Гл 6. Огнём и Мечом
По сегодняшним меркам всехний дедушка Моисей, царедворец и любимчик фараона был сущий уголовничек. Словесным прениям, долгим и чаще всего ненужным, мешало его природное заикание. Убедительность в спорах он достигал кулаком. Быстро и действенно.
Моисей - сын Амрама и Иохаведы, потомок Каафа, сына Левия. Его старшей сестрой была Мирьям, а старшим братом - Аарон. Моисей родился в Египте, согласно иудейской традиции в 1393-1392 г. до Р.Х.; ряд современных исследователей относит эту дату приблизительно к 1350 г. или, по иной хронологичной методике, приблизительно к 1525 г. до Р.Х. Имя этого весьма колоритного предка значило «взятый из воды». Подкидыш стал наследником египетского престола!
Сравнительно, лже-фараоновский сын Моисей подобен лже-царскому сыну Пугачёву.
Прежде, чем обрести «свой народ» из числа египетских пленников, он голым кулаком с одного удара угробил некоего надсмотрщика, издевавшегося над соплеменником за невыполнение нормы трудовой повинности.
Во втором криминальном эпизоде Дядюшка Моисей, ставший Великим пророком многих народов, расправляется со свидетелем его убийственного действия; теперь уже с соплеменником.
В третий раз Моисей в одиночку угробил целую банду «рекэтиров», вымогавших овец и деньги у мдиамских пастухов-скотоводов. Не почувствовав ни сожалений, ни горечи раскаяния.
Некоторые исследователи и толкователи «бля, бля, бля» проводят параллели и лестные сравнения между двумя высочайшими величинами. Пишут: «Ибо закон дан чрез Моисея; благодать же и истина произошли чрез Иисуса Христа». Ничуть не отдавая отчёта, не обмысливая, что молодой потомок противостоит старцу. Иначе и небыло бы двух заветов: Ветхого (от Моисея) и Нового (от Христа)...
Вы бы когда-нибудь видели это! Воображение невольно рисует невообразимые картины далёкого прошлого въявь.
...Шёл сороковой день пребывания Моисея на горе Синай, где он в полном уединении общался с Б-гом, кувалдой и зубилом высекая его откровения на каменных плитах. Внизу, в бескрайней песчаной котловине, затянутой бесчисленными дымными кострами, бурлило-кипело полуторамиллионное варево полуголых людей, благополучно вырвавшихся из египетского плена. В жарком воздухе висел резкий неистребимый запах человеческих фекалий. И все эти долгие дни и ночи пока не было Моисее, народ, как шаловливые дети, оставшиеся без присмотра и предоставленые самим себе, вытворяли чёрте что...
Недавние рабы из самых разных племен и отдалённых народов крикливо шумно тусовались в бежевом знойном мареве под изодранными шатрами-палатками на раскаленной до красна огромной сковороде Синайской пустыни. Шатёр или «сука`» – всего лишь жалкое укрытия от жгучего солнца, наспех сооруженные из палок, пальмовых веток и тряпочных покрытий. Костры - из высохшего ослиного и верблюжьего навоза. Беглецы бессмысленно толклись, колготились, горланили и ожесточённо дрались меж собой, опьянённые свободой и опоённые отварами горных маков. Кто волосат, как горилла, кто устрашающе чёрен, кто лыс до безобразия, кто жёлт, как луна, кто бел, как шлифованный мрамор, кто горбат, кто хром, кто в тунике садрана-надсмотрщика, кто в дранье бомжа, кто гол, как сокол, кто в набедренной повязке, кто в тиаре египетского жреца, кто в диадеме постельной женщины.
Народ недоумевал: «Почему, куда и зачем исчез наш мудрый и всесильный руководитель. Может, он предал нас или его убили?!».
Назревал бунт, и он развивался в полном соответствии со всеми писанными и неписанными законами бунта: от глухого недовольства - до массового восстания.
