Совесть моя была неспокойна.
– Можно ли человеку кланяться в ножки? – спрашиваю у отца Антония.
– В чем же дело?
– Поехала в город из деревни на воскресную службу и праздник был…
…Праздник назывался «Изнесение Честных Древ Животворящего Креста Господня», с IX-го века установили этот день в Константинополе. Выносили в город Честное Древо Креста для отвращения страшных болезней, особенно чумы и оставляли Крест в городе. В празднование совершается освящение воды и меда. В этот день, сотни лет тому назад, войско князя Андрея Боголюбского на Руси увидели огненные лучи из икон Спасителя, Божией Матери и Святого Креста, и войско императора Греции как-то в этот же день видели свет от креста – и у того, и у другого войска произошли чудесные победы православных христиан.
А у меня нормально все начиналось, машина завелась, но по мокрой траве в росе она забуксовала, «вз-з-з, вз-з-з» – слышалось из-под машины, и ни с места. А потом выкарабкалась. И вот доехала до храма, думаю, что же это машины мимо проезжают, на дороге останавливаются, повернула, а предо мной вдруг гора земли, все разрыто, вместо стоянки – яма простирается. Остановилась в изумлении, смотрю, парень какой-то в свою машину садится, место неплохое он занимал:
– Вы уезжаете?
– А что?
– А мне машину негде поставить.
– Где ваша машина?
– Да вот она, и, посмотрите, пожалуйста, чтобы я ее хорошо поставила.
Он без слов, лихо разворачивается, и свою ставит в другое место, выходит и показывает рукой, как мне поворачивать руль.
Я довольна-а-я, машинку свою как хорошо пристроила.
– Тут вам удобнее будет выезжать. Про ручник не забудьте! – улыбается он.
Да-да, это я помню, как-то она у меня покатилась с горочки, еле запрыгнула, а то на шоссе и выкатилась бы. Вернулась, кажется машину не закрыла, нет, закрыла. А фары? …Вроде не светятся, если смотреть с улицы.
Чувствую, что-то не так, как-то странно и легко молюсь в храме. На возгласе – «главы ваши преклоните» – как преклонила голову, да так и задумалась, …какой хороший человек, …отъехал сразу, надо было ему в ножки поклониться, …в ножки поклониться, …в ножки поклониться.
Но я тоже доброе дело сделала – бабульку провела вокруг этой ямы у храма, она меня спрашивает: «Как вас зовут?» – «Наталья». – «О, Спаси, Господи! Спаси и сохрани вас!»
Да, за что же? я своего слепого мужа каждый день вожу, а сейчас в деревне (выбрались все-таки!), веревочку протянула, пусть по веревочке ходит, и на улицу его вывожу, стульчик подставляю. Дочь говорит: «Кресло папе выноси» – но я дрова ношу, печку топлю, воду таскаю…
«Отче наш…» – запели все дружно в храме, конец службы, хотя еще ожидается молебен водосвятный, и мед освящать. Меда-то у меня нет. Раньше соседи давали баночку меда, да за бутылку кто-нибудь из местных принесет. А теперь вот соседка умерла весной, пусто стало, никто мимо нас не ходит, а мы в конце деревни, на машинах проезжают, а ходить, никто не ходит. Едут на большущих машинах, то ли за грибами, то ли за ягодами, не поймешь.
– Этот храм построен в конце девятнадцатого века, начале двадцатого, – обращается батюшка ко всем, –…устроителю говорят, зачем строишь? У нас есть храмы, хватит, но он, устроитель, пророчески отвечал – в ваши храмы ходить не будут, а в мой будут ходить, так и вышло, в городе было сорок церквей и все равно не хватало, …а осталось всего четыре. …Мы потомки тех людей, которые разрушали храмы…
– Спаси, Господи, люди твоя, и благослови достояние Твое, – начал молитву священник на молебне.
– Победы православным христианам на сопротивныя даруя, и Твое сохраняя крестом Твое жительство, – поют все. Батюшка от души окропляет нас водой. А мне еще в баню надо, подумалось, уже и крест целуем. Все крестятся, выходят, пусть пройдут или проедут, мне полегче будет на машине.
Что-то она не открывается? «Тюк-тюк» – нажимаю на черные кнопочки ключа. Дверки закрыты. Стало тревожно. Можно ключом открыть и завести, ключ поворачиваю – в машине все тихо-тихо, и даже не светится. Как же так? Может, кто-то забрался под машину? О, ужас моего положения! У меня же слепой муж за тридцать километров в деревенской избе, найдется ли кому за ним присмотреть! А собака? Она с ним сидит в доме, кто ее выведет?
