идет война за души
чиловечьи, за органы и
органчики, за головы, сердца,
за глаз волооких поволоку нежную.
и пущай прочтение текста занимало софсем
немного времени. но в ентом была ихняя основная
ашипка, патаму как основной ритм и определял
разбегание смыслов и написанных слов.
а рафинированное осознание
осчусчало причастность евонную
к событиям и подчиняло представления
об ихних, располагало в последовательность.
мысли включали
риальность, будучи
нематериальными, тихо
заставляли прожывать жисть.
и контраст про между
воображаемым и риальным
заставлял грустных улыбатьси,
веселых грустить, буйных утишатьси.
вот и думай типеря, подозревай
фсех и кажного, а оне из лутчших
побуждений можит плезир тибе хотели
бы состряпать, дабы чистенький был.
и кажный сделаеть такоси,
какоси он посчитаит, ибо
хто евонному укажит што
делать иль што ни делать?
противоречия противоречиям
создавали морозные узоры на стеклах,
замораживали ихним изяществом, удивляли
фантазией и свабодой выбора матерьяла.
одно состояние сменялось другим,
приходившие мысли то подбрасывали в огонек расколотые чурочки,
то разгребали жар под булькающим котелком, штобы пена не
заливала угольки, некогда бывшие надеждами и чаяниями.
вот такоси, день за днем, час за часом,
расслаивая и вторгаясь мыслью в прозу стихии,
отколупывали оне, восторгались найденному,
пройденному и дажи в туне оставленному.