Икс завёл себе семь жён, но скоро убедился, что все они негодящие. Одна ни с того ни с сего захромала, другая – чересчур тонкая натура – требует внимания не менее полутора часов в месяц, третья, наоборот, растрачивает себя на то, чтобы доказать, что Земля – равнобедренный треугольник, покоящийся на трёх китах. Иксу было плевать на китов и он не верил ни во что треугольное. Икс был воспитан на квадратах, но воспитан умеренно, терпимо к убеждениям окружающих.
Остальных трёх жён и вспоминать не хотелось после того, как они додумались учредить себя нижестоящей молодёжной организацией. С докладами, конференциями, выездными учёбами. С обязательным обменом опытом, прочей казёнщиной. И хотя их было три, а не сто три, Икс чувствовал себя неуютно в этой самостоятельной структуре.
Разумеется, Икс предполагал, что жена – явление преходящее, но его жёны оказались на удивление скоропортящимися.
– Отчего это жёны теряют очарование скорее, чем не жёны? – горевал Икс.
Отгоревав положенное, Икс решился уйти. Куда глаза глядят. Хоть бы, к примеру, к малознакомым двум жёнам, которые проживали до времени бесхозно на соседней улице.
С тюльпанами в руках Икс пришёл на соседнюю улицу посмотреть, что и как. Барышни оказались не первой свежести и без высшего образования. Но Икс не искал свежести, да и учёности Иксу с избытком хватило бы на добрый косяк барышень. Икс искал соответствия частей целого... качеств, явлений, склонностей... искал гармонии.
– О! – с несомненным чувством произнесла одна из барышень, принимая свою долю тюльпанов.
– Да! – без ложного притворства обрадовалась вторая, разглядывая толстенькие, какие-то беззастенчивые красавцы-цветы.
Темой первой беседы Икс выбрал собственную биографию.
Кратко и доходчиво объяснил, что родился в январе месяце, когда ударило под минус тридцать и обстоятельства не способствовали горячим начинаниям и пламенным порывам. В мире оказалось чересчур прохладно для формирования образцового организма. Через некоторое время наступила коротенькая весна. Обрушилось знойное лето. Засушливый период этот Икс пережил в теньке городского парка, выезжая, по возможности, ежедневно. Икс вспомнил, что когда учился ходить, ему жали ботинки. Далее, он подхватил насморк, желудок что-то расстроился. Отсюда легко проследить возмутительную закономерность: чем более стремится Икс к познанию этого мира, тем откровенней, сказать «изощрённей», противится окружающая среда, выставляя поводы повременить.
– О! – заворожённая рассказом, сочувствовала одна из барышень.
– Да... – искренне сопереживала другая.
Перейдя в столовую, откупорили вино и закусили.
Продолжая беседу, Икс с удовлетворением отметил, что в своё время, теоретически вооружённый, умудрённый практикой, коллектив преподавателей средней во всех отношениях школы не сумел вытравить стремления Икса к познанию. Несоответствие слова и дела, всеобщее умение лгать и ловчить, прикрываясь высокими словами, прочее – расстроили душу. Но, будучи крепким, юный Икс сохранился. В ряду прочих. Каждый из которых давно избрал способ жить, совершать поступки. Тех, что сделались добряками, умниками, реже – злодеями, а иногда – не очень приятными людьми. Так или иначе, окружающие сформировались. Нашли постоянный объём, вес, особые приметы. Тогда как Икс всё ещё представлял себя как мыслящую субстанцию, дух, эфир. Содержание, которое ищет подходящую оболочку человека и гражданина.
– Да? – в два голоса сострадали барышни. – О!
От бульона Икс отказался, зато воздал должное котлетам телячьим паровым, с соусом, приготовленным на отваре из овощей.
Чтобы объяснить способ существования высокоорганизованной материи в качестве мыслящей субстанции, Икс признался в том, что ежеутренне тратит немалое время на то, чтобы вспомнить, кто он, чему и во что верит, чего желает. Определившись таким образом (то есть, выяснив, на чём остановился со вчерашнего вечера), Икс пытается решить: зачем, собственно, он, Икс, есть? Для чего начинает утро? Между тем, ощущая себя как субстанцию, которая философски определяется, Икс ширится в плечах, стекленеет глазами...
Подали десерт: мороженое с орехами, фрукты, напитки.
Икс рассказал о семейном положении. Без комментариев, но с горечью в голосе. С тенью сожаления на лице.
– Таким образом, – не без удовольствия заканчивая десерт, подвёл итоги Икс, – пришло время сменить обстоятельства. Решено.
Будущие жёны не могли произнести ни слова. Хотя, конечно, старались. Икс был достаточно великодушен, чтобы не придавать этому значения.
– Теперь у нас, голубчиков, всё впереди, – прощаясь, заметил он.
Через некоторое время заключили брачный контракт.
