Рабочий день подходил к концу. В “пенале” кипела жизнь. Туда-сюда сновали мужские силуэты в одинаковых костюмах и женские фигуры в одинаковых юбках-карандашах с одинаковыми папками под мышкой. Их голоса сливались в монотонный гул. Чтобы не сойти с ума, он ежедневно внушал себе, что вокруг – его коллеги, а квадрат два на два, где он прозябал в течение года, - его личный кабинет, не оправдывающий ожидания своего владельца.
Практика самовнушения помогла ему дотянуть до календарного отпуска.
Закинув ноги на стол, Алексей просматривал каталоги турфирм. Большинство из них не предлагали потенциальным клиентам ничего интересного. Сплошь “российские” курорты: Турция, Болгария да Ближний Восток. Низкие цены, шведский стол, но там не расслабишься. Русские не умеют отдыхать сами и портят отдых другим – это он знал не понаслышке.
В итоге, отказавшись ещё от нескольких вариантов, он остановил выбор на пятачке земли в Карибском бассейне. Туроператор указал в проспекте, что природа на острове сохранилась в первозданном виде, здесь не ступала нога человека, также на острове отсутствовали любые виды связи. Последний аргумент оказался решающим. Он набрал строке браузера адрес, указанный в каталоге, и оформил броню.
Весь багаж его – смена белья и несколько книг – уместился в рюкзаке.
Утопая в шезлонге, ласкаемый зефирами, он улыбался. Целый месяц, грезилось ему, никаких оплывших лиц, презентаций, совещаний, выволочек, мозговых штурмов, мегабайтов корпоративной почты, пререканий с соседями и шумных компаний под окнами.
Семь дней Алексей не знал забот. С утра он пропекал бледное тело тропическим солнышком, а вечера коротал за чтением книг. На излёте первой недели, в воскресных сумерках, когда он уже забылся сном, к острову причалил катер. Трое сошли на берег и взяли курс в сторону отеля.
Наутро его разбудил вопль на ломаном английском.
- Вер из э телевижн ин май рум? Вер из э интернет, рэйдио? Вер из энисинг? Фор ват ай пэй май мани?
Мужчина с солидным брюшком напирал на стойку регистрации. Рядом манерно переступала с ноги на ногу женщина. Правая рука её, сжимавшая смартфон, дрожала. Болезненного вида мальчик терзал приставку.
- Блин, Серёж, я подружкам фотки обещала, а в этой деревне даже вай-фая нет.
Несмотря на то, что девушка за стойкой предпринимала всё возможное, чтобы внести ясность относительно того, почему в номерах нет интернета и телевидения, парочка наотрез отказывалась верить в прозорливость руководства.
Шлёпая босиком по закрайку берега, Алексей бормотал под нос: “Надеюсь, они тут ненадолго”.
Всю следующую неделю Алексей старался наладить контакт со скандалёзным семейством. Однако корпулентный глава семьи возвёл демаркационную линию, которую сам время от времени с шумом переступал, но пристально охранял её от посягательств с противоположной стороны. Призывы вести себя не столь вызывающе разбивались о непонимание. В итоге Алексей был назван ненормальным, раз оказался способен находить прекрасное в отсталом захолустье.
Оставшееся до истечения отпуска время он провёл меж двух миров. В одном плескались волны, поскрипывал шезлонг, шелестели страницы, в другом же не прекращались пароксизмы истерики, перебранки с персоналом и был заметен дефицит духовности.
Толком не отдохнув, он собрался в обратный путь.
Уставившись в потолок салона самолёта, он пробовал, но так и не смог понять причин, по которым люди злоупотребляют благами технократии. Что толкает их к разрыву естественных связей и переводу большей части своей жизни в систему нулей и единиц? Неужели отсутствие фотографий с отдыха может быть приравнено к отсутствию отдыха как такового? Иного ответа, нежели “да несерьёзно это всё” на ум не шло.
Электронный пропуск переменил цвет турникетного глазка с красного на зелёный.
- Как отгулял? – спросил знакомый голос из-за спины. Алексей обернулся. – Ооо, неважно выглядишь, Лёха.
- Прекрасно отгулял, - он выдавил из себя кислую улыбку и принял рукопожатие.
- А вот это всё, - добавил он, очертив лицо указательным пальцем, - акклиматизация.