Разговоры про невнимательность.
Вечером по окончании рыбалки, перед тем, как отправиться отдохнуть, поужинали ухой, приняли по стаканчику холодной водочки и разлеглись вокруг костра. Стояла чудная погода, воздух неторопливо отдавал своё знойное дневное тепло, с озера отдавало холодноватой свежестью. Наступила расслабляющая ленивая истома. Захотелось поговорить о чём-то отвлечённом, от политики, женщинах, заботах и неприятностях. Было их трое: двое взрослых мужчин возрастом под пятьдесят лет и один двадцатипятилетний, недавно женившийся — Дмитрий. Мужики всегда приглашали с собой этого молодого парня. Был он удачливым рыбаком, прямо от Бога. С ним без улова никогда не возвращались.
Как всегда, первым разговор компании начал самый старший по возрасту Анатолий Спиридонович.
– Расскажу, я Вам ребята, про нашу повседневную бюрократию. Мы её ругаем, клянём, ненавидим, смеёмся над отдельными её представителями, в общем, не любим и не уважаем. А если посмотреть на неё трезвым взглядом, то убедимся, что не всегда оно так. Бюрократ сохраняет порядок в обществе, очень внимателен к документам, не позволяет мошенникам и проходимцам воспользоваться лазейками в законах. Иногда своими придирками меняет человеку судьбу. Приведу пример: Трудился у нас на предприятии, военный пенсионер, участник войны, Судницин Константин Васильевич. Войну он прошёл от начала до конца. Начал младшим лейтенантом, а закончил полковником, командиром дивизии. Вся его грудь в боевых наградах: ордена и медали всяких достоинств. Несмотря на бывший высокий пост и звание, являлся человеком простым, компанейским, или как нынче говорят — коммуникабельным. Приближалась круглая дата окончания войны. В коллективах организуются встречи с участниками боевых действий, на которых они делятся своими воспоминаниями. Конечно нашего Константина Васильевича использовали на все сто процентов. Тяжело ему, но он не отлынивает и откликается на каждое приглашение. В этот период вызывают нашего Константина Васильевича в военкомат. Он предполагает, что предстоит выступить перед школьниками или студентами, а оказалось наоборот. Говорят — Вы человек заслуженный, уважаемый, прошли войну от начала и до конца, имеете много высоких наград. За Ваши подвиги решено направить в правительство материалы для установление Вам персональной пенсии. Назвали перечень нужных материалов, которые следует своевременно подготовить для предоставления в вышестоящие инстанции. Константин Васильевич, как человек военный, дисциплинированный всё выполнил. Документы приняли, сказали:
– Ждите. Скоро вызовем и поздравим.
– Проходит совсем немного времени, снова его опять зовёт военкомат. Константин Васильевич удивился: быстро работают. Вроде дело то серьёзное.
Военный чиновник извиняется перед ним за повторный вызов и говорит, что представленные документы на персональную пенсию вернули с отказом в её назначении. Оказалось - дивизией командовал не полковник Судницин, а полковник — Судницын. Так и с наградами. Присвоены они разным людям.
– Уважаемый Константин Васильевич, наводите порядок в документах, найдите командиров готовивших и согласных подтвердить их едентичность. Соберите свидетелей, что Судницин и Судницын это одно и тоже лицо. Затем будем снова оформлять Вам заслуженную персональную пенсию.
Расстроился Константин Васильев, а подумав решил, что не станет он заниматься этой тягомотиной. Неизвестно все ли боевые друзья живы, где находятся и вообще чего ему не хватает: достойная военная пенсия имеется, положенные льготы получает, квартира существует, здоровье позволяет трудиться. Коллектив уважает, а кому присваивали ордена - Судницину или Судницыну ни коллег, ни родных, ни знакомых не волнует, они верят, что именно он их заслужил и в его порядочности не сомневаются. Не стал наш Константин Васильевич добиваться персональной пенсии. Для себя решил: мне и имеющего достаточно. Проживу без персональной.
Конечно, звонки из военкомата, с просьбой поторопиться поступали, но он отказывался заниматься приведением документов в идентичность. Остался обыкновенным военным пенсионером.
Жалко человека, - тихо сказал Егор Вадимович. Интересно, а как Лисицины, Синицыны, Спицины, Кислицины и прочие «цины, страдали от чего-нибудь подобного или нет?
Не знаю. Не скажу. В жизни всё бывает, возможно и сталкивались.
Все помолчали. Дмитрий подкинул в костёр немного валежника. Тот быстро вспыхнул, ярко осветив лежащих вокруг его людей.
- Я также поделюсь правдивой историей про бюрократию, заговорил Егор Вадимович.
