Сквозь едкий туман, царапая пальцами молекулы пробирается серая холодная фигура. Это я. Еще бы чуть-чуть, и отвлекшийся на табачный дым разум не заметил бы одурманивающую пропасть, и с огромным удовольствием провалился бы туда. Как же давно я не курил. Все-таки я поскользнулся и все-таки упал, и все-таки табак победил меня... Рухнув на влажный асфальт, ночью, так приятно смотреть на оранжевые фонари. Видишь, как мотыльки стремятся на этот фонарный свет; их жизненная цель - это сгореть в жгучем пламени костра, сделать так, чтобы их хрупкие крылышки превратились в пепел, а после... рухнуть всем телом в самую глубину пламени. А сейчас, на деле, они просто бьются сначала в металлическую сетку, потом в стекло, затем снова в сетку, а потом снова в стекло. Так же и человек (я думаю что так). Например, когда любит, а его не любят или недооценивают взамен: сначала бьется в металлическую сетку, а затем в стекло, в холодное стекло души своего партнера.
Я засыпаю, прямо на асфальте, любой прохожий подумает ведь, что я алкоголик или наркоман, но никто ведь так и не узнает, никто ведь и не захочет узнать, что я быть может впал в кому, или инсульт или сердечный приступ, никто и не догадается. Надо мной нависает тьма, такая сковывающая, удушающая тьма. И только изредка треснувшая лампа на фонарном столбе будет освещать мое ослабленное тело.
Мое сознание уносит куда-то, мою душу то закручивают, она проносится через замочную скважину, то растягивают до бесконечности, она со свистом проходит через узкую чёрную щель. По краям мерцают лампы в форме могильных крестов, уверен, что если бы сейчас кто-нибудь из реальности стал меня будить, - тогда бы я точно умер. Резкий хлопок по ушам, тени с красными головами. Демоны спускаются с небес, ангелы с окровавленными крыльями, с хрустом восстают из-под земли. Я посредине огромного поля. Вокруг вонючая темнота пахнет тухлыми яйцами и протухшим мясом. Голова ужасно болит, начинает лопаться, тяжело хрустит, расширяется, кажется, что еще миг и моя голова распадется на два одинаковых куска. Секунда, еще одна, в них - целая вечность. Не могу пошевелиться. Не могу дышать. Раскат грома. Удар молнии. Тяжелый и протяжный металлический скрежет. Мою челюсть сводит, еще одна секунда позади, и из моего рта начинают сыпаться зубы, один за другим; по земле рассыпаются небольшие разводы крови. Кости хрустят, на сердце, на моем сердце, как будто бьют татуировку, сотни ударов иглой в минуту. Мне бы упасть на прокаженную землю и в один миг умереть. Мне хотелось только этого; мне хотелось только смерти. Хотя, от стакана горячего зеленого чая и шоколадного батончик я бы так же не отказался, но лучше просто одинокая быстрая смерть. Никаких проблем, никакой любви, никаких страхов - за мной не осталось ничего, только грязная, дешевая, жгучая боль.
В тот миг, когда дешевые эзотерические приемы меня отпустили, меня, будто окатило холодной водой с солью. Тело резко сжалось, потом сделалось привычным. Все закончилось.
В следующий миг, я встал, совершенно не чувствуя своего тела, просто глаза видели и все. Последняя деталь: мой нос выправился, эта боль была незначительной, просто нос захрустел, резко пришелся на место и я снова почувствовал ужасный запах смрада. Запах мертвых людей, я вам скажу, не самый приятный запах, когда тебе кажется, что пахнет именно от тебя.
Земля начала подниматься к небу. Будто сотни трупов подо мной вытаскивали ее из-под меня вверх, падали, образовывали платформу; из-под них вылезали еще трупы и поднимали вверх всю эту груду костей и плоти еще выше. Я будто дурацкий пророк наблюдал за этим, продолжая свой путь наверх. Сверху мне открылись ужасные виды: мой серый мертвый город, совершенно без людей, только трупы, одуревшие животные и груды отравленного мусора. Мертвые люди, кишки, кровь, кости, треснувшие черепа. С обратной стороны некрополь: огромное кладбище, с могилами и крестами. Погибшие, мертвые книги залитые кровью валялись прямо на входе, и огромное табло, гласившие: «Кладбище мертвых идей!»".
