Ушастик опять выступала:
- Кто набрызгал после себя в душе? Я чуть не упала, кто бы за это ответил? Руки поотрывать. Трудно взять у нянечки тряпку? - И дальше, в том же духе.
Ушастика звали Натальей. Лысая голова и оттопыренные уши делали её похожей на Горлума из «Властелина Колец». А скверным характером она переплюнула даже этого сказочного персонажа.
Татьяна лежала на казённой койке в палате химиотерапии. Палата, рассчитанная на шесть человек, вмещала десять. Душ и туалет были совмещены, и это порождало нескончаемую череду конфликтов. Но не это занимало думы Татьяны:
- Почему я? Ведь рак - это медленная смерть. Что я сделала не так в этой жизни, за что господь меня покарал?
Что за мои грехи – это понятно. Но у кого их нет?
Как будут жить без меня муж и дочь? -
Мучительные мысли, мучительные будни и никакого просвета впереди.
- Как тяжело, Господи!
Вошла Галина, соседка по койке, чернявая молодуха лет тридцати пяти.
- Девчата, сегодня дают сок, кому принести?
Двое лежачих подняли руки, их уже «прохимичили» и путь в столовую им был заказан. Татьяна это знала по себе. После « химии» три дня не могла зайти в столовую, стойкий запах пищи сбивал с ног и вызывал сильную тошноту, а то и рвоту. Даже думать о еде было неприятно. Но выпить сок в палате – это совсем другое дело.
- Галчёнок, и меня не забудь.
Галина понимающе кивнула, взяла кружки и вышла.
У каждого в палате была своя кружка и ложка.
Слава Богу, денег на тарелки государство не пожалело, хотя в других больницах, говорят, даже постельное бельё с собой приносят.
Здесь ещё хорошо, неплохо кормят, сок дают. Главврач мужик заботливый, чуть не каждый день в палату заходит, спрашивает, какие есть вопросы к нему. А какие могут быть вопросы? Здоровья бы, а больше ничего и не надо.
Раньше, до болезни, Татьяне и в голову не могло прийти, что она попадёт сюда, в этот маленький ад на земле.
Врачам, медсёстрам и нянечкам, работающим здесь, надо ставить памятник при жизни, за их терпение, понимание и профессионализм. Но конечно не всем.
Как и в любом другом социуме, здесь тоже хватает своих Шариковых.
Как там звали этого хирурга, что чуть не угробил Аллочку? Татьяна сдружилась с ней в хирургии, где вместе лежали после операции на груди.
Отчекрыжил грудь и двое суток не подходил на перевязку: то он устал, то ему надо домой.
А потом воспаление, антибиотики, бесконечные откачки. Хорошо хоть опухоль у Аллы оказалась доброкачественной и химиотерапия ей не нужна.
На днях опять позвонила, какие-то проблемы с оперированной рукой, собирается приехать…
Больные дружно попили сок и ударились в воспоминания.
- Эх, девчата, хорошо дома, я раньше не понимала, что просто быть дома, когда рядом близкие и родные люди, -это и есть счастье! - мечтательно глядя в потолок протянула Света. -
У этой хрупкой, молодой женщины был рак лёгкого, но «химию» она переносила стойко, без соплей.
- А мой дед даже рад, что я не дома. - Это вмешалась баба Шура, шустрая старушка лет шестидесяти пяти.
- Пьёт, паразит, а я бутылку прячу, сейчас, небось, всю пенсию пропьёт, а потом нежрамши ходить будет. Жалко его.
-Ты себя пожалей, - Галина возмущённо всплеснула руками, - разве можно жалеть пьяниц? - Да для меня это и не люди вовсе, а так –ошибка природы.
- Ну не скажи, дед у меня хороший, пальцем никогда не трогал, да и двоих детей вырастили, в люди вывели. А что пьёт, так, кто теперь не пьёт? Да и что у нас ещё в деревне делать?
Вдруг дверь в палату распахнулась, и на каталке ввезли ещё одну больную, пожилую женщину, следом вошёл молодой симпатичный мужчина с вещами, судя по всему, сын.
