Деревья! К вам иду!
Марина Цветаева
СОДЕРЖАНИЕ:
Введение.
1. За отдельными деревьями как-то не заметили леса...
2. Сердцевина Мироздания.
3. Корни и кроны.
4. Дивергенция и бифуркация.
5. Ветвящаяся Вселенная.
6. «Но древо жизни вечно зеленеет!».
Заключение.
ВВЕДЕНИЕ
«Arboretum = arbustum (лат.) – засаженный (поросший) деревьями».
С самого начала своей сознательной жизни мы стремимся получить как можно больше знаний. "Scientia potentia est", «Знание – сила». А кто же не хочет быть сильным? Понятно, что к получению знаний подталкивает еще (а, может быть, даже, в первую очередь) и врожденное наше любопытство.
Но знать и понимать – не одно и то же. Можно знать, но не понимать. Можно видеть и не замечать. Так, в общем-то, мы, люди, устроены.
Но однажды я (перебирая известные, но разрозненные и не связанные между собой в единую концептуальную систему, знания), все-таки, заметил нечто для себя важное: Природа имеет склонность к неограниченному и безудержному ветвлению. Она стремится к реализации феноменальной способности производить и множить различные, не только зеленые (и не только вещественные) деревья на каждом своем шагу, по разному поводу и при каждом удобном случае.
Это фундаментальное свойство Природы я определил впоследствии научно как "универсальный дендро-морфогенез" (лат. dendron - дерево; греч. morphe - форма, genesis - образование).
1. ЗА ОТДЕЛЬНЫМИ ДЕРЕВЬЯМИ КАК-ТО НЕ ЗАМЕТИЛИ ЛЕСА...
В природе чрезвычайно широко распространена ветвящаяся центрально-периферическая система, которую математики так и назвали - деревом. И не только назвали, но детально описали в строгих количественных терминах. Сначала это было сделано в теории графов, а потом, сравнительно недавно, дерево стало объектом фрактальной геометрии.
Дерево устроено так, что сколь угодно малая его ветвь регулярно повторяет геометрическое очертание всей конструкции. И, следовательно, дерево (в абстрактном смысле) можно «лишить жизни», как в прошлом сказал один известный математик относительно фрактальной структуры вообще, не иначе, как уничтожив его целиком. Но это весьма непростая (часто невыполнимая) задача, особенно если учесть, что в принципе дерево способно одновременно расти и вверх, и вниз, и во все другие стороны.
Деревья всюду окружают нас - большие и малые, стройные и раскидистые, видимые и невидимые, растущие долго и распускающиеся мгновенно. Деревья существуют там, где их, казалось бы, и нет. Достаточно сослаться, к примеру, на открытие в начале XX столетия Нобелевским лауреатом академиком Н.Н. Семеновым цепных разветвленных химических реакций, подобных (по его же словам!) многоветвистому дереву, которое внезапно возникает и начинает невероятно быстро ветвиться вглубь и вширь от ничтожно малой причины, достигая грандиозного по своей мощности выражения. Именно отсюда пошла теория горения и взрывов, включая ядерный (поскольку оказалось, что цепной процесс деления атомного ядра идет по той же самой геометрической схеме).
Однако за отдельными деревьями мы пока еще не увидели леса. Имеющиеся (скажем так – «дендрологические») научные сведения, нередко весьма обширные, рассредоточены в различных, порой очень удаленных друг от друга областях знания и носят изолированный, узкодисциплинарный характер. Они никогда еще не складывались в единую картину, и потому оставались в чем-то не понятыми и до конца не объяснимыми. Иначе говоря, дерево - эта самоподобная, имеющая масштабную инвариантность и дробную размерность (если говорить языком фрактальной геометрии) вездесущая конструкция природы - еще не получило надлежащего естественнонаучного и философско-методологического осмысления и не нашло достойного своей значимости отражения в современной картине мира.
2. СЕРДЦЕВИНА МИРОЗДАНИЯ
Независимо друг от друга, зачастую не имея прямых культурных контактов, древние народы мира неизменно приходили к представлению о многоэтажной Вселенной, в центре которой находится Космическое Древо - ось мира, сердцевина Мироздания, интегрирующая всю махину Космоса в единое целое.
