Есть вещи очевидные, которые, казалось бы, должны быть понятны всем. Но можно назвать тысячи разных тем, вопросов, понятий, которые совершенно не понятны большинству людей в этом обществе. Я, наверное, запишу все свои впечатления об этом в чем-то очень мерзком, эгоистичном обществе и подготовлю книгу.
1.
Не надо оскорблять и смеяться над человеком, когда он совершает какую-либо маленькую ошибку.
Но нигде, пожалуй, политики и журналисты не любят так издеваться над известными людьми, которые вдруг делают или говорят что-то не так. Каждая мелочь, каждый чих становятся предметом обсуждения и насмешек. И тот, кто способен смотреть вглубь осознает, что живет в чем-то очень аморальном и испорченном обществе.
2.
В западном обществе очень любят осуждать президента России за то, что он не хочет расставаться с властью. А разве в Германии сейчас не происходит то же самое? Очень многие немцы не хотели бы видеть на посту федерального канцлера Ангелу Меркель, но эта дама прилагает все усилия к тому, чтобы оставаться при власти и делать то, что она лично считает правильным. Те же диктаторские замашки, что и Путина, и Эрдогана, но только у нас они часто замаскированы в конфетки решений партийных съездов CDU и бундестага.
3.
Журналистика и дом терпимости
Во время перестройки (во времена Горбачева и Ельцина) я много выписывал газет и журналов. Уже тогда у меня появилось впечатление, что эта одна из профессий, в кругу которой часто оказываются люди нечистоплотные, ничтожные, лживые, готовые иногда пойти на все, чтобы их материал «загорелся» в газете или на экране телевизора лампочкой Ильича.
Думал, что на Западе как-то все иначе. Ничуть не бывало. Это племя здесь готово на все, чтобы прославиться и хорошо на этом заработать. Залезут в постель, расскажут о цвете помоев, заглянут за подкладку гроба. Именно эта так называемая «четвертая власть» с особенной ясностью показывает, что представляет из себя определенное общество. Есть в этом какая-то странная закономерность, что в журналистику нередко идет всякая шушера. Антон Павлович Чехов когда -то писал о дореволюционной российской журналистике:
«Печатное слово - это страшное оружие. Вы с этим оружием обращаетесь, как ребенок обращается с отравленным кинжалом. Ваши издатели в массе - это базарные шибай, барышники, заботящиеся только о доходах. Кто подешевле работает на них - тот им и мил, тот им и друг. Поэтому-то у нас и разводится такое нестерпимое количество газетной шушеры, проституирующей газетное дело, обращающей газету в дом терпимости».
Так было когда-то в России. Так стало, когда СССР развалилось. В Германии еще хуже: во многих газетах и на ТВ подвизаются настоящие бесы.