Вначале разношёрстная толпа безотчётно веселилась, предаваясь обжорству да похваляясь друг перед другом тайно унесёнными из Египта сокровищами и ювелирными украшениями. Сомкнувшиеся за спиной беглецов сизые волны Суэцкого залива надолго избавили их от преследования боевых колесниц фараона и народ не опасался быстрого возмездия. После пережитого страха было бесконечно весело. Но шли дни, подходили к концу запасы питья и пищи, по многим становищам разлилось уныние, вспухло глухое молчаливое недовольство. Хоть и тяжёл пережитый плен, но еще страшнее неизвестность и неизбежная расплата за ослушание и за содеянное. Не бывает окончательных побед. Есть лишь отсроченная расплата за победу.
И раздалось роптание.
Особенно роптал по дальним палаткам, сосредоточившийся там плохо управляемый сброд. Есть в Библии счёт беглецам из Египта. Но посчитаны там исключительно потомки того скотоводческого племени, где счёт населения велся по количеству мужчин в возрасте от 12 лет и старше, способных носить оружие. Того самого племени, в котором наперечёт было шестьсот тридцать человек, когда спасаясь от нагрянувшего голода крохотный народец попросили убежища у доброго фараона. Гостеприимно принятые они стали советниками монарха, управителями поместий, надсмотрщиками и жрецами в египетских храмах. Но вскоре умер добрый хозяин, сменился на престоле один наследник, потом другой. Размножилось иудейское племя бывших скотоводов, когда-то искавших убежища от невзгоды. Коренные египтяне стали ревновать пришельцев. Кто требовал дать каждому непосильную дневную норму на рытье ирригационных сооружений и на постройке пирамид. Кто требовал изгнания инородцев. Через двести лет нескончаемого плена, горя и унижений племя выросло до 600 тысяч. Не в библейски1 счёт были несовершеннолетние дети, женщины и много всякого другого народа, приставшего к племенному движению. Гои, сброд, шушваль, отрепье, рабы с окраин египетской империи.
В сущности, исход из Египта был удачным, тщательно спланированным, глубоко законспирированным, гениально управляемым и широкомасштабным заговором. Подобно (для сравнения) последовавшим значительно позже анти гугенотской «Варфоломеевской ночи» во Франции, анти христианской «Варфоломеевской ночи в Пекине», анти еврейской «Ночи хрустальных ножей» в гитлеровской Германии или анти мусульманской восьми вековой Реконкисте в Испании, победа в которой в 1492 году стала для европейцев как бы компенсацией за падение Константинополя в 1453 и Византийской империи под натиском турок. В этих широкомасштабных заговорах самое активное участие принимали римские папы, кардиналы, короли, королевы и всякий сброд в виде мелких жрецов-священников, разрозненные банды пьяниц, лазутчики, перебежчики, шпионы и доносчики.
Анархия в стане Моисея зародилась именно среди шушвали, «на камчатке», в самых дальних и драных шатрах-палатках. Спустя самое короткое время она выкатилась к центру лагеря в виде отчаянных и шумливых героев-одиночек, готовых взять на себя управление народами.
Перед обширным, в отличие от других, шатром Моисея, выделяясь из общего мурмуканья, прогремели в разгорячённом воздухе грозные выкрики.
-Где этот ваш бородатый заика Моисей?! – выдвинулся из толпы человек по имени Самири. -Куда он ушёл? Он бросил нас, как собак. Он скрывается от нас или вы убили его!
-Моисей взыскует Бога! – необычно кротко и как бы извиняюще отвечал крикунам прежде красноречивый Аарон, старший брат Моисея, его постоянный помощник в задуманных им делах.
- Ищет бога? Какого бога? Для кого?
-Он взыскует нашего бога, который объединит всех нас воедино общими целями и задачами.
-Да зачем нам искать бога?! У нас у каждого свои боги. Я египтянин и я поклоняюсь Быку-Апису, дающему плодородие и «Пожирающему младенцев и мясо»!
-Наш бог Вовал! Или Баал! – прогремел в поддержку некто из Карфагена.
-Не «Вовал», а «Ваал», - тотчас вспрыгнул поправлять произношение какой-то буян-интеллегент. -Это, как у англичан. Пишется «Graham», а читается «Грэм».
-А мы поклоняемся Мардуку!
-У нас почитали Ярилу! Я предпочитаю Ярилу и Даждь-бога! – с тоской в голосе вскричал белый раб, в меховом треухе набекрень.
-А у нас – Маммонна! Даёшь Мадонну!