- Моя старшая сестра в своё время, в возрасте девятнадцати лет окончила педагогический техникум. Была направлена работать учителем начальных классов в школу с печным отоплением.
Представилась перед директором - Парамонова Нина Никифоровна.
- А вы, Нина Никифоровна, случайно, не являетесь дочерью Никифора Перамонова работающего в нашей школе истопником?
– Нет,- ответила сестра, - я его не знаю и родственником мне он не является.
– Тогда Вам следует взять псевдоним,- посоветовала директриса, - иначе подобного вопроса Вам не избежать всю жизнь. Дело в том, что Никифор плохо исполняет свои обязанности, частенько в классах холодно, матерно выражается при детях, выпивает и вообще своим поведением станет позорить Ваше отчество и фамилию, доставляя Вам неловкость. Не станешь же постоянно говорить всем, что Вам он никто. Предлагаю изъять отчество Никифоровна. Возьмите себе псевдоним, например, Николаевна. Поверьте, отлично звучит — Нина Николаевна. Подумайте и решайте сами. Я не настаиваю, только рекомендую.
Вышла сестра из кабинета директора, задумалась над предложением. Идёт по коридору школы и увидела как одна из учительниц отчитывает истопника :
– - Никифор Петрович, как так у Вас получается? В некоторых классах тепло, а в моём постоянно холодно? Дети мёрзнут, простывают. Я буду жаловаться на вас директору школы.
– Так, блин, нет в том моей вины, дрова привезли сырые, не греют. Подтоплю у Вас, как закончу, блин. Вам бы лишь обвинить человека. А что поленья поступают замороженные, вас не касается. Как ими натопишь жарко? Я, блин, и так изощряюсь. Не хватает их на сезон, а дополнительных, блин, не дают.
– Я очень Вас прошу, подтопите.
Поравнялась с сестрой, представилась:
– Валентина Васильевна. Вы наверное, новая учительница? Запомните - с этим Никишей следует вести себя строже. Ему бы лишь дрова в печки накидать . А будет тепло или нет, его мало интересует. Да, к слову, Как Вас зовут?
– Нина Николаевна,- пробормотала сестра.
С тех пор сестра стала элементарно откликаться на имя Нина Николаевна. Настолько к нему привыкла, а позднее закончив вечерний педагогический институт не обратила внимание на то, что диплом ей вручили на Парамонову Нину Николаевну.
Через полгода приглашают Нину в КГБ. Предлагают поехать работать учителем в школу для детей нашего австрийского посольства. Она им подходит: молодая, с высшим образованием, характеристика хорошая, опять же дочь награждённого рабочего. Согласилась с радостью. Принесла необходимые документы. Ей сразу указали на несоответствие отчества в паспорте и дипломе о высшем образовании. Только тут она обратила внимание на неточность в отчестве. Ей вежливо посоветовали съездить в институт, изменить отчество и заверить это печатью ВУЗа. Примчалась к директору учебного заведения. Он категорически отказался исправлять, да ещё ругал её за псевдоним и за «отказ» от имени своего отца, посчитав это предательством. Выскочила вся в слезах, прибежала в КГБ, но, увы, в учительстве в посольстве ей также вежливо отказали. Проработав в школе до пенсии, она и на отдых ушла как Нина Николаевна Парамонова. Не скажу, прав директор ВУЗа или нет, но судьбу моей сестре он сломал. Детям грешно отказываться от своих родителей. Ничего хорошего это не несёт.
– Да. Жалко твою сестру. Она же не отказывалась от своего отца. Замужем то была?
– Нет. Все её женихи погибли на войне. Из-за этого сложилась у неё одинокая жизнь. Видимо, отец предательства своей дочери не простил.
Дмитрий молча ещё раз подкинул в костёр несколько дров. После этого стал рассказывать сам.