Об этом, в частности, свидетельствуют: Священное Древо славянского язычества (по нему опускаются и поднимаются боги, с его помощью можно проникать в иные миры; мертвые устремляются по Священному Дубу на небо к своим предкам - отсюда и пошли выражения «смотреть в дуб», «дать дуба»); скандинавский космический ясень Иггдрасиль (своими могучими корнями и кроной он объемлет Вселенную) и его аналоги - Лилия (у древних греков) и Лотос (у восточных народов); опрокинутое Вселенское Древо в мифологии индусов и некоторых сибирских народов (корни его в небесах, а вершина свешивается к земле); Золотое Дерево египтян (копия небесного, растущего в верхнем мире); Космическое Дерево китайцев (дорога богов и шаманов); Первое Дерево майя и ацтеков, помещенное в центр мироздания; наконец, библейские Древо познания добра и зла и Древо жизни. Магическое значение имеет Древо жизни в каббале (оно позволяет посвященным вступать в связь с энергией Космоса и Высшим разумом, дает возможность добраться до Внешнего Мира и найти там бессмертие). Мировое Древо - непременный атрибут шаманской картины мира и шаманского культа, предполагающего общение с духами посредством Дерева, через которое лежит путь на небо и в преисподнюю.
Под Мировым Древом в центре Вселенной рождались (а нередко и умирали) боги, герои, великие цари. Помните легендарного Одиссея? Зеленое дерево растет и простирается ввысь прямо из его родного дома. Скажете, античная экзотика? Но сколько срублено под корень и поставлено в наши дома елок под Новый год! А сколько деревьев посажено людьми под окнами своих домов... Откуда пошли обе эти традиции?
Крайне важно отметить, что при всем этом Мировое Древо в концентрированном виде воплощает в себе идею земного плодородия. Возле него бьют ключи, пышно произрастают плодоносящие растения, пасутся различные травоядные животные. Иначе говоря, Дерево - это еще и символ реальной, чисто земной жизни, ее важнейший экологический фактор, как мы сказали бы теперь.
В жемчужине древнерусской литературы "Слове о полку Игореве" есть весьма примечательные строки: "Боян бо вещий, аще кому хотяше песнь творити, растекашется мыслию по древу...". "У лукоморья дуб зеленый," - начинает свою знаменитую поэму А.С. Пушкин. "Есть где-то, в какой-то далекой земле такое дерево, которое шумит вершиною в самом небе, и Бог сходит по нем на землю перед светлым праздником", - продолжает ту же мысль Н.В. Гоголь. Нет сомнения в том, что все эти замечательные образы, созданные великими художниками в разное время и по разному поводу, навеяны древними мифами о космическом Древе.
3. КОРНИ И КРОНЫ
Посмотрим теперь, что же представляют собой те или иные вещественные (биологически узнаваемые) деревья, как функционируют, какую роль играют в биосфере, возможно, даже в судьбах человеческой цивилизации?
Прежде всего, самого пристального внимания заслуживает, конечно, собственно дерево (в первичном ботаническом значении), но также и всякое травянистое растение (даже самое малое), которое в принципе (в смысле соответствия формы и функции) уже есть дерево.
Но биотическое дерево не на земле впервые выросло и вовсе не обязательно имеет листья. Как это ни странно может показаться на первый взгляд, очень много «деревьев» среди животных, относящихся к различным систематическим группам, которые существовали в биосфере задолго до того, как на суше появились первые высшие растения. Таковы, например, офиуры и морские лилии (из иглокожих), но еще в большей степени кишечнополостные, которыми и ныне переполнен Океан. Причудливые заросли коралловых полипов (животных, способных к фотосинтезу из-за обилия в их тканях симбиотических зеленых водорослей!) легко принять за наземную древесно-кустарниковую растительность. Сходство настолько сильное, что кораллы долгое время (до середины XVIII века) относились естествоиспытателями к царству растений. В сущности, деревом является, однако, и неприметная для глаза микроскопическая амеба-протей - обычный обитатель пресных водоемов. Целый класс одноклеточных животных, к которому она принадлежит, отнюдь не случайно назван в зоологической систематике Корненожками.
