The Ecological Citizen
30 июля 2017
Аннотация
В данной статье исследуются общие места и расхождения в мировоззрении Г.Ф. Лавкрафта, работающего в жанре ужаса и фэнтези, и поэта Робинсона Джефферса. Автор рассматривает индифферентизм, негуманизм и нигилизм как альтернативы религиозному или секулярному антропоцентризму. Анализируется вероятност ь перехода к экоцентризму в качестве альтернативного пути.
«Одна из самых милосердных вещей в мире, я думаю, это неспособность человеческого ума скоррелировать все его содержание. Мы чувствуем себя безмятежно, проживая на острове из невежества, посреди мрачного необъятного моря, которое не было предназначено для наших вояжей. Науки, тянущие каждая в своем направлении, пока что не принесли нам большого беспокойства; но придет день, когда разрозненное знание, соединившись, откроет перед нами такую ужасающую реальность, и такую нашу безнадежность в ней, что мы или сойдем с ума, или убежим от убийственного света реальности в новое темное средневековье.”
Так начинается рассказ “Зов Ктулху”, написанный Г.Ф. Лавкрафтом, культовым автором ужасов в жанре фэнтези (Lovecraft, 2014). Когда-нибудь, я полагаю, его рассказы будут восприниматься как прокламация в литературе коллективного сдвига в сознании Запада. Этот сдвиг, который углубился со времени Лавкрафта, но до сих пор остается незавершенным, представляет собой медленный отказ от антропоцентризма, служащего основанием интеллектуальной культуры современности.
Как следует из самого названия, антропоцентризм, определяет человечество как важнейший (центральный) элемент вселенной. Этот центр принимает многие формы. Для религиозного антропоцентризма, вселенная существует исключительно как сцена, на которой происходит человеческая драма, связанная с его падением и искуплением, и как только драма окончена, ожидается, что Бог уберет всю эту вселенную и заменит на ту, которая больше нравится человечеству. Для верующего в прогресс – эрзац религию, заменившую христианство и иудаизм на большей части западного индустриального мира (Greer, 2015), – вселенная существует как сцена, на которой разворачивается совершенно другая драма, а именно завоевание природы и замена известной вселенной на более уступчивую, с помощью науки и техники, а не с помощью готового теологического воображения.
Эти два мировоззрения, с утонченной формой антропоцентризма, выбрал в качестве своей критики Лавкрафт, как это следует из вышеприведенной цитаты. И религиозный антропоцентризм и вера в прогресс человечества принимают без вопросов, во-первых, способность людей до конца познать вселенную, и во-вторых, когда это понимание произойдет - то ли в результате божественного откровения, то ли вследствие человеческого разума – что открывшиеся истины будут благоприятны для нашего вида.
Лавкрафт предлагает нам рассмотреть другую тревожную альтернативу: а именно, что наш разум может быть не в состоянии осмыслить вселенную, а если это каким-то образом произойдет, то обнаруженные истины будут настольно ужасающими, что наш разум или даже сама цивилизация разрушатся в момент их обнаружения.
Это ужасающая перспектива, и не только потому, что есть масса причин, почему первый пункт Лавкрафта несомненно верен, а второй трудно исключить. Предположение о том, что вселенная должна быть достаточно проста, чтобы ее мог понять наш вид, наделенный в результате естественного отбора ограниченным когнитивным аппаратом, было скорее актом веры, а достижения науки – вселившие веком Просвещения уверенность во всесилие разума – по иронии, внесят сегодня полное замешательство в отношении вселенной, непостижимость которой стала очевидной в последние десятилетия.
Таким образом, вера в то, что вселенная одновременно постижима и сообразна человеческому уму постепенно стирается. По мере ее ослабления, к представлениям религиозного антропоцентризма и веры в прогресс в одинаковой степени все труднее относиться серьезно. Существуют альтернативные представления, которые могут занять место антропоцентризма в качестве организационного принципа человеческой мысли. Не все эти альтернативы, однако, имеют одинаковую ценность.
Индифферентизм и негуманизм
Трансформация коллективного сознания часто появляется в работах художников, писателей и поэтов задолго до того, как войдет в конвенциональную мудрость эпохи. Поэтому не удивительно, что ГФ Лавкрофт написал свою эпитафию Эпохе Разума* в то время, как большинство людей на Западе были уверены, что вселенная совершенно транспарентна для человеческого интеллекта и подчинена человеческой воле.