-Мы с братом из Македонии, и наш бог Велес! – грубо заявил раб весьма мужественного вида, с русыми космами и лицом, словно вытесанным из камня. –Это Скотий Бог! – И заголосил:
Боже ле Власе ле
Жива ма Юда учила
Да си пее Ясна Книга,
Да си пее и да пише!
-Мы персы, и наш бог - всемогущий бог Митра!
-Шива! Шива! Тысячерукий и пляшущий Шива – был нашим Богом!
-Самый великий бог из Тира и Финикии – это Молох! По-вашему Мильком или Мелькарт, но на всех языках, как не переставляй буквы, это означает Царь! - заявил какой-то утончённый грамотей. –Он и ханаанский истукан. Он бог света и семейного очага. Он повсеместен. Он сильнее и превыше всех. Он - Царь богов! Он заставляет работать на нас верующих других религий и они прислуживают нам!
Субтильный Аарон вновь замялся с ответом. Причина заминки состояла в том, что Аарон и сам не знал куда в точности и зачем ушел его молчаливый братан. Моисей махнул рукой в сторону высокой красной скалы, маячившей невдалеке, промычал что-то односложное и - отчалил. Как все заики, Моисей более или менее связно излагал свои мысли лишь в минуты гнева и ярости, когда был чем-нибудь сильно недоволен или раздражён. Главным и наиболее убедительным аргументом этого бородатого богатыря, взявшегося объединить разрозненные народные массы и подтвердить существование единого бога, был мощный кулак гиганта. До исхода за Моисеем числилось убийство египетского стражника, издевавшегося над рабом, и двух соплеменников-иудеев, угрожавших донести на него за это. И было потом: скрываясь в горах под видом пастуха, Моисей, приемный сын самого фараона, выросший при дворе, в одиночку разогнал целую шайку чёрных разбойников. Скор был на руку да на расправу, не приведи господь!
В очередной раз услышав глас божий и спешно уходя из лагеря беженцев на Синай, Моисей оставил за себя старшего брата Аарона, а военачальником еще одного своего родственника по имени Ури-Юрий. Но роль организатора и руководителя масс оказалась не по плечу Аарону, обычно выступавшему всего лишь разъяснителем немногословных указаний своего младшего братца.
-Если Моисей ушел за новым богом и пропал, то мы сотворим себе своего нового истукана! Мы будем почитать его, а идол будет оберегать нас от всяких напастей! - воскликнул Самири. – Мы отольём истукана сами!
-Я вот вам ужо! – в гневе вскричал военачальник Юрий, угрожающе потрясая копьём, добытым в схватке с фараоновым авангардом.
Но, как будто кто-то давно поджидал эту его угрозу. Тут же из задних рядов многочисленной толпы взмыла вверх выпущенная из потаённого лука острая стрела, набрала силу и ударила Юрия прямо в сердце, сразив горячего военачальника наповал.
В установившемся общем молчании Аарон склонился над Юрием, бездыханно упавшем на затоптанный песок. Ему нужно было некоторое время, чтобы обдумать ситуацию. «Народ тут собрался разнузданный, гнилой народ, испорченный рабством и непреклонный в своём безумии, - быстро соображал Аарон, - убьют – не задумаются. Нужно продержаться всего несколько дней пока не вернётся Моисей. Нужно снять с себя ответственность перед суровым, хоть и справедливым братом. Иначе - несдобровать».
Скорбящий Аарон выпрямился над Юрием и сказал отчетливо, чтобы все слышали:
-Бог нашего племени не виден для человека, не осязаем и потому неприкосновенен!
-Мы не привыкли к такому богу! Мы отольем себе бога из редкого металла!
-Тогда, вот, ты, Самири, и будешь главным по созданию нового Бога. – указал он на невзрачного, просмолённого до черноты человека. -Но у тебя нет ни железа, ни бронзы, ни угля для отливки Задуманного. Где ты возьмёшь всё это в пустыне?
Самири был шокирован неожиданным вопросом, но бойко ответил:
-Мы отольём нового бога из нержавеющего чистого золота! Золото – это мягкий металл. Отливка пройдёт ещё быстрее, легче и качественнее, чем из железа. Бог будет доволен. – И обратился к притихшей толпе: -Вы! Сегодня же выньте золотые серьги, из ушей жён ваших, сыновей ваших и дочерей. Если есть у вас другое золото, также принесите его сюда!
