Мы шли, нет, мы карабкались по склону… Он был настолько крутым, что ноги безумно устали уже через двадцать минут ползания по этой поверхности.
- Уклон: градусов шестьдесят, наверное! – пропыхтел рядом со мной Игорь, парень моей подруги. Мы с ним гораздо плотнее по комплекции, чем его Аля и мой Виктор. Те – опытные землемеры: Виктор обожает ходить по 20 км пешком, а у моей подруги работа связана с постоянным хождением в горы – с горы. Нам же, пухлячкам, приходится догонять этих длинноногих, пыхтя и обливаясь потом. Правая нога устала идти постоянно ниже левой. И почему я уродилась с одинаковой длиной ног? Я придумала! Остановилась, развернулась на 180 градусов и ощутила почти полный кайф! Ноги перестали дрожать мелкой предательской дрожью.
Так, останавливаясь через каждые двадцать минут и разворачиваясь, я шла последней в нашей веренице. В конце пути нас ждал Язык – плоское высокогорное плато, на котором всегда много подберезовиков. О том, как мы будем возвращаться тем же жутким путем, но еще и с полными корзинами, - как-то думать не хотелось. Погода внесла свои коррективы. Когда до последнего перегона до плато осталось всего полчаса ходу, резко стало холодно.
– Кажется, грибы сегодня нас не дождутся! – Виктор протянул мне бутылку с водой. Не в силах сразу поднять к небу голову, я оперлась о колени руками. Отдышалась. По позвоночнику пролетел холодный ветерок. Футболка была мокрая от пота, и ледяной ветерок сразу, мягко говоря, взбодрил.
Обалдеть! Только что огромные горы – ближние и дальние ¬ были залиты солнцем, виден был весь Кавказ вплоть до старика Эльбруса. И вот уже все заволокло белой ватой облаков. Они как пена из кастрюли – сползали с вершин гор, угрожающе надвигались со всех сторон.
– И что делать теперь? – Альке было обидно больше всех. Именно она все организовала. Её Игоря выманить за пределы города практически нереально. И тут она уговорила тем, что мы дойдем до какой-то суперзагадочной пещеры, о которой ей рассказали старожилы. И грибов его маме принесем…. Все рухнуло. Вернее, рухнет вот-вот - скоро будет укутано белым как молоко облаком.
– Но ведь обещали ухудшение погоды только после пяти часов вечера. А сейчас еще даже не полдень!
Короткий совет на склоне горы…. И мы разворачиваемся строго в противоположную сторону. Обидно. Но это еще не все! Страшно! Вот это да… Страшно оказаться в горах в густом тумане! Только Аля здесь бывала иногда по роду деятельности, я, Виктор и Игорь – совсем горожане. Далекое детство, когда я гостила в горах у родственницы, не в счет. Я тогда в горы не ходила. мне и трава-то лесом казалась! Теперь надо еще и спешить изо всех сил.
Пых…. Ух… Пых…. Ой…
Я старалась выстроить дыхание. Да, субальпийское солнце не жгло. Это единственный плюс. Но холодало стремительно. Температура уже упала градусов на 7-8. Если мы заплутаем, а туман не станет рассеиваться через полчаса – плохо. А если пойдет дождь – совсем лихо: трава станет скользкая, и вверх ползти станет еще сложнее, а вот скатиться вниз по склону до самого ручья – запросто.
Виктор не мог идти рядом со мной.
- Ты так упираешься: пыхтишь, стараешься, что … идти рядом трудно. Я пойду вперед.
– Иди.
Аля и Игорь шли чуть в стороне, о чем-то тихо переругиваясь.
Через полчаса до базы было уже недалеко. Нужно было только найти то место, где можно нормально перейти с одного склона на другой, потом подняться по узкой тропе, виляющей то направо, то налево. И с другой стороны Седой горы уже будет слышна база – лаем собак и скрежетом из мастерской. Но двуглавый кавказский дедуля позади нас решил испытать четверку двуногих на дружбу, скорость перемещения и чувство страха: туман подобрался совсем вплотную. Спину идущего впереди меня Виктора я уже видела сквозь пелену мелких капелек воды. А ведь рубашка в клеточку карабкалась вверх всего в трех-четырех шагах!
Еще пять минут, и мы сбились в одну тяжелодышащую кучу. Мое сердце колотилось где-то в горле. Виктор ежился от холода – всегда поражалась его мерзлявости, а двое – Аля и Игорь едва не кидались в разные стороны – так переругались, видимо, по причине неудавшейся прогулки по грибы.
– Я не вижу тропинки! – Игорь говорил в нос, отчаянно чихал и тер руку об руку. Вообще, очень неприятный тип достался моей школьной подруге Але. Я бы такого зануду долго выдержать не смогла.
Мы отдышались и сделали по паре шагов в разные стороны. Непрерывно говорили, а Аля тихонько напевала. Звуки тонули в вате из облака. Не нашли. Кучей сдвинулись вправо. Ноги стали тонуть в чавкающей жиже. Опять ручей. Сдвинулись влево – та же история. Где же этот перешеек?
Мы тыкались вслепую, но эффекта не было. Начал моросить дождь. Сначала на наши поджаренные горным солнцем тела, потом на продрогшую и уже остывшую кожу и мокрые футболки и рубашки. Потом на пару мгновений туман разорвался, и мы одновременно увидели махонький мостик перешеек между Брусничной горой и Седой.
Бросились с криками победы к нему. Шагов тридцать надо было пройти вправо! И туман сомкнулся снова. Теперь уже было проще – мы пыхтели и ползли по тропинке. Здесь она была видна немного. Через несколько минут тропинка растаяла. Этот склон был покрыт коротким и жестким чабрецом. На макушке этой горы и с другой стороны было много ковыля, что и дало такое название горе – Седая. Но здесь была южная сторона. Трава к августу уже была выжжена. И тропу не найти…. Ох, как же быть дальше? Если честно, от отсутствия сил и безысходности мне лично хотелось плакать.
Игорь опять завел свою пластинку:
– Согласись, Аля, на диване сейчас нет дождя, но зато есть пицца и коктейли… Зря я уговорился на эту аферу…
Я отдышалась. В принципе, очень хотелось его чем-нибудь треснуть. Но вокруг ничего не было. Плетеные корзинки не в счет. И тут я набрала воздуха в легкие столько, сколько смогла, и свистнула. Еще раз. Еще раз!
Меня постоянно ругали в детстве за попытки свистеть.
– Ты же девочка! – брезгливо морщились соседки.
Но Майка, огромная колли, которая жила рядом с мастерской на базе, очень обрадовалась моему умению свистеть. Это было двенадцать лет назад. Майке было чуть больше года, а мне – всего семь лет. Сейчас Майка уже старенькая. И плохо видит. Но слышит! И дочь ее, Шасси, может услышать.
– Ты меня напугала. Зачем свистишь? – Виктор не любил резкие звуки. Хотя мой свист и глушился туманом, но собаки меня услышали!
Через десять минут Шасси высунула нос из белой ваты, опутавшей горы. Я с ней не была дружна, но псинка почувствовала, что люди попали в беду. А может быть, Майка отправила дочь на помощь мне, как другу общего детства… Шасси не подходила близко и не давала себя погладить, но она нас вывела к базе.
Еще полчаса пути. И мы на крыльце.
– Спасибо, Майка. Спасибо, Шасси!.
Майка лизнула мне руку, с трудом поднявшись с коврика. А Шасси зевнула, потянулась и села ждать обещанные косточки от обеда. Заслужила, однако!