Лавкрофт был не первый, кто отвернулся от популярного в то время антропоцентризма. “Переоценка ценностей”, которую предсказывал Ницше (Nietzsche, 1974), и которая уже начиналась в момент принятия дарвиновской теории естественного отбора во второй половине 19-го века, охватила интеллектуальные круги на Западе в первые десятилетия 20-го века. Вызов, брошенный антропоцентризму в более поздний период, принял различные формы, некоторые из них достаточно основательны, другие поверхностны.
Мировоззрение Лавкрафта, которое он обозначил как ‘индифферентизм’, принадлежат первой категории, как и идеи другого креативного ума – калифорнийского поэта Робинсона Джефферса, назвавшего свою философию ‘негуманизмом’. Ни один из них не являлся системным философом, и свои идеи выражали прежде всего через литературные произведения.
Вот как Лавкрафт описывает свою философию в одном из писем (Lovecraft, 1973):
"Вопреки тому, что можно подумать, я не пессимист, но индифферентист — то есть, я не делаю ошибки, полагая, что действия природных сил, окружающих и управляющих органической жизнью, как-то связаны с желаниями или вкусами некоторой части этого органического процесса. Пессимисты представляются мне такими же нелогичными, как и оптимисты, пока каждый из них видит единство целей человечества, имеющих прямое отношение (будь то фрустрация или реализация целей) к неумолимому потоку событий. Другими словами, обе школы удерживают за собой примитивное телеологическое сознание о космосе, который должен предоставить один либо другой путь реализации особых потребностей и конечного благополучия для москитов, крыс, вшей, собак, людей, лошадей, птеродактилей, деревьев, грибов, или других форм биологической энергии."
Джефферс, в свою очередь, описывает негуманизм в предисловии к одному из сборников стихов таким образом (Jeffers, 2001):
"…новая позиция, новый тип мышления и чувств, которые пришли ко мне в конце войны 1914 г., и с тех пор прошли испытание временем – перипетиями с мирными урегулированием и второй мировой войной, и ненавистью к третьей; я уверен, что в них правда и значение. Эта новая позиция основана на признании поразительной красоты вещей, а также на логическом признании того факта, что человечество не является ни центральной, ни важнейшей фигурой во вселенной; ни наши пороки, ни достоинства, ни даже счастье не имеют большого значения для вселенной."
Обратите внимание на общность между этими двумя мировоззрениями – и на их различие. И автор ужасов и поэт признают, что человечество не представляет собой какую–либо очевидную значимость во всеобщей космической схеме, и признают, что наш вид не может ожидать от космоса подстраивание под наши желания. Для Джефферса, однако, экоцентрическое мировоззрение, основанное на “изумительной красоте вещей и их живой целостности”, было мощным источником утешения перед лицом абсолютно неантропоцентрического космоса; для Лавкрафта напротив – “ москиты, крысы, вши, собаки, люди, лошади, птеродактили, деревья, грибы, или другие формы биологической энергии»” не представляли совершенно никакого интереса как для людей, так и для космоса в целом. Это различие в ценностях, как мы увидим, приводит к серьезным последствиям.
Последствия нигилизма
В широко обсуждаемой в свое время книге, Майкл Новак описал “чувство опустошения” (experience of nothingness) как определяющую черту современной мысли (Novak, 1972). Это чувство то же, что и исследуемое Лавкрафтом и Джефферсом: обнаружение того, что традиционная антропоцентрическая история не способна предоставить осмысленную картину вселенной, и не представляет собой особой важности для нашего вида. Новак доказывал, однако, что эта конфронтация [с антропоцентризмом] ведет не к сумасшествию или цивилизационному коллапсу, но к высшей форме трезвости, которая развеет иллюзию человеческой важности раз и навсегда. На пике культурных конвульсий 1960-х, он предположил, что чувство опустошенности будет повсеместным, и впоследствии станет основой будущей философии индустриального мира.
За этим выводом, признался Новак, стоит Фридрих Ницше с его вызовом европейской философии 19-го века. Несмотря на свою противоречивость, знаменитое высказывание Ницше о смерти Бога (Nietzsche, 1974) просто означало, что большинство людей Запада не верили более в буквальность христианского откровения, причем вся структура ценностей и идеалов, основанная на вере, должна была быть оставлена, с переоценкой всех ценностей и ожиданием появления нового человеческого существа. Сверхчеловек, как назвал Ницше, это гипотетическое существо, свободно принимающее бессмысленность вселенной, и отбрасывающее одно временное мировоззрение за другим в постоянном процессе само-трансцендирования.