Втайне, Аарон да и другие назначенные лица надеялись, что большинство народа не решится отдать вынесенные из Египта сокровища, но ошиблись. На следующий день спозаранку, когда в красной пустыне еще царила прохлада, выстроились в очередь иудеи и все прочие к шатру Новоявленного вождя народов. И первыми бросили свою мзду к ногам Новоиспечённого на расстеленную ткань тот - полуголый в тиаре и другой - в золотой диадеме постельной женщины. Что было им толку от тяжёлых драгоценностей здесь, в пустыне, где ни попить, ни поесть нечего и даже обменять? А убегающему нужны лёгкие ноги. И была надежда, что созданный самим людьми бог возместит им понесённые убытки.
Мгновенно образовались самостийные команды помощников и многочисленная боевая дружина, поддерживающая новую власть в лагере. Кто не с нами тот против нас, тому - смерть. Добровольцы, похожие своими душевными устремленями на советских чекистов и на опричников Ивана Грозного рыскали по становищу, выдирая колья из наспех построенных людских жилищ. Колья – на дрова. Народ и не думал сопротивляться. Над историческая задача любого народа - выжить в любых условиях и продолжить род. Но особенно запомнился один «с головой как керосиновая лампа». Два дюжих молодца, тащили его от костра в темноту, а он кричал тоненьким голосом белого барашка, обречённого на заклание:
-Я свободный раб! Что тут у вас? КэГэБэ, ЦэРэУ, СЮРТЭ или МОССАД? Куда вы меня тащите? Это вам так просто не пройдёт!..
Самири был, по-видимому, большим знатоком рудничных дел. По его указаням, неподалёку от его сук`и были вырыты многочисленные неглубокие ямы. По образцу простейших сыродутных печей для получения металла, известных с доисторических времён. В ямы сбрасывали дерево, всё, что могло гореть и давать хоть какой-то огонь. Добровольцы горячо взялись за дело, и по их приказу, в одночасье, более чем полутора миллионов человек нанесли достаточно шатровых покрытий и кольев. Защита людей от солнца и от врагов возлагалась на бога, Который Будет. Затем на расстеленных тканях принесли сверкающие египетские сокровища и с размаху, как ненужный гадостный мусор, небрежно с отвращением, брезгливо пригоршнями швыряли их в ямы, после чего из плотных ковров соорудили над ямами купола с дымовой трубой, а по бокам приставили работников с опахалами и веерами, чтобы нагнетать воздух.
Температура плавления железа +1539° C, а мягкое золото превращается в жидкость всего при +1063° C. К полудню раскалённое чрево пышущей зноем пустыни окуталось клубами ядовито-желтого и местами ядовито-зелёного тумана, образуемого при плавлении золота.
Одна плавильная печь-яма, устроенная «по-самирски», давала кусок запёкшегося вместе с продуктами горения блестящего металла, весом около трех килограмм. Затем слитки из нескольких сносились и укладывались в некоем порядке в главную яму-котлован – глубже и шире, и снаряженную более горючими материалами.
В глубоких сумерках на сороковой день со времени отсутствия Моисея самиримяне развели огромный победный костер. Пришлось похлопотать и по усердствовать. Надо было сплавить воедино около четырехсот килограммов золота! На добычу дров отправились специально отряженные отряды. И в самый последний момент, перед тем как жгучее солнце Синайской пустыни скрылось за красноверхую оторочку вершин, в этот самый момент из-под черного пепла затухающего кострища, победно обнажаясь, появилось на свет невиданное до тех гигантской чудовище. Представший перед взорами древних людей результат неуправляемой плавки выглядел ужасающе.
Это была чёрная от копоти четырёхтонная овальная чушка осыпанная золотушными блёстками проступающего естества. На чёрном болване-чушке топорщились тысячи застывших жёлто-золотистых потёков и отростков драгоценного металла. Они хаотично вздымались, топорщились, ветвились, переплетались, прорастая из золотого урода наподобие скотских голов, рогов, хвостов, человекоподобных рук и ног с копытами. Появившееся на свет страшилище-монстр имело вид напружинившегося перед атакой грозного животного отдалённо напоминало не то рассвирепевшего дикого кабана, не то быка, сравнимое с графическим изображением бывшего Великого Союза на политической карте мира.
