавшей не одного проницательного наблюдателя. Надменный аристократ, человек с манерами, проникнутый требованиями светского этикета.
Основным мотивом психики Меттерниха являются его колоссальное, достигавшее чудовищных размеров, самомнение и, естественно проистекающая отсюда, самоуверенность. Он убежден, что только он один все знает, все предвидит. Проявившееся уже в юном возрасте самомнение Меттерниха разрасталось и укреплялось вследствие его дипломатических успехов. Он ставил себя выше Ришелье и Мазарини, а о таких своих “более или менее знаменитых современниках”, как Талейран, Каннинг, Каподистрия, выражается с видимым презрением. Их политику он считает “политикой эгоизма, своеволия, мелкого тщеславия, – политикой, которая ищет только выгоды и попирает самые элементарные законы справедливости, издеваясь над данной клятвой; одним словом, политикой, рассчитывающей на силу и на ловкость”.
Абсолютная уверенность в своем нравственном превосходстве сказывается в его дневнике и в его частных письмах, где он расточает похвалы по своему собственному адресу.
Ему было 24 года, когда он вступил на политическую арену, и 74, – когда он сошел с нее. За этот длинный период погибали государства, система рушилась за системой, политические деятели умирали один за другим, только Меттерних оставался неуязвимым. Он пережил нескольких императоров и королей, был свидетелем всех фазисов Французской революции, видел падение Наполеона, Карла X, Луи Филиппа, второй республики; на его глазах создавалась и погибала популярность знаменитых государственных деятелей Франции, Англии, Германии, России, а он стоял незыблем, как столб, поставленный историей, чтобы на нем отмечать те превратности, которые судьба скрывала для других. Жизнь Меттерниха есть политическая хронология Европы за целых полстолетия, отсюда и глубокий исторический интерес, который представляет его личность.
Князь Клеменс Венцеслав Лотарий Непомук Меттерних родился в Кобленце 15 июня 1773 года в богатой и древней дворянской семье. Его отец, граф Франц Георг Меттерних, состоял на австрийской службе. Он был посланником австрийского императора при рейнских владетельных графах и князьях. Отец Меттерниха отличался жизнерадостностью, веселостью и слабостью к прекрасному полу – черты, перешедшие и к его сыну.
Вот такой человек был кумиром Карла Нессельроде, который с 1822 по 1856 годы возглавлял внешнеполитическое направление Российской империи.
**) В 1815 году звание статс-секретаря было пожаловано графу Иоану Каподистрия, греку на русской дипломатической службе.
Иоанн Каподистрия, граф (11 февраля 1776 — 9 октября 1831) — русский и греческий государственный деятель, фактически министр иностранных дел России (1816—1822 годы) и первый правитель независимой Греции (1827—1831 годы).
9 (21) августа 1816 года был назначен управляющим Министерством иностранных дел и занимал эту должность до 1822 года.
В 1816 году на такую же должность, как бы в противовес ему, графу И.Каподистрии, был назначен К.Нессельроде. Таким образом, было как бы два министра иностранных дел, взгляды которых на задачи русской иностранной политики значительно расходились.
***
Женитьба Карла Нессельроде еще более подчеркнула его внешнюю несуразность, хотя и сильно поправила его материальное положение.
Его жена, урожденная графиня М.Д.Гурьева – дочь министра финансов Российской империи, сильно засидевшаяся в невестах, хотя и с богатейшим приданным. Это был брак по-расчету для обоих, но особенно его несуразность была заметна внешне, так как про маленького Карла, сравнивая его с женой, громородобной бабой по кличке "господин Робеспьер", говорили, что «он выпал из её кармана».
По мнению современников, графиня оказывала на мужа исключительное влияние. Выступала она и в качестве политического агента супруга. Мария Дмитриевна проводила много времени за пределами России, предпочитая салоны Парижа и Баден-Бадена. Холодная и уверенная в себе, она не терпела конкуренции. Но не все поездки Марии Дмитриевны были связаны с политикой. Иногда она посещала Францию, «не бывая при дворе и, соответственно, в высшем свете, но вела холостяцкий образ жизни и восхищалась своим сумасбродством».