Еще более странным и непривычным может показаться утверждение, что в каждом из нас сидят и произрастают деревья, но это действительно так! Самые настоящие деревья пронизывают и охватывают своими многочисленными, истончающимися к периферии ветвями и корнями всю человеческую плоть, функционируя здесь в принципе так же, как и вышеупомянутые деревья-организмы: что-то извлекают из прилежащего субстрата, что-то отдают ему, а также связывают, производят, разносят. Все основополагающие внутренние системы органов многоклеточных животных (кровеносная, лимфатическая, дыхательная, выделительная, нервная) устроены и действуют именно таким образом.
Так, главный элемент центральной нервной системы (а она сама по себе в целом есть многоветвистое дерево) - головной мозг - составлен (сконструирован) из множества нейронов. Но каждый нейрон в отдельности представляет собой опять-таки (и даже, прежде всего) дерево, разве что в миниатюре.И только потому в груди каждого человека всю жизнь бьется сердце, что оно от рождения насквозь пронизано и охвачено ветвями коронарной артерии.
Выходит, что животный организм в конструкционном плане есть не что иное, как система переплетенных между собой различных (по выполняемой функции) деревьев, плотно упакованных в ту или иную форму, соответствующую его наружному габитусу. И, стало быть, дерево не только сидит в земле, как это соответствует нашему обыденному представлению, но еще и ходит по ней, а также летает, ползает, плавает и, наконец, думает и разумеет.
Более того, эмбрион человека связан с материнским организмом посредством, так называемого, детского места, которое в морфологическом отношении представляет собой тесно переплетенные своими ветвями (равно - корнями) деревья: одно идет от матери, другое (встречное) - от плода. Но на таком же, в сущности, плацентарном принципе основано глобальное функционирование всей биосферы! Погруженные в изначально бесплодную горную породу, корневые образования наземных растений извлекают из нее рассеянные и находящиеся в труднодоступной для жизни форме питательные вещества - биогенные химические элементы - и последовательно концентрируют (накапливают) их в приповерхностном слое коры выветривания. Интегральная совокупность зеленых деревьев («растительность», «растительный покров») морфологически и функционально есть не что иное, как хориональный блок биосферы, грандиозный по своим масштабам аналог плаценты, который охватывает своей всасывающей разветвленной сетью поверхностный слой литосферы (снизу) и атмосферы (сверху), так что образуется планетарное «детское место», от которого питаются и жизненно зависят все континентальные (биогеоценотические), а в конечном итоге - и океанические формы жизни.
Но ведь и Океан, как на первый взгляд ни странно,- тоже дерево! Посмотрим внимательно на глобус. Большая часть его поверхности окрашена синим цветом. Но синий цвет не заканчивается у материковой линии. Своими многоветвистыми, изгибающимися и истончающимися к периферии синими корнями (мы их называем реками) океан, как огромный организм, далеко, на тысячи километров, проникает в глубь континентов, охватывая их густой гидрографической сетью, поднимается на самые высокие и крутые горные вершины, где в ледниках покоятся огромные запасы кристаллической воды.
Вместе с водой корни океана непрестанно выкачивают из континентов биогенные, совершенно необходимые для всякой жизни химические элементы: азот, фосфор, калий, кальций, магний, железо и все остальные, включая микроэлементы, которые континентальные организмы извлекают из горной породы и запасают в верхнем слое коры выветривания. В океане эти вещества идут на построение океанических организмов: сначала первичных продуцентов органического вещества (фитопланктон), а затем и его потребителей - консументов различного порядка (зоопланктон, рыбы, морские млекопитающие, прибрежные колониальные птицы, человек)
Разве не следует отсюда, что процесс взаимодействия живой и неживой природы (косного вещества и биосферы) осуществляется и на глобальном уровне посредством вездесущей ветвящейся фрактальной системы - дерева?
