Свет и мрак, свет и мрак… Тусклое сияние и чёрные тени. Распахиваю веки… Свинцовые небеса с взбесившимися облаками. Грязно-снежные левиафаны рвут друг друга в клочья. Сшибаются, переползают и поглощают. Почти ночь. Лишь изредка сверкающий луч режет хмарь.
Огромная чаша неба гнетёт буро-желто-зелёную равнину. Цвета приглушены, будто пылью припорошены. Голая степь вровень длинному носу. Лишь угольные химеры мигрирующими антилопами стремятся на восток. Слух цепляет плеть зова. Низкий, рыкающий. Уши торчком. Не то глас, не то вой кипит в голове. Чуть слышно, настойчиво. Соблазняет охотиться, брать, наслаждаться. Пробкой вылетаю из норы. Кручусь, отряхивая шерсть. Клочья сна улетают вместе с землёй. Теней меньше… Вырвав крепкими когтями шмат прелой травы, рвусь за ними. Туда, где языки пламени лижут виднокрай. Воспоминания до сна блёклы. Мелькают, как серый кот в тёмной комнате. Нет времени ворошить прошлое!
С шорохом лапы царапают жухлую траву. Натужно пыхчу. Угрюмые булыжники раскиданы бисером по неохватной плоскости. Торчат вросшие по макушку скалы. Краткое движение в просветах камней. Каждый ломится в одиночку, все - к одной цели. Что там? Неважно... Зов неодолим. Долина зарастает. Кусты, хлипкие деревья, холмы, голые склизкие камни. Писк мелких тварей. Алчущий голод терзает изнутри. Сотни носов по всей долине вынюхивают кровь. Доносится рык двух жадностей над остывающей тушкой.
Меня всё больше переполняет мощь. Руки – стальные тросы в чёрном бархате. Ноги – пружины в чёрной резине. Рыжий хвост мелькает в траве под камнем. Мозг ещё скачет, а челюсти хапают, стискивают. Брызжет горячая кровь. Захлёбываясь, глотаю парящие ломти, чужие рёбра трещат в огромных зубах. Пара клоков шерсти - реквием по невинному. Ноздри ловят горелый, пряный аромат… Туча дыма веет из-за пылающего горизонта. Упиваясь силой и проворством, мчусь на зов. Буйство клокочет в жилах. Прыгаю и кувыркаюсь от бешеной радости на полном скаку.
Плато резко уходит вниз. Испуганно тявкнув, съезжаю на хвосте. Фыркнув, упираю лапы, вспахивая дёрн. В паре прыжков – алое жерло гигантской каверны. К алой бездне спиралью опускается дорога. Обшарпанные до гладкости голыши трутся друг о друга. Ползут стены – усеянные пещерами-сотами. Шорох и скрип камней - в ритме. Немой строй скользит вниз. По живой тропе бредут серые души. Горе шагающим не в такт! Короткий вскрик, и каменная мясорубка сжирает несчастного. Хищные камни перемалывают нерасторопного духа. Розоватая пелена застит взор. Зов мощней, высохшие травинки дрожат в резонанс, клонясь к ущелью. Глас полнится страстью побеждать, обладать и властвовать.
Над головой бренчат ржавые доспехи, ворохом искр бьют копыта. Кавалькада призраков сквозь тучи мчится к пылающему разлому. Следом ухает вал грома. Под сажень рыцари в отливающих обсидианом доспехах. Громадные чёрные фламберги за плечами. Бледные лица с морозной синевой взора. Псы, помесь волкодава с медведем, с оранжево-красными червоточинами глаз и дегтярной шерстью. Алебастровые девы в снежных накидках. Звенит над равниной безжалостный смех. Вспоров небо над жерлом, скидывают вопящие силуэты в геену огненную.
Навстречу жертвам вздымается фонтан багрово-чёрной лавы. Брызги разлетаются по котловану. Падают эбонитовые кляксы, расцветают в космических цветов маки с крапинками звёзд. Бурлящая гора растёт, выдирая камни геены следом. Огромная яма выворачивается наизнанку. Цепляюсь за склон угрюмой горы, расцвеченной синими и алыми всполохами костров. На вершине царапает облака монумент - завёрнутый в плащ.
