День был жарким. В окно било полуденное солнце, и падало на глаза, затрудняя чтение отчетов, лежавших на столе. Встав, я нервозно задвинул шторы, и сел обратно за стол, взглянув на офис, который было видно через стеклянную дверь моего кабинета. Пару раз в мою сторону кто-то направлялся, и я невольно вздрагивал, мысленно выражая недовольство тем, что кому-то опять что-то надо. Опасения оказались напрасными, ко мне никто не вошел, и я вздохнул, расслабившись. «Вроде никто не идет, – подумал я с облегчением. – Можно спокойно листать отчеты». Прежде, чем приступить к работе, я взглянул на фотографию, где я с женой и сыном. Славное было время.
Зарывшись в бумаги, я совсем забыл о существовании окружающего мира, став изучать предприятия. Объектов у нас было множество, но больше всего меня интересовал комплекс по добыче первичного сырья на планете Экзо, на фоне работы которого прошла пара громких судебных дел. Я ухмыльнулся, вспоминая недовольства жителей, которые бастовали против гор отходов, которые мы оставляли на поверхности, для безопасности засыпая их грунтом и сдерживающими материалами. Вечно этим горожанам что-то не нравилось. Платят – мало, отходов – много. Вред здоровью, наплевательское отношение к населению, как же! Они хотели, что бы мы устроили замкнутый цикл утилизации, который стоил бешеных денег, но смысл тогда в добыче? Наладив такое устранение отходов, мы бы вышли в ноль, и как бы мы тогда подняли экономику планеты? Никак. Сами бы не заработали, и другим не дали.
Я принял грамотное решение с хранением отходов на поверхности. Оно сэкономило нам много денег, и позволило хорошо заработать, не нанося вреда окружающим. Ну чем им помешают эти захоронения? Пусть не подходят к ним, и всё будет нормально, не облучит и не убьёт. Внешнего вреда от них минимум, даже красоты наводят, как горы. Правда, из-за дешевизны у способа был существенный недостаток – вероятность того, что отходы взорвутся, но мои ребята свели этот риск к минимуму. Мне показалось, что на снижение риска взрыва ушло меньше средств, чем я выделил, причем раза в два, но за такое грамотное распоряжение ресурсами я только похвалил ребят. Похоже, они нашли способ сделать утилизацию ещё более экономной.
Когда я поглядел на статьи доходов, то расстроился. Нужный ресурс из Экзо мы выкачали быстро, что вызвало у меня чувство утраты, даже не смотря на то, что проект с прибылью себя окупил. «Ничего, – успокоил я себя. – Белые высоты с лихвой компенсируют утрату».
Белые высоты – зимний горнолыжный курорт, который я организовал на Экзо. Пусть ресурсов на Экзо почти не осталось, но зато великолепные виды и крутые склоны вполне можно было продавать, что я и сделал. Туристы и отдыхающие повалили на планету табунами, принося нам огромные прибыли, которые просто некуда было девать. Даже мой сын планировал туда поехать, правда я не был уверен, что он захочет. Для богатого человека на Белых высотах, всё же, было пресновато.
Перебирая документы, я заметил, что отчета по Белым высотам нет, и нахмурился. Как раз в этот момент в кабинет постучался, и, не дожидаясь ответа, вошел мой помощник со стопкой бумаг.
– Дмитрий Александрович, – начал он, заминаясь. В кабинете повисло напряжение. – У нас тут…
– Чего? – Я чувствовал его неуверенность. Напряжение передавалось мне, заставляя меня принять немного угрожающий вид. От этого помощник растерялся ещё больше.
– Экзо… Белые высоты.
– Ну?
– Отходы рванули, Дмитрий Александрович, – после этих слов помощник будто проглотил язык. – Планета горит.
Сердце ухнуло в груди, но вскоре я успокоился, прикинув потери. Даже если Белые высоты смело, ничего страшного. Был не сезон, людей там тоже нет, даже персонала. Но вот местные… опять могут по судам затаскать. Столько бабла уже слили там.
– Ну ладно, – пожал я плечами. – Порядок действий ты знаешь. Мог бы и не сообщать. – Экзо был слишком мелким объектом, а планет в работе у меня было полно, потому по маленьким предприятиям работал младший персонал. – Время моё зря потратил.
– Ваш сын попал под ударную волну.
– И?! – Забыв обо всём на свете, я вскочил, будто мне под зад положили раскаленную иглу, которая затем пронзила меня насквозь.
– К сожалению, – помощник заикнулся, – он не выжил.
Я медленно опустился на стул, ощущая, как рушится мой внутренний мир. Органы будто перестали работать, сердце стало биться так медленно, что не ощущалось. На щеках почувствовалась влага, но, не придавая ей значения, я продолжал сидеть, не моргая.
Мне не стоило экономить. Мне было бы плевать, если бы погиб чей-то сын на этой планете, который был бы одним из миллиардов сыновей, умирающих каждую секунду, но погиб мой, и погиб из-за моей жадности.