И пока не вышел гарантийный срок (то есть целых полтора медовых месяца) Икс был доволен как мыслящая субстанция, отыскавшая, наконец, оболочку главы семьи. Тем более что новенькие жёны знали своё место, отличаясь высокой надёжностью и дисциплиной, потому что, как выяснилось, происходили из старинного армейского рода. Были вояками в пятом поколении. Имели звания – полковницы и майорши (разумеется, оставаясь при этом сколь возможно женственными). Кстати, в семье Икса не было военных и, раз уж так получилось, Икс имел право на звание сержанта. И это не считалось обидным или оскорбительным, потому что в современной армии главное – должность, а не звание. Так что сержант Икс имел в своём распоряжении полковницу и майоршу. Как глава семьи в генеральской должности.
Надо сказать, что Икс умел быть достаточно деликатным, чтобы отнестись с пониманием к условностям армейского быта: учился ходить строем, носил на лацкане пиджака личное оружие, ложился спать ногами к эпицентру предполагаемого взрыва, а вставал... то есть, объявлял подъём под звуки серебряной дуды, в которую свистала майорша.
Однако медовый месяц – незабываемый, как первая в жизни штыковая атака, темпераментный, как ядерный взрыв, безмятежный, как... правильно! Как скоростной бомбардировщик последней модели... что ещё? Изысканный, как воронка после взрыва авиабомбы, вдохновенный, как государственный флаг и честь офицера... медовый месяц – заслуженный, как полковая лошадь или нашивка за ранение, – медовый месяц кончился.
Начались армейские будни.
И первая учебная ночная тревога с эвакуацией, передислокацией, прочими «ациями» – осталась единственной и последней. Сержант Икс пришёл в неописуемую ярость, которая разнесла в клочья оболочку мужа и гражданина - молоденькую, вполне непрочную кожицу. Икс объявил «миру – мир» на территориях личной многоэтажной казармы и был изумлён невероятными с его точки зрения, последствиями! Жёны выступили с заявлением о свержении существующей власти, роспуске последней, формировании революционного комитета. Буржуазный характером Икс с содроганием наблюдал, как жёны – бойцы в пятом поколении – привычно и воинственно готовятся к ожесточённым столкновениям. Мобилизуются, возводят оборонительные сооружения, бесцеремонно, на весь честной мир, заявляя о «возможности упредительного удара».
После этого сержант Икс дезертировал. Выражаясь по-человечески – сбежал из казармы... от этого безумного дома, наполненного тотальной агрессией. Шёл по улицам, унося с собой недвусмысленные уверения во всемогуществе армейской разведки, её агентов с длинными руками, холодным сердцем и ясной головой.
– Итак... – вынужден был признать Икс, – я – социальный банкрот. Отщепенец. Что и следовало ожидать от мыслящей субстанции, не нашедшей достойную гражданскую оболочку. Разумеется... – произнёс он вслух, надеясь ощутить хоть что-то похожее на угрызения совести, – разумеется, такой финал закономерен.
Однако душа Икса была холодна. Успешно притворялась невинной. И это казалось удивительным!
Что, увы, подтверждает фатальность диагноза.
Оставалось последнее: добровольно и в полном сознании Икс отправился на окраины города. В узкие обшарпанные улицы. К этим... колдунам, знахарям или, как их там? К материализаторам, вот что. К тем, чьё место в прошлом цивилизованного общества, а судьба – отныне будет судьбой Икса.
Контора «Сделай сам» находилась на 16-м этаже невзрачного, как бы припечатанного к земле, малоэтажного здания. Лифт не работал. Добравшись к дверям конторы, Икс вошёл, чтобы присесть в кресле, хватая ртом воздух. Колдун оказался узколобым, лохматым, в ритуальных, вполне нелепых одеждах. По-видимому, колдун был знающим специалистом, который, не теряя времени, приступает к делу. Разглядывая это нелепое существо, Икс как-то отвлёкся, упустил суть. В памяти остались несущественные «фирма гарантирует» и «трансцендентные свойства, изначально присущие индивиду». Осмысленно воспринимать происходящее Икс начал с того, что уразумел среди прочего, до сих пор немыслимого, вовсе дикое предложение! Создать себе «подругу жизни» из персонального, его, Иксова ребра...
Икс брезгливо поёжился, дыхание перехватило. Узколобый лохмач сбавил темп, предложил стакан нестерилизованной воды, которую нацедил, не сходя с места, из водопроводного крана. От воды Икс отказался.
– Фирма имеет честь... – продолжил колдун, прихлёбывая эту сырую воду, – имеет честь предложить большой выбор анонимных рёбер. Тайна донора гарантирована. Кстати, многие наши клиенты очень скоро предлагают себя в качестве таких доноров. Условия работы достаточно выгодны, изложены в рекламном проспекте, – сказал колдун, протягивая глянцевую брошюру, которую Икс с негодованием отверг. – Подумайте о моральном удовлетворении, - сладко жмурился этот извращённый тип, – о сознании материнства, прежде недоступном особям мужского пола. О причастности к рождению нового существа – женщины – организма, конечно, низшего, лишённого достоинств нашего пола, но существа близкого, друга в самом широком смысле и, одновременно, предмета роскоши, наделённого элементарным сознанием и речью.