Я заплакала. На машине впереди не трогались и ждали, – махнула рукой, проезжайте. Они сквозь стекла удивленно смотрели на меня, я выглядела неблагоговейно.
Выползла из машины и плакать стала громче. Оглядываюсь, все заботливо несут баночки с медом в сумках и разбредаются по городу. Машины одна за другой отъезжают. Ткнулась к ближайшей, а там семья сидит:
– Женщина, что вы плачете?
– Машина не заводится-я-я…
– Я же говорю, что с ней что-то случилось! – говорит жена.
Муж, вздохнув, выходит:
– Что не заводится?
– Не зна-а-ю.
– Не плачьте. Позвоните кому-нибудь.
– Я никого не знаю в городе-е!
Он сел в мою машину, попробовал завести.
– Аккумулятор сел, фары были включены…
Я с ужасом увидела «включенные» фары. Фары!!! Пять лет у меня в машине висит написанный призыв «Выключить фары!!!», но теперь буквы выгорели, бумажка пожелтела и даже свернулась в трубочку. Я посмотрела на безполезное предупреждение.
– А «зажигатель» есть?
– Нет, … забыла, – а что еще скажешь, все время валялись эти прищепки в деревне, в комоде, ну и взяла их в Москву, да забыла там.
– И у меня нет. Спросите у кого-нибудь.
Я оглядела перекресток, машин становилось все меньше, да все иномарки, у которых проблем нет. Хотя, вот хорошая простая машина.
– …Можно мой аккумулятор поставить вместо вашего, завести, а потом убрать, поменять аккумулятор, – радостно поделился со мной водитель.
Заметив мой отупелый взгляд, спросил:
– А кто водитель? Вы? А где машина? – и быстро подрулил к ней. Я бодро пошла вслед.
Около моей машины стояли трое мужиков. Третий пришел из ближайшей пятиэтажки, его вызвали по телефону, он был немного полненьким и сел за руль, а двое стали толкать машину, чтобы завести ее на ходу. Машина упиралась.
– Тормоз! Тормоз ручной снимите!
– Ой, забыл! – воскликнул полненький.
– А мы думаем, что же так трудно, – весело засмеялись два других.
Машина не заводилась.
– Да нет, все глухо, – сказал первый откликнувшийся, – датчики даже не горят. Нужен «прикуриватель».
Неужели ничего не придумают?
– Может купить? – предложила я осторожно. Мужики молчали. – У меня есть тысяча рублей. Только не знаю, где продается?
– А где, да вон за углом, поехали купим.
И все так быстро, в машине семья, бабуля сидит, а они меня в магазин везут, да по дороге в ямах. По акции взяли единственные удешевленные проводочки. Возвращаемся, а полненький ждет нас, опершись на мою машину. Она скромно и тихо стоит с потухшим аккумулятором. Клеммы зачистили и завели машину.
– Поездите по городу минут десять.
– Как же? – осмелела я, – опасно у вас тут ездить, яма на яме, города не знаю, мне еще в баню надо, жалко только, что баня совсем рядом.
– Ну не выключайте машину десять минут. Со мной два дня назад тоже произошло, не знал куда бежать, чтобы помогли.
– Да и со мной вчера тоже было… – проговорил полненький.
– Сколько я вам должна?
– Да вы что? Нисколько!!!
И тут вспомнилось мне, как я представляла в храме, что кланяюсь «в ножки» и подумала – да! сейчас тот самый случай, они мне помогли!
– Как вас зовут? – спрашиваю.
– Владислав, – тихо ответил возивший меня за проводочками.
– Сергей, – отозвался полненький.
Я поклонилась низким поклоном сначала Владиславу, тот, который с семьей – «Спасибо», а потом Сергею – «Спасибо». Если бы я выступала в цирке, на меня смотрели также.
Сергей пошел не торопясь домой, а Владислав с семьей уехал, дорога у храма опустела. Я просидела в бурчащей машине не десять минут, а пятнадцать, чтобы наверняка. До бани было метров пятьсот, ну, еще и в баню попаду, как хорошо все закончилось. Уж нет, фары сейчас я обязательно выключу, скорее, скорее, пока аккумулятор не остыл.