Приведенных фактов, думается, вполне достаточно, чтобы сделать следующее обобщение. Биотическое дерево независимо от его конкретной природы всюду образуется на фоне материально-энергетического потока как стремление жизни упорядочить его для собственных нужд. Исторически сначала в системе «организм - внешняя среда», а затем и внутри организма. Проблема центра и периферии в биоморфологических (функциональных, по терминологии П.К. Анохина) системах, сам процесс их образования и функционирования (системогенез) всюду разрешаются посредством дерева.
И можно только гадать, как пришли к согласованному "пониманию" этой истины примитивные микроорганизмы, которые стали объединяться в древосистемы уже на популяционном уровне! Из лабораторной практики известно, что колонии бактерий, имеющие обычно (при достатке пищи) компактную округлую форму, составленную из множества отдельных особей, начинают вдруг интенсивно ветвиться от центра к периферии, если они перенесены на обедненную питательную среду. Так ведет себя, например, сенная палочка на сухих и к тому же бедных питательными веществами пластинках агара. Совершенно очевидно, что ветвление и в данном случае направлено на максимально возможное увеличение поверхности контакта надорганизменной биологической системы с окружающей средой.
Не это ли обстоятельство приводит к ветвлению некоторых органических молекул (например, из класса углеводородов) в процессе их полимеризации? Ведь увеличение числа активных точек, несомненно, обеспечивает более эффективное улавливание соответствующих мономеров из окружающей «питательной» среды. Не эта ли причина способствует образованию и росту широко распространенных в неживой природе кристаллических дендритов (самородные медь, серебро, золото; вода, пиролюзит, уранинит, различные сульфиды и т. д.)?
Нынешняя биосфера проникнута и охвачена теперь еще и рукотворными (техногенными) деревьями: пути сообщения, связь, электрокоммуникации, система трубопроводов, питающая цивилизацию нефтью, газом, питьевой водой, удаляющая бытовые и промышленные стоки. Деревья проникли в математику, кибернетику, теорию искусственного интеллекта, теперь вот - в Интернет... Хорошо это или плохо для биосферы, не здесь судить. Но разве могло быть иначе? Наша Вселенная изотропна и однородна, везде и всюду в ней действуют одни и те же фундаментальные законы, одна и та же физика.
4. ДИВЕРГЕНЦИЯ И БИФУРКАЦИЯ
Есть в мире, однако, и совсем другие деревья. Мы их не видим и непосредственно не ощущаем, но именно они образуют самые многочисленные «популяции» и самые разнообразные, всюду процветающие «дендроценозы», которые имеют неограниченные ареалы. Первое научное представление о таких деревьях дали биологи. Сначала Ч. Дарвин (1859) ввел понятие «дивергенция», обозначающее расхождение (в ходе биологической эволюции) различных филетических линий, происходящих от общего ствола (корня). Затем эта идея получила дальнейшее развитие в концепции «адаптивной радиации», под которой ее авторы В.О. Ковалевский (1875) и Г. Осборн (1915) понимали в сущности все то же последовательное разделение основополагающего ствола на обособленные ветви последовательных порядков, связанное с развитием приспособлений организмов к различным условиям существования.
Процесс эволюционного ветвления начинается на уровне внутривидовой изменчивости и потом распространяется так далеко, что захватывает все вышестоящие таксоны. В итоге графический след, который оставляет в непрерывной эволюции система траекторий, начиная от само¬го зарождения жизни на Земле, принимает вид мощного дерева, в основании которого находятся древние предковые формы, а на верхушках многочисленных ветвей - молодые потомки. Такое дерево называют филогенетическим, а применительно к человеческому роду, его отдельным семейным линиям - еще и родословным, или генеалогическим.
Исчерпывающее (универсальное) понимание сущности и природы эволюционного древа пришло, однако, позднее из области точных наук. Выдающийся французский математик и философ Анри Пуанкаре, наверное, не предполагал, что введенный им в теорию нелинейных дифференциальных уравнений (а они имеют множество альтернативных, качественно отличных решений) термин «бифуркация» (буквально - раздвоение, разделение, разветвление чего-либо) войдет в общенаучное употребление и станет одним из самых известных и значимых в естествознании XX столетия.