Пауки лазали по оградам мертвого кладбища, челюстями грызли металлические прутья и по всему некрополю стоял страшный гул. Ни за что в этой чертовой жизни, никогда я бы не сунулся туда. Что-то сзади впилось мне в плечо огромной, нечеловеческой кистью:
- Я бы с радостью закусил твоей мёртвой душонкой, - голосом из преисподней завопило нечто. Я почему-то в этом сне совершенно не мог говорить, только мычал, пока не обнаружил, что мой задумчивый рот зашит кровавыми нитями. - Так-то лучше, так с тобой мечтают поступить много людей. Я с ними согласен... - после недолгого неловкого молчания нечто добавило, - А я и поступил…
Я обернулся. Говорить я по-прежнему не мог, но зато видел очень хорошо, даже в полной темноте. Это исчадие ада было похоже на огромный сгусток пыли или пепла, плавающего в пределах силуэта обыкновенного человека. Глаза вишневого цвета, вишневого цвета очертания рта. Какой-то необыкновенный демон. Я увидел его красные, горящие глаза, они так сильно и сладостно манили меня. Руки обхватили голову, когти впились в череп. И странный, опьяняющий дым, вишневого, цвета поплыл из его рта. Я не хотел этого, но так получилось, что я вдохнул этот дым. Легкие мгновенно стало жечь. На секунду мне показалось, что я просто воспламеняюсь изнутри. Вены на руках разбухли, мутно-зеленый цвет сосудов сменился ярко-красным, пылающим светом раскаленный углей. Я отчётливо помню, как мое тело обмякло, и я почувствовал неприятный холод, пульсирующий в ногах.
- Там есть и твои погибшие идеи. Я приберег специально для тебя. В четвертый раз, Костя, Господи... - силуэт закорчился едва ли не рассыпался, неистовая боль охватила его, - вот же Дьявол, эти людишки, они постоянно произносят это чертово слово! – он озлобился, его глаза запылали еще сильнее. - Не надейся, что что-то поменялось; он больше не вернется. - После этих слов, демон протянул мне пожухлые страницы моего романа. - В четвертый раз ты берешься за него, и ни черта у тебя не выходит! Как бы эти страницы не оказались в пределе твоим некрологом. Это одна из твоих мёртвых идей, мальчик. Одна из! И там их сотни! Люди умирают, их хоронят, а их не воплотившиеся в жизнь идеи переносятся сюда. Наивные, может? Там даже есть идея о том, как поймать звезду... шестилетнего мальчишки... и знаешь, что с ним стало? - я отрицательно повертел головой, - Он мертв, Костя, он мертвый. Почти, как и ты. Но, у тебя есть шанс все завершить до конца. А у него нет. Люди так и умирают, ничего не доделав до конца. Говорите о творце, верите в него, а на деле, он не дает вам ничего. А мы даем, я даю тебе шанс, я даю тебе страх, я даю тебе боль, я даю тебе шанс бороться. Люди больше верят в чудовищ под кроватью, чем в ангелов, потому что монстры не жадные, Костя, монстры наслаждаются, даруя вам боль, а боги, боги нет. Не один бог не радуется, не наслаждаются тем, что дарует вам жизнь, добро. Им, скорее это в тягость. И не умирали бы вы, если бы знали, как жить, но не один бог вам этого не объяснит. А мы дали вам войны, мы дали вам ресурсы, чтобы пробудить в вас зверей… Чтобы бы вы хоть за что-то могли бороться. Думаешь, это боги сводят людей вместе? Это делаем мы. Нам даже не нужно показываться вам на глаза… Мы заставляем вас страдать, заставляем ревновать, заставляем вас желать вожделенный плод, чтобы вы, люди, пробудили в себе зверя и начали бороться за это, ценой собственной жизни. Мы научились не заключать с вами сделки, мы научились, чтобы вы сами подписывали свой контракт, который, по сути, и приводит вас к нам. Эдакий, огромный завод, про производству прокаженных человеческий душ. Все эти мертвецы внизу что-то хотели когда-то в своей жизни, они добивались этого, шли по головам, трахались, принимали наркотики, алкоголь, и теперь они здесь, они наши войны. Думаешь, взялся ты за роман, за литературу в целом, и ты весь такой из себя праведник? Да ты такой же, как и остальные. Одно тебя исключает… Ты прибудешь сюда в первых же рядах! Я само лично лишу тебя чего-нибудь очень ценного для тебя, и ты сам придешь сюда, и приклонишься передо мной!
Этот дешевый трюк оказался лишь банальной провокацией. И угадайте, кто на нее провелся? Посмотрев на кладбище за спиной демона, мне захотелось столкнуть его туда, и лично закапать где-нибудь прямо у входа. Тяжело занеся руки за спину, я со всей силы оперся на демона. Издав звук, очень походивший на жуткий смех, демон щелкнул пальцами, и я провалился прямо сквозь него, вдохнув пепла (демонического пепла) полной грудью. Я начинаю падать с горы мертвецов, кручусь, как чертовое бревно. Перед моим лицом изредка проносятся лица мертвых людей с гнилыми зубами, некоторые из них пытаются меня укусить, другие поймать меня, цепляясь за мою одежду, она рвется и только маленькие клочки остаются в их руках. Я качусь прямо к кладбищу.