Женщина тихо стонала, закрыв глаза, ей было очень плохо.
Все больные в палате притихли, даже Ушастик замолчала и уставилась на вновь прибывшую.
- Меня зовут Раиса Васильевна, - женщина тяжело дышала, но говорила чётко и провожала взглядом дверь, захлопнувшуюся за ушедшим сыном.
Пошли обычные вопросы, из которых стало ясно, что Раису Васильевну сын привёз из Москвы, где ей делали операцию, удалили злокачественную опухоль из плеча и вставили пластину, вместо части кости. Теперь она приехала долечиваться по месту жительства и попала на химиотерапию.
- Ну и как там в Москве? -
Это вмешалась Лариса, худощавая Хабаровчанка средних лет. У Ларисы муж и двое мальчиков, которые ждут, не дождутся маму домой.
- В Москве всё тоже самое, но намного дороже. Там за всё надо платить. Если санитаркам в карман не положишь, никто не подойдёт, хоть умри.
Раиса Васильевна замолчала, говорить ей было очень тяжело.
- Девочки, а я домой хочу. У меня сынишка во втором классе. Муж звонил, что две тройки получил по русскому. Кто с ним будет заниматься?
Как он там будет без меня, если что. -
Ирина зарыдала навзрыд. Все бросились её утешать.
У этой хрупкой тридцатилетней женщины метастазы поразили костную ткань, болело всё тело, даже корсет не помогал. Она жила только от химии до химии и на сильных обезболивающих.
Татьяна посмотрела в окно. Опять стая воронья плотной тучей кружила в небе.
Что им надо на этой сопке? Постоянно там кружат, каждое утро одно и то же. Хоть бы, какие другие птицы, а не эти вороны.
Дверь в палату отворилась, вошли врач с медсестрой. Это был утренний обход.
Поговорив с каждым больным, и, сделав назначения медсестре, врач задержалась у постели Раисы Васильевны. Видно было, что самочувствие пациентки ей не очень нравилось. Тихо поговорив с женщиной, врач и медсестра вышли.
Дальше пошли обычные процедуры. Кому ставили капельницы с химией, кому уколы и другие назначения.
Так за этой круговертью, день незаметно подошёл к концу.
Татьяна лежала уже неделю. За это время в палате сменилось несколько человек.
Поступила бабушка Татьяна Фёдоровна, бывший преподаватель вуза. Муж профессор приходил почти каждый день, очень интеллигентный и тактичный человек, он долго извинялся, к жене относился с трепетным обожанием. Приносил цветы и домашние бульоны.
Татьяна с умилением наблюдала за этой идиллией.
Вот есть же настоящие мужчины, да и действительно человек познаётся в беде.
Сколько кругом других примеров, когда мужчина, узнав о болезни, уходил к другой, или отказывался от жены.
У самой Татьяны муж и дочь - прекрасные люди, но оба работают.
У дочери своя семья и живёт она в другом городе, поэтому и приезжает редко.
Муж привозит и увозит в больницу, но постоянно находиться рядом не может, надо зарабатывать деньги на лечение и просто на жизнь. А жизнь сейчас очень дорогая, сколько горя вокруг.
Всё дорожает, пенсия маленькая и даже инвалидность не дают.
Татьяна до сих пор с обидой вспоминает председателя комиссии, который заявил:
- Мы на вас посмотрели и решили, что вам инвалидность давать ещё рано.
- А когда будет поздно, она уже будет не нужна.
Даже здесь с онкобольными чиновники от медицины творят произвол.
- Ладно, Бог им судья.
Наконец, подошёл долгожданный день выписки. Кровь у Татьяны оказалась хорошей, и врач не счёл нужным её больше задерживать.
Счастливый муж примчался через три часа. Ещё через три она будет дома.
Правда, ненадолго, от химии до химии всего три недели, а курсов у Татьяны шесть.
Ну а пока домой, домой, домой…
Подальше от этого дома скорби и боли.
- Прощайте, девчата, дай вам Бог поправиться и светлой надежды на выздоровление!