Зов резко стихает. Призрачная конница кубарем падает с ледогривых коней. Шурша песком, из вершины вкруг монумента вырастает тридцать три зуба. Тридцать три пары стоп выбивают пыль из камней. Кони прячутся, вплывая в гору как в стойло. По ушам глушит невыразимой мощности гонг. Из глубин тёмной звериной памяти всплывает знание. Затверждённое тысячелетиями мохнатых и гладкокожих реинкарнаций. Ария Создателя. Пластаюсь на земле, раздавленный неимоверной мощью. Гремит вторая нота. И тяжесть отступает. Крохотная дисгармония лишает песню силы. Следующая. Бунтующие гармоники подтачивают стволовой ритм. Ария уже не давит. Притягивает, извращённая как скрюченный серп. Лопается равнина под горой. Мёртвые воители раздирают истлевшие гробы. Пинками вздымают коней - скелетов. Масляно блестит в рассеянных лучах гнилая броня. Мелодия торпедирует сокрушительной волной. Угольная тень рывком опоясывает гору. Дрожа, поднимаю жёлтые глаза вверх. Развёрнутый плащ тенью пожирает небо. Недвижимый обелиск оживает. Укутанная хлопьями мрака фигура агатово блестит. Под кожей вспухают нарывы багрового пламени. Мощный торс - размером с кита. Ночь ширится. ХОЗЯИН. Инстинкты воют белугой. Грубая глотка исторгает лающий рык. Он - жизнь. Страх врагов. Победа. Первейший среди сильных. Сквозь ворох серых облаков прорываются десятки ослепительных извивов молний, прожигая чернильный покров. Когтистая пятерня вожака вспарывает воздух. Гудят маленькие злые вихри. Демоническая хватка мгновенно душит огненные росчерки. Впечатывает тускнеющих змей в землю. Извиваясь, они сплетаются в неразрывную карусель. Скоро вкруг холма вальсирует солнцеворот. Кипучая вспышка слизывает целые пласты ссохшейся почвы, обнажая скалу. Над головой поднимается вал света. Шибает картечь запахов. Свежесть и тепло. Цветы, роса, зелень! Аромат жизни. Скала рокочет. Солнцеворот отдирает и щепит в муку камни, сухую землю и чьи-то кости. Вожак шагает к стене небесного пламени. Мелкие камушки подпрыгивают. Рву с места, так что задние лапы вперёд пасти. Живей! Мчусь наперегонки. Неудачников сбивают с ног. Тысячелапый грогот заглушает жалкие тявки. Мрачная тень едва не сбривает уши. С издёрганного помела осыпается труха – прямо на нос. Порыв ветра задирает хвост. Вопль на грани слышимости плющит виски в мозг. Солнцеворот заглатывает рваный балахон, как пучина болота. Сокращение мускул - бросок. Яркие блики в глаза. Жмурюсь. Выжигающая зрачки вспышка - тьма.
Подушечки лап загребают шёлковую траву. Десятки запахов тонкими струйками осаждают нос. Алмазные круги на радужке меркнут. Тьма и свет звёзд. Корявые силуэты чащи. Далёкий звук острит уши. Там смех? Когти взрывают нежные былинки. Вокруг мрак. Поддать жару! Чую цель! Впереди алеют оранжевые отблески. Не разбирая пути, сдираю шкурой столетнюю кору.
Влетаю в светлый круг, зрачки пылают. Столько жертв! Но... Горящие янтарём глаза вперяются в точно такие же непримиримые рубины. Двуногий в тёмном балахоне орёт гортанно. Факел – в нос, поверх тугие сети. Рыча и лая, бешено рву пеньку. Трещат волокна. Разлетаются люди. Смертоносно точно клацает пасть. Ещё рывок - свобода! Мчусь со всех ног. Огромный колтун жахает по боку. Оглядываюсь - за мохнатое плечо держится рука. Он хохочет! Грохается при каждом прыжке о землю. И смеётся. Торможу, врезается в меня. Кувырок! Бам-м! Череп гудит от прямого удара посохом. Вихляя лапами, крабом уклоняюсь. Вновь охаживает по рёбрам. Подныриваю, цапаю ляжку. Свиваемся в клубок. Шерсть и ткань летит клочьями. Задыхаюсь от стальной хватки на горле. Сучу лапами. Клыки щёлкают вхолостую. Через минуту гранитные пальцы ослабевают. Сипло дыша, враг опадает на смятый куст. Из распоротого живота выскальзывают кишки. Осторожно принюхиваюсь. Тускнеющие глаза вяло проводят нос.