Прихожу через полчаса, потому что мне достаточно было горячей воды в душе. Машина пикнула, дверки открылись. «Нормально, – облегченно вздохнула, – нормально».
– Дын-дын-дын, – сказала глухо машина. Лампочки не зажигались, датчики тоже. Я еще раз повернула ключ.
– Дын-дын-дын, – ответила машина. Так еще она со мной не разговаривала.
– Дын, дын, дын-дын-дын, дын.
Я испугалась, опустила руки и смотрела, как мимо проезжали на маленькой скорости счастливые водители на послушных машинах. Вручая мне клеймы, после зарядки машины, Владислав сказал, что в таком случае надо стоять на дороге, держать и трясти проводочками.
Воскресный день для провинциального городка был днем дремоты и сонливости. Редкие одинокие горожане растворялись на пустых улицах. Автомобили медленно проползали по пыльной дороге, усеянной ямами и колдобинами. Я вышла на обочину и подняла руки с красными прищепками, пытаясь привлечь к себе внимание. После бани на мне был платок с яркими розами, но меня не понимали.
Неожиданно, к бане подкатил большой БМВ, цвета «бордо», кого-то завезли, я поковыляла к ним.
– Могли бы вы мне помочь, у меня машина не заводится, – и потрясла проводочками. Большой, как и его машина, мужчина грозно посмотрел на меня. Увидев, что я не испугалась и продолжаю стоять, спросил: «Где машина?»
Я показала на одиноко стоявшую мою маленькую безпомощную машинку.
– Пошла на службу в храм, а фары забыла выключить. Мне ее завели, «зажигатель» купила, сказали десять минут ездить по городу, я пятнадцать минут в машине сидела, а мне в баню нужно, пошла в баню, а потом выхожу, ...она не заводится.
– Откройте капот! – скомандовал человек. Прицепив все как надо, попытались завести машину, он даже сам сел за руль.
– Женщина, это у вас не аккумулятор, это что-то другое. Что делать? В автосервис вам надо, – и мотнул головой в конец улицы, откуда я приехала, – или эвакуатор вызывайте.
Я представила подъезжающую огромную машину эвакуатора … куда везти? В Москву! 350 километров?! Может в деревню? Где трактор отдыхает?!
Бордовая машина уехала, я вздохнула. Что ж, дорога известная, улицы в городе коротенькие. Добрела до вывески «Автосервис», – ворота были закрыты, но в домике с крыльцом на улицу женщина со шваброй мыла полы.
– Здравствуйте, – сдерживая слезы, пробормотала я. – Есть ли у вас какие-нибудь мужчины?
– У нас все закрыто, не работает никто, – но внутри послышался шорох.
– Может там у вас мужик есть? – заглядывая внутрь, спрашиваю.
– Да нет никого, это женщина, смотрите сами.
– Да, действительно. Машина не заводится. Пошла на службу в храм, а фары забыла выключить. Мне ее завели, «зажигатель» купила, сказали десять минут ездить по городу, я пятнадцать минут сидела, а мне в баню нужно, пошла в баню, а потом выхожу, а она не заводится, «дын-дын-дын» говорит, потом добрый мужчина помогал…
– Сходите напротив в магазин, может найдется кто, – перебила она меня и показала на магазин, где я уже была, покупая проводочки.
Есть над чем поразмыслить. В деревне оставался слепой муж с собакой, хотя могут еще потерпеть, соседям звонить рано, чтобы пришли покормить, все приближалось к этому. Еще остается «Шиномонтаж», где я колеса всегда меняю, может вспомнят меня, помогут. И поплелась обратно, в начало улицы. Прошла печально мимо своей машиночки. «Шиномонтаж» работал, двери были раскрыты, на пороге стояли две милые женщины.
– А мастер где?
– Да вон идет! – и вопросительно посмотрели на меня.
– Машина у меня не заводиться.
– Сейчас спросим, он после обеда, добрый должен быть. Женя, помоги женщине, а где машина?
– У бани.
– У бани?!
– А что?
– Да ничего.
