1.
Другая девочка как обычно проснулась утром от звука будильника. Зная, что есть еще десять минут до следующего звонка, она провалилась вспоминать свой сон. Она давно взяла себе в привычку запоминать свои сны. Но сон не запомнился, а внимание переключилось на кошку, что лежала в ногах. Эта кошка всегда приходит к ней ночью и девочке приходится обволакивать ее, чтобы не потревожить.
Она открыла глаза и проверила привычное расположение предметов в комнате: чердачная этажерка белого цвета у кровати, полка с книгами, прозрачный пустой стакан на подоконнике. Она вспомнила, что засыпая, смотрела на ночную улицу через стакан. В него умещался многоэтажный дом со светом окон, двигались фары машин и отражались фонарные столбы.
Красный огонек зарядного устройства, лежащего на полке, перевел ее взгляд на потолок, красная точка теперь бликовала в металлическом конусовидном основании люстры. Ей очень нравятся эти красные точки, живущие в комнате, они напоминают ей о путешествиях во-все-города.
Она закрыла глаза и потянулась, развернувшись на «бочок», улыбнулась тому, что слово вызвало у нее приятные воспоминания. Кошка спрыгнула с постели. Девочка выпрямилась, перекатившись на спину, согнула руки над головой, кисти сами соединились, будто их некрепко связали... И она опять улыбнулась. Она бы уловила продолжение, будь у нее время остаться в постели.
Накинув широкий платок на плечи, скорее автоматически, чем от холода (последние несколько дней она прятала от взглядов синяк на правом плече), она вышла на кухню.
Плоская прямоугольная тарелка, горсть рукколы, помидор дольками с крупинками соли, желток. Световые тени на обоях. Пока еще медленное течение времени перед выходом по делам.
Это нежное утро, будто из другой ее жизни, что где-то уже занимается, но никак не соединится с ней настоящей. И вдруг девочка вспомнила отрывок своего сна перед пробуждением…
2.
Пять гончих собак в глубоком сером лесу измучали её своей многочасовой погоней, лаем и кружением.
Она стояла среди темных деревьев, а девушка с длинными рыжими волосами расчёсывала ее волосы, рассказывая какую-то историю. Вдруг она замолчала.
- Что там? Вошь? - спросила девочка.
- Да, и их там много.
- Значит, я не приду к тебе сегодня в назначенное время, когда проснусь...
Нагие они погрузились в лесную воду, сначала соприкоснувшись, но потом отстранились. В высоком зеркале, вкопанном в землю, замерла картинка, где девочку расчесывает другая...
Время на сборы вышло, ей пора выходить из дома.
Она едет в метро и воображает, как касается того, о ком думает.
Ощущает, как легко передавать прикосновения: в переходе между станциями плечом дотрагиваться до мраморных плиток на стенах; пальцами бродить по металлическим поручням в вагоне. Эти действия занимают секунды, незаметны пассажирам, а для нее как знаки-якоря, погружающие, будто в параллельные желанные сны.
Она привыкла жить между сном и явью и давно приняла в себе это.
Девочка стояла в вагоне возле двери выхода, когда в него вошла другая, бросила на нее взгляд и стала расхаживать туда-сюда, от двери к двери.
Она что на стимуляторах? - подумала девочка.
Незнакомка остановилась и коснулась ее плеча, показывая рукой за ее спину. Там освободилось место, чтобы сесть.
Девочка улыбнулась, поблагодарила кивком головы, но осталась стоять.
Незнакомка села, на следующей станции вскочила и снова принялась расхаживать у нее на виду.
"Я сейчас как Настенька с русой косою, прислонилась к березе и наблюдаю за происходящим. Чувствую свои тазовые кости, они пульсируют, как и кончики пальцев"...
Незнакомка в это время заняла место возле двери и успокоилась, видя отражение девочки в стекле.
Две подруги подготовились к выходу. Тонкими красивыми пальцами одна аккуратно коснулась плеча другой. Мы обе это заметили.
Выходя из вагона, незнакомка остро посмотрела мне в глаза, еле заметно помахала, прощаясь, и я снова с улыбкой приветственно кивнула.
Мы разошлись в разные стороны платформы, что вампиры, скрывающиеся от обычных людей в дневное время суток, узнающие друг друга через свои включенные каналы.
Чуять и проявляться прикосновениями - такое сильное обретение теперешней девочкиной реальности...
3.
Я гуляю по улицам сновидческого города с подземными переходами и трамвайными путями.
Заброшенный парк. Подростки. Они играют в какую-то ролевую игру: метают что-то летательное, похожее на искусственных черных и ярко синих птиц, потом наперегонки бегут искать и доставать их из дальних углов захламленных веранд. Подростки курлыкают по-птичьи, а по-человечески молчат.