Конечно К.Нессельроде, там и тогда, когда это было нужно, умел наступить на горло своей австроимперской песне, когда это становилось опасно для его карьеры и явно противоречило мнению императора Николая I. А император был не о семи головах, его по жизни не готовили к такой великой роли и он не был особо сведущ в хитросплетениях европейской политики. В связи с этим он во многом полагался на человека, которому доверял его брат, предыдущий император Александр 1 и рекомендовал еще один брат, великий князь Константин. Тем более, что Николай I значительно меньше, после декабрьского вооруженного восстания 1825 года, доверял русскому дворянству, чем немецким дворянам, служащим Российской империи.
При всей своей немецкости Николай I, все-таки рос и воспитывался на русской земле, в Петербурге, и вместе с немецкими, и английскими воспитателями и учителями у него были и русские. Поэтому часто он сдерживал Нессельроде в его стремлении очередной раз сделать что-либо в угоду Австро-Венгрии и князю Меттерниху.
Вот, что сказал о Нессельроде православный историк В.Л.Махнач: "… Нессельроде был удивительно безродным. Он был никто, ни еврей, ни австриец, ни немец. Не был он и русским, и того не скрывал. Вполне возможно, что он в меру возможностей и дарований служил императору, но уж России он не служил ни одну секунду своей жизни. Не было у него отечества. Такой человек очень опасен, когда речь идет о министре иностранных дел".
***
Не меньше, чем как одиозный, окончательно австроориентированный, министр иностранных дел РоссИмперии, Карл Нессельроде вместе со своей женой прославился, как главный антипод А.С.Пушкина. Один из самых значительных масонов Российской империи, в соответствии с установками своей ложи, вместе со своими братьями, не мог простить Пушкину его отказа от масонства и его явно выраженных национально ориентированных, патриотических, русских взглядов.
У графини Нессельроде в доме по-русски говорить не полагалось. "Дом русского министра иностранных дел был центром, так называемой, немецкой придворной партии, к которой причисляли и Бенкендорфа, тоже приятеля обоих Нессельроде. Для этих людей иностранец Геккерн был свой человек, а Пушкин был чужой".
Не зная русского языка они не могли оценить роль Пушкина, как основоположника русского языка и как великого поэта. Их симпатии всегда были на стороне немецких представителей просвещенной Европы.
Согласно воспоминаниям князя П.П.Вяземского, «ненависть Пушкина к этой последней представительнице космополитического олигархического ареопага едва ли не превышала ненависть его к Булгарину».
Жена К.Нессельроде, твердая, надменная женщина, известная своей властностью, стремлением всеми командовать, довольно скоро стала наиболее влиятельной советчицей прежнего советника, поселяя опасение в сердцах дипломатов на полпути к Европе. Фанатично преданная Священному Союзу, она в своих идеях и даже стиле подражала живому примеру Меттерниха. С ее железным характером и кипучей энергией Мария Дмитриевна Нессельроде — «взяточница, сплетница, настоящая баба-яга» — застолбила неприступную позицию в российском высшем обществе, стала предметом лести и страхов придворных, пребывающих у подножия пирамиды с надеждой начать свой собственный опасный, но все же потенциально выгодный подъем. Она любила делать и ломать карьеры, состояния и репутации; по словам Модеста Корфа, ее вражда была столь же ужасной и опасной, как ее дружба неизменной и заботливой. Она, казалось, преднамеренно подавляла все следы женственности (которой у нее в любом случае было немного, и в лице, и в фигуре). Она презирала светскую салонную беседу, предпочитая политику, финансы, королевские свадьбы и иногда литературу (при условии, что она «серьезная»), и, несмотря на ее искреннюю преданность трону, она не ограничивала себя в критике и осуждении действий правительства.
Она принимала гостей, полуоткинувшись на диване, молчаливая и отдаленная, поглощенная собственными непостижимыми мыслями, лишь поднимая глаза, чтобы показать некоторые признаки жизни только тогда, когда ее эксклюзивный салон, который многие находили смертельно скучным, был почтен приходом немногих избранных ведущих представителей членов олигархического ареопага, наподобие тех, кто собирался в салоне Sophie Swtchin в Париже или Мелании фон Меттерних в Вене.
М.Д.Нессельроде, плохо говорившая по-русски, вся проникнутая идеями австрийской политики, никак не связанная с русской культурой, дружившая с такими грязными интриганами, как Геккерен, бесстыдная и циничная, была ненавистна Пушкину. Она была достойной спутницей своего супруга, графа Нессельроде, лакея Меттерниха.