– Пошла на службу в храм, а фары забыла выключить. Мне ее завели, «зажигатель» купила, сказали десять минут ездить по городу, я пятнадцать минут в машине сидела, а мне в баню нужно, пошла в баню, а потом выхожу, а она не заводится, «дын-дын-дын» говорит, мужчина один пробовал завести, сказал, что это не аккумулятор…
Женя хмуро смотрел на подкатываемые к нему колеса, и отмалчивался. На огромном грузовике колеса уже поставили, и усатый водитель решил помочь, пытаясь дозвониться до товарища:
– У женщины машина не заводится – сможешь подсказать? Нет? Нет! – это уже обращалось ко мне. Понятно. Я все еще стояла с милыми женщинами. Подъехала какая-то машина. Потом плавно подрулила еще машина с синими полосами – полиция. Человек в полицейской форме направился в соседний магазин запчастей, совсем рядом. Женщины уже не знали, как со мной быть.
– Пойду я, – сказала одна.
– А я тут постою, посмотрю.
– Посмотри, – и хмыкнули, смотреть было не на что.
Да и мне пора куда-то идти, но куда? На полицейской машине было написано – ДПС. Д – П – С?!! Она же Д-орожная!!!
Я побрела в магазин за полицейским. Это была последняя моя надежда. Сквозь слезы увидела погоны, звездочки на его погонах были большие, как у полковника. Полицейский рассматривал запчасти и уже готовился что-то купить.
– Есть ли у вас мастер по машинам?
– Что такое? – улыбаясь, спросил старший лейтенант.
– Машина не заводится, – и навзрыд начала рассказывать, – пошла на службу в храм, а фары забыла выключить. Мне ее завели, «зажигатель» купила, сказали десять минут ездить по городу, я пятнадцать минут в машине сидела, а мне в баню нужно, пошла в баню, а потом выхожу, …а она не заводится, «дын-дын-дын» говорит, мужчина пробовал завести, сказал, что это не аккумулятор…
– Дима, помоги женщине, – вмешалась продавщица, – слышишь, Дим, помоги ей.
– Не плачьте, женщина, – и стал с кем-то говорить по телефону. – Где машина?
– У ба-ани-и.
– Как вас зовут?
– Наталья.
– Наташ, идите к своей машине, сейчас к вам приедет Андрей, мастер, на белой газеле.
– Спаси-и-бо, – и иду, плачу.
А машина ДПС уже впереди меня остановилась, тетка, какая-то, ходит вокруг своей машины: «Вот видите, тут царапина!»
Откуда у нее там взялась царапина? Странно как. Машин-то нет, но если бы не было этой царапины, то и ДПС бы не было, и не остановились бы они у «Шиномонтажа», куда я забрела. Платок в розах, который на мне, был освящен на мощах святой благоверной княгини Анны Кашинской, где-то далеко находился город Кашин.
Страшные годы были на Руси, когда родилась княжна Анна Кашинская – на русской земле властвовали ордынцы. В 1294 году она становится женой Тверского князя Михаила, величающимся Великим князем Руси. Анна пережила великие испытания и скорби – в одно время сгорел дотла город Тверь, потом на Тверской земле случилась засуха и прошел сильный голод, или вдруг загорелся княжеский двор, когда княгиня с князем успели спастись. При новом хане, началась междоусобная борьба с московским князем Юрием. Чтобы отвратить очередной татарский набег, князь Михаил Тверской едет в орду, где принимает мученическую смерть. Княгиня Анна узнает о смерти мужа лишь через год, потом, в ордынском плену, погибают два ее сына и внук. Она принимает в Тверском монастыре монашеский постриг. Остался самый младший сын, князь Кашинский, он просит мать приехать к нему в Кашин, в город, где она родилась. Приняв схиму, там же княгиня Анна и преставилась в 1368 году.
У ее мощей совершались чудесные исцеления, по молитвам небесной заступницы святой преподобной благоверной княгини Анны Кашинской, Кашин спасается и от чумы, и от холеры в XVIII веке, не пострадал во время осады поляков, и французы не смогли прорвать защиту города.
Я встала рядом с машиной. Потом села в нее, потом опять встала – мимо промчался белый газик, резко затормозил, за секунду развернулся, и только успела я понять, что это та самая машина, как ко мне уже бежали три парня.
– Что тут? – спросил высокий парень, с профилем викинга.
Прослушал машину. Не успела подумать, «а капот-то открыть надо!», капот сам открылся. Парни рассматривали переплетения железок и проводов. Высокий, не думая, что-то вывинтил, вкрутил.
– Пошла на службу в храм, а фары забыла выключить. Мне ее завели, «зажигатель» купила, сказали десять минут ездить по городу, я пятнадцать минут в машине сидела, а мне в баню нужно…
– Женщина, помолчите, он вам сейчас все сделает.