И вместе с тем, несмотря на образовавшиеся сто голов, хвостов и тысячи ног, в чудовищной отливке-химере, в невиданном прежде Золотом Тельце угадывались очертания как бы человекоподобного существа. С трудом, но различалась основная, округлая задница, с переду, среди голов – наибольшая голова, слитая с туловищем, и даже две человекоподобные руки среди многих других.
К вечеру шустрые, настойчивые тезавраторы сгладили песчаные стены котлована, сделав из пологими, подложили и по деревянным слегам выкатили Чудовище на высокую зарозовевшую дюну-бархан. И народ признал Его! В культе избранного людьми нового божества воплотилась инстинктивная космогоничность мышления задолбанных беженцев, отражение миновавшего для них химерического бытия и вековое проживание в смешанном этносе. Вот его некоторые основные принципы. Раб не имеет права смеяться и говорить на своём языке – это отвлекает его от работы. Подставь под падающую плиту пирамиды своё тело, чтобы смягчить падение камня. Ни к чему заводить семью, ибо воспроизведенные тобой потомки никогда не будут похожи на тебя ни цветом кожи, ни разрезом глаз, ни запахом, ни образом мышления и мировосприятия.
Народ смотрел на Чудище и понемногу узнавал в нём себя.
Черты лица и пропорции тела искажены. В черном проглядывает белый, а в белом – чёрный. Уши – от какого случайного дальнего предка из Ура Халдейского, овал лица от ассирийца, длина рук от тех, кто проживает в Южной Африке и степень свободы в колене от пятого желтого любовника твоей четвертой жены. И потом, каждое вновь появляющееся на свет поколение людей бессознательно никогда не следует полному знаний и представлениям живущих ныне. Египтяне запрещали смердам поклоняться своим бывшим божествам – только богу Ра, Осирису, Исиде, Апису, Тоту... И рабы - дети рабов, забыв своих, возненавидели египетских. А этот, только что отлитый из сокровенных для каждого кусков и частиц хозяйских сокровищ, к которым за короткое время успели прильнуть оскорблённые сердца холопов, был похож на всех одновременно и на каждого из прежних идолов. Как современная железная дорогая, построенная на собранные средства. Или кооператив. Или, вообще, коллективное хозяйство. Или двух тысячетонная махина золотого запаса СССР.
-Это наш новый бог Солнца! – вскричал вдруг с дюны, смело взобравшийся туда ничтожный допреждь и неизвестный никому человек. – Это наш Бог! И он выведет нас из тьмы к свету! Добьёмся мы освобожденья своею собственной рукой!
Недавние рабы еще никак не называли нового Бога, он ещё не имел имени. Бугай, Баффало, Бугаино, Общий бог. Наконец, определились: Золотой телец! Они молча всматривался в чудовищного Тельца. В черно-желтом слитке они видели воплощение своих наивных представлений о забытых племенных идолах и узнавали их лики и отдельные черты в Золотом Тельце – в слиянии всех богов всех времён и народов.
Для них, пребывающих из века в век в самом низу социальной пирамиды, материальный срез Мироздания был более близок, нежели для демиургов, живущих, преимущественно, в виде духов. Поэтому человеко-боги, внешне похожие на людей, были ближе и понятнее человекам, чем некие невидимые, таинственные демиурги, недоступные для понимания в своих отвлечённых абстракциях и умствованиях.
Народ неразборчиво и, похоже, обрадованно загудел:
-Уххххххтттттыыыыы! Ооооооо! Он смахивает на всех на нас вместе взятых! Хороший Телец! Какой тяжёлый! Как блестит! Никогда не проржавеет! Он стоит наших вложений!
И началось великое празднование Рождения Бога!
У многих всё было приготовлено заранее. «Народ к разврату» завсегда готов. В ход пошли заготовленные заранее хна для окраски волос, хна-тату для росписи на теле, хна чёрная и хна коричневая, сурьма, усьма, румяна и белила для лица, розовая вода, кокосовое масло для волос и натирания тела. Непременной составной частью обряда стало нечто по возможной ассоциации с нашим временем похожее на жуткий бал-маскарад, карнавал, халувин для полутора миллионов заблудившихся в пустыне, безудержно расслабившихся и раскрепостившихся людей. К тому же лица участников были предусмотрительно скрыты за безобразными масками.
