- Мама, ну почему ты не веришь? Летом я без очков всё-всё вижу: глаза у пролетающей стрекозы, пятнышки на божьих коровках под ногами, кто на велосипеде проезжает на той стороне улицы…
- Хватит! Не наденешь – вечером гулять не пущу!
Вот примерно так всё лето. Правда, иногда Алёнка гуляла без очков. Довольная! Это когда одни сломались, а другие пока не сделали. Раз, другой, третий… Потом родители заподозрили неладное. Начались расспросы. Девочка обижалась, глядела очень честными глазами, плакала. Но очки приходилось менять до самой осени. И родители поняли: слишком часто эти случайности. Причём только летом!
Дочка держалась, ни в чём ни разу не признавшись. А было в чём! То заберётся в закрытую на висячий замок мастерскую отца через форточку, у которой предварительно специально для этого открыла шпингалет. Очки положит возле порога – и назад. А утром отец, только переступив порог, сразу на них и наступает.
То, пока мама руки моет, Алёнка под столом, прячась за клеёнчатую скатерть, проползёт и очки на стул положит. Как раз на тот, который возле угла стола. А на столе уже тарелка борща приготовлена и мамина любимая чашка с компотом. И очки оказываются раздавленными родительницей.
То очередные попадают под обложку книги брата. Только тот берёт книгу – очки летят через половину комнаты. Стёкла снова надо менять.
- Смотри мне в глаза! Это ты нам подкладываешь, ты!
Мама сердито вглядывается в самые зрачки. Дочь спокойно и смело смотрит ей прямо в глаза. Ну что за ребёнок!
Алёнка наперегонки с мальчишками бегает босиком по шлаку и по стерне. Попробуйте хотя бы осторожно и медленно пройти! А ей родители на лето не покупают обувь. В селе и так сойдёт! Она катается на старом отцовском велосипеде по песку, по холмам, может зигзагом, кругами. Не держась за руль, держась одной рукой с поклажей в другой, не садясь на сиденье. Может резко затормозить у самой стены, спрыгнув назад и поставив велосипед на одно колесо вертикально.
Она плавает с мальчишками в море до дальнего переката, где, даже если долго опускаться на дно, то перекат становится видно. Только встать на него не получится – это далеко внизу. Она может спокойно погладить чужую собаку, с которой видится впервые. И что, такой девчонке бояться строгого взгляда?
Тогда родители предупредили: ещё раз за лето сломаются очки – ремень пустят в ход. А он отцовский, флотский - пряжка большая, с якорем. Вот всё, предел терпению!
Поэтому однажды очки пришлось спасать. Дома закончилась рыба. Никто и не ходил за ней в магазин. Ведь в море бычки. Такие вкусные! Алёнка встала в четыре часа утра. Взяла ведро, удочку, наживку. Отправилась на причал. Предупредить родителей о том, куда пошла, даже в голову не пришло. Впервые, что ли?
На причале никого. Поставив ведро, поёжившись от утренней свежести, девчонка решила заглянуть в воду. Как всегда, босая, в мешковатом ситцевом платьице, сшитом её мамой на ножной механической машинке. Купальник ей не покупали никогда. И купаться приходилось в том же платье. Она привыкла. Это платье выцветет, станет ветхим от морской соли – на следующий год сошьют другое. Одно на всё лето.
Эх, зачем наклонилась? Очки соскользнули, быстро мелькнув в чистейшем воздухе. Алёнка солдатиком прыгнула в воду. Ни секунды не задумавшись! Уже в воде решила не опускаться на самое дно, иначе песок поднимется и всё замутит. Развернулась и поплыла под водой от опоры до опоры причала. Незнакомая большая рыба, заметив пловчиху, повернула в глубину моря. Недалеко показалась медуза без ярких полосок. Эту можно не опасаться! А бычки без страха плавали рядом. Что же там, на дне? Ракушки, камешки, металлическая банка… А вот и очки! Их почему-то отнесло от опор причала.