– … а потом выхожу, а она не заводится, мужчина пробовал завести, сказал, что это не аккумулятор… – неуверенно закончила я.
Откуда-то подошли еще двое. «Ну, весь автосервис собрался!» – переговаривались они между собой. Машина вдруг завелась и стала довольно бормотать.
– Эту коробочку я кладу вам вот здесь, не потеряйте, можете ехать. Запишите мой телефон, завтра приезжайте.
– Андрей, ты на номера-то посмотри! – номера были московские.
– Спасибо, спасибо, спасибо, – повторяла я с выпученными глазами. – Я приеду.
Все как-то быстро разошлись, а Андрей даже собирался уехать. Я повернула ключ, чтобы выключить машину, ключ повернулся, но она продолжала спокойно бурчать. Я была в ужасе! Не выключалась!
– Андрей, – завопила я ему через дорогу, – она не выключается!!!
Он как будто, что-то вспомнив, перебежал дорогу, опять открыл капот.
– Вот, смотрите, этот проводок вынете – она заглохнет, а вставите – заведется, – спокойно объяснил он мне, – попробуйте сами.
– Ой, не женское это дело, – горько вздохнула я. – А мне еще за хлебом, дома инвалид.
– Захотите поехать, вставите этот проводок сюда. Ничего, доедете, – и опять ушел к своей машине.
Я вдруг обратила внимание, что огонечки в машине не светятся, а стрелочка бензина на красном квадратике.
– Андрей, – закричала я опять через улицу, – в ней бензина нет!
– Бензина там полно, езжайте!
Надо ехать, …ехать. При выезде на главную дорогу оказалось, что поворотники не работают, и я смирено всех пропустила. «Какие могут быть магазины с хлебом, куплю в лавке на дороге, …погода хорошая, солнечная, – стала я приходить в себя, – окно, что ли открыть.» Окно не открывалось… «Как в танке», – вспотев, подумала я. Сразу вспомнилась московская квартира. Вентилятор тоже не работал, ну и фары, но «аварийка» замигала, на ней я и повернула на деревенскую дорогу. Остановилась и, оставив бурчащую машину, «пусть попробует кто-нибудь уехать далеко», побежала в лавку за хлебом. Проехав, потом, еще семь километров наконец въехала во двор. Осторожно вытащила проводочек рядом с мотором, машина затихла. Я перекрестилась и …опять заплакала.
Слепенький муж спал с какой-то мертвенной бледностью на лице и не мог понять, почему я его бужу. Услышав, что машина неисправна, он захотел в Москву и предложил мне идти к соседям, уговорить их, чтобы они увезли его домой, или в крайнем случае отремонтировали мою машину.
– Так невозможно жить, каша холодная, почему хлеб только черный, увези меня в Москву. Я не могу тут больше оставаться!
– Такси заказывай! – закричала я, потому что кроме того, что он был слепой, он был глухой.
Только через день собралась, шел дождь. Поставила проводочек в какую-то кнопочку, заранее приоткрыла ручкой окно позади, чтобы не задохнуться, тридцать километров все-таки… автосервис находился далеко, в конце города.
– Какого вам Андрея, у нас их несколько? – «Если скажу с профилем викинга, не поймут», – подумала, но Андрей уже вышел. Машину забрали.
Надолго, наверное, и стала читать канон святой благоверной княгине Анне Кашинской. После молитвы, которой заканчивается канон, мне отдали ключ. Так быстро!?
– С вас триста рублей, – сказала дама от кассы.
– Вы что, шутите? – с испугом спросила я. – Он меня спас, я должна отблагодарить его.
– Да, он рассказывал нам. Но он денег не возьмет.
– А я думала у соседей придется занимать деньги. Как мне его благодарить?
На меня не обращали внимание.
– Не в деньгах счастье, поезжайте, – сказал Андрей.
Я ехала на спокойно урчавшей машине и думала, может не все мы потомки тех, кто разрушал храмы. И хватит ли моей молитвы в благодарность Андрею, Димитрию, Владиславу, Сергию, женщинам, просящим за меня, их мужьям и участливым парням.
– … в храме, конечно, мы делаем друг-другу земные поклоны, когда просим прощение, вот в прощенное воскресенье, – сказал отец Антоний, – это не является идолопоклонством, да и в старину говаривали, «низко кланяюсь». Что ж такого…
Август (С) Наталья Муратова