Нежная лиловая дымка окутывала бескрайние просторы Гиблых земель — где-то она была почти незаметна, а где-то настолько плотна и тяжела, что вдруг становилась неподъемным камнем на душе. Каждую ночь она вновь и вновь появлялась в окрестностях мрачного разрушенного замка, скрывая его от посторонних глаз, и лишь под самое утро лениво рассеивалась. Время ещё не покинуло это забытое всеми место. Наоборот, здесь кипела неприметная никому жизнь: малейший шорох листа, едва слышимый писк, дуновение ветерка и шёпот призраков прошлого — этот маленький мир всё ещё не сдался, он упрямо существовал в мгновениях и отголосках предков. У них до сих пор осталась надежда...
Багровое солнце только-только поднялось из-за горизонта. Его лучи мягко касались выжженной чёрной почвы, словно боясь прибавить ей боли.
А тихий непрерывный гул, исходивший от водопада, постепенно раздражал нервы и под вечер становился невыносимым — течение Северинты беспрерывно гнало воду в самый низ, заставляя каждый раз разбиваться о скалы.
Две крупные пышные птицы опустились на ветку, торчащую из скалы, и стали пристально наблюдать за крошечным пушистым семечком. Их кровавые глаза угрожающе сверкали, а хохолки поминутно вздрагивали — незваный гость вызывал у них острое желание поскорее расправиться с ним.
За водопадом, в небольшой пещерке, спрятался от всего мира одинокий юноша. Он сидел в углу, вжавшись в ледяную стену; всё его тощее бледное тело дрожало от холода, и даже одежда не помогала согреться — если замёрзли душа и сердце — спасения нет даже в огне.
Изгой покинул опустевший замок много лет назад, потому что больше не мог там оставаться: каждый вздох в тёмных безлюдных коридорах и комнатах вызывал боль — на воспалённых глазах выступали слёзы, а в горле появлялся проклятый комок. Его мир внезапно рухнул прямо перед его носом, сильно поколебав веру в себя и добро, ведь именно он приложил к этому руку в первую очередь. Юноша никогда не хотел такого конца, но стоило ему прикоснуться к правде, вырваться из лап страха и кристалла, как всё пошло по накатанной, и уже ничего нельзя было сделать. Ненависть и вина поглотили его и выдворили из родного дома.
Семечко, пробравшись через водяную преграду, проникло в пещеру и, долетев до Изгоя, мягко опустилось ему на побелевшую ладонь.
— Зачем? — хрипло произнёс юноша, печально смотря на незнакомца. Его губы потрескались и высохли, а светлые волосы свалялись. — Я всё равно не могу, — добавил через пару секунд он, собираясь уже стряхнуть божий одуванчик. Но внезапно чья-то маленькая ручка схватила его за костлявые синие пальцы, заставив передернуться то ли от непривычной теплоты, то ли от неожиданности.
— Прямо на замок, — упрямо и громко заявил некто, ещё сильнее впиваясь в руку удивленного Изгоя.
Мальчишка... Перед ним стоял невысокий худой мальчишка с яркими льняными глазами и кристаллом, висящим на тонкой шее. Он серьёзно смотрел на изгнанника, но на губах его играла едва заметная озорная улыбка.
— Я должен молчать. — Юноша отвернулся от гостя и нехотя попытался выдернуть руку — уверенность стремительно покидала его при виде самого себя.
Он бы пожелал лучше встретиться со злейшим из злейших врагов, нежели с собой. Этот ребёнок из далекого прошлого пугал его своей невинной душой, которую ещё не замарал грязный народ, этим настойчивым взглядом голубых глаз и опасно светящимся кристаллом, не сулящим ничего хорошего. Но одновременно что-то его притягивало, что-то болезненно отзывалось в его заледеневшем сердце и просило довериться.
— Только на замок, — мальчик снова обратился пушистым семечком и тут же улетел за просторы укрытия. — Лишь на замок, — вмиг донеслось до одиночки, наконец поверившего словам призрака.
Огромный замок-призрак, заросший неприхотливым плющом, величественно возвышался на холме над всеми Гиблыми землями, спрятавшимися в лиловой дымке. Казалось, будто бы все подчинённые — засохшие розовые кустарники, пастельно-голубая трава, оранжевые ящерки и парящие в небе болотные птицы — склонили перед ним головы. Только белокурый Изгой твёрдо шагал вперёд, гордо подняв глаза на противника, — нельзя было сдаться и в этот раз, он должен победить в этом бою и показать, кто всегда будет истинным повелителем Гиблых земель.
— Брось. — Ледяное дыхание, вырвавшееся прямо из скривившийся в улыбке пасти, забралось в душу юноши. Чудище, размытый силуэт с огромными белыми глазами и ртом, обвил своими длинными чернильными руками его тело, сжимая всё сильней и сильней. — Тебе не выиграть в этой битве, нет... — демоны, поджидавшие его долгое время рядом с замком, домом, в котором он прожил всю свою жизнь, где родился и где умер однажды, набросились на него. Они готовы были разорвать его на части, покрошить на маленькие кусочки, только бы он остановился на половине пути. Черти, отравлявшие весь мир своими гадкими словами, уничтожавшими надежду, должны были стереть последнего наследника замка, способного вернуть всё назад — повернуть время вспять и спасти тех, кого они так хитро обдурили.
— Это всего лишь время, это всего лишь замок, — философски заключил мальчишка, сидя на крыше тысячелетнего сооружения. Он с интересом смотрел через голубой кристалл на борющегося с демонами юношу и звонко посмеивался — Изгой ещё не знал всей правды о треугольнике Хокку. И только вернувшись назад, туда, где всё давным-давно началось, — детство, — поймав самого себя, он сможет отыскать истину о себе, кристалле и замке.