Собаки лают - стены говорят
Вот так проходит время в зале ожидания. Впоследствии ты просто сядешь в последний вагон и умчишься на встречу новому дню. Здесь все не так, здесь старостью пропитываются стены. Потенциал, мотивация или самые простые эмоции растворяются в вакууме воцарившейся здесь пустоты и разобщенности всех и каждого. Мир тесен, когда он сводится к единственному доступному для проживания ТЕБЯ ЛЮБИМОГО отрезку суши. И вроде ведь нет колючей проволоки натянутой по периметру, нет черных воронков дежурящих под твоим окном денно и нощно. Всего этого нет, шизофрения прогрессирует, они борются за значение слов.
Я не люблю закрытых окон, они закрывают мне простор и широту происходящего. А я не хочу окончательно потерять связь с реальностью. Чтобы понять насколько узким становится кругозор запечатанного с рождения в четырех стенах, достаточно обрести страх выходить наружу.
Все становится враждебным, когда заканчивается (твое) время. Может быть это предчувствие? Не знаю, я не Ванга (и не Вольф Мессинг, последний вообще умел ускользать из всяких неприятностей). Но что - то тревожное, словно застарелый гнойник зреет в пространстве вокруг. Когда становится нестерпимо больно, ты не можешь пожаловаться на простое недомогание. Болезнь развивается в обществе словно раковая опухоль, она превращает скопление по сути разных по своей природе людей в единое существо. Уродливого монстра, скользкого и дурно пахнущего. Может быть человечество - это один большой труп. Эй приятель, зачем вам кладбища, у вас вся рыба всплыла и гниет под черным солнцем. Трава никогда не будет больше такой зеленой, а солнце светит лишь для единиц. Смерть наступает тогда - когда заканчивается Детство. Все последующее есть ни что иное как бег в колесе по кругу в замкнутом пространстве закрытой крышкой гроба стеклянной трехлитровой банки.
Вы видели эти здания? Эти монолитные и блочные строения? Атланты бы не выдержали, потому что у них есть совесть. А я сдался. Муравейник не истребим, что тут поделать, да и нужно ли? Нужно ли что - то менять в месте, которое никогда не станет тебе домом. Блудный сын не знает ответа на этот вопрос. Он глобален только в моем микрокосме, остальные еще не проснулись. Вселенная молчит и уж точно не упростит мое выживание в этом Богом забытом месте.
Когда - то моя дверь была открыта для всех. Теперь, когда все мертвы, гостей не стало. Только ветер сбивает с толку по ночам. Я зажигаю все свечи, которые только могу найти и выхожу на балкон. Фонарей мало, этот обычный двор в спальном районе города N растворяется в предстоящем пришествии последнего дня. Судного дня. Но сначала будет утро и и улыбки ушедших немногочисленных (родственных мне по духу) братьев всплывших на поверхность из отдаленных отделов памяти. Нельзя забывать, нельзя! Нужно во что бы то ни стало замедлить цикличность (времени) предстоящего.
Я пытаюсь сорвать животных на ветвях большого раскидистого дерева. Но как только я протягиваю руку, оно стремительно вырастает в небо. Поэтому я отпускаю себя на волю случаю. Течение незримой реки подхватывает меня и уносит назад к дверям обшарпанной однокомнатной квартиры. Я снимаю пальто и одеваю очередную маску, мне нужно быть похожим на них, когда с приходом сумерек я сделаю свой первый шаг наружу. Я не хочу быть похожим на них, но что - то внутри меняет меня по своему подобию. Паразиты знают толк в вербовке в свое стадо. Они скользкие и изворотливые, к любому найдут свой подход.
"Hasta siempre, Comandante" - немногие уже пытаются крикнуть мне в след эту сакраментальную фразу. Хотя некоторые все таки пытаются.
Я делаю резкий взмах рукой и оркестр затихает. Постепенно, очень медленно, мысли выстраиваются в определенный порядок и дорога превращается в одну сплошную. Далее горизонт сужается и становится виден край Земли. Следы заметает ветер и окна ближайших домов открываются в немом приветствии. Нет пророков в своем отечестве, поэтому герои уходят навсегда. Следуя за своей мечтой они обретут силу в неизвестных краях, которым будут по настоящему нужны.
Дойдя до конечной точки, я поведаю незнакомцам свою историю с возвышенным пафосом, так как я это умею.
2017