С течением времени по мере развития исследований (преимущественно в области физической химии, термодинамики открытых неравновесных систем и теории информации) выяснилось поразительное соответствие абстрактного бифуркационного сценария тем событиям и процессам, которые повсеместно протекают в реальном мире, причем на всевозможных уровнях его организации, включая социальный. Так, если говорить языком выросшей на основе упомянутых исследований синергетики, всякая диссипативная, обладающая значительным запасом свободной энергии структура неорганической природы (например, автокаталитическая) по мере удаления от термодинамического равновесия становится все более неустойчивой (нестабильной) и тем самым приближает себя к точке бифуркации. Структура приходит в возбужденное состояние, ее охватывают раз¬личные флуктуации, она становится крайне чувствительной к внеш¬ним воздействиям, колеблется перед выбором одного или нескольких путей своей эволюции. Здесь-то, на распутье, ее и подстерегает случай, который делает мир загадочным и непредсказуемым, лишает его той степени корректности (когда малым причинам отвечает малое следствие), на которой, в общем-то, и строилась до последнего времени вся математическая физика.
В точке бифуркации даже самое малое возмущение (обладающее ничтожно малым энергетическим потенциалом, но максимальным параметрическим соответствием характеру системы) способно превратиться в доминанту, охватить всю систему и подчинить ее себе. Система бифуркирует, то есть резко, скачкообразно переходит в новое состояние. С выбором же нового направления движения она освобождается от власти стохастики и вновь приобретает относительную устойчивость, нормально «работая» (до очередной бифуркации) в рамках детерминистских законов, соответствующих ее природе. В устойчивом состоянии система (в смысле ее способности эволюционировать) «слепа», а с потерей устойчивости - «прозревает».
Прохождение системы через точки бифуркации имеет необратимый характер. Назад, в прошлое состояние, она уже никогда не возвращается. Несостоятельные пути либо погибают и бесследно исчезают, либо вливаются в жизнеспособные потоки. А это есть не что иное, как хорошо знакомый нам из области биологии естественный отбор (теперь уже отбор конкурирующих мод (флуктуаций). Этот вездесущий, всесильный и в то же время не требующий для своего осуществления ни малейших энергетических затрат процесс при всей его очевидной стихийности реализуется тем не менее по критерию ценности и функциональной значимости структурной информации. С подъемом на очередную ступеньку система становится как бы «умнее», что в сущностном плане означает последовательное усложнение ее семантики. И, стало быть, эволюция - всеобщее свойство материального мира, а не удел только биологических объектов - не прокладывает себе преднамеренно дорогу к цели. Путем перебора возникающих возможностей она делает «находки» и соответственно им меняет свой путь. Порядок спонтанно выкристаллизовывается из беспорядка наперекор второму началу термодинамики закрытых линейных систем.
Именно так (по синергетике) осуществляется самоорганизация материального мира, при которой идет постоянная и неуклонная борьба системы с энтропией, прогрессивное структурирование и усложнение, самодвижение (с нарастающим ускорением) от простого к сложному, от рождения Вселенной до ее сегодняшнего дня. При этом созидание и усложнение необходимо чередуются с разрушением и упрощением.
5. ВЕТВЯЩАЯСЯ ВСЕЛЕННАЯ
Поскольку пути эволюции реальных систем бифуркируют, многократно ветвятся, диаграмма ее реализованных траекторий в целом и в частном оказывается аналогичной упомянутому филогенетическому дереву. Более того, это дерево теперь уже может быть расценено лишь как ветвь (пусть даже могучая, цветущая и плодоносящая), сидящая на куда более грандиозном Древе вселенской эволюции. Своими бесконечно растущими побегами, уходящими в пространство и время (от прошлого, через настоящее - в будущее), оно охватывает все сущее, проникая в самые потаенные и отдаленные уголки Мироздания. Всякому сколь угодно малому и великому событию нашлось свое неповторимое место в этой не поддающейся полному измерению и оценке кроне.