Вышла в центр города. В подземном переходе - картинная галерея. На широком стуле скучились двухсторонние картины, но кто-то потер лица у портретов. Вместо лиц - прозрачные пятна. Останавливаюсь, чтобы рассмотреть. Ко мне обращается широкоплечий старик с грустными глазами, он и есть художник: "Девушка, это живые картины, смотрите!"
Он берет со стула ту, что стёртая, и встряхивает. Изображение смешивается всеми красками вверху полотна и, краски весело искрясь и играя, перетекают вниз и складываются в портреты с лицами. Как по волшебству какому.
- Вот только никто у меня их не покупает. Может нужно в центр города податься? - сетует старик.
- Ах, дедушка, кому сейчас нужны такие картины. Их же нужно все время встряхивать, неудобно это, она же на стене висеть должна. Вот родители от таких "звучащих" игрушек детей ограждают, - ответила я и дальше пошла.
Где же тут метро? Прохожие кивают, что дошла, рукой подать, два шага вперёд.
А меня к рельсам тянет, что по другую сторону дороги на улице.
Раз, - поезд промчался без остановки.
Два, - другой, не доехав, поворачивает вправо.
Три, - старинный локомотив возле меня останавливается.
Запрыгиваю в вагон ближайший. В нём крупная девушка сестру себе подыскивает двоюродную из пассажиров. Кто-то уже согласился быть братом, поджидает молча.
Сестру нашли, но одежда на ней не подходящая, шорты и футболка. Переодели её в платье узбечки, косички чёрные накладные заплели. Бред, думаю, но ещё понаблюдаю...
Девушка входит в старую квартиру с высокими потолками.
А я осматриваюсь. Просторно, обои советские с узорами в цветочек. Стол, диван со старым покрывалом. Солнечно внутри. Старуха голая, толстая, дряблая, ростом с мужика крепкого, девушку встречает:
- Ну, что, привела мне сестру и брата? - злобно спрашивает.
- Да, бабушка, в прихожей стоят, принимай.
Она - в прихожую, а там дядька с козлиной бородкой и девочка в узбекском платье стоят тихонько.
У старухи жирный букет цветов-тюльпанов в руках появляется. Она им внучке тычет в лицо, благодарит. Та, разомлела, а бабка тогда прижала её рукой сильной к стене и кулаком в лицо как даст.
Потом повалилась старуха на диван и лекарства готовить стала, чтобы внучка полечила хворь её старческую.
Я дышу тихо в сторонке, чтобы не обнаружиться, но видно почувствовала она меня, повернулась, посмотрела жутким взглядом...
Пора мне отсюда уходить, у них в роду видно все крепкие, разберутся сами.
Что ж уроды такие вокруг? Этот дядька с бородой козлиной и девочка, что на девочку не похожа. Мне красивее покажите, - прошу я у сновидения.
Дырка голубая в чёрном пещерном небе, смотрю туда и красивое вспоминаю.
На полянке утренней девушка сидит за столом и рисует. Попа у неё плоская в форме сердца перевёрнутого, цвета теста белого раскатанного, на стуле начинается и на стол продолжается, как лист бумаги, прогнутый посредине. На нем и рисует. Волосы бело-золотые длинные по столу стелются.
Сажусь напротив осторожно в восхищении.
- Какая у вас фигура необычная...
Она оторвала глаза голубые от рисунков и силой стол на меня толкнула, в живот попала. Больно мне.
- Что Вы? - улыбнулась я, - Вы очень красивы.
Девушка подобрела, засияла и стала наброски свои показывать. Всё про море, пески и ветры, и полоски разные...
4.
Девочка просыпается... Ещё валяется и нежится в кровати. Где-то внутри неё, в темном пространстве грудной клетки сейчас прыгают, шуршат и радостно перемигиваются, а ещё толкаются и летают кружевные воздушные ленты, можно подумать, что они живые и даже умеют чихать. Кто-то связал их в единый шар и поместил в сердце.
Моя комната - только моя. В нее надуло множество черных воздушных шаров. Они как любимые призраки, висят под потолком, недвижно и бликуя боками, длинные завязки спускаются к полу и запутывают окружающие меня предметы, и меня саму, и тебя...
Штора из золотой фольги не умеет шуршать, но способна отражать слияние.
Горшки на подоконниках с иссине-синей лавандой дышат в унисон с тихими нашими прикосновениями.
А за окном улыбается зимний город, какой-то знакомой цирковой мелодией.
- Пора, полетели...
