Каждое утро случалось одно и тоже. Проснуться с ощущением счастья. Как долго продолжалось счастье само по себе, без нужды за что-то отвечать, что-то иметь, куда-то ехать, смотреть, покупать,и все глаголы-исключения туда же. Зелёные занавески трепетали возможно тоже от счастья. В форточку пробирался шёлковый воздух, добираясь до кожи и кусочков тела вне одеяла. Телефон не звонил по отсутствию такового в наличие. Яичница скворчала на сковороде и звуком скворчащей яичницы возгласила мать.О. боже она ведь не озвучила яичницу? Упаси от... Тогда она говорила и недовольствовала одновременно, что, впрочем не мешало счастью пробуждения. Мебель ещё не имела оттенка катастрофы или хотя бы артефакта. Стояла себе вполне гэдээровская или румынская и переливалась орехом. Ну что-то надо было захватить в эту новую кооперативную квартиру и Лорка подговорила мать перенести сюда зеркало-ампир. Бабушкино. Вот оно стало отражать прошлое совсем чуть-чуть.Сколько времени это всё длилось. Совсем не длилось - растаяло как дрожащий воздух и счастье-то унесло, унесло с собой как машина времени. Вот она стоит и не заводится совсем.
Лорка вздрогнула от звука мобильного телефона, спросонья, пытаясь его унять и забыв вообще где она находится. Скрипки опять запиликали не совсем и не вполне предаваясь музыки, дети бегали по квартире и ныли почище скрипок. Мир стоял. Лорка оделась, покачнулась на каблуках и вышла в пространство дождя..Опять ничего не происходило.После того как умерла мама.До этого тоже ничего не происходила, но она была жива и пути находились как-то само-собой. Куда теперь идти. Лорка вышла и отправилась бесцельно слоняться по улицам. Вот я, вот я превращаюсь... в музыку. Поле было расчищено, организмы умирали, а музыка была цела или казалось таковою.
Лорка была уже сама почти старой, но не знала людей.Наверное, это было к лучшему.