По мысли Ницше, Сверхчеловек должен быть всегда индивидуалистом, и не принадлежать ни к какой группе – и менее всего к этнической либо расовой группе. В начале 20-го века, в Германии, Ницше подхватили третьеразрядные эпигоны и извратили его философию с целью подстроить ее под свои расовые теории; так пророк свободного индивидуализма был поставлен на службу этноцентрическим идеологиям, итогом которых оказался немецкий национал-социализм. Вслед за «смертью Бога» последовала переоценка ценностей, закончившаяся Дахау и Аушвицем.
Аналогичным образом, хотя и с менее жуткими последствиями, «чувство опустошения», о котором Новак писал в 60-х, закончилось не коллективным отказом от традиционного антропоцентризма, а напротив, возвращением к нему, в виде христианского фундаментализма и консервативной контр-революции**, которую возглавили Маргарет Тэтчер и Рональд Рейган. Урок был описан детально психологом Виктором Франклем***: человеческие существа не могут существовать без источника смысла, и если их культура или воспитание отказывает им в доступе к установленным источникам смысла, они будут искать другие источники где только возможно, какими бы опасными или разрушительными они ни оказались (Frankl, 1959).
Подъем этнического национализма и ксенофобии в настоящее время очевиден и у него много причин, причем разрушительное действие неолиберального рынка и иммиграционной политики по всему индустриальному Западу нельзя недооценивать. В то же время, коллапс религиозного и секулярного антропоцентризма также оказывает существенное влияние.
Продолжающийся упадок традиционной веры в западных промышленных странах до сих пор уравновешивался ростом веры в прогресс, как своего рода секулярной эрзац-религии. В настоящее время, однако, банкротство пророков прогресса, обещавших всеобщее улучшение жизни, делают веру в прогресс все более проблематичной. По мере того, как секулярный антропоцентризм все более приходит в упадок, потребность в новой философии и ценностях, придающих жизни больший смысл, будет ощущаться все сильней.
Поиск центра
В данном контексте, интеллектуальная траектория Г.Ф. Лавкрафта преподносит нам неприятный урок. Родившись в англо-американской семье, занимавшей высокое положение, в результате ряда неудач, он оказался на дне своего класса, причем свою постоянную панику от неудач превратил в материал для рассказов ужаса. В его рассказах социальному порядку, представленному белыми, англоцентричными, рациональными мужчинами, постоянно угрожают аморфные силы, восстающие из глубин бытия; они хаотично расползаются через границы между белыми и небелыми, мужчинами и женщинами, человеческим и нечеловеческим.
Паника Лавкрафта не ограничивалась его рассказами. В конце своей относительно короткой жизни, он все сильнее поворачивался к своим этническим и культурным корням как источнику смысла и ценности. Много говорилось о его расизме и не без оснований, но это была только одна сторона его более широкой этноцентрической программы: не только его раса, но его культурный бэкграунд и социальный класс стали для него защитой от поднимавшихся снизу бесформенных ужасов.
Развитие мысли Лавкрафта, отраженное главным образом в его многочисленных письмах и собранных после смерти исследователями, такими как СТ Джоши (Joshi, 1990), среди всего прочего, бросают вызов утверждениям Новака о трансценденции “чувства опустошения.” Это чувство, к несчастью, закончилось не преодолением человеческих иллюзий, но сознательным побегом обратно в этноцентризм, как единственно оставшееся укрытие от бессмысленности космоса.
Необходимо помнить, что в конце концов религиозный и секулярный антропоцентризм были попытками расширить человеческий смысл и ценности за пределы узкой этнической, культурной или расовой группы. Религии, обещающие всеобщее спасение, несмотря на все свои недостатки, обрисовывали вселенную, в которой каждому человеческому существу было гарантировано достойное место; аналогично, секулярная вера в спасение обещала поднять каждое человеческое существо из пещеры к звездам.
Неудачи, постигшие в одинаковой степени религиозный и секулярный антропоцентризм и не дающие осуществиться их идеалам на практике, не должны принижать значение этих попыток преодолеть чисто этноцентрическое видение.
Возвращение в этноцентризм, однако, не единственно возможный итог заката антропоцентризма. Робинсон Джефферс один из немногих, указавших на другую возможность. Его экоцентрическое видение, основанное на ясном понимании природного порядка как источника смысла и ценности, требует такого же значительного прыжка, который позволил в прошлом заменить этноцентризм антропоцентрическими идеалами. Подобно тому, как проповедующие за универсальную религию и прогресс призывают свою паству отставить в стороне набор этнических, культурных и расовых предрассудков дабы вступить в священную или секулярную человеческую общность, выступающие за экоцентрические взгляды должны будут призвать своих сторонников оставить предрассудки, ставящие наш вид впереди всех остальных.