М.Д. Нессельроде инстинктивно чувствовала, что Пушкин является выразителем какой-то иной культуры, глубоко враждебной тому международному осиному гнезду, в котором велась проповедь Священного союза. Мадам Нессельроде была, по уверению мемуариста, «совершенным мужчиной по характеру и вкусам, частию по занятиям, почти и по наружности». Барон Корф в своих записках говорит, что ее вражда была «ужасна и опасна». И вот она-то и стала главным врагом поэта. Она-то и повезла тайно от Пушкина его жену в Аничков дворец на интимный бал, для удовольствия Николая Павловича Романова. Пушкин рассердился и невежливо сказал надменной графине: «Я не хочу, чтоб жена моя ездила туда, где я сам не бываю». Результатом стало получение поэтом звания камер-юнкера, что он расценил, как новое оскорбление.
Мария Дмитриевна Нессельроде ненавидела Пушкина за эпиграмму на ее отца, Дмитрия Александровича Гурьева, от кого, как считали некоторые, графиня унаследовала необузданную страсть к деньгам других людей: «Встарь Голицын мудрость весил, Гурьев грабил весь народ». Фактически, эпиграмма, возможно, и не принадлежала Пушкину, но публика это приписывала ему, помня многие неприятные вещи, действительно сказанные и написанные им относительно госпожи Нессельроде, которую он искренне не выносил.
П.В.Долгоруков отмечал, что она « женщина ума недальнего, никем не любимая и не уважаемая, взяточница, сплетница и настоящая баба-яга, но отличавшаяся необыкновенной энергиею, дерзостью, нахальством и посредством этой дерзости, этого нахальства державшая в безмолвном и покорном решпекте петербургский придворный люд, люд малодушный и трусливый, всегда готовый ползать перед всякою силою, откуда бы она не происходила, если только имеет причины страшиться от неё какой-нибудь неприятности».
Мария Дмитриевна приняла в свой круг барона Геккерна. Вюртембергский посол Христиан Людвиг Гогенлоэ-Лангенбург-Кирхберг (1788—1859) писал в одной из депеш: «… Он прожил в С.-Петербурге около 13 лет и в течение долгого времени пользовался заметным отличием со стороны двора, пользуясь покровительством графа и графини Нессельроде». Покровительствовала она и Жоржу Дантесу, который приходился её мужу дальним родственником.
В ходе интриги против Пушкина графиня полностью поддерживала Дантеса, была «поверенной сердечных тайн». Она была посажённой матерью на свадьбе Дантеса с Екатериной Гончаровой. В одном из писем, написанных после дуэли, Геккерн сообщал: «Мадам Н. и графиня София Б. тебе расскажут о многом. Они обе горячо интересуются нами». Вечер и ночь после дуэли супруги Нессельроде провели у Геккерна, покинув его дом лишь в час пополуночи. Когда весь Петербург отвернулся от дипломата, Мария Дмитриевна пригласила Геккерна на званый обед. Князь Вяземский писал А. Я. Булгакову: «Под конец одна графиня Нессельроде осталась при нём, но всё-таки не могла вынести его, хотя и плечиста и грудиста и брюшиста».
По свидетельству В. А. Соллогуба, в сочинении пасквильного диплома Пушкин подозревал одну даму, которую он ему назвал. По утверждению другого современника, «одна дама, влюбленная в Дантеса, стала писать к Пушкину письма anonymes, в коих то предупреждала его, то надсмехалась над ним, то уведомляла, что он принят в действительные члены Общества рогоносцев». Этой дамой могла быть Н. Такое предположение находит подтверждение в словах Александра II, сказанных позднее: «Ну так вот теперь знают автора анонимных писем, которые были причиной смерти Пушкина: это Нессельроде». Н. была посаженой матерью жениха на свадьбе Е.Н. Гончаровой с Дантесом.
Пушкин и ряд его друзей подозревали графиню Нессельроде в сочинении диплома. А. И. Тургенев 17 февраля 1837 года записал в дневнике: «Подозрения. Графиня Нессельроде».
***
В 1849 году Нессельроде настоял на вмешательстве России в подавление венгерского восстания в Австрии. 150-тысячная русская экспедиционная армия двинулась на помощь Австрийской империи, безуспешно пытавшейся погасить венгерскую революцию. Через два месяца национально-освободительное восстание в Венгрии было подавлено, а держава Габсбургов спасена от распада. Европейская революция потерпела поражение, а Россия получила прозвище «жандарма Европы».