Предстоящий обряд они воспринимали как священный. Ведь боги в их глазах всегда были носителями добра, покровителями людей. Это боги Солнца, света, защитники семейных очагов, плодородия, богатства, здоровья. Антропоморфные, они любили человеческие подношения в виде обильных фруктовых яств или мягкого легко прожаренного диетического мяса. Ягненка, молочного порося, телёнка, северного белька, и зародыши будущих рыб, называемые икрой. Отдавать богу нужно всё самое дорогое, что есть в твоей жизни. Каждый ли готов на такую жертву? Но что такое человек перед лицом Великого и Молчащего Бога? Букашка неразумная, лишённая дара предвидения будущего. Бог не снисходит ни до страданий человеческих, но до молитв его. Он - это либо дерево, либо камень, либо металл. Либо он абсолютно невещественен и никому не дано прикоснуться к нему. Многие боги, если не все, особенно такие мощные как Ваал, Астарта или Молох, Кронос, Юпитер и Зевс, похожие на высших чиновников нашей жизни, любят и требуют, чтобы человек отдавал за них свою жизнь. Свою жену, дочь, мальчика. Это в мирное время. А если война и враг у ворот, то жертвоприношения в угоду капризам и взбалмошности начальников приобретают массовый характер.
С древности через всесожжение, приносилось в жертву самое дорогое. Потому и особо приятной жертвой издревле считались дети, лучше всего младенцы.
В моменты крайней опасности неожиданного нападения врагов, необходимости избавиться от осады города, голода или мора, перед контратакой ценной приемлемой для богов-начальников даром жертвой знатных фамилий. Но и в мирное время, при крайней необходимости в случае крайнего затруднения человеком, считалось приемлемым пожертвовать детьми – самым дорогим. Да и то правда: бог дал, бог – взял. И все там будем.
Долгое время, на протяжении нескольких поколений, беженцы из Египта были лишены возможности поклоняться своим богам. Своей смелостью, хитростью и дерзновением, они, наконец, получили это право сегодня. Но они знали: и у богов и у них самих есть злые духи, дерзающие перехватить сладкие дары. Вот для чего нужны были им мерзкие личины, которые они надевали на себя в Праздник Рождения Нового Бога. Чтобы испугать, по их мнению, и отогнать неких злых демонов, слетающихся осквернить или отнять священные жертвы.
Перед Золотым Тельцом на бархане и по всему полутора миллионному стану беженцы разожгли мрачно полыхающие в ночной тьме костры, испили макового отвара. И тотчас в бешеном ритме ударили бронзовые цимбалы. главную партию вели дуговые и угловые, большие и малые арфы, выполненные из различных боевых луков. Призывно взвизгивали флейты в виде метровой полой трости с открытым отверстием в нижнем конце, на которых играют всего лишь одной рукой. Манила, балуясь густыми тонами звучные струны лютни, послушные ударам плектров в руках музыкантов. На каких-то непонятных треугольных трёхструнных инструментах натянутых на треугольный корпус наяривали музыканты у славянских костров. Неподалёку внушительно побрякивали округлые домры. Погромыхивали тамбурины. В руках знатных женщин, успевших принарядиться как новые жрицы нежно пели старинные систры.
Вдруг все бешено заплясали. По-бычьи раскорячившись, потряхивая свесившимися гениталиями и размахивая титьками. Прилюдно, в кругах мечущего света сношались гомики, чехардой скача и ёрзая друг на друге. Бесплодно елозили брюхами и волосатыми лобками лесбиянки. Привели коз и козлищ. Это был не спектакль отдельных актёров. Буйство превращалось в свальный грех. Без разбору целовали первых попавшихся. И, наконец, финально, в порыве наивысшего восторга и душевного порыва облобызали щетинистое Черно-Золотое Чудовище на горе, давшее им желанную свободу.
Те, кто в знак любви, преданности и благоговения перед Тельцом прикасался губами или пальцами к обугленному золоту в многотонной золотой чушке, те безотчётно ощущали как некоей новой, дотоле неизвестной им сущностью, наполняются их измождённые тела. Как будто невидимые атомы, мельчайшие золотые частички как некая невидимая зараза или инфекция переселяется в них, становясь неразделимой общностью.