– Моя бабушка Акелина Егоровна Градобоева родилась в небольшой деревне. Вышла замуж за городского парня. Родила ему пять детей. В те времена, перед войной, часто меняли паспорта и однажды при очередном обмене по ошибке изменили в паспорте одну букву в её имени, е на и. Вместо Акелины стала Акулина. Будучи человеком малограмотным, этого не заметила. В паспорте её фотография, следовательно, всё правильно. Во время войны поступила работать в госпиталь санитаркой. Обратила внимание на то, что все зовут её Акулина Егоровна, так и Бог с ними, с ранеными. Сотрудники стали также её величать. Привыкла. Со своим мужем она жила в собственном доме, хозяином которого считался он. Умирает её муж, мой дед. Необходимо вступать в наследство, а ей его не дают. В свидетельстве Загса, Градобоев Никита Петрович зарегистрировал свой брак с Акелиной Егоровной, а никак не с Акулиной. Умные люди посоветовали ей подать заявление в суд. Я читал решение того суда: сосед Павел Герасимович Горячев заявил, что знает семью Градобоевых около тридцати лет, они выдавали себя как муж и жена и все эти годы проживали совместно, имели пять общих детей. Сосед Мусихин Михаил Михайлович подтвердил слова Горячева Павла Герасимовича. На основании показаний соседей Горячева и Мусихина суд постановил: Перминову Акулину Егоровну считать женой Градобоева Никиты Петровича и считать наследницей своего мужда Градобоева Никиты Петровича. Вот так невнимательность паспортистки сменила имя моей бабушки. Даже на кладбищенском памятнике значится: Градобоева Акулина Егоровна.
Мужики стали каждый по своему оценивать услышанные истории.
- Что сказать ребята, промолвил Анатолий Спиридонович, внимательно следует читать свои документы, чтобы не нарваться в нужный жизненный момент, что ты не ты и родители твои тебе чужие.
– Однако расскажу Вам другой случай. Трудились на нашем заводе несколько маляров. Одни работали только с масляными красками, другие с нитро. Соответственно первые уходили на пенсию в пятьдесят пять лет, а вторые в пятьдесят. Были среди нитро маляров две подруги. Пришли на завод одновременно после технического училища. Проработали на одном месте. Первая достигла возраста пятидесяти лет. Её торжественно проводили на пенсию. Вторая ей и говорит: Валя, жди меня, через полгода станем вместе гулять.
– Прошло два месяца и выходит постановление Правительства , которым отменяется для маляров нитро красками уход на пенсию в пятьдесят лет, а в пятьдесят пять. Устроили малярши бунт, а что толку? Никто им помочь не может, ни начальство, ни профсоюз. Тогда решили женщины: надо ехать в Москву и там доказать нечестность постановления. Поехать согласилась та самая Екатерина, которой вскоре уходить на пенсию. Маляры по нитро краскам скинулись по небольшой сумме и отправили Катерину в столицу. Кто может остановить обиженную уральскую женщину, тем более борющуюся за права рабочего коллектива. Представляете добилась приёма у у самого Подгорного Н.В., Председателя Верховного Совета СССР тех лет. Заробела однако, но видит: сидит перед ней старый, добрый, человек. Сразу внушил ей уважение. Откинув робость, Катерина рассказывает ему: я двадцать пять лет работаю маляром с нитро красками. Труд считается вредным. За это нас отпускают на пенсию на пять лет раньше. Недавно моя подруга ушла на пенсию в пятьдесят лет. Мне через три месяца самой уходить. Почему я должна перерабатывать ещё пять лет. Чем я отличаюсь от коллеги, только тем, что она родилась чуть раньше меня. Я также без отрыва проработала четверть века с нитро касками. Здоровье губила. Понимаю, государство меняет условия, но давайте делать всё по честному. Сегодняшние молодые пусть работают до пятидесяти пяти лет, а мы, старушки, доработаем до пятидесяти. Нам же об этом говорили все годы. Если бы отменили пораньше выход на отдых, я бы давно ушла с нитро красок. Разве я не права?
Подгорный Н.В. внимательно выслушал её, поинтересовался условиями работы, семейным положением, местом жительства, узнал где она остановилась в Москве и пообещал решить вопрос.
Вышла Екатерина из его кабинета успокоенная и счастливая. В приёмной встречает её приятный молодой человек и привозит в шикарную гостиницу. Говорит : - Будите жить здесь. Удивилась Катя. Оказывается, даже все её вещи были в номере. Вот, настоящее народное правительство, обрадовалась она, заботится о рабочем человеке.
Вернулась на завод. Докладывает как съездила. Вскоре приходит на завод Решение Верховного Совета СССР за подписью самого Подгорного Н.В., в котором только Екатерину отпускают на пенсию в её пятьдесят лет. О других речи нет. Её коллеги цеховые маляры ругались безбожно. Обвиняли:
– Что ж ты сволочь, за наши деньги для себя льготу выбила, а про нас забыла.
Как горячо не убеждала она, что просила за всех, ей не верили.
Вот такая бюрократия и на верхах.
Что ж, мужики, давайте отдыхать, утром ставать рано. Спокойной ночи всем. Забрался в палатку и быстро уснул. Следом отправился спать и Егор Вадимович, Остался у костра один Дмитрий. В ту ночь он так и не заснул, в мыслях перебирал услышанные истории. Мотал на ус. В жизни пригодится.