Ленинград. Зима. Морозы. Город кажется огромным чёрным куском льда. Где-то внизу копошатся люди. Кажется, что чёрная-чёрная вода течёт по белым проталинам улиц. А сверху – свинцово-серое небо, от пыли давно потерявшее прозрачность.
На кровати лежит женщина. Ей около сорока, но она уже настолько стара и слаба, что едва может встать. Каждый подъём кажется последним.
На Апрашке она получила свой хлебный паёк. Пока шла вдоль Садовой берегла его, как святыню. Однако в подворотне молодой парень заговорил её и незаметно забрал единственную пищу. Это видели все, кто жил в маленьком дворе-колодце, похожем на тоннель в небо. Но никто не смог помочь женщине, и она ушла домой голодная.
Дверь открылась. В квартиру медленно, как в старом кино, вошёл её сын Паша. Уж ему-то точно достался хлеб! Хоть кусочек, хоть капля! Дали. Но он тут же съел его весь. Не думал он, что маму обокрадут.
Когда он вошёл в комнату, мать только посмотрела на него, произнеся из последних сил:
- Хлеб…
Её глаза смотрели на сына, будто ждали какого-то ответа. Но ответа не было. Он только развёл руками. Нет хлеба.
По одному маминому взгляду Паша понял, что это всё. Конец.
Он взглянул на икону, висевшую в углу, чудом сохранённую бабушкой. Это был, кажется, святой Николай Чудотворец. Паша не знал, как молиться. Он вообще был атеистом, боролся с «религиозными предрассудками». Но теперь он просил Бога спасти его маму. Однако, лучше ей не становилось. Еды не было. Сил тоже.
Глаза её закатились. Паша тихо приступил к последним приготовлениям: нашёл одеяло, чтобы завернуть труп, вытащил санки, чтобы довезти маму до кладбища… Он ловил каждый шорох, каждый вздох, каждый звук. Один, ещё один… Всё тише и тише. Всё страшнее и страшнее.
Постучали в дверь. Она была открыта. На пороге появился соседский мальчик Петя.
- На вот…
Паша взглянул на него. Мальчик протянул маленький, будто крошка, кусочек чёрного вязкого хлеба.
- Что ты?
- Моя мама… Всё. Своей отдай.
Паша принял хлеб, благодарно посмотрел на приятеля и быстро, как мог, отправился в комнату. Петя проследовал за ним. Они сначала положили перед матерью хлеб, но она отреагировала только благодарным взглядом. Онемевшие руки не поднимались даже чтобы взять малюсенький живительный кусочек. Тогда Петя отломил часть и положил ей прямо в рот. Потом ещё и ещё, пока хлеб не кончился.
Мама едва приподнялась. Мальчики распрощались и ушли, взяв с собой приготовленные Петей похоронные принадлежности.
Сегодня они пригодились не ей.