- Зачем жить, коль не рисковать? - шепчут синеющие губы. Отпрыгиваю, тихонько рыча. Смеётся, выхаркивая алый сгусток.
- Всё-таки почти оседлал... Кх... - из глотки толчками льётся кровь, - Вали отсюда, счастливчик. У меня свидание.
Презрительно фыркаю, срываясь с места. Вдали осязаю многогласие града. Лес - на приречном холме. Вдали синева океана. В устье реки - пламенная чаша. Никто не спит. По улицам ползут факельные змеи. Площади полны живых. Скачу по мокрому от росы лугу. Тьма на миг скрывает звёзды - я не один. Тихо-тихо шуршит трава под серым брюхом. Низенькая стена и врата нараспашку. У входа в город - безлюдье. Дикий мяв разрывает густой как кисель воздух. Полосатый котяра спешно карабкается на створу врат. Плевать, врываюсь на каменную брусчатку. В конце улицы - свет. Тепло жизни манит как пожар мотылька.
Лапы улетают под брюхо. Дома по краю взгляда растягиваются, как пластилин. Мелькают тёмные глотки дверей. Лишь цель впереди рывками скачет ко мне. Ближе, ближе! Капля слюны улетает за спину. Лишь десяток шагов до шевелящихся спин. На краю зрения движенье теней. Люди как нелюди - каждый ряжен бесом. Или ведьмой, иль демоном. В зрачках двоится. Свои иль чужие? Прямо впереди - ряженый рыцарь. Я тих, как сгнивший лист. Но рыцарь оборачивается. Последний прыжок! Серое тело в струну. Будто гранитная скала, кулак сминает брюхо. Зубы скрежещут по стали квадратного шлема. Спазм выжимает тявк из глотки. Стальные тиски сжимают торс. Извиваясь, как уж, выскальзываю. Грохаюсь на камни мостовой. Со свистом улетает дыхание. Неловко прыгаю в сторону. Стальная нога плющит брусчатку. Кашляя и шипя, выдыхаю:
- Тамплиер-р! - сзади железный стон. Из тёмных проемов вышагивают ещё двое. Скрипя, вылетают из ножен бастарды.
- Во имя Господа, отринем нечисть! - гремит железно тройной глас. Жестоки забрала безликих шлемов.
Пляшу со смертью на хребте. Гибкое тело шныряет меж острых лезвий. Тамплиеры сжимают круг. Остальные живые не замечают - там иная коррида. Один тамплиер оступается - достаточно. Мохнатый бок врезается в ногу. Со шкрябаньем подворачивается железная ступня. Меч второго отсекает полхвоста. Сквозь адскую боль вырываюсь из круга. Рыцарь с лязгом падает. Кольчужная перчатка цепляет за лапу. Клацаю челюстями. Вопль боли. Не прокусываю. Железистый привкус на языке. Подскок - скребу когтями по брусчатке. Бастард выбивает искры из серого камня. Прижимают к дому. Кровь бурлит. С разбегу прыгаю на стену. Тамплиер заносит меч. Стальная черепаха! Отбиваюсь, как лохматый мяч, от кирпичной кладки. Комком гнева врезаюсь в твердейшие латы. Тамплиерская туша грохочет о булыжники. Загривок бреет клинок второго. Пластаясь по земле, запрыгиваю на третьего. Почти встал. Почти! Рвусь к открытому затылку, щеря пасть. Едва успеваю отъюлить в увороте. Ледяным холодом мелькает тонкий крест-стилет. Глаза не в силах уцепиться за тёмно-белое распятие.
Опять берут в кольцо. Как огромные мотыги, вздымаются клинки. Но темнота извергает костяка в гнилой кольчуге. Булава в истлевшей руке гулко припечатывает шлем. Тамплиер шатается. Его сосед резким взмахом расшвыривает истлевшие кости по улице. Гремят, рассыпаясь, съеденные ржавкой латы. Зато я - на свободе. Сквозь врата безмолвно втаскивают бледные кости орды мертвецов.