Проблема заключается в том, что я даже не знаю, сколько моих идей мертвы и какие это идеи, может, некоторые из них я забыл совершенно. Я кряхтел от боли. Мне было тяжело перевернуться на спину, не говоря уже о том, что я мог бы стоять. Мне кажется, что я сломал ключицу или пару ребер. Мне было до ужаса холодно, от этого я не чувствовал носа, ушей и пальцев на ногах и руках. Лежа на боку, я видел, как сотни пауков сползали с оград и заполоняли всю площадь кладбища на земле. Они пищали, как если бы их всех начали жечь. Эти пауки были голодны, и им не приходится плести сети, чтобы поймать муху. Их мухой стал я. И если бы один их них впился мне в живот (хотя бы один, я не говорю обо всей сотни), тогда он бы высосал все мое нутро, до последний капли крови. Это было самое жестокое испытание в моей жизни, чтобы добраться до могилы с моим именем, мне предстоит ползи. И я действительно полз. Я видел эту огромную черную стаю пауков и полз, выхода не было. Я кричал от страха, закатываясь ужасными воплями. Волосатые, мягкие, противные твари заползали по моим рукам, всего за несколько секунд практически все мое тело обросло ими. Некоторых я сбрасывал с себя, других давил и светло-желтая жидкость стекала по моим пальцам, по моей шее, по моему лицу…Горько-соленая на вкус. Писк стоял страшный. Они кусали меня, и через пару минут мне начало это нравится. Эта черная туча была действительно очень мягкой и приятной на ощупь, но только если бы не моя арахнофобия. Могила с моим именем близко, я пытаюсь встать, но это оказалось слишком тяжело. Откинувшись на оградку, я заполз на нее и с трудом перевалился через нее.
Могила оказалось свежей и я начал капать. Земля была тяжелой и нелегко давалась в руки. На моем надгробном камне была выбита чернильница и аккуратно, как бы свисающие рядом каменное перо. Оно (перо) легко оторвалось и им я начал откапывать могилу. В этот момент поднялась буря, позади меня в вихрь закрутило пауков, практически всех их сбросило с меня, и мой страх касательно арахнофобии постепенно начал ослабевать. Я все думал, какие бумаги могут оказаться в этой могиле, какие рассказы или стихи я забраковал, но и намека на бумаги не было. Трупом запахло еще сильнее, как если бы я сам откапывал труп. Каменное перо окровавилось, когда я в очередной раз завел его в землю. Послышался звук, я даже не знаю, как это описать. Такое, едва слышное чмоканье, когда режешь колбасу. Я выбросил из рук камень и продолжал работу руками. Одно было решено точно: в этой могиле человеческое тело. Вот, я откапал руку, вот грудь… это мужчина, вот я откапал торс, налег на него, обхватил руками… и… напрягся… толчком вырвал тело из могилы… Интересно, кто там был? Кто лежал в этой могиле? Черт побери, мне захотелось блевать… страх окутал меня всего, вперемешку с подступающей к горлу рвотой. Лицо трупа задрожало капельками трупного яда. В этот момент, я как будто увидел себя в зеркале, за исключением пары деталей. Человек в могиле – это я сам. Я и есть своя мертвая идея. И в своей могиле мертвых идей… оказался я.
Труп на секунду ожил, так резко все произошло, что я даже не успел никак среагировать. Труп схватил меня за голову, подтянул к себе поцеловал прямо в губы, откинувшись обратно на землю промычал, что-то вроде:
- Бу!
И в следующий момент, искры, от лопнувшей лампы на фонарном столбе высыпались мне на голову. Мне удалось проснуться. Сейчас, все так просто закончилось.
Я поднялся. Осмотрелся. Вокруг по-прежнему ни души, только иногда автомобили проносятся по дороге, и люди в них с презрением косятся на меня, но всем опять же не интересно, они просто проносятся мимо.
Я закурил сигарету. И по длинной дороге, как мне показалось, ведущей прямо на небо, продолжил своей коротенький путь. Выдыхая табачный дым, мне казалось, что он зависал на том же месте крохотным комком формы воздушного шарика, где миг назад проходил я. Мне казалось, что я познал какую-то суровую тайну мира, какую-то скрытую философию, но ничего не запомнил или ничего не могу объяснить. Я думал, только о том, что все мы относительно живы, просто, так получилось, что мы застряли в этом промежутке реальности, пока еще не лопнув от жизни, чисто теоретически мы уже мертвы, просто где-то на пол века отсрочив гибель… человечество еще не видела бессмертия, по крайней мере телесного.
И если мы так любим жить, почему тогда умираем? Да, мы любим жизнь, но не знаем, как же, действительно, правильно ее жить…
P.S. Нужно прожить жизнь так, чтобы ни одна из наших добрых идей не оказалась на кладбище мертвых…