Только воздух в лёгких стал заканчиваться. Что делать? Она быстро опустилась на глубину, схватила свою вещь и, подняв руки вверх, пробкой вылетела на поверхность. Полежала спиной на волнах, раскинув руки и ноги. Отдохнув и отдышавшись, подплыла к берегу и вернулась на причал. Наловила ведро бычков и отнесла улов домой. Почистила, залила водой. Мама зашла в летнюю кухню и спросила, зевнув:
- О, сама приготовишь?
- Нет. Ты. А я спать пошла.
- На прополку всё равно пойдёшь!
Кто бы сомневался! У родителей огород – половина гектара. И полоть надо каждый день. Алёнку отправляли на двенадцать часов. Даже еду относил ей младший брат. Так и работала в жару внаклонку, с короткими перерывами на еду. Когда кружилась голова, перед глазами плыли круги – шла к бочке. Поливала из ведра прямо на голову, опускала в воду белую косынку. Зато вечером, если не провинится, её отпускали на целый час! Иди куда хочешь, делай что хочешь: читай, плавай, разговаривай с друзьями, катайся на велосипеде. Свобода!
В этот день она полола с одиннадцати утра почти до одиннадцати вечера. И на час её отпустили. Сверстники уже спали. На велосипеде кататься темно. Читать? Уснёт сразу носом в книгу. И она пошла к своему любимому. Тёплое море! Оно такое ненаглядное! Такое родное! Оно обнимает своими волнами и целует брызгами. Девочка плавала по воде и под водой, кувыркалась и с улыбками падала на спину с раскинутыми руками прямо в объятия волн. От великой дневной усталости не осталось и следа...
Но иногда родители по несколько дней подряд провинившуюся девчонку лишали часа отдыха и свободы. Тогда была у неё только работа с шести утра до двенадцати ночи. Без просвета в нудных, однообразных делах. И она сбегала. Например, в колхозный сад.
Алёнка вставала рано-рано, добиралась с ведром и сумкой до крыльца конторы. Сидела там сначала одна, потом с теми, кто пришёл на работу. Бригадир подходил, записывал фамилии для трудодней. На открытом грузовике с песнями и шутками ехали в сад. Восемь часов с перерывом надо было на лесенках собирать, к примеру, черешню. Никого не интересовал возраст. Норма для всех одинаковая. Не справляешься – больше не приходи.
Эта работа девочке была вроде отпуска: что за тяжесть, то и дело кидая в рот черешню, ползать по лесенкам четыре часа? А потом спи на земле под деревом час, и никто не заворчит из-за этого. Сытая, в прохладе, на свежем воздухе. Снова четыре часа покидала черешню, относя полное ведро к ящикам возле весов. И на машине домой. Красота! Возле конторы она брала эмалированное ведро и сумку, наполненные черешней, и два километра несла домой. А дома её ждала недовольная мама:
- Опять убежала в сад? Куда нам столько черешни? А кто полоть будет? Ещё скажешь, что устала?
- Да. Устала. И полоть сегодня не буду. Черешня для компотов.
- Вот иди вари компот. Прямо сейчас! А где очки?
- Ой! Там, в ведре, под черешней. Целые!
Упрямая девчонка ставила поклажу на пол в прохладе летней кухни и убегала к морю. Ложилась на песок под перевёрнутую лодку и, отдохнув, шла плавать…
А потом уже в конце зимы в школу пришли врачи с осмотром. И женщина - глазной врач сказала Алёнке, что с её зрением работа внаклонку противопоказана. Причём всю жизнь. А то ослепнуть может. Мама дома на это сообщение хмыкнула и ответила:
- Вот пусть сама тогда идёт в мой огород и занимается прополкой гряд. А у тебя очки. Не ослепнешь.
И что делать? Весной девочка закончила восемь классов и, получив документ об образовании, навсегда уехала из родительского дома. Пятнадцатилетие она отметила осенью уже в доме у бабушки. Можно было вдоволь читать и общаться с друзьями, там никто ни за что не ругал… Но южное море осталось в детстве.
2017 г.