- Расслабились, - маневрируя за спинами трупов, язвительно чихаю. Небо бесшумной волной застилают нетопыри. На крышах поднимаются тёмные фигуры дроу. Тускло блестит в свете луны дымчатая броня. Скрипят натягиваемые тетивы. Тамплиеры перегруппировываются. Новые бронированные глыбы вышагивают из домов. С площади марширует фаланга. С воплями паники драпают безоружные. Стена с тысячью наконечников преграждает путь. Чёрные всадники лихо оттесняют скелетов к стенам, вклиниваясь в тамплиерский строй. Остовы коней рассыпаются под взмахами святых клинков. Воители выплёвывают души как гейзер, горя синим пламенем. Но мёртвые руки выдирают тела из строя, плющат латы. И в пролом грязной волной плещет шваль помельче. Доспехи стальные? Ерунда. Грызу шнурки, тесёмки. Серые латы опадают, как осенние листья. Только звякающий грохот закладывает уши. Тамплиеры пропускают выпады орды.
Беззвучный удар закладывает уши. Мир погружается в молчание. Битва - как плоская картина. В тишине летают бастарды тамплиеров. Мёртвые рыцари так же тихо дубасят строй светлых. А потом приходит звук. Резкий, как стон меча по точилу. Краткий, ровно полёт мысли. Прижимаю уши к раскалывающейся башке. Воздушное цунами кидает орду на тамплиеров. Гору тел и трупов волочит на площадь. Пустую. Но запах ужаса - вокруг. Сочится из каждого подвала. Любая дверь травит всеми щелями дразнящий аромат. Глаза вспыхивают. На небе закручивается глаз бури. Из кутерьмы облаков вываливается мрачный левиафан. Хозяин прорывается в мир.
Отступают! Шаг за шагом. Орды скелетов, мёртвых всадников, дроу и оборотней давят тамплиеров назад. За их спинами - белокаменная церковь. Исхожу злобой, глядя на высокие врата. Там нет страха. Нет ярости. А кованая ограда похожа на клетку. Хозяин ступает на землю. Дрожь - будто почва страшится поступи гиганта. Кожистые крылья шелестят подобно огромной роще дубов. Врата церкви со скрипом отворяются. Свободные белые одежды, седые головы. Сухие тела. Тёмные от времени посохи. Смиренно склонённые головы поднимаются. Глаза слабы, слепы. Шерсть дыбом, прижимаюсь к земле. Кто-то иной прячется в поблекшей радужке. Из крошечных точек зрачков глядит мощь... Огнём костра возносится пение к небесам. Порочная песнь создания запинается, погибает перед ясными гимнами. Чёрные воители отступают. Ведьмы, растеряв колдовство, пикируют к земле. Железные мои мускулы растекаются киселём. Орда слабеет. Псалом взлетает торжествующей нотой. Словно молот инквизитора пластает на землю: загривок нестерпимо жгёт. Вскоре пылает вся спина. Остаётся лишь выть. Ползу из последних сил к новому врагу. Над крышами домов, в просветы переулков льётся небесный огонь. Вздымается волной цунами. Ярко-оранжевый, жёлтый и белый. Чистый, ровный. Неистовый вихрь накрывает площадь. Полосы красного, молочного, фиолетового света свистят по улицам. Оглушительно стонет Хозяин. Скрипят безъязыкими черепами мертвецы. Слабо вздыхают падающие с коней чёрные рыцари. Неудержимый свет палит, уничтожает. Но я не в силах отвести выжженные глаза от головокружительного чуда рассвета.
Земля хлюпает, расползается. Мягкое и жадное болото хватает павшую орду. Ненасытные чёрные губы заглатывают кости, доспехи, тела. Сквозь черноту подземелий истерзанное тело проваливается ниже, ниже...
Рваное месиво облаков выплёвывает павшее войско на бескрайнюю буро-жёлтую равнину. С глухим стуком откидываются плиты затхлых склепов. Из трухи восстают древние саркофаги. Цепи поверх гробов заключают неживую орду. Изломанная туша Хозяина падает на остриё горы. Вижу, корчится тело, силясь подняться. Гремя, молния ударяет в камни. С грохотом скалы проваливаются вниз, и Хозяин кричит, стонет - вытягивая руки к хмурым небесам. Вопль, одновременно крик лебедя и вой гиены, пронзает бесплодные просторы.
Сухая, рассыпающаяся почва облегает побитую шкуру. Спасительный сон охватывает разум. Отчаянно пытаюсь запомнить... Как напоённый тысячью запахов воздух гуляет по лёгким. Биение жизни - в каждой травинке, каждой мелкой букашке. И невероятную красоту сжигающего небесного пламени. Мы вернёмся - чтобы вновь сгореть в невыносимой любви пылающего света!