Тот факт, что в прошлом, такой прыжок был возможен для многих людей, предполагает, что, по крайней мере, экоцентризм принципиально также возможен. ‘Возможен’ , конечно, не значитs ‘неизбежен’. По мере того, как кризисы будут сливаться с научным откровением о скромной роли человечества во вселенной, нам потребуется хорошо-скоординированное усилие для популяризации экоцентризма как жизненной альтернативы против безумия и цивилизационного коллапса, предсказанных Лавкрафтом.
Литература
Frankl V (1959) Man’s Search for Meaning. Beacon Press, Boston, MA, USA.
Greer JM (2015) After Progress: Reason and Religion at the End of the Industrial Age. New Society, Gabriola Island, BC, Canada.
Jeffers R (2001) Preface to The Double Axe and Other Poems. In: Hunt T, ed. The Selected Poetry of Robinson Jeffers. Stanford University Press, Stanford, CA, USA: 719–22.
Joshi ST (1990) H.P. Lovecraft: The Decline of the West. Wildside, Berkeley Heights, NJ, USA.
Lovecraft HP (1973) Selected Letters 1911–1937 (Vol 3). Derleth A, Wandrei D and Turner J, eds. Arkham House, Sauk City, WI, USA .
Lovecraft HP (2014) The Call of Cthulhu. In: Klinger LS, ed. The New Annotated H.P. Lovecraft. Norton, New York, NY, USA: 123–57.
Nietzsche F (1974) The Gay Science (translated by Kaufmann W). Vintage, New York, NY, USA.
Novak M (1972) The Experience of Nothingness. Harper Colophon, New York, NY, USA.
* Эпоха Просвещения (Эпоха Возрождения, Эпоха рационализма), начавшаяся с философии 17-века. – ВП
**Имеется ввиду противодействие молодежному движению на Западе со стороны консервативного капиталистического общества - ВП
____________________
Об авторе
Автор в прошлом Верховный друид древнего Ордена друидов Америки и автор более 30 книг по широкой тематике, включающей будущее индустриального общества. Он проживает в северной части Аппалачских гор ( США), его блог на www.ecosophia.net.
Краткие пояснения терминов
Антропоцентризм – буквально «с человеком в центре». Предположение (лежащее в основе многих философий и религий) о том, что человеческие существа представляют собой самую важную категорию во вселенной. Данное положение ведет к тому, что весь мир рассматривается с точки зрения человеческих ценностей и опыта.
Этноцентризм - отношение к другой культуре исключительно с точки зрения ценностей и стандартов собственной культуры (языка, поведения, обычаев и религии)
Индифферентизм – предположение о том, что ни одна из религий или философий не превосходит другую. Входит во многие атеистические, материалистические, пантеистические и агностические философии.
Негуманизм - Философия, предложенная поэтом Робинсоном Джефферсом. Джефферс описывает негуманизм как «смещение сознания от человека к не-человеку; как отказ от человеческой исключительности и признание трансгуманистического величия." По словам Джефферса, такое мышление нельзя назвать ни мизантропическим, ни пессимистическим. В нём отсутствует ложь, оно поддерживает ясность ума в наше скользкое время, несёт объективную истину и человеческую ценность. В противовес безумству любви, ненависти и зависти, такое мышление предлагает разумное отстранение. Оно нейтрализует фанатизм и дикие мечты; но сохраняет величие религиозного инстинкта и дает возможность насладиться грандиозностью и красотой мира.
Нигилизм - философская доктрина, в которой отсутствует вера в существование осмысленных аспектов жизни. Нигилизм обычно приводит аргументы о том, что у жизни нет объективного смысла, цели или внутренней ценности.
Экоцентризм -– термин, используемый в эколого-политической литературе для определения природо-центрической – в противовес человеко-центрической - системе ценностей. Аргументы в пользу экоцентризма обычно базируются на онтологическом восприятии и вытекающей из него этики. Онтологическое восприятие отрицает существование каких-либо экзистенциальных различий между человеческой и нечеловеческой природой, достаточных для того, чтобы объявить людей либо (a) единственными обладателями внутренней ценности либо (b) обладателями большей внутренней ценностью, чем не-человеческая природа. Вытекающая из этого экоцентрическая этика провозглашает равенство внутренних ценностей человека и всей не-человеческой природы, или ‘биосферный эгалитаризм».
- ВП