Нас здесь не будет, мы уйдем за пределы.
Я раньше просила, а теперь не прошу.
Просто знаю как, провести и вернуться.
Приглашаю, я буду знать...
5.
Заснеженные полосы асфальта накрывают морские волны.
Мои глаза слепят ребристые вспышки, рифлёные Золотым Солнцем.
Сегодня солнца не будет.
Будет большая жёлтая комната, одна для белой полосы.
Станет их две для одной стены.
На окнах решётка, к этому можно привыкнуть.
Хотелось много холодного, прозрачного и металлического в новом пространстве, а сложилась бутафория из фанеры и чужих мыслей.
Здесь все залито жёлтым цветом, как желтой краской.
Я закрою глаза и на ускоренной записи проращу траву прямо из пола, запущу воду. Когда открою глаза, на окнах будут черные шторы, имитирующие оконные рамы. Увы, здесь не поселятся шары и золотые жалюзи...
Я буду питаться икрой камбалы и пророщенной травой. Икру будут оставлять для меня повара с кухни в соседнем квартале.
Я впущу в пещеру желанного гостя и закрою дверь тяжёлым ключом.
Поднимаясь по лестнице хорошо бы возвращаться сюда снова и снова…
6.
К подъезду дома старого тихого двора подъезжает машина и останавливается. На заднем сиденье, на спине, лежит девочка, в легкомысленном платье, в черных чулках. Ноги уже касаются асфальта, выпадая из приоткрытой двери авто.
Она смотрит в небо и улыбается.
Стайка веселых девушек (по виду это были шлюхи) весело и кокетливо хохочут, ожидая от кого-то приглашения.
- Быстро уводи ее отсюда! Вам нужно бежать, здесь будет облава, - доносятся до неё чьи-то тревожные голоса.
Кого уводить, меня, почему?
Она бежит или не бежит, но вот уже одна в подъезде того же дома, пытается спрятаться в коридорах. Один полицейский в камуфляже прошел и не заметил её. Второй, вошедший следом, воткнул в рот револьвер и готов выстрелить. Только глаза его видно из черного мрака.
Секунда. Перемотка памяти назад, еще секунда, выстрел!
Подъезд, машина, я лежу на заднем сиденье и смотрю в небо, на мне всё те же черные чулки.
Если ты умрёшь,
Я омою твоё лицо
Чистой водой из блестящих ладоней.
Окружу живыми цветами
и погружусь в глубокий сон
- стану цветком.
7.
Теперь устало и грустно проглатываю минуты,
где-то далеко начинается мое бродяжничество
по комнатам, которых было достаточно.
Время - растянутые полоски тоски.
Выдыхаю тишину.
Замираю в ожидании...
Подземка, платформы-коробочки, превращаются в автотрассу. Враги выдвинули войска на страну нашу, и завтра начнётся война.
Я оказалась в центре дороги в плотном потоке движения машин, слева-справа два автобуса сейчас поравняются в своих параллелях. Не успеть посторониться...
Нужно остаться на месте и замереть, вытянувшись в струну. Так в метрополитене голос диктора оповещает: "при приближении поезда ложитесь лицом вниз между рельсами, головой по направлению к поезду и постарайтесь не двигаться…». Молитесь.
Они зажали меня своими железными боками и медленно долго разравнивают. Чувствую, как хрустят мои кости и трудно дышать. Откройте глаза...
Летний двор с островком из березовой рощи. Многие люди размеренно живут свою обычную жизнь, а моё знание будущего учащает серцебинение.
Все верно, я его больше не увижу, пока идет война матери оберегают детей и стариков. И ждут...
8.
В моей пещере никем не пахнет, не ищут солнца, не ждут осадков.
В ней тихой полнотью живут остатки бархотных вспышек, бархотных встреч.
Они вовсе не встретятся, наши девочки...
потому что уже встречались раньше, жили вместе, любили годами и однажды рассыпались...
Память песками засыпала их страсть. Толстые ледяные стекла между ними слизали волчьи языки. Когда я выдохнула ее душу?
В этом месте я обладаю предметами. Они все подчиняются мыслям о девочке. Все эти баночки, пузырьки и коробочки вживаются в нее.
Красивая иллюзия - перевертыш. Будто она есть он, как по мосту прошла и повстречала сызнова, чтобы влюбиться.
***
Когда я была юная, я подумывала стать шлюхой, просто так, стоя у лифта и провожая любовника.
Когда девочка выросла и посмотрела интересный фильм, то придумала стать шлюхой-психологом.
Ничего не умею делать, только любить...
Как провела девочка свой день? Трахалась...
А в остальные дни любила тишину.
июнь, 2017