Обладая посредственными дипломатическими способностями, отнюдь не отличаясь проницательным умом и твёрдым характером, малообразованный, Н. достиг поста руководителя внешней политики России и в течение почти 40 лет удерживал его за собой, отчасти потому, что был послушным исполнителем "высочайших предначертаний", отчасти же ввиду его австрийско-прусских симпатий, которые вполне соответствовали курсу русской внешней политики, принятому со времени организации Священного союза. Убеждённый легитимист и крепостник, проникнутый ненавистью к французской революции, он поддерживал европейскую реакцию на протяжении почти полувека. Н. полагал, что успехи России могут быть сколько-нибудь прочными лишь при условии совместных и согласованных действий с Австрией и Пруссией. Руководителям внешней политики этих стран (особенно Меттерниху) он нередко уступал без особенной борьбы, в результате чего за ним укрепилась репутация человека, далеко не всегда стоявшего на страже национальных интересов России.
Венгерский поход был грубым политическим просчетом Николая I. Вступив на территорию Венгрии, армия под командованием Паскевича в короткое время вынудила республиканские войска сдаться. Австрийская империя была спасена от распада, но вместо благодарности ее правящие круги стали проводить антироссийскую политику, что в годы Крымской войны Николай I интерпретировал как «австрийскую измену».
Новая внешнеполитическая линия России, принятая со времени воцарения Николая I и выражавшаяся в стремлении к сближению с Англией и Францией, шла вразрез со взглядами и убеждениями Нессельроде., но он быстро покорился воле Николая I и за это был взыскан "высочайшими милостями" (получил звание вице-канцлера и Андреевскую ленту).
***
Внешнеполитические представления Николая I не отличались глубиной и дальновидностью. Он верил в монархическую солидарность, основанную на принципах Священного союза, и полагал, что само Провидение назначило его охранять Европу от революционной опасности. Идеологические пристрастия и прямолинейная верность принципам легитимизма значили для него больше, чем здраво понимаемые государственные интересы Российской империи.
В отличие от старшего брата Николай I не имел вкуса к дипломатической интриге, никогда лично не участвовал в международных конгрессах. Ведение текущих дел он возложил на министра иностранных дел К. В. Нессельроде, на знания и исполнительность которого полагался. Информацию о политике европейских кабинетов он черпал из донесений, которые поступали от послов из Вены, Лондона, Парижа, Берлина. Эти посты занимали опытные дипломаты, прошедшие выучку при Александре I. Их суждениям царь, как правило, доверял. Специальные дипломатические поручения выполняли люди, лично ему близкие — И. И. Дибич, А. Ф. Орлов, А. С. Меншиков.
Для императора была характерна вера в значительность его исторической миссии, что в международных делах выражалось в непреклонности и отсутствии дипломатической гибкости. Задачи внешней политики он подчинял идеократической утопии, что с особой силой проявилось во второй половине его царствования, когда угрозы и бряцание оружием подменили активную дипломатию.
Венская система, где Россия играла ведущую роль, обеспечивала европейское равновесие и вполне устраивала императора. Как и Александр I, он стремился закрепить добрые отношения с монархами Австрийской империи и Пруссии, видя в этом основу политической стабильности в Европе.
Священный союз не стал инструментом полной перестройки международных отношений, отошли в прошлое его периодически созываемые конгрессы, но система европейского равновесия продолжала работать. Главная роль в ее поддержании перешла к австрийскому канцлеру Меттерниху. Постоянной заботой российской дипломатии было поддержание ровных отношений с Великобританией: от взаимодействия двух великих держав — сухопутной и морской — зависел мир в Европе. Английская дипломатия подчеркнуто дистанцировалась от политики держав Священного союза, основанной на принципах легитимизма, и Меттерних даже называл ее руководителя Д. Каннинга «носителем идей революции».
Для России союзные отношения с Австрией и Пруссией, в основе которых лежали не национально-государственные интересы, а идейные пристрастия императора, означали постепенное умаление ее роли в европейских международных делах.
Твердое противостояние Николая I революционным и освободительным процессам не могло остановить ход европейского политического и социального развития. Его следствием стала изоляция николаевской России, которая с очевидностью выявилась в канун и в ходе Крымской войны. Итоги европейской внешней политики Николая I были плачевны: от былой гегемонии России в Европе не осталось и следа.
P.S. К сожалению, не может Матушка - Россия без этих "нессельродов" ни в какие времена. А уж сейчас их развелось - больше некуда.
АэС
17.08.2017 г.