Здесь окончательно сбитый с толку Икс ознакомился с инструкцией по эксплуатации будущей спутницы жизни, воплощённой индивидуальным заказом. Колдун причмокивал языком, советовал «не откладывать на завтра то, чем можно насладиться сегодня!», призывал к немедленным действиям. Однако Икс категорически не согласился, выигрывая время, чтобы ещё и ещё осмыслить ситуацию.
Сошлись на том, что оформили сделку и, уплатив необходимую сумму, Икс получил пластиковый пакетик с ядрышком эмбриона, набор хирургических инструментов для контрольного препарирования (инструкцией оговорённой проверки воплощённого изделия). Затолкав пакетик с эмбрионом будущей жены в боковой карман пиджака, Икс попятился к выходу.
– Держите зародыш в холоде, – напутствовал колдун, пересчитывая монеты. – Избегайте тепла – основания для преждевременных родов.
– Каким образом всё случится? – спросил Икс. – То есть, как произойдёт само воплощение?
– В мгновение ока! – ухмылялся колдун, отделяя от общей суммы солидные чаевые. – Пожалуйста, не беспокойтесь, любезный. Глазом моргнуть не успеете!
Оказавшись на лестничной площадке, Икс несколько опомнился в досаде и остром недовольстве от самого себя. Отметив, между прочим, глухой шум заработавшего вдруг лифта, он нажал кнопку вызова, прикидывая, каким образом навсегда освободиться от пакетика с эмбрионом. Демонстративно швырнуть перед дверью? Отправить в первую попавшуюся на пути мусорную корзину? Как следует поступить, чтобы не растерять остатки уважения к самому себе?
Отворились автоматические двери старинного лифта. Икс вошёл, начал спуск в этом громоздком, обитом пластиком ящике. Где-то в самом конце пути лифт, заскрежетав, остановился. Тусклая лампа погасла. Икс шарил рукой по стене, нажимал кнопки этажей вслепую, кажется, задыхаясь в замкнутом тесном пространстве. А ещё через некоторое время, взмокший от усилий и затхлого воздуха, Икс вспомнил предупреждение колдуна о влиянии повышенной температуры на развитие эмбриона. Ужаснувшись, Икс ощупывал боковой карман. Пакетика не было. Здесь разъярённый Икс ударил кулаком, двери отворились... свет ослепил, Икс зажмурился, шагнул вперёд... а когда открыл глаза – увидел девушку: существо низшего порядка, друга в самом широком смысле и, одновременно, предмет роскоши, наделённый элементарным сознанием.
– Ах! – сказала она. – Я так испугалась...
– Не надо бояться, – в соответствии с инструкцией прохрипел Икс. – Успокойтесь. Придите в себя. Не нервничайте.
Девушка рассмеялась. Икс попытался ответить, в свою очередь улыбнуться широко и приветливо, как подобает гостеприимному хозяину этого мира... Икс попытался, но, кажется, без особого успеха. Воплощённое изделие было ровным, беловатым, по периферии с розовой и тёмно-розовой, местами с красноватой... многих оттенков каймой. Запах слабый, своеобразный. В одёжке стандартного образца и... с осмысленным человеческим взглядом! В пределах ареала встречались подобные, естественным образом существующие образчики, но такой красотки... сказать откровенно, видеть ещё не приходилось.
– Хороша! – объявил Икс. – Слишком хороша. Чересчур. А посему... – Икс приготовил скальпель, – контрольное препарирование объект проведёт самостоятельно.
Вложив в узкую девичью ладошку скальпель, Икс отвернулся, оберегая себя от предстоящего. Однако плод воображения поступил более чем странно. Отбросив скальпель, девушка повернулась спиной и, покачивая новенькими бёдрами, вышла на улицу.
Икс вяло двинулся вслед, размышляя о том, с чего бы ему достался такой самостоятельный плод воображения.
– Хорошо это или плохо? – думал Икс, пристраиваясь к девице, стараясь шагать в ногу.
В какой-то момент девушка резко остановилась. Так, что Икс по инерции проскочил вперёд.
– Ну?! – жёстко спросила она. – Долго это будет продолжаться?
– Всю оставшуюся жизнь, – не скрывая, признался Икс, глядя в её надменное лицо.
И, разумеется, оказался прав.
Всю оставшуюся жизнь плод воображения сопутствовал Иксу.
И это несмотря на то, что однажды, по случаю, Икс обнаружил в боковом кармане пиджака пакетик с неодушевлённым эмбрионом. Но какое это имело значение для мыслящей субстанции, нашедшей форму Единственного и Любимого? Икс оказался прав, и точка.