Любой нелинейный процесс уже приводит к ветвлению. Если же учесть, что все реальные природные системы в принципе нелинейны, можно представить себе, какие непроходимые «заросли», какая непролазная «чаща» всюду окружают нас! Неуклонно сужающийся путь к сложному (предполагающему реализацию все менее вероятных событий) - это путь к прогрессивно возрастающей нелинейности. И мы не погрешим против истины, если скажем: эволюция есть нелинейный синтез.
Но правомерно дать и другое определение. Дивергенция, адаптивная радиация, бифуркация... - каждое понятие несет свои смысловые оттенки, но все вместе и каждое в отдельности идут в од¬ном направлении. В принципе они сходно объясняют эволюцию, которая есть дендроморфизм в ста¬тике, то есть графически, и дендрогенез - в динамике, то есть в реальном движении и развитии. Короче, всякая эволюция есть дендроморфогенез.
Дендроморфогенез - имманентное свойство природы, основополагающий принцип архитектоники вселенского Мироздания. Он не только отражает всеобщую тенденцию к необратимой эволюции (которая в целом, как это первыми заметили биологи, имеет монофилетический характер, то есть идет от общего корня), но и показывает, как порядок соотносится с хаосом и рождается из него. Каждая ветвь дерева, как бы она ни была мала и тонка, повторяет очертания всей конструкции или какой-либо ее части, а это значит, что природные процессы всюду (и безотносительно к их масштабу) протекают по единой схеме фрактальной организованности. С точки зрения математики, дерево есть график решения квадратного уравнения с комплексными переменными и, следовательно, две вершины дерева, даже самые близкие, вышедшие из одной точки ветвления, всегда индивидуальны. Они никогда не бывают (и не могут быть) связаны непосредственно. Из одной вершины в другую путь ведет только через упомянутую исходную точку, принадлежащую предшествующей (материнской для них) ветви. А это значит, с другой стороны, что всякая отдельно взятая ветвь (как бы далеко она ни ушла в сторону и как бы высоко ни мнила о себе) никогда и нигде не возникает на пустом месте, вне связи с родительским стволом и корнем.
Дендрморфогенез, возможно, имеет место и за пределами нашего четырехмерного пространства-времени. В соответствии с достижениями теоретической физики, главным объектом исследования которой с некоторых пор стал квантовый вакуум, не исключено существование в природе множества (быть может, даже бесконечно большого) вселенных с разной физикой, которые в совокупности составляют ветвящуюся систему. В целом такая Вселенная действительно, как полагал А. Эйнштейн, стационарна в том смысле, что у нее нет ни начала, ни конца. Это - вечно юная, воспроизводящая себя из «вакуумной пены» Вселенная. Ее основание всегда находится в состоянии сверх¬плотного одиннадцатимерного «кипящего» вакуума, из которого хотя бы изредка отпочковываются пузыри, эволюционирующие далее по известному сценарию Большого Взрыва.
Такое представление обычно связывают с советским физиком А.Д. Линде (1986). Однако справедливость требует сказать, что впервые идею ветвящейся Вселенной выдвинул американский космолог X. Эверетт (1957).
6. «…НО ДРЕВО ЖИЗНИ ВЕЧНО ЗЕЛЕНЕЕТ!»
В ученом мире бытует мнение о том, что нарушение гомеостаза в нынешней биосфере, все беды и невзгоды, которые грозят обрушиться на людей, проистекают только оттого, что мы неразумно (нерационально) строим свои отношения с природой. Концепция ноосферогенеза, выдвинутая в свое время (вслед за Леруа и Тейяром де Шарденом) Вернадским, по сути своей как раз и предполагает некое разумное, управляемое развитие биосферы на все времена в интересах мыслящего человечества. По крайней мере, ноосфера представляется как новое эволюционное состояние биосферы, при котором разумная деятельность человека становится решающим фактором ее существования и развития. Но так ли это и насколько это реально?