Тоже самое происходило даже и с теми, кто, не приближался. Кто, наблюдая издалека, испытывал наслаждение от видимого, кто любовался Золотым Истуканом и началом его проявления во внешнем мире также ощущали как глубинно меняется их сущность, оценки и отношение в окружающему. Это неожиданное проникновение Золотого Дьявола в человека можно передать лишь какофонией драматической музыки, исторгаемой из разнообразных инструментов огромным симфоническим оркестром. Она звучит, и резонансно трепещущие внутренности холодеют, изменяются ощущения человека. Что-то досель неизвестное рабам, анти человеческое манифестировалось в Тельце. Зачем переживать за слабых, если больше удовольствия сопереживать заведомо сильным? Зачем заводить любимых, если возможность отлюбить кого хочешь!
В какой-то наивысший момент всеобщего напряжения и жуткого до потери памяти всеобщего пляса высоко-высоко взвыли на дюне десятки флейт и тревожно ударили тамбурины. Прямо под брюхом нового Истукана вспыхнул костер. Весёлая молодая женщина в белой тунике, в окружении факельщиков, с младенцем на руках, подошла, покачиваясь не то от излишнего пития, не то в полном религиозном раже. С неимоверной силой швырнула одурманенная особь женского полу своего ребёнка в морду застывшего в напряжении рукотворного идола. И тут же две из многих человекоподобные руки Чудовища как бы простёртые в ожидании жертвы подхватили младенца и он, как по направляющим, скатился в раскаленное чрево разверстой груди золотого болвана.
Безумные вопли ребенка были заглушена громкой ритуальной музыкой, и ликующий приветственный гул полутора миллионных разверстых глоток, разнёсся в темноте по всему стану.
- Нет ничего лучше и благословеннее Золотого Тельца, построенного!- радостно воскликнул кучерявый конструктор Самири. И добавил новую конструктивную мысль: - В дальнейшем мы пробьём у нашего Бога отверстие для поступления жертв прямо в его голове.
В этот момент всеобщего народного ликования в становище вошел, опираясь на узловатый тяжелый посох, почерневший от увиденного, страшный в своём справедливом негодовании и ревности к чужому богу слишком долго отсутствующий Моисей. В заплечной котомке – три каменные плиты с высеченными им откровениями и заповедями божьими. В гневе он сбросил котомку наземь. Заповедные каменные скрижали соприкоснулись, гремя, и рассыпались на мелкие кусочки от соударения. Ему и дела нет! Отмахивая налево и направо могучим посохом, крушил обезумевший от ярости старче Моисей своих многочисленных врагов. Суровое племя левитов тут же присоединилось к нему, и, вооружившись мечами, они прошли из края в край, убив три тысячи своих собратьев-иудеев и – бессчётно – прочего народа. А потом, Моисей приказал построить всех беженцев по родам и коленам и приказал по закону гор убить каждого десятого, сказав заповедное:
-Не будет спрашивать Бог: «Почему ты не противостоял злу и не сделал много?». Он спросит у каждого: «Почему ты не начал сопротивление?»
Дальнейшее лучше всего подкрепить словами из Библии. Моисей «взял Тельца, которого они сделали, и сжёг его в огне, и стёр в прах, и рассыпал по воде, и дал её пить сынам Израилевым». Из тех, кто выжил в кровавом побоище. Потому что практически все лобзавшие Золотого Тельца были убиты. Остальные евреи, кто был влюблён в Бычару, но по каким-то причинам не полобзал, из поколения в поколение страдают любовью к деньгам и не знают покоя.
Наведя порядок в лагере беженцев, суровый пророк Моисей вновь ушёл на Синай вымаливать у бога-Явхе прощения за свой народ.
...Вобщем, всё было хорошо. Но, в целом, проблема возвращения человечества к заповедям Авраама-Мельхиседека остаётся. Представление о ней можно составить по следующему псалму (песне):
«Господь с небес призрел на сынов человеческих, чтобы видеть, есть ли разумеющий, ищущий Бога. Все уклонились, сделались равно непотребными; нет делающего добро, нет ни одного». (Псалом 14: 2-3)
Конец Шестой главы