Исходя из закономерностей эволюционного дендро-морфогенеза (среди которых не последнюю роль играют в принципе непредсказуемые бифуркация и случайность), мы в состоянии делать достоверные прогнозы относительно будущего всякой сложной природной системы лишь на коротких временных интервалах. Дальнейшая траектория эволюционного движения ускользает от нашего внимания: едва заметное отклонение, допущенное по тем или иным причинам в начале пути, ведет по мере удаления от него к нарастающим различиям. Погрешность, казалось бы, строгого расчета нарастает, словно снежный ком, в зависимости от роста числа взаимодействий и преобразований. Но как же можно тогда надеяться на планомерное, управляемое развитие такой архисложной (с невообразимым множеством взаимозависимых переменных величин) системы, каковой, несомненно, является биосфера, если к тому же управляющее звено должно быть еще более сложным, нежели управляемое? Если даже допустить возможность реализации такого фантастического проекта, то какова должна быть соответствующая его масштабам степень научно-технической вооруженности цивилизации? А главное, хватит ли у человечества времени для ее достижения в условиях наступающего глобального экологического кризиса?
Теперь что касается собственно гуманитарной сферы. Социальное древо (а таковым, в сущности, является всякая государственная и общественная, опять-таки центрально-периферическая, система) также не терпит того обращения, которое мы обычно практикуем на садовом участке при выращивании плодовых культур. Предугадать характер его ветвления на долгосрочную перспективу в принципе невозможно. Отсюда всякие попытки культивировать социум, опираясь на далеко идущие прогнозы и схемы общества будущего, навязывать ему без учета специфических особенностей даже хорошо зарекомендовавшие себя в мировой практике схемы, произвольно экспериментировать, исходя из «единственно верных» теоретических посылок и постулатов, прививать чужеземные побеги, а тем более рубить под корень (чтобы расчистить место для чего-то иного), словом, осуществлять радикальную социальную инженерию, - обречены на провал, какими бы благими намерениями они ни были продиктованы.
Очевидно, надо положить конец всяким претензиям на абсолютный и далеко идущий осознанный контроль в отношении какой бы то ни было сферы бытия. Реальность вообще не поддается контролю в том смысле, который был провозглашен классической наукой.
Что же, человек совершенно бессилен перед лицом стихии? Нет! Только разум его должен быть действительно разумным, поскольку сложно организованным системам (будь то природные или социальные) нельзя навязывать манеру поведения. Важно понять, куда они стремятся, как можно способствовать их внутренним позитивным тенденциям. В идеале было бы достаточно в пределах обозримого поля возможностей решать насущные задачи, которые ставит перед нами реальная жизнь. А уж она сама распорядится, какие очертания должны принять в далеком послезавтра ее вечно зеленеющие ветви.
Главное в нашем взаимоотношении с природой - не сила, а правильная топологическая конфигурация, тонкая архитектоника вмешательства в естественно протекающие процессы. Малые, но адекватно подобранные и организованные воздействия могут быть при этом чрезвычайно эффективными. «Слабое побеждает сильное, тихое - громкое, мягкое - твердое», - говорят на Востоке. Тут так и просится сказать: мудрое (идущее от чистой души и доброго сердца) дополняет и оплодотворяет разумное (идущее от рационального рассудка). Хорошо бы учитывать это обстоятельство не только в подходах к решению глобальных задач, но и в простом общении друг с другом, во всей нашей повседневной жизни. Ведь принципы самоорганизации, красоты и гармонии едины во всем нашем необъятном, удивительном и прекрасном Вселенском Саду.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Мир, в котором мы живем, являет собой причудливый, непроходимый и непролазный Лес, населенный разнообразными деревьями. Наш мир - это бесконечно ветвящаяся во всевозможных направлениях (и отношениях) космическая суперсистема.
Однако за отдельно взятыми деревьями, которые известны нам с давних пор (а некоторые даже изучены в деталях) мы как-то не заметили и не увидели Леса.
Дальше такое положение недопустимо. «Универсальный (вселенский) дендро-морфогенез» как фундаментальное и всеобъемлющее свойство Природы должен занять свое место в научной картине мира. В полном соответствии с его грандиозной значимостью.